Когда Джулиана проснулась, было еще темно. Натан посапывал рядом. Она посмотрела в окно. Скоро начнет светать. До нее донеслось шуршание и скрип половиц. Джон и Молли начинали день, как и раньше, с любви.
      Звуки чужой интимной жизни напомнили ее собственную. Хотя она никогда не была инициатором, но стоило Росу приласкать ее, и она сдавалась.
      Джулиана лежала в мягкой темноте и слушала доносившиеся до нее ритмичные звуки. Она молилась, чтобы Сэйт возвратился раньше, чем одинокое отчаяние сломит ее.
      «Где он?» – не шел из головы вопрос. Его нет в деревне пеннакоков, потому что нет и самой деревни. Весть о смерти Роса от рук индейцев из племени пеннакоков всколыхнули поселок. В течение часа пятьдесят мужчин собрались у дома Бэттла. Они готовились к мести.
      Тридцать воинов в боевой раскраске присоединились к бледнолицым.
      Два дня спустя все возвратились, гордо похваляясь тем, что канадское племя индейцев больше не представляет опасности для их деревни. Под покровом ночи, без единого выстрела, они взяли всех в плен.
      Джон и Немас спасли жизнь пленникам, доказав, что женщины и дети умрут с голода, если убить мужчин, обеспечивающих их едой. А Немас убеждал в том, что если убить пеннакоков, то это только развяжет вражду между двумя племенами.
      – С нас хватит того, что мы не будем спускать с них глаз. Сейчас нам нет нужды воевать с нашими краснокожими братьями. Снежная Птица была уже древней старухой, если так говорить, – объяснял он своим на родном языке.
      Таким образом, племя пеннакоков отправили на север, а их деревню сожгли.
      – Они будут через неделю в Канаде, – сказал один из жителей Впадины Индейцев.
      С того времени прошло уже три месяца, и об индейцах племени пеннакоков ничего не было слышно. Зима подходила к концу. На реке стал вскрываться лед.
      «Все идет своим чередом, – думала Джулиана. – Только я изменилась». Она обнаружила, что снова беременна. И опять от Сэйта Магрудера. Уже два месяца подряд она не решалась ничего сказать Джону и Молли.
      «Пусть все идет как идет, они решат, что на этот раз отец будущего ребенка – Рос. Но что если и второй ребенок будет так похож на Сэйта? Джон возненавидит меня за обман. Между нами всегда было полное доверие».
      Джулиана провела рукой по лицу. Надо заводить свой собственный дом. Семейство увеличивается.
      Донеслись громкие звуки, она торопливо спрятала руку под одеяло, притворившись спящей. Джон спустился с лестницы и начал разжигать огонь в камине.
      В комнате потеплело. Тихо спустилась Молли. Проснулся ребенок и потребовал молока. Джулиана стала кормить сына.
      Завтрак всегда проходил весело в семействе Неметов. Но в это утро Джулиана разговаривала мало. Она все время думала о своем собственном доме и не заметила, как брат уже поел и внимательно наблюдал за ней. Когда он заговорил, Джулиана вздрогнула:
      – Ну, сестричка, кажется, ты сегодня обременена заботами всего мира. Что случилось?
      Она играла с чашкой, и вопрос брата застал ее врасплох.
      – Мне нужен свой очаг, Джон, – наконец честно и прямо заявила она.
      Мужчина нахмурился. Он никак не ожидал от нее такого ответа.
      – Ты сошла с ума, – под ним заскрипел стул, – как может женщина с ребенком жить одна?
      – Я уверена, Немас согласится пожить со мной, если я его попрошу.
      – Ха, – выдохнул Джон, – много ли сделает один старик, если на ваш дом нападут индейцы или пьяницы из таверны Бэттла.
      – Я не такая уж беспомощная, брат, – решительно ответила Джулиана. – Отец учил меня стрелять, если ты помнишь, и я стреляю не хуже тебя.
      – Согласен. По неподвижной мишени ты, может быть, и попадешь. Но когда это окажется человек, у тебя не хватит духу хорошо в него прицелиться.
      – Нет, я смогу, – глаза Джулианы сверкнули, – если я буду знать, что он собирается причинить мне зло, я смогу.
      Джон вскочил с места.
      – С тобой совершенно Невозможно спорить.
      – Мне нужен свой дом, Джон, – мягко убеждала его сестра.
      Молли молча слушала их разговор, затем подошла к мужу и положила ему на плечо руку.
      – Дорогой, любая женщина чувствует себя счастливой тогда, когда у нее есть свой дом, свой очаг.
      Джон посмотрел в ее умоляющие глаза.
      – Ну что ж, убедили. Но где она выберет место для своего дома? Здесь так много новых людей, он не простоит пустым и одной ночи.
      – Я найду где-нибудь, – упрямо стояла на своем Джулиана.
      – Ищи, – сдался Джон и раздраженно почесал затылок, – но нет необходимости торопиться. Подожди, пока я закончу строить наш новый дом. Ты останешься в этом, и я смогу присматривать за тобой.
      Глаза Джулианы засветились надеждой.
      – Сколько ты будешь еще достраивать?
      – Не знаю. Наступает весна, надо сеять. Пройдет не меньше десяти месяцев…
      – Я не могу ждать так долго! – воскликнула Джулиана, с размаху опускаясь на стул.
      – Господи, но почему? – Джон почти кричал, сердито сверкая глазами, – неужели тебе с нами так плохо? Мы делаем все, что в наших силах, чтобы тебе было здесь хорошо.
      – О, дорогой, – она просительно посмотрела на него, – если бы дело было только во мне, я бы никогда не ушла от вас с Молли. Но у меня Натан… – женщина помедлила, и глубоко вздохнув, собираясь с духом, выложила то, что давно ее мучило, – к сентябрю у меня будет еще один ребенок.
      Воцарилась напряженная тишина. Молли затаила дыхание. Брат недоверчиво посмотрел на сестру. Джулиана нервно теребила платье, не глядя им в глаза.
      Тяжело вздохнув, мужчина как будто про себя пробормотал:
      – Опять от Сэйта Магрудера, конечно.
      Джулиана молча кивнула, по лицу текли слезы.
      – Я убью этого негодяя, – мрачно заявил Джон, сжимая и разжимая кулаки.
      Но тут увидел, какими глазами смотрит на него сестра, и положил ей на плечо руку.
      – Не совсем, конечно.
      – Джон, прости, – Джулиана обхватила его руками. – Если Сэйт узнает, что я жива, он будет здесь. Он любит меня.
      Джон погладил ее белокурые волосы, но все еще мрачно сказал:
      – Я надеюсь, дорогая. Но охотники не очень любят жить в семье. Они больше привыкли к лесу.
      – Из него получится хороший семьянин, – с уверенностью ответила Джулиана, – если он, конечно, узнает о нас, – печально добавила она, обернулась и посмотрела на Молли.
      – Присмотри, пожалуйста, за ребенком, пока я сбегаю в деревню и расспрошу, где есть пустой дом.
      Когда за Джулианой закрылась дверь, мужчина усмехнулся:
      – Ничего она не найдет.
      – А я не удивлюсь, если найдет. Она настроена решительно, – предположила Молли.

* * *

      Казалось, маленькая лошадка разделяла настроение Джулианы. Она молча и упорно пробиралась по каменистой дороге к почте. Джулиана привязала ее к качающейся от ветхости привязи. Из открытой двери доносился гул женских голосов. Джулиана улыбнулась. «Если кто и знает, где пустует дом, так это они».
      Когда она только возвратилась в деревню, то беспокоилась, как женщины воспримут ее сына, который был так похож на отца. Но, оказалось, что это мало их удивило. Она часто слышала их разговоры:
      – Магрудер бы очень гордился сыном, если бы увидел его.
      Прошла молва, что охотник не знает о том, что Джулиана с сыном остались живы.
      Все вполне дружелюбно отнеслись к тому, кто отец ребенка. Молли объяснила ей, что охотника здесь любили и уважали. Хотя Джон высказал предположение, что это была больше боязнь его широкого ножа, которым он очень умело пользовался.
      – Джон, ты знаешь, что это неправда, – ругала его Молли, – они им искренне восхищались и поэтому считают мальчика младшим Магрудером, а Джулиану его женщиной.
      Джулиана краснела от удовольствия, слыша такое в свой адрес. И сейчас она вполне раскованно вошла в помещение и приветливо поздоровалась. Ей дружно ответили все, кроме одной.
      Бывшая служанка, Бесси Оутс, стояла, облокотившись на прилавок, с ненавистью во взгляде. Джулиана заволновалась. Сегодня она впервые видела ее так близко с тех пор, как возвратилась в деревню. И поняла, что та что-то замышляет против нее. Обе женщины молча со взаимной неприязнью изучали друг друга. Полные губы Бесси растянулись в кривую улыбку.
      – Ну что, мисс Гордыня и мисс Чертовка, упала с пьедестала?
      – О? – мягко и довольно угрожающе произнесла Джулиана, подходя к ней, – для меня новость, что я находилась так высоко. Но если ты так считаешь, то, может быть, скажешь, почему я оттуда упала, по твоему мнению?
      – А я думала, ты знаешь, – голос Бесси стал почти вкрадчивым, она осмотрелась.
      Все женщины оставили дела и внимательно прислушивались к их разговору.
      – Ты снова здесь, такая же бессовестная, со своим ублюдком…
      – Возьми свои слова назад, – тихо ответила Джулиана, прищурив глаза, – если ты еще раз попробуешь так назвать моего сына, то очень пожалеешь об этом.
      – Ха! – выдохнула Бесси, отводя глаза, – пожалуешься Магрудеру?
      – Может быть и так. Ему это не понравится.
      Джулиана приготовилась отразить следующую атаку. Внутри ее что-то толкало: «Почему не сказать им, что я снова беременна? Все равно скоро всем станет известно. Так я и сделаю», – решила она и начала слегка дрожащим голосом, стараясь держать себя в руках.
      – Это касается и второго ребенка, который появится в сентябре.
      Женщины изумленно молчали, только Бесси не могла сдержать вырвавшийся возглас.
      Все молча на нее смотрели, ожидая реакцию на новость.
      Женщина наконец оправилась от шока.
      – У тебя совсем нет стыда, Джулиана Адамс, родить еще одного убл… ребенка, не имея даже собственного дома, взвалить такую ношу на шею брата.
      Джулиана боролась с желанием отхлестать ее по полному накрашенному лицу, как вдруг она громко и неожиданно рассмеялась. Как это не подумала об этом раньше?
      Глядя на Бесси таким взглядом, что женщины попятились, она начала:
      – Ты полная дура, Бесси. У моих детей будет свой дом. Они будут жить в доме своего отца, – она выждала, пока позади нее не раздался общий вздох облегчения, и продолжила: – Чтобы до вечера тебя не было в доме Сэйта Магрудера.
      Бесси попробовала презрительно засмеяться, но смех застрял у нее в горле.
      – Ты… не имеешь права меня выгонять. Сэйт…
      – Если ты останешься там, – проговорила Джулиана, не давая сопернице открыть рот, – тебя выбросят оттуда женщины из таверны. Они тебя «очень любят» как знаешь, и с удовольствием сделают это. И чтоб не смела там ничего трогать, кроме своей одежды, – бросила Джулиана через плечо, выходя из комнаты.
      Женщины так и остались молча стоять с раскрытыми ртами.

* * *

      Когда Джулиана вернулась домой, Молли украдкой на нее посмотрела. Того отчаяния, с которым она утром вышла из дома, не было и в помине. По меньшей мере, она выглядела какой-то легкомысленной.
      Но каждый раз, когда Молли заводила разговор на интересующую ее тему, Джулиана переводила разговор на другое.
      До самого полдника Джулиана молчала. Только когда они стали есть яблочный пирог, кое-что стало проясняться для Молли.
      – Немас говорил мне, что Бесси тоже теперь печет и продает пироги, – сказала Джулиана, отправляя в рот последний сладкий кусок.
      – Да, – ответила Молли голосом, отражавшим ее антипатию к этой женщине.
      – Говорят, они такие ужасные, что застревают в горле.
      – Похоже, что она тебе не очень-то нравится, моя невестушка, – у Джулианы сверкнули глаза.
      – Да, я не могу ее переносить. И не потому, что она одно время соблазняла Джона. Она вообще очень неприятная и доведет любого. Ты бы видела, как она куражится над бедными шлюхами из таверны.
      Джон положил себе на тарелку еще кусок пирога.
      – Сейчас она ведет себя вполне прилично. Все знают, что она ищет себе мужа.
      – И она его найдет, – Молли поджала губы. – Многие согласятся жениться на ней, хотя бы из-за дома, хотя знают, что она обыкновенная шлюха.
      Джон и Молли стали обсуждать характер, и наклонности Бесси Оутс. Джулиана снисходительно улыбалась. Молли уже собралась убирать со стола, когда она начала:
      – Если Бесси собирается заполучить мужа, живя в доме Сэйта, она очень ошибается.
      Молли с любопытством посмотрела.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Сегодня утром я ходила на почту и сказала Бесси, чтобы к вечеру ее не было в доме. Там буду жить я с детьми.
      Женщина выждала, пока до них дойдет сказанное. Она приготовилась отвечать на вопросы и не удивилась, когда Молли начала первой, с сожалением глядя на золовку.
      – Ну и что, она согласилась? Нет, дорогая, охотник оставил ей дом, и он будет ее до самой смерти.
      – Подожди, Молли, – вмешался Джон, вспоминая что-то, – я помню, как Бэттл несколько месяцев назад говорил, что Магрудер сойдет с ума, если узнает, что Бесси все еще живет в его доме. Он разрешил ей пожить там, пока она не найдет, куда уйти.
      – Но она говорила совсем другое, – Молли покраснела от возмущения, – объяснив, что Магрудер никогда не возвратится туда, и что теперь это ее дом. Что тебе ответила эта гадюка?
      – О, сначала она взвыла. Потом я пригрозила ей, что женщины из таверны «помогут» уйти.
      Молли радостно заулыбалась.
      – О, мне бы хотелось быть там и посмотреть на нее в этот момент. Джулиана, если ты снова займешься пирогами, в округе не найдется ни единого человека, кто будет покупать их у Бесси Оутс. Ей придется разве что опять продавать себя.
      Все весело засмеялись.
      Полдник закончился, женщины убрали кухню и обговорили, чем будут заниматься завтра.
      – Возьмешь с собой одну дойную корову, – заявила Молли. – Хватит кормить Натана грудью. Цыплят тоже заберешь. В конце концов они твои.
      Женщины даже не заметили, что Джон вышел. И когда он снова появился, они были страшно удивлены.
      – Где это ты был? – спросила Молли.
      – Ходил к реке поговорить с Немасом. Я рассказал ему о твоих планах, Джулиана. Сказал ему, что ты хочешь, чтобы он пожил с вами.
      – Ну и?.. – нетерпеливо спросила Джулиана, когда тот замолчал.
      – Ну… он согласился.
      – И все?
      – Он сказал, что сын охотника должен жить под отцовской крышей.
      – Надеюсь, ты не очень утомил себя своим рассказом, Джон? – Джулиана шутливо схватила его за волосы, проходя мимо.
      Он ответил ей тем же.
      Сестра показала ему кончик языка и широко зевнула.
      – Я хочу спать. У меня завтра будет очень напряженный день, и я должна хорошо отдохнуть перед встречей с Бесси.
      Она пожелала всем спокойной ночи, положила рядом ребенка и быстро уснула, укрывшись с головой одеялом.
      На следующий день поздно утром двое мужчин, две женщины и ребенок отправились в дорогу. Джон шел впереди по узкой тропке; его жена и сестра с ребенком следовали за ним. Немас замыкал шествие. Он вел мула с вещами и корову.
      Животное согнулось под тяжестью провизии, клетками с курами и постельными принадлежностями, которыми с ней поделилась Молли.
      – У меня такое чувство, что у Бесси там полный беспорядок, и первым делом тебе придется поменять белье.
      Воздух уже хорошо прогрелся, а солнце стояло высоко, когда они подошли к дому. Вокруг все было тихо. Из трубы не шел дым.
      Джулиана медленно и спокойно осмотрела дом и строения вокруг него. Теперь здесь будет ее пристанище. Она вспомнила свою встречу с Сэйтом и их разговор, толкнувший ее в объятия Роса.
      «Теперь все в прошлом», – грустная улыбка тронула ее губы. Джон взял у нее мальчика.
      – Похоже, она все-таки убралась отсюда, – улыбнулся брат, свободной рукой помогая Джулиане слезть с лошади.
      – Думаю, на нее больше подействовала угроза, что ее выбросят отсюда, – глаза женщины победно блеснули, когда из конюшни послышалось громкое ржание. – Боюсь, что она заберет жеребца Сэйта, несмотря на мое предупреждение.
      – Она не осмелилась сделать это, – сказал Джон, когда они торжественно поднялись на крыльцо. – За ними присматривал Бэттл. Немас сходил к нему вчера и привел сюда лошадь и собаку.
      Он толкнул дверь, и Джулиана воскликнула:
      – Хозер!
      Большая собака бросилась к ней. Индеец радостно заулыбался, увидев, как собака приветливо завиляла хвостом и стала лизать ее руку.
      – Хороший пес у охотника, – сказал он.
      – Мы можем спокойно спать. Никто не подойдет ночью бесшумно: ни человек, ни зверь.
      Мужчины стали сгружать провизию и подготавливать для животных место, а Молли и Джулиана отправились в дом.
      Невестка оказалась права. Хозяйка из Бесси была никакая. Все покрылось слоем пыли и грязи. Молли поставила на огонь воду, а Джулиана занялась постелью, затем положила на нее ребенка. Она быстренько завязала шарфом волосы, прежде чем начать уборку.
      Днем они пообедали и продолжили работу. Когда стало темнеть, самое основное было сделано.
      Джулиана стояла на крыльце и смотрела вслед уезжающим родственникам, пока те не скрылись из вида. Потом перевела взгляд на Немаса, который шел в конюшню, держа в руках зажженный фонарь. Она облокотилась на перила и позволила себе расслабиться. Ночью лес был полон таинственных звуков. И как обычно, особенно к вечеру, ею овладели мысли о Сэйте. Где он сейчас и что делает? Она страстно хотела его увидеть, почувствовать прикосновение рук и слышать его голос.
      – Пожалуйста, Сэйт, не задерживайся долго, – прошептала она, потом выпрямилась и пошла в дом.

      Сэйт Магрудер возвращался домой. Несколько раз на грязной, но хорошо утоптанной тропе он встретил волчьи следы.
      – Сегодня надо смотреть в оба, – предупредил его старик Уоткинс, когда Сэйт собирался уходить из дома. – Где-то здесь бродит целая волчья стая. Я слышал ночью их вой.
      Сэйт надеялся, что сам старик будет еще в состоянии заметить волка прежде, чем тот накинется на него. В это время года волки, как правило, очень голодны. Не побрезгуют и стариком.
      Он помрачнел, подумав о своем новом приятеле. Тот был уже очень слаб. В последнюю зиму он быстро уставал, неохотно и тяжело кряхтя вылезая по утрам из кровати. Они хорошо придумали ставить капканы вдвоем. Старик был этому рад. Каждое утро они начинали обход с разных концов и встречались где-то на середине. Охотничий сезон шел к концу. Сэйт ставил капканов все больше и больше.
      «Старик очень устает и понимает это», – думал Сэйт. Он вспомнил, как Уоткинс сказал однажды вечером, как обычно говорят индейцы:
      – Зима смерти для меня уже недалеко.
      Ему показалось, что слова Уоткинс произнес вполне спокойно, с безразличием.
      – Неужели с возрастом человеку становится все равно, когда умереть. Но так или иначе, а эту зиму мы пережили, – сказал он, вслух самому себе; – снег уже почти всюду растаял, за исключением северных склонов. Сейчас нужен хороший дождь.
      У них со стариком получилась хорошая добыча. Шкурки были первоклассными. Доля Сэйта оказалась приличной. Он положил свои деньги на дно бочонка с мукой. Уоткинс припрятал свою долю под решеткой камина.
      За долгую зиму Сэйт немного отошел и не выглядел уже таким отрешенным. Хотя иногда, по ночам, он подолгу лежал в кровати, тяжело вздыхал и вспоминал Джулиану.
      Внезапный взрыв смеха отвлек охотника от грустных мыслей. Он подходил к таверне. Дорога здесь делала поворот.
      Перед ним показалось длинное приземистое строение с двумя окнами, глядевшими по разные стороны от тяжелой, грубо сколоченной двери. У привязи стояло несколько лошадей, то и дело отмахивавшихся хвостами от мух.
      Сэйт потоптался на узком крыльце. Ему так не хотелось ехать сюда. Народ тут был отвратительный и большей частью непристойный. Вечера проходили в пьянке, игре в карты, а ночи коротались с проститутками.
      Старик Уоткинс однажды сказал, что летом, когда охотники спускаются с гор, это место становится похожим на притон дьяволов.
      Сэйт глубоко вздохнул, передернул плечами и. решительно открыл дверь. Быстро вошел и тут же отступил в сторону. Здесь было неразумно застревать в дверях на свету как хорошая мишень. Слишком много было таких, кто откуда-то и от кого-то бежал.
      Когда глаза привыкли к темноте, он прикрыл дверь. В помещении было много лесных обитателей и горцев. Тяжело скроенные фигуры последних здорово отличались от поджарых охотников, которые днями были в движении, работая со своими ловушками и капканами. Пока Сэйт шел к бару, его глаза заметили в толпе несколько новых лиц, Видел любопытство на их лицах, но враждебности не заметил.
      Кое-кто кивнул ему в знак приветствия, когда он проходил мимо. Посетители спокойно наблюдали, как охотник заказывал виски.
      Сэйт отошел со стаканом в дальний угол бара, где всегда была открыта дверь на случай необходимости. Он сел, поставил на стол локти и стал безразлично оглядывать пыльные полки. Чего тут только не было: яркие, дешевые бусы, такие же дешевые безделушки, предназначенные для индианок, которые находились рядом с товарами, пользующимися спросом, цветастые индейские одеяла вместе с серыми, невзрачными попонами для лошадей. Он обвел взглядом место, где были развешаны капканы, ботинки, охотничьи лыжи. В углу располагались меховые шкурки всех видов. Сэйт потянул носом: запах был не из приятных.
      Он еще раз обежал взглядом полки, на этот раз все тщательно изучая. Кроме дюжины мужчин, толкавшихся у бара, в помещении можно было увидеть два стола для игры в покер. За каждым сидело по четыре человека. Поодаль от них стояли женщины легкого поведения. Их тусклые глаза скользнули по его лицу, как бы констатируя, что он не из тех, кто в них нуждается… сейчас. Но пусть посидит здесь немного и кто знает…
      Сэйт мрачно улыбнулся и повернулся к ним спиной.
      – Будем надеяться, что обойдусь без вас, – пробурчал он себе под нос и хлебнул из кружки.
      В прошлом месяце он несколько раз просыпался ночью от сильного желания. Природа требовала своего. Но будь он проклят, если опустится до этих грязных шлюх.
      Задняя дверь распахнулась, и охотник, так же как и другие, обернулся посмотреть, в чем дело, В дверях стоял толстяк с худенькой женщиной. Стало явно заметно, что она больна: на бледном лице лихорадочно горел румянец. Глаза безжизненно смотрели перед собой; на ногах была разбитая обувь.
      Мужчина, наоборот, был одет тепло и добротно. Его маленькие, глубоко посаженные глазки быстро обежали комнату. Затем раздался высокий, гнусавый голос.
      – Мужчины, у меня к вам такое дельце. За один доллар вы можете провести двадцать минут с этой девицей. Она мастер своего дела. Получите удовольствие, какое пожелаете. Ну, кто первый?
      Он не успел закончить свою речь, как девушка закашляла. Она тут же попыталась остановить кашель, прижав ладонь ко рту, и боязливо поглядывая на своего спутника.
      Все находящиеся, включая проституток, с жалостью на нее смотрели. Один из охотников пробурчал:
      – Она выглядит, как будто ей два дня до смерти.
      Раздраженный толстяк подождал, пока его спутница откашляется, и обратился к огромному горцу.
      – Ну как вы, мистер? Хотите быть первым?
      Тот молча осмотрел его тяжелым взглядом.
      Толстяк схватил женщину за руку и потащил к карточному столу, шепча ей на ухо:
      – А ну раздевайся, Мирт.
      Дрожащими пальцами она стала расстегивать старенькую грязную кофточку. Наконец она распахнула ее: мужчины отвели взгляды от тощей груди. Женщина стыдливо отвернулась, чтобы застегнуться, и встретилась взглядом с Сэйтом, молча наблюдавшим за странной парой.
      – Что вы думаете, мистер? Как она вам? – заискивающе спросил толстяк.
      Сэйт окинул взглядом жалкую фигурку, презрительно поднял брови и намеренно повернулся к ней спиной.
      Это показалось уже слишком для взбешенного толстяка. Его жирные пальцы схватили Сэйта за плечо.
      – Ты что, не можешь ответить, когда к тебе обращаются?