Джорджиана нахмурила брови.

– Молодой человек с юношеским румянцем и застенчивой улыбкой? Он еще хромает?

– Да, это Том Орде. Дай мне руку… о нет! Куда Мукер засунула мои тапочки?

– Тогда я полагаю, что в эту самую минуту ваш Том находится у Фебы, – сообщила Джорджиана. – Мы встретились около дома. Я еще подумала, кто бы это мог быть?

Вдова опять села на софу.

– Почему же ты мне не сказала об этом сразу? – строго осведомилась она. – Позвони в колокольчик, Джорджи. Я немедленно велю пригласить его сюда.

Джорджиана повиновалась.

– Мэм, вы считаете, что правильно будет поехать вместе с ним? – с некоторым сомнением поинтересовалась миссис Ньюбэри.

– Правильно? Почему бы и нет? К тому же и Тому Орде пойдет только на пользу, если он немного посмотрит на белый свет. Или ты боишься, что они могут влюбиться друг в друга? Не бойся, можешь мне поверить, это невозможно… хотя не пойму, почему я говорю «не бойся», – горько добавила ее светлость. – После вчерашнего скандала я была бы только рада видеть Фебу замужем за кем угодно.

Спустя несколько минут в комнату вошел Том с серьезным лицом. Он окинул испуганным взглядом лекарства, которые стояли на столике у софы вдовы, но с облегчением услышал довольно бодрые приветствия хозяйки дома. Когда юношу буквально ошарашили вопросом, согласится ли он сопровождать ее светлость и мисс Марлоу в Париж и провести там неделю в качестве гостя, Том застыл в недоумении. Том Орде, заикаясь, поблагодарил ее светлость, но было очевидно, что сделал он это только из вежливости.

– Позвольте мне вам напомнить, Том, что путешествие заграницу – необходимая часть образования каждого молодого джентльмена! – строго произнесла леди Ингхэм.

– Да, мадам, – кивнул Том и добавил с большой надеждой: – Но скорее всего отец не разрешит мне поехать.

– Ерунда! Ваш отец умный человек. Он мне сам говорил, что, по его мнению, вам самое время поднабраться немного светского лоска. Можете не сомневаться, мистер Орде отпустит вас на одну-две недели. Я отправлю ему письмо. А сейчас, молодой человек, не утомляйте меня долгими разговорами! Если не хотите поехать ради себя самого, поезжайте ради Фебы.

Когда дело было представлено таким образом, Том тут же ответил, что, конечно, ради Фебы он готов на все. Потом, решив, что он был не совсем вежлив, и покраснев до корней волос, добавил, что он признателен ее светлости и не сомневается получить от поездки огромное удовольствие и, уж конечно, его отец будет премного благодарен леди Ингхэм. Только, чистосердечно признался Том, он очень плохо говорит по-французски и ни разу не выезжал из Англии.

От этих пустяков леди Ингхэм просто отмахнулась и объяснила причину такого внезапного отъезда из Лондона. Она поинтересовалась у юноши, не рассказала ли ему Феба о том, что произошло вчера вечером?

После этого вопроса на лицо Тома вернулось озабоченное выражение, и он ответил:

– Да, рассказала, мадам. По-моему, все сложилось чертовски неудачно. Я считаю, что Феба поступила неправильно, написав такие вещи о Салфорде, но и он поступил не лучшим образом, когда так обошелся с ней на людях. Я… я назвал бы его поведение очень неджентльменским поступком, поскольку он наверняка собирался отомстить ей. Самое главное, я никогда не думал, что Салфорд способен на такое. Я считал его безупречным кавалером… доблестным и мужественным человеком! О, Господи, если бы только Феба рассказала ему все сама! Я собирался навестить герцога, но теперь, конечно, этого не сделаю… Как бы ни поступила Феба, я все равно на ее стороне и непременно скажу об этом Салфорду.

– Да, визит к герцогу вряд ли сейчас уместен, – заметила Джорджиана, одобрительно глядя на юношу. – Он действительно благородный и мужественный человек, но, боюсь, сейчас Сильвестр страшно разгневан. Иначе он бы никогда не повел себя так, как вчера. Бедная Феба! Она очень страдает?

– У нее было подавленное настроение, когда я пришел, – ответил Том. – Феба дрожала, как бланманже[12]… Когда она расстроена, то всегда так дрожит, но сейчас ей лучше, хотя она но-прежнему слаба. Дело в том, леди Ингхэм, что Феба хочет, чтобы я отвез ее домой.

– Домой?.. – воскликнула ее светлость. – Но это невозможно! Феба не должна вернуться в Остерби!

– Но это так, – стоял на своем Том Орде. – Феба считает, будто опозорила не только себя, но и вас. И еще она говорит, что предпочтет встретиться с леди Марлоу, чем с кем-нибудь из лондонских знакомых. Феба вообще-то не собирается надолго задерживаться в Остерби, ведь как только издатели вручат ей деньжата… я хочу сказать, как только они заплатят ей за «Пропавшего наследника»… Феба с Сибби снимут где-нибудь коттедж. Она собирается сразу же начинать новый роман, потому что ей уже сейчас предложили за него очень много денег!

Этот неожиданный план так встревожил леди Ингхэм, что, к ужасу Тома, она испустила стон и, закатив глаза, откинулась на подушки. Возвращенная к жизни нюхательными солями, флакончиком с которыми поводили у нее перед носом, леди Ингхэм собралась с силами и попросила Тома немедленно привести Фебу. Джорджиана, поймав недвусмысленный взгляд Тома Орде, взяла перчатки и ридикюль и объявила, что ей пора идти.

– Вероятно, Феба считает, будто нам лучше пока не встречаться. Я прекрасно ее понимаю, но, пожалуйста, передайте ей мои сердечные пожелания, мистер Орде, и заверьте мисс Марлоу, что я всегда останусь ее подругой.

Убедить Фебу сменить на время светскую жизнь в Лондоне на путешествие в столицу Франции оказалось очень и очень нелегко. Напрасно леди Ингхэм втолковывала внучке, что если какая-нибудь злая сплетница растрезвонит об этой истории своей подруге в Париже, там все можно будет отрицать. Обещания представить ее королю Людовику, и завлекательные описания веселой жизни французского высшего света также были безрезультатны. Феба только дрожала, выслушивая очередной довод. Вдова стала умолять Тома приложить все усилия, чтобы уговорить Фебу поехать в Париж, но он добился еще меньших успехов. Юноша пытался убедить Фебу не думать о происшедшем, взять себя в руки и успокоиться.

– Если бы я могла вернуться домой…– с несчастным видом проговорила девушка.

Это глупо, заявил Том, поскольку в Остерби она будет только плакать до конца своих дней. Феба должна забыть о скандале на балу у Каслрогов, хотя, по мнению Тома, лучше было бы написать из Парижа Салфорду письмо с извинениями. После этого она сможет считать свою совесть спокойной, ведь ей все равно долго не придется встречаться с герцогом, если леди Ингхэм снимет дом в Париже.

Однако эта замечательная перспектива оказала на Фебу обратное воздействие. Бедная девушка выбежала из комнаты, заливаясь слезами.

Было решено поручить самому эсквайру убедить ее прислушаться к голосу разума, чего мистер Орде достиг очень просто буквально на следующий день. Он сказал, что Феба должна поехать в Париж ради своей бабушки, которой причинила столько хлопот и неприятностей! Феба должна не показывать своей печали и во всем слушаться ее светлость, леди Ингхэм.

– Я полагаю, – проницательно заметил мистер Орде, – что ее светлость хочет поехать во Францию как ради тебя, так и ради себя. К тому же, должен признаться, что и Тому пора повидать белый свет.

Эти слова решили исход дела. Феба была готова поехать в Париж, если этого желает бабушка, и делать вид, что ее очень радует поездка.

Феба приложила героические усилия не казаться грустной, но ее неестественная веселость могла, как выразился Том, испортить настроение всей компании.

Находясь в обществе внешне жизнерадостной Фебы и унылой Мукер, вдова вполне могла отказаться от идеи поехать в Париж, если бы не поддержка молодого мистера Орде. Том согласился отправиться заграницу и теперь занимался приготовлениями к отъезду с такой энергией и радостью, что скоро вдова полюбила его, как родного. Эсквайр, превосходный человек, перед возвращением в Сомерсет немного помог сыну с подготовкой к поездке. Том оформил заграничные паспорта, решил все вопросы с таможней, разработал маршрут путешествия, выяснил расписание отплывающих во Францию пакетботов, разузнал, по каким дням отправляется почта, просчитал, сколько денег понадобится для поездки, и выучил наизусть самые распространенные французские фразы, какие, по его мнению, могут пригодиться в первую очередь. Его неразлучным спутником стал туристский путеводитель, и Том при каждом удобном случае доставал из кармана кучу проспектов.

Молодой мистер Орде довольно быстро обнаружил, что задача сопровождения леди Ингхэм в путешествии вовсе не являлась такой уж простой. Ее светлость предъявила организатору поездки множество требований и чуть ли не каждый час меняла свои планы. Не успел, например, Том и старый кучер леди Ингхэм выйти от ее светлости, чтобы проверить готовность к путешествию кареты (она содержалась на каретном дворе невозмутимого и терпеливого сына вдовы и занимала довольно много места), как леди Ингхэм решила, что лучше будет отправиться в путь в фаэтоне. Том немедленно поехал нанимать фаэтон, но по возвращении на Грин-стрит обнаружил, что пожилая леди вспомнила одно обстоятельство, не позволяющее ей путешествовать в фаэтоне. Мукер придется занять переднее сидение, а леди Ингхэм, Феба и Том будут вынуждены сидеть за ней, на что она не может пойти.

– Боюсь, – извиняющимся тоном проговорил лорд Ингхэм, – что вы взвалили на свои плечи тяжелый груз, мой мальчик. Моя мать довольно капризна. Смотрите, не позволяйте ей замучить себя до смерти. К тому же я обратил внимание, что вы хромаете.

– О, ничего страшного, сэр! – беззаботно откликнулся Том. – Я только что нанял экипаж, да и нога меня не очень беспокоит.

– Если я могу вам чем-нибудь помочь, – сказал нерешительно лорд Ингхэм, – э… не стесняйтесь, обязательно обращайтесь ко мне.

Том поблагодарил сына леди Ингхэм и заверил его, что все движется согласно плану. Он очень сомневался, что помощь лорда Ингхэма ускорит подготовку к отъезду, так как теперь уже знал, что вдова никогда не слушает советов сына. Тома немного даже уже начала раздражать его неуверенность. Лорд Ингхэм облегченно вздохнул, когда Том отказался от помощи, но решил, что будет несправедливо умолчать о вполне вероятной возможности, что начало путешествия может быть перенесено. В последнюю минуту ее светлость могла решить, что не покинет город без платья, которое еще не прислал портной или какой-либо безделушки, которая была затеряна много лет назад.

– Сэр, – улыбнулся Том, – когда я уходил, леди Ингхэм, заставила слуг перевернуть вверх дном весь дом, чтобы найти какой-то плащ, но вот увидите, мы отправимся в путешествие вовремя!

Лорд Ингхэм только с сомнением покачал головой. Явившись в назначенный день на Грин-стрит, чтобы пожелать своей родительнице доброго пути, он все еще не верил, что путешественники сегодня тронутся в путь. Однако старомодная карета ждала у дверей, доверху нагруженная багажом. Лорд Ингхэм вошел в дом и нашел всю компанию, готовую к отъезду. В последнюю минуту вдова, правда, решила, что в суете забыли ее щипцы для завивки волос. Но Мукер быстро перебрала дорожный несессер и извлекла их с самого дна.

Лорд Ингхэм с уважением посмотрел на молодого мистера Орде, и Том признался ему, что поездка еще вчера находилась на грани срыва. Ее светлость хотела отказаться от путешествия из-за ухудшения погоды.

– Но мне удалось переубедить ее, сэр, и я думаю, что не далее, как в четверг мы уже будем на пакетботе, – с оптимизмом сообщил Том.

Лорд Ингхэм, бросив оценивающий взгляд на мчащиеся по небу тучи, в душе усомнился в удачном начале путешествия, но воздержался от того, чтобы расхолаживать пыл Тома.

Прогнозы лорда Ингхэма были недалеки от истины. Путешествие из Лондона растянулось на два дня, поскольку леди пожелала провести ночь в Кентербери, чтобы не переутомляться. Однако головная боль все равно мучила ее всю дорогу. Поэтому леди Ингхэм прибыла в Дувр не в самом лучшем расположении духа. Едва взорам путешественников предстало неспокойное море, как вдову испугали высокие серые валы с белой пеной на верхушках. Когда же она вышла из кареты, и ветер чуть не сорвал с ее головы шляпку, все решили, что ее светлость сразу же пожелает отправиться назад в Лондон. Однако, когда вся свита продефилировала в гостиницу «Корабельная», леди Ингхэм всего лишь предупредила Тома Орде, что и полк гвардейцев не затащит ее на борт пакетбота до тех пор, пока не стихнет ветер. К счастью, Том заранее заказал для компании номера в гостинице. Когда леди Ингхэм узнала, что ее ждут лучшая спальня и гостиная с каминами, она понемногу пришла в себя. Успокоительное, предписанное сэром Генри Халфордом, за которым последовал отдых и отличный обед, прекрасно восстановили силы пожилой дамы и подняли ей настроение. Однако, когда Том сообщил вдове, что пакетбот в этот день отправляется в Кале как обычно по расписанию, из чего можно сделать вывод, что при переправе через пролив судну не грозит никакая опасность, она обескураживающе ответила:

– Именно этого я и боюсь!

На следующее утро выдалась прекрасная погода, которую знатоки считали вполне подходящей для отплытия. Однако Том сделал открытие, что, по мнению леди Ингхэм, отправляться через пролив можно только в абсолютный штиль. Апрельское солнце освещало море, и леди Ингхэм разглядела на волнах белые барашки. Этого оказалось вполне достаточным для нее основанием, чтобы отказаться выходить в этот день в море. Все попытки убедить ее светлость, что четыре часа легкой качки предпочтительнее длительного пребывания в душной гостинице, закончились тем, что она достала флакончик с нюхательными солями и настоятельно попросила Тома не упоминать в ее присутствии ужасного слова «качка». Леди Ингхэм заявила, что если они с Фебой решили посетить Париж, им придется дождаться спокойной погоды.

Прошло четыре дня. Другие путешественники приезжали и уезжали, а леди Ингхэм с компанией по-прежнему находилась в «Корабельной». Том предупредил главу экспедиции, что о дороговизне этого заведения ходят легенды, и стал всерьез опасаться, что может оказаться совсем без денег, не успев доставить своих дам в Амьен.

Ветер не утихал, и настроение вдовы с каждым днем все ухудшалось. Мукер была довольна, а Том старался не падать духом и много времени проводил в порту. Юноша отличался пытливым умом и дружелюбием, всюду находил массу интересного и скоро уже подробно объяснял Фебе тонкости корабельного дела, без труда различая бригантины, шлюпы, береговые и таможенные суда, стоявшие в гавани.

Леди Ингхэм, уверенная, что всякий порт кишит подозрительными личностями, просто жаждущими ограбить ничего не подозревающего человека, не одобряла прогулок Тома. Поэтому юноше для успокоения ее светлости пришлось передать ей пачку ассигнаций, которые она доверила ему еще в Лондоне. Вдова считала, что лучше бы Том с Фебой совершили восхождение на Уэстерн Хайте (по ее мнению, это бы подняло Фебе настроение), но она была вынуждена признать, что человеку с покалеченной ногой такое вряд ли будет в радость.

Феба немного обиделась, когда бабушка заметила ее плохое расположение духа, ведь она прилагала такие усилия, чтобы казаться веселой. Девушка только один раз попросила разрешения вернуться в Остерби, но этой ошибки оказалось вполне достаточно: леди Ингхэм долго сожалела, что позволила миссис Ньюбэри переубедить себя.

– Я вас очень прошу, мадам, не стоит ехать в Париж из-за меня! – с мольбой произнесла девушка. – Я согласилась на это путешествие по одной-единственной причине: мне казалось, что вы сами очень этого хотите! Не думаю, что и Том так уж жаждет побывать в Париже. Пусть он лучше отвезет нас домой.

На вдову это искреннее признание произвело немалое впечатление. Леди Ингхэм не очень-то привыкла считаться с желаниями других, но Фебу она любила. Ее светлость кольнула совесть, и она живо произнесла:

– Не говори ерунду, моя дорогая! Конечно, я хочу поехать Париж. Мы отправимся в путь, как только установится хорошая погода.

На пятый день незадачливым путешественникам стало казаться, что им на роду написано до конца дней сидеть в Дувре, поскольку ветер вместо того, чтобы стихать, наоборот, усилился и дул с берега. Знакомые моряки уверяли юношу, что теперь долго не будет более подходящей погоды для быстрой переправы через пролив, но Том знал, что бесполезно сообщать об этом ее светлости, тем более, что длительное пребывание на морском воздухе вызывало у миледи разлитие желчи, и она не покидала своей спальни.

Феба, в распоряжении которой оказалась гостиная, уже в четвертый раз пыталась написать письмо Сильвестру, в котором бы удалось соединить искреннее раскаяние, достоинство, благодарность герцогу за всю доброту, но при всем этом не сделать даже намека на возможность новой встречи. К сожалению, четвертый вариант письма ждала участь его предшественников. Девушка смотрела, как в огне вспыхивают и чернеют исписанные листы бумаги, и ей становилось все грустнее и грустнее. Казалось, глупо предаваться воспоминаниям, которые вызывали только боль, главным образом потому, что были слишком счастливыми. Но как только Феба попыталась отвлечься от них и заглянуть в будущее, то самой радужной перспективой ей представилась быстрая смерть. И если так случится, то виновник всех ее переживаний и несчастий, чье каменное сердце и злобный характер она разгадала еще в самом начале их знакомства, всего лишь вскинет свои неповторимые брови и характерным, прекрасно ей знакомым движением слегка пожмет плечами. Герцог Салфорд не будет ни рад, ни опечален кончиной Фебы Марлоу, он просто отнесется к этому безразлично.

От таких мрачных грез Фебу оторвал голос Тома, который громко звал ее с улицы. Она торопливо смахнула слезы, подошла к окну и раскрыла его.

– Ну, наконец-то! – возбужденно воскликнул юноша. – Быстрее спускайся, Феба. В гавани такое происходит! Я не хочу, чтобы ты пропустила потрясающее зрелище!

– Что там стряслось?

– Выходи и сама увидишь! Можешь мне поверить, ты вдоволь посмеешься. Лично я никогда в жизни не видел ничего более забавного.

– Мне нужно надевать шляпу и мантилью, – сказала Феба, которой очень не хотелось выходить из гостиницы.

– О Господи, на улице такой ветер, что ты мигом окажешься без шляпы. Накинь на голову шаль, – посоветовал Орде, – и поторапливайся, иначе мы не успеем.

Решив, что даже сильный и холодный ветер лучше мрачных мыслей, Феба пообещала мигом спуститься. Ей не хотелось повязывать волосы шалью, поэтому она взяла толстый бабушкин плащ с капюшоном, который та хотела надеть на борту пакетбота. Девушка набросила его на плечи и стала торопливо рыться в ящике в поисках перчаток. Внезапно кто-то произнес ее имя, и Феба чуть не подпрыгнула от испуга.

– Можно мне поинтересоваться, мисс, неужели вы собираетесь выйти на улицу?

Феба быстро оглянулась и воскликнула:

– О, Господи, как же вы меня напугали, Мукер. Я и не слышала, как вы вошли.

– Не слышали, мисс? – переспросила Мукер. Служанка стояла на пороге, театрально сложив руки на груди. – Так вы собираетесь выйти на улицу, мисс?

Голос служанки леди Ингхэм сильно напоминал тон тюремщика и рассердил Фебу. Девушка слегка покраснела, но ответила совершенно спокойно:

– Да, я хочу прогуляться.

Мисс Марлоу знала, что Мукер ревнует ее к хозяйке и поэтому недолюбливает, но обычно это вызывало у Фебы скорее жалость, чем осуждение.

– Могу я спросить, мисс, знает ли ее светлость о вашем намерении прогуляться?

– Спросить-то вы можете, но я не понимаю, с какой стати вы должны это делать! – ответила Феба, начиная не на шутку сердиться.

– Я посчитаю, что плохо справляюсь со своими обязанностями, мисс, если разрешу вам выйти на улицу, а ее светлость ничего не будет об этом знать.

– Посчитаете, что плохо справляетесь со своими обязанностями? – взорвалась Феба Марлоу, выходя из себя. – Ну, если так, то попробуйте помешать мне!

Девушка сильно оттолкнула Мукер с дороги. Раскрасневшаяся служанка последовала за ней.

– Очень хорошо, мисс! Замечательно! Ее светлость непременно узнает об этом. Мне кажется, что ей, бедняжке, и так хватает тревог, чтобы еще и…

– Как вы смеете так нагло со мной разговаривать? – прервала ее Феба, остановившись у самой лестницы; – Если моя бабушка пожелает узнать, куда я пошла, пожалуйста, передайте ей, чтобы она не беспокоилась, поскольку меня будет сопровождать мистер Орде.

– Поторопись, Феба! – крикнул Том из холла. – Как бы нам не опоздать!

– Иду! – отозвалась Феба и побежала по ступенькам вниз.

– Что там стряслось? – недовольно поинтересовался юноша.

– Да все это противная Мукер! – резко ответила Феба. – Надо же, посмела заявить, что не разрешит мне выйти на улицу.

– Не обращай на нее внимания, – посоветовал Том, стараясь идти как можно быстрее, несмотря на хромоту. – Старая карга! Ничего, подожди, вот увидишь зрелище в гавани! Не удивлюсь, если сейчас там собрался поглазеть весь город. О, Господи, надеюсь, они еще не погрузили эту штуку на корабль.

– Какую еще штуку? – В голосе Фебы послышались требовательные нотки.

– Да необычную дорожную карету, – со смехом ответил Том Орде.

– О, Том, несносный мальчишка! Так ты вытащил меня из гостиницы только для того, чтобы показать простую карету?

– Простую карету? В том-то и дело, что далеко не простую, можешь мне поверить! Ее владелец снял один целую шхуну, чтобы переправить карету и семью в Кале. Он и маленький мужчина с веснушчатым лицом, который похож на лакея… Ничего, скоро сама все увидишь! Когда я уходил, они все спорили, как ее поднимать на борт: на канатах или без. А в это время целая вереница носильщиков загружает на шхуну такие запасы шампанского и пропитания, что хватило бы до самой Индии! Ну вот, смотри, что я тебе говорил? Собралась по меньшей мере половина города!

В гавани на самом деле толпилась куча зевак, с неподдельным интересом наблюдающих за расторопностью грузчиков, которые готовились поднять на борт шхуны «Бетси Энн» огромную дорожную карету. Низкорослый мужчина, смахивающий, по словам Тома, на лакея, бдительно охранял этот удивительный экипаж от ребятишек, время от времени предпринимающих отчаянные попытки забраться внутрь. Он покрикивал печальным фальцетом:

– Я запрещаю вам дотрагиваться до нее своими грязными лапами! Убирайтесь, я вам сказал!

Его волнение было вполне понятно, потому что никому еще не доводилось видеть такой блестящей и роскошной повозки с двойными козлами, расположенными между высокими колесами с оригинальными осями. Всю крышу по периметру украшали позолоченные завитушки. Корпус был выкрашен в золотисто-янтарный цвет, а колеса – в небесно-голубой. Изнутри карета была обита светло-синим бархатом.

– Карета для Золушки! – остроумно подметила Феба. – Кто же путешествует в таком смешном драндулете?

На борту шхуны царила суматоха. Грузчики, сновавшие по палубе, здорово мешали морякам, и те громко и откровенно выражали свое недовольство.

– Готовятся поднять паруса, – сообщил Том. – Вот бы я посмеялся, если бы они пропустили прилив.

Когда Феба окинула взглядом людей на палубе шхуны, то увидела маленького мальчика, критически наблюдавшего за приготовлениями к отплытию. Какую-то долю секунды мисс Марлоу не могла поверить своим глазам, потом взволнованно схватила Тома за руку и крикнула:

– Эдмунд!

– Что? – непонимающе буркнул Том Орде. Он заметил, что она смотрит на маленького мальчика, будто на привидение. – В чем дело? – переполошился юноша.

– Это Эдмунд Рейн, племянник Салфорда! – запинаясь, объяснила девушка. – Там… на судне.

– Вот как? – недоверчиво пробормотал Том, глядя на мальчика. – Ты уверена?

– Да, да, как я могу ошибиться? О, Том, у меня ужасное предчувствие, что… Как выглядит владелец кареты?

– Фат, разодет, как павлин! – ответил Том. – Никогда еще не видел такого оригинала.

Феба побледнела.

– Фотерби! Значит, на борту шхуны должна находиться и леди Генри. Ты ее видел? Белокурая молодая женщина, очень красивая.

– Нет, я видел только денди и вон того типа, которого принял за лакея. Неужели ты хочешь сказать, что они бегут из Англии, чтобы тайно обвенчаться?

– Я не знаю, зачем они уплывают из Англии, и мне на это наплевать! Но они увозят с собой Эдмунда и… О, Том, это я во всем виновата! Я поднимаюсь на борт шхуны.

Девушка хотела направиться к трапу, но Том Орде решительно остановил ее.

– Никуда ты не пойдешь! Я тебя очень прошу, объясни, в чем ты-то виновата? Феба, только держи себя в руках!

– Неужели ты не понимаешь, Том? Я же тебе говорила, что именно поэтому мой «Пропавший наследник» и вызывает у меня теперь такое отвращение!

– Я не забыл, но твой роман не может стать причиной побега леди Генри с этим денди из Англии. Если тебе взбрело в голову вмешиваться в их дела, позволь тебя заверить, что я не допущу этого! Ты не имеешь на это права! Тебя их отъезд совершенно не касается!

Неожиданно Феба успокоилась и решительно заявила:

– Том, если дела обстоят так, как я думаю, леди Генри увозит мальчика из Англии. Если я это допущу, то буду чувствовать за собой такую вину, что уже никогда не смогу смотреть людям в глаза. Ведь именно я подала ей эту идею. Пока леди Генри не прочитала «Пропавшего наследника», она даже не думала об этом. О, Ианта сама мне рассказала, какое впечатление на нее произвел конец романа! Но я не могла себе даже представить…

– Что она позаимствует твою идею из какого-то романа? Да нет, Феба, ты ошибаешься. Леди Генри не может быть так бестолкова!

– Как бы не так! Именно бестолковость и отличает эту женщину! Это ужасно, если они увезут Эдмунда во Францию. Сумеет ли Салфорд вернуть племянника или хотя бы найти его? Ты только подумай, к чему все это может привести! Новый скандал, новые неприятности, и во всем обвинят меня… Я не вынесу этого, Том. Ты должен разрешить мне подняться на борт. Может если мне удастся помешать им вывезти Эдмунда из Англии, обо мне перестанут думать и говорить так плохо. Том, я ужасно жалею, что написала эту книгу, но теперь уже ничего не исправить. Тебе не кажется, что если мне удастся помешать Фотерби и леди Генри, это будет чем-то вроде искупления?

На юношу произвели большое впечатление серьезность и пыл, с которыми Феба произнесла эту речь, но еще больше – выражение ее глаз, в которых появилось настоящее отчаяние. Он подумал несколько секунд и ответил:

– Ну… если ты считаешь своим долгом остановить их, пожалуй… Если разобраться, то парня увозят из страны без разрешения его опекуна, а это против закона. Так что мы можем даже вмешаться. Только я боюсь, что ты простудишься!

Но Феба не слышала его, поскольку уже поднималась по трапу. Когда она ступила на палубу шхуны, из двери, расположенной за трапом, который вел на ют, показался сэр Наджент Фотерби. Он сразу же заметил девушку, поднес к глазам монокль, и, посмотрев на гостью несколько секунд, вежливо поклонился:

– Мисс Марлоу, как поживаете? Черт побери, с вашей стороны очень мило заглянуть к нам! Надеюсь, ее светлость согласится со мной. Добро пожаловать на борт «Бетси Энн»! Славненький маленький кораблик, вы не находите? Я, знаете ли, снял эту шхуну, чтобы переправиться через пролив. Не мог же я посадить ее светлость на обычный пакетбот.

– Сэр Наджент, пожалуйста, проводите меня к леди Генри, – попросила Феба, не здороваясь и забыв о приличиях.

– С превеликим удовольствием, мадам. Но вы, надеюсь, не обидитесь, если я сообщу, что она уже не леди Генри?

– Понятно. Может, мне следует называть ее леди Фотерби?

– Нет, – с сожалением покачал головой сэр Наджент. – Не леди Фотерби, а леди Ианта Фотерби. Мне это не очень нравится, но ее светлость сообщила мне, что если к ней по-прежнему будут обращаться леди Ианта, она будет чувствовать себя на десять лет моложе. Это само по себе является приятным фактом, вам не кажется?

В этот момент их разговор был прерван мастером Рейном. Мальчик подошел к ним, широко расставил ноги и строго спросил, глядя на Фотерби:

– Когда мы поедем в цирк?

Мальчугану приходилась слишком высоко задирать голову, чтобы увидеть лицо сэра Наджента, но его взгляд был суров и тверд, и заметно смутил сэра Наджента.

– Ах… А… цирк! – растерянно пробормотал он. – Совершенно верно, мы собирались в цирк.

– Вы сказали, что мы поедем в цирк, – обвиняющим тоном произнес Эдмунд. – Вы пообещали, что если я буду послушен, мы поедем в цирк.

– Я пообещал отвезти тебя в цирк? – переспросил сэр Наджент, смущенно глядя на мальчика. – Я это сказал?

– Да, сказали, – подтвердил Эдмунд и горько добавил: – Чтобы заставить меня вести себя тихо.

– Все это просто, как дважды два. – К Фотерби вернулась привычная уверенность. – Ты должен понимать, что возникла дьявольски неловкая ситуация, мой дорогой мальчик.

– Выходит, вы обманули меня! – торжественно заявил Эдмунд. – Вы плохой человек, и я не хочу, чтобы вы были моим новым папой. Мой папа всегда говорил правду.

– Ну, будь благоразумным! – взмолился сэр Наджент Фотерби. – Ты должен понимать, Эдмунд, – обещание свозить тебя в цирк было единственным выходом. Вспомни, ты ведь заявил, что не хочешь ехать с нами и пригрозил устроить скандал. Ты мог натравить на нас всех слуг.

– Я хочу домой! – высокомерно заявил Эдмунд.

– Правда, мой дорогой? – вмешалась в разговор Феба. – Тогда я попрошу твою маму разрешить мне отвезти тебя домой. Ты меня помнишь? Ты мне еще рассказывал о своем пони.

Эдмунд внимательно посмотрел на мисс Марлоу. Очевидно, он вспомнил добрую тетю, которая с интересом слушала его рассказ о любимом пони. С лица мальчика исчезло строгое выражение, и он вежливо протянул руку.

– Вы та леди, которая знакома с Кейгли. Я позволю вам отвезти меня домой. Может, если вы расскажете мне о своем пони, меня не будет так укачивать, – добавил малыш.

– Эдмунд – никудышный путешественник, – произнес сэр Наджент в сторону. – Едва он садится в фаэтон, как его начинает тошнить. Чертовски неприятное обстоятельство, поскольку это заставляет ее светлость нервничать. К сожалению, нам не удалось захватить с собой его няньку. Подкупить старушку было невозможно, поэтому пришлось пойти на обман. Мы сообщили няньке Эдмунда, будто за мальчиком в пути будет присматривать служанка ее светлости, но в последний момент пришлось и ее оставить.