Элизабет Хэйдон
      Рапсодия: Дитя Крови
      (Симфония веков-1)
      Пер. с английского В.Гольдича, И.Оганесовой
      Их трое, Рапсодия, Акмед и Грунтор, и каждый из них владеет определенной сверхъестественной силой. Чтобы спастись от врагов, они уходят под землю и отправляются в путешествие по корням Великого Белого Дерева. Но за время их путешествия минует полторы тысячи лет, и на планете происходят катастрофические изменения. Единственное, что не меняется, это древнее зло.
      Ноябрю, октябрю и сентябрю,
      Трем лучшим месяцам года,
      С любовью и благодарностью
      За все, что они мне дали
      ПРОРОЧЕСТВО ТРЕХ
      Трое придут, опоздав, и уйдут слишком скоро,
      Они - как стадии жизни людской:
      Дитя Крови, Дитя Земли, Дитя Неба.
      Всяк на Крови замешан и рождается в ней;
      Всяк по Земле ходит, ведь она - его дом;
      Но вечно тянется к Небу и под ним пристанище себе обретает.
      К Небу подъемлет нас смерть,
      Частью звезд мы становимся.
      Кровь дарит начало, Земля - пищу,
      Небо - мечты при жизни и вечность в смерти.
      Так пусть будут Трое, один для другого.
      ПРОРОЧЕСТВО НЕЗВАНОГО ГОСТЯ
      Средь последних, кто должен уйти, среди первых пришедших,
      В поисках новых хозяев, незваные, в месте незнаемом.
      Власть, что получена первыми,
      Будет утеряна, если они последними станут.
      Сами не ведая зла, будут лелеять его,
      Словно приятнейший гость, улыбаясь невинно,
      Втайне смертельные капли точит в винный бокал.
      Так же и ревность, ведомая собственной силой,
      Тот, кто влеком злою ревностью, будет бесплоден,
      В тщетных попытках зачать милое сердцу дитя
      Вечность пройдет.
      МЕРИДИОН
      МЕРИДИОН СЕЛ за Редактор Времени и принялся за работу. Настроил линзы и проверил катушки с прозрачными нитями - от толстых, определенных прядей Прошлого до тончайших волокон Будущего. Тщательно протер окуляры, вытащил прочную нить из катушки Прошлого и натянул ее на раму машины так, чтобы волокно прошло под линзами. Аккуратно выделив каждую временную линию, двинулся сквозь столетия и годы к дням и мгновениям, пока не нашел ту точку входа, которая его интересовала.
      Улыбнувшись собственным мыслям, он поглядел на юношу. Уверенным шагом тот шел по лесной дороге. Походка юноши отличалась от тех, что Меридион привык наблюдать. Окружающий ландшафт был удивительно ярким и свежим, сияющее летнее утро, казалось, только и ждало, когда кто-нибудь по достоинству оценит его красоту, но юноше было не до того - он слишком погрузился в свои мысли.
      Меридион остановил изображение.
      С диска, парящего в воздухе рядом с Редактором, он снял миниатюрный флакон, оправленный в черный камень. Вытащив пробку, слегка отпрянул назад: резкий аромат всякий раз заставал его врасплох. Меридион заморгал. Касаться пальцами век ни в коем случае было нельзя - он прекрасно знал, какое воздействие может оказать одна-единственная капля жидкости, использованная не по назначению.
      Когда туман, застилавший взор, растаял, он достал тончайшую кисточку и терпеливо дождался, пока блестящая овальная капля впитается в миниатюрный кончик. Убедившись, что все проделано безошибочно, он быстрым аккуратным движением провел кисточкой по глазам замершего в неподвижности юноши. Жидкость растеклась по сапфировым радужным оболочкам до самых уголков глаз. Окно возможности будет маленьким, а юноша должен видеть все ясно и четко. Закончив, Меридион закрыл пробкой флакон и поставил его на место, на сверкающий диск.
      Затем снял катушку с Редактора Времени и заменил ее другой, с иным, еще более удаленным Прошлым. Эту нить он вытащил с куда большей осторожностью, учитывая се возраст, а также природу места, которое ее породило, ныне сгинувшего в морской пучине. На сей раз искать нужный участок нити пришлось долго, но Меридион был терпелив. Слишком многое зависело от качества его работы.
      Отыскав наконец нужный фрагмент, он вновь остановил изображение и взял другой инструмент. Уверенным движением сделал четкий круговой разрез, снял изображение с первой нити и аккуратно поместил на вторую. Затем взглянул на результат через линзы.
      Вопреки ожиданиям Меридиона, юноша сознание не потерял - он лежал ничком па земле и отчаянно тер пальцами глаза. Меридиону стало смешно и грустно одновременно.
      "Вообще-то, следовало сообразить, что парень станет сопротивляться", подумал он и уселся в кресло, включив экран на стене, чтобы взглянуть на плоды своей деятельности и дождаться момента встречи и ухода.
      ПОГИБШИЙ ОСТРОВ
      1139 год, третий век
      БОЛЬ ИСЧЕЗЛА так же быстро, как и возникла. Гвидион выплюнул набившуюся в рот пыль, перевернулся на спину и застонал. Посмотрев на небо, он сразу понял: изменилась не только местность, но и время суток. Всего несколько мгновений назад было раннее утро, а сейчас день уже клонился к вечеру. Гвидион не сомневался, что его каким-то образом перенесли в это место, но куда именно и как - этого он понять не мог.
      К счастью, он был весьма практичный молодой человек, поэтому, едва свыкнувшись с обстановкой, встал и принялся размышлять, что же ему делать дальше. Как и почему он сюда попал - это сейчас его не слишком-то беспокоило.
      Воздух здесь был совсем не такой, как дома. Более разреженный. Но к нему вполне можно притерпеться. Оглядевшись по сторонам, Гвидион заметил неподалеку небольшую рощицу и решительно зашагал туда.
      Оказавшись среди деревьев, он сел на землю и принялся делать короткие, быстрые вдохи, постепенно выравнивая дыхание. Вскоре он начал привыкать к новой обстановке, а слезящиеся глаза уже не доставляли сильного беспокойства. Затем Гвидион проверил, на месте ли вещи, которые взял с собой, отправляясь в город: кинжал и кошелек, фляжка с водой и яблоко. Все тут, при нем. Он сделал несколько глотков. Когда он закрывал флягу, ему вдруг показалось, что земля чуть подрагивает. Похоже, приближалась повозка.
      Увидев надвигающееся облако пыли, Гвидион спрятался за деревом. Рядом с повозкой, которую тянула пара волов, шагали трое мужчин; позади трусил теленок. Повозка была доверху нагружена бочками с зерном, уложенными на солому; еще один мужчина сидел на козлах. Странно они все как-то одеты... Тем не менее Гвидион тут же смекнул, что это крестьяне.
      Он старательно прислушивался к разговору, но слова заглушал грохот колес. Глаза у Гвидиона все еще немного побаливали. Он уже почти не обращал на это внимания, не сводя взгляда с губ незнакомцев. И вдруг изображение стало удивительно четким; казалось, он видит, как слова формируются на губах крестьян. Он даже слышал их, словно разговор шел в нескольких шагах от него. Когда же Гвидион узнал язык говоривших, голова у него пошла кругом.
      Незнакомцы говорили на древненамерьенском.
      Это невозможно, подумал Гвидион, ведь древненамерьенский язык считается мертвым. Используется разве что при отправлении религиозных обрядов или между аристократами. И тем не менее здешние крестьяне говорили на полузабытом языке так, словно он был для них родным. Совершенно невозможно. Если только не...
      Гвидион содрогнулся. Серендаир, родина намерьенов, прекратил свое существование более тысячи лет назад - исчез в пучине моря во время чудовищного катаклизма.
      Предки Гвидиона пришли оттуда, как и предки его друзей. За столетия беженцы из Серендаира рассеялись по земле, большинство же погибли в войнах. Неужели еще остались места, где намерьены живут, как тринадцать столетий назад?
      Когда повозка, утопая в клубах пыли, удалилась на приличное расстояние, Гвидион осторожно выбрался из-за дерева. Повозка медленно одолела западный склон холма, перевалила через его вершину и вовсе скрылась из виду. Гвидион на всякий случай еще чуть-чуть подождал и зашагал по пыльной дороге следом за фермерами.
      Поднявшись на вершину холма, он замер от восхищения, глядя, как вечернее солнце одаривает золотыми лучами богатую зелень пастбищ. Без сомнения, в этих прекрасных местах ему бывать не приходилось, иначе бы он их запомнил. От сочной травы в воздух поднимался терпкий аромат.
      Повсюду расстилались бескрайние поля и луга, кое-где виднелись деревья, но ни леса, ни более-менее крупной реки или озера не замечалось, лишь блестели, пересекая пастбища, небольшие ручьи. И соленого запаха моря свежий ветер с собой не нес.
      Гвидион не мог больше терять времени - скоро начнет темнеть. Вон уже и повозка, пылящая впереди на дороге, превратилась в едва заметную точку. Скорее всего, крестьяне ехали в деревушку, которую он разглядел в соседней долине. В окрестностях Гвидион приметил несколько мелких ферм и одну покрупнее. Он решил дойти до ближайшей и попроситься переночевать. Если получится, там он и отыщет ответы на мучившие его вопросы.
      Он снял с пальца золотое кольцо с печаткой и убрал в кошелек. Бросив последний взгляд на холмистую местность внизу, глубоко вздохнул. Легкие постепенно начинали привыкать к здешнему воздуху; Гвидион ощущал запах скошенного сена, хозяйский дух амбаров - приятный аромат сельского достатка. Все говорило о том, что люди тут ведут счастливую жизнь, - ни с чем подобным Гвидиону еще не приходилось встречаться в его молодые годы.
      Он вдруг успокоился. Сейчас не время раздумывать, как он сюда попал. Так или иначе, он здесь; что ж, нужно пользоваться случаем - наверняка его ждет какое-нибудь интересное приключение. И Гвидион быстро зашагал в сторону фермы, где в окнах уже зажигали свечи.
      Когда Гвндион добрался до деревушки, крестьяне заканчивали свои дневные работы: заносили в сараи плуги и распрягали волов. Яркие лучи закатного солнца окрашивали дом, двор, амбар оттенками розового и золотого.
      Крестьяне шутили и смеялись: позади остался долгий трудовой день, и у всех было прекрасное настроение. Гвидион взглядом отыскал хозяина фермы. Тот был заметно старше остальных, время успело посеребрить его волосы, но словно бы отступило перед крепким телом. Хозяин отдавал указания тихим голосом, странным при такой могучей фигуре.
      Гвидион направился к остановившейся возле дома повозке, рассчитывая привлечь внимание хозяина. Однако ему пришлось немного подождать, прежде чем его заметили.
      - Парч! - раздался женский голос за спиной Гвидиона. Тот обернулся.
      Немолодая женщина - жена фермера, скорее всего - показывала на Гвидиона:
      - Глянь-ка, Парч! Новые рабочие руки пожаловали.
      Она улыбнулась юноше, и тот тоже улыбнулся в ответ. Все оказалось гораздо проще, чем он думал.
      Фермер передал поводья в руки одного из работников и вытер ладони о рубашку.
      - Привет, Сэм, - сказал он, протягивая Гвидиону руку. - Ищешь работу?
      - Да, сэр, - кивнул Гвидион, отвечая на рукопожатие.
      Он надеялся, что правильно выговаривает слова. Фермер сразу понял, что для собеседника этот язык не родной, и стал говорить медленнее, чтобы незнакомцу было легче его понимать. Жестом он подозвал одного из своих людей. Тот подошел, на ходу вытирая руки о тряпку.
      - Аса, покажи Сэму свободный угол в бараке. Боюсь, парень, ужин ты пропустил. Зато сегодня в городе будут танцы в честь начала уборки урожая, и наши туда собираются. Почему бы тебе не поехать с ними? Там можно будет перекусить, если ты голоден.
      Женщина бросила на мужа сердитый взгляд:
      - У нас кое-что осталось, Парч. Идем со мной, молодой человек. - Она повернулась и зашагала к дому.
      Гвидион отправился следом за нею, с интересом оглядываясь по сторонам. Дом был каменный, однако хозяева не пожалели дерева на внутреннюю отделку стен. Мебель оказалась простой, но удобной, к тому же она была украшена намерьенской резьбой. Столбы лестниц и высокие спинки стульев были похожи на алтари в базиликах Сепульварты, священного города родины Гвидиона, а столы походили на те, что он видел в Большом Зале в Тириане.
      - На, поешь. - Женщина поставила на стол тарелку с остатками ужина. И прихвати с собой, раз пойдешь на танцы. В наших краях танцы по случаю сбора урожая - дело серьезное. А у вас?
      Гвидион взял тарелку и улыбнулся.
      - Нет, мадам, - вежливо сказал он.
      - Что ж, думаю, тебе понравится. Перед брачной лотереей эти танцы последние, так что нужно веселиться, пока есть время. - Она ему подмигнула и хотела было вернуться к своим занятиям, но...
      - Брачная лотерея? - переспросил Гвидион.
      - У вас что, нет такого обычая?
      - Нет, - ответил Гвидион, с тарелкой в руках сопровождая хозяйку к двери.
      - Значит, на ферме ты раньше не работал, заметила хозяйка.
      - Нет, мадам, - откликнулся Гвидион. Он вспомнил свой дом и с трудом скрыл улыбку.
      - Тебе стоит поторопиться. Остальные уже почти готовы.
      - Благодарю вас, - искренне сказал Гвидион. Следуя за Асой к бараку, где обычно спали остальные работники, Гвидион на ходу принялся есть.
      Как только фургон остановился, Гвидион спрыгнул на землю. На каменистой дороге сильно трясло. Работники, что ехали с ним, держались миролюбиво, хотя особой общительностью не отличались. С самого начала они вели себя сдержанно, и Гвидион не знал, что тому причиной - то ли здесь так относятся ко всякому незнакомцу, то ли их смущал его внешний вид. Все вокруг были нормальными, обычными людьми, в том числе и фермер с женой. Однородный состав населения был для юноши непривычен - у него на родине куда чаще встречались полукровки.
      Городишко был ярко освещен, светильники стояли на бочках и свисали с деревьев, создавая настроение праздника. Община была не слишком богатой, но дома фермеров выглядели вполне пристойно. Люди были хорошо одетыми, и непохоже, чтобы кто-нибудь здесь страдал от недоедания.
      Украшения тоже не отличались роскошью - только цветы да ветки вечнозеленых деревьев. Очевидно, здание, возле которого они остановились, использовалось по-разному: здесь в праздничные дни отправлялись религиозные службы, по вечерам тут встречались жители городка, а днем учились дети. Длинные столы, расставленные в большом зале с земляным полом, ломились от праздничных угощений; рядом с каждой тарелкой лежал бант из муслина символ любви.
      Гвидион вдруг понял, что ему по душе этот непритязательный праздник. Здешняя простота приятным образом контрастировала с долгими и нудными празднествами, к которым он привык у себя.
      Постепенно гостей становилось все больше. Оживление все возрастало. Молодые женщины надели по случаю праздника платья из светлых тканей с шелковой отделкой, а юноши пришли в чистых муслиновых рубашках. Гвидион заметил музыканта с необычным струнным инструментом. Еще двое собирались играть на минареллах. У Гвидиона на родине такие инструменты иногда называли стонущими ящиками. Несколько парней волокли к столам здоровенную бочку. Похоже, все вот-вот должно было начаться.
      Зал постепенно заполнился. На Гвидиона явно обращали внимание. Несколько раз мимо проходили стайки молодых девушек - девушки не таясь рассматривали молодого человека, перешептывались и хихикали. Сначала Гвидион смущался, но вскоре привык к такому вниманию. Девушки были примерно одного с ним возраста, четырнадцати или пятнадцати лет, а юноши выглядели лет на пять старше, хотя изредка среди них попадались и сверстники Гвидиона.
      Он подошел к столам с угощением, и одна из женщин предложила ему поесть. Гвидион с радостью согласился. Вопросов ему никто не задавал, хотя все заметили, что он не местный. Впрочем, здесь собралось немало гостей из соседних деревень. Незнакомцев называли Сэмами или Джеками; теперь Гвидион понял, почему фермер обратился к нему именно так.
      Затем в зале появился пожилой мужчина с большим деревянным ящиком в руках, и но толпе пробежала волна возбуждения. Пожилой приблизился к одному из столов, и женщины тут же принялись расчищать место, чтобы он мог разложить содержимое ящика - множество аккуратных кусочков пергамента, несколько чернильниц и перья.
      Толпа начала разделяться - женщины отошли к стенам, а мужчины устремились к столу, где каждый принялся искать нужный кусок пергамента. Обнаружив искомое, мужчины принимались что-то писать. Гвидион знал о карточках для танцев и решил, что здесь происходит нечто похожее.
      "Пожалуй, пора немного прогуляться", - подумал он.
      Успела спуститься ночь, и небо стало совсем темным. Светильники и свечи разгоняли мрак, люди продолжали прибывать, со всех сторон слышались взволнованные голоса и веселый смех. Все новые и новые посетители проходили мимо Гвидиона, словно его не существовало вовсе.
      Он уже догадался, что окружающие очень серьезно относятся к предстоящему ритуалу. Несмотря на веселье, в атмосфере по-прежнему ощущалось явное напряжение, и в этом не было ничего удивительного. Для подобного сообщества создание новых семей имело огромное значение - от них во многом зависело, выживет деревня или нет.
      Гвидион огляделся по сторонам в поисках темного уголка, откуда можно было бы поглядеть на звезды. Он неплохо разбирался в астрономии и полагал, что, увидев ночное небо, сумеет определить, куда его занесло.
      Яркий свет мешал, и Гвидиону пришлось отойти довольно далеко. Когда же наконец ему удалось увидеть звезды, он не узнал ни одного созвездия. Над самым горизонтом висела незнакомая большая звезда.
      Гвидион ощутил, как на него накатывает холодная волна страха. До сих пор он рассчитывал, что сумеет без особых проблем добраться до дома, достаточно определить, где находишься. Но если все звезды чужие, значит, он оказался гораздо дальше от родных мест, чем предполагал. Ерунда какая-то... Вид неба зависит только от времени года, а оно не изменилось...
      Гвидион уселся на стоящую рядом бочку и попытался совладать с охватившим его волнением.
      На противоположной стороне дороги ему почудилось какое-то движение. Он всмотрелся в темноту. Кто-то осторожно пробирался вдоль шеренги таких же бочек. Гвидион решил выяснить, кто это там осторожничает. Все свои вещи он оставил в доме фермера, но кинжал по-прежнему висел у него на поясе. Вытащив клинок, он быстро пересек дорогу и незаметно приблизился к бочкам.
      И удивленно замер: за бочками пряталась юная девушка, наблюдая за входом в зал, где вот-вот должны были начаться танцы.
      Лица девушки не было видно. Длинные блестящие волосы шелковистой волной рассыпались по плечам, и Гвидиону вдруг ужасно захотелось провести по ним рукой.
      Но это было бы слишком диким, неожиданным поступком, и он просто легонько похлопал девушку по плечу. Та ахнула и резко обернулась, чуть не опрокинув при этом бочку.
      Удивление и страх, отразившиеся на девичьем лице, не помешали Гвидиону отметить, что он никогда еще не видел создания столь прелестного. Изящные черты; большие глаза, обрамленные черными ресницами; верхняя губа изогнута в форме лука... В отличие от всех других девушек, которых он видел на празднике, эта явно была полукровкой - как и сам Гвидион. Она отступила назад, и волосы ее рассыпались по плечам, закрыв цветы на корсаже платья.
      - Не бойтесь, - мягко произнес Гвидион, - я вас не хотел напугать.
      Девушка глубоко вздохнула, взгляд ее огромных глаз остановился на лице Гвидиона. Она быстро заморгала, словно пытаясь избавиться от неожиданно набежавших слез. Прошло довольно много времени, прежде чем девушка сумела что-то ответить, но когда она заговорила, сердце Гвидиона забилось еще быстрее.
      - Вы - лирин, - сказала она. В ее голосе слышалось благоговение.
      - Да, частично. Вы тоже? Она кивнула.
      Гвидион провел ладонью по лбу, чтобы скрыть смущение.
      - А вас здесь много... я имею в виду... лиринов?
      - Нет, - ответила она, и Гвидион вновь услышал в ее голосе изумление. - Если не считать моей матери и братьев, вы - первый лирин, которого я вижу. Кто вы?
      Гвидион не знал, как ответить на этот вопрос. Больше всего на свете ему хотелось сказать правду, но он и сам не понимал, какова она.
      - Меня зовут Сэм, - просто сказал он. - А вас?
      Впервые за время разговора молодая девушка улыбнулась, и Гвидиона охватило странное ощущение, никогда прежде им не испытываемое, одновременно пьянящее и пугающее. Он не знал, способен ли владеть своими голосом и лицом.
      - Эмили, - сказала девушка и оглянулась.
      К ним, озираясь по сторонам, приближались двое молодых людей. Эмили отступила, едва не натолкнувшись на Гвидиона, а потом быстро спряталась за бочками. Гвидион присел на корточки рядом с нею.
      Вместе они наблюдали за молодыми людьми, которые внимательно осмотрели дорогу и направились к полю. Потом шум и смех в зале заглушила музыка, и неизвестные вернулись туда. Эмили дождалась, пока они не скрылись из вида, и облегченно вздохнула.
      - Вы их знаете? - спросил Гвидион, пытаясь понять, что происходит.
      - Да, - коротко ответила Эмили.
      Она встала с колен и вновь всмотрелась в темноту. Убедившись, что кроме Гвидиона рядом никого нет, она успокоилась и принялась отряхивать пыль с юбки.
      Гвидион тоже поднялся. Вообще-то он мало интересовался женщинами - как молодыми, так и старыми; рано лишившись матери, он почти не общался с женским полом. Но эта девушка была совсем не похожа на других. В ее глазах Гвидион видел какую-то тайну. Эмили завораживала его. Быть может, все дело в том, что ему еще не приходилось встречаться с женщинами-лирниками? А может, причина в том, что он никак не мог оторвать от нее глаз? Так или иначе, по Гвидиону совсем не хотелось, чтобы Эмили уходила.
      - Почему вы прячетесь? Вам не нравятся танцы? Она вновь повернулась к нему лицом, и на Гвидиона нахлынули странные ощущения.
      - Я люблю танцевать, - сказала Эмили. В ее голосе звучала явная грусть.
      - Тогда почему бы нам не пойти туда и не потанцевать? Если вам нравится, конечно... - Собственные слова показались Гвидиону очень глупыми.
      На лице Эмили проявилось сожаление.
      - Не могу, - печально ответила она, качая головой.
      - А в чем дело?
      Она снова посмотрела в сторону зала. Потом повернулась к Гвидиону и взглянула ему прямо в глаза:
      - Наши обычаи не кажутся вам варварскими? Гвидион с удивлением посмотрел на нее, а потом рассмеялся.
      - Честно говоря, немножко кажутся, - сказал он, стараясь, чтобы его ответ не прозвучал грубо.
      - Ну, тогда вы понимаете, как я себя чувствую. Гвидиону все больше и больше нравилась эта девушка.
      Он протянул ей руку:
      - Давайте уйдем отсюда.
      Эмили оглянулась, затем взялась за его ладонь. Они протиснулись между бочками и зашагали по дороге. Двери ярко освещенного зала были раскрыты, виднелись кружащиеся пары, доносились громкая веселая музыка и беззаботные голоса танцующих. Было тепло, легкий ветерок приносил прохладу. Чудесный вечер...
      У Гвидиона накопилось столько вопросов, что он не знал, с какого начать, но прекрасно понимал, что пугать Эмили не следует. Он показал на цветы, украшающие корсаж ее платья:
      - Вы пришли сюда с кем-нибудь?
      Эмили удивленно наморщила лоб; затем поняла наконец, о чем он говорит. На лице девушки промелькнула улыбка.
      - Нет, - покачала она головой, и ее губы слегка дрогнули. - Это подарок отца. На танцы, посвященные празднику начала уборки урожая, не принято приходить с кем-нибудь.
      - Понятно, - пробормотал Гвидион.
      Теперь, когда Эмили оказалась в полосе света, у него появилась возможность рассмотреть ее повнимательнее. На ней было бархатное темно-синее платье с глубоким вырезом. Ворот и подол платья украшали кружева и маленькие серебряные пуговицы простой, но изящной работы. Тонкая кружевная лента в тон охватывала светлые волосы.
      Принадлежность девушки к расе лиринов не вызывала сомнений: стройная фигура, тонкие черты лица... Вот только была Эмили невысокой, на три или четыре дюйма ниже самого Гвидиона, - наверное, около пяти футов. На руках девушки он заметил мозоли, а на запястье небольшой шрам, но пальцы оставались тонкими и гибкими. Кроме того, в глаза сразу бросалось то достоинство, с которым держалась девушка, удивительное для такого возраста. Гвидион грустно качнул головой: жаль, из-за недостатка света нельзя судить о цвете ее волос и удивительных темных глаз.
      Впервые в жизни он почувствовал благодарность к своему отцу, который заставил сына выучить древненамерьенский язык.
      - Ну и что вы собираетесь делать дальше? Вижу, вы не намерены идти танцевать.
      Эмили быстро глянула в сторону зала.
      - Пожалуй, просто подожду здесь, пока за мной не придет брат, сказала она с некоторым огорчением.
      - Не самый лучший способ провести летний вечер.
      - Ничего, бывают способы и похуже.
      Гвидион кивнул. Он пришел к выводу, что семья Эмили богаче остальных, раз уж девушка может позволить себе такое красивое платье. Хотя для его аристократической фамилии она - всего лишь зажиточная крестьянка... Сравнительный достаток семьи в сочетании с внешностью наверняка делал Эмили самой привлекательной невестой в здешних краях. Однако, в отличие от остальных молодых женщин, она, похоже, вовсе не стремилась к браку. И Гвидиону это было почему-то приятно.
      - У меня есть идея, - предложил он. - Вон там, в стороне, место вроде бы достаточно ровное. Почему бы нам не потанцевать? Если вы не против, конечно.
      Лицо Эмили озарила улыбка, и сердце юноши забилось быстрее.
      - Отличная мысль, - радостно ответила девушка. - Я совсем не против. Спасибо!
      Он вновь предложил ей руку и повел через дорогу к небольшой площадке, которую заметил чуть раньше. Тут в дверях танцевального зала появились какие-то люди, и, чтобы остаться незамеченными, Гвидиону и Эмили пришлось юркнуть в сторону.
      Когда они оказались на площадке, как раз закончилась мазурка. Они встали, не сводя глаз друг с друга, и наступило неловкое молчание, которое продолжалось до тех пор, пока не заиграла музыка. Гвидион положил руку на талию Эмили и едва не покачнулся - такой мощный импульс прошел через его пальцы. Другой рукой он осторожно сжал ладонь девушки, и они начали танцевать.
      Почти сразу же возникла проблема. Гвидион учился классическому варианту этого несложного танца, гораздо более изощренному, чем тот, к которому привыкла Эмили. В результате девушка уже на четвертом такте наступила ему на ногу. Гвидион сделал вид, будто ничего не произошло, но еще через несколько тактов Эмили вновь ошиблась. Она остановилась, быстро отвернулась и опустила голову.
      - Мне очень жаль, Сэм, - тихо проговорила она. - Вы, наверное, думаете, что я танцую как корова. Может быть, вам стоит вернуться в зал?
      Гвидион взял ее за плечи и развернул лицом к себе:
      - О чем вы говорите? Это я не знаю, как танцевать. Пожалуйста, не ведите себя так.
      - Как?
      - Словно я один из них. - Он показал в сторону зала. - Мне нравится танцевать с вами, Эмили, и вы... совсем не похожи на корову. А вы случаем не знаете, каким будет следующий танец?
      Улыбка вернулась на лицо Эмили.
      - Наверное, вальс.
      - Можно, я вас приглашу? Мне кажется, с вальсом я смогу справиться.
      Эмили кивнула. Гвидион заметил, что она даже не пытается высвободить свою ладонь из его руки, а потому продолжал легонько сжимать пальцы девушки. Так они стояли и молчали, дожидаясь, пока начнется очередной танец. Когда же музыка зазвучала вновь, Гвидион двинулся вперед, стараясь следовать лишь основным фигурам танца, отказавшись от изящных разворотов, модных при дворе.
      На сей раз все получилось гораздо лучше. Гвидион видел, какое удовольствие получает Эмили, и они все танцевали и танцевали, потихоньку отступая все дальше и дальше от зала. Вот лучик света упал на горящие от радостного возбуждения глаза Эмили... или они сами были его источником?.. Так или иначе, но после окончания танца глаза девушки сверкали ярче светильников, развешанных возле танцевального зала.
      - Эмми, что ты здесь делаешь? Тебе давно пора быть в зале.
      Эмили резко обернулась. Несколько человек стояли на краю площадки и разглядывали танцующую пару. Говорил темноволосый молодой человек смешанной крови - видимо, брат Эмили. С ним были две молодые женщины и юноша, который уже разыскивал ее раньше. Все они выглядели недовольными.
      - Мы давно ждем тебя, Эмми. Ты пропустила три танца, и в твоей карточке все перепуталось. Пойдем.
      Эмили решительно расправила плечи.
      - Я приду позже, Бен, - ответила она. - И мне не нужна эта ваша танцевальная карточка. Не я положила ее в корзину, не мне и беспокоиться.
      - Карточка для танцев есть у всех, - сердито заявил второй юноша. - И кстати, мне принадлежит твой первый танец. Пойдем же!..
      Гвидион почувствовал, как напряглась спина Эмили.
      - Не смей говорить со мной таким тоном, Сильвус, - холодно произнесла она. - Проклятье, я приду, когда посчитаю нужным.
      Гвидион с трудом сдержал смех, заметив ужас, отразившийся на лицах молодых женщин, и удивление Сильвуса и брата Эмили. Грустно улыбнувшись, Бен повернулся к своему товарищу:
      - Ну что, убедился? И ты хочешь видеть это упрямство всю свою жизнь? Он подмигнул Эмили и решительно направился в зал; женщины последовали за ним.
      Сильвус еще некоторое время стоял и смотрел на Эмили.
      - Поторопись, Эмили, я жду, - заявил он наконец, бросил мрачный взгляд на Гвидиона и скрылся в зале.
      Гвидион расслышал, как его спутница пробормотала себе под нос:
      - Невыносимый тип... Гвидион наклонился к ней.
      - Они ушли, - сказал он ободряюще. - Может быть, погуляем?
      - С удовольствием, - ответила Эмили без малейших колебаний. - Идем, я покажу тебе свое самое любимое место в мире, - предложила она, неожиданно перейдя на "ты".
      Луна только начала взбираться на небо, когда они свернули с дороги в поле и направились к склону холма. Вскоре шум, музыка и веселье остались далеко позади.
      Гвидион всегда лучше чувствовал себя под открытым небом, чем в доме, вот почему он так много времени проводил на воздухе. Тем не менее он едва поспевал за Эмили. Несмотря на длинное платье и отороченные кружевами туфельки, она с удивительной ловкостью поднималась вверх, а ее дыхание оставалось ровным.
      Гвидион не успел еще полностью приспособиться к слегка разреженному теплому воздуху этих мест и потому чуть-чуть отставал. Иногда Эмили вспоминала о своем спутнике, сбавляла шаг и, повернувшись, протягивала ему руку. В очередной раз Гвидион решил больше не отпускать ее ладонь. Дальше они поднимались бок о бок.