Глаза старика, обездвиженного Акмедом и Грунтором, хитро сверкнули.
      "А какое удовольствие доставляла Ракшасу извращенная природа его души! Особенно он насладился, насилуя твою сестру. И она охотно стала его любовницей. Знай, она сама легла на землю и раздвинула ноги. Нет, другие его жертвы вели себя иначе. Она его хотела, моя милая. И это должно тебя утешить, когда ты будешь вновь оплакивать ее преждевременную смерть: твоя сестричка получала удовольствие, когда ее насиловали.
      Конечно, едва ли можно назвать изнасилованием совокупление, во время которого женщина сама оседлывает своего насильника, не так ли? Естественно, я не знаток в таких делах, но жертва не обнимает насильника, и не шепчет его имя, и не испытывает разочарования, когда тот с ней заканчивает.
      Должен признаться, что я испытал возбуждение, когда он рассказывал, как ублажал твою сестру при помощи языка, наслаждаясь соком ее желания. Ты ведь знаешь, почему она так его хотела? Дело не только в его руках, которые оказались между ее ног, и губах, ласкающих грудь, Рапсодия. Причина в тебе! Она думала, что спаривается с твоим любовником! Кто бы мог представить: девчонка, которую ты облагодетельствовала, так сильно тебя ненавидела, что была готова отдаться твоему любимому, позволила себя соблазнить - и все для того, чтобы сделать тебе больно!"
      Ненависть переполняла Рапсодию, лицо раскраснелось, но в душе появилась тень сомнения. Она вспомнила выражение лица Джо и ее прямой взгляд, когда сестра рассказала ей про изнасилование.
      "Я ни с кем не встречаюсь. На самом деле с ним встречаешься ты".
      "Джо, о чем ты говоришь?"
      "Это был Эши. Я трахнулась с Эши. В ночь встречи, когда я убежала из комнаты Совета, он пошел за мной и нашел меня на Пустоши. Он тебе ничего не говорил? Я так и думала. Наверное, он сказал, что не нашел меня, не так ли? Мерзавец. Я пыталась заставить его уйти, но он меня не слушал. Ну, и он это сделал. Честно говоря, хотя временами я получала удовольствие, в целом было ужасно. Не думаю, что я когда-нибудь забуду его лицо, когда он остервенело трахал меня. Правда, Рапс, я не понимаю, что ты в нем нашла. Неужели ты не могла придумать себе занятие получше?"
      Сердце Рапсодии сжалось от мысли о предательстве, в которое она тогда не поверила. Она тревожилась о Джо, но не думала о том, как все происходило. Однако теперь отчетливо представила, как они обнимаются, лежа на земле и оглашая воздух криками страсти.
      Сердце Рапсодии дрогнуло от гнева, она вновь обнажила Звездный Горн и начала подниматься по ступеням к алтарю, с ненавистью глядя на Орландо. Благословенный улыбнулся, увидев выражение ее лица, и что-то щелкнуло в сознании Рапсодии, а в ушах зазвучал голос Элендры.
      "Не позволяй ненависти захватить твое сердце, он обязательно это использует. Ты должна убить его ради будущего этой малышки, а не из-за ее прошлого. И тогда тобой будет управлять не жажда мести, а необходимость. Так у тебя появится больше шансов на победу. У меня уже не получится, ненависть пустила в моей душе слишком глубокие корни, но ты, Рапсодия, можешь довести дело до конца. Не дай чудовищности его деяний отвлечь себя".
      Рапсодия сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться. Она вошла в святилище, до Благословенного оставался один шаг. И вновь в ее сознании зазвучал его голос:
      "Не ревнуй, Рапсодия, ты понравилась Ракшасу гораздо больше, чем твоя сестра".
      Рапсодия застыла на месте.
      "Как? Неужели ты не знаешь? Ну, я не удивлен. Они и в самом деле выглядели совершенно одинаково, оба твоих любовника. Мне ужасно повезло, что ты влюбилась в сына Ллаурона, после этого Ракшас без проблем овладел тобой. Ты ведь понимаешь, что далеко не всякий раз занималась любовью с Гвидионом? После того как твоя сестра рассказала о вас моему творению, дальнейшее не представляло труда. Той ночью в Зубах было так темно, верно, моя милая?"
      В ее голове раздался отвратительный смех, скрежещущий звук прокатился гулким эхом, сознание Рапсодии помутилось. Воспоминания о последней ночи Джо встали перед ее мысленным взором, она вновь услышала вой ветра на горном перевале, вспомнила непроницаемую тьму и свой безумный бег к арке.
      Кровь отхлынула от ее лица, она вновь почувствовала каждой клеточкой своего тела, как отчаянно они занималась любовью с Эши в ту ночь в горах, когда на смену обычной нежности пришли страсть и боль. И все же с ней был Эши. Или нет?
      "Не может быть", - в ужасе подумала Рапсодия, но смех в ее сознании стал громче, и она сообразила, что не видела его лица, а если бы и видела, разве смогла бы она заметить разницу, когда ее отчаяние было таким сильным, а вой ветра заглушал все звуки?
      "То, что случилось с Джо, не твоя вина. Если и нужно кого-то винить, то меня".
      Он пришел к ней из темноты, после того как она рассталась с Эши. Может быть, Ракшас поджидал подходящего момента, прячась во тьме, как и в случае с Джо.
      Она вспомнила отвратительную уверенность в улыбке Каддира, когда он показывал на ее живот:
      "Время покажет. Мы увидим, кто из нас шлюха демона".
      И вновь демон рассмеялся в ее сознании:
      "Подумать только, ты не знаешь, что беременна. Пожалуй, это несправедливо. Семя посажено уже давно, но только произнесенное мной слово заставило его расти. Ты ведь должна понимать, что не только у тебя есть способность Давать Имя? Конечно, ты это знаешь, ведь ты такая скромная, верно, моя милая? Ты очаровательна. Ты станешь чудесной матерью, Рапсодия, во всяком случае пока ребенок будет расти в твоем чреве. Как жаль, что тебе не суждено пережить роды".
      На смену голосу демона пришли слова из пророчества Мэнвин:
      "Я вижу противоестественного ребенка, рожденного от противоестественного акта. Рапсодия, остерегайся родов: мать умрет, а ребенок будет жить".
      Ладони у нее вспотели, и меч дрогнул в руке.
      "Да, моя дорогая, это правда. Ты беременна моим ребенком, как и все остальные. Вот только твой ребенок будет больше других похож на своего отца, ведь семя так долго дремало в твоем чреве, что до предела пропиталось моей кровью. Чем больше времени пройдет до тех пор, когда в дело вступит материнская кровь, тем больше демонического будет в ребенке".
      Рапсодия начала дрожать. Она провела у Роуэнов почти семь лет. Если ф'дор говорит правду, ребенок будет настоящим демоном.
      "Какая ирония: прекрасная звездная мать, спасительница потерянных детей, даст жизнь демоническому отродью, Небо из пророчества Трех пришло из прошлого, чтобы объединить и исцелить раны осиротелого народа. Ты, Рапсодия, ты дашь мне новое рождение! Именно ты вернешь ф'дора обратно в мир. Ты станешь тем дверным проемом, через который я войду в него, ты поможешь злу уцелеть. О, как замечательно! Чего еще я могу желать?"
      Меч со звоном упал на каменный пол.
      Грунтор посмотрел на Рапсодию, она вдруг страшно побледнела, ее широко раскрытые глаза слепо уставились в пустоту, почти как у Джо в момент смерти. Она дрожала, прижимая руки к животу.
      Он ощущал, как с каждой секундой растет сила демона. Грунтор бросил отчаянный взгляд на Акмеда: король фирболгов покрылся потом, ритуал Порабощения отнимал у него все силы. Благословенный молчал, но на морщинистом лице появилась улыбка, а глаза, неотступно следившие за Рапсодией, горели огнем преисподней.
      Земля у него под ногами задрожала, а потом Грунтор услышал ее крик. Боль пронзила тело великана, как будто кровь превратилась в кислоту. Он чувствовал: что-то случилось, удача отвернулась от них, но не мог понять, в чем дело.
      Рукава его куртки нагрелись, еще немного - и они вспыхнут. Кожу его рук, касавшихся чудовища, обожгла нестерпимая боль. Казалось, старик начал перерождаться: хрупкое дряхлое тело с каждым мгновением становилось более гибким и невероятно сильным. Изо рта Благословенного тянуло могильным смрадом, который обжигал глаза, мешал дышать.
      Сердце Грунтора стучало, как кузнечный молот, его охватил такой ужас, какого фирболг еще никогда не испытывал. Он понял, что зверь вот-вот вырвется из его рук.
      И станет свободным.
      Его рубашка начала тлеть, Грунтор застонал от боли и отвернулся, чтобы спасти глаза от едкого дыма. Затем взглянул на Акмеда и ахнул.
      Дракианин опустился на колени, из его носа и ушей била кровь. Обычно смуглая кожа покрылась смертельной бледностью, руки и ноги страшно дрожали Акмед с огромным трудом продолжал ритуал Порабощения. Дыхание с тяжелым хрипом вырывалось из его горла. Вены на шее вздулись так, что казалось, они вот-вот лопнут. Охваченный паникой Грунтор перевел взгляд на Рапсодию.
      Ее блестящее от пота лицо было обращено к Благословенному, бессмысленный взгляд устремлен в пустоту.
      "Боги, - подумал Грунтор, - ублюдок ломает ее волю".
      - Твоя светлость? - прохрипел Грунтор, пытаясь поймать взгляд Рапсодии.
      Рапсодия продолжала смотреть мимо него в глаза демону. Грунтор ощутил металлический привкус во рту.
      Он чувствовал, как уходят силы, понимал, что демон может в любой момент освободиться. В голове зазвучали темные голоса его собственной пульсирующей крови.
      Раздался глухой удар и скрежет металла по камню - Акмед распростерся на полу, кровь стекала с его подбородка. Его напев звучал едва слышно, поднятая рука мучительно дрожала. Глубокие морщины избороздили лоб, он отдавал ритуалу последние силы.
      Но тут Грунтор забыл об Акмеде; его кровь закипела, и он непроизвольно ослабил хватку. Демон легко отбросил фирболга, и великан с размаху ударился о стену святилища.
      Преодолевая тошноту, Грунтор прикоснулся рукой к голове, пытаясь унять боль. Он изо всех старался сохранить сознание, призвав на помощь ярость; ему удалось дотянуться до той части своего существа, которая была связана с землей. Мраморный пол и земля под ним, еще совсем недавно оскверненная, загудела в ответ.
      "Держите его ради меня", - взмолился он.
      Даже находясь у стены, он увидел, как земля под ногами Благословенного начала проседать, демон начал увязать в грязи там, где только что был гладкий мрамор. Довольный блеск в глазах ф'дора погас, исчезла улыбка, он пытался высвободиться.
      Грунтор глубоко вздохнул, когда земля вновь затвердела, надежно поймав демона. Он видел, что Акмед сможет продержаться всего несколько мгновений.
      Хватаясь руками за испачканную собственной кровью стену, Грунтор с огромным трудом поднялся на ноги, преодолел разделявшие их несколько шагов и вновь схватил Орландо за руки. Демон даже не сопротивлялся. Он вновь обратил взгляд на Рапсодию, словно пытался сжечь ее душу.
      Голос в ее сознании зазвучал громче.
      "О, Рапсодия, я вижу, что ты счастлива, ты всегда любила детей, верно? И боялась, что останешься бездетной. Я знаю, что лежит в твоем сердце, я проник во все твои тайны, ведь внутри тебя находится мое семя. Тебе следовало быть осторожнее, раздвигая свои прелестные ножки: иногда за мгновения удовольствия приходится дорого платить".
      Медоточивый голос все лился и лился в ее душу.
      "А теперь подойди ко мне".
      Повинуясь приказу, Рапсодия сделала шаг вперед.
      Ее разум кричал от боли и ужаса. Она боролась с притяжением нежного голоса, отчаянно моргала, пытаясь защитить глаза, но не могла поднять руки. Она сделала еще один шаг вперед.
      "Правильно, - подбадривал ее сладкий голос Благословенного. - Подойди ко мне, Рапсодия".
      И ее сердце отозвалось на его зов. Он нес утешение и защиту. Благословенный не причинит ей вреда. Она хотела ему повиноваться. Страсть, примитивная, почти чувственная, охватила Рапсодию, согрела кровь. Она сделала еще шаг.
      "Подойди ко мне, милая", - уговаривал голос, нежный, словно зов любовника.
      Ей стало тепло, как в постели, когда нежно обнимает любимый. Рапсодия ощутила растущее возбуждение.
      "Подойди ко мне, отцу твоего ребенка и твоему ребенку. Вслушайся в эти слова. Ведь я одновременно являюсь и твоим ребенком, и его отцом, и ты меня любишь. Мы вместе поможем ребенку появиться на свет. Ты ведь никогда не причинишь вред своему малышу?"
      Она покачала головой.
      "Нет, конечно нет. Подойди, принеси мне свой меч..."
      - Наноси удар! - взревел Грунтор, и от его голоса слова Благословенного рассыпались в прах. - Вытащи свою хорошенькую головку из задницы и слушай меня, иначе Ой оторвет ее и насадит на шип боевого топора!
      Приказ ее первого наставника стал маяком в сгущающейся тьме, он вырвал Рапсодию из гипнотического транса, и шепот демона в ее сознании смолк. Душу наполнило чувство дружбы и ответственности, чары демона растаяли. Голос сержанта очистил ее сердце и разум.
      Рапсодия поклялась ему в верности. Много лет назад дала ему имя.
      Повелитель Смертоносного Оружия.
      Ее друг.
      Могучая Сила, Которой Следует Подчиняться Любой Ценой.
      Рапсодия тряхнула головой, словно просыпаясь, и посмотрела на пол, где бессильно тлел Звездный Горн. Она наклонилась и подняла меч, а потом решительно зашагала вперед по мраморному полу святилища. Глаза Благословенного широко раскрылись от страха.
      Рапсодия сжала рукоять меча двумя руками, и клинок ожил от ее прикосновения, а мерцающее пламя рванулось ввысь. Певица подняла меч над головой, направив его острие на врага. Демон тщетно попытался вырваться из могучих рук Грунтора. Рапсодия услышала диковинную музыку ритуала Порабощения, и вновь раздался голос Грунтора:
      - Вот так, моя девочка. Ой держит его, твоя светлость. Осталось нанести последний удар.
      Демон взглянул в ее лицо, но не нашел в нем страха, оно стало умиротворенным и спокойным. Их глаза встретились, и они поняли друг друга.
      "Я скоро встречусь с тобой", - произнес Благословенный в ее сознании.
      - Возможно, гораздо быстрее, чем ты думаешь, - вслух ответила Рапсодия.
      И вонзила древний меч, оружие королей и великих воинов, клинок, поражавший неуязвимых врагов и объединявший народы, в самое сердце демона. Удар получился таким сильным, что лезвие пробило грудь и позвоночник. Гибельный, удушливый смрад ф'дора хлынул из тела, обжигающая кровь выплеснулась на мраморные ступени.
      Лежавший ничком на холодном полу Акмед поднял голову. Его вытянутая вперед рука, вокруг которой трепетала сеть четырех ветров, начала дымиться, когда брызги жгучей черно-красной крови упали на ладонь. Несмотря на боль, тонкие губы растянулись в улыбке. Из груди вырвался тихий смех, мешавшийся со словами ритуала Порабощения:
      "На моих руках твоя кровь, и однажды она снова обагрит их".
      Демон закричал, и в этом вопле было больше ярости, чем боли. Он отчаянно пытался дотянуться до Рапсодии, собравшейся вытащить клинок Звездного Горна. Грунтор напрягся изо всех сил, чтобы его удержать. Благословенному удалось лишь в последний раз заглянуть в глаза Рапсодии, после чего великан фирболг оторвал его от мраморного пола базилики. Грунтор и Рапсодия обменялись взглядами и кивнули друг другу. Затем великан изо всех сил бросил извивающееся тело на алтарь, над которым находилось отверстие в потолке.
      В тот же миг Рапсодия призвала с небес звездный огонь, и он низвергнулся на землю сквозь круглое отверстие в потолке базилики.
      С яростным треском пламя стихии обрушилось на алтарь, отбросив Трех от святилища. Шум ревущего огня заглушил вопли демона, но Рапсодия слышала их в своем сознании. Тело Орландо еще несколько мгновений корчилось, а потом исчезло в ослепительном пламени. И все стало прежним, лишь алтарь покрылся черной копотью.
      Рапсодия смотрела на выгоревшее святилище, но от демона не осталось ничего, кроме дыма и пепла. Из города донесся перезвон колоколов, закричали в ночи испуганные люди.
      Грунтор раскрыл свои объятия, Рапсодия бросилась к нему и прижалась к могучей груди.
      - Прости меня, прости, - прошептала она.
      - Ты все здорово сделала, герцогиня, как Ой тебя и учил. На миг ты отвлеклась, но такое случается даже с лучшими из нас, не так ли, сэр?
      Лежавший на полу Акмед с трудом приподнял голову.
      - Точно. - Он не спускал с Рапсодии внимательных глаз, даже когда Грунтор помог ему подняться на ноги, а затем обхватил надежной рукой его плечи.
      - Пойдем, твоя светлость, - пророкотал Грунтор и нежно, но настойчиво взял ее под руку.
      Рапсодия остановилась, чтобы стереть кровь с пола и стены своим плащом, а затем последовала за своими друзьями через ризницу, переступила через тело Гиттлесона - и вот они уже на улице, где собралась толпа, желавшая узнать, что произошло в базилике.
      Много часов спустя, когда сторож наконец избавился от посетителей и закрыл двери базилики, Трое вышли из темноты, чтобы еще раз осмотреть святилище. Рапсодия закрыла глаза, прислушиваясь к музыке колоколов, продолжавших говорить горожанам, что отныне все будет хорошо. Их звон был идеально чистым, и Рапсодия не сомневалась, что ветер вновь свободно проникает в колокольню.
      - Все замечательно, - сказала она своим спутникам. - Земля вновь освящена. Какие у тебя ощущения, Грунтор?
      - Пока еще трудно сказать, но скверна рассеивается, - ответил он, наклонившись, чтобы коснуться пола. - Ой бы сказал, что скоро будет полный порядок, однако нужно вернуть колоколам языки. А теперь скажи ты, мисси, как твои дела? Знаешь, ты заставила меня поволноваться.
      Рапсодия протянула к Грунтору руки, и он обнял ее и легко оторвал от земли.
      - Со мной все в порядке, правда, - сказала она, глядя в его янтарные глаза.
      - Ой тебе не верит.
      - А ты поверь. - Рапсодия прижалась к груди фирболга и поцеловала его в щеку. - Грунтор, ты не мог бы подготовиться к обратной дороге? Мне нужно поговорить с Акмедом наедине.
      Грунтор вопросительно посмотрел на Акмеда, а когда тот кивнул, ответил:
      - Ладно, твоя светлость, Ой полагает, что Ой справится, если ты так хочешь.
      Он поставил ее на пол, погладил по голове и направился к мраморным ступенькам святилища.
      - Грунтор?
      Он остановился и обернулся к ней.
      - Да, мисси?
      - Я тебя люблю.
      Его лицо расплылось в широкой улыбке.
      - Взаимно, мисси.
      Грунтор щелкнул каблуками и зашагал к выходу из базилики.
      Рапсодия подождала, пока великан выйдет из храма, и повернулась к королю фирболгов. На его лице появилась улыбка, которая тут же исчезла, стоило ему заглянуть Рапсодии в глаза. Она долго на него смотрела вернулись боль и страх, и Акмед сразу это почувствовал.
      Он обнял ее, и Рапсодия, дрожа, приникла к нему. Он молча погладил ее по спине, дожидаясь, когда она заговорит. Рапсодия поняла, что Акмед чувствует всю глубину ее страха. Они долго стояли обнявшись, и наконец ужас отступил.
      - Ты знаешь, - сказала она, поднимая глаза, - мы две стороны одной монеты.
      - Знаю.
      Рапсодия кивнула, погрузившись в свои мысли. Затем она вновь посмотрела ему в глаза.
      - Скажи, Акмед, ты готов сделать для меня все, о чем я тебя попрошу?
      - Да.
      - Я так и думала.
      Она высвободилась из его объятий, отошла на несколько шагов, а ее руки непроизвольно прижались к животу.
      Огромное пустое пространство базилики погрузилось во тьму, и даже многочисленные свечи не могли разогнать мрак. Рапсодия присела на ступеньку, и Акмед устроился рядом. Они долго сидели в молчании, глядя в темноту и слушая, как постепенно стихает шум толпы за стенами.
      "Я хочу, чтобы все кончилось. Хочу спокойно заснуть".
      "Ты хочешь, чтобы все кончилось, но это никогда не кончится, Рапсодия".
      Собравшись с духом, она посмотрела на него, ее глаза сияли, и Акмед прочитал в них нечто новое.
      - В старом мире, когда ты занимался своим прежним ремеслом, тебе случалось убивать быстро, не причиняя боли?
      - Да. Я почти всегда старался делать именно так.
      - Конечно, я как-то не подумала. - Она отвернулась, ее взгляд уперся в обгоревший балкон и скамьи. - Возможно, после окончания Совета мне потребуются твои услуги.
      Акмед кивнул.
      - О ком идет речь?
      Рапсодия посмотрела ему в глаза:
      - Обо мне.
      Акмед вновь кивнул. Он понимал.
      68
      Они сидели в комнате Совета, находившейся за Большим залом Котелка. От горящего камина пахло гораздо приятнее, чем раньше, благодаря трем стручкам ванили, которые Рапсодия бросила в огонь перед тем, как они приступили к ужину. Трапеза прошла на удивление тихо главным образом из-за меланхолического настроения Рапсодии, не расположенной к разговорам. Грунтор чувствовал: что-то случилось.
      Это ощущение преследовало его весь обратный путь из Бет-Корбэра, когда ни один из спутников не хотел или не мог разделить переполнявшую его радость. Он успел переглянуться с Акмедом, поэтому не стал задавать вопросов и попытался завести приятную беседу.
      - Чудесный ужин, герцогиня, - весело проговорил он, грубовато погладив Рапсодию по голове. - Еще никогда тушеное мясо не казалось мне таким вкусным.
      - Все дело в чесноке из Бет-Корбэра, - ответила Рапсодия, забирая у него тарелку. - Мне никогда не доводилась видеть таких крупных головок. Я сохранила часть на семена. Хочешь добавки?
      - Ясное дело. - Грунтор глотнул чаю и скорчил гримасу. - А это тоже оттуда?
      - Да, это шандра. Она была в плитках. - Рапсодия улыбнулась, увидев его гримасу. - Тебе не нравится?
      Грунтор попытался сделать довольное выражение лица.
      - Потрясающе вкусно, герцогиня.
      - Лжец. Но ничего страшного, я уже привыкла, что все оскорбляют мой чай. В него добавлена вытяжка из листьев, ты же говорил, что у тебя болит горло. Вот почему у чая такой вкус.
      Огромный болг сделал глоток.
      - Ой полагает, что со временем это может понравиться. А что ты сделаешь с демоническими штуками, магвортом и дурманом? Кажется, они ядовитые?
      - Надеюсь. Я обмазала ими гнезда тараканов.
      Акмед спрятал улыбку.
      - А зачем нам столько стрел?
      - Они для моего внука Гвидиона Наварна. Он обожает стрелять из лука, как и его отец, во всяком случае постоянно тренируется. Ему понравятся огненные стрелы.
      - Только скажи, чтобы не тренировался возле дома, не то он все сожжет дотла. Они кривые.
      Рапсодия помрачнела.
      - В самом деле? А я и не заметила.
      Король фирболгов откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
      - Конечно, не заметила. На рынке ты изо всех старалась, чтобы на тебя обратил внимание Гиттлесон.
      - Он был не слишком ловок, да?
      - "Был" здесь ключевое слово.
      - Бедняжка, - сочувственно проговорил Грунтор. - В наше время так трудно найти хороших помощников. - Он ухмыльнулся, увидев, что улыбка тронула уголки губ Рапсодии.
      - В особенности там, где он сейчас находится, - заметил Акмед, не спуская глаз с Рапсодии. - Честно говоря, там вообще трудно найти что-нибудь хорошее.
      Рапсодия отодвинула стул.
      - Ладно, хватит на меня глазеть, я больше не могу это выносить. - Она встала, подошла к камину и протянула руки к пляшущим языкам пламени.
      - Может, расскажешь нам, что тебя гложет? - Грунтор увидел, как напряглись мышцы ее спины и шеи.
      Некоторое время Рапсодия продолжала смотреть в огонь, а потом повернулась и улыбнулась им обоим.
      - Я не уверена, есть ли у меня основания для тревоги, Грунтор, спокойно сказала она. - Мне нужно вернуться в Тириан, но мысль о новом расставании с вами меня печалит.
      - Так оставайся, - без всякого выражения предложил Акмед.
      Она покачала головой:
      - Не могу. Пришло время созвать Совет намерьенов, я должна подготовиться к нему в Тириане. Но потом я вернусь, и нам волей-неволей придется несколько месяцев ждать, пока все намерьены не соберутся. Я останусь в Канрифе, и мы сможем много времени проводить вместе.
      - Ой в этом сомневается, - мрачно пробормотал Грунтор. - Как только у нас появится шанс повеселиться, прибежит Водяной мальчик, и ты с ним уйдешь.
      Улыбка исчезла с лица Рапсодии.
      - Нет, он не придет, - решительно возразила она. - Он больше не имеет ко мне отношения, Грунтор. Я не желаю его видеть.
      Болги переглянулись.
      - Приятно слышать, - буркнул Акмед. - А что потребуется от нас для подготовки Совета?
      - Я составила целый список. В основном речь пойдет о размещении и безопасности - не такая простая задача, когда нужно принять около ста тысяч гостей. Но в списке есть кое-что еще. Я схожу за ним в спальню.
      Она быстро вышла из комнаты, подальше от их внимательных глаз.
      После того как дверь за Рапсодией закрылась, оба некоторое время молчали.
      - Как ты думаешь, что ее тревожит, сэр? - не выдержал Грунтор.
      Акмед чуть поморщился и повернулся к камину.
      - Мне кажется, она воюет со своими собственными демонами.
      Король фирболгов проводил Рапсодию до границы с Бет-Корбэром. Они разделили простой ужин у костра, наблюдая за звездами на темнеющем небе. Скоро на смену зиме придет весна. Наконец Рапсодия встала.
      - Спасибо тебе. За ужин и за все остальное. Акмед кивнул. Ее глаза заблестели, и она взяла его за руку.
      - Ты помнишь о том, что ты мне сказал в ночь перед коронацией? О том, что всегда будешь прикрывать мою спину?
      - Да.
      Рапсодия улыбнулась.
      - Когда я стояла в базилике, еще до того как ты появился, я ощущала твое присутствие, а демон тебя не почувствовал.
      - Я знаю.
      - Только по этой причине я не повернулась и не убежала.
      Акмед покачал головой:
      - Нет, причина в другом. Но это не имеет значения, причина всегда найдется.
      - Ты прав. - Она закинула седельные сумки на спину лошади, а потом повернулась к Акмеду. - Ты выполнишь мою просьбу?
      - Конечно.
      - Присмотри за Элизиумом, пока меня не будет. Прошло так много времени с тех пор, как я была там в последний раз. В саду наверняка все засохло, но мне хотелось бы знать, что с домом все в порядке.
      Акмед помог ей пристегнуть сумки.
      - Все сады умирают зимой. До весны осталось совсем немного. Твои растения выживут, трудные времена прошли.
      Рапсодия не спускала с Акмеда глаз.
      - Не обязательно, - возразила она. - Иногда мороз убивает.
      Он подошел к ней и взял за руку.
      - Но только не в тех случаях, когда за садом хорошо ухаживают.
      Она вновь улыбнулась, а потом протянула руки и взяла его лицо в свои ладони. Нежно поцеловала, как возле базилики в ту страшную ночь, позволив своим губам на мгновение задержаться на губах Акмеда. Потом отступила на шаг и посмотрела ему в глаза.
      - Я боялась, что у меня не будет шанса сделать это еще раз, - тихо проговорила она.
      - Я тоже, - ответил он, подходя с Рапсодией к ее лошади. - Удачного путешествия.
      - Спасибо. Пусть у тебя все будет хорошо, друг мой.
      Она вскочила в седло, послала ему воздушный поцелуй и скрылась в чернильной черноте ночи, двигаясь вслед встающей луне.
      Акмед сидел в лодке, плывущей по тихим водам озера Элизиума. Он греб и негромко ругался. Король фирболгов ненавидел воду. Только просьба Рапсодии могла заставить его сесть в ненавистную лодку.
      После нескольких неудачных попыток пришвартоваться Акмед вздохнул, спрыгнул в воду и побрел к берегу. В тот момент, когда его ноги ступили на твердую почву, он ощутил, что с Элизиумом что-то не так. Воздух вибрировал от чуждого присутствия.
      Где-то неподалеку находился Эши.
      И тут же передняя дверь открылась. На пороге появился небритый, с горящими глазами Эши. Даже с расстояния в несколько сотен футов было видно, что он истерзан страшным волнением. Акмед, не торопясь, снял промокшие сапоги и вылил из них воду. Затем повернулся и вытащил непослушную лодку на берег.
      - Где она? - Голос Эши раздался прямо у него за спиной.
      - Да, спасибо, мне не помешает помощь, - иронически отозвался Акмед.
      Привязав лодку, он повернулся к сыну Ллаурона.
      Давняя враждебность и недоверие мгновенно исчезли - Акмед смотрел в лицо, искаженное страхом и смертельной тревогой. Впрочем, Акмед видел лицо Эши всего несколько раз, это случалось здесь, в Элизиуме, во время не слишком приятных обедов прошлым летом, которое Эши провел в этом маленьком подземном доме вместе с Рапсодией. В воздухе постоянно висело напряжение, Рапсодия выходила, чтобы принести очередное блюдо, они начинали обмениваться колкостями, а она изо всех сил делала вид, что ничего не замечает.
      Нынче его соперник оказался в незавидном положении. Он явно ожидал здесь возвращения Рапсодии - ему было достаточно выбраться наверх, чтобы сразу же узнать все новости из Бет-Корбэра. Страх состарил Эши. Внезапно Акмеда захлестнули воспоминания из его далекого прошлого. И тут случилось невероятное, король фирболгов никогда бы не поверил, что нечто подобное может произойти: в его душе шевельнулось сочувствие к Эши.
      - Она жива, - сказал он, наматывая веревку на причальный столб. Сейчас она на полпути к Тириану.
      Эши облегченно вздохнул, но тут же с тревогой спросил:
      - Она не пострадала?
      - Нет. Можешь о ней не беспокоиться.
      - А зачем она отправилась в Тириан?
      Акмед посмотрел в глаза Эши.
      - Она там живет. Неужели тебе никто не говорил?
      Эши заморгал.
      - Да. Нет. Просто я думал, что сначала она придет сюда. Здесь у нее дом.
      Акмед кивнул и повернулся, чтобы осмотреть сады Элизиума. Как и предполагала Рапсодия, здесь царило запустение, листья съежились от мороза, цветы завяли.
      - Возможно, у Рапсодии появилось предчувствие, что ты именно так и подумаешь, и она решила уехать в Тириан, чтобы с тобой не встречаться. Она не хочет тебя видеть, Эши.
      Небритое лицо его собеседника густо покраснело.
      - Она так сказала?
      - Да, именно такими словами.
      - Понятно. - Эши отвернулся и провел рукой по непослушным медным волосам. - И ты приехал сюда, чтобы передать ее слова?
      Акмед фыркнул.