Он ушел! Ушел, ничего не поняв, а от него требовалось всего лишь проявить решительность, власть. Он покинул ее и совсем не оставил надежды. Несколько минут он был тем Филиппом, которого она любила. В глазах Клеоны заблестели слезы. Почему же она вела себя так вызывающе? Как она посмела отпустить его? Теперь она знала совершенно точно, не лукавя с собой: она его всегда любила и никогда не сможет полюбить кого бы то ни было другого. Теперь он ушел, а завтра уедет в Париж. Что будет с ней дальше, ничуть ее не волновало, раз уж она навсегда его потеряла. Внезапно, словно из воздуха, возник Джеймс Винтон. Клеона машинально приветствовала его и снова погрузилась в мрачные мысли. Она слышала голос Джеймса, но не понимала, о чем он говорит. Это напоминало ей бессмысленный шум листьев, пытающихся покинуть насиженное место под порывами ветра. Голос звучал робко, но упрямо, он вызывал досаду и раздражение. Потом она стала различать Отдельные слова.

– Клеона, только не говорите нет! Скажите да! О, вы только скажите да!

Как все это не к месту! Она нетерпеливо обернулась к Джеймсу.

– Ну, да, да! Что случилось?

Хотя Джеймс усердно пыхтел над своим тщательно обдуманным предложением руки и сердца, его мало смутил отказ. У него был вид до глубины души оскорбленного юноши.

– Мне совершенно очевидно, что вы не слышали ни одного моего слова, Клеона! – ответил он.

– Но ведь я сказала да, Джеймс! Вы говорили так красноречиво, что я сразу не смогла все взять в толк! Джеймс поклонился.

– Позвольте откланяться. Я предлагал вам руку и сердце. При этих словах он удалился с видом обиженной добродетели.

Клеона залилась истерическим смехом. Подошел сэр Дерик.

– Вас что-то рассмешило, дорогая? Могу я разделить ваше веселье?

Клеона быстро пришла в себя.

– Скорее уведите меня отсюда, – взмолилась она. – Я… Меня довела эта несносная жара! Мне надо успокоиться! Эти скрипки так раздражают. Я… проводите меня в… более прохладное место!

Сэр Дерик был изумлен, но предпочел скрыть это.

– Непременно, очаровательная! Я уже говорил, что знаю здесь укромное местечко. Возьмите меня за руку; тут, правда, невыносимо душно!

Он повел ее к портьере, за которой находилось небольшое помещение для отдыха, скупо освещенное мерцанием нескольких свечей.

В это самое время Филипп присел рядом с леди Малмерсток. Он был мрачнее грозовой тучи. Леди пристально посмотрела на него.

– Итак? – поинтересовалась она. Филипп выдавил из себя жалобный смешок.

– Вот и все, меня отвергли! Похоже, что я даже не могу скрыть свои переживания,

– Это заметно, – сказала старушка. – Карты выпали неблагоприятно для вас. Но будьте мужчиной.

– Но ваша племянница не любит меня.

– Детский лепет! Не говорите глупостей. И не считайте меня дурой, Филипп!

– Мадам, все против меня! Виновата моя сомнительная репутация. Ее ответ был окончательным и бесповоротным.

– Это вам так только кажется. Не будьте столь наивны, дитя мое! Что же все-таки между вами произошло?

– Я попросил ее выйти за меня замуж. А она в ответ подробно и с удовольствием перечислила все легенды о моем пребывании в Париже.

– И вы, безусловно, все отрицали?

– Нет, не все. Это было бы глупо! Во всем есть толика правды.

Леди Малмерсток в задумчивости откинулась назад.

– Да убереги меня Господь от этих молодых людей! Вы ей признались?

– Частично. Я старался быть совершенно откровенным с ней.

– Боже мой, Филипп! Быть откровенным с женщиной? Тогда уповайте разве что на милость Божью! Вы не требовали от нее, чтобы она выслушала вас?

– Но как я мог?.. Она…

– Значит, не требовали. Ушли в кусты, когда она понадеялась на вас. Ставлю свое лучшее колье против чего угодно, что она мечтала, чтобы вы были более настойчивы. Теперь бедняжка загнана в угол. Поделом и ей, и вам.

– Но, леди Малмерсток…

– Я не буду утверждать, что жалею ее, – продолжала леди. – Конечно, она полная дуреха, как и все девушки в ее возрасте. Женщины моего возраста никогда не роются в прошлом мужчины: мы, слава Богу, научились быть мудрее. Клеона наслушалась, что вы флиртовали с дюжиной других женщин. Но, поверьте мне, отнюдь не это ее огорчает!

– Но она… Она говорила мне…

– Ради всего святого, только не пересказывайте мне ее слов, Филипп! Какое значение могут иметь ее слова?

– Я же пытался объяснить! Клеона сказала…

– Она могла говорить, о чем угодно, только не о том, что думает. Неужели вы этого до сих пор не поняли? – с горечью спросила женщина.

– Да, но…

– И бросьте говорить по-французски, дитя мое, я этого на дух не переношу! Пора бы вам знать, что никакая женщина никогда не станет говорить о том, о чем она на самом деле думает, мужчине, которого она любит.

– Я вас умоляю, не надо продолжать, леди Малмерсток! Вы не хотите дослушать меня! Клеона просто презирает меня за все эти интриги! Она очень рассержена!

– Естественно, дорогой. А что же вы еще ожидали? Филипп беспомощно схватился за голову.

– Но вы только что говорили, что для нее это не так много значит!

– Я так не говорила! Как можно путать две совершенно разные вещи?

– Не разные, а напротив, две несопоставимые вещи! Я ведь в жизни не делал ничего подобного!

– Но вы же мужчина! Нам не даны ваши привилегии! Я попытаюсь вам это объяснить! – Леди распахнула свой веер и принялась им обмахиваться. – Почему женщина может держать в голове сотни взаимоисключающих мыслей?

– Я не могу этого понять! Это невозможно! Неужели жен-шины мыслят столь непоследовательно?

– У большинства дело обстоит именно так. У женщин мысли скачут безо всякой последовательности.

– Как это скачут? – Филипп был явно ошарашен.

– Просто скачут. С одной на другую. Вы последовательно приходите к тому или иному умозаключению. Женщины мыслят иначе. Клеона не может объяснить, почему она думает о вас то хорошо, то плохо.

– Да, но если она взвесит все аргументы за и против, то поймет, как глупо…

– Если она сделает что?

– Проанализирует. Я имел в виду аргументы.

– Вы сумасшедший, – уверенно заявила леди Малмерсток. – Женщины никогда ничего не взвешивают. В лучшем случае, им это только кажется. Взвешивают мужчины, это их удел. Если бы у Клеоны были мужские мозги, неужели вы смогли бы влюбиться в нее? Конечно же, нет! Вы бы не смогли смириться с этим. И не надо мне перечить!

– Но я не чувствую… Леди прыснула.

– Филипп, вы совершенно не хотите понять Кло, думая, что она такая же, как и вы: может сама о себе заботиться, не нуждается в хозяине.

– Нет…

– Я про то и говорю. Господи, до чего же ты слеп! Если вы считаете, что вам не нужно будет взять на себя все бремя забот о Клеоне, не думать за нее, не оберегать ее от других и самой себя, то вы никогда не сможете ее любить. Не стройте из себя дурака!

Филипп попытался рассмеяться.

– Вы кладезь премудрости, леди Салли!

– Пора бы уж, в мои-то годы. У меня есть опыт, и я никогда не оставалась в дураках.

– Тогда научите меня, что делать?

Леди Малмерсток кокетливо погрозила ему пальцем.

– Возьмите ее и встряхните. Скажите, что не потерпите более никаких насмешек. Еще скажите, что она маленькая дурочка и при этом обязательно поцелуйте. Если станет протестовать, продолжайте ее целовать. Боже, что я несу!

– Я вас понял, леди Салли. Но разве можно поцеловать ее, когда она холодна, как лед, и неприступна?

– А почему она так холодна? Отвечайте же!

– Потому, что она видит во мне только элегантного обольстителя!

– Глупости. Это все от того, что вы ведете себя с ней слишком вежливо и позволяете ей вам противоречить. Да простит Господь мои дерзкие слова, но всем женщинам вежливое и обходительное обращение приятно, когда оно исходит от безразличного для них человека, но оно недопустимо для того, кого они любят! Тем более Клеона! Им нравится, чтобы от их возлюбленного исходила даже грубая откровенность в проявлении своих чувств!

– Грубость?

– Не понимайте меня слишком буквально. Они хотят, чтобы чувства к ним были для вас превыше всего. Но стоит им оказаться у вас в руках, им подавай нежность! Не удивляйтесь. Им нравится ощущение беспомощности в руках любимого мужчины. Они любят подчиняться власти. По крайней мере, большинство. Но когда вы будете обращаться с Кло, словно она сделана из тончайшего фарфора, она никогда не поверит, что вы мужчина, который сходит по ней с ума.

– Она не может так думать! Она…

– Она может этого не осознавать, но, поверьте, что это так. Не пренебрегайте моими советами и настаивайте на своем, Филипп. Не будьте размазней!

– Вы все говорите правильно, но она же не любит меня!

– Отстаньте, молодой человек! – сказала леди. – Вы начинаете меня утомлять! Делайте, что хотите, но не обижайтесь на меня, если все пойдет кувырком. Вы сейчас довели Кло до крайности, и она способна на любые глупости. Я предупредила вас. Ах, вот идет Джеймс! Посмотрите, у него вид обиженного медвежонка! Джеймс, душечка, я позабыла свой платок в соседней комнате. Вы не будете столь любезны сходить за ним? Это там, за занавеской. Что, вы смущены? Это был всего лишь старый плут Фозеринхем; Филипп, вы непременно известите об этом своего дядю!

Филипп поднялся и облегченно рассмеялся.

– И он укажет вам ваше место, миледи?

– Нет, – со вздохом ответила леди Малмерсток. – Жаль, но я вышла из того возраста, когда забавляют такие пустяки. Впрочем, я всегда стремилась их избегать, хотя при этом сохраняла свою неординарность. Оставьте меня оба!

Филипп взял Джеймса за руку.

– Мы оба уволены! Пошли, Джемми, разыщем ее платок и вернем даме улыбку.

За портьерой Клеона и сэр Дерик играли в кости. Это выглядело весьма необычно. Она успела проиграть розу. что была приколота у нее на груди, а Брендерби пытался отыграть заколку. Он был крайне сосредоточен и бросал кубик с исключительно серьезным видом. Однако у него оставалась роза, которую он безуспешно пытался прикрепить к ее медальону. Она то и дело выскальзывала и в который раз оказывалась на полу. Была очередь Клеоны. Кости высыпались из стаканчика.

– Медальон мой! – она наклонилась, чтобы поднять его. Брендерби был удивлен ее невниманием. Он встал на колени, незаметно отстегнул медальон и положил его туда, где Клеона надеялась его найти. Он сделал вид, что взял его, поднялся и было протянул ей. Девушка потребовала, чтобы партнер немедленно отдал ей медальон. Это возбудило в нем любопытство. Он не торопился выпускать медальон из рук.

– Почему вы так волнуетесь, Клеона? Что за секрет хранит он?

– Скорее! Дайте его мне!

– Не торопитесь, Клеона! Клянусь, что здесь есть какая-то тайна! Я должен заглянуть внутрь!

– Я запрещаю вам! – закричала Клеона. – Немедленно отдайте его мне!

– Сию минуту, только вот открою его!

– Нет, нет, нет! Там пусто! Я не потерплю этого! Отдайте же его мне! – она судорожно вцепилась в его руку. В глазах Брендерби сверкнул озорной огонек.

– Я вам предлагаю сделку, дорогая моя! Но для этого бросьте кубик, – он протянул ей стакан. – Если вы выиграете, я отдам ваш медальон, не открывая его. Но если проиграете, то вам придется заплатить.

– Я вас совершенно не понимаю, сэр. Что вы хотите этим сказать?

– Вам придется меня поцеловать. Всего лишь один поцелуй. Поверьте, мои условия великодушны!

– Никогда! Как вы только посмели! Это мой медальон! Вы не имеете права прикасаться к нему! – Я его нашел и не отдам! Бросайте. Наши шансы равны. К тому же, я все равно не буду его открывать.

– Я думала, что вы джентльмен!

– Если бы я не был джентльменом, я бы получил и поцелуй, и медальон! Я же не собираюсь заглядывать внутрь, а тем более, раскрывать потом ваши тайны. Ну, Клеона, – будьте паинькой!

– Я умру со стыда! Сэр Дерик, будьте милосердны!

– Почему я должен быть милосердным, когда вы этого чувства ко мне не испытываете? Не нравятся мои условия? Ладно! – он сделал вид, что пытается открыть медальон.

– Не надо! – буквально завизжала Клеона. – Я сделаю все. Все, что вам будет угодно! Только, ради Бога, не открывайте! – Значит, мы играем?

Клеона перевела дыхание.

– Я сыграю. Но я больше никогда, никогда в жизни не буду с вами разговаривать! В ответ он рассмеялся.

– Надеюсь, что вы перемените ваше мнение! Итак! – он бросил кости. – Ха-ха! Попробуйте перебить!

Клеона стиснула в руке стаканчик и принялась долго и энергично его трясти. Ее щеки пылали, а глаза были закрыты. Она швырнула костяшки на стол. Брендерби быстро склонился над ними.

– Увы, дорогая! Увы! Она открыла глаза.

– Я выиграла? Я выиграла!

– Увы, дорогая. Я радовался за себя, а совсем не за вас. Вы проиграли.

На ее длинных ресницах показались слезинки.

– Сэр Дерик, сжальтесь надо мной. Я не хочу целовать вас!

– Что? Вы пытаетесь отделаться слезами? Какой стыд, Клеона! – поддразнил он ее.

– Вы бессердечны! Это мой медальон. И я не должна целовать вас! Я вас ненавижу!

– Дорогая, все это – прелестная приправа. Могу я получить выигрыш?

Девушка разрыдалась.

– Ладно. Можете меня поцеловать. – Она стояла как вкопанная, с покорностью мученика.

Он положил руки ей на плечи и посмотрел ей в глаза.

– Господи, Клеона, вы чертовски хороши! – быстро произнес сэр Дерик. – Вы сегодня играли с огнем, но он не обожжет вас слишком сильно!

Он наклонился еще ниже, пока их губы не соприкоснулись.

Именно в этот момент в комнату вошли Филипп и Джеймс.

– Филипп, она сказала, что он должен лежать на столе. Я… С криком ужаса Клеона отпрянула от сэра Дерика. Ее широко раскрытые, безумные глаза медленно перешли с оцепеневшего Джеймса на побледневшего, но сдерживающего себя Филиппа.

Филипп сделал шаг вперед, судорожно сжимая рукоять шпаги, но взял себя в руки и спрятал в ножны лезвие. Клеона была не в силах сопротивляться объятиям Брендерби. Филипп же успокоил себя тем, что подтвердились его худшие предположения. Он давно замечал влечение Клеоны к этому сопернику. Тем более, после его предложения… Он поклонился обоим.

– Тысяча извинений, мадемуазель! Я вижу, что не вовремя.

Клеона ощутила в его голосе некоторый сарказм. Она хотела что-то сказать, но не смогла. Да и что она могла сказать?

Джеймс первым вышел из оцепенения.

– Какого черта…

– Я не з-з-знаю! – затрепетала Клеона. – О Господи! Брендерби быстро прикрыл ее собой и сжал ее руки, пытаясь успокоить девушку.

– Господа, вы имеете честь говорить с моей будущей женой, – с напряжением произнес он.

Филипп отошел назад. Его ладонь медленно сжималась в кулак. Но выглядел он абсолютно спокойным, лишь его глаза неотрывно смотрели в лицо Клеоны.

– Я… – силилась что-то сказать она, – я…

Она не могла подобрать нужные слова. Ее положение было невыносимо. Если она сейчас ничего не скажет, то Филипп решит, что она действительно помолвлена с Брендерби! Но что он подумает? И что он должен подумать? Она – в объятиях сэра Дерика; единственное оправдание – помолвка. И она могла обвинять Филиппа в дурных манерах! Что бы ни случилось, но он не должен думать о ней как о легкомысленной женщине! Как такое могло прийти в голову: помолвка с другим мужчиной! Ее единственное желание – чтобы Филипп сумел избавить ее от этого кошмара! И она решилась на компромисс.

– Я… я сейчас упаду в обморок! – пролепетала она. Сэр Дерик тут же обнял ее за талию.

– Нет-нет, любовь моя! Подтверди этим джентльменам, что я сказал правду.

Клеона посмотрела на Филиппа. Он улыбался. Она не могла больше этого выносить.

– Да, – ответила она. Филипп снова поклонился.

– Спешу принести вам свои поздравления, – сказал он невнятно.

– Обождите, сэр! – Джеймс яростно рванулся вперед. – Я бы хотел получить объяснения по этому вопросу!

Все посмотрели на него в изумлении. Филипп даже достал свой лорнет.

– Простите, но я не понимаю вас! – осмелевшим голосом произнес Брендерби.

– Только что я тоже сделал ей предложение, и она ответила мне согласием! – закричал Джеймс. Клеона в ужасе закрыла лицо ладонями.

– Боже, – взмолилась она. – Я сейчас точно потеряю сознание!

Глаза Брендерби победоносно заблестели.

– Потерпите, дорогая! Я понимаю, что в словах Винтона нет и толики правды!

– Это сущая правда. – Джеймс был в ярости. – Клеона обещала выйти за меня замуж всего несколько минут назад! Вы ведь не станете этого отрицать, Кло?

– Я ничего подобного не говорила!

– Нет! Вы сами мне сказали «да»! Вы не могли забыть! Клеона схватилась за ближайший к ней предмет, чтобы не свалиться на пол. Этим предметом оказался сэр Дерик, но он был не слишком устойчивой опорой.

– Джеймс, извините, но я не был в курсе дела! Губы Филиппа сомкнулись в жесткой улыбке. Брендерби пустился в объяснения.

– Дорогая моя, это очень важно! Так вы приняли предложение мистера Винтона?

– Да, но он, конечно, понимает, что я ничего не поняла!

– Клеона, вы ведь сказали, что согласны! У Клеоны подкосились ноги.

– Джеймс, я не могу выйти за вас! Я никогда этого не сделаю!

– Я всего лишь напоминаю о данном мне обещании! – повторил Джеймс, выходя из себя.

– И я тоже. – Сэр Дерик еще крепче сжал ее за талию. – Вы все только что слышали: она обещала мне!

Филипп решил вмешаться.

– Я полагаю, что леди необходимо присесть. Джеймс или Брендерби, подайте же вашей будущей жене стул!

Сэр Дерик пожал плечами и подвел Клеону к дивану. Она безвольно опустилась на него, продолжая закрывать лицо руками и всхлипывать.

– Теперь разрешите мне откланяться. По всей вероятности, я здесь лишний. Мадемуазель! Мсье! – Филипп вышел, задернув за собой портьеру.

Клеона безутешно разрыдалась.

Джеймс склонился над ней.

– Пойдемте, Кло! Я отведу вас к тете!

– Брендерби тоже успокаивал ее.

– Ее будет сопровождать только ее будущий муж, сэр!

– То есть – я!

– Вы ошибаетесь! Клеона, дорогая, пошли! Клеона вскочила с дивана.

– Не прикасайтесь ко мне! Оба! За что Господь послал мне такие унижения? Я никогда не буду вашей женой, Джеймс! Вы ведь знаете, что я ничего не поняла из того, что вы говорили!

Джеймс упрямился.

– Но я не освобождаю вас от данного обещания, – сказал он.

– Я тоже! – сказал сэр Дерик.

– Отпустите меня, Джеймс! – закричала Клеона. – Я выйду… за сэра Дерика! – Слезы ливнем потекли по ее щекам. – Боже, что же мне делать? Что я наделала? Как это все мерзко! Дайте мне уйти! Я ненавижу вас обоих!

Она выскользнула и укрылась под крылышком у тети прежде, чем оба претендента успели последовать за ней.

– Господи, детка, что с тобой? – запричитала тетя. – Ты бледна, как полотно!

– Тетя, увезите меня скорее домой! – взмолилась Клеона. – Я обещала выйти замуж сразу за сэра Дерика и Джеймса! Скорее домой!