Сидя на возвышении рядом с Этлоном, Габрия рассказала им обо всем: о своих мечтах, о путешествии в Корин Трелд и о новом могильном холмике. Она ничего не сказала о происшедшем с ней кризисе, но те, кто знал ее хорошо, заметили спокойную уверенность, которой раньше не было в ней. Девушка принялась рассказывать о Колесе и встрече с хуннули, и слушатели, заинтересованные, не проронили ни слова, пока она говорила о черных лошадях и об их Короле. Лишь когда она повторила опасения Короля насчет Бранта, незнакомец, сидящий с ними, заговорил:
      - Лорд Этлон, я...
      Вождь махнул рукой:
      - Подождите минутку, Хан'ди.
      Затем он повернулся к Габрии:
      - Ты так и не объяснила нам, почему у тебя теперь два хуннули.
      Габрия помедлила с ответом, глотнув вина.
      - Его послал Король.
      - Почему?
      - Он думает, тебе нужен конь, соответствующий твоему положению.
      Этлон поднял глаза к потолку, его лицо стало непроницаемым.
      - У меня хорошая лошадь. Хорошая даже для вождя.
      Воины вокруг изумленно посмотрели на него. Многие из них согласны были бы с помощью мечей завоевать право владеть хуннули, но Габрия глянула в лицо Этлону и поняла непреклонность его отказа. Она вновь принялась потягивать вино, давая страстям утихнуть. Совет Короля был мудр: пусть Этлон и Эурус сами станут друзьями.
      Этлон, со своей стороны, не желая нарушать молчания и продолжать начатый разговор. Так же молча он подлил еще вина в свою чашу и передал серебряный кувшин незнакомцу.
      - Хан'ди Кадоа, теперь вы знаете, почему мы так и не смогли найти леди Габрию, - сказал Этлон с кривой усмешкой. - Ну, а теперь можете объяснить, зачем вы здесь.
      Только теперь, когда незнакомец встал из-за стола и поклонился ей, Габрия смогла рассмотреть его как следует. Ей показалось, что ему уже под пятьдесят: его коротко остриженные волосы были уже посеребрены сединой, а лоб и углы рта прорезали глубокие морщины. Одет он был просто: леггинсы и рубашка длиной до колен, но на указательном пальце сверкал массивный золотой перстень. Он встретился взглядом с Габрией, и девушка поняла, что человек, стоящий перед ней, далеко не глуп.
      - Леди, меня зовут Хан'ди Кадоа, я дворянин и торговец из великого города Пра-Деш, столицы королевства Кала, - сказал он с достоинством. - Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами об изгнаннике Бранте. Как я уже имел честь сообщить вашему вождю, Брант находится в Пра-Деш уже свыше шести месяцев и за это время не доставил нам ничего, кроме хлопот и волнений.
      Габрия вскочила:
      - Что он делает сейчас?
      - Он обладает книгой заклинаний и способностями к колдовству, хотя и слабыми. - Мужчина подался вперед, его темные глаза сверкнули из-под нависших бровей. - В начале своего пребывания он нарушил наши законы, запрещающие колдовство, и даже пытался оказывать за плату кое-какие услуги. Потом он стал просто красть то, что хотел. В короткий срок он восстановил против себя всех и вся. Городская стража пыталась арестовать его, но он убил их всех. Затем правительница нашего города, мэр, взяла его под свою охрану.
      В голосе дворянина зазвучали нотки тщательно скрываемой ярости.
      - Наша правительница - женщина весьма тщеславная. Она хочет царить не только в Пра-Деш, но и собирается захватить по меньшей мере Калу и другие пять Королевств. Она уже разработала план захвата оставшейся территории страны и вторжения в соседнее государство, Портейн. Все это она собирается осуществить за два месяца. Каким-то образом ей удалось заполучить на службу Бранта, переманив его на свою сторону. Она использует его книгу и ту власть, что книга дает ему, чтобы разорить нашу прекрасную страну. Все идет в пользу ее армии. Она способна опустошить Пра-Деш лишь для того, чтобы удовлетворить свое тщеславие, эту дьявольскую страсть.
      Хан'ди умолк. Когда он заговорил вновь, голос его звучал мягче.
      - Леди Габрия, присутствие Бранта стало невыносимым. Я пришел к вам с просьбой о помощи: этого человека надо обезвредить, пока планы правительницы не успели стать реальностью. Я знаю, что прошу о многом - о слишком многом, - но если бы вы только пришли к нам на помощь и избавили нас от присутствия Бранта, народ Пра-Деш - нет, всего королевства, поднялся бы как один, чтобы разделаться с той, которая его направляет.
      Зал был тих, все ждали ответа. Габрия взглянула на каменное лицо Этлона, затем опустила глаза на осколок Упавшей Звезды, знак и талисман колдунов, отливавший пурпуром на ее запястье. Она печально и задумчиво провела пальцем по ярким граням. После опасений хуннули, после недавних известий она чувствовала, что у нее нет выбора. Ей необходимо найти и остановить Бранта, пока он не привел в смятение весь город и не попытался вернуться в клан, чтобы занять место Медба. Она знала также, что необходимо отложить брак с Этлоном до более благоприятных времен. Они не имеют права быть счастливыми и таких обстоятельствах.
      - Этлон, - прозвучал в тишине ее голос, - он прав. Я должна отправиться в Пра-Деш и как можно скорее.
      Вождь ничего не сказал, неподвижным взглядом он смотрел на огонь. Прошло несколько долгих минут. На его лице не дрогнул ни один мускул ничто не выказывало той внутренней борьбы, что в нем происходила. Но в конце концов он, видимо, пришел к какому-то решению, потому что отвел взгляд от горящих поленьев в очаге, затем выплеснул из своего кубка остатки вина и швырнул его о каменный подлокотник сиденья. Он даже не заметил, что роговой кубок треснул от силы удара.
      Вставая, он сдержанно и кратко сказал людям:
      - Уже поздно. Завтра мы подумаем обо всем, что нужно для путешествия. Габрия отправится в Пра-Деш.
      Его товарищи были напуганы резкостью финала. Тем не менее все стали расходиться.
      - Бреган, - позвал Этлон одного из воинов, - останься. Мне нужно поговорить с тобой.
      Габрия взглянула на спину вождя, стараясь не дать разгореться обиде. Он принял решение один, не сказав ей ни слова; может быть, ему все равно? После ее возвращения из храма Амары Этлон, ей казалось, умеет лишь быть гневливым и раздраженным. Быть может, она не знала раньше его истинного лица. Он не беспокоится о том, что она тосковала одна, его волнует лишь то, что она ослушалась его приказания не покидать храма и отправилась в Корин Трелд. А может, за эти шесть месяцев он просто переменился к ней? Она поднялась, чтобы уйти; на сердце было невыносимо тяжело. В этот момент Пирс коснулся ее рукава, и она подняла глаза.
      Лекарь прочитал ее взгляд и все понял.
      - Не принимай его грубость близко к сердцу. Обязанности вождя слишком тяжелы для него сегодня, - сказал он мягко.
      Она пристально посмотрела на своего старого друга и сжала его руку:
      - Ты не так часто защищаешь Этлона.
      Светлые глаза лекаря встретились с ее глазами, в них светилась симпатия и забота.
      - Мне нужны вы оба. Не волнуйся. Этлон станет прежним, как только утихнут страсти.
      Она устало кивнула; в сердце теперь было больше надежды, чем осуждения. Лекарь взял ее за руку.
      - Идем. Твоя постель ждет тебя, как прежде.
      Он вывел Габрию наружу, и вместе они пошли к его шатру. Один раз она обернулась и глянула на освещенный вход шатра в надежде, что Этлон окликнет ее. Но он разговаривал со своим воином и, казалось, даже не заметил ее отсутствия. Девушка опустила голову и поспешила вслед за Пирсом.
      В зале остались лишь лорд Этлон и Бреган. Воин стоял у помоста, терпеливо ожидая, когда вождь заговорит.
      Бреган был двадцатью годами старше Этлона и на несколько дюймов ниже него. В его темных волосах уже пробивались серебряные нити. Одет он был в темную рубашку и штаны, совершенно не украшенные золотым орнаментом, как полагалось воину его опыта. Черты его лица были четкими и ясными, но глубокая грусть наложила на них свой отпечаток. Бреган смотрел на своего вождя спокойно, потому что знал, о чем тот его спросит, и знал также, что он ему ответит.
      - Бреган, - наконец прервал молчание Этлон, - я дважды просил тебя быть воеводой, и ты дважды отказывался. Мне приходится просить тебя снова. Ты один можешь командовать моими воинами.
      Бреган поежился:
      - Лорд, вы знаете, что я не могу.
      Этлон поднял руку:
      - Перед тем как отказать снова, выслушай меня. Я еду в Пра-Деш с леди Габрией.
      Воин не удивился.
      - Хорошо. Брант должен умереть, - сказал он безо всяких эмоций.
      - А Габрия не должна. - Он положил ладони на плечи друга. - Я знаю, что ты чувствуешь, но сейчас я - вождь, и я должен оставить свой клан в надежных руках. Путешествие продлится месяцы. Ты достаточно мудр, чтобы управлять и сохранить уважение совета. Нет никого, кому бы я мог доверять больше, чем тебе.
      - Лорд, вы оказываете мне великую честь, но, пожалуйста, выберите другого! Я не могу нарушить обета.
      Этлон внимательно посмотрел на мужчину, стоящего перед ним, и увидел непреклонный отказ в глазах Брегана. Из пяти человек личной охраны лорда Сэврика, из тех, кто был с ним в день его убийства, только двое еще были живы. Двое воинов предпочли самоубийство позору поражения, один умер от болезни по дороге назад в Хулинин Трелд. Говорили, что он просто утратил веру в жизнь. Четвертый покинул войско и теперь каждый день напивался до бесчувствия. Только Бреган остался воином. После смерти Сэврика он по собственному желанию отказался от приличествующего ему положения и от всех подарков, которые он заработал преданной службой. Теперь он находился на равном положении с молодыми воинами, только что вступившими в войско. Он начнет все снова, сказал он Этлону, чтобы вернуть былое уважение и честь.
      Вождь покачал головой. Он, конечно, понимал поступок Брегана, но это не могло помочь ему решить проблему. Все это время он медлил с выбором воеводы в надежде, что, может быть, Бреган примет его предложение. Сейчас же он был вынужден сделать выбор, и в очень короткий срок. Он убрал руки с плеч Брегана и вновь принялся шагать по залу.
      - У тебя есть какие-нибудь предложения? - спросил он.
      - Гутлак мог бы служить вам верой и правдой.
      - Он слишком молод.
      Губы Брегана тронула легкая улыбка:
      - Вы в его возрасте уже давно командовали войском.
      Этлон остановился и задумался.
      - Я и забыл об этом.
      - Он прекрасный воин, и к нему хорошо относятся. Он был бы просто великолепным наставником для молодых.
      - Он ведь твой кузен, не так ли? - внезапно спросил Этлон, нахмурив брови. Старый воин улыбнулся. Ситуация повторяется, они лишь поменялись ролями.
      - Я и забыл об этом, - ответил он в тон Этлону. Затем шагнул вперед: Лорд, у вас есть кто-либо еще на примете?
      Этлон обернулся, удивленный.
      Бреган, показалось ему, собирается просить его о чем-то, но в его голосе проскользнула нотка нерешительности.
      - Разрешите мне сопровождать вас, - сказал воин, - я не уберег вашего отца, но, клянусь своей жизнью, я уберегу вас. Вам нужна охрана. Я могу быть одним из них.
      - Бреган, это путешествие затевается не ради удовольствия. Габрии предстоит встреча с магией лицом к лицу.
      - Я знаю. Леди Габрия тоже нуждается в защите, вы видите сами.
      - Хорошо, собирай вещи.
      - Спасибо, лорд.
      Бреган отдал честь вождю и ретировался, оставив Этлона наедине с хаосом мыслей. Молодой правитель расхаживал по залу в раздумье еще несколько минут, затем вышел наружу и направился по одной из тропинок на вершину холма, чтобы осмотреть лагерь. В верхней части склона, среди низкорослого кустарника, лежал большой, плоский камень. Это было любимым местом Этлона: отсюда открывался прекрасный вид, позволяющий осмотреть целиком весь лагерь.
      Он поплотнее запахнул плащ, спасаясь от ночного ветра, сел на камень, поднял голову, рассматривая темные облака и яркие скопления звезд меж ними, нарушавшие однообразие черного неба; полная луна стояла высоко над равнинами. Затем он перевел взгляд вниз, на лагерь. Черные шатры растворялись в темноте, но там и здесь, разрывая черноту ночи, горели костры.
      Это вид обыкновенно давал Этлону силу и утешение. Сегодня же он больше тревожил его. Обязанности и обязательства перед кланом всегда были его единственным долгом. Когда был жив отец и Этлон был всего-навсего воином, долг был прост и ясен: защищать клан и вождя силой своих мускулов и силой своего оружия. Сейчас вождем был он, и понятие долга значительно расширилось. Ему все так же предстояло охранять клан Хулинин, но теперь он должен был еще и мстить за смерть отца, защищать и поддерживать честь клана, сохранять мирные отношения с другими кланами равнин. А теперь дела осложнялись и тем, что он любил эту еретичку колдунью, любил больше жизни своей и опасался за ее безопасность.
      Этлон взмолился небесам даровать ему силы в принятии правильного решения. Он едет в Пра-Деш. Гутлак станет командующим на время его отсутствия. Этлон оставлял Хулинин на милость богов.
      Вождь горько усмехнулся и встал. Решение было принято: беспокойство ничему не поможет. Оставалось еще достаточно дел: проблемы, которые следует утрясти, планы, которые надо составить, и путешествие, которое пора начать. К добру иль к худу, но он едет в Пра-Деш вместе с Габрией.
      Спокойный теперь, он спустился с холма и вернулся в шатер в свои покои. Он хотел заглянуть к Пирсу, но ночь была глубока, а Габрия утомилась после долгого путешествия. Он решил подождать до утра: пусть она отдохнет. Он знал, что был недостаточно ласков и приветлив с ней сегодня - завтра утром он исправится, попросит у нее прощения.
      Зевая, Этлон отстегнул меч и положил его рядом с постелью. Через несколько мгновений он уже спал, убаюканный мечтами о Габрии.
      4
      Габрия была рада вернуться в шатер Пирса. Было так приятно растянуться на своем старом тюфяке и слушать доносившиеся снаружи знакомые звуки и голоса. Ее тело устало, а голова утомилась думать постоянно об одном и том же. Она хотела спать, но никак не могла заснуть. Странное беспокойство владело ее мыслями, заставляя ее ворочаться в постели. Девушка не могла понять причину своей тревоги. Казалось, она проистекала откуда-то извне. Это было какое-то смутное предчувствие, взывавшее из глубины сознания.
      Незадолго до рассвета задремавшая Габрия вдруг проснулась от резкой боли, охватившей низ живота.
      - Нэра! - сказала она вслух.
      "Габрия, - прозвучал ясный голос в ее мозгу, - пожалуйста, приходи. Время наступило".
      Девушка задержалась лишь на минуту - столько времени понадобилось ей, чтобы натянуть ботинки, застегнуть пояс и кинжал. Затем она выбежала из шатра и понеслась к пастбищам. Нэра ждала ее у реки. Габрия сразу поняла, что роды уже начались. Бока Нэры блестели от пота.
      Не говоря друг другу ни слова, двое вышли за пределы лагеря и направились к холмам. Они нашли надежное убежище на поляне, в низине лесной долины.
      Габрия растирала шею лошади и шептала ей на ухо ласковые слова.
      - Роды ранние, - сказала она ей немного погодя.
      Нэра тяжело перевела дыхание перед тем, как ответить:
      "Я думала, это случится, когда сменится луна. Мне не следовало бегать по горам".
      Долгая схватка сотрясла туловище лошади.
      Пальцы Габрии нежно перебирали гриву, пока конвульсии боли пробегали по телу.
      - Все в порядке? - спросила она.
      "Думаю, да".
      Они вновь замолчали, поглощенные процессом появления новой жизни. Как раз перед первыми лучами Нэра легла на землю. В отличие от первого случая, роды были совсем не тяжелые. Маленький черный жеребенок аккуратно выскользнул из утробы своей матери и лег на землю в своей мокрой рубашке. Габрия осторожно освободила его от оболочки, отрезала и перевязала пуповину. Нэра дотянулась до него и принялась неистово его вылизывать.
      Габрия отступила в сторону, слезы радости струились по ее лицу, когда она смотрела, как жеребенок пытается встать на ноги. Солнце поднялось над холмами, и его лучи пробились сквозь листву, согревая и лаская малыша хуннули. Он с трудом поднялся на ноги и подошел к матери, чтобы получить от нее свой первый завтрак.
      Габрия привела в порядок поляну и ушла, чтобы убрать последствия родов и дать Нэре побыть одной с малышом. Пока трудилась, она улыбалась, счастливая. Жеребенок был жив, и с Нэрой все в порядке! Все ее существо пело песню радости. Она и не представляла себе, как сильно было ее беспокойство, пока все это не кончилось. Довольная, она вернулась на поляну. Она была такой уставшей, что решила прилечь на минутку, и тут же заснула.
      В трелде, совсем рядом, протрубил рог, приветствуя солнечное утро. В клане начинался новый день. Этлон, облачившийся в лучшие одежды, направился к жилищу лекаря. Зазвенел маленький колокольчик, подвешенный у входа.
      - Входите! - крикнул Пирс. Лекарь вынул свежий горячий хлеб из формы, затем осторожно положил плоскую и тяжелую ковригу на деревянный поднос. Хлеб соскочил с подноса и шлепнулся на пол.
      Улыбаясь, Этлон поднял ковригу с ковра и вновь водрузил ее на блюдо.
      - Спасибо! - сказал Пирс и посмотрел на результат своего труда. Взгляните на это. Этим можно сломать зубы. Я, наверное, никогда не овладею ремеслом пекаря.
      Этлон сел на табурет, все еще продолжая улыбаться.
      - Для этого нужна женщина.
      Лекарь скорчил гримасу:
      - Когда-то у меня была женщина. С ней было больше возни, чем с выпечкой хлеба.
      Молодой человек рассеянно кивнул, пока его глаза обшаривали шатер в поисках Габрии. Пирс взглянул на Этлона и понял, что визит его не случаен. Лекарь повернулся к вождю спиной и принялся перекладывать кашу на блюдо, стараясь выглядеть естественным.
      - Где она? - спросил вождь.
      Пирс беспокойно взглянул на него, затем нацедил две кружки эля, поставил блюдо с кашей на стол и сел, прежде чем ответить.
      - Я не знаю. Она ушла среди ночи.
      Этлон стукнул кулаком по столу:
      - Кое-кому, видимо, придется прибить ноги этой девчонки гвоздями.
      Пирс взял ложку и погрузил ее в кашу.
      - Ее вещи здесь.
      - Хорошо, может быть, она вернется, - сказал он, опустив взгляд в кружку с элем.
      Пирс поднял на него глаза:
      - Она всегда возвращается.
      - Хм. Я только хотел бы, чтобы она сообщала, куда уходит.
      Он сидел и угрюмо наблюдал, как Пирс завтракает. Его всегда очаровывали спокойные, почти ритуальные манеры лекаря за едой. Это да еще привычка держать себя - вот все, с чем Пирс не расставался, когда был изгнан из Пра-Деш одиннадцать лет назад. Этлон никогда не был в этом великом городе и чувствовал, что есть многое, чему следует поучиться, прежде чем отправиться туда.
      Пирс опять поднял голову, и их глаза встретились. Лекарь медленно положил ложку и расправил свои узкие плечи.
      - Я хотел бы просить об услуге, - сказал он, делая над собой усилие. Я желаю отправиться с вами.
      Вождь был изумлен:
      - Ты клялся, и больше раз, чем волос в гриве у лошади, что никогда не вернешься в этот город.
      Пирс кивнул:
      - Я помню. Но боги, надеюсь, простят мне, если я переменю решение. Габрии может понадобиться моя помощь. Кроме того... - он отвел глаза, она напомнила мне о некоторых давних событиях. Пора возвращаться.
      Этлон подался вперед, ошеломленный. Насколько он знал. Пирс никогда и никому, кроме, быть может, Сэврика, не говорил, почему он покинул Пра-Деш. Он появился в клане однажды летом и остался в Хулинин Трелд. Они были рады иметь профессионального лекаря и никогда не расспрашивали его о прошлом.
      - А как же клан? Им будет нужен лекарь, пока ты будешь в отлучке, сказал Этлон.
      - Я попрошу лекаря из Дангари послать сюда одного из учеников.
      Этлон встал и задумчиво потер подбородок.
      - Хорошо. Можешь присоединиться к нам. - Он умолк. - Как ты узнал, что я еду?
      - Вы просто не могли поступить иначе.
      Этлон усмехнулся:
      - А что я оставляю клану, о мудрец?
      - С кланом все будет в порядке, - ответил Пирс. - На вашем месте я бы больше беспокоился о нас.
      Вождь рассмеялся невесело и шагнул к двери.
      - Мы уедем через пару дней, если Габрия вернется, конечно.
      Он повернулся и вышел.
      Пирс проводил его взглядом. Он очень тосковал по Сэврику, который был его другом. Хорошо, что Габрия нашла с Этлоном общий язык. Сейчас казалось, что они будут так же дружны с сыном, как некогда с отцом. Старый лекарь вздохнул. Он с трудом верил тому, что смел просить о путешествии в Пра-Деш. Даже по истечении одиннадцати лет он не был уверен, что сможет спокойно встретить свои старые воспоминания и страсти. Но, в конце концов, с ним же будут Габрия и Этлон. Лекарь чувствовал, что не вынес бы своего обычного одиночества.
      Он заставил себя отвлечься от возрастающих опасений и вышел, чтобы послать гонца с запиской в Дангари Трелд.
      Этлон же вернулся в шатер вождей: его ждали неотложные дела, связанные с предстоящим путешествием. Он встретился со старцами и воинами и сообщил им о своем решении. Некоторые из них беспокоились за жизнь вождя, но большинство понимало необходимость найти Бранта и отомстить за убийство лорда Сэврика. Несколько человек пожелали отправиться с ним. Он выбрал Брегана и еще троих в сопровождающие, остающимся же приказал подчиняться Гутлаку, которого назначил командующим.
      В продолжение встречи Этлон со старцами обсуждал проблемы клана. Они говорили о приближении сезона рождения, когда стадам предстоит растить молодняк, и о предстоящем отъезде Хулинина в Тир Самод. Гутлак сделал несколько метких замечаний во время беседы, и Этлон с облегчением заметил, что к речам нового командующего прислушивались с уважением. "По крайней мере, - подумал вождь, - я могу быть спокойным, передавая клан в надежные руки Гутлака".
      К вечеру о путешествии, Бранте и о новом исчезновении Габрии знал уже весь клан. Жрец Талар, перебегая от группы к группе, пытался внушить людям, что зло, причиняемое Габрией, распространяется, и что она собирается уничтожить вождя. Но жреца не слушали. Всех больше занимал слух о встрече Габрии с Королем хуннули. Те, кто слышали этот рассказ днем раньше, распространяли его по лагерю, все более преувеличивая и приукрашивая в каждом новом варианте. Люди группами собирались на лугу, чтобы собственными глазами увидеть Эуруса, который спокойно щипал траву. Уже говорили, что Габрия вновь ушла на встречу с хуннули, чтобы на этот раз привести с собой целое стадо. Истина выяснилась позже и таким способом, какого никто не ожидал. В клане ничего не знали о беременности Нэры до ссылки Габрии и слишком мало видели кобылицу по ее возвращении, чтобы заметить ее раздутые бока. Известие о приходе Габрии и Нэры разнеслось по лагерю со скоростью света.
      Первым обо всем узнал Этлон. Он разговаривал с Пирсом о запасах для путешествия и вдруг замолк.
      - Эурус? - его глаза расширились, а мужественное лицо расплылось в улыбке. - Пирс! - радостно крикнул он. - Она вернулась, Эурус сообщил мне. Нэра родила.
      Двое мужчин побежали по лагерю, а навстречу им уже несся дозорный, выкрикивая новости. Все собрались на полях, все хотели видеть Габрию, Нэру и длинноногого жеребенка, спускавшихся с холмов и идущих по лугу. Никогда, сколько могли припомнить старейшие, Хулинин не видел малыша хуннули.
      Жеребенок взирал на мир широко открытыми глазами, его маленькие уши вздрагивали, хвостик подергивался. Он трусил впереди рядом с Эурусом. Жеребец заржал осторожно, малыш неуверенно ответил. Весь клан, затаив дыхание, наблюдал, как Габрия в окружении трех хуннули вошла в лагерь.
      Этлон ждал их поодаль. Он заключил Габрию в объятия и звучно поцеловал.
      - Никогда впредь не уходи, не сказав мне, куда идешь.
      Она прижалась к нему:
      - Доброго утра тебе!
      - И тебе тоже! - сказал вождь и повернулся к Эурусу: - Почему ты не сказал мне, где они?
      Жеребец мотнул головой:
      "Вы не спрашивали".
      Габрия засмеялась:
      - Этлон, ты уже утратил привычку общаться с хуннули.
      Вождь предпочел не обращать внимания на ее замечание. Он стоял рядом с Габрией; три хуннули направились к реке, и возбужденная толпа начала медленно расходиться.
      - Мы собираемся выехать на днях, - сказал Этлон чуть погодя. - Но достаточно ли силен жеребенок, чтобы вынести путешествие?
      Габрия хитро взглянула на него:
      - Мы?
      - Я еду с тобой. И Пирс тоже.
      - Пирс тоже? Да благословенна будет Амара! - она облегченно засмеялась. - Спасибо Этлон. А я уж думала, что поеду одна.
      - Ты уже достаточно долго была одна, - парировал Этлон.
      - Но что насчет летнего совета?
      - Если Брант и мэр не причинят слишком много хлопот, у нас будет достаточно времени, чтобы поспеть в Тир Самод. - Он помедлил, прижимая Габрию к себе покрепче. - Ты выйдешь за меня замуж до отъезда?
      Габрия ответила не сразу. Она так боялась этого вопроса.
      - Еще не время, Этлон. Я так люблю тебя. Но путешествие будет долгим и опасным. Пусть лучше наш брак начнется в более счастливых обстоятельствах. И потом я хочу, чтобы ты был уверенным в своем выборе. Ты - правитель сильнейшего клана равнин. Я - осужденная колдунья. Это путешествие даст тебе возможность понять, кто я на самом деле. - Габрия почувствовала, как дрожат ее пальцы, и крепко сцепила их за спиной Этлона. - Ты можешь перемениться ко мне еще до того, как мы доберемся до Пра-Деш.
      - Я знаю, кто ты, - запротестовал он.
      - А ты уверен, что сможешь всю жизнь провести бок о бок с магией и той ненавистью и подозрениями, которые она влечет за собой? - тихо спросила Габрия, ее лицо было бледным и грустным.
      Этлон медлил с ответом, и Габрия увидела тень сомнения в его глазах. Она ненавидела ждать, но теперь она обрадовалась, что приняла это решение.
      Он отвел глаза, боясь, что она заметила, что он колеблется.
      - Хорошо, - сказал он. - Я подожду. Но это только из-за тебя.
      Она обняла его, и они вместе зашагали к костру Пирса.
      - А как жеребенок? - спросил Этлон, когда они остановились у двери.
      - Я тоже беспокоюсь за него. Роды были преждевременными, но Нэра сказала, он вполне сможет быть вместе с твоими лошадьми харачан. Она настаивает на том, чтобы поехать со мной.
      Стараясь казаться естественным, Этлон спросил:
      - А как там Эурус?
      - О, он тоже едет, - сказала Габрия, пряча улыбку.
      - Хорошо. Он поможет в уходе за жеребенком. Новорожденному уже дали имя?
      - Еще нет. Нэра сказала, что он сам выберет себе имя, когда окрепнет.
      - Сын Борея, - сказал Этлон с гордой улыбкой. - Я не могу в это поверить.
      Девушка взглянула на его довольное лицо, ее рука выскользнула из его ладони. Они вошли в шатер Пирса, наступил час дневного отдыха.
      В тот день, когда Габрия и ее спутники покидали Хулинин Трелд, облака двигались с северо-запада и ветер был сердитым. Они собрались на поле, чтобы попрощаться с кланом. Хан'ди, верхом на гнедом жеребце, ехал первым, затем Пирс на своей любимой бурой кобылице и Габрия на Нэре в сопровождении двух хуннули. Вождь и четыре воина охраны ехали последними. Бреган, верхом на Стабсе, и Этлон, оседлавший для путешествия своего серого жеребца харачана, замыкали цепь.
      Одежда каждого всадника была скромной, безо всяких украшений и неприметного цвета. Хан'ди Кадоа, сознававший, как важно хранить все в тайне, сообщил вождю, что шпионам Правительницы не следует знать о путешествии Габрии в Пра-Деш. Этлон задумался: он знал, как быстро распространяются на равнинах новости. Даже золотой флаг, с которым вождь никогда не расставался в путешествиях, был оставлен дома, чтобы не привлекать к себе внимания.
      Когда путешественники собрались, весь клан вышел проводить их. Бросалось в глаза только отсутствие Талара, в то время как жрец Сорса и жрица Амары пришли благословить уезжающих.
      Лорд Этлон выехал вперед и поднял руку, чтобы люди умолкли. В традиционной прощальной речи он напомнил им об убийце Сэврика и о своем сыновнем долге. Он не хотел тревожить людей, поэтому ни словом не обмолвился о магии, упомянув лишь о некоем городе, куда ему предстоит отправиться, и о приключениях, о которых он поведает им по возвращении. Ни намека не было сделано на Книгу Матры, так же как и на злодеяния Бранта.
      Кантрелл выступил навстречу Этлону и запел громкую песнь расставания, которую подхватил весь клан, по мере того как всадники покидали долину. Многие из клана сопровождали их верхом; но вот долина осталась позади, и последние провожающие вернулись назад.
      Вскоре путешественники миновали подножия холмов и выехали на открытые равнины. Начался легкий дождь. Группа устремилась Вперед, вытянувшись шеренгой; их плащи надежно защищали их от холода и ветра. Теплые прощания остались в прошлом, и каждый задумался о предстоящем путешествии.
      К полудню дождь почти перестал, и облака направились к югу. Пологие склоны холмов, покрытые сочной и густой травой, в которой тонули копыта лошадей, тянулись до горизонта. Всадники сбросили плащи и дали себе несколько минут отдыха, не покидая седел.
      Их путь лежал на северо-восток, сейчас же они следовали руслу реки Голдрин. Они рассчитывали ехать вдоль нее до того места, где Голдрин впадала в реку Айзин, затем повернуть на север и далее до Калы побережьем моря Танниса, дорогой древних караванов.
      Маршрут древних караванов тянулся с юга на север; история его уводила к тем давним дням, когда кланы, предки нынешних, еще скитались по равнинам. Дорогу эту проложила армия Орлов - тех самых воинов, что выстроили крепость Аб-Чакан. Дорога до сих пор связывает кланы долин - от земель Турика на юге до Пяти Королевств на севере. Самой северной точкой пути был блистательный город Пра-Деш.
      Габрия никогда не бывала в Пра-Деш, хотя и слышала об этом городе от отца, посетившего его однажды, и от Пирса. Девушка знала, что Пра-Деш являлся столицей Калы, одного из Пяти Королевств, входящих в Союз Алардариана, и что лицо, именуемое мэром, возглавляет правительство. Габрия знала и еще кое-что.
      Пирс рассказал ей однажды, что нынешний мэр - женщина, и она отравила своего мужа, обвинив в убийстве дочь Пирса. Девушка была подвергнута пыткам и казнена как колдунья. С кровоточащим сердцем Пирс поклялся навсегда покинуть Пра-Деш и Калу. С тех пор он не был на родине. Чувство бессильной ярости за свершившуюся несправедливость было глубоко скрыто под маской смиренной печали.