– Леди Генри, вы не должны давать волю своей фантазии! – в ужасе вскричала Феба. – Как вы могли подумать, будто этот глупый роман имеет хотя бы малейшее отношение к реальной жизни?

– «Пропавший наследник» не более глуп, чем «Гленарвон», а вы не станете утверждать, что «Гленарвон» не связан с реальной жизнью, – немедленно парировала Ианта.

– Я знаю…– заявила Феба, – у меня есть все основания считать… что автор этой книги находился в полном неведении относительно всех этих обстоятельств, связанных с Салфордом или с кем-то из его родственников.

– Ерунда! Как вы можете утверждать такое?

Феба нервно облизнула губы и произнесла дрожащим голосом:

– Признаюсь вам, что я знакома с автором. Вне всяких сомнений, я не должна была этого говорить, а вам не следует меня расспрашивать или… даже упоминать об этом.

– Знакомы с автором? – открыв от изумления рот, переспросила леди Генри. – Кто же она? Не будьте такой жестокой – назовите ее имя. Клянусь, я никому не проболтаюсь, дорогая мисс Марлоу.

– Нет, это не моя тайна. Я не должна была даже упоминать о ней, но просто почувствовала своим долгом рассеять ваши догадки. Леди Генри, моя подруга всего раз в жизни видела Салфорда. Ее поразила странная форма его бровей и, когда она начала писать свой роман, то вспомнила о них и подумала, что не мешало бы наградить своего героя такими же бровями. У нее даже в мыслях не было, что кто-то может подумать…

– Но она знала больше! – покачала головой Ианта, не сводя с Фебы подозрительного взгляда. – Ей было известно, например, что он опекун Эдмунда.

– Нет, этого она не знала. Все дело в том, что моя подруга сама не ожидала такого совпадения.

– Я не верю. Этого не может быть!

– Но именно так оно и было! – горячо доказывала Феба. – Я точно знаю это.

После этих слов наступило многозначительное молчание. Ианта смотрела на Фебу, словно догадываясь о чем-то.

– Мисс Марлоу, ведь вы и есть автор «Пропавшего наследника»?

– Нет!

– Автор – вы!.. Вы написали эту книгу. Какая же вы застенчивая девушка! – закричала Ианта.

– Нет, не я!

– О, поверьте, вам не удастся провести меня! Теперь мне все ясно. Как бы разозлился Сильвестр, если бы узнал об этом, ведь он проявил к вам такую доброту, и вы стали его последним увлечением. Но я уверена, он все узнает! – Заметив испуг в глазах собеседницы, леди Генри попыталась ее успокоить: – Естественно, я ему ничего не скажу. Будьте в этом уверены.

– Надеюсь, вы оставите при себе свои дикие фантазии, поскольку все это глупость! – ответила Феба, стараясь не выдавать своего волнения. – И прошу вас, никому не рассказывайте, что я знакома с автором. Вы сами должны понимать, в каком неловком и затруднительном положении я окажусь. Я дала слово не раскрывать ее секрета… Если вы проболтаетесь, мне житья не будет от вопросов.

– О нет, конечно, я никому не расскажу! Наверное, вы очень толковая девушка! Но неужели вы на самом деле не знали всех этих подробностей?.. Это самое странное во всей истории. Как же вы тогда придумали столь волнующие приключения? Только люди с богатым воображением могут писать подобные книги. Я уверена, что мне такое не под силу. Я и представить себе не могла, как Матильда и Флориан собираются спасать бедного Максимилиана, и смогла оторваться от чтения только тогда, когда они переплыли на лодке на другой берег и Флориан закричал: «Мы в безопасности, Матильда! В безопасности! Наконец-то мы там, куда не может пробраться Уголино!» Я едва не расплакалась, это было так трогательно!

Ианта продолжала трещать без умолку, и Феба не могла ее остановить. Ей не оставалось ничего иного, как повторять, что не она автор «Пропавшего наследника», но эти слова лишь вызывали у леди Генри веселый смех. Фебе только удалось вырвать у Ианты обещание, что та никому не скажет ни слова.

Феба Марлоу уже спустя несколько дней ощутила на себе последствия разговора с леди Генри. Она перехватывала брошенные тайком взгляды, и ей стало казаться, будто о ней шепчутся. На балу у Альмака хозяйка встретила ее очень холодно и едва заметно поклонилась ей, а леди Риблтон, единственная сестра герцогини Салфорд и весьма неприятная дама, вообще проигнорировала ее присутствие. После этих фактов она больше не могла уже убеждать себя, будто все это – плод ее воображения. Феба изо всех сил старалась сохранить вид веселой беззаботности, но внутренне вся дрожала. Только один человек отважился открыто поинтересоваться у нее, в самом ли деле именно она написала «Пропавшего наследника»? Однако этот вопрос дорого обошелся неискушенной молодой леди, дебютантки в обществе. Ее мать моментально нахмурилась, а Феба воскликнула с некоторым изумлением в голосе:

– Так вы считаете, это я написала «Пропавшего наследника»?

По крайней мере, мисс Марлоу почувствовала удовлетворение, что усыпила подозрения хотя бы одного человека. Миссис Ньюбэри, возможно, единственная представительница лондонского общества, которая могла бы открыто обвинить Фебу в сочинении пасквиля, заболела и была вынуждена сидеть дома. Однако скорее всего кузина Сильвестра ничего не знала о тучах, сгущающихся над ее новой подругой.

Вдова узнала об опасном повороте, который приняло дело, от своей невестки, сопровождающей Фебу на балы и вечера. Росина очень осторожно поведала свекрови, что на Фебу упало такое абсурдное подозрение, поскольку сама она считала этот факт шокирующим нарушением этикета.

Леди Ингхэм сурово потребовала от внучки признаний и, узнав о разговоре, состоявшемся между Фебой и Иантой, справедливо рассердилась. Если она и понимала чувства, которые заставили Фебу подойти так близко к раскрытию тайны своего авторства, то никак не показала этого. Ее светлость лишь пренебрежительно заметила, что люди, с чьим мнением считаются в обществе, никогда не станут обращать хоть какое-то внимание на грязь, которой Ианта обливает герцога Салфорда. А узнав об обещании леди Генри сохранить этот разговор в тайне, леди Ингхэм удивилась наивности Фебы. Но пожилая леди простила внучку хотя бы потому, что у девушки хватило ума все упорно отрицать.

– Ианта не может утверждать, что ты ей призналась, будто сама написала «Пропавшего наследника». А в создавшейся ситуации я вижу только один выход. Ты должна всем говорить, что знаешь автора. Уверена, найдется еще десяток человек, которые начнут утверждать то же самое, чтобы не казаться неосведомленными. Если удастся убедить окружающих, что Ианта, как обычно, приукрасила твой рассказ, все обойдется. Люди подумают, что ты тоже присочинила, будто знаешь больше остальных об авторе «Пропавшего наследника», чтобы вызвать интерес к своей особе. Да, моя дорогая, ты не должна бы так поступать, но ничего не поделаешь. Сейчас главное не отчаиваться! Можно исправить положение, если только ты последуешь моему совету! – Пожилая леди сердито постучала по колену веером. – Как же я могла поручить тебя Росине. Вот идиотка! Можно было бы все устроить несколько дней назад. Ну да ладно, что попусту говорить! Бал у Каслрегов состоится, кажется, завтра? Хорошо! Это будет первый большой бал сезона, и это нам только на руку! Я отвезу тебя туда сама. Посмотрим, как можно исправить ситуацию.

– Бабушка… а мне необходимо туда ехать? – запинаясь, поинтересовалась Феба. – Я бы предпочла остаться дома.

– Пропустить такой бал? О, Господи, ты что, хочешь подтвердить их подозрения? Ты наденешь свое новое славное зеленое платьице с жемчужной вышивкой, и… ты обязана выглядеть совершенно беззаботно. Я же, со своей стороны, буду держаться с понимающим видом и стану веселиться, как никогда в жизни не веселилась. Надеюсь, это произведет нужный эффект! – мрачно добавила леди Ингхэм. – Но другого выхода нет, моя дорогая. Скажу тебе откровенно: если скандал не удастся замять в самом зародыше, боюсь, даже моего влияния в обществе окажется недостаточно, чтобы обеспечить тебе приглашение на бал у Альмака. Думаю, сейчас ты уже должна понимать, чем это может обернуться. – Леди Ингхэм заметила подавленное настроение Фебы и, потрепав внучку по руке, подбодрила: – Ну, не горюй! Дорогая моя, какая жалость, что Том не может танцевать из-за своей больной ноги! А то бы я пригласила его поехать с нами к Каслрегам, чтобы он поднял тебе настроение и добавил смелости, несмышленое дитя!

Вдове очень понравился молодой мистер Орде, но его оказалось невозможно убедить посетить бал, на котором ему придется, по его выражению, быть вежливым со множеством модно одетых незнакомых людей. Такие развлечения, сознался юноша Фебе, ему не по душе. Томас даже впервые порадовался своей хромоте! Поэтому молодой мистер Орде в тот роковой вечер отправился в Друэри Лейн любоваться новыми газовыми фонарями, а Феба в сопровождении леди Ингхэм в самом начале одиннадцатого поехала в особняк Каслрегов.

Вдова немедленно поняла, какой скандал угрожает Фебе. Ее проницательные глаза загорелись угрожающим огнем, когда она заметила, что несколько дам осмелились холодно посмотреть на девушку. Им скоро придется пожалеть о своей наглости. Можно не бояться немного отстать от последней моды, но еще никто в этом мире не мог с пренебрежением относиться к власти! Леди Ингхэм с удовлетворением заметила, что Феба с достоинством держит себя, высоко подняв голову, и облегченно вздохнула, когда внучка начала уже получать одно за другим приглашения на контрданс.

Партнером Фебы оказался совсем юный джентльмен, который страшно гордился своим, наверное, первым в жизни фраком с длинными фалдами и атласными панталонами. Он вел себя так застенчиво, что, стараясь растормошить его, Феба забыла о собственных бедах. Она улыбалась, беззаботно щебетала и поступала именно так, как советовала ей леди Ингхэм. Только во время второго танца мисс Марлоу заметила Сильвестра, и сердце у нее в груди учащенно забилось.

Герцог Салфорд стоял среди гостей у дверей в залу и беседовал с хозяйкой. Время от времени он со смехом комментировал что-то приятелю через плечо, пожимая руки входящим знакомым. У него хорошее настроение, с надеждой подумала Феба. Сильвестр окинул взором бальную залу, но, как ни странно, их взгляды не встретились. Станет ли он позже искать ее, пронеслось в ее голове. Она даже не знала, какое испытание окажется более мучительным: быть незамеченной герцогом Салфордом или встретиться с ним лицом к лицу?

Следующий танец оказался вальсом. Феба решила, что Сильвестр так и не заметил ее, но, едва раздались звуки скрипок, он пересек комнату и подошел к мисс Марлоу, стоявшей возле леди Ингхэм.

– Как поживаете, мадам? – почтительно осведомился герцог. – Я привез вам от матери столько новостей! Вам, наверное, приятно услышать, что я оставил ее в добром здравии… в очень добром!.. Мисс Марлоу, не окажете ли мне честь?

Феба бросила беглый взгляд на партнера, и вновь в ее груди тревожно забилось сердце. Губы герцога улыбались, но в глазах был странный блеск, которого она раньше никогда не видела, а ноздри слегка вздрагивали. Феба с трепетом ждала начала танца.

Сильвестр вывел ее в центр залы, и они закружились в вальсе. Феба надеялась, что он не заметит ее волнения, и заставила себя проговорить спокойным голосом:

– Я и не знала, что вы вернулись в город, герцог.

– Не знали? Я вернулся из Чанса вчера, специально чтобы посетить этот бал. Очень рад, что и вы здесь… и позвольте мне выразить восхищение вашей смелостью.

Феба Марлоу знала, что ее рука дрожит в его ладони. Она попыталась успокоиться и ответила:

– О, я теперь уже не так застенчива, как раньше.

– Это очевидно! Позвольте мне поздравить вас и заметить, что вы по праву заслужили такой большой успех!

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– О, уверен, что вы все прекрасно понимаете. Вы написали роман, которым зачитывается весь свет. Это настоящий подвиг! Очень умный поступок, мисс Марлоу… Но неужели вы не могли подыскать для меня имя получше? Мне совсем не нравится Уголино.

– Вы заблуждаетесь, герцог… сильно заблуждаетесь! – запинаясь, пробормотала девушка.

– Не лгите! Поверьте, ваше лицо выдает вас. Неужели вы надеялись, будто я не узнаю правду? Я не глуп, и у меня неплохая память. Или вы рассчитывали, что я не прочитаю вашу книгу? Если вы надеялись на это, то можете считать, что вам не повезло. Я бы на самом деле мог пропустить «Пропавшего наследника», если бы мать не уговорила меня прочитать его. Она хотела узнать, и ее желание вполне объяснимо, чем я заслужил такое враждебное отношение, кого я так глубоко обидел. На ее первый вопрос мне не удалось ответить. Второй, должен признаться, тоже поставил меня в тупик, но все сомнения рассеялись после того, как я прочитал ваш роман. Конечно, прочитав «Пропавшего наследника», я мог ответить на вопросы герцогини, если бы захотел.

– О, извините, герцог! Мне очень жаль! – жалобно прошептала Феба.

– Не опускайте голову! Вы что, хотите, чтобы все присутствующие здесь поняли, о чем мы с вами разговариваем?

Девушка подняла голову.

– Я хотела внести в роман изменения, но было слишком поздно… Я вообще не должна была писать его. Я не знала… у меня даже в мыслях никогда не было… Как это вам объяснить? Что я могу сказать?

– О, вы можете сказать очень многое, но в этом нет необходимости! Я хотел бы только узнать одну-единственную вещь, потому что не могу найти ответа на один вопрос. Чем я заслужил, мисс Марлоу, чтобы меня выставили на всеобщее посмешище?

– Ничем! Абсолютно ничем!

– Ничем? Но теперь я уверен, что вы с первой же нашей встречи невзлюбили меня. Во время моего приезда в Остерби вы обвинили меня в том, что я вас не узнал. Неужели это единственная причина, из-за которой вы вывели меня злодеем в своем романе? Неужели эта мелочь, ничтожный пустяк заставили вас тщательно изучать мою личную жизнь и разнести эту злую пародию на меня и моих родственников по всему свету?

– Нет! Если бы я знала… о не думайте, что я бы написала все это, если бы знала, что у вас есть племянник и вы его опекун? Я даже не подозревала об этом! Ваше портретное сходство с Уголино оказалось самым настоящим совпадением, потому… потому что у вас такие необычные брови и потому что тогда я считала вас высокомерным. Я никогда и подумать не могла, что «Пропавшего наследника» издадут!

– Неужели вы надеетесь, будто я поверю таким нелепым оправданиям?

Феба подняла голову и увидела, что герцог Салфорд, разговаривая с ней сквозь зубы, не переставал улыбаться. Она плыла, как в каком-то кошмарном сне, не зная, чем он закончится. Феба тихо произнесла:

– И тем не менее это правда, верите вы в нее или нет. Когда я узнала о… об Эдмунде, я была готова сквозь землю провалиться!

– Но вы и пальцем не пошевелили, чтобы остановить разглашение этого печального совпадения!

– Я не могла сделать этого! На следующий же день после приезда в Лондон я первым делом отправилась в издательство, чтобы внести изменения в роман. Однако, мне не позволили внести изменения в «Пропавшего наследника», так как книга уже была напечатана и ее переплетали… Поверьте, я сразу же пошла к издателям.

– И конечно, вам никогда не могло даже в голову прийти, что если бы вы меня предупредили заранее, я смог бы приостановить издание книги? – вежливо полюбопытствовал герцог Салфорд.

– Не пришло. А разве вы могли это сделать? – удивилась девушка.

– Ну вот, так значительно лучше! – одобрительно кивнул герцог, гневно глядя на нее сверху вниз. – У вас почти безупречный невинный взгляд. Наверное, вы долго репетировали, прежде чем его добиться!

Щеки Фебы залились румянцем.

– Пожалуйста, не говорите больше об этом! Не здесь… не сейчас! Мне нечего вам ответить! Я поступила гадко… мне нет прощения! Я… я страшно сожалею обо всем!

– Вашим последним словам о запоздалом сожалении я охотно верю! Ведь столько людей холодно отнеслись к вам сегодня вечером.

– Я сожалею вовсе не из-за этого! – горячо возразила Феба. – Вы же знаете, что я имела в виду другое. Неужели вы думаете, будто я не ценю вашу доброту к нам с Томом… Неужели вы думаете, что я не понимаю, как много вы для нас сделали?

– О, не будите во мне сочувствие к вам! Это же надо, такое спрашивать! Конечно, не понимаете!

Мисс Марлоу обиженно поджала губы.

– Прекратите! Прекратите говорить такие ужасные вещи! Я никогда не хотела обидеть вас! Я могла с таким же успехом сделать из вас героя, как злодея!

– Может, мне следует поблагодарить вас за это? Судя по всему, вы никак не можете понять, что я не желаю становиться героем романа… положительным или отрицательным – мне все равно! Даже если вы наградили бы меня всеми мыслимыми и немыслимыми добродетелями, то я и тогда считал бы ваш поступок верхом невыносимой наглости.

У Фебы начала болеть голова. Раньше с ней часто случалось такое, когда ее ругала мачеха, леди Марлоу.

– Отведите меня к бабушке! – взмолилась девушка. – Я не знаю, зачем вы пригласили меня на вальс. Неужели нельзя было поговорить в более подходящем месте?

– Можно, но с какой стати я должен выбирать другое время? Я провожу вас к леди Ингхэм, когда закончится музыка. Вы неблагодарны, Воробей, хотя должны быть очень признательны мне!

– Не называйте меня Воробьем! – возмутилась Феба, обиженная его тоном.

– Да, это имя не идет вам, – согласился Сильвестр. – Как вы хотите, чтобы я вас называл? Может, Сойкой?

– Отпустите меня! Вы можете не обращать на меня внимания… но зачем же оскорблять меня!

Однако герцог Салфорд только крепче сжал ее руку.

– Вы могли бы сказать спасибо за то, что я не заметил ваше присутствие! Известно ли вам, что бы произошло, если бы я решил не обращать на вас внимание? Вы хоть догадываетесь, сколько пар глаз сейчас следят за нами? Если бы я не пригласил вас на танец, то все подозрения, что вы и есть автор этого гнусного романа, немедленно бы подтвердились, и завтра вы бы с ужасом обнаружили, что превратились в изгоя общества. Впрочем, вы заслужили такую участь. Должен признаться, у меня был сильный соблазн так с вами и поступить, но тогда я бы действительно стал похож на вашего отвратительного героя! Можете рассчитывать на мою поддержку, мисс Марлоу. Только помните, что мы у всех на виду и слушайте меня с улыбкой. Завтра я заеду за вами на Грин-стрит и повезу в Парк. Это развеет все сомнения.

Это оказалось последней каплей, которая переполнила чашу терпения Фебы Марлоу. Она вырвалась из объятий герцога Салфорда, не думая о последствиях такого неосмотрительного шага, и бросилась к бабушке. Глаза девушки застилали слезы. По дороге к спасительному углу она столкнулась с несколькими танцующими парами и не заметила, что все присутствующие недоуменно смотрели то на нее, то на Сильвестра, стоявшего в центре бальной залы с побелевшим от ярости лицом.

На следующий день после бала у Каслрегов самочувствие леди Ингхэм резко ухудшилось. Сэр Генри заявил, что ее светлости нужно отдохнуть и ни в коем случае не волноваться. Леди Ингхэм велела дворецкому отказывать в этот день всем посетителям. Мисс Марлоу тоже чувствовала себя совершенно разбитой и провела весь день в маленькой гостиной, никого не принимая.

Но когда Хорвич, пожилой дворецкий ее светлости, замогильным голосом известил об этом двух гостей дома на Грин-стрит, то это сообщение, удручив молодого мужчину, совершенно не тронуло женщину.

– Ее светлость примет меня! – уверенно заявила миссис Ньюбэри. – Однако вы правильно делаете, Хорвич, что предупреждаете меня не волновать леди Ингхэм.

– Я не могу отвечать за ее светлость, мадам. Пойду справлюсь, примет ли она вас.

– В этом нет никакой необходимости! Ее светлость в своей гардеробной? Я знаю дорогу.

Осмелевший от успеха, которого добилась решительная дама, второй гость твердо заявил:

– А меня обязательно примет мисс Марлоу! Будьте добры, отнесите ей мою визитную карточку!

Миссис Ньюбэри взбежала по лестнице и, постучав в дверь, негромко спросила:

– Дорогая леди Ингхэм, можно войти?.. Надеюсь, вы не сердитесь на меня… Ну, скажите же, что не сердитесь.

Оба окна были наполовину закрыты шторами, в воздухе стоял сильный запах уксуса. К миссис Ньюбэри приблизилась худощавая женщина и прошипела, что ее светлость нельзя беспокоить.

– Это ты, Джорджиана? – раздался едва слышный голос вдовы. – Я так плохо себя чувствую, что почти ничего не вижу. Наверное, ты все равно поступишь по-своему, несмотря на мои запреты. Всем наплевать, если я лягу в могилу!.. Поставь стул для миссис Ньюбэри, Мукер, и уходи!

Неприветливая служанка неохотно придвинула стул гостье и оставила их одних. Джорджиана, глаза которой постепенно привыкли к полумраку, подошла к софе и села на стул. Она произнесла беззаботным голосом:

– Я пришла не расстраивать вас, мадам… а попытаться помочь. Надеюсь, мне это удастся!

– Никто не может мне помочь, – леди Ингхэм покачала головой с мрачной обреченностью. – Конечно, ни к чему спрашивать, знает ли уже весь город о том, что произошло вчера на балу у Каслрегов.

– Думаю, что сплетни разнеслись по всему Лондону, – откровенно призналась Джорджиана Ньюбэри. – Шарлотта Ретфорд заезжала ко мне сегодня утром. Не буду скрывать, она рассказала, что люди оживленно обсуждают вчерашний бал. Шарлотта описала мне события прошлой ночи, и… о, я подумала, что я должна приехать к вам, поскольку, даже если Феба и написала этот роман, мне все равно она очень дорога. Пусть Лион и считает, что не стоит лезть в чужие дела, я обязательно помогу, чем могу.

– Наверное, сейчас уже никто не сомневается, что именно Феба написала «Пропавшего наследника», – заметила вдова. – Когда я думаю о том, что сделала для нее вчера вечером… ты не поверишь, но мне даже почти удалось убедить Салли Джерси и эту тупицу Ианту Рейн в том, что все эти разговоры, будто Феба сочинила роман, досужие сплетни… Где мои нюхательные соли?

– Почему же она написала эту книгу, мадам? – допытывалась Джорджиана. – Люди могут подумать, будто она ненавидит Сильвестра, но ведь это не так!

Вдова между вдохами из флакончика с нюхательной солью просветила гостью на этот счет, потом отхлебнула нашатырного спирта, разбавленного водой, и откинулась на софу. Миссис Ньюбэри несколько минут сидела молча, погруженная в раздумье, и, наконец, прервала затянувшееся молчание.

– Никогда бы не поверила, что Сильвестр способен предать Фебу, что бы она ему ни сказала.

– Феба сама себя предала! Это же надо – бросить мужчину одного посреди бальной залы! Я сделала все, что могла, Джорджиана, но какой смысл был придумывать, будто бы у нее закружилась голова и она почувствовала себя дурно, когда Сильвестр стоял злой, как черт? Я никогда не прощу его, никогда! Довести девушку до такого срыва на балу! Бог свидетель, я не оправдываю девочку, но Салфорд поступил жестоко! И я не могу даже утешиться мыслью, что она превратила его в посмешище, потому что при этом Феба сломала себе жизнь! – печально произнесла вдова.

– Должно быть, Сильвестр здорово разозлился, – заметила Джорджиана, нахмурившись. – Поэтому и не подумал о последствиях, к которым приведет выяснение отношений с Фебой на балу. Подобные необдуманные и жестокие действия совершенно не свойственны ему, мадам, вы же это сами знаете. Ничто не вызывает у Сильвестра большего негодования, чем нарушение приличий. Может, действительно Лион все-таки прав.

– Не думаю! – резко произнесла леди Ингхэм.

– Я тоже, мадам, – согласилась любимая супруга майора Ньюбэри. – Лион заявил, будто это касается только Сильвестра и Фебы. Он даже предложил мне заключить пари, поскольку я в любом случае не собираюсь оставлять эту ссору их внутренним делом. Я знаю, каков бывает Сильвестр, когда начинает одно из своих обычных a suivie[11] ухаживаний, но на этот раз он повел себя совсем иначе. Вот мне и подумалось: не значит ли это, что у него родилось настоящее сильное чувство?

– Даже если это так, то после вчерашнего бала все закончилось! – заявила леди Ингхэм. – Если бы ты знала, Джорджи, как мне самой хотелось, чтобы это не было одним из его проходящих увлечений. Дело так замечательно продвигалось вперед, и в мгновение ока все рассыпалось, как карточный домик. Как можно надеяться, что после вчерашнего происшествия чувства Сильвестра к Фебе вновь возродятся? Нет! Конечно, нет! Они умерли навсегда!

Джорджиана, помня мудрые комментарии Лиона, была рада, что леди Ингхэм сама ответила на ее вопрос.

«Эх, все испортилось! – заявил майор. – А жаль! Хорошая девочка, по-моему. Конечно, теперь все закончилось. Трудно отыскать более надежный способ оттолкнуть Сильвестра, чем сделать из него посмешище».

– Я не знаю, как теперь поступить, – призналась леди Ингхэм. – Не вижу смысла в том, чтобы Фебе бросить вызов свету и вести себя надменно, наплевав на общественное мнение. Она не такая девочка, которая сделает вид, будто ничего не произошло. К тому же теперь ей не получить приглашения на бал у Альмака. Даже мне едва ли удастся добиться для нее приглашения. Ничто не доставит большего удовольствия этой отвратительной Баррел, чем возможность отказать мне.

– Да, это все пустое! – кивнула Джорджиана. – У меня появилась отличная идея, мадам. Поэтому-то я и приехала… Отвезите Фебу в Париж.

– В Париж? – удивленно повторила вдова.

– Да, мадам! – подтвердила миссис Ньюбэри. – Подумайте над этим. Ни в коем случае нельзя позволить Фебе плакать в четырех стенах, а отправить ее домой еще хуже, поскольку возвращение в Остерби навсегда отнимет у нее всякую надежду на возвращение в свет. Париж – именно то, что нужно! Все знают, что вы давно подумывали съездить туда. Я сама слышала, как вы говорили об этом леди Сефтон.

– Всем могут быть известны мои планы, но все очень легко догадаются, почему я поехала в Париж именно сейчас.

– Тут уж ничего не поделаешь, дорогая мадам. По крайней мере, люди будут знать, что вы не прогнали Фебу. Но вам самой прекрасно известно, как быстро забываются самые громкие и возмутительные скандалы.

– Но только не этот!

– А почему бы и нет? Я обещаю вам трудиться, не покладая рук, над тем, чтобы о нем забыли, пока вас не будет в Англии. И вы знаете, что в таком деле вам не найти более подходящего человека, чем я, поскольку я кузина Сильвестра. Тому, что буду говорить о нем я, поверят с большей охотой, чем словам Ианты. У меня уже возник план. Я могу сказать, будто вчерашняя ссора на балу у Каслрегов была заключительным аккордом ссоры, которая началась еще до отъезда Сильвестра в Чанс, и поэтому она не имеет ничего общего с «Пропавшим наследником». Еще я скажу, что Сильвестр именно из-за нее и поехал в Чанс. Что может быть правдоподобнее? И еще…– добавила Джорджиана, хитро прищурив глаза, – я преподнесу все это как самую большую тайну одному или, может, двум знакомым, и будьте уверены, что скоро об этом будут знать все.

– Ну-ка, открой окна! – скомандовала леди Ингхэм после короткого молчания. – Зачем эта глупая Мукер оставила нас сидеть в темноте? Ты взбалмошная девчонка, Джорджи, но в одном я уверена – у тебя доброе сердце. Но неужели ты думаешь, будто сейчас можно кого-нибудь убедить, что эту книгу написала не Феба?

– Их нужно убедить, пусть даже мне придется соврать, что я знаю настоящего автора! Если Сильвестр согласится помочь нам… обратит все в шутку, сделает вид, будто он давно уже знает о графе Уголино, и это ему совершенно безразлично, поэтому он не заводил разговоров на эту тему. «Пропавший наследник» быстро потеряет такую популярность, поскольку Сильвестр единственный человек, который выведен в книге злодеем. Если главный пострадавший отнесется к этому легко, то и всем остальным, кого Феба описала в романе, придется последовать его примеру.

– Не хочу больше и слышать о Сильвестре! – с отвращением произнесла вдова. – И как я могла желать, чтобы он женился на Фебе… Теперь я понимаю, девочка в своей книге попала не в бровь, а в глаз, Джорджи. Это так на него похоже: причинять страдания другим. Черт бы его побрал! Мог бы подумать и обо мне, прежде чем провоцировать мою внучку устроить Челтенхэмскую трагедию посреди бальной залы.

Увидев, что по щекам леди Ингхэм медленно катятся непривычные для нее слезы, Джорджиана поборола в себе желание выступить в защиту Сильвестра и как можно быстрее принялась успокаивать пожилую женщину, попытавшись убедить ее поехать в Париж.

– Да, но об этой поездке нечего и думать, – покачала головой вдова, вытирая слезы. – Мы не можем отправиться заграницу без джентльмена, который бы сопровождал нас. Бедняга Ингхэм, наверное, перевернулся бы в могиле! Только не говори мне о курьерах, я терпеть не могу, когда около меня крутятся незнакомые люди. К тому же я – никудышная путешественница. Стоит мне сесть на корабль – сразу начинается морская болезнь. Если взять с собой Мукер, то, бьюсь об заклад, она будет все время в мрачном настроении, поскольку эта несносная служанка не горит желанием ехать во Францию.

Джорджиану ошеломило неожиданное признание пожилой леди. После того, как леди Ингхэм надменно отвергла предложение, чтобы ее сын, нынешний лорд Ингхэм, сопровождал ее в Париж, миссис Ньюбэри оставалось только смириться с тем, что, к ее глубокому сожалению, от такого замечательного плана придется отказаться.

– Конечно, жалко! – раздраженно согласилась вдова. – Но с моим слабым здоровьем было бы безумием отправляться в такое путешествие без крепкой поддержки. Сэр Генри даже слушать не захочет о поездке заграницу! Вот если бы у Фебы был брат…– Она замолчала и неожиданно вскрикнула, немного испугав свою собеседницу. – Молодой Орде!

– Прошу прощения, мадам?

Вдова энергично уселась в кресло.

– Том – тот самый человек, который нам нужен. Я немедленно напишу мистеру Орде. Где они остановились? В «Реддише». Джорджи, моя любовь, подай бумагу, чернила и облатки. Все это в столе. Нет. Я сама встану. Забери все это, дитя мое.

– Но кто такой Орде? – спросила Джорджиана, получив от леди Ингхэм веер, пузырек с одеколоном, флакончик с нюхательными солями и три чистых носовых платка.

– Он Фебе, как брат. Они знакомы с самого детства! – ответила вдова, освобождаясь от многочисленных шарфов, шалей и пледов, в которые была закутана. – У юноши очень хорошие манеры. Нуждается, правда, в небольшом лоске, но поистине настоящий джентльмен.