– Никакого нападения в течение переговоров, – настаивал Мак-Кей.
      – Связи делают заверения правдоподобными, – сказал калебан.
      Лаклак за спиной Мак-Кея хрюкнул.
      – Вы понимаете эту чепуху?
      – Возьмите своих людей и исчезните отсюда, – сказал Мак-Кей.
      – У меня приказ…
      – Забудьте на время о приказе. Я действую по договоренности с Бильдуном и обладаю всеми полномочиями. Идите.
      – Господин, – сказал лаклак, – за две последние вахты трое из наших людей сошли здесь с ума, хотя принимали пилюли ярости и другие химикаты, которые, как мы думали, могли нас защитить. Я не могу взять на себя ответственность…
      – Вы не будете нести ответственности! – сердито сказал Мак-Кей. – Если вы сейчас же не подчинитесь, вы проведете остаток своей службы на отдаленной пустынной планете.
      – Я не приму во внимание вашу угрозу, господин, – возразил лаклак. – И сам осведомлюсь у Бильдуна.
      – Сделай это, и побыстрее! Снаружи есть тапризиот.
      – Прекрасно, – лаклак отдал честь и выбрался через отверстие наружу.
      Оба его спутника остались нести вахту внутри шара калебана, изредка бросая на Мак-Кея заботливые взгляды.
      «Это храбрые парни, – успокоенно подумал Мак-Кей, – потому что они так преданно выполняют свой долг. И лаклак проявил смелость и цивилизованность, чего у него нельзя было отнять».
      Мак-Кей ждал.
      Вскоре лаклак снова появился в отверстии и сказал:
      – Господин, я получил указание подчиниться вашему приказу, но я должен визуально наблюдать за вами снаружи и при первых же признаках опасности вернуться в шар калебана.
      – Ну, хорошо, – сказал Мак-Кей. – А теперь идите.
      Через полминуты он остался с калебаном один на один, и у него тут же появилось сильнейшее ощущение опасности. Спину защекотало. Он все больше и больше понимал, что очень сильно рискует и что совершил большую глупость.
      Это было отчаянное, но необходимое положение.
      – Где Эбнис? – спросил Мак-Кей. – Она же хотела поговорить со мной.
      Внезапно слева от «половника» калебана открылась прыжковая дверь. В отверстии появились голова и плечи Эбнис. Мак-Кей заметил некоторые изменения в ее внешности. Выражение ее лица было менее высокомерным и самоуверенным, чем при первой встрече, и в нем было что-то нервное и мученическое. Прядь волос выбилась из гладкой прически и свободно свисала вниз. В глазах виднелись красные прожилки, на лбу были морщинки.
      Мак-Кей был весьма доволен этими изменениями. Эбнис нуждалась в косметологах.
      – Вы уже появились, и одна? – спросил Мак-Кей.
      – Это глупый вопрос, – ответила она. – Вы один. По моему требованию.
      – Не совсем один, – сказал Мак-Кей. – Это… – он осекся, увидев ее улыбку.
      – Вы же заметили, что Фанни Мой закрыла вход в шар, – проговорила Эбнис.
      Мак-Кей увидел, что вход в шар был почти закрыт. Предательство?
      – Фанни Мой! – крикнул он. – Вы заверили меня…
      – Никакого нападения, – сказал калебан. – Сохранение тайны.
      Мак-Кей представил себе замешательство охранников, которые сейчас ждали снаружи и ничем не могли помочь. Они были не в состоянии силой ворваться в шар калебана. Он подавил протест. Что он мог сделать? В шаре было абсолютно тихо. Наконец он пожал плечами.
      – Ну хорошо, это ради соблюдения тайны, – согласился он.
      – Так-то лучше, – сказала Эбнис. – Мы должны прийти к соглашению, Мак-Кей. Вы становитесь все надоедливей.
      – О, наверное, я надоедаю вам довольно сильно.
      – Возможно.
      – Ваш паленка, тот самый, который хотел искромсать меня топором, помните? Тогда я тоже надоел вам. Может быть, даже более, чем надоел. Когда я теперь думаю об этом, я вспоминаю свои страдания.
      Эбнис вздрогнула.
      – Впрочем, – сказал Мак-Кей, – мы теперь знаем, где вы.
      – Ложь!
      – Нисколько. Вы уже не та, какой себя представляете. Вы думаете, что сможете идти вспять по времени. Это не так.
      – Я утверждаю, что вы лжете!
      – Мы рассчитали все довольно точно, – объяснил Мак-Кей. – Место, где вы сейчас находитесь, сконструировано из ваших собственных связей – ваших воспоминаний, мечты, желаний… может быть, и создано оно специально для этого.
      – Что за бред! – выкрикнула она. Но в голосе ее звучало беспокойство.
      – Вы потребовали такое место, где сможете уцелеть во время всеобщего апокалипсиса, – сказал Мак-Кей. – Фанни Мей предупредила вас о том, что произойдет в случае ее окончательного исчезновения. Вероятно, вам была продемонстрирована мощность калебана и показаны различные места, которые были доступны с помощью ваших связей только для вас и ваших друзей. И тут у вас появилась великая идея.
      – Вы несете чушь, – пренебрежительно сказала Эбнис, но в ее глазах мелькнул страх.
      Мак-Кей улыбнулся.
      – Устройте со своими косметологами небольшое совещание, – сказал он.
      – Вы выглядите немного усталой.
      Она мрачно оглянулась.
      – Вы отказываетесь сотрудничать с нами? – спросил Мак-Кей.
      – Вы не даете мне опомниться, – проговорила Эбнис.
      – Когда же вы опомнитесь?
      – Когда у меля не будет альтернативы!
      – Пожалуй.
      – Мы напрасно теряем время, Мак-Кей.
      – Это верно. Что же вы хотели мне сказать?
      – Мы должны прийти к соглашению, Мак-Кей, вы и я.
      – Вы хотите женить меня на себе, не так ли? – сказал Мак-Кей.
      – Это ваша цена за соглашение? – она, очевидно, была поражена.
      – Не уверен, – сказал Мак-Кей. – А Чео?
      – Чео начал мне надоедать.
      – Это-то меня и беспокоит, – сказал Мак-Кей. – Я спрашиваю себя, как скоро я тоже вам наскучу.
      – Я вижу, вы неискренни, – сказала она, – вы тянете время. Но несмотря на все это, я думаю, мы придем к соглашению.
      – Почему вы так решили?
      – Фанни Мей указала, – ответила Эбнис.
      Мак-Кей поспешно оглянулся на мерцающую невещественность калебана.
      – Фанни Мей указала? – пробормотал он.
      И подумал: «Калебан определяет свою реальность тем, что видит эти таинственные связи. Утонченные различия связей, спутанные связи. Это особый вид восприятия, основанный на расходе энергии».
      Пот выступал у него на лбу. Появилось ощущение, что он стоит на краю освещенного круга.
      – Мак-Кей, – тихо сказала Эбнис, – я готова сделать предложение, которое будет выгодно нам обоим. Присоединяйтесь ко мне. Что бы вы не потребовали, я предложу вам больше. Награда будет такой высокой, что вы и представить себе не можете…
      – Вы никогда не представляли себе, что с вами произойдет? – спросил он. – Странно.
      – Вы дурак! Я хочу сделать из вас Властелина!
      – Не желаете сказать, где вас укрывает калебан? Вы не представляете, что это, кажущееся вам безопасным, место…
      – Млисс!
      Яростный голос донесся откуда-то из-за спины Эбнис, но говорящий не был виден Мак-Кею.
      – Это вы, Чео? – крикнул Мак-Кей. – Пан спехи должен предчувствовать истинное положение.
      В поле его зрения появилась рука и рванула Эбнис внутрь. Ее место в отверстии занял пан спехи с удаленным эго-органом.
      – Вы очень хитры, Мак-Кей, – сказал Чео.
      – Как ты можешь так рисковать? – завизжала Эбнис.
      Чео обернулся и замахнулся рукой на Эбнис. Послышался звонкий удар, сдавленный крик. Чео исчез из отверстия, и Мак-Кей услышал звуки новых ударов. Потом пан спехи вновь появился в отверстии.
      – Вы знали это место раньше, не так ли, Чео? – спросил Мак-Кей. – Не было ли в одном из циклов существования вашего рода крикливой, пустоголовой женщины?
      – Вы очень хитры, – снова пробурчал Чео.
      – Теперь вам придется убить Эбнис, вы же знаете, – сказал Мак-Кей. – Если вы этого не сделаете, для вас все будет потеряно. Вы ее поглотите. Вы переймете ее эго. Она будет с вами.
      – Я не знаю, происходит ли это у людей, – сказал Чео.
      – О, случается, – сказал Мак-Кей. – Это ведь ее мир, не так ли?
      – Ее, – согласился Чео. – Но в одном вы ошибаетесь. Я могу контролировать Млисс. Следовательно, это мой мир. И еще кое-что. Я могу контролировать вас.
      Туманная труба внезапно уменьшилась, и, смыкаясь, устремилась к Мак-Кею.
      Мак-Кей отшатнулся и проревел:
      – Фанни Мей! Вы же обещали! Никакого нападения!
      – Новые связи, – сказал калебан.
      Мак-Кей отскочил, и прыжковая дверь, оказавшись около него, исчезла.
      Он бегал взад и вперед и все время наталкивался на нее, а она набрасывалась на него, как гигантская хищная пасть. В очередной раз с трудом ускользнув от нее, Мак-Кей оказался в самом дальнем конце помещения. Он обернулся, пригнулся, прыгнул сквозь пурпурные сумерки шара калебана, подкатился под гигантский «половник» и, дрожа, огляделся. Он не представлял себе, что прыжковая дверь может двигаться так быстро и целенаправленно.
      – Фанни Мей! – задыхаясь, произнес он. – Закройте же зейе-дверь! Вы ведь мне обещали: никакого нападения!
      Никакого ответа.
      Мак-Кей увидел край гигантской трубы, повисшей рядом с гигантским «половником» калебана.
      – Мак-Кей!
      Это был голос Чео.
      – Вас вызовут на дальнюю связь, Мак-Кей! – крикнул Чео. – Когда это произойдет, с вами будет кончено.
      Мак-Кей затравленно застыл.
      Они вызовут его! Возможно, Бильдун уже послал за тапризиотом. Они будут беспокоиться, ведь шар калебана уже давно закрылся.
      И он будет беспомощен, охваченный трансом.
      – Фанни Мей! – прошептал Мак-Кей. – Закройте же эту проклятую зейе-дверь!
      Туманная труба сверкнула, поднялась и перешла на другую сторону. Мак-Кей, отчаянно спеша, переполз под ручкой «половника» на другую сторону и там наполовину вжался в эту странную «ложку».
      Разыскивающая его туманная труба отдалилась.
      Послышался тихий хрустящий звук. Мак-Кей поглядел влево, вправо, назад. В смертоносном отверстии ничего не было видно.
      Внезапно над «половником» послышался резкий щелчок. Рой зеленых искр осыпал Мак-Кея. Он выбрался из своего убежища и поднял излучатель. Из отверстия высовывался паленка с бичом. Рука его была поднята, чтобы нанести калебану новый удар.
      Когда рука двинулась, Мак-Кей обрезал ее излучателем у самого туловища. Рука и бич упали на пол и подкатились к краю «ложки», вызвав новый фейерверк зеленых искр.
      Прыжковая дверь щелкнула и исчезла.
      Мак-Кей присел на корточки, рой зеленых искр все еще танцевал в сетчатке его глаз.
      – Зейе удалены.
      Голос калебана донесся до Мак-Кея. Тысяча чертей! Он звучал совсем слабо.
      Мак-Кей медленно встал. Рука паленки и бич лежали на полу, но он не обратил на них внимания.
      Рой зеленых искр!
      У него появилось странное ощущение. Он чувствовал себя счастливым, гневным и сытым одновременно. Слова и обрывки предположений бессвязно кружились в его мозгу.
      Рой зеленых искр! Он знал, что должен все время держаться около калебана, независимо от того, что сделают с ним захлестывающие его волны эмоций этого странною существа.
      Рой… Рой зеленых искр!
      «Калебан умер?»
      – Фанни Мей?
      Калебан молчал, но натиск эмоций ослаб.
      Мак-Кей знал, что должен что-то вспомнить. Должен сообщить об этом Тулуку.
      Рой зеленых искр!
      У него было это: образец, изготовитель идентифицирован! Рой зеленых искр!
      Ему было не по себе, словно он бежал целый час, словно нервы его были порваны и перепутаны. Его ум был миской, полной желе, в котором дрожали мысли.
      Он крикнул:
      – Фанни Мей!
      В помещении царила особая тишина. Это было безмолвие отсутствия эмоций, что-то замкнутое, отступающее. У Мак-Кея зачесалась шея.
      – Ответь мне, Фанни Мей, – сказал он.
      – Зейе отсутствует, – сказал калебан.
      Мак-Кей почувствовал стыд калебана, глубокое чувство вины. Оно пронзило его. Заполнило каждую клетку тела. Грязный, мерзкий, преступный, постыдный, подлый…
      Он пораженно покачал головой. Почему он чувствовал вину?
      Он медленно осознавал, что чувства эти нахлынули не изнутри, а снаружи. Это был калебан!
      – Фанни Мей, – сказал он, – я понимаю, вы не могли помешать этому нападению. Я не виню вас. Я понимаю.
      – Связи были неожиданными, – сказал калебан. – Вы понимаете?
      – Понимаю.
      Чувства Мак-Кея успокоились. Он снова вспомнил, что у него было важное сообщение для Тулука. Рой зеленых искр. Но сначала он должен убедиться, что этот сумасшедший пан спехи в ближайшее время не явится сюда.
      – Фанни Мей, – сказал он. – Вы можете помешать повторному нападению на меня?
      – Объективно, но не превентивно, – сказал калебан.
      – Вы имеете в виду, что можете помешать ей? – спросил Мак-Кей.
      – Объясните, что в данном случае значит «помешать»?
      – О, лучше не надо, – пробормотал Мак-Кей. Он подумал, как трудно будет сформулировать ответ для калебана.
      – Будет ли следующее нападение? – осторожно спросил он. – Будет ли оно на коротких связях или на длинных?
      – Серия нападений здесь прервана, – ответил калебан. – Вы спрашиваете о продолжительности по вашему восприятию времени. Я понимаю это. Длинные линии над позицией нападения, это подобно очень большой продолжительности вашего периода времени.
      – Очень большая продолжительность, – пробормотал Мак-Кей. – Да.
      «Рой зеленых искр, – вспомнил он. – Рой зеленых искр».
      – Вы будете зависеть от зейе через Чео, – сказал калебан. – Появление ожидается на мом месте. Чео идет по вашей линии. Я правильно понял вас, Мак-Кей?
      «Мои дальнейшие линии, – подумал Мак-Кей и сглотнул. – Что же только что сказал калебан? Я буду контролировать зейе?»
      Он осторожно вздохнул, чтобы внезапное движение не опрокинуло ясность его понимания.
      Он подумал о нужном количестве энергии. Огромном количестве! «Я – зейе-контролер» и «Мне нужна энергия целой звезды». Чтобы действовать в нашем измерении, калебану нужна энергия целой звезды. Калебан сказал, что он вдыхает бич. Итак, калебан находит энергию здесь. Она питает его в нашем измерении. А также, несомненно, и в других измерениях.
      Мак-Кей подумал о тонких отличиях, которыми должен был обладать калебан, чтобы с ним можно было вступить в контакт. Это должно быть приблизительно так, как если бы он сам погрузил нос в воду и попытался войти в контакт с одним-единственным микроорганизмом!
      – Мы должны вернуться к началу, – сказал Мак-Кей.
      – Для каждой единицы существует много начал, – ответил калебан.
      Мак-Кей ощутил контакт тапризиота. Это был Бильдун.
      – Я рад, что вы вызвали меня, – Мак-Кей прервал его первый заботливый вопрос. – Я тут кое-что с вами хотел…
      – Мак-Кей, что там произошло? – спросил Бильдун с необычным возбуждением. – Вокруг вас повсюду лежат мертвые охранники, буйствуют сумасшедшие. Мятеж…
      – Я, кажется, невосприимчив к этому, – сказал Мак-Кей. – Или калебан как-то защитил меня. Теперь слушайте внимательно, у нас мало времени. Позовите Тулука. У него есть спектроскоп и прибор для идентификации образцов, которые определяют процессы превращения материи в энергию. Эти приборы он должен доставить сюда, в шар калебана.
 
      Мак-Кей в тишине шара калебана прислонился к вогнутой стене и пил из термоса ледяную воду, в то время как Тулук размещал приборы.
      – Что помешает напасть на нас, пока мы заняты работой? – озабоченно спросил Тулук. – Мы должны иметь здесь, по меньшей мере, двух охранников.
      – Таких как те, снаружи? Когда я представлю себе, что один из них начнет с пеной у рта буйствовать здесь, то…
      – Снаружи уже новая охрана!
      Тулук подвинул поднимающиеся над низким ящиком металлические обручи к «половнику» калебана. Потом что-то сделал, и диаметр обручей удвоился.
      – Охранники помешали бы нам, – сказал Мак-Кей. – Кроме того, калебан сказал, что линейная позиция неблагоприятна для Эбнис. – Он пил ледяную воду. Теперь здесь снова была температура сауны, но без влажности.
      Тулук достал из своего ящика с инструментами черный жезл. Жезл был около метра длиной. Он нажал кнопку на рукоятке жезла, и обруч снова уменьшился в диаметре. Одновременно ящик загудел. Обручи тут же вспыхнули неопределенным серым светом.
      – Со мной здесь ничего не может произойти, потому что у меня есть преисполненный любви защитник, – заметил Мак-Кей. – Не каждое разумное существо может сказать, что пользуется симпатиями калебана.
      – Вы здесь пьете? – спросил Тулук. – Это один из ваших мозговых возбудителей?
      – Вы очень забавны, – сказал Мак-Кей. – И долго вы еще будете возиться тут со своим хламом?
      – Я не вожусь. Вы что, не видите, что это не переносное оборудование? Его нужно настраивать.
      – Так настраивайте.
      – Высокая температура и плохой воздух затрудняют сборку, – пожаловался Тулук. – Почему вы не можете открыть люк?
      – По тем же основаниям, которые удерживают меня от того, чтобы впустить сюда охрану, – сказал Мак-Кей. – Я не хочу, чтобы толпа сумасшедших разбила приборы.
      – Но здесь так жарко. Пот заливает мне глаза.
      – Я думал, врайверы любят жару.
      – Вы шутите, Мак-Кей.
      – Послушайте, – сказал Мак-Кей. – Я спрашиваю себя: то, что мы видим как звезду – это весь калебан или часть его? Я склонен верить последнему.
      – Он снова отхлебнул ледяной воды и увидел, что в ней больше нет льда. Тулук был прав. Здесь была адская жара.
      – Странная теория, – сказал Тулук. – Так.
      – Вы готовы?
      – Я сейчас буду готов. Почему молчит калебан?
      – Потому что я попросил его об этом. Ему надо беречь силы.
      – Что он сказал о вашей теории?
      – Он полагает, что я на «пути к истине».
      Тулук установил спектроскоп, вытащил из приборного ящика маленькую спираль и вставил ее в держатель на подставке одного из обручей.
      – Хотите воды? – спросил Мак-Кей.
      – Я пил воду два дня назад, – сказал Тулук.
      – Не буду настаивать. Сколько еще продлятся ваши приготовления?
      – Терпение, – пробормотал Тулук, не отрываясь от работы. – Всему свое время.
      – Знаете, – сказал Мак-Кей, – после того, как вы спасли меня от паленки с топором, вы сказали что-то очень странное в связи с калебаном.
      – Что же это было?
      – Вы сказали что-то вроде того, что не можете понять, где вы жили. Или что-то подобное. Вспомните.
      – Нужно ли вспоминать? Я не забывал, – Тулук согнул свое цилиндрическое тело над панелью управления спектроскопа и проверил несколько соединений.
      – Где это было? – спросил Мак-Кей.
      – Где было что?
      – Где вы жили?
      – Нет слов, чтобы описать это место.
      – А вы попытайтесь.
      Тулук выпрямился и посмотрел на Мак-Кея.
      – У меня было такое чувство, что я был чем-то крошечным в огромном шаре и ощущал тепло, дружественность и благосклонность какого-то великана.
      – А великаном был калебан?
      – Конечно.
      – Я так и думал.
      – Я не смогу настроить аппаратуру еще точнее, – сказал Тулук. – Я не отвечаю за погрешности. В стене позади вас есть источник излучения, от которого я должен заэкранироваться, но на это уйдет пара дней.
      – Но вы сможете снять спектрограммы?
      – Это – да.
      – Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.
      – Какой? – спросил Тулук.
      – Наиболее важной в настоящее время.
      – Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?
      – Да.
      – Не можете же вы бичевать калебана.
      – Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать «интенсивность негативных импульсов».
      – Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.
      Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим намерением, чтобы отсосать воздух и задушить его. Но это была только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на «половник» калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над «ложкой» калебана.
      Рука паленки с зажатой в ней пастью высунулась из отверстия и нанесла по цели звонкий удар. Зеленые искры взлетели и посыпались вниз.
      Тулук склонился над приборами и издал приглушенный возглас.
      Рука паленки, втягивающаяся в отверстие, остановилась.
      – Вперед! Еще раз!
      Голос, несомненно, принадлежал Чео. Бич щелкнул снова, потом еще раз.
      Мак-Кей поднял излучатель, одновременно следя за Тулуком и бичом. Сделал ли Тулук свои спектрограммы? Неизвестно, сколько ударов бичом мог еще вынести калебан.
      Бич ударил снова. Зеленые искры посыпались фонтаном. Мак-Кей сжал зубы.
      – Тулук, у вас достаточно данных? – пробормотал он.
      Рука и бич исчезли в отверстии прыжковой двери.
      – Тулук! – прошипел Мак-Кей.
      – Думаю, достаточно, – ответил Тулук. – Это великолепные снимки, но за сравнение и идентификацию я не ручаюсь.
      Когда Тулук замолк, Мак-Кей понял, что в помещении не так уж и тихо. Гудение приборов Тулука служило фоном для шепота голосов за прыжковой дверью.
      – Эбнис! – крикнул Мак-Кей.
      Отверстие перевернулось и в нем показалось лицо Эбнис. Левая часть лица была в темных пятнах, а на шею была накинута серебристая петля, конец которой был зажат в руке пан спехи.
      Мак-Кей заметил, что Эбнис в ярости. Ее губы сжались в тонкую линию, глаза дико блестели.
      Она увидела Мак-Кея и прокричала:
      – Видите, что вы со мной сделали?
      Мак-Кей оттолкнулся от стены и приблизился к прыжковой двери.
      – Что я сделал? Это выглядит делом рук Чео.
      – По вашей вине!
      – О! Это от меня не зависело.
      – Я хотела помочь вам спастись, но нет! Вы обращались со мной как с преступницей. И вот благодарность, которую я от вас получила.
      Она указала на петлю.
      – Чем я это заслужила? – крикнула она.
      – Чео! – крикнул Мак-Кей. – Что вы с ней сделали?
      Голос Чео донесся из-за того места, где находилась рука, сжимающая петлю.
      – Скажи ему, Млисс.
      Тулук, который игнорировал спор и занимался своими приборами, повернулся к Мак-Кею.
      – Замечательно, – сказал он. – Действительно, замечательно!
      – Скажи ему! – проревел Чео, так как Эбнис упрямо молчала.
      Эбнис и Тулук начали говорить одновременно, и Мак-Кей услышал только дикую мешанину слов.
      – Тише! – крикнул Мак-Кей.
      Эбнис испуганно замолчала и отпрянула, а Тулук продолжал говорить, словно ничего не слышал.
      – …я уже уверен, что мы, несомненно, имеем дело со спектральными линиями. Это, несомненно, звезда. Ничто другое не даст такую картину.
      – Но какая звезда? – спросил Мак-Кей.
      – Да… Это вопрос, – ответил Тулук.
      Чео оттолкнул Эбнис и занял ее место в прыжковой двери. Он взглянул на Тулука, на приборы, потом сказал:
      – Что значит все это колдовство, Мак-Кей? Новая попытка помешать нашим паленкам? Или вы вернулись, чтобы еще раз ощутить петлю на шее?
      – Мы обнаружили кое-что, о чем вы, может быть, очень захотите узнать,
      – сказал Мак-Кей.
      – Что вы могли узнать такого, что стало бы интересным для меня?
      – Скажите ему, Тулук.
      – Калебан существует в тесной связи с одной из звезд, – сказал Тулук.
      – Он, может быть, даже является этой звездой. По крайней мере, она в известной мере относится к нашему измерению.
      – Не измерению, – сказал калебан. – Волнам.
      Голос едва достиг сознания Мак-Кея, но слова сопровождались все усиливающейся волной эмоций и печали, которая потрясла и совершенно запутала Тулука.
      – Что это было?
      – Тише, Тулук! – сказал Мак-Кей.
      Но Чео эта эмоция не коснулась; по крайней мере, по поведению пан спехи этого не было заметно.
      – Мы должны скорее идентифицировать калебана, – сказал Мак-Кей.
      – Идентификация, – сказал калебан, и его голос чуть заметно усилился, но уже без эмоций. – Идентификация относится к самостоятельному качеству обнаружения. Вы еще не понимаете меня, Мак-Кей? Вы поняли мои слова?
      – О чем он говорит? – спросил Чео.
      Тулук воспринял этот вопрос, словно он был обращен к нему.
      – Таким образом, – сказал он, – нужно обнаружить калебана в нашей Вселенной как звезду. Каждая звезда имеет свой пульс, определенный ритм, никогда не повторяющуюся индивидуальность, которая проявляется в спектральных линиях. Теперь у нас есть образец спектральных линий калебана, мы попытаемся идентифицировать его как звезду.
      – И вы думаете, что эта сумасшедшая теория может меня заинтересовать?
      – спросил Чео.
      – Она должна вас заинтересовать, – сказал Мак-Кей. – Это теперь больше, чем теория. Вы думаете, что находитесь в безопасном убежище, и делаете все, чтобы устранить калебана, опустошить Вселенную и остаться единственными пережившими катастрофу – в качестве наследников Вселенной. Так? Ну, вы допустили серьезную ошибку.
      – Калебан лжет, – пробурчал Чео.
      – А я все же думаю, что вы допустили ошибку, – сказал Мак-Кей. – Фанни Мей обещала дальнейшее существование Эбнис и ее друзьям, когда мы все исчезнем?
      – Различные образцы с небольшими ограничениями на увеличенных связях,
      – сказал калебан.
      – Достаточно ясно, не так ли? – сказал Мак-Кей. – Вы переживете нас, но ненадолго.
      – Никаких разветвлений, – сказал калебан.
      – Никакого наследства, – перевел Мак-Кей.
      – Это трюк, – сказал Чео. – Калебан лжет.
      – Калебан не лжет, – напомнил Мак-Кей. – Но вы можете допустить ошибку. Такая ошибка способна вас погубить, – сказал Мак-Кей.
      – Я нахожусь в зависимости от этого, – сказал Чео. – И вы можете…
      Прыжковая дверь исчезла.
      – Поддержание зейе затруднено, – сказал калебан. – Вы понимаете, что такое «затруднено»? Потребление энергии очень интенсивно.
      – Понимаю, – сказал Мак-Кей. Он вытер лоб рукавом и сказал Тулуку:
      – Его жизнь висит на волоске.
      Тулук выставил длинные челюсти и возбужденно покачал ими.
      – Я не должен доставлять снимки в лабораторию, пока он не умрет?
      – Звезда, – пробормотал Мак-Кей. – Представьте это. И все, что мы здесь видим, это… это ничто.
      – Тут ничего нельзя поделать, – сказал калебан. – Моя личность сделает нечто, и я перестану существовать. В присутствии этого «я» и вы исчезнете, Мак-Кей.
      – Вы поняли, Тулук? – спросил Мак-Кей.
      – Конечно, он, кажется, сказал, что перестанет быть для вас видимым, потому что это нас может убить.
      – Я так и понял, – сказал Мак-Кей.
      – Возвращайтесь назад, в Централь. Я хочу, чтобы мы быстрее начали поиски.
      – Вы без цели расходуете вещество, – сказал калебан.
      – Что же теперь? – спросил Мак-Кей.
      – Предстоит бичевание, и моя личность исчезнет.
      Мак-Кея зазнобило. Он сглотнул.
      – И как далеко вы удалитесь? – спросил он.
      – Направление временных линий определить затруднительно. Ваше понятие: скоро.
      – Прямо сейчас? – сдерживая дыхание, спросил Мак-Кей.
      – Вы спрашиваете о непосредственной интенсивности? – спросил калебан.
      – Вероятно, – беспомощно пробормотал Мак-Кей.
      – Вероятность, – сказал калебан. – Энергетическое потребление личности увеличивает выравнивание. Бичевание не сейчас. «Сейчас» – верное понятие для непосредственного.
      – Да, – ответил Мак-Кей.
      – Скоро, но не сейчас, – пробормотал Тулук.
      – Я думаю, он хочет объяснить, что может вынести еще одно бичевание, но оно будет для него последним, – сказал Мак-Кей. – Укладывайтесь и пойдем.
      – Фанни Мей, вы сделаете для нас прыжковую дверь?
      – Зейе существует, Мак-Кей. У моего «я» есть склонность к вам.
      «Еще одно бичевание, – смятенно подумал Мак-Кей, помогая Тулуку упаковывать оборудование. – Но почему это бичевание будет смертельным для калебана? Почему именно бичевание, хотя других форм энергии оно не касается?»
 
      В неизвестное, но не очень отдаленное время калебана снова исхлещут бичом, и он умрет. В этом намерении была полубезумная возможность воплощения апокалипсиса; тогда цивилизации Вселенной прекратят существование.
      Мак-Кей подавленно стоял в лаборатории Тулука, окруженный охранниками и совершенно безвольный.
      Пульт компьютера мерцал световыми сигналами. Гудящие и стрекочущие звуки доносились из его нутра.
      «Если он идентифицирует звезду калебана, что делать с этими новыми знаниями? – спросил себя Мак-Кей. – Чео выиграл. Мы не смогли остановить его».
      – Возможно ли, – спросил Тулук, – что калебаны сотворили эту Вселенную? Может быть, это их произведение?
      Мак-Кей нетерпеливо пожал плечами.
      – Почему этот проклятый компьютер возится так долго? – спросил он.
      – Проблема определения пульсаций спектральных линий очень сложна, Мак-Кей. Для их сравнения необходимо особое программирование. Но вы не ответили на мой вопрос.
      – У меня нет ответа. Я надеюсь, что эти слабоумные, которых мы оставили в шаре калебана, знают, что делать в случае необходимости.
      – Они будут делать то, что вы им поручили, – укоризненно сказал Тулук. – Вы странный партнер для проведения свободного времени, Мак-Кей. Мне сказали, что вы были женаты больше тридцати раз. Это же нарушение приличий, не так ли?
      – Я не нашел женщины, которая могла бы выдержать присутствие полномочного представителя Саботажников, – проворчал Мак-Кей. – Таких людей, как я, нелегко любить.
      – Но калебан любит вас.
      – Он не знает, что мы понимаем под этим! – сказал Мак-Кей сердито. – Может быть, он испытывает симпатию потому, что я на протяжении нескольких часов упражнялся с ним во взаимопонимании, – он покачал головой. – Я должен был оставаться в шаре калебана.
      – Наши люди в случае нападения загородят калебана своим телом, – возразил Тулук. – Но вы же не скажете, что это одна из форм любви?
      – Это инстинкт самосохранения, – пробурчал Мак-Кей.