Котильон

— Ну ясно, — резюмировал Фредди, — значит, не стоит ее осматривать! А что говорится о Национальном банке?

— Чудо коммерции и упущение искусства.

— Это все решает! Мы не поедем в Корнхилл. Какая чертовски полезная книга! Мы можем возвращаться домой!

— Да, полагаю, у нас уже нет времени на Тауэр, — согласилась Китти. — Только, может быть, нам следует осмотреть тюрьмы?

— Осмотреть тюрьмы! — воскликнул Фредди. — Для чего?

— Я точно не знаю, но в книге говорится, что «ни один путешественник не должен избегать этих домов скорби».

Но Фредди решил, что страданий на один день им хватит, и приказал кучеру ехать на Беркли-сквер, напомнив мисс Чаринг, что вечером она сопровождает Мег с неофициальным визитом и ей не годится поздно возвращаться домой. Она согласилась, утешая себя мыслью, что в Темпл можно заехать и утром — по пути в Тауэр. Фредди застонал, но даже не пытался протестовать. Возможно, он надеялся, что она будет слишком утомлена, чтобы начать вторую экспедицию, но иллюзии его были разбиты, когда она, прелестно одетая и явно в прекрасном настроении, заняла свое место возле него в карете. Достав «Виды Лондона» из муфты, она доказала ему, прочитав вслух, что им прямо предписывается осмотреть Гилдхолл[2] на пути к Тауэру.

Когда страшное испытание осталось позади, остальная часть дня, против ожидания, прошла для Фредди более приемлемо. Он, конечно, не стал бы терять время подобным образом и мог только протестовать против решимости мисс Чаринг не пропустить ни единого уголка различных достопримечательностей по выбранному маршруту, но он был приятно удивлен узнав, что в Тауэре содержится довольно много диких зверей и почти заинтересовался, когда на монетном дворе они увидели, как печатаются некоторые монеты.

Наклонность мисс Чаринг предаваться печальным размышлениям над судьбами таких узников Тауэра, как сэр Вальтер Рэли и леди Джейн Грей, не была им поддержана. Он сказал, что нет нужды впадать в транс из-за парней, которые жили в средние века, а трогательный рассказ о поведении принцессы Елизаветы у «Ворот изменников»[3] совершенно его не впечатлил.

— Глупо с ее стороны! — заметил он. — Не удивлюсь, если она простудилась. У меня был дядя, который промок до костей, схватил воспаление легких, через неделю — крышка. Пойдем посмотрим, что это за Камеры леди, о которых они тут болтают.

Именно по возвращении из экспедиции, когда Китти делилась с Мег своими впечатлениями, мистер Джек Веструдер нанес официальный визит на Беркли-сквер и привез шевалье д'Эврона вместе с собой.

Все опасения, порожденные мрачной фантазией Фредди, в первые же минуты подверглись серьезному испытанию.

Шевалье оказался очаровательным молодым человеком с живым и умным взглядом, пышными русыми волосами, подстриженными и уложенными «а-ля херувим», и изящными манерами. Его длиннополый фрак бутылочного цвета, несомненно, шился у первоклассного мастера, желтовато-коричневые панталоны облегали пару превосходных ног, белье было безукоризненно накрахмалено, а гессианские сапоги при случае могли послужить и зеркалом. Если мистер Веструдер, беспечный красавец, и назвал бы его тщательно завитые волосы женскими глупостями, а мистер Станден, строгий педант, счел бы его жилет слишком пестрым, этих погрешностей стиля вовсе не заметили дамы. Его поклон почти посрамил Фредди: ловкость и обращение оказались изысканными. И когда к достоинствам лица и фигуры прибавился легкий иностранный акцент, ничто уже не могло затмить его успех у прекрасного пола.

Китти, которая в изумлении смотрела на него в то время, как он склонялся над рукой Мег, вдруг воскликнула:

— Но… но вы — Камилл!

Он повернулся к ней, улыбаясь:

— Ну да, я — Камилл, маленькая кузина! Никак не надеялся, что сохранил место в вашей памяти. Скажите, ради Бога, долго ли прожила моя пациентка, белокурая красавица? Увы, забыл ее имя!

— Розабелл. Она действительно прожила долго! Я так рада снова вас видеть! Надеюсь, мой дядя и ваш брат здоровы?

— Благодарю, вполне, а ваш любезный опекун?

— О да. Вы надолго в Англию? Где вы остановились?

Он указал меблированные комнаты на Дьюк-стрит — название ничего не сказало воспитанной в деревне Китти, зато вполне убедило Мег, что его жилище столь же безупречно, как и его манеры.

В восторге от мысли присоединить столь блистательного молодого джентльмена к своему кружку, она даже распространила на него приглашение на небольшой раут, который устраивала через три дня. Он выказал именно ту степень удовлетворения, какую должно, и простился ровно через полчаса, заслужив всеобщее одобрение. Даже Фредди согласился признать, что Камилл вполне сносный парень.

В ходе беседы выяснилось, что он, как и леди Букхэвен и молодая чета, собирался этим вечером присутствовать на новой постановке в Несравненном театре, он попросил позволения навестить миледи в ее ложе во время антракта и, получив милостивое согласие, откланялся с той непринужденностью, с какой, как рада была признать Мег, держится лишь человек, знакомый с правилами хорошего тона.

Китти испытывала истинное восхищение от встречи с тем, о ком она сохранила самые добрые воспоминания, и ее восторги могли бы вызвать муки ревности у нареченного, но Фредди без труда сохранил хладнокровие, что в свое время точно отметил насмешливый взгляд его кузена.

— Кажется вполне добрым малым, — вежливо сдался Фредди. — Заметь, мне не понравился его жилет, но и твой меня не приводит в восторг, кузен, поэтому смею сказать, что это не важно. Откуда ты его выкопал? Мне не приходилось встречать его раньше.

— Но ты же ездил в Лестершир, Фредди, — напомнил ему Джек. — Думаю, шевалье недолго среди нас, хотя я слышал, что он воспитывался в Англии.

— Так и есть, — обрадовалась Китти. — Мне кажется, дядюшка приезжал в Англию в связи с волнениями во Франции, но дядя Метью так ненавидит французов, что никогда больше не приглашал моих родственников в Арнсайд. Я видела Камилла всего один раз, еще совсем маленькой. Но не забыла его, его доброту, когда он починил мне куклу, которую Клод отправил на гильотину!

— Ты не можешь представить, как я счастлив вновь воссоединить вас, дорогая Китти! — произнес Джек, поднимаясь со своего места. — Принужден оторвать себя от тебя, Мег. Кстати, как дурно с твоей стороны не пригласить меня сегодня вечером с вами! Первый визит нашей дорогой Китти в театр! Событие, которому я должен стать свидетелем! Но ты все подробно опишешь мне, Китти, не правда ли?

— Ты бы нашел это очень скучным, я убеждена! — парировала она.

— Нет, нет! Когда же я тяготился твоими признаниями! — засмеялся он, поддразнивая ее.

— Но Джек, ты несправедлив! — вскричала Мег. — Это вечер Фредди, не мой, ты же знаешь!

— Тогда дурно со стороны Фредди, — заключил он, поднося ее руку к губам.

— Но ты уже обещал быть у Стишилла сегодня? — нашелся Фредди.

— Конечно, но все же очень дурно меня не пригласить! — Он простился с Китти, позволив себе ущипнуть ее за подбородок, и, пожелав получше повеселиться, вышел.

— Никогда не видел такого законченного игрока! — воскликнул Фредди. — Должен признать, я рад, что его не будет. С одной стороны, он наверняка издевался бы над пьесой, да и пять человек в ложе — как-то неловко: с нами поедет Стоунхаус, и потом мы пообедаем в Пьязе. Тебе понравится, Кит.

Она не сомневалась. Глаза ее сверкали уже от предвкушения исполнения его обещания. Возвращаясь в свои комнаты на Райдер-стрит, Фредди вынашивал надежду, что посещение театра даст ее мыслям иное направление. Он был готов в любой момент сопровождать ее во всех развлечениях, приличных даме из общества, но полагал, что еще одна или две кошмарные экспедиции, как в последние два дня, отправят его в Лестершир восстанавливать силы.

Успех вечера был обеспечен уже в тот момент, когда мистер Стоунхаус, застенчивый молодой джентльмен, страдающий легким заиканием, отвесил поклон и показал всем своим видом, как он восхищен неповторимой красотой мисс Чаринг. Девушке, которая в деревенском уединении не привыкла считать свою внешность хотя бы терпимой, блеск восхищения в глазах мистера Стоунхауса кружил голову, как хороший бокал шампанского.

Когда они заняли свои места в ложе, то возбудили некоторый интерес, многие, раскланиваясь и обмениваясь улыбками с Мег, внимательно изучали Китти, а один какой-то щеголь даже позволил себе навести на нее лорнет. Она сочла это дерзостью, но не особенно раздосадовалась, пока Фредди, заметивший интерес денди, не сказал:

— А, вот и Лусс. Думал, его нет в городе. Жаль. В Лондоне нет парня любопытнее! Держу пари, явится сюда в антракте вынюхивать что-нибудь о тебе, Кит!

— Он так уставился, потому что меня не знает? — спросила Кит, немного задетая.

— Не бери в голову, — подбодрил ее Фредди. — Все в порядке, ты действительно выглядишь подходяще.

Сдержанность похвалы обдала ее как ушатом холодной воды, но настроение очень быстро поднялось, потому что мистер Стоунхаус, несомненно, стремился завладеть ее вниманием. Пока Фредди и его сестра обменивались несвязными замечаниями об общих знакомых, он придвинул свой стул поближе и начал вежливо расспрашивать, как она находит свой визит в столицу. Казалось, он удивился, узнав, что Китти впервые в Лондоне, когда же она простодушно доложила ему, что Фредди оказался столь любезен и свозил ее в Вестминстерское аббатство и в Тауэр, был, очевидно, совершенно ошарашен.

— Ф-фредди? — повторил он. — В-вы сказали, В-вест-минстерское аббатство?

— Да, и в Тауэр. Мы собирались осмотреть и собор Святого Петра, но в путеводителе говорилось, что интерьер не очень хорош, поэтому ограничились видом снаружи, но зато мы видели мраморы лорда Элгина!

— Ф-Фредди! — Он посмотрел на нее недоверчиво.

— Ну конечно! Хотя, признаюсь, они не очень-то пришлись ему по душе!

— Н-не уд-дивительно! Я в-вообще не пон-нимаю, как вы его уговорили п-пойти! — Он вспыхнул и добавил, извиняясь: — О, я н-не то хотел сказать! П-понимаю, конечно, но это так удивительно! Лучший из добрых малых, знаете ли, н-но… — Голос его прервался. — Элгинские м-мраморы! — пробормотал он. — О Б-боже!

Случайно услышав, Фредди заявил сурово:

— Но совершенно необязательно разносить новость по городу, Джаспер!

— Я н-не могу этого в-вынести! — признался мистер Стоунхаус. — Т-тебе он-ни не пон-нравились, Фредди?

Поскольку мистер Станден имел свое особое мнение по столь щепетильному вопросу, Кит даже обрадовалась, что его сестра привлекла общее внимание к ложе по другую сторону театра:

— Взгляни, Фредди! Вон шевалье, который привез леди Марию Ялдинг и ее сестру! Ну и ну!

Проследив за ее взглядом, Китти увидела в ложе группу из четырех человек. Полная женщина, не первой молодости, не красивая, но эффектно одетая, расположилась в кресле рядом с шевалье, который держал для нее веер и ридикюль и осторожно расправлял ее тщательно украшенный клок на спинке сиденья. Тощая копия ее особы, которая больше напоминала компаньонку, нежели сестру, сидела рядом, получая небрежные знаки внимания от четвертого члена компании — обладателя высушенной физиономии с выражением женоненавистника.

— Полная — леди Мария, а эта — ее старшая сестра, леди Джейн, — пояснила Мег. — Дочери Аннервика, у него их пять, и все страшны как Божий гнев. И никакого состояния, мама говорит, что старик Аннервик промотал тридцать тысяч фунтов еще до того, как ему исполнилось двадцать пять лет!

— Господи! — удивилась Китти. — А я думала, она так богата, на ней столько мехов и бриллиантов!

— Да, но это благодаря счастливому случаю. Мистер Ялдинг захотел жениться на ней, и, хотя он был человек неблагородный по происхождению — мне кажется, просто купец! — Аннервики очень довольны.

— Захотел жениться не на ней, а на хорошем имени! — вмешался Фредди. — Сначала он сделал предложение дочке Колдербека, но для них он слишком попахивал лавкой. Бедный старик! Женитьба не пошла ему на пользу! Сыграл в ящик несколько лет назад.

— Н-нет, пользу получила леди М-мария, — сказал мистер Стоунхаус. — Ялдинг оставил ей св-вое состояние. Он-на обо всем позаботилась! Д-дракон в юбке! — Он взглянул через сцену. — И глупа к тому же. А кто этот юный проходимец, который…

Он внезапно запнулся, оборванный щипком Мег. Но Фредди, который оказался вне пределов ее досягаемости, ответил просто:

— Кузен мисс Чаринг, француз. Он не волочится за ней, а, Кит?

— О, Фредди, ему не стоило так поступать! — воскликнула Китти, совершенно шокированная.

— Почему? — ответил Фредди. — Не стал бы сам, но очень многие, полагаю, не против. Да и стоит того. Говорят, состояние оценивается в сто тысяч фунтов. Беда в том, что у нее несносный характер. Апхолл тоже пытался завладеть ее вниманием, она его приблизила, но он не мог долго выполнять свои обязательства. Говорил мне, что пусть его скорее повесят! Легче в долговой яме, особенно когда попривыкнешь. Боже милостивый, Христа ради, не поворачивайся налево, Мег! Тетка Долфинтон!

С большим присутствием духа Мег раскрыла веер и прикрыла им профиль.

— Она нас видела? — свистящим шепотом спросила она.

— Не понял, и черт меня побери, если собираюсь проверить. Она с Долфом — вот все, что я могу сказать. Мы должны смыться сразу же после окончания акта, иначе она начнет заманивать нас. Ты ее знаешь!

В эту минуту поднялся занавес, и, если наслаждение Фредди от пьесы омрачилось необходимостью придумать план, который избавил бы их от обязательного посещения ложи леди Долфинтон, Китти мгновенно забыла об угрозе впереди и просидела весь акт в экстазе восторженного интереса, с полуоткрытыми губами, со взглядом, прикованным к сцене, с руками, крепко сжимающими веер. Когда занавес упал, Фредди предпринял благоразумную попытку увести дам из ложи, но из-за того, что Мег потеряла носовой платок, а Китти самозабвенно аплодировала, не успел. Раздался стук в дверь, и шевалье предстал перед ними.

Китти обрадовалась ему. Мысль, что прекрасный кузен увивается вокруг состояния, ранила ее. Казалось, его появление в ложе Фредди и решимость остаться до конца антракта положат конец этим выдумкам. Веселый, жизнерадостный, шевалье стоял на виду у своей хозяйки, болтая с дамами, и когда Китти, смущенная навязчивым взглядом из ложи напротив, предположила, что, может быть, он обижает леди Марию, Камилл пожал плечами и воскликнул:

— О нет! Что тут обидного? Я сообщил ей, что в театре моя кузина — кузина, которую я столько лет не видел!

— Она, кажется, другого мнения, — обратила его внимание Китти.

— Я не настолько хорошо знаком с леди Марией, однако, по-моему, она часто бывает не в духе, — успокоил он сестру с лукавой улыбкой. — Но я не должен так говорить! Она была так добра к тому, кто оказался один, без друзей в Лондоне! И вы поймете — на моих устах печать молчания!

— Очень х-хорошо, — волновался мистер Стоунхаус, когда, по молчаливому согласию, они с Фредди вышли в коридор проветриться, — н-но если у н-него нет д-дру-зей в Лондоне, то з-зачем он приехал? Он-н не из п-по-сольства? — И добавил торопливо: — Нет-нет, я вовсе не подозреваю его в неп-порядочности! П-просто пришло сейчас в г-голову!

Фредди заметил долговязую фигуру, возникшую впереди, и навел лорнет:

— А, Долфинтон? Как поживаешь?

Лорд Долфинтон обратился к кузену кратко и деловито:

— Мама просила, чтобы ты привел Китти в ложу. — И тут же обиженно добавил: — Фредди, ведь ты не говорил мне, что собираешься везти Китти в город?

Хотя Фредди и возмутила безапелляционность сентенций, он не остался глух к мольбе.

— Не ведаю, что у тебя в голове, Долф, но в любом случае не стоит впадать в транс! — успокоил он кузена. — Сейчас слишком поздно приводить Кит навестить тетушку, пойди и скажи ей об этом. Приведу после этого действия, во время следующего антракта!

Потом осторожно развернул родственника и слегка подтолкнул, заметив мистеру Стоунхаусу, когда Долфинтон скрылся:

— Семимесячный ребенок! Пойти предупредить Кит.

— Фредди! — задержал его мистер Стоунхаус. — Ч-что это зн-начит? М-мраморы Элгина, В-вестминстерское аббатство? Х-хочешь об-бзавестись сем-мейством?

— Нет, нет, — невольно ляпнул Фредди. Но спохватившись, добавил: — То есть — пока только помолвлен! Не время болтать об этом! Семейная тайна!

— О! — произнес мистер Стоунхаус, заметно заинтригованный. — К-конечно, если ты н-не возражаешь, я нем как рыба, н-но почему…

— Занавес поднимается! — перебил Фредди и скользнул в ложу, очень напоминая кролика, которого с азартом преследует терьер.

Глава 10

К величайшему удивлению Китти, леди Долфинтон приняла позже молодую чету любезно — явление столь же редкое, сколь неожиданное. Эта женщина, с грубыми чертами лица, хищным ртом, глазами, которые никогда не улыбались, имела манеры лица значительного. Родственники покойного мужа недолюбливали ее, ибо в характере графини соединились спесь и сварливость, надменность к тем, кого она почитала ниже себя, жестокость по отношению к сыну и бесчестность при выборе способов для достижения целей. Даже леди Легервуд, склонная всегда оправдывать любого, не симпатизировала Августе, считая ее дурной матерью, чья тирания лишь усилила слабоумие сына.

Младшие члены семьи боялись ее в детстве и избегали, когда подросли. Мистер Пениквик питал к ней стойкое отвращение. Он не скрывал своих подозрений, что безвременный конец его племянника на ее совести, равно как и болезнь его внучатого племянника, унаследованная им от нее. Он утверждал, что все Скирлинги страдали расстройством рассудка, мрачно прибавляя, что он не осуждает их за распущенные слухи, будто старый Джеймс Скирлинг утонул во время рыбалки в заливе. Кому захочется признаться в том, что член вашей семьи сидит запертый на чердаке с двумя преданными слугами, призванными следить за ним.

Зная, как разгневана графиня ее отказом, Китти, направлявшаяся в ее ложу в очевидном смущении, только надеялась, что она не скажет ничего особенно ужасного, и даже так сильно сжала руку Фредди, что вызвала его протест.

Заметив ее смятение, он удивленно спросил:

— Господи, Кит, ты что, боишься ее?

— Н-нет. Или да, немножко. По-моему, она ужасная женщина и может так обидеть!

— Уйди, если она откроет рот, — предложил Фредди.

— О, Фредди, неужели ты бы осмелился? — улыбнулась она.

— Конечно, все очень просто!

— Фредди, она будет зла как собака!

Но практичного мистера Стандена не так-то легко было запутать.

— Не страшно, пусть злится. — И прибавил: — Не трясись, я не позволю ей испугать тебя.

Неожиданное его хладнокровие необыкновенно ее изумило, и она только пожалела, что не пришлось подвергнуть нареченного немедленному испытанию.

Они застали леди Долфинтон, источающей льстивые улыбки, лукавые поздравления, откровенные комплименты Китти, которые она цедила тонкими накрашенными губами. Китти даже позволили поцеловать щечку ее лордства. Больше того, графиня сообщила (не убедив, впрочем, своих собеседников), что ничто так не порадовало ее, как известие об их помолвке.

Пока его мать потрясала Китти своей добротой, Долфинтон, ухватившись за борт фрака Фредди, настойчиво теребил его. Вначале Фредди, внимательно следивший за теткой, не замечал столь настойчивых попыток привлечь его внимание, но в конце концов подобная тактика возымела прямо противоположный эффект.

— Прекрати, Долф! — воскликнул Фредди возмущенно. — Я его в первый раз надел, и, между тобой и Кит… — Он замолчал, встретив молящий, исполненный страдания взгляд, и прибавил: — Ну, хорошо. Что еще случилось, старик?

— Никогда не говорил мне, что собираешься привезти Китти в город, — подсказал Долфинтон.

— Естественно, с чего бы я стал тебе сообщать об этом, — отозвался Фредди.

— Он никогда не говорил мне! — заныл Долфинтон, обращаясь к родительнице.

Она засмеялась довольно зловеще:

— Боже мой, Фостер! Ну какая разница! Стать бы тебе хоть чуть-чуть поумнее! А вы остановились у Маргарет, Китти? Такая милочка, но, боюсь, не совсем тот человек, который смог бы о вас позаботиться. Несносная! Почему вы не приехали прямо ко мне? Сколько раз я просила бедного дядюшку Метью отпустить вас ко мне хотя бы на сезон! Обещаю, я верну вас Маргарет! Мечта моего сердца иметь дочь!

Она продолжала в том же духе, переводя взгляд с лица нареченной на физиономию ее жениха и обратно и выспрашивая о мистере Пениквике, о Легервудах, о мистере Веструдере: неужели его до сих пор нет в Лондоне? Она желала знать, достаточно ли Китти развлекают в городе, собирается ли Мег уплатить вступительный взнос и записать ее в члены Олмака? Возил ли ее Фредди кататься в Гайд-парк? Если нет, то она должна обещать это удовольствие Долфинтону! Нужно отдать ему должное — он прекрасно правит, у него прелестный выезд.

— Покатай как-нибудь Китти, Фостер, тебе очень хочется, я знаю!

— Мне очень хочется, — послушно признал он, но с таким несчастным видом, что Китти едва удержалась от смеха.

— Надеюсь, он все же не станет меня приглашать, — шепнула она Фредди, когда их никто не мог услышать, — уверена, мы просто опрокинемся!

— Вот здесь ты не права, — отозвался Фредди. — Трудно поверить, но он первоклассный скрипач и был бы профессиональным наездником, если бы имел возможность. Она не дает ему охотиться, но он однажды гостил у нас в Лестершире. Никогда не видел бедолагу таким счастливым! Будь я проклят, если он не закинул ногу в стремя самого норовистого типа, который когда-либо стоял у отца на конюшне! Брут шел под ним как ягненок! Нет, с ним ты была бы в безопасности. Только не думаю, что он пригласит тебя.

Она согласилась, но, зная графиню, вовсе не удивилась, когда Фостер явился с утренним визитом в сопровождении упомянутой леди. Графиня, нежно обняв племянницу, поздравила ее с интересным положением. Она уже заехала на Маунт-стрит осведомиться, как здоровье маленьких страдальцев, и узнала от дражайшей сестры, что Мег все полнеет. Но неблагодарная племянница, отмечая знаки внимания, которые та расточала мисс Чаринг, гадала, зачем тетка ищет расположения девушки, сам факт удочерения которой мистером Пениквиком не замечала годами.

Она не верила своим ушам, когда Долфинтон, повинуясь повелительному взгляду своей матери, предложил свозить Китти в Гайд-парк после полудня, и отказывалась понимать значение столь нелепой тактики.

— И чего она надеется достичь, — недоумевала Мег, когда незваные гости отбыли, — зная, что ты помолвлена с Фредди? Я отлично понимаю, как горячо она желала женить на тебе Долфа, когда дядя объявил тебя наследницей. Мама говорит, что дела ее расстроены, а на себя она тратит огромные суммы. Ты обратила внимание на ее меха? Не могу понять, как она ухитряется так экипироваться на свою очень небольшую вдовью долю наследства?

— Надо уметь! — объяснила Китти. — Бедный Долф так простодушен, что, готова поручиться, она до сих пор контролирует его расходы. А ведь экономией и бережливостью можно многого достичь. Так сказал бы дядя Метью!

— Возможно, — засмеялась Мег, — но все же я не пойму, зачем ей поощрять Долфа на эту поездку!

— Поощрять! — хмыкнула Китти. — Она заставила его!

— Да, я поняла, но в жизни бы не поверила, что ты поедешь с ним! Зачем, Китти?

— О, Фредди уверяет, что он не опрокинет свой фаэтон! — беспечно сказала Китти. — Я не смела отказаться, зная, как она его накажет! К тому же мне хотелось выяснить, чего она добивается. Что мне надеть, Мег, для прогулки в фаэтоне?

— С Долфом — все что угодно!

— Ну не дразнись! Скажи пожалуйста!

— Я скорее расскажу бедному брату, как его обманывают! Коричневую ротонду, дурочка, и шапочку с золотыми перьями!

Лорд Долфинтон явился вовремя, но надежды Китти выведать что-либо относительно намерений его матери оказались тщетны, благодаря присутствию бесстрастного грума, который, стоя на подножке, слышал каждое слово. И действительно, когда она осмелилась высказать предположение, что Долфинтон чем-то озабочен, тот взглянул на нее с паническим ужасом и вслед за тем состроил несколько гримас, которые она правильно восприняла как предостережение. И сразу же принялась болтать о пустяках, живо интересуясь окрестностями и обдумывая, как бы разлучить Долфа с охраняющим его «ангелом».

Был ясный день, и так тепло, что на многих деревьях набухли почки. Тропинка, мелькнувшая между клумбами, подарила Китти предлог, который она искала. Она вскрикнула от восхищения:

— Примулы! Какие хорошенькие! Как бы мне хотелось пройтись по той дорожке!

Долфинтон покачал головой.

— Карета там не пройдет, — резонно заметил он.

— Остановись, пожалуйста, на минутку, Долф! Ты не возражаешь, если я немного прогуляюсь по ней?

— Нет, — согласился его лордство, притормаживая свою пару. — Не вижу, зачем тебе примулы, но я не возражаю. Хотя стоять больше десяти минут лошадкам не годится.

Грум, который соскочил на землю, готовясь высадить мисс Чаринг, деликатно кашлянул и предложил, притрагиваясь к шапке с кокардой:

— Если милорд захочет сопровождать мисс, я пока выгуляю лошадей.

— Да, позволь ему это сделать, Долф! Мне так бы хотелось погулять немного по парку, здесь так красиво!

Долфинтон, казалось, был поражен ее заявлением. Первый раз за весь день он слегка оживился:

— Вот и ладно! Хорошая идея. Очень удачная идея, правда, Китти? Женщины одни в Лондоне не ходят. Фингласс прогуляется с гнедыми, а я пойду с тобой!

Будучи разумной юной особой, Китти понимала, что несправедливо всегда упрекать леди Долфинтон за нетерпимость по отношению к сыну. Теперь ей пришлось сдерживать собственные эмоции в ожидании, пока он закончит свои обстоятельные и часто повторяющиеся наставления груму. Но судьба вознаградила ее, когда они вместе пошли по дорожке.

— Я решил прогуляться вовсе не из-за примул. Век бы мои глаза их не видели. Хочу тебе кое-что сказать, чтобы Фингласс не слышал.

— Разумеется, поэтому я и предложила пройтись.

— Ты хотела, чтобы он не слышал? — переспросил его лордство, приоткрыв рот от удивления. — Это, это… Я забыл слово, но оно есть. Мы оба стремимся к одному и тому же.

— Да, Долф, но не думай об этом! — И Китти взяла его под руку, по-матерински чуть-чуть прижимая его руку своей. — Расскажи мне, что тебя беспокоит?

— Понимаешь, Фингласс все доложит матери, — объяснил его лордство.

Снова Китти пришлось сдержаться.

— Долф, неужели он шпионит за тобой?

— Говорит матери, где я был. Что делал.

— Почему же ты не прогонишь его? — с жаром воскликнула она.

— Не позволит.

Она чуть встряхнула его руку:

— Но она не посмеет тебя остановить. Ты мужчина, Долф, а не школьник!

— Да, — согласился он, — но она все может.

— Как бы было хорошо, если бы ты не так боялся матери, — вздохнула Китти.

Он помедлил, чтобы заглянуть ей в лицо. Его собственное застыло от удивления:

— В самом деле? Очень хорошо!

Она переменила тему.

— Почему мама настояла, чтобы ты повез меня покататься?

Он глубоко вздохнул:

— Мечтает, чтобы я на тебе женился. Говорит, я не постарался.

— Но это же безрассудно! — заметила Китти. — Она же знает, что я помолвлена с Фредди!

— Уверяет, что нет. Что она подозревала липу. Что убедилась вчера в театре. Что ее не проведешь. — Он снова вздохнул. — Уж точно, — подтвердил он подавленно.

Рука мисс Чаринг похолодела, но она бодро произнесла:

— Конечно, я помолвлена с Фредди! Почему миледи решила, что это липа?

Долфинтон сморщился в усилии припомнить.

— Что-то связанное с Джеком, — выдавил он. — Я не вникал, и поэтому точно не знаю. Я запоминаю, когда понимаю.

— Очень хорошо, что ты не помнишь глупости! — сердечно заметила Китти. — Скажи своей маме… Впрочем, ты не осмелишься. Я сама найду способ дать ей понять…

Он схватил ее за руку в величайшем волнении:

— Нет, нет, не говори маме, что я передал ее слова!

Он так нервничал, что гнев ее прошел. Она произнесла успокаивающе:

— Нет, обещаю, что не скажу. Я никогда не предам тебя, Долф! Мне так хотелось бы помочь тебе!

Его рука разжалась, чтобы с благодарностью пожать ее руку.

— Ты мне так нравишься, Китти! — пробормотал он. — Больше, чем Фредди. Больше, чем Хью. Больше…

— Да, да, — перебила она торопливо. — Больше, чем они все.

Они медленно шли дальше, Китти — погруженная в свои мысли, Долфинтон — предпочитающий не нарушать молчания. Внезапно Китти заговорила:

— Долф, я все думаю, ведь ты не хочешь на мне жениться?

Он покачал головой.

— Почему? — прямо спросила она. Он сглотнул раз или два.

— Не привык объяснять! — насупился он. Она не обратила на это внимания.

— Я тебе нравлюсь, и ты всегда подчиняешься своей маме, и очень похоже, ты был бы рад сбежать от нее. Долф, может… ты… Долф, а не хочешь ли ты жениться на ком-то еще?

Бедняга побелел и почти потащил ее обратно.

— Пойдем в карету! — затравленно заторопился он. — Лошади стоят!

— Нет, твой ужасный грум о них позаботится! Скажи мне, Долф! Я не передам твоей маме! Я никому не скажу — честное слово! Эта леди ей не нравится?

— Она никогда ее не видела, — прошептал он. — Будет против.

— Давай посидим на скамейке! — ластилась Китти.

— Схватим насморк! Лучше пойдем назад!

— Сейчас пойдем. Так тепло, что ничего дурного не случится, если мы посидим на солнышке! Вот видишь! Как хорошо! Пожалуйста, не бойся довериться мне! Я была бы счастлива помочь тебе! Как ее зовут?

— Ханна.

— Ханна? Это… это прелестное имя, клянусь! А ее фамилия?

— Плимсток — фамилия ее брата, — уточнил его лордство. — Живет с ним. С его женой. Миссис Плимсток. Не люблю ее. Не люблю и его. И даже детей, — вздохнул он.