ГЛАВА 18

Наступили морозные дни. Северянки облачились в длинные шерстяные платья, поверх накинули шали из толстой пряжи и теперь чувствовали себя вполне уютно в продуваемой всеми ветрами комнате. А женщины из южных штатов постоянно жались поближе к огню и редко выходили наружу.

Серена не мерзла только благодаря теплому длинному нижнему белью, которое принес ей Тод, сын Нелл Симпсон. Она по достоинству оценила его преимущества, когда настала ее очередь ходить за дровами для камина.

Как-то декабрьским утром Джесси напомнила всем, что до Рождества осталась всего одна неделя.

— Давайте принесем елку и устроим праздник! — воскликнула какая-то пятнадцатилетняя девушка.

— Сначала нужно спросить разрешения старого Бриджера, — остудил ее пыл чей-то голос. — А то он придет и молча выбросит елку вон.

Серена решительно надела подбитый мехом жакет, который таинственным образом оказался однажды у нее на кровати и махнула рукой Джесси:

— Пойдем, Джесс, поговорим с Бриджером насчет елки!

К их удивлению Бриджер с воодушевлением встретил это предложение. Он не только согласился самолично доставить с холма большую елку, но и распорядился установить ее в самом большом зале форта.

— Чтобы все смогли порадоваться, — пояснил Бриджер. Он вручил также Серене мешочек с сухой кукурузой. — Моя матушка, бывало, нанизывала ее на нитку и украшала елку.

Серена в порыве благодарности чмокнула его в щеку и подавила смешок, заметив, что старый Бриджер покраснел от смущения.

Охваченные предпраздничным настроением девушки открыли свои сундуки и стали вытаскивать — кто с радостью, а кто и неохотно — разноцветные ленты и лоскутки. Послали сообщать о приготовлениях к Рождеству и замужним женщинам. Во второй половине дня все собрались в общем зале, где стояла елка.

Истосковавшись по обычным женским разговорам и сплетням замужние дамы с удовольствием расположились вокруг огня со своими взрослыми дочерьми и подругами. Они часто бросали взгляды на Джесси, видно, ее история передавалась из уст в уста…

И вот уже замелькали иголки в умелых руках, кусочки материи стали превращаться в звездочки, шары и другие украшения.

Из заходившейся в этом же помещении таверны то и дело заглядывали мужчины, с любопытством вытягивая шеи, но никто из них не посмел переступить порог, разделяющий две комнаты.

Серена и Джейн Скотт украдкой бросали взгляды в ту сторону, но ни одна не увидела того, кого хотела.

На второй день все украшения развесили на елке и на стенах зала. Последние дни перед Рождеством были очень хлопотными. Все женщины, за исключением Серены, готовили к празднику что-нибудь вкусное.

Задумчиво покусывая губы, Серена отрешенно смотрела в окно. Одна она не могла показать себя в кулинарном искусстве! Правда, девушку особенно не задевало, когда другие торжественно ставили на стол свои яства. Но четырехслойный шоколадный торт Джейн Скотт и ее постоянные едкие замечания заставляли Серену страдать.

— Что-то не видно вас у плиты, мисс Бэйн? Когда вы собираетесь продемонстрировать свое искусство?

Будь она проклята! Джейн Скотт, как и другие девушки, отлично знала, что Серена неважно готовит.

Мимо окна прошел огромный бородатый охотник; девушка помахала рукой в ответ на его приветствие. Недели две назад он нашел в дупле дикий мед, выкурил пчел и, смущаясь, преподнес лакомство Серене. Женщины добродушно поддразнивали девушку ее новым обожателем.

Не успел охотник скрыться из виду, как Серена вспомнила о конфетах, которые когда-то делала нянюшка Хесси. Для их приготовления как раз требовался мед! Она поспешила в кладовую, пытаясь вспомнить рецепт, искренне сожалея о том, что в свое время не уделяла этому внимания.

Все с интересом наблюдали, как Серена, вернувшись, разложила на столе необходимые продукты.

— Ну, ну… — насмешливо протянула Джейн Скотт, когда девушка достала чугунную сковороду и вылила в нее мед. — Кажется, наша южная красотка, в конце концов, собралась что-то сделать.

Джесси возмущенно подскочила.

— Замолчи! Или я заставлю тебя заткнуться!

Между ними встала молодая девушка.

— Почему ты не перестанешь цепляться к Серене, Джейн? Мы все уже устали слушать тебя.

— Правильно! Правильно! — раздались одобрительные голоса.

Презрительно фыркнув и вздернув подбородок, мисс Скотт уселась на свою кровать.

— Продолжай, милая! Теперь тебе никто не будет мешать, — кивнула Серена Джесси.

Девушка никогда еще так не волновалась. Под внимательными взглядами женщин она осторожно размешивала и взбивала золотистую жидкость, пытаясь вспомнить, что делать дальше: варить смесь, пока она не загустеет или заморозить?

Неожиданно Серена представила все так отчетливо, словно старая негритянка стояла рядом с ней. Она вспомнила, когда нужно снять сковороду с огня и как добавить грецкие орехи, чтобы они не опустились на дно. Наконец, Серена поставила все остывать. Женщины окружили ее с радостными улыбками. Одна лишь Джейн Скотт предпочла остаться на своем месте, обиженно надув губы. Раздражение мисс Скотт достигло предела, когда женщины попробовали конфеты и принялись расхваливать их. Джесси при этом заметила:

— Между прочим, Джон — сладкоежка. Ты не поверишь, но это, действительно, так. От твоих конфет ничего не останется, если он попробует их.

— Я думаю, что ее Джон тоже бы с удовольствием съел, представься ему такая возможность, — пошутила молоденькая девушка, хитро взглянув на Джейн.

Серена тоже не удержалась и покосилась на мисс Скотт: та была готова лопнуть от злости.

Наконец, наступило рождественское утро. Пока всё перебирали свои наряды и прихорашивались. Серена уныло сидела на кровати. Костюм из оленьей кожи совсем износился, а платья — уже малы.

Пробив воли ее глаза устремились в сторону Джейн Скотт. На ней было красивое голубое платье с оборками вокруг выреза и по краю коротких рукавов.

«Для таких рюшек у нее слишком короткая и полная шея, — подумала Серена. — Она похожа на одну из нянюшкиных курочек».

— Ты словно окаменела, — попыталась расшевелить ее Джесси. — Что за суровые мысли одолевают тебя? Серена подняла на нее грустные глаза.

— В этом зеленом атласном платье ты выглядишь очень привлекательной, Джесс. Тебе, видно, хочется очаровать того мужчину, о котором ты мне говорила?

Джесси польщено зарделась.

— Все достойные мужчины в нашем обозе уже заняты. Я начну поиски, когда обоснуюсь в Орегоне, — она недоуменно посмотрела на Серену. — Тебе не кажется, что пора переодеваться? Мы скоро выходим.

Серена уныло произнесла:

— Мне нечего надеть. Ни одно из моих платьев не подходит. Они просто расползаются по швам, с одним подобное уже произошло.

— Понимаю, — протянула Джесси и, схватив Серену за руку, подвела к проституткам, которые словно разноцветные птички весело щебетали в своих ярких нарядах. — У Долли — как раз твой размер и волосы такого же цвета, она с радостью одолжит тебе платье.

— Но, Джесси…

Серена попыталась возразить, но Джесси уже отвела Долли в сторонку, а через минуту на мисс Бэйн натягивали синее атласное платье.

Его покрой выгодно подчеркивал все достоинства фигуры: глубокий вырез, плотно прилегающий лиф и мягкие складки на бедрах. Джесси оглядела Серену со всех сторон и присвистнула:

— Вот так-так! Ты собираешься устроить потасовку среди изголодавшихся по женщинам мужчин? Кажется, Джону придется прихватить дубинку!

От этих слов Джейн Скотт прямо-таки задохнулась от ярости. Стараясь ударить побольнее, она с издевкой проговорила:

— Не стой слишком близко около своих подруг, мисс Бэйн — мужчины могут подумать, что ты — одна из них.

Джесси тут же отвесила мисс Скотт звонкую пощечину и в наступившей тишине отчетливо произнесла:

— Если ты посмеешь и на вечере оскорблять Серену, то глубоко пожалеешь об этом. Поняла? Держась рукой за щеку, Джейн вяло кивнула.

Наконец, женщины закутались в теплые шали и отправились на праздник. В руках они несли всякую всячину: индейку, отбивные, бобы в горшочке, картофель, чтобы запечь в камине, хлеб и всевозможные сладости, приготовленные заранее. Бриджер предупредил, что будет молитва, поэтому все, кроме Джесси и ее девушек, взяли с собой Библию.

Женщины по очереди заходили в зал. Серена сразу же заметила Джона. Прислонившись к камину, он с вожделением смотрел на нее. Серена ответила ему восхищенным взглядом и жадно оглядела его мужественную фигуру. В памяти всплыли их страстные объятия и поцелуи…

Серена направилась было к Джону, но в это время мимо нее пронеслась Джейн Скотт, едва не сбив девушку с ног.

— Джон! Как приятно видеть тебя! — воскликнула мисс Скотт и схватила его за руки.

«И что я себе вообразила? Взгляд Джона предназначался ей, женщине, на которой он собирается жениться».

Радостное настроение улетучилось. Ничего не видя перед собой, Серена направилась к столу расставлять блюда.

Но Джесси успела заметить, как Джон свирепо взглянул на Джейн Скотт и оттолкнул ее руки. Она тут же поспешила к подруге.

— Серена, Джона совсем не интересует эта ведьма, — прошептала Джесси, помогая накрывать на стол. — Она ему сама навязывается…

Джесси не договорила, так как перед ними возник Фостер Джован и с видом собственника обхватил Серену за плечи.

— Я искал тебя, — проворковал он. — И уже подумал, что ты не придешь.

Серена через силу улыбнулась Джовану. Она решила доказать Джону Квейду, что любима и не нуждается в нем.

Фостер не отходил от девушки ни на шаг. Сначала она надеялась, что он поможет заглушить боль, но Джован только мешал ей. Серене так хотелось, чтобы он хоть немного помолчал, хотя его слова почти не доходили до нее.

— Хочешь сидра? — предложил Джован.

— Да, пожалуй, — рассеянно улыбнулась Серена. Он ушел, а девушка, повернувшись в другую сторону, неожиданно натолкнулась на упругое мужское тело. Серена подняла голову, чтобы извиниться и встретилась с синими глазами Джона. Он скользнул жадным взглядом по ее лицу, задержался на губах, спустился к вырезу платья и опять посмотрел девушке в глаза.

— Мне нужно увидеть тебя, Серена, — хрипло проговорил Джон. — Наедине. Я сойду с ума, если не обниму тебя.

Серена посмотрела на него, молясь, чтобы Джон сказал, что Джейн Скотт ничего не значит в его жизни, и, запинаясь, спросила:

— А что… как насчет… Джейн? Внутри у нее все оборвалось, когда Джон, нетерпеливо нахмурившись, ответил:

— Мисс Скотт не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами… как и Фостер Джован.

Серена опустила ресницы, чтобы скрыть свою боль. Его слова практически означали: «Я люблю Джейн, а к тебе испытываю страсть». Она продолжала молча смотреть в пол.

— Серена, взгляни на меня! Скажи, что будешь ждать у дома для мужчин, когда начнутся танцы!

Внутри Серены закипали горячие слезы обиды. Она лихорадочно подыскивала для ответа резкие слова, но комок в горле не давал произнести ей ни единого звука.

Никогда еще Серена так не радовалась появлению Фостера. Он протянул ей чашку сидра, обнял за талию и так, чтобы услышал Джон, произнес:

— Пей и пойдем прогуляемся. Мне так много нужно сказать тебе.

Серена многозначительно посмотрела на Джована и в тон ему ответила:

— Я так хочу все это услышать, Фостер! Джон с шумом втянул в себя воздух, но посторонился и дал им пройти, бросив вслед:

— Не забудьте, что старый Бриджер не выносит распутства.

Серена с болью и гневом посмотрела ему в спину. К ней подошла Джесси.

— Я только что видела Джона. Он просто вне себя от ярости. Ты не знаешь причину?

— Кто его знает? Он же такой дикий! — безразличным тоном ответила Серена.

Но ее страдающий взгляд не смог обмануть Джесси. Она решительно подхватила подругу под руку.

— Пойдем, мы зажигаем свечи на елке! Нужна твоя помощь!

Они тут же удалились, не обращая внимания на Джована.

Весь вечер Серена высматривала Джона — и во время ужина, и позже — но его нигде не было. Когда раздались звуки банджо и скрипки, девушка решила хотя бы на время праздника выбросить из головы проклятого янки. Джован обиженно надулся, видя, что она танцует со всеми подряд. А Серена Даже не заметила, когда Фостер ушел с вечера.

Шум праздника остался далеко позади. Только снег поскрипывал под ногами Джона. Засунув руки в карманы, понуро опустив голову, он бродил по холмам, размышляя над необычным поведением Серены. Почему она вдруг стала такой холодной и отчужденной? Ведь в последнюю ночь все было так хорошо! Да, они не строили планов на будущее, но Джон считал само собой разумеющимся, что Серена думает то же, что и он насчет их совместной жизни.

Квейд замедлил шаг и посмотрел на холодную белую луну. Он обещал Илаю, что Фостер никогда не женится на Серене Бэйн.

До сегодняшнего вечера Джон был убежден, что до этого дело и не дойдет. Но увидев их вместе, он забеспокоился. Пройдет зима, где гарантия, что к обозу не присоединится человек в сутане и в один прекрасный день вдруг не обвенчает Серену с этим владельцем ранчо?!

— Я убью этого негодяя! — Джон в ярости сжал кулаки.

Мрачнее тучи вернулся он в свое временное жилище, в котором провел почти два месяца. Слабый огонь камина едва освещал большую комнату. В ней было довольно чисто, но чувствовалось, что здесь обитают одни мужчины: в воздухе стоял кисловатый запах давно не стираного белья и пота.

Джон растянулся возле очага и, опираясь на локти, задумчиво уставился на огонь. Он наслаждался одиночеством и представлял, как Серена сейчас танцует на празднике с Джованом и улыбается ему…

Нет, лучше уж лечь и попытаться заснуть, иначе, когда вернется Фостер, он за себя не ручается!

Джон поднялся и стал расшнуровывать мокасины, но тут его внимание привлекло какое-то шевеление в углу. Он присмотрелся и различил два обнаженных тела. Фостер Джован и молодой индеец Сато слились воедино, ничего не замечая вокруг. Они даже не слышали, как к ним подошел Джон. Прошло несколько секунд, прежде чем Джован открыл глаза и, наконец, заметил его.

— Наслаждаешься, Джован?

С виноватым и смущенным видом Фостер соскочил с мальчишки и, запинаясь, принялся оправдываться:

— Я… я понимаю… как это, должно быть, выглядит, Квейд, но этот негодник постоянно досаждает мне. Он приставал с этим с первого же дня, когда я купил его. Сегодня я решил уступить, чтобы он, наконец, отвязался, — Джован схватил брюки и стал судорожно натягивать их. — Я сделаю все, что ты захочешь, только не рассказывай никому об этом!

Праздник подходил к концу, скоро должны все вернуться. У Джона оставалось всего несколько минут, чтобы покончить с этим грязным делом, он положит конец отношениям между негодяем Фостером и Сереной!

— Что, например, ты можешь сделать? — поинтересовался Джон, сверля Джована угрожающим взглядом.

Фостер немного расслабился и примирительно предложил:

— Ну, я бы мог помочь тебе устроить свое ранчо, одолжил бы своих людей.

Джон просто кипел от злости. В голосе Джована появились умоляющие нотки.

— Тогда скажи сам. Что ты хочешь? Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джон заговорил. Твердо и четко изложил он свои требования:

— То, что я хочу — очень просто, Джован. Начиная с этой минуты, ты перестаешь даже думать о женитьбе на Серене Бэйн. Не обращай больше на нее внимания, а, когда настанет время покинуть обоз, уйди, не прощаясь.

Лицо Джована стало мертвенно-бледным. Он не испытывал к Серене страсти как к женщине, но хотел обладать ею как красивой вещью.

— Ты просишь о невозможном, Квейд! Это будет подло по отношению к леди!

Джон даже не повел бровью. Не пытаясь скрыть отвращения, он произнес:

— Ну думаю, что ей и другим понравится то, чем ты тут занимался. Вот это, действительно, подло по отношению к ней.

У Джована подкосились ноги, но он предпринял последнюю отчаянную попытку уколоть своего врага.

— Надеюсь, Квейд, ты не собираешься занять мое место? Ты ведь совсем не нравишься мисс Бэйн!

Если Джона и задели эти слова, то он не подал виду. Джован бросился вон из комнаты, следом за ним и Сато. Джон с наслаждением вытянулся на своей кровати.

— Боже, — прошептал он. — Как же я устал!

ГЛАВА 19

Февраль подходил к концу, и однажды ночью тяжелые капли дождя застучали по крышам. Снег начал стремительно таять, и скоро вокруг стояла одна вода. Потоп длился три дня и три ночи. Переселенцы смотрели на это со смешанным чувством. Скоро весна, и хотя все желали поскорее устроиться на новом месте, никто не стремился вновь столкнуться с трудностями походной жизни.

Воцарилась какая-то нервозная атмосфера, люди чувствовали беспокойство и неуверенность.

В один из таких дождливых дней Джон стоял, прислонившись к стойке бара, вполуха слушая воспоминания старого охотника о днях своей юности. Погруженный в мысли о Серена, он не сразу обратил внимание на белого и пятерых индейцев, вошедших в таверну. Однако высокомерный тон одного из посетителей показался ему знакомым, и Джон взглянул в его сторону.

Он с трудом узнал обрюзгшее, испитое лицо, но когда человек заговорил снова, сомнений не осталось — Айра Ньюкомб! Как здесь оказалась эта вонючая крыса? Где он провел зиму?

Джон тронул за рукав старого охотника, который продолжал что-то бубнить себе под нос, и негромко спросил:

— Вон там — белый с индейцами, ты видел его здесь раньше?

— А, этот! — старик презрительно фыркнул. — Он появился в начале осени и тут же связался с индейцами. У них где-то в горах хижина… и две индианки. Было три. Говорят, одна заболела, но этот дьявол продолжал насиловать ее, пока она совсем не испустила дух. Подлый ублюдок! Последнее время я его не видел. Должно быть, кончились запасы. А пока не выпал снег, компания появлялась каждую неделю, узнавая про обозы. Джон помрачнел.

— Он когда-нибудь говорил, почему его интересуют обозы?

— Да. Хвалился красавицей невестой, которая едет в Орегон с кучей денег. Говорил, что после женитьбы купит себе огромное ранчо.

Старик продолжал рассказывать, как хвастался Айра, но Джон уже не слушал. Нужно убираться отсюда, пока Ньюкомб не заметил его. Пусть думает, что в обозе никто не знает о нем, тогда Айра будет менее осторожным. Теперь Джон убедился, что подлый южанин не остановится ни перед чем, чтобы заполучить Серену.

После этого случая прошло еще две недели, но Ньюкомб так и не появился. Тем не менее, Джон решил постоянно быть начеку.

Когда прилетели дикие гуси и захлопали крыльями по воде, переселенцы стали готовиться к отъезду. Женщины стирали и гладили белье, упаковывали сундуки и корзины. Мужчины проверяли упряжь, смазывали колеса. Потом вместе — мужья и жены — составляли список всего необходимого и пополняли свои запасы.

Ветреным мартовским утром переселенцы собрались возле своих фургонов, готовые покинуть гостеприимный форт Бриджер и штат Вайоминг.

Джим Бриджер вместе с постоянными жителями форта вышел пожелать всем счастливого пути. Старый охотник беззубо улыбнулся Джону и, прощаясь, предложил:

— Квейд, если тебе не понравится Орегон, возвращайся сюда. Здесь полно дичи. Я покажу тебе все свои тайные места для капканов.

Выезжая из форта, Джон оглянулся на флаг, на котором выделялись двадцать четыре звезды, и вспомнил слова старика. Возможно, он и примет его предложение, если передумает возвращаться на Север.

«У меня еще будет время как следует все обдумать». Сейчас Джона волновал Айра Ньюкомб…

Стояла обычная весенняя погода. Постоянно дул порывистый влажный ветер: дождь то внезапно начинался, то так же неожиданно прекращался. Фургоны двигались медленно, увязая колесами в грязи. Люди чувствовали себя вялыми и разбитыми, дети постоянно капризничали.

Через месяц треть переселенцев свернула на дорогу, ведущую в Калифорнию, а те, кто продолжал двигаться вдоль Снейка, пересекая Айдахо, уныло размышляли: не ошиблись ли они, направляясь в Орегон. Уж очень унылая местность открывалась их взорам…

Джон напряженно всматривался вдаль. В последнее время становилось все труднее придерживаться нужной дороги. Иногда встречались какие-то перекрестки, повороты, и Джону приходилось выбирать правильный путь, повинуясь только собственному чутью. Кроме всего прочего, сильные дожди размыли дороги, сделали их почти незаметными.

Джон раскурил сигару. Конечно, можно было спросить Джована, но после того, что произошло в форте, он сделает это только в самом крайнем случае, ради спасения людей.

Выпустив колечко дыма и развернув жеребца, Квейд решил сначала посоветоваться с Илаем.

Серена ехала в нескольких ярдах позади Джона. Сколько воспоминаний пробуждала в ней его крепкая мускулистая фигура! Любовные сцены всплывали одна за другой, заставляя сладко замирать ее сердце. Но Серена чувствовала, что было что-то еще, кроме простого физического влечения к этому человеку. Одно только его присутствие успокаивающе действовало на нее. Ночная тьма и завывания койотов не казались такими пугающими, когда Джон находился где-то рядом.

Серена вздохнула и понуро опустила плечи. Что за ерунда… притворяться, что помолвлена с Фостером, чтобы досадить Джону. Это же просто смешно!

И Фостер будет огорчен, когда узнает, что она и не собирается выходить за него замуж. Хотя в последнее время у Серены было такое чувство, будто Джован ухаживает за ней только потому, что думает, что она ждет этого.

После того, как обоз снова тронулся в путь, Серена почти не видела Фостера. Казалось, что он избегает ее. «Возможно, Джован понял, что зря теряет время», — подумала девушка, наблюдая, как Джон приблизился к фургону По и поехал рядом.

Илай обнажил в улыбке крепкие зубы.

— Почему такой хмурый, сынок? Проститутки сменили занятие?

Джон слабо улыбнулся.

— Если бы так! Меня беспокоит дорога: ее совсем не видно, — он озабоченно почесал затылок. — Мне не хочется говорить тебе об этом, но я просто не знаю, что делать дальше.

Илай пытливо посмотрел на усталое лицо друга. Ответственность, которую он взвалил на свои плечи, уже начинала сказываться на нем.

— Не волнуйся, Джон, — мягко сказал Лэндри. — Я тебе уже говорил раньше, что, скорее всего, ты на правильном пути, иначе Фостер давно бы предупредил тебя.

— Может быть, ты и прав. Что ж, буду продолжать двигаться по солнцу.

За пару часов до захода солнца Квейд совершенно случайно снова нашел дорогу. Колея так глубоко врезалась в землю, что ее уже не размыть никаким дождям. Впрочем, Джон посмотрел на безоблачное небо — дождей и не ожидалось в этом пустынном краю.

Прошла еще неделя, обоз обогнул какую-то гору, и взорам переселенцев предстали бесчисленные стада бизонов. И хотя до вечера было еще далеко, фургоны поставили в кружок, чтобы весь скот оказался внутри. Никто не хотел рисковать своими животными.