41

ЭШИ СТОЯЛ на противоположной стороне улицы и наблюдал за происходящим — сначала с изумлением, потом с трудом сдерживая смех. Лицо, скрывавшееся под капюшоном серого плаща, потрясло уличного торговца, однако сама женщина, казалось, даже не подозревала о том сногсшибательном впечатлении, которое производит.

Торговец стоял разинув рот и не отрывая от нее глаз с того самого момента, как бросил на нее первый взгляд, а незнакомка продолжала спокойно изучать его товар. Дракон, сидящий внутри Эши, предположил, что женщина, вероятно, уродлива, но с такого расстояния Эши не видел ничего, что указывало бы на это. Придется самому посмотреть, отчего поднялся такой шум.

Более того, все вокруг словно с ума посходили. Вывести Эши из состояния равновесия было совсем непросто, однако и он едва сумел скрыть свое изумление, когда неожиданно столкнулись две повозки. Возницы, очевидно, видели что-то такое, чего не мог разглядеть Эши, поскольку повозки закрывали ему обзор. За несколько секунд до происшествия незнакомка сбросила капюшон.

Она оказалась на удивление быстрой и ловкой: прошло всего мгновение после столкновения, а она уже успела забраться под стол и спасти торговца и его товар от последствий несчастного случая. Затем помогла купцу привести все в порядок и лишь после этого медленно зашагала прочь.

Она шла по улице, не замечая, какое воздействие оказывает на окружающих, — торговцы и солдаты, фермеры и крестьяне, мужчины и женщины останавливались и пялились на нее. Эши едва заметно положил руку на рукоять меча и повернулся, чтобы проследить, куда направляется незнакомка, но увидел лишь отблеск солнца на золотых волосах и…

Страшная боль пронзила Эши с такой силой, что его затошнило. Боль возникла в паху — кто-то сильно вцепился в его интимные части и потянул их на себя.

Эши инстинктивно выбросил вперед руку и изо всех сил схватил за запястье какую-то девушку, чьи пальцы сжали его гениталии. А в следующее мгновение вскрикнул — такой невыносимой была боль.

Рука принадлежала девчонке-карманнице лет шестнадцати, которая сдуру перепутала его интимные места с кошельком.

Как правило, подобных неприятностей с Эши не случалось: чутье дракона, потрясающая реакция и плащ, сотканный из тумана, делавший его практически невидимым, никому не позволяли приблизиться к нему незамеченным. Поразительная женщина сумела отвлечь его до такой степени, что впервые в жизни он стал жертвой самого обычного воришки.

Девушка вскрикнула, когда он сильнее сжал ее запястье, не позволив ей вырвать руку и сбежать.

Она оказалась тощей и довольно высокой, с длинными нечесаными волосами цвета зимней соломы, и Эши проверил ее, как делал всякий раз, когда оказывался рядом со светловолосыми женщинами — чуть отодвинулся и принялся внимательно рассматривать. На его лицо, скрытое капюшоном, с ужасом уставились светло-голубые глаза; он с огорчением отметил про себя, что перед ним не та, кого он ищет.

Он издал сердитый гортанный звук. Голубые глаза распахнулись, и Эши приготовился произнести гневную речь.

Но пока он старался взять себя в руки и погасить ярость, в приступе которой мог бы легко прикончить уличную девку на месте, он вдруг почувствовал, как кто-то коснулся его руки.

— Прошу вас, отпустите мою сестру. Иначе, боюсь, вы останетесь без руки.

Второй раз за одно утро Эши застали врасплох, что привело его в изумление и ярость. Острие кинжала, касавшееся его запястья, возникло так быстро, что он даже не успел ничего заметить. Впрочем, его отвлекала пульсирующая боль, такая сильная, что он боялся, как бы его не вытошнило. Кинжал говорил о серьезных намерениях незнакомки, хотя пока она не сделала ничего плохого.

Охваченный возмущением, Эши резко развернулся к новому врагу и почувствовал, как от изумления у него отвисла челюсть — совсем как у тех самых уличных зевак, которых он наблюдал всего несколько мгновений назад.

Эши смотрел в самое прекрасное лицо, какое ему когда-либо доводилось видеть. Даже в сказках и легендах не бывает таких красавиц. Но самыми поразительными были восхитительные изумрудно-зеленые глаза, пылавшие гневом — в сто раз более сильным, чем тот, что испытывал он сам. Золотые локоны ниспадали на плечи, и Эши подумал, что, если бы незнакомка сбросила капюшон, они бы затмили сияние зимнего солнца.

Кровь дракона, бегущая в его жилах, запела от возбуждения: «Я хочу это потрогать! Пожалуйста, позволь мне почувствовать».

Эши заставил внутренний голос замолчать, но ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы захлопнуть рот. Он произнес безмолвную благодарственную молитву плащу-невидимке, который отравлял ему жизнь, но часто и защищал. В особенности в ситуациях, подобно этой.

Сообразив, что женщина не видит его лица, Эши почувствовал себя увереннее и сделал глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться. И ощутил восхитительный аромат, который окутывал незнакомку. У него закружилась голова. Стараясь говорить ровным голосом, Эши заявил:

— Понятия не имею, почему вы кричите НА МЕНЯ. Преступление пытался совершить не я.

— Вы причиняете моей сестре боль, и если немедленно ее не отпустите, мне придется вас наказать.

Острие кинжала вонзилось в кожу глубже, но крови так и не появилось.

«А она умеет себя контролировать», — с восхищением подумал Эши.

Он отпустил девушку, которая по-прежнему не сводила глаз с его капюшона. Чтобы немного исправить положение, Эши отодвинулся от воришки и оказался рядом с красавицей. Та убрала кинжал, продолжая бросать на него сердитые взгляды.

— Ой какие мы храбрые! — язвительно проговорила она. — Вам что, больше нечего делать, как нападать на девушек на улицах?

От изумления Эши на мгновение онемел, а потом с трудом вымолвил:

— Простите, что вы сказал и? Незнакомка повернулась к девчонке:

— Ты в порядке, Джо?

Девушка, которая продолжала тупо пялиться на Эши, молча кивнула.

— Вам повезло, что с нею ничего не случилось, — объявила красавица.

Эши не мог поверить, что происходящее — не сон. Еще ни разу в жизни он не оказывался в ситуации, которую не мог бы контролировать. По правде говоря, он даже не мог внятно произнести ничего в ответ.

— Ваша сестра… ваша… не знаю, кем она вам приходится, пыталась забраться ко мне в карман.

Красавица наградила девчонку мрачным взглядом, но ничего не сказал а.

— И ПРОМАХНУЛАСЬ! — Эши сознательно выделил последнее слово. — Она засунула руку ко мне в карман, нащупала, как ей показалось, кошелек, самым бесцеремонным образом в него вцепилась… и попыталась вытащить его у меня из штанов.

У него покраснели уши. Он не мог поверить, что говорит о подобных вещах, да еще на улице, совершенно незнакомой ему женщине. Неземная красота незнакомки развязала ему язык, который теперь болтался, точно тряпка на ветру.

Женщина закашлялась, а когда убрала руку от лица, Эши заметил, что ее губ коснулась легкая улыбка.

— Дайте-ка я угадаю… это был не кошелек.

— Да, это был очень даже не кошелек, — ответил Эши.

Незнакомка снова сердито посмотрела на девчонку, которая сжалась под ее взглядом. Затем женщина снова повернулась к Эши и вздохнула. В ее дыхании звучала музыка, которую Эши ощущал кожей.

— Мне очень жаль, что так получилось, — сказал а наконец незнакомка. — Надеюсь, вы не пострадали?

— Сейчас еще рано судить, — печально ответил Эши, чувствуя, как пульсирующая боль и тошнота начали медленно отступать.

— Чушь, — заявила женщина и, быстро засунув руку к нему под плащ, схватила его за интимную часть тела.

Эши почувствовал, что у него снова отвисла челюсть. В обычной ситуации дальше намерений сотворить с ним ТАКОЕ никто бы не продвинулся — у Эши сработала бы мгновенная реакция. За сто пятьдесят четыре года жизни ему так и не довелось встретить человека, который оказался бы быстрее его. Но вот перед ним стоит существо потрясающей красоты, держит в руках его интимные органы и улыбается ему, а он даже вздохнуть не в состоянии. Незнакомка слегка сжала его яички, и тело Эши погрузилось в волны несказанного наслаждения. Затем она осторожно взвесила содержимое своей ладони, словно проверяя на упругость, — так, по крайней мере, хотелось думать Эши.

Он знал, что должен немедленно остановить подобные развлечения. Имей он дело с кем-нибудь другим, говорить было бы бесполезно, потому что мертвые не слышат и не могут ответить. Но он снова промолчал: отчасти потому, что так и не пришел в себя, а отчасти потому, что не хотел, чтобы она останавливалась.

Как только он отреагировал на ее прикосновение, незнакомка убрала руку.

— Мне кажется, все в полном порядке, — сказал а она, и в ее изумрудных глазах зажегся озорной огонек. — Вы их ощущаете?

— Я их все время ОЩУЩАЛ, — ответил Эти, стараясь, чтобы его голос звучал так же легко и весело, как и у нее. — Проблема в том, что ощущения изменились.

Его охватило возбуждение, и он чувствовал себя ужасно, понимая, что ведет себя как безмозглый болван, да еще посреди улицы. И тут у него сами собою вырвались слова, которые привели его в ужас:

— Но полагаю, они нуждаются в более тщательном осмотре.

Красавица рассмеялась, и в ее голосе зазвенели колокольчики, которыми играет легкий ветерок. Дракон снова поднял голову и попытался выбраться наружу: «Позволь мне потрогать. Я хочу потрогать».

Эши изо всех сил старался заглушить его голос, но впервые с тех пор, как он оказался на базарной площади, они с драконом хотели одного и того же.

Сообразив это, Эши почувствовал, как по спине пробежала струйка холодного пота. Во-первых, непредсказуемость делала дракона опасным. Существовала высокая вероятность того, что, прежде чем Эши успеет взять себя в руки, он может наброситься на женщину прямо здесь, на улице, что, вне всякого сомнения, будет означать смерть для обоих.

Во-вторых — и это пугало Эши больше всего, — ему было все равно. Больше всего на свете ему хотелось отпустить на свободу свое сознание и в единую долю секунды узнать о незнакомке все. Он сражался со своими желаниями, но его вторая натура победила, прежде чем он успел даже попытаться оказать ей сопротивление.

— Я хочу это потрогать. Я хочу. И ты тоже.

— Ну, я рада, что чувство юмора, по крайней мере, к вам вернулось, — наградив Эши ослепительной улыбкой, заявила красавица. — Если повезет, остальное тоже быстро придет в норму. От имени моей сестры я приношу вам извинения. А теперь нам пора идти. Пойдем, Джо.

Незнакомка обняла девушку за плечи и повела ее прочь.

— Подождите! — крикнул Эши, не успев толком сообразить, что делает.

Незнакомка повернулась, и солнечный свет коснулся ее золотых волос. Когда она опустила ресницы, на мгновение скрывшие изумрудные глаза, дракон снова вырвался на свободу, стараясь подчинить себе волю Эши:

— Я хочу это потрогать.

«Она может оказаться слугой демона», — подумал Эши, уже почти перестав сражаться с драконом.

— Я хочу это потрогать.

— Да, — сдаваясь, безмолвно ответил Эши.

Сначала он почувствовал, как низ живота охватил сильный жар, температура тела начала резко повышаться. Он стал чаще дышать. Затем у него прояснилось сознание. Он слышал и видел мир в его мельчайших деталях и проявлениях — словно ваза из тончайшего хрусталя упала на землю и превратилась в тысячу сверкающих осколков. Зрачки расширились, по коже пробежали едва заметные импульсы, кровь забурлила в жилах — он готовился познать неизведанное. Мышцы тела напряглись, стараясь справиться с атакой его второй натуры, которая постепенно брала над ним верх.

Дракон с ревом рвался наружу, поглощая Эши изнутри, и захватывая власть над его телом. Суть дикого существа, сотканная из элементов, составляющих ткань Вселенной, помогла ему расширить восприятие мира, замечая мельчайшие детали в радиусе пяти миль вокруг. Он мог так же легко сосчитать количество муравьев, ползущих по улицам города, как и сказать, какая стоит погода. Потом все его внимание сосредоточилось на женщине, стоящей перед ним, и остальной мир просто перестал существовать.

Сначала дракон попытался отыскать и понять, что собой представляет источник магии незнакомки. Источник отличался от всех остальных своей новизной и уникальностью.

Музыка окутывала женщину. Сладостная мелодия ласкала органы чувств дракона. Все существо незнакомки пело, и эта песнь была связана с миром, ее окружавшим. Дракон сразу понял, что она, скорее всего, Певица, наделенная невероятным потенциалом. Возможно, даже Дающая Имя. И хотя сам он ничего не понимал в музыке, зато он отлично знал, каким могуществом она обладает. Тем сильнее ему хотелось прикоснуться к женщине, познакомиться с ее искусством, может быть, даже забрать его себе.

Незнакомка представляла собой поразительную смесь стихий. Дракон чувствовал, что она оказалась в чужом для себя времени и пространстве, но не мог понять, что это означает. Он испытал почти невыносимый восторг. Возможно, она наделена даром предвидения и умеет заглядывать в Будущее. Не вызывало сомнений лишь одно: женщина является намерьенкой. Впрочем, он мог и ошибаться. Было в ней что-то еще, но дракону никак не удавалось определить — что именно. Он сразу понял, что женщина каким-то образом связана с огнем, единственной стихией, которую он не узнавал, поскольку сам не имел к ней никакого отношения.

Внешне незнакомка производила потрясающее впечатление. Смотреть на нее было истинным наслаждением. Дракон позволил своему внутреннему взору оглядеть женщину с головы до ног. Ему не мешал тяжелый плащ, который помогал ей скрываться от взглядов окружающих.

Дракон отметил абсолютное здоровье незнакомки: ее переполняла жизненная энергия и неожиданная для столь хрупкого существа сила. Для лиринки она была совсем невысокой. Дракона поразили ее идеальные пропорции — узкие плечи, длинные руки, стройные ноги, красоту которых не скрывали даже грубые шерстяные брюки.

Глядя на ее грудь, дракон представил себе, как касается ее, ласкает своим дыханием, целует. Хорошо, что он лишь чувствовал ее, иначе бы превратился в дрожащее безвольное существо, которое не спас бы никакой плащ-невидимка.

Природа наделила красавицу узкой талией, и Эши знал, что может легко обхватить ее ладонями. С огромным трудом он заставил себя оторваться от захватывающего зрелища, опасаясь того, что могло произойти, если бы он не остановился…

Кроме всего прочего, он чувствовал, как его тело охватило пламя желания. Огнем горели губы, когда он представлял себе, как целует незнакомку; у него отчаянно дрожали руки, когда он думал о том, как обнимает ее. Поскольку дракону требовалось удовлетворить свою жажду, чтобы полностью успокоиться, Эши приготовился к бесконечному страданию, которое непременно выпадет на его долю, если ему не удастся прикоснуться к поразительной женщине. Понимая, что пока все идет вполне достойно, Эши не хотел рисковать, хотя знал, какая боль его ждет. Поэтому он заставил себя оторвать взгляд от незнакомки прежде, чем его глаза коснутся ее сияющих волос, спрятанных под капюшоном. Судя по тому, что он уже видел, он не сомневался: позволив себе мечтать о них, он лишится последней возможности сопротивляться.

И тогда, чтобы не оказаться во власти чар незнакомки полностью, дракон начал искать у нее недостатки. Эши посмотрел на ее пальцы — да, они прекрасной формы, но на кончиках жесткие мозоли, возникшие за многие годы игры на струнных инструментах. Больше ничего отыскать не удалось.

Человек, по собственной воле подчинившийся дракону, вздрогнул, когда тот принялся разглядывать женщину дальше.

Казалось, ее лицо вылеплено искусным скульптором, потратившим целую жизнь на то, чтобы создать шедевр, который он преподнес человечеству. Идеальные черты представляли собой совершенство гармонии. Пожалуй, за исключением огромных зеленых глаз, обрамленных густыми черными ресницами. Они сияли собственным завораживающим светом, и дракон с трудом от них оторвался.

— Она совершенна, — сказал он так, что его слышал только Эти. — Я ее хочу.

Рядом с восторгом дракона разгорался интерес мужчины. Его привлекало совсем иное. Он видел, что она прекрасно себя чувствует, уверена в себе и не понимает, какое ошеломляющее впечатление производит на окружающих. По крайней мере, внешне она никак этого не показывала.

Тепло и доброта ее глаз притягивали Эши, но он не мог не видеть в них боль, такую сильную и глубокую, что ему не было дано познать ее. Неожиданно ему захотелось узнать, что так мучает незнакомку, и он понял, что готов по собственной воле отправиться на край света — лишь бы помочь ей избавиться от страданий. Когда она смеялась, вместе с ней смеялись и глаза, когда сердилась — они метали молнии. Она была тем, чем не был он, вынужденный прятаться, одинокий, избегающий других людей. Его восхищала ее открытость, которой он завидовал и которой хотел коснуться.

— Она — девственница, она — совершенство, — восторженно прошептал дракон.

Впрочем, скрытое чутье подсказывало, что природа наделила красавицу чувственностью и пониманием могущества плоти, — и это его озадачивало. Девственница, обладающая познаниями проститутки. Поразительно! Настоящая загадка. Он хотел узнать о ней как можно больше.

Он заглянул в будущее.

И увидел незнакомку в свадебном платье. Волосы ее были украшены цветами. Она улыбалась ему. Он отпустил фантазию на волю и представил ее в легком пеньюаре на брачном ложе. Перед его мысленным взором возникла новая картинка: она держит на руках их ребенка, а потом внука. И прошли годы, и взяли свое, но она по-прежнему была прекрасна, несмотря ни на что, прекрасна и горда. А в следующее мгновение у него перехватило дыхание — чудесные, лучащиеся жизнью глаза закрылись навсегда, тело окутал саван…

Женщина сказала:

Да?

Дракон завершил изучение незнакомки в долю секунды. Она, естественно, не поняла, что произошло.

— Почему бы вам не перекусить со мной? — весело проговорил Эши. — Я хочу доказать вам, что не держу на вас зла.

— Если вы не держите на нас зла, — насмешливо проговорила женщина, — значит, я все сделала неправильно, или вы пострадали значительно серьезнее, чем я думала.

— Возможно, причина в том, что я не заплатил вначале, — рассмеялся Эши.

Прекрасные глаза широко раскрылись от изумления, но в них тут же загорелся гнев.

— На что вы намекаете?

Эши сразу понял, что совершил ужасную ошибку.

— Ничего… извините. Я просто пошутил. Вы так прекрасны, что могли бы неплохо зарабатывать, решив стать куртизанкой. — Он поморщился, понимая, что сам вырыл себе очень глубокую яму.

— Вы решили, что я куртизанка?

— Нет, вовсе нет, я…

— Как вы смеете? Пойдем, Джо!

— Подождите… извините. Не уходите.

— Пропустите нас!

— Послушайте, я не хотел, правда…

— Уйдите с дороги!

Женщина наградила его сердитым взглядом и повела девушку в сторону городской площади. Когда они начали удаляться, Эши почувствовал, как его охватывает отчаяние. Остатки опасений насчет того, что она может оказаться прислужницей демона, улетучились. Он вспомнил, как она отреагировала на его шутку, и предпринял последнюю отчаянную попытку:

— Значит, нам не удастся вместе перекусить?

Незнакомка резко развернулась и заявила:

— Учитывая размеры вашего кошелька, я сомневаюсь, что вы в состоянии накормить нас обеих. На самом деле, думаю, что и за себя вы вряд ли сможете заплатить.

И они скрылись в толпе.

Эши громко рассмеялся, и несколько человек вокруг него удивленно подняли головы. Они не имели ни малейшего представления о том, что он стоит рядом.

42

— НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ, я все знаю. Прости меня.

— Ты спятила? Тебя же могли убить.

— Знаю, — вздохнула Джо. Рапсодия резко остановилась:

— Почему, Джо? Я же дала тебе денег. Тебе нужно еще? Нет.

Джо засунула руку в карман и вытащила монеты, которые дала ей Рапсодия.

Рапсодия молча смотрела на ее ладонь. Когда она снова заговорила, ее голос звучал гораздо мягче:

— Скажи мне, зачем ты это сделала?

— Понятия не имею, — ответила Джо, отворачиваясь. Рапсодия протянула руку и повернула лицо девушки к себе. На нем явственно читался вызов. И страх. Рапсодия сразу заметила это, и у нее заныло сердце. Она знала этот взгляд — ребенок, выросший на улице всегда боится, что от него отвернется единственный человек, который к нему хорошо относится.

Она ласково погладила Джо по щеке:

— Ладно, по крайней мере, с тобой все в порядке. Пойдем отыщем Акмеда. Пора чего-нибудь поесть .

На лице Джо появилось изумление:

— И все? Ты не собираешься меня отчитывать?

— А ты этого хочешь? — осведомилась Рапсодия. — Я тебе не мать. Я — твоя сестра и тоже успела совершить в жизни немало глупостей.

— Правда? А каких?

— Разве Акмед не рассказал тебе, что произошло в Бетани?.. Пошли. — Она взяла Джо за руку и повела ее в сторону городской площади.

Акмед нетерпеливо ждал своих спутниц около базилики. Был полдень, солнце уже несколько минут как заняло свое место прямо у дракианина над головой, а их все не было. В прежнем мире он бы попытался услышать биение их сердец, чтобы узнать, где они находятся, но здесь все было иначе — он не мог их отыскать.

И снова задумался. Он не может найти Джо, но Рапсодия то принадлежит старому миру, а значит, он продолжает слышать ее сердце. Ему следует выбрать укромное место и сосредоточиться.

Оглядевшись по сторонам, Акмед обнаружил небольшую таверну, возле которой прямо на улице стояло несколько столов из соснового дерева, мокрых от растаявшего снега. Он вытащил скамью из-под стола, стряхнул лужицу воды и, поморщившись, сел.

Затем закрыл глаза и постарался очистить свое сознание, прогнав прочь городской шум, окружавший его со всех сторон. И в особенности — звон колоколов базилики. Их голоса начинали звучать в зависимости от капризов ветра и потому в самый неожиданный момент могли наполнить округу лишними звуками, мешая дракианину сосредоточиться.

Акмед слегка приоткрыл рот, чтобы впустить в себя ледяной ветер. Положив на стол перед собой руки, Акмед незаметно поднял один палец, словно проверяя направление ветра. Все это отдаленно напоминало Охотничий ритуал, при помощи которого он так умело находил свои жертвы в старых землях.

Поскольку Акмед — пусть и частично — был дракианином, природа наградила его черепом, оснащенным сложной системой внутренних полостей, и удлиненными гландами, которые вибрировали в соответствии с определенным пульсом. Он хорошо изучил биение сердца Рапсодии. Четырнадцать веков он шагал, отдыхал, полз, сражался и спал рядом с нею.

Она оказалась рядом. Акмед услышал ее сердце, Рапсодия приближалась. Он уже собрался спокойно ее подождать, когда отвратительный вкус наполнил его рот, горький, точно блевотина, гораздо более мерзкий, чем все, что он знал. Его пронизывала могильная вонь. Акмед сразу узнал запах ф'дора.

Он быстро открыл глаза. Рапсодия и Джо направлялись к нему, появившись из переулка. Акмед на мгновение отвернулся от них, пытаясь отыскать, откуда исходит отвратительная вонь. С севера…

Тогда он посмотрел на солнце, которое обогнуло шпиль базилики, — полдень миновал. И в наступившей на долю секунды темноте увидел перед базиликой тень, пульса которой не чувствовал. Она слилась с громадной тенью самой базилики. Воздух снова наполнил рот и нос Акмед а, очистив от мерзкой вони зла и прояснив сознание.

— Извини, что мы опоздали, — сказал а Рапсодия, и Акмед отвлекся от своих наблюдений. Вытащив скамейку из-под стола, она уселась напротив. — Садись, Джо. Ты уже сделал заказ, Акмед?

Дракианин глянул на нее и заставил себя успокоиться, чтобы она не заметила его состояния. Солнце за его спиной выбралось из-за базилики. Теплый луч коснулся пряди золотых волос Рапсодии.

Акмед снова обернулся, пытаясь разглядеть тень, но она исчезла. Зато он заметил, что возле базилики стоит мужчина, которого совсем не просто было высмотреть, и глазеет в их сторону.

У Акмеда по спине пробежали мурашки — возможно, именно этому мужчине принадлежала тень… Впрочем, никаких отличительных признаков, подтвердивших его подозрения, Акмед не нашел. Мужчина кутался в плащ, капюшон полностью скрывал его лицо, и в солнечном свете было видно, что его окружает едва различимая дымка, словно от тела поднимался пар. Затем, к огромному удивлению и неудовольствию Акмеда, мужчина направился прямо к ним.

Владелец таверны открыл дверь и вышел с тяжелым деревянным подносом в руках. Акмед мгновенно узнал запах. Баранина. Он ее ненавидел и сразу заметно помрачнел. Улыбка на лице Рапсодии мгновенно сменилась беспокойством.

— Что случилось?

— Это он, — наклонившись над столом, прошептала Джо. — Он сюда идет.

— Кто? — Рапсодия вытянула шею, чтобы заглянуть за плечо Акмеду.

— Тот, с рынка. — Джо покраснела.

Рапсодия с сердитым видом поднялась со скамьи. Краем глаза она видела, что Акмед повернулся спиной к приближающемуся мужчине и вытащил кинжал. Он нарочно показывал женщинам, что вооружен и ко всему готов. Рапсодия едва заметно кивнула — совсем как Грунтор. Она хорошо изучила этот беззвучный язык.

— Что вы хотите? — спросила она, и незнакомец остановился.

— Прошу меня простить, — донесся голос из глубин капюшона. Приятный баритон звучал немного сухо, но в нем звенела сладостная музыка. — Я пришел извиниться за свою грубость.

— Считайте, что вы уже извинились. А теперь уходите.

— Я надеялся, что вы позволите мне угостить вас, чтобы загладить вину. — Незнакомец посмотрел на Акмеда. — И вашего друга, разумеется.