- Сочувствую, дружище, - просто сказал великан и хлопнул герцога по спине.
      Лорд Стивен отлетел на несколько шагов, удивленно посмотрел на своего гостя, а потом рассмеялся:
      - Благодарю за сочувствие.
      В следующий момент дверь распахнулась, и в зал внесли подносы с едой.
      - Со смерти жены прошло четыре года. Гвидион привык, а Мелисанда, естественно, совсем не помнит матери. Присаживайтесь. Вижу, у Хильды уже все готово. Позвольте мне поухаживать за дамой.
      Тарелку Грунтора пришлось наполнять здоровенными кусками окорока и жареными тетеревами четыре раза, прежде чем великан почувствовал удовлетворение. Фарфоровые блюда со сладким ямсом и картофелем также опустели с неприличной быстротой, что окончательно смутило Рапсодию.
      Лорд Стивен всякий раз любезно просил положить гиганту добавку. Казалось, он получал колоссальное удовольствие от аппетита фирболга. Наконец, поглотив столько пищи, что хватило бы на пропитание внушительного отряда, Грунтор объявил, что сыт.
      - Не могу проглотить больше ни кусочка, дружище, - сказал он, вытирая огромную пасть изящной льняной салфеткой. - Просто здорово у вас тут. Я так чудесно покушал!
      Акмед согласно кивнул, а Рапсодия прикрыла лицо рукой и улыбнулась.
      Стивен нетерпеливо выскочил из-за стола:
      - Отлично! Я рад, что вам понравилось. А теперь не перейти ли нам в мой кабинет? Побеседуем и выпьем по стаканчику кандеррского бренди... В письме Ллаурона говорится, что вас интересует музей, но чтобы туда попасть, нужно немного прогуляться по свежему воздуху. Значит, нам необходимо подкрепить силы, верно?
      - Несомненно - согласился Акмед.
      Рапсодия с удивлением посмотрела на него: дракианин редко разговаривал с малознакомыми людьми. В его устах подобная реплика говорила о необычном проявлении общительности. Рапсодия не сомневалась, что лорд Стивен понравился ему больше любого другого, с кем им довелось встретиться в новом мире.
      Ей лорд Стивен тоже понравился. Она сразу почувствовала в нем искренность, которой не замечала в других людях. Находиться рядом с ним было приятно, он заражал всех своим энтузиазмом, словно жизнь вызывала у него постоянный интерес.
      Лорд Стивен помог Рапсодии встать и предложил руку. Потом взглянул на фирболга.
      - Следуйте за мной, - сказал он и направился к двери, находившейся слева от камина.
      Его сапоги весело постукивали по полированному полу.
      - Ллаурон написал, что вам известно о набегах из приграничных районов, от которых мы страдаем, - сказал Стивен, протягивая Акмеду бокал с бренди.
      Как и в обеденном зале, дракианин сразу же подошел к самому большому окну в комнате, которое выходило на восточную сторону замка, двор и далекие холмы Наварна. Во дворе со смехом гонялись друг за другом двое детей. Как только герцог увидел их, на лице у него появилась счастливая улыбка.
      - Гвидион и Мелисанда, - сказал он Рапсодии, кивнув в сторону двора.
      - Главный Жрец не рассказал нам ничего существенного, - небрежно бросил Акмед и показал на незаконченную толстую каменную стену, которая далеко уходила на север. - Набеги. Вы именно по этой причине начали возводить бастионы?
      Грунтор удобно устроился на большом, обитом кожей диване. Стивен вручил ему бокал с бренди, после чего присоединился к Рапсодии и Акмеду возле окна.
      - Да, - ответил он. - Навари окружен небольшими деревнями и общинами, состоящими из двух-трех ферм. Чтобы добраться отсюда до столицы, нужно провести в седле несколько дней. Поэтому жители Наварна менее других защищены от набегов. Когда ближайшие регулярные части находятся в двух днях пути, разбойникам легко уничтожить какую-нибудь деревню или ферму. О злодеянии станет известно только через несколько недель. Да, мы немало пострадали от рук самых разных бандитов. Сначала я пытался выставлять возле деревень сторожевые посты, но ничего из этого не вышло. Тогда я решил окружить крепостной стеной большие участки пахотной земли и пригласил крестьян жить под ее защитой. Некоторые согласились. Однако другие не смогли расстаться со своими домами. Что ж, я уважаю их решение. Со временем вся земля, окруженная стеной, станет плотно заселенным городком, что, разумеется, отрицательно скажется на спокойствии моих владений. Но это небольшая плата за безопасность. Откровенно говоря, я не уверен, что даже этой меры будет достаточно, но, пока у меня есть силы, я буду делать для защиты моих людей все, что от меня зависит.
      - Так может говорить только хороший правитель, - заметила Рапсодия, наблюдая за тем, как крестьяне ворочают крупные камни, укладывая их в стену.
      Она прикинула, что высота оборонительного сооружения должна превышать двенадцать футов. Очевидно, лорду Стивену пришлось столкнуться с серьезным противником.
      Впервые за все время лицо герцога помрачнело.
      - У меня имеются и личные причины. Во время одного из таких набегов погибли моя жена и ее сестра. - Он бросил взгляд во двор, где продолжали играть дети.
      Снег уже почти совсем сошел. Веселые крики ребятишек вдруг показались Рапсодии неестественно громкими.
      Сердце девушки наполнилось болью, но лорд Стивен произнес последние слова спокойно, почти без сожаления, лишь с грустью.
      - Мне очень жаль, - тихо сказала Рапсодия.
      Лорд Стивен сделал большой глоток из своего бокала:
      - Это случилось четыре года назад. Мелисанда едва научилась ходить, и Лидия отправилась в ближайший город, чтобы купить туфельки, которые подошли бы для ее маленьких ножек. Они с сестрой любили ездить в город. Они вместе наносили визиты своим знакомым, болтали с подружками. Мелисанда простудилась. Наверное, нам повезло, что она заболела, - в противном случае она бы уехала вместе с матерью. На обратном пути на них напали лирины. Я не стану утомлять вас подробностями, скажу лишь, что когда я нашел Лидию, она сжимала в руках детские туфельки...
      Рапсодии стало нехорошо, но Акмед и Грунтор лишь вежливо кивнули. Им наверняка доводилось слышать истории и пострашнее.
      - Но удивительнее всего то, что лиринские солдаты, захваченные на месте преступления, отрицали свое участие в бойне. У нас не оставалось ни малейших сомнений в их вине - имелось множество свидетелей. Однако каждый из них пошел на казнь, поклявшись, что на его руках нет крови невинных жертв и что ему ничего не известно о набеге. Случившееся несказанно меня удивило. Я знаком с лиринами с самого детства. Они жили рядом с нашими землями, и я многократно имел возможность убедиться в их благородстве. Я наблюдал за казнью, и ненависть постепенно ушла. Лирины так и не поняли, за что у них отнимают жизнь. Это поразило меня больше всего. Очень странно.
      Фирболги переглянулись.
      - Действительно. Значит, только лирины нападают на ваши деревни и города? - спросил Акмед.
      - Нет - вот почему происходящее ставит меня в тупик! На нас нападали и другие жители Роланда. Более того, некоторые солдаты Наварна и Тириана совершали в других провинциях такие же чудовищные вещи. Клянусь жизнью своих детей, я никогда не отдавал таких приказов и не призывал к мести! Не понимаю, откуда все это идет. Хуже всего то, что они нападают на наварнских детей. - Лорд Стивен открыл окно и высунулся наружу: - Гвидион, Мелисанда, пожалуйста, возвращайтесь домой.
      Дети оторвались от игры, переглянулись и вздохнули, но спорить не стали. Стивен подождал, пока они не подойдут к двери, которую открыл гофмейстер, а потом вновь повернулся к гостям:
      - Прошу меня извинить. Наступило время, когда я постоянно о них тревожусь. В нашей провинции пропало почти два десятка детей. Некоторых похитили во время набегов, других увели прямо со двора. Их тела найти не удалось, поэтому остается предположить, что их собираются продать в рабство. Удалось вернуть только одного ребенка, когда его отец и дядя отправились к похитителю, жителю Наварна. И здесь аналогичные обстоятельства: похититель утверждает, будто не знает, откуда взялся ребенок, хотя он и находился у него в доме. Такое впечатление, что весь континент страдает от коллективной амнезии.
      Лорд Стивен замолчал, допил вино, поставил бокал на стол, подошел к двери и потянул за шнурок звонка. В кабинет тут же вошла женщина.
      - Розелла, пожалуйста, искупай детей, переодень их, напои чаем, а потом приведи сюда, чтобы они познакомились с нашими гостями.
      Женщина кивнула и вышла, бросив испуганный взгляд на великана, развалившегося на диване.
      Примерно через час дверь распахнулась, и в кабинет лорда Стивена вбежали дети. Они сразу же бросились к отцу. Герцог опустился на одно колено и открыл им объятия, затем подхватил обоих и быстро закружил их; они радостно засмеялись.
      Но тут девочка заметила Рапсодию. Она сразу перестала смеяться и уже не могла отвести от гостьи взгляда. Рапсодия улыбнулась, рассчитывая успокоить девочку, но малышка выскользнула из рук отца:
      - Папочка, кто это?
      Стивен с сыном перестали возиться и обернулись к Рапсодии. Герцог взял дочь за руку.
      - Так поступать невежливо, - заметил он.
      Рапсодия сразу вспомнила своего отца - он разговаривал с ней таким же тоном. Девушке с трудом удалось скрыть улыбку. Очевидно, некоторые вещи никогда не меняются...
      - Это наши гости, - продолжал герцог. - Я пригласил вас сюда, чтобы вы с ними познакомились. Эту леди зовут Рапсодия. Полагаю, ты хочешь ей что-то сказать.
      Девочка продолжала неотрывно смотреть на Рапсодию. Стивен слегка помрачнел:
      - Ну, Мелли? Что следует сказать?
      - Ты красивая! - выпалила Мелисанда восхищенно. Стивен смущенно покраснел.
      - Ну, тут ты совершенно права, но я ждал от тебя других слов, проворчал герцог.
      - Меня и эти вполне устроят, - весело возразила Рапсодия.
      Грунтор и Акмед переглянулись: быть может, теперь, когда Рапсодия услышала правду из уст ребенка, она поверит. Однако тут же поняли, что их надеждам сбыться не суждено.
      Рапсодия подошла к детям и улыбнулась им - сначала Мелисанде, а потом и Гвидиону, который почти не уступал ей в росте.
      - Мне приятно познакомиться с вами, Мелисанда и Гвидион. Могу ли я представить вам моих друзей, Акмеда и Грунтора?
      Мелисанда так и не отвела взгляда от лица Рапсодии, но Гвидион посмотрел на фирболгов и широко улыбнулся.
      - Привет! - сказал он и с протянутой рукой подошел к поднявшемуся на ноги Грунтору.
      Великан щелкнул каблуками и пожал руку юноши огромной лапищей, стараясь не поцарапать его ладонь когтями. Затем Гвидион шагнул к окну, слегка поклонился и протянул руку Акмеду.
      - Ты будешь моей новой мамой? - спросила девочка у Рапсодии.
      Лорд Стивен покраснел до самых кончиков волос, а Рапсодия не знала, куда деваться от смущения. Грунтор громко рассмеялся:
      - Получай, дружище! Мой старик обожал повторять, что дети - это единственная причина, которая не дает жить вечно. Только они заставляют родителей по несколько раз в день умирать со стыда.
      - Ну, в таком случае, вам очень скоро предстоит навестить меня на кладбище, - с улыбкой ответил герцог. - Приношу вам извинения за свою дочь, миледи.
      Рапсодия присела на корточки рядом с ребенком.
      - В этом нет никакой необходимости, - сказала она Стивену, не сводя глаз с Мелисанды. - Она прелестна. Сколько тебе лет, Мелисанда?
      - Пять, - ответила та. - А разве тебе не хотелось бы иметь маленькую девочку?
      Лорд Стивен протянул руки, чтобы взять дочку, но Рапсодия жестом остановила его и легонько сжала ладошки Мелисанды. В черных глазах малышки, глубоких, словно море, она увидела одиночество, которое заставило дрогнуть ее сердце. Рапсодия очень хорошо знала, что чувствует лишенный матери ребенок.
      - Да, - просто ответила она. - Но только если это будет такая девочка, как ты.
      - А мальчики вам разве не нравятся? - вмешался Гвидион.
      Акмед не смог удержать улыбки.
      - Если я кому-нибудь понадоблюсь, вы найдете меня в Большом зале. Я собираюсь спрыгнуть с балкона, - заявил Стивен.
      Рапсодия повернулась и задумчиво посмотрела на Гвидиона:
      - Да, мне очень нравятся мальчики.
      - И она неплохо зарабатывала, доказывая это, - едва слышно пробормотал себе под нос Грунтор.
      - Более того, если ваш отец согласится, я готова признать вас обоих своими, - добавила Рапсодия, бросив на Грунтора мрачный взгляд. Ей хотелось утешить одиноких детей герцога.
      Стивен открыл рот, чтобы ответить, но Рапсодия его опередила. Она обратилась к Мелисанде:
      - Понимаешь ли, я очень много путешествую и никогда надолго не задерживаюсь в одном месте, поэтому сейчас мне будет трудно исполнять материнские обязанности. Но я могу быть вашей названой бабушкой.
      - Бабушкой? - с сомнением протянул Гвидион. - Вы слишком молоды!
      Рапсодия печально улыбнулась.
      - Вовсе нет, - возразила она. - Видишь ли, в моих жилах течет кровь лиринов, а мы стареем не так быстро, как другие люди. Поверь мне, я достаточно стара, чтобы быть твоей бабушкой.
      - И что получится? - спросил Гвидион, потирая гладкий подбородок большим и указательным пальцем - в точности как лорд Стивен.
      Рапсодия встала, продолжая держать Мелисанду за руку, и подошла к юноше. Потом села на стул, усадила Мелисанду к себе на колени и протянула руку к Гвидиону. Он молча сжал ее ладонь. Рапсодия между тем продолжала размышлять вслух над его вопросом:
      - Ну, прежде всего, я никогда не стала бы вашей бабушкой, если бы не была уверена, что таких внуков, как вы, мне не найти нигде на свете. Во-вторых, каждый вечер, произнося молитву, я буду вспоминать о вас - и получится, что мы снова вместе. Знайте: вечером, когда на небе зажигаются звезды, и утром, когда восходит солнце, я буду думать о вас. Я пою свои молитвы, обращая их к небу... возможно, вы даже меня услышите, ведь над нами одни и те же небеса. И всякий раз, почувствовав себя одиноко, вы будете знать, что на восходе солнца или когда на небе появляются звезды, о вас думает любящий человек. Может быть, вам станет немного легче.
      - Ты будешь нас любить? - спросила Мелисанда, на глазах которой выступили слезы.
      Рапсодия едва не разрыдалась в ответ.
      - Да, - ответила она тихо. - Я уже вас люблю.
      - В самом деле? - недоверчиво спросил Гвидион. Она посмотрела ему в глаза и, воспользовавшись своим даром Дающей Имя, сказала:
      - Да. - Она перевела взгляд на девочку. - Да, я вас люблю. Разве вас можно не любить? Я никогда не стану лгать вам - в особенности в таких важных вопросах, как этот.
      Стивен не мог отвести от нее изумленного взгляда.
      - Я постараюсь навещать вас, посылать подарки и письма, - продолжала Рапсодия. Ее вдруг охватил ужас: да имеет ли она вообще право так поступать! И тем не менее она продолжала: - А вы все время будете оставаться здесь. - И она приложила руку к своей груди, а потом к их сердцам. - Ну как? Хотите стать моими первыми внуками?
      - Да! - пылко ответил Гвидион.
      Мелисанда только кивнула - она была слишком взволнована, чтобы говорить.
      Рапсодия взглянула на лорда Стивена, с лица которого не сходило удивленное выражение. И вновь она смутилась, прекрасно понимая, что не только вышла за пределы своего социального статуса, но и нарушила элементарные законы приличия.
      - Разумеется, все это возможно только в том случае, если ваш отец согласится, - добавила девушка, краснея.
      - Конечно, - быстро проговорил лорд Стивен, не дав детям открыть рот. - Благодарю вас! - Он позволил себе еще раз взглянуть на Рапсодию, сожалея, что она отказалась выполнить первую просьбу Мелисанды, а потом повернулся к Акмеду: - Ну, детям пора спать. А мы можем посмотреть музей.
      29
      НАМЕРЬЕНСКИЙ МУЗЕЙ был выстроен из такого же красно-коричневого камня, как и весь замок лорда Стивена. В отличие от остальных строений, находившихся на территории замка, на стенах музея не горели факелы, и он стоял погрузившись в темноту.
      Уже спустились сумерки, закружился на ветру снег, и хозяин быстро повел гостей к маленькому темному зданию.
      Рапсодия остановилась, чтобы пропеть вечернюю молитву, и все обитатели замка прекратили свои дела, прислушиваясь к ее мелодичному голосу. Мелисанда и Гвидион, наблюдавшие за гостями с балкона, дружно захлопали в ладоши, когда молитва закончилась, и Рапсодия залилась краской.
      Лорд Стивен улыбнулся.
      - Марш в постель! - крикнул он детям и тихонько рассмеялся, когда две фигурки стремительно скрылись внутри замка.
      Он предложил Рапсодии руку, а другой поднял над головой факел.
      Когда они подошли к обшитой медью двери, герцог вздохнул, отпустил руку девушки и вынул из кармана плаща огромный медный ключ, покрытый необычными письменами. Засунув ключ в замок, он с некоторым трудом повернул его: очевидно, музей уже давно никто не посещал. Грунтор помог открыть тяжелую скрипучую дверь.
      В свете единственного факела из вечного мрака выступили статуи и другие экспонаты, стоящие вдоль стен и на полках, - вот только смотреть на них было некому. Настоящий мавзолей. В тусклом свете лицо лорда Стивена стало призрачно-белым. Он быстро прошел вдоль стен, зажигая изогнутые стеклянные канделябры при помощи длинного фитиля, укрепленного на медном стержне. Теперь в музее стало значительно светлее - здесь можно было даже читать.
      - Впечатляющее зрелище, - заметила Рапсодия. - Канделябры дают много света.
      - Дар вождя намерьенов, лорда Гвиллиама ап Рендлара ап Эвандера туата Гвиллиама, которого иногда называли Гвиллиам-Провидец. Он, среди прочего, являлся изобретателем и инженером, и его гению принадлежит множество поразительных устройств, - пояснил хозяин.
      Акмед и Грунтор принялись рассматривать экспонаты, картины и статуи. Грунтор остановился перед узкой каменной лестницей и пытливо заглянул вверх, словно проверял, сумеет ли он по ней подняться.
      - Я слышала о лорде Гвиллиаме, - заговорила Рапсодия. - Но другие имена мне незнакомы. Это части его полного имени?
      - Да, - кивнул Стивен, который явно получал удовольствие от происходящего. - Когда Первый и Третий флоты после пятьдесяти лет независимого существования встретились, а потом решили объединиться со Вторым флотом, возникли нескончаемые проблемы, связанные с наследованием титулов, поскольку многие народы намерьенов имели собственную систему генеалогии. Попросту говоря, они не знали, как себя называть. Следует ли им связывать себя с флотом, на котором они приплыли, с семьей или народом? Поэтому они изобрели простую схему, которой могли пользоваться все. Каждый человек получал первое имя, затем добавлялись имена двух его ближайших предков того же пола и, наконец, имя Основателя Рода, от которого они произошли. Отцом лорда Гвиллиама был король Рендлар, дедом - король Эвандер, а он сам стал Основателем Рода.
      - Понятно, - задумчиво проговорила Рапсодия, которую неожиданно пробрала дрожь.
      Лорд Стивен только что отчасти ответил на один из вопросов, интересовавших Акмеда, - сколько времени прошло между тем моментом, когда трое путников отправились в путешествие по Корню, и годом отплытия флотов. Хотя историк не назвал точное число лет, им стало ясно, что по меньшей мере несколько поколений королей разделяло Триниана, который правил страной в их времена, и Гвиллиама.
      Рапсодия повернулась, чтобы проверить, слушает ли их разговор Акмед. Впрочем, она не сомневалась, что тот не пропустил ни единого слова. Однако фирболг не подавал вида, внимательно рассматривая толстый альбом рисунков и чертежей Гвиллиама.
      - Перед вами копии, - обратился лорд Стивен к Акмеду, осторожно переворачивающему страницы. - Оригиналы давно истлели. У каждого поколения имелся историк, в чьи обязанности входило копирование работ Гвиллиама. Естественно, часть из них безвозвратно утеряна.
      - А сколько поколений прошло с тех пор, как они высадились? рассеянно спросил Акмед, изучая чертеж вентиляционной системы.
      Лорд Стивен просматривал стопку манускриптов, аккуратно сложенную на полке.
      - Пятьдесят три, - ответил он немного рассеянно.
      Наконец он нашел то, что искал, вытащил тонкий манускрипт, обшитый кожей, сдул с него пыль и протянул Рапсодии:
      - Вот текст, о котором писал в своем письме Ллаурон. Лингвистические таблицы и словарь древнесереннского языка.
      - Благодарю вас, - закашлявшись, ответила Рапсодия. - Здесь все?
      - Да. Боюсь, правда, словарь далеко не полон. Об этом языке мало известно.
      - Понятно. Еще раз благодарю вас.
      - Смотрите, вот уроды так уроды! - вскричал Грунтор, показывая на маленькие статуэтки.
      Лорд Стивен рассмеялся и подошел к фирболгу.
      - Эти трое - Мантейды, Прорицательницы. Мэнвин, Ронвин и Энвйн. Вот здесь Энвин вылеплена вместе со своим мужем, Гвиллиамом. В их жилах смешалась самая разная кровь. Их отец был представителем древних сереннов, высоких, худощавых людей с золотистой кожей. А мать - медно-красным драконом. На картинах они еще уродливее. У Мэнвин огненно-рыжие волосы, а глаза подобны зеркалам.
      - Она все еще жива? - поразилась Рапсодия.
      - Да, она - Оракул столицы провинции Ярим. Там находится ее храм, если только он еще не рухнул.
      - А вам сколько годочков будет? - напрямик спросил Грунтор. - Вы из Основателей Рода?
      Стивен рассмеялся:
      - Едва ли. Мне пятьдесят шесть, и я прожил около трети своей жизни. Малый ребенок, по сравнению с этими людьми. - Улыбка исчезла с его лица. Я рад ответить на любой ваш вопрос, но имейте в виду: большинство намерьенов или их потомков вряд ли будут с вами столь же откровенны. Их отличает необычайная скрытность. Многие стыдятся своего прошлого. Ничего удивительного, если учесть, что произошло. Хотя все герцоги Роланда и их потомки - тоже намерьены. Мы довольно странные люди, склонные многое усложнять.
      - А что там, наверху? - поинтересовался Акмед. Стивен подошел к лестнице. Его природная живость, помноженная на интерес к предмету, заставляла его приплясывать на месте от возбуждения.
      - Идемте, я покажу.
      Верхнюю площадку короткой лестницы украшала значительных размеров статуя медного дракона, инкрустированная самоцветами и позолотой, за долгие годы заметно потускневшей. Рапсодия постаралась держаться подальше от статуи: дракон с жуткими когтями и клыками и могучими мышцами казался живым. С грозным выражением на морде он присел, готовясь к прыжку.
      - Перед вами Элинсинос, владевшая этими землями до того, как появились намерьены, - рассказывал Стивен, проходя мимо статуи. - Она отличалась свирепостью и успешно защищала свои владения от людей, пока не пришел Меритин-Исследователь.
      Герцог подвел их к задней стене, где висели портреты - парами или группами по три. В нижнем ряду Рапсодия заметила портрет молодого лорда Стивена, а над ним - человека с острыми чертами лица, амулетом на шее и в митре.
      Рапсодия обернулась к лорду Стивену:
      - Кто эти люди?
      - В верхнем ряду Патриарх и пятеро Благословенных, служащих под его началом. Во всяком случае, так он выглядел в молодости: сейчас он заметно постарел. В нижнем ряду портреты герцогов, управлявших теми землями, в которых находятся престолы Благословенных. - Хозяин замка показал на человека с голубыми глазами и золотисто-каштановыми волосами. - За исключением Тристана Стюарта, Верховного лорда-регента Роланда и принца Бетани, где находится его столица. Хотя каждое из наших государств считается суверенным, Верховный лорд-регент контролирует армию и большую часть территории, а также издает законы для всех остальных. Обычно с этим не возникает проблем - большинство из нас связано родственными узами. Мы с Тристаном - кузены.
      Рапсодия кивнула:
      - Почему портреты особ королевской крови расположены ниже духовенства?
      Лорд Стивен хмыкнул:
      - Хороший вопрос. Здесь отражен давний конфликт. Извечная борьба между церковью и государством. В результате страдают несчастные граждане, которые вынуждены выбирать между Единым Богом и сувереном. Конечно, только королевский род намерьенов обладает безрассудной смелостью, позволяющей ему считать, что в таком вопросе вообще возможен выбор.
      Рапсодия рассмеялась. Глаза лорда Стивена сверкнули, а непочтительный тон лишь подчеркнул его отношение к данной проблеме.
      - Конечно, - продолжал он, - в моем случае дело обстоит несколько иначе, поскольку Благословенный нашей провинции совмещает две должности. Он возглавляет духовенство как Наварна, так и Авондерра. Его престол один из самых сильных в Роланде, да и на всем континенте. Его единственный активный конкурент - Благословенный Сорболда, поскольку он глава церкви целой страны, а не двух провинций. Они страстно ненавидят друг друга. Лишь Единый Бог знает, что будет после смерти нынешнего Патриарха. В общем, Благословенный Авондерр-Наварна не особенно вмешивается в нашу политику, и я ему безмерно благодарен. Его интересует более крупная добыча. Вот здесь, под стеклом, образцы штукатурки их базилик. Взгляните: базилики являются лучшими из сохранившихся образцов архитектуры намерьенов. Главный город в горном Канрифе производил огромное впечатление, но болги, захватив земли Гвиллиама, уничтожили город... Я не хотел вас обидеть, Грунтор.
      - Больно надо мне обижаться, - рассеянно отозвался огромный фирболг, который изучал скульптуру дракона.
      Рапсодия обратила внимание на то, что лорд Стивен не считает Акмеда фирболгом.
      - Вот прекрасный образец изобретательности намерьенов, - продолжал герцог, переходя к новым экспонатам. - Здесь изысканная культура сочетается с глубокой религиозной философией. Древние намерьены верили, что пять стихий природы священны, что они являются источником всей энергии Вселенной, и строили свои базилики в честь этих стихий.
      Рапсодия с интересом посмотрела на рисунки, сделанные пером. Художнику удалось изобразить даже самые мелкие архитектурные детали базилик, вплоть до камней, из которых их выстроили.
      Самое большее впечатление на девушку произвело изображение базилики с надписью "Авондерр". Громадное здание было построено в форме гигантского корабля, пытающегося пробиться сквозь рифы к берегу океана. На другом рисунке она увидела часть базилики, которую можно было разглядеть только при отливе. Ей на память пришел рассказ Грунтора и Акмеда, побывавших там.
      Лорд Стивен заметил ее интерес и улыбнулся:
      - Это базилика, которую посещают наши граждане, огромная церковь Единого Бога, Повелителя Морей, расположенная на берегу. На древнем языке она называется "Аббат Митлинис".
      Рапсодия улыбнулась в ответ. Лорд Стивен имел весьма смутное представление об этом языке. Слова "аббат митлинис" означали "отец океанорожденного", первобытной расы людей, известных в старом мире под названием "митлины". Она посмотрела на Акмеда и Грунтора, надеясь, что они не станут поправлять герцога, но они рассматривали другие экспонаты и никак не отреагировали на его слова.
      - Базилика построена главным образом из обломков огромных кораблей, на которых намерьены приплыли с Острова, - продолжал Стивен. - Она посвящена стихии воды, и с каждым новым приливом волны вновь и вновь благословляют и освящают базилику. Для намерьенов было важно найти святую землю. Им требовалось отыскать убежище в незнакомом мире, куда не могло бы войти зло. Вот почему базилики стали первыми зданиями, которые они построили, - после сторожевых башен. Авондерр - провинция на побережье, где высадились первые намерьены. Если, конечно, не считать места, где вышел на берег Меритин.
      Рапсодия вернулась к портретной галерее. Ей хотелось еще раз взглянуть на картины. Взгляд девушки остановился на пяти духовных лицах. Благословенный Авондерра был изображен в одеянии из зелено-синего шелка, а украшавший его грудь талисман по форме напоминал каплю воды.
      У каждого из пяти Благословенных имелся свой особенный талисман. Плечи Патриарха окутывала золотая мантия, на цепочке висел амулет в виде серебряной звезды.
      Рапсодия сразу определила Благословенных, чьи базилики посвящались огню и земле. Первого отличала огненного цвета риза и украшенная рогами митра. На шее висел золотой талисман в форме солнца со спиралью из красных самоцветов в центре. У второго было одеяние цвета земли и амулет в форме глобуса. Последние двое Благословенных были в белых одеяниях, но лишь у одного из них имелась цепочка без амулета.
      - А как же остальные? Вот эта, например? - Рапсодия показала на удивившую ее картину, где базилика была изображена сверху и спереди.
      Базилика с надписью "Бетани" имела круглую форму и была построена из мрамора. Она состояла из нескольких концентрических стен. Пол во внутреннем дворе выложили мозаикой в форме пламени, которая производила сильное впечатление, если смотреть на нее сверху.
      - Это церковь Единого Бога, Огня Вселенной, или, на древненамерьенском, Вракна.
      Рапсодия побледнела: на самом деле во времена многобожия на старом намерьенском это слово служило именем злого огненного божества. Казалось, лорд Стивен ничего не заметил.
      - Конечно, сейчас она посвящена Единому Богу, но в первую очередь стихии огня. Вечное пламя горит в самом центре, питаясь от огненного колодца в самом сердце Земли, благодаря чему земля там считается священной.
      - И это базилика Патриарха, поскольку она расположена в Бетани, столице?
      - Нет, Бетани - политическая столица Роланда, но религиозная столица расположена в независимом городе-государстве Сепульварта. Именно там живет Патриарх. Там же находится Цитадель Звезды. Только Патриарх проводит богослужения в базилике, хотя правоверные приходят туда, чтобы участвовать в службе.
      - Я не понимаю. В чем разница между проведением богослужения и участием в службе?
      - Прямая молитва. В нашей религии только Патриарх молится непосредственно Единому Богу.
      - Почему?
      - Лишь Патриарх считается достойным входить в непосредственный контакт с Создателем.
      Рапсодия нахмурилась:
      - А кому молятся остальные?
      - Патриарху. Мы воспеваем ритуалы веры и отправляем наши просьбы духовенству. Благословенные молятся за нас. Патриарх получает представление о наших нуждах от духовенства, после чего излагает их Единому Богу. К тому моменту, когда каждая молитва доходит до уровня Патриарха, за ней уже стоит объединенная сила нашей веры.
      - Понятно, - вежливо сказал а Рапсодия. Ее собственная вера не имела ничего общего с услышанным. Девушка повернулась к изображению базилики Патриарха в Сепульварте. Интересно.