– Я хочу спросить официально, – сказал Мак-Кей. – Млисс Эбнис, вы понимаете, что убиваете этого калебана?
      – Исчезновение и убийство не одно и то же, – ответила Эбнис. – Так ведь, Фанни Мей?
      – Между различными уровнями «я» существует огромное несоответствие эквивалентности, – сказал калебан.
      – Я спрашиваю вас о всех видах, Млисс Эбнис, – сказал Мак-Кей. – Может ли калебан, которого зовут Фанни Мей, объяснить последствия ваших действий, которые, как он сам указывает, приведут к его Окончательному исчезновению. Вы называете это прерывистостью, что одно и то же.
      – Вы только что слышали, что нет никакого эквивалента.
      – Вы не ответили на мой вопрос.
      – Вы сами запутались в своей хитрости.
      – Фанни Мей, – спросил Мак-Кей. – А имеют ли действия Млисс Эбнис последствия…
      – Мы связаны договором, – ответил калебан.
      – Видите! – с триумфом воскликнула Эбнис. – Фанни Мей считает себя связанной договором, и вы вмешиваетесь в дело, которое вас совсем не касается. – Она сделала знак кому-то, находящемуся в туманном отверстии прыжковой двери. Мак-Кею не было видно, кто это был.
      Внезапно отверстие стало вдвое шире. Эбнис отступила с сторону. В поле зрения Мак-Кея остались половина ее лица и один глаз. На заднем плане теперь была видна большая группа зрителей. К гигантскому «половнику» из прыжковой двери выбежала характерная фигура паленки. Сотни крошечных ножек несли его массивное тело. Из передней части снабженного круглыми глазами корпуса выступала единственная рука, в двупалой ладони был зажат бич. Рука просунулась через отверстие прыжковой двери, без усилия таща за собой бич, взмахнула им в воздухе и ударила. Бич хлестнул «половник».
      Кристаллический рой флюоресцирующих зеленых искр захлестнул всю видимую часть калебана. В следующий момент этот фейерверк вспыхнул каскадом света, потом потух.
      Из отверстия донесся стон экстаза.
      Мак-Кей тщетно пытался совладать с поднимающейся в нем волной холодной ярости, потом прыгнул вперед, решительно схватил бич и рванул его. Прыжковая дверь тотчас же закрылась, и отрезанная рука паленки вместе с бичом упала на пол помещения. Рука вздрагивала и извивалась, как змея, но ее движения становились все медленнее и медленнее. Потом она замерла окончательно.
      – Фанни Мей? – сказал Мак-Кей.
      – Да?
      – Бич ударил вас?
      – Объясните, что такое «ударил»?
      – Повлиял ли бич на вашу субстанцию?
      – Что-то в этом роде.
      Мак-Кей подошел поближе к «половнику».
      – Опишите ваши ощущения.
      – У вас нет для этого подходящих понятий.
      – Попытайтесь.
      – Я вдохнула вещество бича, выдохнув собственное вещество.
      – Хорошо. Вы можете описать реакцию, вашу психологическую реакцию?
      – Нет общих психологических понятий.
      – Но какая-то реакция есть, черт побери!
      – Бич несовместим с гааск.
      – С чем?
      – Нет общих понятий.
      – Что значил рой зеленых искр, возникший, когда бич ударил вас?
      – Объясните, что такое «рой зеленых искр».
      Мак-Кей попытался описать, что он видел.
      – Вы наблюдали этот феномен? – спросил калебан.
      – Я видел это.
      – Невероятно!
      Мак-Кей заколебался, когда ему в голову пришла странная мысль. Может быть, мы для калебана так же невещественны, как и он для нас? Он задал вопрос.
      – Все формы жизни обладают субстанцией, соответствующей их квантовому существованию, – ответил калебан.
      – Но вы видите нашу субстанцию, когда смотрите на нас?
      – Затруднение. Ваши товарищи по виду уже задавали этот вопрос. Нет никакого определенного ответа.
      Мак-Кей вздохнул.
      – Попытаемся как-нибудь иначе, – сказал он. – Имеется место, куда вы можете перенестись вместе со своим… своим домом и где Млисс Эбнис не сможет вас настигнуть?
      – Отступление возможно.
      – Ну, тогда сделайте это!
      – Не могу.
      – Почему не можете?
      – Договор запрещает это.
      – Да нарушьте же этот проклятый договор!
      – Нечестность действий вызовет окончательное исчезновение всех мыслящих существ на этом уровне.
      Мак-Кей воздел свои руки в жесте отчаяния и почувствовал, как во время этого движения дрожь прошла по телу, а в гипофизе взорвался сигнал дальней связи. Начало поступать сообщение, и он осознал, что его тело впало в транс и что он стоит тут, бормоча и клохча; а по его телу пробегает мелкая дрожь.
      Но на этот раз он не рассердился на вызов.
      – Говорит Гайчел Сайкер, – сказал абонент.
      Мак-Кей представил себе сидящего в кресле у удобного письменного стола шефа поискового отдела, проворного маленького лаклака, вспомнил, как выглядит их боевой предводитель, его изможденное лицо, как его массирует великолепное кресло-робот, как он вызывает своих лакеев одним нажатием кнопки…
      – Нашли время для вызова, – сказал Мак-Кей.
      – Я вам чем-то помешал?
      – Конечно, вы давно уже должны были получить сообщение Фурунео…
      – Что за сообщение?
      Мак-Кей озадаченно замолк. Никакого сообщения от Фурунео?
      – Фурунео давно ушел, чтобы…
      – Я вызываю вас, – нетерпеливо сказал Сайкер, – потому что не получил от вас никакого сообщения. Люди Фурунео уже обеспокоены. Откуда должен был прийти Фурунео и как?
      Мак-Кея озарило. Он спросил:
      – Где родился Фурунео?
      – На Ланби. А почему вы это спрашиваете?
      – Я думаю, что мы отыщем его там. Калебан с помощью своей зейе-системы отправил его домой. Если он сам не свяжется с вами, тогда пошлите за ним. Он должен…
      – На Ланби только три тапризиота и одна прыжковая дверь. Это окраинная планета, словно специально созданная для отшельников…
      – Это объясняет задержку сообщения. Теперь: ситуация здесь выглядит следующим образом… – Мак-Кей стал объяснять проблему своему собеседнику.
      – Вы думаете, это связано с окончательным исчезновением калебанов? – прервал его тот.
      – Получается так. Все данные говорят за это.
      – Ну, может бить, но…
      – Можем ли мы позволить себе ваше «может быть», Сайкер?
      – Лучше подключить к этому делу полицию.
      – Мне кажется, Эбнис надеется, что именно так мы и сделаем.
      – Почему?
      – Кто напишет донос?
      Тишина.
      – Вы понимаете, что я имею в виду? – настаивал Мак-Кей.
      – Что вы вбили себе в голову, Мак-Кей?
      – Нам во что бы то ни стало надо сохранить калебана. Но если мы поступим по закону, это уже не будет играть никакой роли, не так ли?
      – Я предлагаю, – сказал Сайкер, – известить самых высших чинов полиции – и только для консультации. Согласны?
      – Не возражаю. Поговорите с Бильдуном. Для меня из всего этого важно, чтобы вы созвали заседание директората и провели срочный инструктаж всех агентов Бюро. Они все время должны держать калебанов в поле зрения и наблюдать за расой паленков, а самое главное, они должны разузнать, где находится Млисс Эбнис.
      – Этого мы не сможем сделать. Сами знаете.
      – Мы должны это сделать.
      – Когда вы возьметесь за этот заказ, вы получите подробные обоснования, почему мы не…
      – Проявлять скромность – это не значит ничего не предпринимать, – сказал Мак-Кей. – Если вы так думаете, то из ваших рук ускользнет величайшее в вашей жизни предприятие.
      – Мак-Кей, я не могу верить…
      – Заканчивайте разговор, Сайкер, – сказал Мак-Кей. – Я обращусь прямо к Бильдуну.
      Молчание.
      – Прервите связь! – приказал Мак-Кей.
      – Не нужно.
      – Действительно не нужно?
      – Я сейчас же отправлю наших агентов на поиски Млисс Эбнис. Я понимаю вашу аргументацию. Если мы согласимся, что…
      – Мы согласимся, – сказал Мак-Кей.
      – Приказ, конечно, будет выдан от вашего имени, – сказал Сайкер.
      – Как всегда, стараетесь остаться в стороне? – спросил Мак-Кей.
      – Пошлите агентов на Стедион, чтобы разведать все, что касается косметологов. Она была там, и совсем недавно. Я также ищу место, где она взяла бич, которым…
      – Бич?
      – Я только что был свидетелем бичевания. Эбнис закрыла прыжковую дверь, хотя паленка все еще протягивал руку сквозь ее отверстие. И ему напрочь отрезало ау руку. Паленка отрастит новую руку, или она сможет нанять нового паленку, но рука и бич могут послужить отправной точкой. Я знаю, что паленки не имеют генетической картотеки, где мы могли бы сравнить пробы ткани, но в данный момент у нас нет ничего лучшего.
      – Я понимаю. Вы все это… видели все происшедшее?
      – Я к этому и клоню.
      – Не лучше ли вам самому явиться сюда и надиктовать ваше сообщение на ленту?
      – Это я предоставляю вам. Я не думаю, что в ближайшее время смогу появиться в Централи.
      – Гммм. Я понимаю, что вы имеете в виду. Вы хотите своим постоянным присутствием связать ей руки.
      – Или я сильно ошибаюсь. Ну, теперь перейдем к тому, что я видел: когда она открыла дверь, я мог разглядеть кое-что на заднем плане, словно в окне. Когда я заглянул туда, там был дневной свет. Покрытое облаками небо.
      – Покрытое облаками?
      – Да, но почему вы спрашиваете?
      – Здесь после полудня все время было облачно.
      – Но вы же не думаете, что Эбнис была… нет, конечно, нет.
      – Вероятно, нет, но мы должны искать ее. С ее бешеными деньгами никогда не знаешь, что она еще может купить.
      – Да… Ну, а паленка… На его панцире смешной узор: треугольник, точки, красная и оранжевая, и все это обведено полосой или каймой желтого цвета.
      – Родовой знак, – сказал Сайкер.
      – Да, но какого рода паленки?
      – Хорошо. Мы это выясним. Что еще?
      – Во время бичевания на заднем плане была видна группа существ. Я видел одного прайлинга, пару соборайпсов и двух молодых юношей…
      – Это похоже на обычную толпу паразитов. Вы узнали кого-нибудь из них?
      – Я не смогу назвать кого-нибудь из них по имени. Но среди них был один пан спехи, и у него был шрам на лбу.
      – В самом деле?
      – Я знаю только, что видел шрам. Удаление эгооргана.
      – Это против всех законов пан спехи, моральных, этических и…
      – Шрам был пурпурным, – сказал Мак-Кей.
      – И он выставлял его на всеобщее обозрение? Никакого грима или еще чего-нибудь, чтобы скрыть его?
      – Ничего. Если я прав, это значит, что он – единственный пан спехи в этой группе. Если бы был еще один, он тотчас бы убил его.
      – Что вам еще запомнилось?
      – Была еще пара мужчин в зеленых комбинезонах, которая стояла на заднем плане.
      – Личная охрана Эбнис.
      – Я тоже так подумал.
      – Довольно большое сборище, – сказал Сайкер.
      – Да. Нелегко, столкнувшись с таким окружением, не вызвать против себя его гнева, а, наоборот, объединить его.
      – Если кто-то и смог это сделать, так только она.
      – Вот еще что, – сказал Мак-Кей. – Я почувствовал запах дрожжей.
      – Дрожжей?
      – Именно. У отверстия прыжковой двери создается разница давления. Поэтому запах дрожжей и донесся до меня.
      – Все это очень ценные наблюдения. Вы абсолютно уверены в своих наблюдениях относительно пан спехи?
      – Я видел не только его шрам, но и его глаза.
      – Глубоко утопленные, фасетчатые, переходящие один в другой?
      – Именно так.
      – Если нам удастся этого парня представить пред светлы очи других пан спехи, у нас будет рычаг, с помощью которого мы сможем выбить Эбнис из седла. Подвести под это дело криминал, вы понимаете?
      – Как мы должны действовать? Пан спехи взовьется, когда увидит нашего человека. Он попытается броситься в прыжковую дверь, чтобы прикрыть Эбнис. Она же знает половину наших наблюдателей. Мы – другое дело.
      – Но это будет убийство!
      – Прискорбный несчастный случай, не больше.
      – У этой женщины есть власть и влияние, данные ей, но…
      – И она снесет нам головы, если сможет убедить суд, что она – частное лицо и мы пытаемся саботировать ее инициативу.
      – Щекотливое положение, – сказал Сайкер. – Я надеюсь, вы не поднимете по этому поводу никакого официального шума.
      – Но я это уже сделал.
      – Вы это сделали?
      – Я официально предупредил ее.
      – Мак-Кей, вы приняли на себя тяжелые обязательства.
      – Послушайте, Сайкер, Эбнис должна предпринять секретные юридические шаги. Посоветуйтесь с юридическим отделом. Она может что-то предпринять против меня лично, но если она выступит против Бюро, мы можем потребовать слушания дела и оказать персональное противодействие. Но это ей отсоветуют ее юристы.
      – Может быть, она и не выступит против Бюро в суде, – сказал Сайкер.
      – Но, несомненно, натравит на нас своих собак. И ситуация может оказаться для нас неблагоприятной. И так уж в последнее время Бильдун словно взбесился. Он теперь в любое время может уйти в колыбель. Вы знаете, что это означает.
      – Кресло директора будет свободным, – сказал Мак-Кей. – Я ожидал этого.
      – Да, но это доставит нам множество новых забот.
      – Вы прекрасно подходите для этой должности, Сайкер.
      – Вы тоже, Мак-Кей.
      – И я подхожу.
      – Вы подадите письменное заявление? Как бы то ни было, у меня хватает забот с Бильдуном. Он взорвется, когда услышит об этом пан спехи. Это может его доконать.
      – Он уже будет к этому готов, – без особой уверенности сказал Мак-Кей.
      – Я надеюсь, вы понимаете, что я не подхожу для этого.
      – Вы знаете об этой работе все, что необходимо, – сказал Мак-Кей.
      – Я могу представить себе только сплетни, – сказал Сайкер. Он прервал связь.
      Мак-Кей снова увидел тускло-красный свет внутри шара калебана. Он обливался потом. В помещении было жарко как в печи. Он спросил себя, скоро ли он потеряет в весе от такой жары. Потеря влаги в его теле, очевидно, была значительна. В тот момент, когда он подумал о воде, он почувствовал, что горло у него пересохло, как наждак.
      – Вы все еще тут? – прокряхтел он.
      Тишина.
      – Фанни Мей?
      – Я остаюсь в моем доме, – сказал калебан.
      – Хотите общими силами положить конец бичеваниям? – спросил Мак-Кей.
      – Если мой договор это позволит.
      – Тогда порядок. Скажите Эбнис, что хотите, чтобы я был вашим учителем.
      – Вы будете выполнять функции учителя?
      – Вы хотите от меня что-нибудь узнать? – спросил Мак-Кей.
      – Все смешанные связи изучены.
      – Связи, – пробормотал Мак-Кей. – Надеюсь, мне удастся дожить до старости.
      – Объясните, что такое «старость», – сказал калебан.
      – Уже лучше. Но сначала мы должны обсудить договор. Может быть, существует возможность его обойти. По каким законам он заключен?
      – Объясните, о каких законах идет речь. Вы имеете в виду моральные или юридические законы?
      – Какими достойными уважения формулировками вы связаны? – терпеливо спросил Мак-Кей.
      – Естественной честью высокоморальных мыслящих существ.
      – Эбнис не знает, что такое честь, и никогда не думала о морали.
      – Я представляю себе честь.
      Мак-Кей вздохнул.
      – Есть свидетели, письменные документы или что-нибудь подобное?
      – Все другие калебаны подтвердили связи. Не понимаю, что такое «письменные документы». Объясните.
      Мак-Кей решил отказаться от объяснений. Вместо ответа он спросил:
      – При каких обстоятельствах вы можете отказаться от выполнения вашего с Эбнис договора?
      После долгой паузы калебан сказал:
      – Изменения обстоятельств обуславливаются изменением отношений. Эбнис должна отказаться от наших связей или попытаться найти им новое определение, в важнейших пунктах, тогда мне может открыться возможность для отступления.
      – Ясно, – сказал Мак-Кей. – Это логично.
      Он покачал головой, всматриваясь в пустой воздух над гигантским «половником». «Калебан! Тебя нельзя ни видеть, ни слышать, ни понять».
      – Мне можно использовать вашу зейе-систему? – спросил он.
      – Вы занимаете должность моего учителя.
      – Это значит «да»?
      – Положительный ответ.
      – Положительный ответ, – эхом откликнулся Мак-Кей. – Прекрасно. Вы можете транспортировать мне вещи? Вы свяжетесь с тем местом, которое я вам укажу?
      – Во время связи место легко можно узнать.
      – Надеюсь, я понял, что это значит, – сказал Мак-Кей. – Вам известно о биче и руке паленки, которые лежат здесь, на полу вашего помещения?
      – Положительный ответ.
      – Я могу передать их в централь определенного Бюро? Можете вы это сделать?
      – Думайте о Бюро.
      Мак-Кей подчинился.
      – Связь установлена, – сказал калебан. – Вы хотите исследовать эти вещи?
      – Верно!
      – Теперь отправлять?
      – Немедленно.
      Рука и бич рывком вылетели из его поля зрения и с резким хлопком взорвавшегося воздуха исчезли. Мак-Кей озадаченно мигнул, потом спросил:
      – Эта транспортировка вещей подобна дальней связи тапризиотов?
      – Транспортировка сообщений происходит на низшем энергетическом уровне, – ответил калебан.
      – Верю, – сказал Мак-Кей. – Но есть еще одно маленькое дельце, связанное с моим другом Алихино Фурунео. Я полагаю, вы отправили его домой?
      – Правильно.
      – Вы отправили его не в тот дом, в который должны были его отправить.
      – Есть только один дом.
      – У нас есть больше, чем один дом, – сказал Мак-Кей.
      – Но я вижу связи.
      – Несомненно, – успокаивающе сказал Мак-Кей, восприняв излучение сильной эмоции. – Но вы должны знать, что он имеет также еще один дом здесь, на этой планете.
      – Удивительное сообщение.
      – Неужели? А теперь еще вопрос: можете ли вы исправить эту ситуацию?
      – Объясните ситуацию.
      – Можете ли вы доставить его сюда, в его дом на Сердечности?
      – Вы хотите этого?
      – Я хочу этого.
      – Ваш друг сейчас на дальней связи с помощью тапризиота.
      – Ага! – сказал Мак-Кей. – Можете ли вы транслировать этот разговор?
      – Содержание разговора не может быть передано. Связи очевидны. Ваш друг говорит с существом, не являющимся человеком.
      – Какого вида существо?
      – Пан спехи.
      Что произойдет, если вы немедленно транспортируете Фурунео сюда, в его здешний дом?
      – Нарушение связей. Я транспортирую его. Вот.
      – Вы его уже отправили?
      – Вы дали связь.
      – Теперь он находится здесь, на этой планете?
      – Он находится в том месте, которое не является его домом.
      – Надеюсь, мы оба имеем в виду одно и то же, – сказал Мак-Кей.
      – Ваш друг, – сказал калебан, – хочет быть вместе с вами.
      – Он хочет явиться сюда?
      – Правильно.
      – А почему бы и нет? Вы хотите его доставить?
      – Какая цель будет достигнута в результате пребывания вашего друга в моем доме?
      – Я хочу, чтобы он остался с вами и наблюдал за Эбнис в то время, когда я буду заниматься другими делами.
      – Мак-Кей.
      – Да?
      – Вы думаете, что ваше или чье-нибудь присутствие здесь удлинит присутствие этой личности на вашем уровне?
      – Это так.
      – Ваше присутствие сократит бичевание.
      – Я понимаю.
      – Вероятно, понимаете. Связи указывают.
      – Это кажется мне необычным, – сказал Мак-Кей.
      – Вы хотите, чтобы ваш друг был здесь?
      – Что Фурунео делает теперь?
      – Фурунео находится на связи с… ассистентом.
      – Это звучит правдоподобно, – Мак-Кей на мгновение задумался, потом сказал: – Когда Фурунео закончит свой разговор, доставьте его, пожалуйста, сюда.
      Он сел, прислонившись спиной к стене. Боги и дьяволы! Жара была непереносимой. Почему калебану необходима такая жара? Может быть, она для калебана является чем-то другим, каким-то видом волн, выполняющих функции, о которых другие формы жизни не имеют никакого представления.
      Поток восхитительно прохладного воздуха известил Мак-Кея, что прибыл Фурунео. Он повернулся и увидел планетного агента, лежащего на животе на полу возле него. Фурунео встал на ноги и огляделся вокруг.
      – Сто тысяч чертей! – вскричал он. – Что вы со мной сделали?
      – Нам нужен свежий воздух, – сказал Мак-Кей.
      Фурунео заглянул ему в лицо.
      – Что?
      – Рад вас видеть, – сказал Мак-Кей.
      – Да? – Фурунео присел на корточки рядом с Мак-Кеем. – Вы знаете, что со мной только что произошло?
      – Вы были на Ланби, – сказал Мак-Кей.
      – Откуда вы знаете? Вы следили за мной?
      – Маленькое недоразумение, – ответил Мак-Кей. – Ланби – ваша родная планета.
      – Это не так!
      – Это вы обсудите с Фанни Мей, – сказал Мак-Кей. – Вы приказали начать поиски на этой планете?
      – Да, едва я получил указание, как вы меня…
      – Но вы сделали все необходимое?
      – Да.
      – Хорошо. Фанни Мей, держите нас в курсе всех происходящих здесь событий и доставьте сюда наших людей, которые будут отдавать вам приказы. Вы можете это сделать, Фанни Мей?
      – Связи могут быть проданы. Договор позволяет это.
      – Очень хорошо. Прекрасно.
      – Я почти забыл, как здесь жарко, – сказал Фурунео, вытирая лоб. – Итак, я могу позвать своих людей. Что я еще должен делать?
      – Следите за Эбнис.
      – И?
      – В тот момент, когда здесь появится паленка и приступит к бичеванию, вы возьмете голографическую камеру и зафиксируете это. У вас с собой есть этот инструмент?
      – Само собой.
      – Хорошо. Во время съемки поднесите вашу камеру как можно ближе к прыжковой двери.
      – Возможно, она закроет дверь, как только увидит, что я делаю.
      – Не позволяйте ей этого. Впрочем, вы считаетесь ассистентом учителя.
      – Кем-кем?
      Мак-Кей рассказал о своем договоре с калебаном.
      – Очень умно, – с уважением сказал Фурунео. – Итак, Млисс Эбнис не сможет отделаться от нас без того, чтобы не нарушить свой договор с Фанни Мей. Это все?
      – Да. Вот еще что, попытайтесь выяснить, что имеет в виду калебан, когда говорит о связях.
      – Связи, – сказал Фурунео. – Нет ли возможности заставить эту печь поэкономнее расходовать свой жар.
      – Это вы можете сделать темой дальнейшего разговора. Постарайтесь выяснить, для чего нужна эта адская жара.
      – Если не расплавлюсь. Где вы будете находиться?
      – На охоте. Предполагаю, что я и Фанни Мей можем объединить свои связи.
      – Не понимаю.
      – Я имею в виду, что я начну поиски Эбнис, если Фанни Мей сможет транспортировать меня как можно ближе к ней.
      – Ах так, – сказал Фурунео. – Но вы можете попасть в ловушку, вы это знаете?
      – Может быть. Фанни Мей, вы понимаете, о чем я говорю здесь с моим другом?
      – Понимаю.
      – Очень хорошо. Можете вы транспортировать меня в какое-нибудь место поблизости от Эбнис, где она не заметит моего присутствия, но откуда я смогу наблюдать за ней?
      – Ответ негативен.
      – Но почему же?
      – Непременное условие договора.
      – О, – Мак-Кей на некоторое время задумался, наконец он сказал: – Ну, а можете вы меня транспортировать в такое место, отправившись с которого, я могу оказаться поблизости от Эбнис в результате своих собственных усилий?
      – Такая возможность есть. Разрешите проверку связей.
      Мак-Кей ждал. Он глядел на Фурунео. Полевой агент уже начал раскисать от жары.
      – Я видел свою мать, – сказал Фурунео, заметив внимательный взгляд Мак-Кея.
      – Великолепно, – сказал Мак-Кей.
      – Она со своими подругами купалась, когда калебан забросил меня к ним в плавательный бассейн. Вода была чудесная.
      – И полагаю, вы удивились.
      – Вы находите это великолепной шуткой. Я хочу сказать, что знаю, как функционирует зейе-система.
      – Вы и пара миллиардов других. Потребление энергии должно быть чудовищно огромным. Как представлю себе, так у меня мурашки бегают по коже.
      – Я испытал это ощущение. Вы знаете, жуткое чувство – мгновение назад я стоял и разговаривал в своем родном доме, а в следующее мгновение уже лежу на животе в своем кабинете.
      – Мак-Кей, – сказал калебан. – Тут одна персона хочет установить с вами связь. Выполнить ее желание возможно.
      – Вы будете меня транспортировать в какое-нибудь место поблизости от Млисс Эбнис?
      – Положительный ответ. Да.
      – Где это место?
      Последовавший вслед за этим поток ледяного воздуха и жесткий удар о пыльную почву известил Мак-Кея, что он задает свой вопрос покрытому лишайником камню. Он в оцепенении уставился на этот камень и увидел включения слюды и маленькие желтоватые прожилки кварца. Камень был приблизительно метровой высоты. Он вместе с другими камнями лежал на пожухлом лугу, над которым светило далекое желтое солнце. Его местоположение на небе сказало Мак-Кею, что сейчас или далеко за полдень, или раннее утро по местному времени.
      На другой стороне луга росли жалкие пожелтевшие кусты, а за ними виднелась возвышенность, незаметно спускавшаяся к далекой равнине, которая уходила к плоскому горизонту. Там равнина оканчивалась высокими белыми городскими башнями, высившимися среди этого пустынного однообразия.
      – Проклятье! – охнул Мак-Кей и встал на ноги.
 
      Бич и отрезанная рука паленки прибыли в исследовательскую лабораторию Централи в то время, когда там все были заняты. Шеф лаборатории, ветеран Бюро по имени Трайдж Тулук, как раз принимал участие в совещании, устроенном по поводу сообщения Мак-Кея.
      Тулук был врайвером двух с половиной метров ростом, с цилиндрическим телом, вилкообразными ногами, с длинным лицом, на котором находились подвижные хватательные щупальца. Совместная жизнь с людьми и с другими гуманоидами выработала у него неуклюжую походку, пристрастие к одежде с многочисленными карманами и циничную манеру разговора. Четыре стебельчатых глаза, выступавших из его лицевой щели, были зелеными и мягкими.
      Вернувшись с совещания, он сейчас же узнал предметы, лежащие на полу его лаборатории. Они точно соответствовали описанию Гайчела Сайкера. Тулук немного поворчал о неосторожном способе доставки и принялся за исследования. Прежде чем отделить бич и руку друг от друга, он и его прибывшие сюда ассистенты сделали голографические снимки.
      Как они и ожидали, генетическая структура руки паленки не давала никакой возможности для идентификации. Рука не принадлежала ни одному из паленков, чьи данные были занесены в генетическую картотеку. Несмотря на это, Тулук заложил в картотеку генетические данные обладателя руки; они были необходимы для дальнейшей идентификации, если их обладатель еще хоть раз войдет в контакт с Бюро.
      Одновременно велось и изучение бича. Сообщение компьютера гласило: «Бич из бычьей кожи, копия старинных бичей с Земли». Он был сделан из полосы сыромятной бычьей кожи, факт, который вызвал у Тулука и его ассистентов-вегетарианцев некоторую дурноту, потому что раньше они считали, что это был синтетический материал.
      – Болезненный архаизм, – сказал один из ассистентов Тулука, и все согласились с этим мнением, даже пан спехи, для которого периодическое возвращение к плотоядному существованию было жизненно необходимо.
      Странное строение некоторых молекул клеток бича привлекло их внимание. Изучение бича и руки продолжалось.
 
      Сообщение настигло Мак-Кея, когда он удалился от камня приблизительно километра на три и стоял около полевой дороги. Он прошел этот отрезок пути пешком, переполненный глубочайшей и все более усиливающейся досадой на чужую обстановку. Город, который он так быстро обнаружил, оказался фата-морганой, отражением в воздухе над пыльной равниной, поросшей высокой травой и растрепанными колючими кустами.
      В этой степи было почти так же жарко, как и в шаре калебана.
      Единственными живыми существами, которых он до сих пор смог обнаружить, были пара желто-коричневых зверьков неопределенной формы и размера, которые проскользнули вдаль в пышущем жаром кустарнике, да бесчисленные насекомые – ползающие, летающие и прыгающие. Полевая дорога состояла из двух параллельно идущих углублений, образованных очевидно, колесами повозок, ржаво-красного цвета. Они начинались у далекой линии голубоватых холмов справа от него и тянулись по равнине настолько, насколько хватало глаз. Заросшие травой колеи свидетельствовали, что дорогой пользовались очень редко, и, кроме того, на дороге не было видно ни одного облачка пыли, которое выдало бы медленно ползущую по степи повозку.
      Мак-Кей был почти счастлив, внезапно почувствовав наступление транса.
      – Говорит Тулук, – сказал абонент. – У меня есть для вас сообщение. Вы велели, чтобы я вас вызывал, как только закончу исследование присланных вами вещей. Надеюсь, мой вызов настиг вас в благоприятный для вас момент.
      – Конечно, – ответил Мак-Кей. – Я рад вашему вызову, Тулук. Что там у вас?
      – О руке можно сказать немного. Настоящий паленка. Мы сможем идентифицировать первоначального владельца руки, если когда-нибудь он окажется в наших руках. Впрочем, эта рука уже однажды отращивалась. На предплечье находится шрам десяти сантиметров длиной, оставшийся от резаной раны.
      – А как насчет родовых знаков?
      – Это мы еще не проверили.
      – А бич?
      – Это другое дело. Он из настоящей кожи быка.
      – В самом деле?
      – Несомненно. Мы можем идентифицировать первоначального обладателя шкуры, хотя я и не думаю, что он где-то еще существует.
      – Что еще?
      – Бич – такой те архаизм, как и материал. Бич из кожи быка, старинного образца, подобные раньше употреблялись на Земле. Это – справка компьютера, и эксперты ее подтверждают. Они говорят, что способ изготовления несколько грубоват, но нет никакого сомнения, что это копия, изготовленная с древнего оригинала, и бич был изготовлен совсем недавно.
      – Где она могла достать оригинал для копирования?
      – Мы проверим, и это может дать нам ценные данные. Сохранилось очень мало таких настолько древних вещей.
      – Вы уверены, что бич изготовлен недавно? – спросил Мак-Кей.
      – Животное, кожа которого использована, было убито не более двух лет назад. Внутренняя клетчатая структура еще дает каталитические реакции.
      – Два года, – подумал Мак-Кей. – Где она могла взять столь древнее животное, как бык?