Этот август Кристине запомнился как самый последний летний отдых в Брамбере. Он напоминал ей безоблачное детство. В Брамбере даже ее мама, обожающая светскую жизнь, была счастлива расслабиться, а у отца пропадал тот сурово-хмурый взгляд, который обычно у него появлялся, когда дела шли неважно. Кристина и Гарет с утра катались верхом на длительные расстояния, иногда к ним присоединялся Гарри, но чаще они были вдвоем. Иногда их навещали соседи, тогда мужчины выезжали на охоту на зайцев, а женщины любили посплетничать, пообсуждать скандальные истории за чаем.
      Однажды утром в имении лорда Уориндера появился Раймонд Дориан. Кристина знала, что ее отец был очень благосклонно настроен к лорду Дориану, отцу Раймонда. Лорд был богат, имел место в палате лордов в парламенте и обладал определенным весом в политических кругах.
      Раймонд Дориан сразу обратил внимание на симпатичную Кристину Уориндер и искал случая, чтобы остаться с нею наедине.
      Кристина пожаловалась об этом Гарри, но тот только посмеялся:
      – Раймонд волочится за каждой симпатичной девушкой, – объяснил он сестре.
      – Я не симпатичная. Что ему от меня нужно?
      – Очень симпатичная, особенно в глазах Гарета. А Раймонда это уязвляет. Он не любит соперников.
      – Не говори чепухи. Я бы хотела, чтобы ты поговорил с Раймондом.
      – Это не мое дело. Брось на него один уничтожающий взгляд, и он перестанет тебя атаковать.
      – Думаешь, это подействует? Похоже, Гарри, ты находишь его поведение забавным.
      – А что в этом страшного? – ухмыляясь, спросил Гарри.
      – Прошу тебя, не будь таким несносным. Нашел над чем смеяться, – и Кристина обиженно посмотрела на брата, решив по возможности избегать общества Раймонда.
      Однажды Кристина и Гарет отправились на летний бал в Брайтон.
      Это был один из самых жарких дней за лето. Комнаты были переполнены веселящейся молодежью. Не вынеся духоты и толкотни, Гарет и Кристина вышли на улицу немного прогуляться.
      Гарет, несмотря на профессию, имеющую отношение к практической, некрасивой стороне жизни, в душе был романтиком.
      Молодые люди шли по дорожкам сада, стремясь не встречаться с другими парочками, которые, подобно им, наслаждались прохладой и свежестью ночи. Легкий ветерок обдувал их разгоряченные лица. Через несколько дней и Кристина, и Гарет вернутся в Лондон, а там в скорости Гарету надо будет возвращаться в Эдинбург. Поэтому Гарет хотел как можно скорее объясниться. Сейчас был как раз тот подходящий момент.
      – Кристина, – начал нерешительно Гарет, – как бы ты посмотрела на то, если бы я попросил тебя выйти за меня замуж?
      – Выйти за тебя?
      Кристина была удивлена. Он так долго был для нее другом, просто Гаретом, между ними не существовало ни напряженности, ни сладкого восторга, ни «звенящих колоколов», как написал какой-то поэт-романтик, но был покой, симпатия и уютное тепло. Когда он поцеловал ее, Кристина спрашивала себя, означает ли ее волнение, что их дружба переросла в любовь, или она просто себя обманывала. В тусклом свете луны она видела его лицо, его взгляд, взгляд незнакомый, которого она не замечала раньше, который одновременно тревожил и возбуждал ее.
      Гарет продолжал говорить без остановок, не смея дать ей время на ответ, вроде того, что выйти замуж будет чем-то очень ординарным, похожим на одевание старых удобных домашних вещей, к которым очень привыкаешь.
      – Не сейчас, не в самое ближайшее время, – рассуждал Гарет, – я понимаю, что сейчас это не будет возможно, да и твой отец не согласится. Но, может быть, это произойдет через год-полтора. Кристина, у меня много планов, впереди ждет хорошее назначение. К тому же дядя Давид нам поможет, конечно. Я не хочу связывать тебя какими-то обещаниями, даже не надо формальной помолвки, не сейчас, по крайней мере. По-моему, главное – это договоренность между нами двоими, пока я не смогу открыто объявить тебя своей женой.
      – Не знаю, Гарет, что тебе сказать, я не знаю. Не обижайся, пожалуйста, – продолжала Кристина и внезапно испугалась, что может потерять Гарета. Если она откажет ему, то, наверняка, та же Клара или одна из тех девиц, с кем Гарет встречается, когда вдали отсюда, не задумываясь согласятся стать его женой.
      Как жить без Гарета, без его поддержки, дружбы, Кристина не представляла. Даже находясь вдали друг от друга, они всегда сердцем были вместе. Гарет взял Кристину за обе руки и крепко прижал к себе.
      – Только между нами двумя будет договоренность, больше никто не будет знать о наших планах, даже Гарри. Согласись же, Кристина. Прошу тебя, очень, – настаивал он.
      – Конечно, только между нами, – согласилась девушка.
      Радость и восторг от сказанных Кристиной слов переполнили сердце Гарета. Ему хотелось не переставая целовать ее, носить на руках, но сейчас, подумал он, это будет нескромно. Гарет нежно поцеловал Кристину и тут же отпустил. Она знала, что он был прав и рассудителен, но на какое-то мгновение ей захотелось, чтобы он забыл все причины и здравый смысл и унес ее в безумный мир любви и исступленного восторга, но в таком случае это уже был бы другой Гарет.
      – Нам нужно возвращаться, а то подумают, что мы исчезли, – сказал он, беря Кристину за руку.
      На полпути они встретились с компанией, идущей на их поиски.
      – Где вас черти носили? – пожаловался Гарри. – Мы уже обыскались и решили, что на сегодня достаточно.
      – Слишком скучно на этом балу, – сказал Раймонд Дориан, – кругом одни дочки торговцев, разодетые, точно маленькие свинки.
      – Знаете, в зале было очень душно, и мы с Крис решили выйти подышать воздухом, – легко объяснил Гарет.
      – И неужели это единственная причина вашего отсутствия? – язвительно спросил Раймонд.
      Кристина бросила на него взгляд откровенного отвращения, а Гарет весело сказал:
      – Нет, еще чтобы посмотреть на звезды и луну, правда, Кристина?
      – Боже мой, как это грандиозно! Не правда ли? – произнес Гарет, глядя на огромный, сделанный наполовину из стекла дворец, в котором была устроена Всемирная выставка в Гайд Парке. – Мне ни за что не поверят, когда я в больнице расскажу обо всем увиденном сегодня.
      Посещение выставки состоялось неделю спустя после решающего разговора между Кристиной и Гаретом. Гарет решил, что он просто обязан увидеть это так называемое «чудо света», прежде чем уедет надолго в Шотландию. И он пригласил на выставку Гарри и Кристину.
      – Мы уже дважды это видели, – протестовал Гарри, – и потом сегодня воскресенье и там будет не протолкнуться.
      – Нет, если мы пойдем рано утром, то сумеем все хорошенько рассмотреть.
      И Гарет оказался прав. Хотя людей на выставке было уже достаточно, но не было той давки, которая обычно царила по воскресеньям после полудня.
      Молодые люди ходили по многочисленным залам, когда вдруг у одного из экспонатов Кристина за спиной услышала девичий голос:
      – О-о, Дэн, ты видел когда-нибудь что-либо подобное? Что бы только я не отдала за одну из них…
      Кристина обернулась. В нескольких шагах от нее стояли Дэниел Хантер и молоденькая девушка, которую Кристина видела в толпе зевак возле церкви в день свадьбы Маргарет.
      Кристина заметила, что Дэниел удивленно смотрит в ее сторону, и она подумала, что обязательно должна улыбнуться ему.
      – Значит, мистер Хантер, вы все-таки добрались до Лондона? И многих вы еще послали в нокдаун на своем пути? Сколько же времени пришлось вам идти?
      – Почти неделю, – неохотно пробормотал Дэниел, едва коснувшись пальцами шляпы и тут же отдернув руку.
      Девушка, стоявшая рядом с Дэниелом, с откровенным любопытством переводила взгляд с брата на Кристину. Дэниел очень неохотно сказал:
      – Познакомьтесь, это моя сестра Кейт. А это мисс Кристина Уориндер.
      Кристина улыбнулась:
      – Я впервые увидела вашего брата, когда он выиграл очень трудный бой на Чичестерской ярмарке, – сказала она.
      – Дэн говорил, что выиграл двадцать гиней, но он не упоминал о вас, – сказала Кейт.
      – Наше знакомство было очень коротким.
      Тут подошли Гарет и Гарри, и Кристина представила молодых людей друг другу.
      – Я просто очарован, – произнес Гарет, галантно склоняясь и целуя руку Кейт. – Кажется, я слышал о вас от одного моего друга. Если я не ошибаюсь, вы – известная певица.
      Кейт рассмеялась:
      – Певица – да, но не известная. Я пою в ресторанчике, но скоро вновь возвращаюсь в театр.
      – Так вы еще и актриса? – заинтересованно спросил Гарри. – Прошу вас, расскажите об этом подробнее. Мне очень интересно.
      А она действительно привлекательна, подумала Кристина, рассматривая украдкой Кейт, у нее есть свой стиль, и говорит она достаточно правильно, лучше своего брата. Должно быть, кто-то занимался ее образованием.
      Дэниел нахмурился:
      – Вы, значит, Гарет Фрайзер? Должно быть, вы врач?
      – Да, в самом деле, но откуда вы знаете? – удивленно спросил Гарет.
      – Видите ли, – продолжал Дэниел, – мисс Уориндер упоминала о вас, когда мы познакомились.
      – Правда? А сейчас, мистер Хантер, вы по-прежнему зарабатываете боксом или как-то иначе?
      Дэниел уловил в голосе Гарета не понравившуюся ему снисходительность.
      – Я учитель в школе при церкви методистов.
      – Понятно. Наверное, это такая ответственная работа. Ведь дети… – не договорил Гарет.
      – Иногда, – не дослушав, сказал Дэниел. – Но это временная работа. У меня на будущее другие планы.
      – И можно узнать, какие? – поинтересовался Фрайзер. Дэниел посмотрел на него с чувством собственного достоинства и потом уверенно сказал:
      – В будущем я собираюсь занять место в Парламенте. А что?
      Гарета эти слова Дэниела, казалось, ничуть не удивили, и он, улыбнувшись, спросил:
      – И всего лишь? А в дальнейшем, скажите, вы не планируете получить пост премьер-министра?
      – Если хотите, можете смеяться, доктор Фрайзер, но поверьте, что я добьюсь успеха. Я очень хочу и заставлю таких, как вы, взять свои слова обратно.
      – Вот в этом я и не сомневался, мистер Хантер, – сказал Гарет.
      На какое-то мгновение их взгляды скрестились. Гарет, спокойный, подтянутый, консервативно одетый, не проявляющий ни малейшего намека на бушующие эмоции, и высокий деревенский парень в дешевом, плохо сидящем костюме, парень, который мог показаться обыкновенным фабричным рабочим со смешными, нелепыми амбициями, если бы не решительность, власть и сила, присутствующие во всей его фигуре.
      Тем временем Гарри и Кейт стояли рядом, мило посмеиваясь над какой-то картиной, Кристина же, слегка нахмурясь, незаметно рассматривала настроенного на драку Дэниела.
      Гарет немного забеспокоился, подумав, что этот деревенский парень, без сомнения, способен напомнить о себе, будто бы эта встреча каким-то образом вмешается в жизнь одного из них. Он постарался отделаться от таких предположений, но не получилось. И что может связывать Уориндеров и эту необычную парочку, размышлял Фрайзер. Что у них общего? Он вдруг решил поскорее уйти с выставки.
      – Что ж, мы уже все посмотрели и обсудили в этом зале, – мило улыбаясь, сказал Гарет. – Надо изучить другие. Кристина, ты идешь со мной?
      Он кивнул на прощание Дэниелу и, взяв под руку Кристину, повел ее медленно и вальяжно к выходу. Дэниел остался стоять и смотрел им вслед, злясь на себя за то, что очаровательная, недоступная девушка имеет над ним, Дэниелом Хантером, такую власть, какой никогда не имела ни одна другая женщина, и еще за то, что спокойная манера превосходства Гарета невыносимо раздражала его. И зачем он сказал лишнее? Ведь его мечты были всегда очень личными.
      – Кейт, – раздраженно сказал Дэниел, – Кейт, нам надо идти.
      Он не собирался терять свои шесть шиллингов, не использовав все предоставляемые возможности.
      – Уже иду, минуточку подожди, – отозвалась Кейт.
      Она все еще беседовала с Гарри, который не выпускал ее руку из своей.
      – Кейт, мне тоже нужно уходить, так как меня ждут, – говорил Гарри, – но я очень хотел бы однажды послушать ваше пение. Вы позволите?
      – Конечно, приходите, если хотите, но разве вы не возвращаетесь в Оксфорд?
      – На какое-то время я порвал с Оксфордом – провалил экзамен. Этой зимой я буду работать в юридической конторе своего отца. Кейт, вы еще будете петь в ресторане?
      – Только пару месяцев, наверное, пока не вернусь обратно в театр, – ответила девушка. При этом она мило улыбнулась Гарри, а он наклонился, чтобы поцеловать ее руку. Затем Гарри пошел догонять сестру и Гарета.
      – Похоже, ты поладила с Уориндером, – произнес Дэниел, подходя к Кейт.
      – А почему бы и нет? Приятный мальчик. Мне он понравился. Совсем не похож на своего дружка. – Кого ты имеешь в виду, виконта Раймонда? Они птицы одного полета, Кейт. Не заглядывайся особо. Эти люди не нашего с тобою круга.
      – Да, не нашего, они действительно намного выше нас, но это не должно так тебя беспокоить, ни тебя, ни твои принципы. Все мужчины одинаковы, – поддразнивающе сказала Кейт, – не ты ли мне сам об этом говорил недавно?
      – Не забывай, что их отец Уориндер! Уориндер! Тебе это о чем-то говорит?
      – Но разве это их вина? При чем тут их отец?
      – Ох, Кейт, – отчаянно сказал Дэниел, ты не хочешь понимать истины, ты просто не слышишь меня!
      – Нет, почему же, я только вижу все иначе, чем ты, братец, вот и все. Я не ослеплена предубеждениями, как ты.
      – А я значит по-твоему ослеплен. Так?
      – Мне кажется, что всякий раз, как ты с тайным желанием смотришь на мисс Кристину Уориндер, ты сам предпочитаешь не иметь этих предубеждений. Ну, попробуй оспорить это, попробуй!
      И тут Дэниел неожиданно рассмеялся и взял сестру за руку.
      – Кейт, родная. Ты слишком умна для меня. Как только я начинаю взлетать к небесам, ты сразу опускаешь меня на землю. Как бы я жил без тебя, моя малышка? Идем же, девочка, не дадим нашим деньгам пропасть даром. Кроме этой выставки, в Гайд Парке можно увидеть массу интересного.
      И брат с сестрой покинули здание выставки.
      – Своеобразный парень, не боится высказывать свое мнение, – сказал Гарет, когда молодые люди остановились у огромного стенда, представляющего мощь индустриального севера.
      – Интересно, что заставило его покинуть родные места и привело в Лондон? – спросил Гарри.
      – Он говорил, что его мать умерла от какого-то ужасного несчастного случая, – пояснила Кристина.
      – В самом деле? Тогда все понятно, – Гарет слегка улыбнулся, – кажется, вы, мисс, имели довольно задушевный разговор. Это тогда – на Чичестерской ярмарке?
      – Да, но всего несколько минут, пока я ждала Гарри, – ответила Кристина. Она сама не понимала почему, но ей не хотелось подробно рассказывать об этом.
      – Вероятно, он надеется, что сможет в Лондоне разбогатеть, – заметил Гарри, который только присоединился к ним.
      – Вряд ли он это сможет, работая учителем, – сухо заметил Гарет. – В наши дни золото уже не валяется прямо на улицах.
      – А сестренка просто милашка, не правда ли? – восторженно сказал Гарри.
      – Будь осторожен, дружище, – предостерегающе сказал Гарет. – С ее взглядами и образом жизни у нее, наверное, нет недостатка в поклонниках, жаждущих крови соперника.
      – Я всегда начеку, – ответил Гарри, имея в виду, конечно, свою способность очаровывать даже птиц, если это необходимо.
      Кристина задумчиво молчала. Встреча с Дэниелом Хантером словно выбила ее из обычной колеи. Он смотрел на нее с симпатией, но так, будто хотел подавить в душе гнев, а отчего так было, она понять не могла. Кристина хотела попросить Гарета не упоминать об этой встрече в присутствии ее отца, как вдруг ее опередили:
      – Ба! Да это же Гарет Фрайзер! – прогремел рядом чей-то веселый голос. – Как ты, мой мальчик? Насколько я слышал, движешься вперед?
      Говоривший это был высоким мужчиной с седой бородой, в расстегнутом элегантном пальто, в цилиндре.
      – Доктор Эндрюс! Не может быть! – воскликнул Гарет, обернувшись. – Я думал, что вы в Соединенных Штатах.
      – Я там был, вернее, я и сейчас там должен быть, но вырвался на пару месяцев в Лондон.
      Доктор Эндрюс взглянул на Кристину и Гарри, и Гарет представил их друг другу.
      – Хотите верьте, хотите нет, но этот молодой человек был одним из моих учеников, если не ошибаюсь, лет пять назад, и был одним из наиболее многообещающих учеников. Где же ты теперь живешь и работаешь, мой мальчик?
      Несколько минут разговор шел о медицинских проблемах, что не совсем было понятно и интересно для Кристины и Гарри. Они только недоуменно улыбались.
      – Зайди проведать меня перед отъездом, – закончил доктор Эндрюс, похлопывая Гарета по плечу. – У меня, возможно, будет для тебя интересное предложение, но сейчас мне нужно спешить. У меня встреча с Джоном Декстером – помнишь такого? Если я все правильно помню, он был на год или два старше тебя. Сейчас Джон занимается частной практикой и вдобавок работает в какой-то клинике в Ист Энде. Неблагодарная работа, как я и говорил ему, совершенно неблагодарная, но у Джона всегда была миссионерская жилка.
      – Доктор Эндрюс, а где расположена эта клиника, и как вы думаете, нужны ли им люди, желающие там работать? – неожиданно даже для себя вдруг спросила Кристина.
      – А что собирается делать в клинике в трущобах хорошенькая молодая девушка, а-а? Моя дорогая, это самая грязная и суровая работа. Вы не пробудете там и дня.
      – Доктор, вы не знаете Кристину. Если уж она что-то вбила себе в голову, ее уже не отговоришь, – широко улыбаясь, сказал Гарет.
      – Правда? Что ж, кажется, это где-то возле Уайтчепел. Заведует клиникой эксцентричный Скотт, который когда-то был военным хирургом, а финансирует все это, насколько мне известно, последний граф Гленмурский.
      – Но это же мой дедушка! – воскликнула Кристина. – А настоящий граф – это мой дядя, поэтому видите, похоже, я нашла именно то, что искала!
      – Да-а, что ж… в таком случае, – и доктор Эндрюс с любопытством посмотрел на Кристину, – мы сделаем вот что: я передам Гарету всю информацию, которую узнаю от Джона Декстера, и это даст вам возможность хорошенько подумать прежде чем принимать такое серьезное решение. А теперь я действительно должен поторопиться. А ты, Гарет, не забудь навестить меня.
      Доктор Эндрюс улыбнулся всем троим и заспешил к выходу.
      – Замечательный человек, – сказал Гарет. – Мы, студенты, всегда боготворили его, и сейчас даже странно осознавать, что мы с Эндрюсом занимаемся одним и тем же делом. Он несколько месяцев провел в Америке, изучая действие хлороформа, и теперь в своей клинике вовсю применяет это новое усыпляющее средство.
      – А в чем вообще заключается его работа? – поинтересовался Гарри.
      – У него работенка – не позавидуешь. Так, он усыпляет больного, а когда тот просыпается, то не находит у себя руки или ноги, что ампутировал врач, пока пациент спал.
      – Слушай, это, должно быть, целесообразно использовать на полях сражения, правда? – сказал Гарри. – Только представь, как здорово: просыпаешься, а твою израненную ногу уже ампутировали…
      – Ничего хорошего, – холодно буркнул Гарет. – Это было бы твоим самым большим горем.
      – А сам ты не пробовал использовать этот наркоз? – полюбопытствовала Кристина.
      – Нет. Только видел, как его применяют, но сам не пробовал. Вы, наверное, думаете, что больной будет только рад не испытывать физической боли при операции, но это не так. В большинстве своем все они до смерти боятся самой операции. Если они не видят работу скальпеля своими глазами, они не верят в него.
      Позже, когда молодые люди покидали выставку, Кристина взяла Гарета под руку:
      – Прошу тебя, не говори при маме и папе ничего о клинике в Ист Энде, ладно? – прошептала она.
      – Почему? Думаешь, не одобрят?
      – Я не думаю – я знаю. Папа даже не позволил мне посещать медицинские курсы. Если что-нибудь у меня получится, я потом придумаю, как им сказать. Ведь в конце концов мы еще ничего об этом не знаем. Может быть, им вообще не нужны помощники.
      – Сомневаюсь, но все равно не знаю, нравится ли мне самому твоя идея, – хмурясь, сказал Гарет. – У тебя нет опыта.
      – Но разве этому нельзя научиться? Ведь ты научился, Гарет.
      – Это совсем другое. Я мужчина. А для тебя все будет иначе.
      – Не беспокойся, – вмешался Гарри. – Она никогда не осуществит этого плана.
      – А ты, братец, помолчи, пожалуйста. И потом как раз именно женщины работают сестрами, правда же, Гарет? Ты ведь сможешь дать мне целый список рекомендаций, и я очень аккуратно буду им следовать.
      – Посмотрим, что скажет нам доктор Эндрюс, – подытожил Гарет.
      Позже нарушителем семейного спокойствия стал именно Гарри. В этот вечер вся семья Уориндеров собралась за обедом, и вместе с остальными тут присутствовали Гарет и его дядя. Разговор постепенно перешел к предстоящим в следующем году выборам в парламент.
      – Я действительно не понимаю, Эверард, почему ты хочешь оставить такую успешную карьеру в суде и удариться в политику, – заметил Давид Фрайзер, отодвигая от себя сладкий пудинг и принимаясь за сыр. – Большинство из них такие зануды – ни искорки интеллекта, ни единой здравой мысли.
      – Но я не ухожу из суда, вернее, не на совсем. К тому же заняться политикой давно было моим тщеславным желанием, а так как мою кандидатуру выдвинули на предстоящие выборы в парламент, то я не откажусь от такой возможности.