– Тут ты права, – задумчиво сказала Рона. – Они нам, конечно, не нужны. Но хотеть их не запрещается.
      Кейси дернула подругу за волосы и лукаво спросила:
      – Ага, похоже, ты от нас что-то скрываешь?
      Улыбка Роны стала менее безмятежной.
      – Да я не о себе, Кейси. Знаешь, у меня свои проблемы. Многие считают, что если я глухая, так неизбежно и тупая. К тому же представь – мужчина попытается поцеловать меня в ушко, а его шарахнет током от батареек!
      – Рона Стивенс, – голос Кейси звенел от сдерживаемых чувств, – я не желаю больше слышать подобных глупостей! Поняла? Ты у нас умница, красавица, а грудь у тебя – да я о такой только мечтаю! – Рона промолчала, и Кейси торопливо продолжала, чувствуя, что подруга расстроена: – Тебе двадцать восемь лет, и ты уже хозяйка собственного магазина, хотя в городе полно безработных. Тебя уважают все деловые партнеры. А если мужика беспокоит твой слуховой аппарат – значит, он просто тебя не стоит.
      – Они все уроды, – добавила Джилл.
      Рядом с женщинами затормозил Генри, размахивая разнокалиберными кистями.
      – Мама, мы будем ’исовать?
      – Конечно, зайчик.
      – Я на’исую тебя, и Жил, и ’ону. К’асиво будет!
      Кейси прикрепила на мольберт лист бумаги.
      – Неужели они все так плохи? – спросила Рона.
      Джилл криво улыбнулась и ответила:
      – Ладно, признаю – этот маленький хорош. – Она красноречиво показала на Генри.
      Генри нарисовал синей краской три помятые окружности.
      – Что ты нарисовал, зайчик?
      – Маму, Жил и ’ону! К’асиво?
      Женщины дружно рассмеялись.
 
      Гейб перечитывал список качеств идеальной женщины:
      «Аккуратная и домовитая, понимающая особенности его работы, привлекательная, высокая, длинные черные волосы, имеет престижную профессию, умеет готовить, веселая, умная, спокойная, уравновешенная, тихая, хорошая хозяйка, экономная, расчетливая и разумная».
      Кейси соответствовала двум пунктам из семнадцати. Что ж, совсем неплохо. Он обвел фломастером два слова – «умная» и «привлекательная». А остальные просто вычеркнул.
      Налив себе кофе, Гейб сел в кресло у компьютера и принялся размышлять о Кейси и «алфавитных ограблениях». К настоящему моменту он побеседовал с лейтенантом Харпером и пятью пострадавшими. С одной стороны, не было ничего, что напрямую указывало бы на виновность Кейси. Но с другой – информация вообще была настолько скудной, что ее любовь к азбукам и алфавиту невольно вызывала подозрения. Между прочим, Харпер спрашивал его о Кейси, и он убедил полицейского, что проверил девушку и она не причастна к происходящему.
      Гейб вспомнил список предполагаемых покупок, найденный в ее блокноте. Он совпадал с тем, что было украдено. Компьютер, факс и принтер, которые он видел в спальне, тоже вполне подходили под описание похищенного имущества… Конечно, одной растить ребенка очень непросто. Возможно, у нее есть долги? Или некто Трэвис шантажирует ее? Мог ли он толкнуть Кейси на воровство?
      При других обстоятельствах он и при меньших подозрениях проверил бы личность девушки. Но теперь… теперь были затронуты его чувства. Мог ли он без ведома Кейси копаться в ее прошлом? Но волнение в обществе по поводу ограблений нарастало с каждым днем. Администрация требовала от лейтенанта Харпера решительных мер. Скорее всего нажим вынудит его расширить круг подозреваемых, и, вполне вероятно, Кейси будет вызвана на допрос. Возможно, ему все же следует провести свое расследование, пока Харпер не добрался до девушки.
      Что за анонимный свидетель, приславший ему записку? И почему информация была передана журналисту, а не полиции? Чем больше Гейб думал, тем вероятнее ему казалось, что тут просматривается некий план, который направлен против Кейси. Человек-аноним решил подставить Кейси. Гейб просто не мог себе представить, чтобы она, такая милая, могла нажить настолько серьезного врага.
      Гейб включил компьютер и некоторое время просматривал отчеты о прошлых преступлениях подобного рода, пытаясь найти какую-нибудь связь с сегодняшним днем, некий намек на разгадку. Результаты оказались обескураживающими. Последнее подобное – методичное и упорядоченное – преступление произошло около тридцати лет назад. Мужчина и женщина крали драгоценности только по определенным дням недели. Но оба до сих пор отбывали срок в тюрьме. Приблизительно в то же время в Европе было совершено несколько «алфавитных» убийств. Но виновный был осужден на пожизненное заключение. Если он еще жив, ему на сегодняшний день никак не меньше семидесяти пяти лет.
      Тупик, опять тупик. Гейб вздохнул. Боже, как он соскучился по Кейси. Он вызвал на экран файл, с которого печатал список качеств предполагаемой идеальной жены, перечитал его еще раз и удивился: получилось похоже на множество газетных объявлений. Действительно, он ведь не раз видел подобные перечисления на страницах газет, и они всегда казались ему жалкими. Попытка вместить образ человека в некий перечень качеств. Что на него нашло, когда он писал такую чушь? У него получилась точь-в-точь дочь мэра – скучная до зубовного скрежета. Ему не нужна экономная и сдержанная жена. Он нажал кнопку и безжалостно уничтожил список.
      Потом открыл новую страницу и начал составлять описание Кейси: «Изобретательная, остроумная, неожиданная, невинная, игривая, чувствительная. Энергичная, импульсивная, смешливая, добросердечная, хорошая мать, порывистая, чудесная, страстная…»
      Видения окружили его: ее фиалковые глаза, улыбка, длинные, красивые ноги, выражение лица, когда она сняла его брюки, и позже, когда увидела его обнаженным. А тот сон, о котором она так чувственно рассказывала…
      Гейб заерзал в кресле, пытаясь обуздать собственное тело, и торопливо закрыл файл. Он встал и принялся бродить по квартире. И словно впервые увидел свое жилище: гладкие белые стены, не оживленные ни единой картиной или фотографией, аккуратная стопка журналов на столе, расставленная по местам функциональная мебель, которая скорее подчеркивала, чем скрашивала, пустоту комнат. Кругом царили чистота и порядок, так не похожие на кавардак в доме Кейси. Но там было много смеха и тепла, а здесь только эхо отражало звук его шагов.
      К черту сдержанность и порядок. К черту одиночество. Гейб схватил ключи от машины и пошел к двери. И тут зазвонил телефон. Он торопливо снял трубку:
      – Да?
      – Говорит Артист.
      – Что ты нашел?
      – Отпечатки с твоей буковки совпадают с найденными на месте ограблений. Они принадлежат девушке по имени Кейси Джонс. Ей сейчас должно быть двадцать с чем-то. В подростковом возрасте привлекалась, но с тех пор ничего.
      Гейб с трудом перевел дыхание и тяжело привалился к стене. У него было такое ощущение, словно его ударили под дых.
      – Что касается парня по имени Саттерфилд. Он известный игрок, кругом в долгах. Некоторое время назад отсидел срок за ограбления. Короче, тертый орешек.
      Гейб закрыл глаза. Как Кейси могла связаться с таким типом? И почему она привлекалась к суду? Он просто не мог представить себе ее в роли несовершеннолетней правонарушительницы. Может, Саттерфилд чем-то шантажирует ее?
      – Ты скажешь Харперу, где найти эту женщину?
      Гейб откашлялся, лихорадочно думая, что ответить.
      – Непременно. Но дай мне еще пару дней – мое расследование не закончено.
      Он повесил трубку, упал в кресло и закрыл лицо руками. Она спросила тогда, сможет ли он отказаться от статьи, чтобы не причинить вред человеку? Может, она пыталась выяснить, как много ему известно? Или хотела, чтобы он вспомнил свои слова, когда дела станут плохи?
      Невозможно. Немыслимо, чтобы она просто использовала его. Кейси не такая. Он должен увидеть ее. Немедленно. Заглянуть в глаза и убедиться, что она невиновна. Ее глаза не солгут.
      Скорее всего они не будут заниматься любовью сегодня. Но они должны поговорить. И потом, он ведь сможет обнять ее. Хотя бы просто ощутить прикосновение ее тела. Но если она по-прежнему не будет ему доверять, он не сможет ей помочь и очень скоро она окажется в тюрьме. И тогда его сердце разорвется от тоски и одиночества.
 
      – Я был терпелив с тобой, Кейси, но если ты пойдешь против меня, тебе не поздоровится. – Трэвис наклонился к ней.
      Кейси с трудом сдерживала себя. Его землистая кожа лица и желтые от табака зубы вызывали у нее отвращение. Он крепко держал ее за руку, так что не было никакой возможности ускользнуть.
      – Убирайся из моего дома, Трэвис. Я уверена, что в суде у тебя не будет ни единого шанса: все знают, что ты игрок, – сказала она.
      Его ногти впились в нежную кожу ее запястья, но девушка сжала зубы, не желая показать свой страх и боль.
      – Я тоже кое-что про тебя знаю, крошка. Не думаю, что твои книги будут пользоваться большим спросом, если родители малышей узнают, что ты воровка. – Он наконец выпустил ее руку. – Обдумай мои слова хорошенько, ведьма. А я вернусь через два дня. Надеюсь, ты будешь посговорчивей.
      Кейси смотрела ему вслед и жалела, что она и впрямь не ведьма. Будь у нее хоть капля силы – лежать бы Трэвису Саттерфилду мертвым на дороге. Или, может, она обратила бы его в камень. Нет, плакать нельзя – через десять минут у нее свидание.
      Еще через полчаса ей хотелось убить Рону, которая втравила ее встретиться с Делком. Тот не отставал от нее и лез обниматься.
      – Перестаньте, Делк, я не готова к таким отношениям… – бормотала Кейси.
      Но он игнорировал ее слабые протесты и расстегнул босоножку. Кейси вздрогнула, когда чужие руки коснулись ее кожи. Вообще-то ноги никогда не казались ей столь важной частью тела, тем более она не могла понять, почему мужчина смотрит на них так, словно хочет съесть на обед. Вообще все полчаса он говорил исключительно о ее ступнях и пальцах на ногах. И теперь Кейси чувствовала, что готова надеть резиновые сапоги, лишь бы сохранить свои ступни в неприкосновенности. Но Делк уже снял с нее босоножку и теперь перебирал пальчики.
      – Я уверен, что аккуратно накрашенные ногти на ногах – самая привлекательная часть женского тела, – сказал он.
      Кейси рассмеялась:
      – Да что вы? А мне всегда казалось, что это довольно стандартное зрелище. Ничего выдающегося.
      Не то чтобы Делк был урод… Хоть и красавцем не назовешь – высокий и худой, с большим носом. Очки с фиолетовыми стеклами. Коротко стриженные черные волосы густо смазаны каким-то гелем и блестят… как начищенные туфли. Но когда он смотрел на нее, Кейси чувствовала, как мурашки ползут по спине. Его черные глаза впивались в ее зрачки, словно стремясь проникнуть в душу. Она со страхом подумала, что он, возможно, принимает наркотики.
      – Вы уверены, что не хотите прогуляться? Думаю, ходьба именно то, что лучше всего делать ногами.
      Почувствовав прикосновение к своей ступне его волос, в изобилии покрывавших запястье его руки, девушка отдернула ногу. Должно быть, в теории Дарвина есть доля правды: Делк явно произошел от обезьяны.
      – Нет, Кейси. – Он не дал ей подняться. – Я хочу ощутить изгиб вашей ступни на своей ладони. Тогда я буду знать, подходим ли мы друг другу.
      Кейси вздохнула. Он определенно нуждается в помощи психиатра. Их свидание проходило на заднем дворе: несколько бутылок газировки, крекеры и сыр. Ну и разговор о ногах, естественно. Ей казалось, что они обсудили все, кроме, может, гангрены.
      – У одной моей подруги на ногах были шишки. Ну, знаете, такие типа узлов на наружной стороне большого пальца. Ей пришлось делать операцию, чтобы избавиться от них. Представьте себе, они разрезали ей ногу чуть не до кости. Она потом недель шесть вообще ходить не могла.
      Делк снял свои лаковые туфли, а затем и носки. И сказал:
      – Если тебя смущают мои прикосновения, можешь начать первой и сделать мне массаж. Я не против.
      Кейси в ужасе застыла, глядя на его ноги. Какие огромные ступни – должно быть, ботинки ему шьют на заказ. Бр-р, ногтя на мизинце почти не было, а остальные… похоже, они покрыты прозрачным лаком…
      – Знаешь, некоторые люди полагают, что большие пальцы ног – одна сплошная эрогенная зона… – Он протянул ногу и погладил лодыжку Кейси. – Правда, приятно? Ну так как насчет массажа? У меня и лосьон с собой.
      – А еще одна моя знакомая лишилась большого пальца на ноге в результате автомобильной аварии… – залепетала Кейси, с трудом оторвав полный ужаса взгляд от чудовищных ног своего кавалера, тоже покрытых волосами – даже пальцы, – гадость какая! – А в классе со мной училась девочка, у нее было шесть пальцев… – продолжала Кейси.
      Делк взял в ладони ее ступню и принялся поглаживать свод стопы, осторожно продвигаясь к пятке. Слегка изменившимся голосом он сказал:
      – Знаешь, когда кто-то лижет тебе пальцы на ногах, получаешь ни с чем не сравнимое удовольствие… Я покажу тебе, Кейси. Расслабься, детка. – И он наклонился к ее ступне.
      «Ну что ж, раз ты хочешь попробовать мои ножки на вкус – пожалуйста», – подумала Кейси и крепко двинула его пяткой в зубы.
 
      Боже, где она откопала такого идиота? За все то время, что Гейб слушал их разговор, он не сказал ни одного разумного слова. А теперь собрался лизать ее пальцы! Еще чего – никто, кроме самого Гейба, не получит накрашенные красным лаком маленькие сладкие пальчики Кейси.
      На полпути к ее дому он вспомнил, что надо бы позвонить, но потом решил не терять времени. И вот первый сюрприз – на дорожке у дома стоит чей-то «порш». Ну, в конце концов, может быть, кто-то из подруг навестил Кейси, сказал он себе. Но нет. Оказывается, пока он изображал из себя детектива, пытаясь спасти ее от тюрьмы, она тут развлекается с каким-то психом!
      Твердо решив прекратить подобное безобразие, он начал пробираться на задний двор, лавируя между развешанными на бельевых веревках полотнами, авторство коих явно принадлежало Генри. Одно из разноцветных пятен напоминало Пса, а другое, должно быть, было автопортретом. Про остальные он не смог предположить ничего определенного. Огибая один из особо крупных шедевров, Гейб столкнулся с Кейси.
      – Что ты тут делаешь? – почти испуганно вскрикнула девушка. Гейб сразу увидел, что она нервничает и очень расстроена. Или, может, сердита. Да, похоже, она размышляла, не убить ли находящегося с ней любителя маникюра. Или кого-нибудь еще. Кто встретится на пути.
      – Я приехал, чтобы увидеться с тобой, – сказал Гейб, делая на всякий случай шаг назад.
      – Ты что, всегда заявляешься вот так, без звонка?
      – Кейси, подожди… – Из-за угла показался Делк, он осторожно ощупывал свою нижнюю челюсть. – Почему ты ударила меня?
      – Думаю, приятель, тебе надо по-быстрому убраться отсюда, – процедил Гейб сквозь зубы.
      – А вы кто такой?
      – Я ее любовник.
      При таком наглом заявлении Кейси залилась краской, а Делк из бледного сделался зеленоватым.
      – Ах ты… Да как ты… Ты даже не звонил мне! – Девушка задыхалась от гнева.
      Но сообразительный Делк быстро вскинул руки и сказал:
      – Эй, я все понял и не собираюсь встревать в ссору влюбленных. Но ты могла бы меня предупредить, что у тебя есть парень. – И он торопливо пошел к машине.
      – Но он вовсе…
      Гейб заставил ее замолчать способом, который прежде срабатывал безотказно. Надо сказать, он не подвел и на сей раз. Как только Кейси оказалась в его объятиях, губы ее раскрылись навстречу поцелую, и гнев куда-то улетучился. Она прижалась к его сильному телу, желая, чтобы Гейб никогда не выпускал ее из своих крепких и нежных рук. Когда губы их все же разъединились, девушка уткнулась лицом ему в грудь, и Гейб с наслаждением вдохнул запах ее волос. Сквозь тонкую ткань рубашки он чувствовал ее горячее и прерывистое дыхание.
      – Зачем ты так сказал? – прошептала Кейси.
      – Чтобы он ушел. – Гейб запустил пальцы в ее волосы и покрывал нежными поцелуями запрокинутое лицо и дрожащие ресницы. – И потому, что я правда хочу любить тебя.
      – Я сама собиралась выгнать его, тебе не обязательно было вмешиваться.
      – Почему ты вообще согласилась на свидание? Я думал… – Он осекся.
      Кейси опустила глаза и принялась крутить пуговицу на его рубашке.
      – Я… я ведь не просто так дала объявление в газету… Понимаешь, мне нужен мужчина, чтобы я могла пойти на обед, который дается в честь лауреатов. Церемония будет в моем родном городе, и я хотела… – Голос, и так еле слышный, затих совсем.
      – Какой обед?
      – Ну, я получила награду за свою книгу и должна присутствовать на торжественном обеде.
      – Но это же здорово, Кейси! А когда награждение?
      – В следующую субботу.
      – Ну и прекрасно. Я поеду с тобой.
      – Но…
      – Не спорь. – Он опять поцеловал ее. – И не вздумай устроить еще одно свидание с каким-нибудь байкером или чокнутым любителем женских ножек.
      Кейси неуверенно рассмеялась, удивленная его повелительным тоном.
      – Ты мне приказываешь?
      – Да, конечно, приказываю.
      Девушка чуть подалась назад в кольце его рук, в ее глазах вспыхнул лукавый огонек.
      – А ты знаешь, что когда злишься, у тебя ноздри раздуваются и даже краснеют?
      – Ничего подобного!
      – Еще как! Особенно, когда ты нервничаешь и кричишь.
      – Ах вот как? Но в тот единственный раз, когда я кричал – помнишь, мы с Генри изображали Тарзана? – я что-то не припомню, чтобы ты смотрела на мой нос.
      Кейси мгновенно залилась краской смущения.
      – Я вовсе не о том, Гейб. Я говорю, что когда ты сердишься…
      – Хорошо-хорошо. А у тебя зрачки сужаются, когда я делаю так.
      И он провел языком по мочке уха и по шее девушки.
      – А вот и нет!
      – А вот и да!
      Оба расхохотались. Потом Гейб покрепче прижал ее к себе и спросил на всякий случай:
      – Ты ведь больше не собираешься встречаться с этим парнем?
      – Да у меня от него просто мурашки по коже! – Она опять опустила голову и занялась его пуговицей. – Почему ты не звонил?
      «Она все еще не доверяет мне», – подумал Гейб. Да, за смехом и бравадой он чувствовал смятение и неуверенность. Она такая ранимая…
      Что же делать? Сказать правду? А если она не поверит?
      – Я присылал тебе подарки… Я хотел…
      – Чего?
      Она так чудесно пахнет. Сдерживать мужские инстинкты дело нелегкое, но Гейб понимал, что девушка не уверена в себе и напугана, а потому лишь прижал ее голову к своей груди и сказал:
      – Я хочу, чтобы ты верила мне. Дай мне шанс. Сейчас я занят кое-чем по-настоящему важным.
      – Новая статья?
      – Да. Скорее даже, расследование. Оно отнимает чертовски много времени. Сейчас я не могу рассказать всего, ты уж прости.
      Он должен поймать настоящего вора. Вот тогда он придет к ней и расскажет всю историю.
      – Я понимаю, что журналист – не самая легкая профессия.
      – Да, у меня полно работы, но я все время думаю о тебе… И я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
      – Что?
      – Доверять мне. Думаю, следующие несколько дней я буду очень занят. Возможно, я опять не смогу позвонить… Но я не хочу, чтобы ты назначала кому-то свидания.
      – Обещаю. – Кейси улыбнулась.
      – А в следующую субботу мы вместе поедем на торжество, и я буду гордиться тобой, когда тебе вручат награду.
      Кейси кивнула, но Гейб не смог угадать, о чем она думает. Пока Кейси оставалась для него загадкой. Если этот Трэвис преследует ее, почему она не рассказала ему? Или не пошла в полицию? Чем он может ее шантажировать? Причастностью…
      Гейб не позволил себе продолжать мысль. Нет. Он должен выиграть время. Их чувство окрепнет и, даст Бог, выдержит, когда придет время раскрыть секреты.

Глава 7