– Плохо дело, Дэн, – разочарованно сказал Браун, – особенно сложно будет с твоим дальнейшим преподаванием в школе. Видишь ли, родителям это может не понравиться.
      – Но, мистер Браун, если бы вы видели мальчика! – воскликнул Дэниел. – Он умирал от голода и весь в синяках. Дикки в таком ужасном состоянии…
      – Очень может быть, я верю тебе, Дэн, но ты должен помнить, что мальчик – лишь один из многих. Таких, как он, – тысячи. Отцы избивают сыновей, мужья забивают до смерти своих жен, и это, в сущности, их право. Таков закон…
      – Значит, закон не справедлив, – упрямо сказал Дэниел. – Я знаю и понимаю, что таких, как Дикки, тысячи, но если я помогу хотя бы ему одному, то сделаю шаг в верном направлении, и разве я буду не прав?
      Мистер Браун молча покачал головой.
      – Понимаешь, Дэн, все, о чем ты говоришь, верно, и я понимаю тебя, твои чувства, но у меня тяжелое предчувствие, что у нас могут быть неприятности, а в случае приближающихся выборов сюрпризы нам не нужны.
      К сожалению, Браун оказался прав. Клем Уолкер не терял даром времени. На следующее утро Дэниел предстал перед лицом местного полицейского, довольно толкового парня, который, похоже, знал, что люди его профессии в Ист Энде не очень-то пользуются уважением.
      Дэниел аккуратно и честно отвечал на все вопросы полицейского, который старательно крупным почерком записывал ответы в маленькую книжечку.
      – А что произошло вчера на Райской Аллее? – продолжал констебль. – Клем Уолкер утверждает, что вы на него напали.
      – Но он лжет. Это он напал на меня. Он хотел силой забрать мальчика, а я ему запретил даже касаться Дикки. Мальчик очень слаб, он так сильно избит, что даже не в состоянии посещать школу.
      – А как насчет ограбления? – прищурившись, спросил полицейский. – Мальчик действительно украл у своего дяди какие-то деньги?
      – Деньги! – захохотал Дэниел. – Я покажу вам эти деньги. Я показывал их в школе своим ребятам. – И Дэниел полез в карман и достал оттуда маленькую монетку. – Это серебряная монета датирована аж 1672 годом! Она, наверное, пролежала в земле около двух сотен лет. Ее выкопала собака, и мальчик взял ее из простого любопытства. А вы говорите об ограблении…
      – Что ж, мистер Хантер, – сказал констебль, – я, конечно, должен все рассказать своему начальству, ваш вопрос будет решаться в суде.
      Дэниел задумался и спросил:
      – Скажите, мальчика вернут обратно его родственнику? Но как же это можно?!
      – Трудно что-то сказать. Ребенок должен жить вместе с родственниками, а не с чужим молодым человеком, к тому же одиноким. В общем, я еще не знаю, что решит мистер Гудолл. А пока постарайтесь больше не сталкиваться с Клемом Уолкером – это не сыграет вам хорошей службы.
      Ну, мы все с вами обговорили. Желаю вам всего хорошего, мистер Хантер, а мне пора.
      Констебль ушел, а Дэниел остался сидеть в отчаянии и растерянности. Что ж, думал Дэниел, все, наверное, правильно. Он и сам не знал, что делать с мальчиком, как его спасти, и в то же время в нем кипела решимость и желание не отдавать ребенка в рабство к его родственникам. Удивительно, какой фурор произвел этот инцидент в округе. Людские мнения разделились, все ждали, какой же будет исход событий.
      Дело было в самом разгаре, когда Кристина вернулась в клинику после долгих и ужасно скучных недель жизни в Брамбере. Рядом с ней не было Гарета, он в это время жил вместе с дядюшкой в Германии, Гарри уехал в Париж и слал редкие письма с описанием великих людей – актеров, певцов, художников, с которыми ему удалось встретиться.
      Кристина думала о том, забыл ли ее брат Кейт Хантер. Даже общение с сестрой Маргарет не могло улучшить ее настроения. Маргарет и Фредди были полны семейного счастья, поглощены заботами о малыше, они жили своей устоявшейся жизнью. Кристине же хотелось каких-то перемен, событий, которые бы разрушили размеренность и спокойствие ее лондонской жизни. Она ничего не могла поделать со своим настроением, ей так хотелось рассказать кому-нибудь о том, что с ней происходит, но никого близкого не было рядом. Ей мог бы помочь разговор с Кейт Хантер, но девушка была очень далеко от Лондона, переезжала из одного города в другой.
      Долгими вечерами Кристина лежала в своей комнате и думала о Дэниеле, вспоминая, как быстро, в течение нескольких минут, он мог от мрачного настроения переходить к смеху. Она вспоминала, как он трогательно заботился о бедных, с каким интересом читал те книги, которые она ему приносила, как он здраво рассуждал о смысле жизни. Ей казалось, что она по уши влюбилась в Дэниела, и это ее пугало. Кристина понимала, что Дэниел не обладал таким же спокойствием и рассудительностью, какие были у Гарета, и знала, что у них с Хантером не может быть счастья, похожего на счастье Маргарет и Фредди, и вообще у них с Дэниелом не могло быть будущего…
      Как ни странно, но редкие минуты счастья Кристина испытывала благодаря своему отцу. Они вместе катались на лошадях, вместе гуляли, и Кристина стала лучше понимать отца, по-другому оценивать многие его поступки и решения. Эверард Уориндер тоже другими глазами взглянул на свою маленькую непослушную Крис, ему понравилось подолгу беседовать с ней. Когда они вернулись в Лондон, он не стал возражать против ее посещений клиники. В первый же день ее возвращения из Брамбера доктор Декстер рассказал ей о Дикки, о том, что произошло с мальчиком.
      – Твой приятель, Кристина, этот школьный учитель, похоже, нашел себе большие неприятности, – как бы между прочим сказал доктор. – Кажется, Дикки сбежал от тетки из-за плохого обращения с ним. Хантер приютил его и теперь отказывается отдавать мальчика.
      – А откуда вам это известно? – поинтересовалась Кристина.
      – Мальчик приходил в больницу. У маленького бедного чертенка ужасное положение, его дядя жестоко над ним издевался… Не удивительно, что мальчик от них сбежал. Теперь Дикки придется нелегко, как, впрочем, и Хантеру, – его обвиняют в краже ребенка, грабеже и жестоком избиении, представляешь?
      – Но это же несправедливо! Это же грязная ложь…
      – Конечно, но, похоже, наш друг разбил Клему Уолкеру лицо, и теперь будет суд, и Хантеру будет предъявлено не одно обвинение.
      – А как чувствует себя Дикки?
      – Хуже некуда… Я сказал Дэниелу, что если потребуется медицинское подтверждение его состояния, то я дам таковое.
      Кристина была очень встревожена разговором с доктором и когда пришла домой, не могла ни о чем больше думать. У нее не выходили из головы слова Декстера, что дело будет рассматриваться в суде. Она вспомнила, как Дэниел всегда хлопотал о судьбе мальчика, его матери, как опасался за его будущее, когда объявилась его тетка.
      Кристина спрашивала себя, чем она могла бы помочь мальчику и Дэниелу. Впрочем, как бы невзначай, она спросила отца:
      – Папа, а должны ли родители отвечать перед судом за жестокое обращение со своими детьми, за эксплуатацию их труда, если дети еще очень маленькие по возрасту?
      – Почему тебя это вдруг заинтересовало? – поинтересовался Уориндер. – Всегда нужно рассматривать конкретный случай, учитывать особенности, решения могут быть различными.
      – Папа, а сколько должны родители платить за обучение ребенка какому-нибудь ремеслу? – не успокаивалась Кристина.
      – Не знаю, дочка. Сейчас это не распространено, – отец улыбнулся. – Ты же, думаю, не собираешься по своей доброте платить за обучение какому-то делу всех сирот Ист Энда?
      – Нет, – не сразу ответила Кристина, – просто в одном из магазинов, где я покупала перчатки, меня обслуживала девочка лет тринадцати.
      – Уж не собираешься ли ты, Крис, истратить свои деньги на какой-нибудь детский проект для своей клиники? – вмешалась в разговор леди Кларисса.
      – Ну что ты, мамочка, просто я поинтересовалась, вот и все…
      Кристина продумала всю ночь, она решила, что теперь у нее будет свой собственный счет в банке.
      На следующий день служащий банка, пересчитав ее тридцать соверенов, весело сказал:
      – Это очень значительная сумма, мисс. Надеюсь, мисс Уориндер, вы не станете тратить все деньги сразу?
      – Только по очень важной необходимости, – ответила Кристина, пряча деньги в сумочку.
      Взяв кеб, она поехала искать магазин мистера Брауна. Найти его оказалось довольно просто – на здании большими буквами было написано имя владельца. В магазине к Кристине подошел паренек лет пятнадцати – шестнадцати и поинтересовался, чем он может ей помочь.
      – Пожалуйста, скажите мистеру Брауну, что с ним хочет увидеться мисс Уориндер.
      Мальчик мгновенно исчез. Через минуту Кристине навстречу вышел мистер Браун. Он вежливо раскланялся и, мило улыбаясь, предложил пройти в его кабинет. Уговорить мистера Брауна взять на работу в свой магазин Дикки оказалось очень сложно, хозяин был несговорчив.
      – Мальчику всего двенадцать лет, а это еще рановато, чтобы работать у меня. Он еще не может работать помощником продавца. Мне, безусловно, очень жаль его, этот Клем Уолкер настоящий зверь. Но знаете, мисс, мне совсем не нравится позиция Дэниела Хантера.
      – Но, пожалуйста, поймите, мистер Браун, – убежденно сказала Кристина, – когда в суде узнают, что мальчик хорошо пристроен, что он в свободное время от учебы работает у вас в магазине, дело будет иметь совершенно другой поворот. Вы же, насколько я знаю, нуждаетесь в работниках, так почему же не взять Дикки? Тем более, что вы открываете новый магазин… Когда он откроется?
      – В конце года, как раз накануне рождественских праздников, – сказал мистер Браун и внимательно посмотрел на Кристину. – Но скажите, мисс Уориндер, почему вы так убежденно меня уговариваете? Вы так заинтересованы в судьбе мальчика?
      – Видите ли, мистер Браун, я это делаю по своему собственному желанию. Когда я впервые пришла работать в клинику, Дикки практически был моим первым пациентом. Я знала о его судьбе, о гибели его мамы…
      Мистер Браун внимательно слушал Кристину и думал о том, что рассказывала ему Илспет, о том, что Кристина была неравнодушна к Дэниелу, и сейчас, наверное, Хантер был одной из причин, почему Кристина обратилась к нему за помощью.
      – Мистер Браун, если вопрос в расходах, то я готова… заключить с вами соглашение. Я согласна оплачивать ваши расходы…
      – Нет, ну что вы, мисс Уориндер! – стал возражать Браун, он не понимал, как она ему предлагала за акт милосердия деньги. – Если Дикки будет хорошо учиться и усердно работать в магазине, этого для меня будет достаточно. Я человек небогатый, но кое-что у меня есть.
      – Мистер Браун, значит ли это, что вы согласны?! Как это великодушно с вашей стороны, – радостно сказала Кристина, при этом она очаровательно улыбнулась и слегка дотронулась до руки мистера Брауна, чем привела его в легкое смущение.
      Да, подумал про себя мистер Браун, эту девушку нельзя назвать красавицей, но до чего же она обаятельна и умеет ладить с людьми, чего нельзя сказать, к сожалению, об Илспет. Ничего удивительного и странного, если Хантер без ума от мисс Уориндер.
      – Я была уверена, что вы не откажете, мистер Браун, – продолжала Кристина. – Теперь я сама убедилась, что вы очень добрый и понимающий человек, как мне рассказывал о вас Дэниел. Только, пожалуйста, не говорите Дэниелу о нашем сегодняшнем разговоре, хорошо? И вообще не говорите, что я к вам приходила… Мне не хотелось бы, чтобы Дэниел чувствовал себя обязанным. Вы понимаете меня, надеюсь?
      – Мисс Уориндер, но он должен понять, что…
      – Нет, прошу вас, пусть он считает, что вы таксами решили. И еще я хочу вас попросить об одной вещи. – Кристина достала из сумочки несколько соверенов. – Не попросите ли вы свою дочь купить для Дикки приличную одежду? Мне бы так хотелось, чтобы мальчик хорошо выглядел…
      – Это слишком большая сумма, мисс, – сказал мистер Браун.
      – Пожалуйста, возьмите. Это мои собственные деньги, и я могу распоряжаться ими по своему усмотрению.
      – Хорошо, мисс, Илспет будет рада сделать так, как вы просите. – Браун взял золотые и положил их себе в карман. – Я уж позабочусь, чтобы они были потрачены разумно. Будем надеяться, мисс Уориндер, что все уладится, и Клем Уолкер не придумает очередной хитрый трюк.
      – Спасибо за помощь, мистер Браун, – сказала девушка.
      – Это вам спасибо. Всего хорошего, мисс Уориндер.
 
      Мистер Гудолл уже много лет занимался сугубо гражданскими делами. Как человек опытный в этих делах, он сразу определил, что собой представлял Клем Уолкер, а также его слезливая жена. Гудолл внимательно выслушал спокойный рассказ Дэниела, понаблюдал за худеньким, бледным Дикки, который отвечал тихим и испуганным голоском, а потом, как сторонник совмещения учебы с работой, решил, что мальчику будет только полезно служить у уважаемого мистера Брауна. Итак, судьба Дикки была решена. Клем Уолкер был рассержен и возмущен, он грозился, что еще разделается с Дэниелом Хантером. Дэниел же получал поздравления с успешно выигранным делом.
      – Да, конечно, – смущенно сказал мистер Браун на благодарность со стороны Дэниела, – я рад был помочь, но не бери это в привычку, Дэн. У меня все же торговый бизнес, а не приют для обездоленных.
      Дэниел радостный пошел домой, чтобы предупредить миссис Тэйлор, что теперь, кроме Дикки, с ними будет жить еще и щенок Пенни, названный в честь найденной монетки.
      Вечером к Дэниелу зашел Уилл Сомерс.
      – Послушай, Дэн. В Ассоциации Трудящихся не обрадуются, когда узнают, кто помог тебе в этом дельце с мальчиком.
      – Что ты имеешь в виду, черт побери? Просто мистер Браун проявил свою доброту…
      – Разве ты не знаешь, Дэн, какую роль сыграла твоя знатная подружка? Что ты прикидываешься?
      – Не понимаю, объясни, Уилл…
      – Странный ты, ей-Богу! Мисс Кристина Уориндер приложила ко всему свою руку. Неужели ты не в курсе? Сын Тернера, Фил Тернер, работает в магазине Брауна, он и рассказал, что дочь известного оппозиционера приходила в магазин. Не трудно сложить два плюс два!
      – Ты ошибаешься, наверное… Я тебе не верю!
      – Считай, как хочешь, Дэниел, но большинство наших избирателей не поверят человеку, который принимает милостыню от дочери нашего противника.
      – Вот это неправда! Что ты говоришь, Уилл?! – сердито сказал Дэниел: – Этого никогда не может быть!
      – Неужели? – насмешливо произнес Сомерс. – Вот ты и спроси ее саму.
      Дэниел решил, что сказанное Уиллом вполне могло быть правдой. Кристина могла так поступить, ведь она по-своему была привязана к мальчику, испытывала к нему сострадание. Но почему же он, Дэниел, узнал об этом последним? Очевидно, мистер Браун умышленно не сказал ему о ее участии в деле, хранил тайну. Гнев, гнев, одиночество, жалость к самому себе нахлынули на него. Он обязательно должен увидеться с Кристиной, спросить, почему она действовала, не посоветовавшись с ним. Дэниел знал, что Кристина продолжала работать в клинике, и через пару дней он решился встретиться с ней.
      Был холодный ветреный день. Дэниел стоял на углу и ждал, когда же появится Кристина. Она вышла из клиники в сопровождении доктора Декстера. Ветер развевал ее зеленую бархатную юбку и яркий шелковый шарф. В какое-то мгновение шарф сорвался с ее головы, но Декстер подхватил его и вернул хозяйке. Несколько минут Кристина и доктор стояли, разговаривая, потом Декстер, как всегда, приподнял шляпу и пошел в другую сторону, а девушка направилась в сторону стоянки кебов. Дэниел направился ей навстречу. С минуту Дэниел и Кристина стояли молча, пристально глядя друг на друга. Кристина первая нарушила молчание, голос ее дрожал.
      – Если ты хотел увидеть доктора Декстера, то он уже ушел…
      – Я искал тебя, – неуверенно сказал Хантер.
      – Меня? Что ты хотел?
      Дэниел молча взял ее за руку и отвел в сторону, подальше от уличного шума – в небольшой дворик, распложенный между двумя домами.
      – Думаю, Кристина, ты знаешь, о чем я хотел с тобой поговорить? – строгим тоном сказал Дэниел. – Ты понимаешь, что делаешь? В нашем округе хватает людей, которые меня не любят, которые с готовностью подхватят сплетню, что принимаю милостыню от Эверарда Уориндера, да еще прибавят, что я за его спиной очерняю его доброе имя.
      – Это не так, Дэниел. Мистер Браун обещал, что никому не скажет.
      – Он и не сказал ничего мне. Но неужели ты думаешь, что можешь открыто ходить по улицам, дочь кандидата, чья жизнь, семья, взгляды всеми обсуждаются, и быть неузнанной?
      – Но это не имеет никакого отношения к моему отцу! Он ничего об этом не знает. Я сделала это только ради Дикки. Это была моя собственная идея! – уверенно рассуждала Кристина.
      – Попробуй объяснить это тем, кто станет называть меня перебежчиком, человеком, который пытается завоевать благосклонность своего противника. Почему ты не пришла поговорить со мной? Почему не поделилась своими планами?
      – Потому, Дэниел, что в последний раз, когда мы виделись, ты дал мне ясно понять, что наша дружба умерла, и ты бы не принял от меня помощи, даже если бы она касалась мальчика.
      – Сколько это тебе стоило? – тихо спросил Хантер.
      – Совершенно нисколько. Я предложила мистеру Брауну деньги, но он отругал меня и не принял.
      Кристина и Дэниел, как когда-то, стояли так близко и были так далеки друг от друга. Каждый из них подспудно ощущал, что многое в их отношениях, к сожалению, изменилось, и то же время… Через несколько секунд Кристина сказала:
      – Извини, если я тебе принесла огорчения. Я хотела сделать как лучше, думала, как помочь Дикки, помочь тебе… Неужели ты мне не веришь, Дэниел? Не молчи, пожалуйста.
      Голос девушки звучал так неподдельно искренне, что его злоба и раздражение быстро куда-то исчезли.
      – Да, я понимаю тебя. Понимаю… – тяжело выдохнул.
      – Дэниел, неужели мы не можем остаться друзьями, как прежде? Почему между нами должно быть непонимание?
      – А что скажет твой отец, если узнает? – спросил Дэниел и отошел от девушки, будто испугался своих чувств. – Кристина, тебе лучше идти… Если нас увидят вместе, то могут Бог весть что вообразить…
      Кристине хотелось сейчас коснуться его щеки, поцеловать его и сказать, что она любит его и не собирается этого скрывать. И тут Дэниел спросил:
      – Когда же ты выходишь замуж?
      – Не раньше весны, – не сразу ответила Кристина. – Гарет еще в Америке. А почему ты спрашиваешь?
      – Зачем он тебя оставил здесь, не взял с собой? – как будто не слыша вопроса Кристины, спросил Дэниел.
      – Гарет врач, хороший врач. Его работа, карьера для меня так же важны, как и для него самого.
      – Так ли? – с иронией в голосе поинтересовался Хантер. – Надеюсь, он понимает, как ему повезло?! Или ему некогда об этом задуматься, а?
      Кристина вспомнила свой последний разговор с Гаретом, как она не хотела, чтобы он уезжал без нее, она подумала о том, что скажет ему, когда он вернется. Но потом Кристина взяла себя в руки и решила не торопить события, потому что дальше будет видно, как лучше поступить.
      – Я пойду, Дэниел. У тебя будут еще ко мне вопросы? – строго спросила она.
      – Пожалуйста, подожди, Кристина… – Он взял ее за руку, но Кристина вырвалась и пошла в сторону, не желая показывать своих чувств. Кристина взяла кеб и уехала, а Дэниел молча проводил ее глазами и потом медленно пошел домой. Вечер он провел за написанием статьи об Эверарде Уориндере – кандидате, который, несмотря на то, что был прекрасным адвокатом, всегда противился проведению реформ, и чьи острые нападки на чартистов привели к их поражению. Дэниел также поведал о том, что Уориндер позволил повесить честного человека за его неординарные взгляды, в то время как в его силах было спасти ему жизнь. Дэниел подписал свою статью псевдонимом «Спартак» по аналогии с рабом, который боролся против жестокости и несправедливости рабовладельцев и был за это казнен.
      Закончив писать, Дэниел перечитал статью. Не слишком ли он был категоричен в оценках? А что подумает Кристина, прочитав его творение? Хантеру захотелось переписать статью, порвав первоначальный вариант, но потом он аккуратно вложил ее в конверт, чтобы отправить в газету, которая, он знал, печатала нелегальную литературу.

Глава 4