Кристина встала и пошла следом за Дэниелом.
      – Как это все ужасно, – тихо произнесла она.
      – Ну что вы, к нам все были чрезвычайно добры. Ведь недаром существуют приюты, не правда ли? – продолжал Дэниел с нескрываемой злой иронией. – Один приют для моей сестры, другой – специально для меня. Может, теперь вы понимаете, что для таких, как я, двадцать гиней – целое состояние?
      – Извините меня, пожалуйста, – беспомощно прошептала Кристина, – я ведь не знала всего этого.
      Дэниел резко повернулся, чтобы уйти, потом взглянул еще раз на Кристину, как бы запоминая ее внешность, и направился в сторону трактира, у входа он нечаянно столкнулся с выходящим и что-то тихо бормочущим Гарри. Кристина пошла навстречу брату.
      – Этот человек случайно не приставал к тебе. Крис? – спросил Гарри.
      – Нет, что ты! Я только обмолвилась с ним несколькими словами о прошедшем бое и похвалила его.
      – Знаешь, Крис, он какой-то чудак. Отказался выпить больше одной кружки, не сказал ни слова, откуда он взялся. Выяснилось лишь то, что он направляется в Лондон и, по-моему, собирается это проделать пешком. Черт побери, встречаются же такие бедняги! Я ему не завидую. Путь в Лондон совсем не близкий…
      Гарри взял оставленный Хантером на столике окровавленный платок.
      – Откуда это? Разве это твой, Крис? – спросил Гарри.
      – Нет, что ты, – быстро ответила Кристина. – Оставь его здесь и давай поедем обратно.
      Лошади были уже запряжены, и коляску Уориндеров подали к крыльцу гостиницы. Гарри помог сестре подняться в коляску, и вскоре они поехали. Если Кристина и была необычно молчалива, то Гарри не нашел в этом ничего особенного, ведь в конце концов день был очень насыщенным и наполненным впечатлениями.
      Как только Уориндеры уехали, на крыльцо трактира вышел Дэниел с рюкзаком на спине. Он на мгновение задержался у деревянного столика, где полчаса назад разговаривал с Кристиной, чтобы взять носовой платок. Дэниел задумчиво посмотрел на кусочек материи, от него шел запах дорогих духов Кристины. К столику подошла миссис Бэйт, чтобы забрать пустую тарелку и стакан.
      – Неужели это платочек мисс Кристины? – спросила женщина.
      – Нет, нет, – поспешно ответил Дэниел и сунул платок в карман куртки.
      – Она очень приятная юная леди, – восторженно заявила миссис Бэйт. – И должна заметить, совсем не такая, как многие, кто предпочитает обращаться с нами, точно мы грязь под их ногами.
      – Вы случайно не знаете, кто они такие – девушка и ее брат? – спросил Дэниел.
      – Знаю, и совершенно точно. Их дедушка – лорд Уориндер. Он был известным судьей, сейчас вышел в отставку и живет в Брамбер Грэндж, что около Стейнинга.
      – Уориндер? – задумчиво повторил Дэниел. – Что-то очень знакомое. Имеет ли к нему какое-то отношение Эверард Уориндер?
      – Так это его сын. Говорят, что он сейчас очень важный адвокат в Лондоне, – пояснила миссис Бэйт.
      – Ясно. Итак, она дочь Эверарда Уориндера. Фантастическое совпадение! – при этом Дэниел поправил свой рюкзак. – Что ж, миссис Бэйт, я должен идти дальше.
      – Ты, если я не ошибаюсь, направляешься в Лондон, да? Почему бы тебе, парень, не подождать до утра? Идти ведь так далеко, да и ты, наверняка, не хочешь подарить золотые, что звенят у тебя в кармане, какому-нибудь ночному разбойнику, верно?
      Дэниел рассмеялся.
      – Ночь будет светлее, да я и не боюсь никого. До наступления темноты я успею пройти несколько миль. Спасибо, миссис за гостеприимство. Вы были ко мне столь добры.
      – Ну, что ты, милый. Знаешь, ты мне напомнил моего брата. Он был точно таким, как ты: всегда должен был куда-то торопиться, не мог и минуты дома посидеть, потом, бедняга, умер от лихорадки, подхватил ее в зимнюю стужу. Смотри, парень, чтобы с тобой не случилось ничего дурного. Мне бы не хотелось этого, поверь.
      – Хорошо. Не беспокойтесь, – сказал Дэниел. – Ну, пора. Прощайте.
      Женщина смотрела ему вслед, пока он вышел за ворота трактира и пошел по проселочной дороге, ведущей в сторону Лондона. Потом, вздохнув, она взяла поднос и вернулась в трактир. Пьяная толпа веселилась там с новой силой, все говорило о том, что к позднему вечеру здесь не будет ни одного твердо стоящего на ногах, а это значит, что не обойтись без драки и разбитой посуды. Мне к этому не привыкать, – подумала миссис Бэйт и плотнее закрыла за собой входную дверь.
 
      Подъезжая к усадьбе дедушки, Гарри и Кристина увидели у парадного входа коляску и выходящего из нее высокого джентльмена.
      – О Боже! Это отец! – воскликнул Гарри. – Какого черта он приехал? Я думал, он всю неделю будет в суде. Он же не мог ничего обо мне узнать, как ты считаешь? Послушай, Крис, ты поезжай, а я спрячусь, пока не выяснится, зачем он приехал.
      И не успела Кристина что-либо на это возразить, как брат, отдав ей вожжи, уже спрыгнул с коляски и исчез в зарослях кустарника. Девушка, не помня себя, поравнялась с коляской отца. Мистер Уориндер никак не ожидал увидеть дочь сидящей на месте извозчика в коляске. На его лице были написаны нескрываемое удивление и гнев. Из дверей дома показался и тут же исчез слуга. Кристина осторожно слезла с коляски, прекрасно осознавая, как она, должно быть, странно выглядела в глазах отца: вспотевшая, разгоряченная, с растрепанными волосами, с грязными руками, в пыльном и измятом платье.
      – Кристина, родная! Где ты была? – нахмурясь, спросил Уориндер.
      – На ярмарке, папа, – покорно ответила дочь.
      – Что я слышу? На ярмарке? В таком виде! В самом деле, девочка, неужели ты совершенно не имеешь понятия о том, что прилично, а что нет? Ты забыла, какое положение в этих местах занимает твой дедушка? Я не удивлен, что твоя мама иногда приходит от тебя в отчаяние.
      Кристина привыкла к частому неодобрению со стороны отца. Что бы она ни делала, как бы ни старалась угодить родителям, ее поведение всегда причиняло боль ее отцу.
      – Знаешь, папа, на ярмарке было невыносимо жарко и очень пыльно, но все равно интересно, – отважно сказала девушка. – А почему ты здесь, папа? Надеюсь, с мамой и Маргарет все в порядке? – не терялась Кристина.
      – Слава Богу, они обе чувствуют себя превосходно, – довольно ядовито ответил Уориндер. – Должен тебе заметить, что ты не очень-то беспокоишься о них, прохлаждаясь неизвестно где в то время, как мама с сестрой хлопочут, готовясь к свадьбе.
      – Уверена, что они во мне не нуждаются, – пробормотала Кристина.
      – Похоже, дочка, они так не считают. Особенно Маргарет. А приехал я для того, чтобы обсудить с твоим дедушкой одно дело. Тебе лучше утром вернуться со мной в Лондон.
      – Хорошо, папа, а сейчас, если ты позволишь, я поднимусь наверх и переоденусь к ужину, – мягко сказала Кристина.
      – Да, пожалуй, и чем скорее, тем лучше, по-моему. Иди, девочка. Потом я объясню тебе просьбу матери и сестры.
      Отец неожиданно разулыбался. Это смягчило и будто обогрело его холодное красивое лицо. И в этот момент Кристине захотелось, как это бывало прежде, подойти к нему поближе, обхватить его шею и крепко-крепко поцеловать. Но, как всегда, она сдержалась. Кристина вспомнила, как однажды она попробовала поцеловать отца и была отвергнута, и тогда она сказала себе, что никогда больше не будет сентиментальничать с отцом.
      Девушка быстро поднялась вверх по лестнице и, оглянувшись, увидела, как к отцу вышел дедушка, и они медленно пошли в глубь сада. Кристина решила, что ей необходимо посмотреть, где сейчас прячется Гарри. Она, волнуясь, сбежала на первый этаж и направилась к конюшне, где, как она надеялась, скрывался брат.
      – Все в порядке, – быстро прошептала она, увидев брата. – О тебе папа ничего не знает. Просто он хочет о чем-то поговорить с дедушкой. Мы можем сказать, что ты приехал не неделю назад, а только вчера, а дедушка подтвердит. Он не выдаст тебя, вот увидишь.
      Час спустя, как подобает воспитанным людям, Гарри и Кристина сидели чинно за ужином. Под отцовским оком они были притихшими, сразу же отвечали, когда он что-то у них спрашивал, но сами не говорили, и только время от времени обменивались заговорщицкими взглядами с лордом Уориндером, который по своей природе был большим добряком и хорошо помнил собственную бесшабашную, полную приключений молодость.
      Когда ужин закончился, Кристина вернулась в свою комнату. Отец закрылся в библиотеке с лордом Уориндером, а Гарри куда-то ушел. Было уже около девяти часов, и на землю опустился теплый летний вечер. Кристина могла бы почитать, поиграть на пианино или в конце концов взяться за вышивание, которым она, впрочем, часто пренебрегала. Но прошедший день оказался настолько утомительным, что она не могла ничего делать. К тому же в комнате было жарко и душно, а за окном расстилалась прохлада наступающей ночи. Вдруг Кристина приняла решение, она сбегала наверх за шалью.
      Позвав Бенджи, старого черного охотничьего пса дедушки, вышла в полуночный сад. В воздухе стоял аромат роз, именно эти цветы были постоянной страстью ее бабушки и скрупулезно выращивались у дома, хотя сама бабушка уже пять лет как умерла.
      Кристина медленно пошла в глубь сада, вдыхая прохладу вечера. Бенджи счастливо бегал рядом. Короткий разговор с незнакомым парнем затронул что-то сокровенное в душе, что-то, что она тщетно пыталась подавлять в себе все эти годы, – протест той жизни, которую она и многие молодые девушки ее круга вынуждены были вести. Глупая, бесполезная, никчемная жизнь, думала Кристина, в мире столько несправедливости, требующей исправления и законности, правильного устройства. Девушке казалось, что она всю жизнь боролась из-за этого с собственным отцом. Когда ей было шесть лет, умоляла его разрешить ей ходить вместе с Гарри на уроки к учителям брата; когда Гарри поехал в Итон, она просила отца позволить ей посещать Королевский колледж, эту новую школу для девочек, открывшуюся на Харли-Стрит; когда Гарет увлекся медициной, она просила разрешения учиться на медицинских курсах – и все напрасно.
      – Никогда в жизни не слышал подобной чепухи, – говорил отец, улыбаясь ее нелепой идее. – Все решат, что ты просто сумасшедшая. Детка, ты в своем уме? Того и гляди, ты захочешь стать врачом. Если ты, Крис, научишься быть такой же доброй, как твоя мама, ухаживать за своим мужем, вести домашнее хозяйство, растить детей, – будет просто замечательно! Что еще может больше подойти для женщины?
      – Предположим, что я не хочу замуж, – рассуждала Кристина.
      – Не говори глупостей. Естественно, ты когда-нибудь выйдешь замуж, – настаивал отец. – Посмотри на Маргарет. Разве она не счастлива? Почему бы тебе не взять с нее пример?
      – Потому, что я не Маргарет, папа! – упрямо отвечала Кристина.
      – Очень жаль, – невыразительно буркнул отец, и на этом разговор был закончен. К матери обращаться Кристине было бесполезно, она всегда была на стороне отца.
      Разногласия с родителями по многим вопросам очень беспокоили девушку. Она должна была поговорить с Гаретом. Он был единственным человеком, кто мог бы ей помочь. Милый Гарет, она не видела его уже почти год. Теперь он был врачом, но, как он сам как-то сказал, ему еще многому надо было учиться. Сейчас он посещал специальные курсы в больнице, находившейся в Эдинбурге. С тех пор, когда Кристине было шесть, а ему десять, Гарет всегда был для нее источником мудрости и силы духа.
      Гарет Фрайзер в раннем возрасте потерял родителей и воспитывался дядей, которому было около шестидесяти, но который на долгие годы сохранил молодость и был всегда элегантен и подтянут. Отец Гарета вместе с Эверардом Уориндером изучали в Оксфорде право. Они в один год начали работать в суде и долгие годы оставались друзьями. И этим объяснялось то, что Гарет часто проводил каникулы в имении Уориндеров Брамбер Грендж. Он с огромной радостью играл с Гарри и очаровательной маленькой девочкой, мечтавшей быть мальчишкой, Кристиной. С годами симпатия и доверие между Гаретом Фрайзером и Кристиной Уориндер крепли, они часто вместе обсуждали свои проблемы, советовались по многим вопросам. Вот и теперь Кристина собиралась написать Гарету письмо, рассказать о своих мечтах, узнать его мнение.
      Погруженная в свои мысли, девушка не заметила, как подошла к роще. Неожиданно тишина вечера была нарушена громкими и сердитыми голосами. Послышались звуки ударов, затем чья-то бранная речь.
      Бенджи насторожился, а потом вдруг, точно стрела, метнулся в глубь рощи. Кристина, поддерживая пышную юбку платья, побежала следом. Между деревьев Кристина увидела сидящего на земле мужчину в зеленом пальто и плисовых бриджах, который пытался подняться. Рядом стоял Дэниел Хантер, он смотрел на мужчину сверху вниз и еле сдерживал за тугие ошейники двух собак, которые уже не лаяли, а хрипели.
      – Финч, это вы? – удивленно спросила Кристина, узнавая человека, который наконец-то поднялся с земли и, потирая разбитую щеку, зло смотрел. Это был садовник, живущий в сторожке и являющийся по сути смотрителем усадьбы лорда Уориндера.
      – Что здесь произошло? Объясните же мне! – требовательно сказала Кристина.
      – Разве не понятно, мисс Кристина, – недовольно сказал садовник. – Я увидел, как этот детина марширует через рощу лорда Уориндера, и когда я толково объяснил ему, что это частное владение и посторонним людям здесь нечего делать, он вдруг так закричал, что земля не может быть частной, что никто не имеет на нее личного права и что, вы только вообразите, любой, кому захочется, может тут расхаживать. Тогда я заметил, что, может быть, так принято там, откуда он пришел, но здесь эта земля принадлежит лорду Уориндеру, и постороннему господину лучше убираться отсюда, пока я не напустил на него Ровера. И вдруг этот парень накинулся на меня, словно дикий зверь. Что произошло дальше, вы видите.
      – Финч, ты пригрозил, что будешь стрелять? – спросила Кристина.
      – Да я и пальцем не дотронулся до него, мисс, святая правда, – закричал садовник.
      – Мне все понятно, Финч, не беспокойся так. Кристина перевела взгляд на виновника случившегося. Лицо юноши было хмурым и расстроенным.
      – Финч, – продолжила Кристина ласковым тоном, – я случайно знакома с этим молодым человеком, поэтому ты можешь идти. Я проведу его к дороге.
      Как скажете, мисс, хотя я не хотел бы оставлять вас с этим нахалом. Уверен, что вашему дедушке не понравилась бы ваша затея.
      – С дедушкой я все улажу. Тебе не стоит волноваться обо мне. Дедушка, наверняка, постарается понять меня.
      – Хорошо, мисс, как вам угодно, – покорно сказал садовник. Он поднял лежавшее на земле ружье, позвал к себе пса Ровера и, посмотрев угрожающе в сторону парня, неохотно удалился.
      – Боюсь, мистер Хантер, вы несколько переусердствовали и задели его гордость, – сказала Кристина, когда шаги садовника затихли. – Знаете, это действительно частное владение. Финч был прав. За что же вы его ударили?
      – Мне не понравилось, как он обозвал меня, – хмуро ответил Дэниел.
      – Вы что, один из этих радикалов?
      – Что вы этим хотите сказать?
      – Я имею в виду мятежников, революционеров, тех, кто рубил головы во Франции.
      – Это было пятьдесят лет назад, и у меня нет желания никому рубить головы.
      – Рада это слышать. Дэниел нахмурился.
      – Вы, конечно же, смеетесь надо мной, – сказал он сердито.
      – Не обижайтесь на меня, пожалуйста, – ответила Кристина.
      – Если бы даже я и обиделся, разве это что-то изменит? – парень поднял с земли рюкзак. – Мне лучше покинуть это место.
      – Думаю, мистер Хантер, вы правы, а мне лучше показать вам дорогу, чтобы вы не нарвались на большие неприятности. Вы позволите?
      – Нет необходимости, – мрачно огрызнулся Дэниел.
      – А я считаю, что такая необходимость есть. Идите вот сюда, – сказала девушка и пошла впереди по узенькой дорожке.
      Было уже совсем темно. Дэниел смотрел на ее светлое блестящее платье, которое, казалось, освещало ему путь. Волосы девушки были причесаны в высокий хвост. Время от времени Дэниел различал поблескивающие огоньки ее бриллиантовых сережек. Глядя на ее красивую стройную фигуру, Хантер задумался о том, могла ли его младшая сестренка Кейт выглядеть так же великолепно. А ведь ей сейчас должно было исполниться восемнадцать. Где она теперь? Все, что он помнил, – худенький бледный ребенок с испуганными, полным слез глазами. Помнил, как ее забирали от него. Он обязательно скоро найдет Кейт, и все в их жизни будет хорошо.
      Выйдя из рощи, Кристина остановилась и пристально посмотрела на своего спутника.
      – Брат говорил мне, что вы направляетесь в Лондон. Это правда?
      – Да, – сухо ответил Дэниел.
      – Тогда вряд ли это прямая дорога в Лондон.
      – По-видимому, я просто сбился с пути, – сказал молодой человек.
      Кристина усомнилась в искренности его слов. Наверняка, он лжет, подумала она. Возможно, кто-то рассказал ему о семействе Уориндеров, вот ему и захотелось посмотреть, где они живут.
      – Ну что ж, я могу вам помочь, чтобы не сбиться с пути. Значит, так: выйдите за ворота, поверните налево и, пройдя с полмили, увидите главную дорогу.
      – Благодарю, мисс. Тогда я пошел. – Помолчав с минуту, он ворчливо добавил, – думаю, мне нужно как-то отблагодарить вас.
      – Возможно. Вы могли бы, например, сесть на скамью подсудимых за оскорбление сторожа. Согласны?
      – Но сначала мне бы хотелось увидеть на скамье подсудимых лорда Уориндера.
      Он пошел к выходу, затем остановился и добавил:
      – Он обозвал меня грязным ублюдком, а мою мать – проклятой шлюхой.
      – Неужели? За такие слова отдают под суд, – вынесла приговор девушка.
      – Я очень жалею, что не поговорил с ним по-мужски. Дэниел закинул рюкзак за спину и пошел по грязной дороге, как советовала Кристина.
      Непростой парень, нелегко ему пришлось в жизни, подумала Кристина. Она спросила себя, нужно ли рассказать об этом маленьком происшествии Гарри, и потом решила, что не стоит. Он скажет, что сестра поступила легкомысленно, разрешив Дэниелу так просто уйти. Кристина призналась себе в том, что почувствовала к этому незнакомому парню большую симпатию. И при этой мысли она облегченно и радостно вздохнула, позвала Бенджи и в задумчивости направилась домой.

Глава 2