Цена счастья

Миссис Флур тяжело вздохнула:

— Уж прямо и не знаю, что делать. Факт! Если вы правы, миледи, и Эмма обнаружит, что жених ей все-таки нравится, я бы не хотела испортить девочке жизнь — он, слов нет, мечтает стать маркизой. Но в то же время… Одно я точно знаю: я не впущу этого Ротерхэма в свой дом до тех пор, пока Эмма не вернется сюда живой и невредимой. Прислуга скажет ему, что она уехала на пикник и, скорее всего, не вернется до самого позднего вечера. Боже, а что, если вы с Недом не отыщете ее до вечера? Если они остановятся на какой-нибудь почтовой станции на ночь, искать их утром уже не будет смысла.

— Насколько я знаю Джерарда, — возразила Серена, — он будет настаивать на том, чтобы ехать всю ночь. Этот мальчик хочет уехать как можно дальше от Ротерхэма, и на это у него имеются весьма веские причины. Но если мистер Горинг узнает, по какой дороге они отправились, мы, без сомнения, догоним нашу парочку еще до темноты.

Мистер Горинг вернулся на Бофорт-сквер как раз перед полуднем и с торжествующим видом взлетел вверх по лестнице. Едва он вошел в гостиную, Серена воскликнула:

— Вы узнали! Поздравляю, мистер Горинг, вы оказались расторопнее, чем я думала.

— Мне просто повезло, — ответил он, покраснев. — Я мог обойти с полдюжины мест, прежде чем попасть в нужное. Но, к счастью, уже по второму адресу я кое-что разузнал. Похоже, нет никаких сомнений, что именно Монксли нанял сегодня рано утром почтовую карету и приказал подогнать ее на Квинс-сквер к десяти часам. Карета с желтым кузовом, запряженная парой лошадей.

— Нет, вы только посмотрите! — возмутилась миссис Флур. — Уж если этот Монксли решил удрать с бедняжкой Эммой, он что, не мог сделать это пошикарнее? Всего пара лошадей! Убожество!

— Мне думается, у мистера Джерарда не так уж много денег в кошельке, — усмехнулась Серена.

— А тогда нечего было сбегать с моей внучкой! — отрезала миссис Флур.

— Верно. Мистер Горинг, куда они направляются?

— Карета была заказана до Уолверхэмптона, мадам. Это позволяет думать, что ваше предположение было правильным.

— Уолверхэмптон? — спросила миссис Флур. — Где делают замки и ключи? Они, конечно, хорошие, но что за блажь нашла на этого мальчишку? Кто же отправляется в свадебное путешествие в промышленный город?

— Не бойтесь, мадам, — рассмеялась Серена, — все обстоит так, как я сказала. Джерард экономит деньги. Поверьте мне, они собираются ехать почтовой каретой или дилижансом до границы между Англией и Шотландией. Успокойтесь! — добавила она ободряюще, увидев, как миссис Флур закипает от гнева. — Они не собираются в этот Уолверхэмптон или какое-нибудь другое место поблизости от него.

Мистер Горинг, разложив на столе карту, заметил:

— Я купил ее, потому что, хотя и знаю окрестности, но могу заблудиться, выехав за пределы Глостершира.

— Вы молодец! — похвалила его Серена. Потом подошла и, опершись одной рукой на стол, принялась изучать карту. — Они поедут по Бристольской дороге, хотя она и длиннее. Мы приехали в Бат из Милверли через Нейлсуорт, но эта дорога очень скверная — в некоторых местах лошадям приходится тащиться очень медленно. Сколько отсюда до Бристоля?

— Двенадцать с половиной миль. Они должны были добраться до него за час. От Бристоля до Глостершира около тридцати четырех миль — хорошая дорога. Отъехав от Бристоля миль на десять, они должны будут сменить лошадей в Шип-Инн или же ехать в Фалфилд за пятнадцать миль от Бристоля.

— Нет, у них всего пара лошадей.

— Тогда следующая остановка будет в Кембридж-Инн — вот здесь, не доезжая мили до дорожной заставы Черч-Энд, в десяти милях от Глостера. Если бы мы точно знали, когда их карета выехала из Бата…

— Мы имеем об этом достаточно ясное представление. Джерард распорядился, чтобы карету подали на Квинс-сквер в десять утра. А Эмили в это время еще была в постели. Чего еще ожидать от такой нелепой авантюры, как эта, мадам? Когда вы обнаружили, что внучка пропала?

Миссис Флур беспомощно пожала плечами, но тут мистер Горинг, немного поразмыслив, ответил:

— Я приехал сюда примерно за четверть часа до вашего прибытия, леди Серена. И, как я думаю, уже несколько минут все об этом знали.

— Тогда можно предположить, что они выехали в промежутке… между десятью пятнадцатью и половиной одиннадцатого. Я хочу догнать их, прежде чем они достигнут Глостера. До него мы поскачем напрямую, но как только окажемся в Глостере, будем вынуждены сделать несколько поворотов. По Нейлсуортской дороге мы доберемся до Бадминтона, потом прямиком по бездорожью — до Дерсли (прекрасное местечко!), и выедем здесь на дорогу, которая ведет от Бристоля на Глостер.

Мистер Горинг согласно кивнул:

— Эта дорога начинается от Кембридж-Инн…

— Где мы будем идти уже по горячему следу, — оживилась Серена. — Поехали!

— Я готов, но… Леди Серена, вам придется скакать верхом целых двадцать пять миль. Не думаете ли вы…

— Но это же не я, а лошадь будет скакать! — весело ответила она, натягивая перчатки. — Нам нужно только избавиться от Фоббинга. Хуже всего то, что он ездил верхом рядом со мной, еще когда у меня был мой первый пони, и ему невозможно просто приказать что-то без объяснений. Пожалуй, я сообщу Фоббингу, что наша компания соберется на пикник не раньше половины первого и что я прошу его отвезти письмо леди Спенборо, а то она будет беспокоиться. Миссис Флур, еще до наступления ночи ваша внучка снова окажется под вашим крылышком, обещаю! Не мучайте себя больше, прошу вас…

Мистер Горинг открыл перед Сереной дверь, но прежде чем последовать за ней, обернулся к старой леди:

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть ее, мадам. Но… не позволяйте им насильно выдать Эмили за лорда Ротерхэма.

— Уж будьте уверены, не позволю, — мрачно ответила миссис Флур.

— Она еще так молода, чтобы вообще выходить замуж! — воскликнул мистер Горинг и запнулся, словно намереваясь сказать что-то еще. Потом передумал, коротко попрощался со старой леди и вышел следом за Сереной.

Глава 21

Бегство начиналось совсем неблагоприятно: невеста была подавлена, а жених — обеспокоен. То, что после первого акта романтической драмы показалось Джерарду великолепным планом, таило в себе, как он обнаружил по более зрелому размышлению, несколько весьма неприятных моментов. Прежде всего он не имел понятия, будет ли в Шотландии брак двух несовершеннолетних молодых людей более законным, чем в Англии, или его именно по этой причине не признают и там. Джерард сказал себе, что если дело будет сделано, ни его мать, ни Ротерхэм не осмелятся вмешиваться, опасаясь скандала. Поэтому он старался не думать о таком развитии событий, а вместо этого стал подсчитывать свои материальные ресурсы, определяя приблизительное расстояние, которое им придется проехать, и дорожные расходы.

Подведя окончательный итог, Джерард пришел к выводу, что нужно продать часы. Бегство в Гретна-Грин, понял он с горечью, было роскошью, которую могли позволить себе только состоятельные люди, так как тот, кто проедет триста миль до англо-шотландской границы, должен еще и вернуться обратно. Это обстоятельство заставило молодого мистера Монксли задуматься еще об одной опасности — если в карманах у него будет пусто, как он сможет содержать жену в течение месяца, пока не получит деньги за следующий квартал? Единственный выход был в том, чтобы отправить Эмили домой к его матери. Но Джерард догадывался, что его матушка, хотя и была любящей родительницей, могла оказать не слишком горячий прием его тайной невесте. И если Ротерхэм настоит (из чувства мести) на том, чтобы он проучился в Кембридже еще год, Эмили должна будет оставаться в доме миссис Монксли, пока он не завершит учебу. А ведь ей это может не понравиться. Джерард подумал, не снять ли для Эмили апартаменты в Кембридже, и решил, что, если он будет придерживаться режима строжайшей экономии, такое вполне возможно.

Эти проблемы беспокоили Джерарда, однако все они касались будущего, о котором он предпочитал не думать. Сейчас же его больше мучил страх, что маркиз, обнаружив по прибытии в Бат, что мисс Лейлхэм исчезла, сможет догадаться, куда она направилась, и помчаться вдогонку. Джерард предупредил Эмили, чтобы она никому не рассказывала об их побеге, и надеялся, что сам не дал миссис Флур ни малейшего повода подозревать его в соучастии. Но если бабушка Эмили упомянет его имя маркизу, тот сразу поймет, что это не просто побег, а похищение. Что он тогда предпримет? Возможно, гордость не позволит Ротерхэму преследовать невесту, не желающую выходить за него замуж.

Джерард рисовал себе, как его кузен с презрением кривит рот и пожимает своими мощными плечами. Еще яснее он представлял себе разгневанное выражение лица маркиза. И когда мистер Монксли наконец уснул, во сне его преследовал стук копыт, раздававшийся все ближе и ближе, и мрачные горячечные видения, в которых он ощущал себя под дулом дуэльного пистолета. Он проснулся весь в поту, и ему потребовалось какое-то время, чтобы стряхнуть с себя ужасный сон и понять, что Ротерхэм — каковы бы ни были его намерения — не станет вызывать на поединок своего воспитанника. Но маркиз был еще и боксер, и Джерард вовсе не был уверен, что тот сочтет свое опекунство препятствием к тому, чтобы отомстить своему питомцу боксерским ударом. Из этих двух зол Джерард выбрал бы первое — быть застреленным.

Он ничуть не сомневался, что Ротерхэм рассердится на него. Но то, что его опекун (как и некоторые другие заинтересованные лица) имеет полное право сердиться, вряд ли приходило в голову юному Монксли. Конечно, как правило, всякое похищение осуждалось обществом, но в его случае только бесчувственный человек не смог бы понять чистоту помыслов похитителя. На самом-то деле это было не похищение, а спасение! Он ведь прибегнул к этому только как к последнему средству, после того как не смог убедить Эмили в необходимости проявить решительность.

Джерард поднялся засветло — нужно было многое сделать. От продажи часов он выручил крохи, и ему пришлось расстаться еще и со своим недорогим кармашком для часов и изящной булавкой для галстука. И даже после того как он пожертвовал этими вещами, денег не хватило на то, чтобы нанять четверку лошадей до границы. За каждую лошадь нужно было заплатить один шиллинг и два пенса за милю. Поэтому даже наем экипажа с парой лошадей на расстояние более трехсот миль мог бы опустошить его кошелек. Так же, как и миссис Флур, юноша понимал, что увозить невесту в чем-нибудь менее респектабельном, чем карета, запряженная четверкой, было бы нелепым убожеством, но что поделаешь? Потом ему пришло в голову, что можно расплатиться за карету на какой-нибудь станции вдоль дороги, а самим продолжить путешествие в почтовом экипаже или дилижансе, что не только сэкономит им большие деньги, но и собьет Ротерхэма со следа, если он погонится за ними.

Джерард заказал пароконный экипаж до Уолверхэмптона и уверовал в то, что сделал гениальный ход. Но его эйфория длилась недолго. Он прибыл на Квинс-сквер в желтой карете ровно без пяти минут десять на тот случай, если Эмили будет готова пораньше. Но в результате ему пришлось ходить взад-вперед на другом конце площади целых двадцать пять минут. Нетерпение и мрачные предчувствия одолевали юношу. Наконец Эмили вышла из дома с двумя картонками в руках. Вид у девушки был совершенно потерянный. Увидев Джерарда, она воскликнула, с трудом переводя дыхание:

— Прости меня! Я не могла убежать раньше, потому что Бетси все время входила и выходила из бабушкиной комнаты и наверняка увидела бы меня. Пожалуйста, не сердись. Я не виновата.

Лучше бы она не произносила этих слов. Возница, выплюнув изо рта соломинку, тут же стал весьма красноречиво намекать, что его высокие нравственные принципы не позволят ему участвовать в незаконном побеге, если, конечно, его немного не подмаслят. Он излучал добродушие, и широкая улыбка сияла на его простецкой физиономии. Однако Джерард понял, что лучше выполнить просьбу возницы, и, стиснув зубы, полез в кошелек. Он не предусмотрел в своей графе «случайные расходы» взяток извозчикам, поэтому, естественно, когда он сел в карету, первые его слова, обращенные к Эмили, были не совсем похожи на речь пылкого влюбленного.

— Зачем, черт побери, надо было кричать прямо в ухо кучеру? — сердито спросил Джерард. — Я-то рассказал всем в конюшне, что ты моя сестра. Если ты намерена выбалтывать всем правду, у меня просто денег не останется, чтобы затыкать рты всем извозчикам, платить пошлины и все такое.

— О, прости! Не злись на меня! — умоляюще воскликнула девушка.

— Что ты? — стал он ее успокаивать. — Как я могу сердиться на тебя, моя дорогая, моя любимая Эмили! Я лишь сказал… Ты должна признать, что это было очень глупо с твоей стороны.

У нее задрожали губы.

— О…

— Нет-нет, я не то сказал! — поспешно поправился Джерард, обнимая ее за талию. — Ты просто моя маленькая глупышка. Но будь осторожнее, дорогая! Не говоря уж обо всем другом, если на всех станциях будет известно, что мы с тобой сбежали, нас могут легко выследить. А мы ведь не хотим этого, не так ли?

Разумеется, Эмили этого не хотела. Сама мысль о том, что за ними гонятся, привела ее в дрожь, и она уставилась на Джерарда широко открытыми глазами.

— Т-ты думаешь, м-мама погонится за мною? — дрожащим голоском спросила она.

— Боже милостивый! Я и не подумал! Это весьма вероятно. Только, мне кажется, она не сочтет нужным ухнуть такую сумму на четверку лошадей. Ты ведь сама говорила, что у твоего папы часто не хватает денег. Ты и не представляешь, Эмили, сколько стоит нанять четверку лошадей! Поверь мне, она наймет только пару.

— Но зато у бабушки очень много денег.

— Это не имеет значения. Если твоя мать не приедет в Бат к полудню, у нас будет в запасе несколько часов. Она нас никогда не поймает — даже если бы знала, по какой дороге мы поехали. Но она этого не знает. Я-то думал о Ротерхэме…

— О нет, Джерард! Нет!

Он ободряюще погладил Эмили по плечу.

— Не бойся! Даже если маркиз и поймает нас, я не позволю ему пугать тебя! — сурово произнес он. — Только хотелось бы, чтобы он нас все-таки не догнал. Потому что я, черт возьми, все-таки его воспитанник, а это ставит меня в весьма щекотливое положение. Но у нас нет причин полагать, что Ротерхэм явится в Бат сегодня. Да и в любом случае у меня есть прекрасный план, как сбить его со следа. Если он дьявольски умен, то проследует за нами до Уолверхэмптона. Но там он сдастся, потому что я знаю, как его обмануть. Эмили, мы расплатимся за карету, а сами пересядем в почтовый дилижанс. Уверяю тебя, он не догадается об этом, особенно если мы пару раз сменим дилижанс. Думаю, здесь нет почтовых экипажей, которые ехали бы прямо до Карлайла, где мы снова пересядем в карету.

— Но ведь в дилижансе очень неудобно ехать! — запротестовала Эмили.

К тому времени, когда они добрались до Бристоля и в первый раз сменили лошадей, Джерард все еще не смог убедить девушку, что утомительное путешествие в почтовом дилижансе может оказаться хорошим развлечением. Когда возница слез с козел, он не спускал с него глаз и все время занимал вымогателя разговором, чтобы тот ненароком не сболтнул сменяющему его форейтору, что он помогает сбежавшей парочке добраться до границы Англии. Тем временем конюхи постоялого двора, которых Джерард попросил подобрать для него пару лошадок порезвее, стали запрягать в его карету самых вялых и ленивых животных. При этом они, подмигнув новому форейтору, стали уверять молодого человека, что нашли для него первоклассных рысаков.

Спустя короткое время стало ясно, что это — самые первоклассные клячи. Джерард, опустив переднее окно, стал ругать извозчика. Тот выпрямился в седле, обернулся и начал с горячностью оправдываться. Эмили теребила Джерарда за рукав, умоляя его не ссориться с форейтором и вполне разумно доказывая, что так как им все равно не удастся сменить этих кляч до следующего постоялого двора, не стоит тратить драгоценное время на препирательство с ним. Джерард откинулся на сиденье, весь кипя от злости, а карета внезапно рванулась вперед так быстро, что пассажиры едва не слетели на пол.

Им не терпелось как можно скорее увеличить расстояние между собой и Батом, поэтому следующие девять миль, когда лошади еле плелись, были для обоих самыми мучительными. Эмили стала беспокоиться. Непонятно почему она вообразила, что погоня за ними уже началась. И всякий раз, когда требовательный гудок рожка извещал, что какой-то экипаж собирается обогнать их карету, она хватала Джерарда за руку и пронзительно вскрикивала. Но в Шип-Инн они заплатили побольше и получили более резвых и крепких лошадей, а к ним — молодого форейтора, который с таким энтузиазмом откликнулся на просьбу подбодрить своих лошадок, что карета сразу помчалась вперед, раскачиваясь и кренясь то на один, то на другой бок.

Джерарду пришлось попросить парня сбавить скорость. Он понял, что в значительной степени наверстал упущенное время, и принялся развеивать страхи Эмили и настраивать ее на мысль об их безоблачном будущем. Слегка затронув ближайшие год-два, Джерард стал красочно описывать то время, когда он станет заметной фигурой в администрации Ливерпуля, и, похоже, преуспел в этом. Во всяком случае, когда они подъехали к постоялому двору Кембридж-Инн, находившемуся в двадцати трех милях от Бристоля, Эмили на время забыла о своих страхах и принялась рассуждать о сравнительных достоинствах Грин-стрит и Гросвенор-сквер как возможных мест жительства набирающего вес молодого политика.

Через пару миль на заставе Черч-Энд произошло непредвиденное осложнение — их форейтор попытался обогнать кого-то, приняв его за новичка. Из возникшей перепалки Джерард вышел победителем, и это так ободрило его, что юноша почувствовал себя более уверенно и следующие четыре мили хвастливо пересказывал Эмили все случаи, когда «всякие наглецы, пытавшиеся его надуть», неизменно сами оказывались в луже.

Примерно в это же время Серена и мистер Горинг, стремительно проскакав галопом по бездорожью, оказались на узкой дороге, ведущей к деревне Дерсли и отходящей к тракту между Бристолем и Глостером.

— Ей-богу, леди Серена, вы скачете, словно дьявол! — прокричал с невольным восхищением мистер Горинг.

Она засмеялась, наклонившись к шее разгоряченной лошади, чтобы потрепать ее холку:

— Люблю быструю езду… А вы?

— Я бы назвал это головокружительной ездой. Либо пан, либо пропал! Когда вы на полном ходу перепрыгнули через ту изгородь, у меня душа ушла в пятки…

— Правда? А мне показалось, что вы от меня не отстаете, мистер Горинг.

— Ну, если вы решили взять препятствие, мне не оставалось ничего другого, как последовать за вами.

— Совершенно верно! Вы же со своим задиристым гнедым захотели посоревноваться с моей кобылой… и вам действительно ничего иного не оставалось. Хотя, думаю, — она насмешливо оглянулась на него, — вы изо всех сил старались обогнать меня… Признайтесь, что вам этот миг понравился так же, как и мне. Я почти готова простить Джерарду и Эмили их прегрешение — с тех пор, как мы приехали в Бат, я не получала большего удовольствия, чем сейчас… А который сейчас час?

Он достал из кармашка часы:

— Без двадцати два. Мы должны догнать их, прежде чем они доберутся до Глостера…

Спустя несколько минут оба всадника уже мчались по тракту. Впереди виднелась станция Кембридж-Инн. Здесь Серена разрешила мистеру Горингу, который хорошо знал этот постоялый двор, порасспрашивать конюхов о беглецах. Он быстро вернулся с сообщением, что карета с желтым кузовом поменяла здесь лошадей примерно двадцать минут назад.

— Их прежние лошади были взмыленными, так что нет сомнения в том, что наш юный Монксли гонит изо всех сил.

— В таком случае мы тоже не будем прохлаждаться, — ответила Серена.

— Что вы собираетесь делать, когда мы нагоним их карету? Должен ли я задержать ее?

— Нет, Боже упаси! Нам ни к чему эти драматические сцены на оживленной дороге. Мы незаметно последуем за каретой и проследим, к какому постоялому двору они направляются. Остальное предоставьте мне. Я знаю Глостер так же хорошо, как вы — Бристоль. И смогу сделать все более гладко, чем вы. Да, я понимаю, вам не терпится подраться с Джерардом. Однако я хотела бы выпутаться из этой щекотливой ситуации без лишнего шума.

Все именно так и вышло. Джерард, вышедший из кареты на глостерском постоялом дворе Белл-Инн, чтобы осмотреть выведенных для него из конюшни лошадей, испытал неописуемое потрясение, когда услышал за спиной знакомый голос:

— Как я рада, что догнала вас! Теперь вам не нужно их запрягать.

Мистер Монксли резко повернулся, не веря своим ушам. Но они не обманули его — голос принадлежал леди Серене. Та стояла позади, вежливо улыбаясь, однако в глазах ее светился опасный огонек. Юноша замер, остолбенело уставившись на молодую женщину.

— Ле-леди Серена… — наконец пробормотал он.

— Я знала, что вы будете удивлены, — ответила она все с той же ужасающей вежливостью. — Теперь нашей Эмили не надо так торопиться на север, потому что ее брату стало уже гораздо лучше! Прекрасная новость, не так ли? Письмо пришло слишком поздно, и мы не смогли остановить вас до того, как вы выехали из Бата. Поэтому я сказала ее бабушке, что поеду за вами следом. Мистер Горинг — вы знакомы с мистером Горингом? — был столь любезен, что вызвался сопровождать меня. И вот, наконец, мы здесь…

— Все это вас не касается, мадам! — ответил Джерард сдавленным голосом.

— Разумеется. Но я была только рада помочь вам. — Серена приветливо улыбнулась старшему конюху, поздоровавшемуся с ней. — Добрый день, Ранкорн! Помнишь, когда-то ты ставил моих лошадей в свою конюшню? Я рада, что ты до сих пор служишь здесь. Хочу, чтобы ты позаботился о моей кобыле и о гнедом мистера Горинга… О, я вижу, Эмили меня заметила! Джерард, мне нужно немедленно сообщить ей эту приятную новость. Может, вы войдете в дом и закажете для всех нас прохладительные напитки? Скажите хозяину, что это моя просьба и что мне требуется отдельная комната.

— Леди Серена! — гневно воскликнул Джерард. — Я должен объяснить вам…

— Ну конечно… Нам очень многое нужно сообщить друг другу. Особенно мне. Но ведь не во дворе, как вы полагаете? — Она резко повернулась и направилась к желтой карете.

Мистер Горинг, выпустив поводья из рук и передав их старшему конюху, уговорил Эмили выйти наружу. Девочка была готова разрыдаться, тогда он сжал ее руку и сказал серьезно, но очень участливо:

— Мисс Лейлхэм, пойдемте! Вам нечего бояться. Вы не должны больше никуда ехать. Позвольте мне помочь вам спуститься на землю? А потом мы спокойно обо всем поговорим. Так ведь?

— Вы не понимаете! — Она попыталась выдернуть свою ладошку. — Я не могу… я не буду…

— Да-да, я понимаю. Однако вы совершаете ошибку, о которой потом горько пожалеете, дитя мое. Поверьте, ваша бабушка никому не позволит принуждать вас делать то, что вам не нравится.

Казалось, эти слова не убедили Эмили. Но мистер Горинг разговаривал с ней словно человек, уговаривающий перепуганного ребенка, и эта интонация успокоила девочку и вызвала у нее ощущение защищенности. Она перестала выдергивать свою руку из его крепкой ладони и только слабо запротестовала, когда мистер Горинг, слегка приподняв ее, спустил на землю. Перед ней стояла леди Серена, и Эмили виновато опустила головку, не осмеливаясь взглянуть той в лицо.

— Ну вот и хорошо, — сказала Серена ободряющим тоном, — сейчас мы выпьем немного кофе, а потом потихоньку поедем домой. Мистер Горинг, вы должны проследить, чтобы за лошадьми хорошо ухаживали. Скажите, пожалуйста, старине Ранкорну, что через пару дней мою кобылу заберет отсюда Фоббинг. И прикажите через полчаса запрягать четверку лошадей. Я знаю, что могу на вас положиться.

Затем Серена решительно повела Эмили в дом, но в дверях столкнулась с Джерардом.

— Вы выполнили то, о чем я вас просила? — осведомилась она.

Вопрос этот, заданный специально для того, чтобы низвести юного мистера Монксли до положения школьника, заставил того покраснеть от гнева.

— Я готов прервать наше путешествие на несколько минут, мадам, — ответил он мрачно, — но не думайте, что я позволю вам управлять мною или тиранствовать над мисс Лейлхэм. В будущем благополучие мисс Лейлхэм… — Он остановился, но не потому, что его кто-то прервал, а от того, что Серена явно не слушала эту речь.

Хозяин постоялого двора торопливо вошел в комнату, и она обошла Джерарда, чтобы поздороваться с ним.

— Ну, Шер, как вы здесь? — как обычно дружелюбно спросила Серена.

— Да все в порядке, миледи, благодарю вас. А как поживает ваша светлость и миледи Спенборо? Если бы я знал, что буду удостоен чести попотчевать вас сегодня вторым завтраком, я бы…

— Кофе и холодное мясо вполне нас устроит. Думаю, мистер Монксли сказал вам, что он сопровождает мисс Лейлхэм в связи с одним — как мы опасались — грустным событием? Внезапно заболел один из ее братьев, все мы ожидали самого худшего, и ей пришлось отправиться к нему в Уолверхэмптон. Однако мы получили обнадеживающие новости о его здоровье, и я поскакала вслед за мисс Лейлхэм, чтобы избавить ее от утомительного и беспокойного путешествия. Эмили, дорогая, ты все еще очень взволнована, и это вполне естественно. Ты немного передохнешь, прежде чем мы отправимся назад.

Хозяин сразу же чрезвычайно учтиво попросил обеих дам занять его самую лучшую комнату. Эмили, завороженная красноречием Серены и совершенно потерявшая способность оказывать ей сопротивление, позволила отвести себя в комнату и заботливо усадить в кресло. Мистер Монксли, не зная, что ему делать, замыкал шествие. Самоуверенность покинула его, но, как только хозяин постоялого двора с поклоном удалился, он сделал еще одну попытку самоутвердиться, задиристо заявив:

— Мадам, вы должны понять, что мы не отступимся от нашей цели! Вам неизвестны обстоятельства, заставившие нас предпринять этот, на ваш взгляд, опрометчивый шаг. Но это не так уж и важно! Клянусь, мне бы хотелось узнать, по какому праву вы…

Он внезапно смолк, потому что Серена обернулась к нему, угрожающе сверкнув глазами:

— Вы что, спятили? Да как это, черт возьми, вы вообще осмелились обращаться ко мне подобным образом?

Джерард дрогнул, но все же промямлил:

— Я не понимаю, какое вам дело до этого? Вам не следует думать…

— Позвольте мне, Джерард, напомнить вам, что вы сейчас разговариваете не с одним из ваших приятелей по колледжу, — прервала она его. — И я не потерплю такого тона ни от кого. И уж по крайней мере, не от такого молокососа, как вы. Раньше я думала, что Ротерхэм обращался с вами чересчур сурово, но сейчас готова поверить, что он был еще слишком снисходителен. Вам нужно преподать урок хороших манер, и я позабочусь о том, чтобы вы его получили! Хватит с меня ваших испепеляющих взглядов, глупости и невоспитанности! И прекратите эту напыщенную болтовню об обстоятельствах, якобы вынудивших вас предпринять — как бы это получше выразиться? — такой опрометчивый шаг. На самом деле это было — и вам это хорошо известно — всего лишь позорной и неприличной выходкой!

Мистер Горинг, который вошел в комнату в самом начале этого искусного словесного нагоняя и слушал его с явным одобрением, учтиво произнес:

— Я счастлив услужить вам, леди Серена.

Ее глаза весело сверкнули.

— Не сомневаюсь. Как, впрочем, и в том, что вы превосходный учитель, сэр! Но я не хочу причинять вам беспокойство.

— Это будет для меня удовольствием, мадам.

Мистер Монксли, обнаружив себя зажатым между мстительной богиней с одной стороны и крепким решительным джентльменом — с другой, счел благоразумным отступить от своей шаткой позиции. Он пробормотал извинения и сказал, что не хотел быть невежливым.

В комнату в сопровождении слуги вошел хозяин постоялого двора, чтобы накрыть стол. Это приземленное занятие, как показалось Джерарду, резко контрастировало с романтическим характером его смелой эскапады. Когда они опять остались одни, леди Серена уселась во главе стола и стала разливать кофе, приказав несчастным влюбленным занять свои места, как будто распоряжалась завтраком в детской.

— Ой, я не в силах проглотить даже крохотный кусочек! — плаксиво протянула Эмили.

— А ты попробуй, и сразу поймешь, что ошибалась, — ответила Серена. — Что касается меня, то я зверски голодна, как, наверное, и мистер Горинг. Так что, пожалуйста, подходите и усаживайтесь за стол. Мистер Горинг, если вы займете место напротив и начнете резать ветчину, Джерард сядет сбоку от меня. И всем нам будет очень удобно.

Ничего менее удобного, чем положение обоих влюбленных, нельзя было и вообразить, и мистер Горинг с трудом удержался от смеха.

— Я не поеду обратно! Не поеду! — со слезами воскликнула Эмили. — О, как я несчастна!

— Что ж, думаю, винить в этом ты можешь только себя, — ответила Серена. — Ты причинила мне и мистеру Горингу столько беспокойства и вела себя таким образом, что, если бы все стало известно, ты бы подверглась самому строгому осуждению. И, что самое худшее, из-за твоего поведения заболела твоя бабушка! Эмили, ты же достаточно взрослая, чтобы понять, насколько безрассудно себя ведешь. Когда сегодня утром я приехала на Бофорт-сквер, миссис Флур лежала с сердечным приступом и в таком расстройстве, что я испытала сильнейшее потрясение.

Эмили разрыдалась.

— Леди Серена, вам не нужно вмешиваться в это дело! — воскликнул Джерард. — Этот шаг не был необдуманным. И он не был бесчестным. Если вы полагаете, что я действовал за спиной лорда Ротерхэма, то вы ошибаетесь. До того, как приехать в Бат, я съездил в Клейкросс и сообщил своему опекуну все, что намеревался сделать.

Леди Серена поставила чашку на стол.

— Вы сказали Ротерхэму, что собираетесь сбежать с Эмили? — удивилась она. Джерард покраснел:

— Нет… Тогда я еще не собирался… Я сказал ему, что отправлюсь в Бат, несмотря на все его запреты. И если он мне не поверил, моей вины в том нет.

— Следует ли это понимать так, что Ротерхэм, по сути дела, запретил вам приближаться к Эмили? Бедный Джерард! Какое счастье, что мне удалось догнать вас. Остается надеяться, что маркиз не узнает о вашей выходке, хотя я в этом не уверена. От всей души советую вам заказать себе место в следующей же почтовой карете, едущей в Лондон.