Что же там поймала проклятая тварь? Не колониста же!
      Мердок изменил увеличение, и когда в поле его зрения попала вся стая, понял, что дирижаблики нацелились на вжавшихся в землю сухопутных тварей. Смертоносная дуга надвигалась на впавших в транс демонов Пандоры - обводя равнину взглядом, Сай Мердок заметил рвачей-капуцинов, бегунов-нагульников, плоскокрылов, прядильщиков, трубоглодов, цепляков... всех без исключения смертельно опасных для колонистов тварей.
      Но для дирижабликов они, очевидно, не представляли никакой опасности.
      Мердок обратил внимание, что каждый дирижаблик нес балластный камень. Сейчас чудовища в центре строя бросили свои валуны и, прежде чем взмыть к небесам, подхватили извивающимися щупальцами свою добычу. Пленные демоны бились в их цепких объятиях, но попыток кусаться, да и вообще напасть на своих врагов не делали.
      Вот уже все, кроме от силы полудюжины дирижабликов, бросили балласт и поднялись. Немногие оставшиеся сменили курс, словно прочесывая равнину в поисках новых интересных образцов. К их числу принадлежал и тот великан, на которого Мердок обратил внимание поначалу. Сай увеличил изображение, вглядываясь в клубок щупалец под газовым мешком. На его глазах объятия дирижаблика разжались, и добыча полетела вниз.
      "Большой только что уронил свою ношу, - надиктовывал Мердок в рекордер. - Что бы это ни было, оно совершенно обезвожено, плоское черное... Боже мой! Это был рвач! Большой дирижабль держал под мешком рвача-капуцина!"
      Остатки рвача рухнули наземь, подняв облако пыли.
      Дирижаблик-великан отвернул налево, и его балластный валун грохнулся на груду камней, нарушавшую монотонность равнины. Брызнул фонтан искр, и на глазах Мердока ввысь, к газовому мешку, взметнулась огненная нить. Дирижаблик взорвался. Короткая желтая вспышка - и к земле поплыли клочья тонкой оранжевой шкуры и клубы сизого дыма.
      Среди собравшихся на равнине чудовищ взрыв вызвал настоящее столпотворение. Остальные португальские дирижаблики, побросав добычу, взмыли ввысь. А на земле демоны Пандоры ринулись, кто вприпрыжку, кто бегом, к останкам лопнувшего пузыря. Подтягивались к разбросанным по земле оранжевым клочьям твари помедленнее, вроде прядильщиков.
      А когда пир завершился, демоны умчались прочь или зарылись в землю, каждый по обычаю своего вида.
      Все увиденное Мердок методично надиктовывал в рекордер.
      Потом он снова оглядел равнину. Дирижаблики скрылись за горизонтом, демоны сгинули. Сай закрыл ставни наблюдательного поста и, вызвав сменщика, направился к Первой лаборатории и Саду. Пробираясь по безопасным, хорошо освещенным коридорам, он обдумывал только что увиденное и зафиксированное. Видеозапись ляжет на стол сначала Льюиса, а потом - Оукса, после того как Льюис подредактирует ее и добавит свои комментарии.
      "Так что же я увидел и запомнил?"
      Как ни старался Мердок, поведение пандоранских зверей оставалось для него загадочным.
      "Льюис прав. Стереть их всех с лица планеты".
      Вспомнив о Льюисе, Мердок попытался прикинуть, насколько задержат его начальника последние неприятности в Редуте. Если уж на то пошло, Льюис может погибнуть. Даже он уязвим перед демонами Пандоры. А если Льюиса не станет...
      Мердок попробовал представить себе, как он поднимается на новую ступень власти, обязанный отчитываться перед одним только Оуксом. Но воображение отказывало.
      У Бога есть свои планы.
      Морган Оукс, "Дневники".
      Долго-долго Керро лежал под сенью кедров рядом с Хали Экель, глядя, как прорвавшиеся через тусклый плаз солнечные лучи крестят воздух над хвоистой верхушкой. Он знал, как обидел Хали его отказ, и удивился - почему он не чувствует за собой вины? Керро вздохнул. Нет смысла бежать, особенно от себя. Первой молчание нарушила Хали.
      - Ничего не изменилось, верно? - тихонько, неуверенно спросила она.
      - Разговорами ничего не изменишь, - ответил Керро. - Зачем ты пригласила меня сюда - продолжить спор?
      - Неужели я не могу просто побыть с тобой рядом?
      Голос ее дрожал от сдерживаемых слез.
      - Я всегда с тобой, Хали, - ответил Керро мягко, стараясь не обидеть ее еще больше. Он взял ее за руку и коснулся ее пальцами своих губ. - Вот. Мы соприкасаемся, верно?
      Хали осторожно кивнула, точно ребенок, которого уговаривают не плакать больше.
      - Но что есть мы и что есть наша плоть?
      - Я не...
      Керро чуть развел ее пальцы.
      - Наши атомы осциллируют быстрей, чем мы можем представить. Толкаются, отпихивают друг друга электронами. - Он помахал пальцем в воздухе, стараясь не задеть Хали. - Я касаюсь атома, он толкает следующий, а тот - еще один, и так до тех пор, покуда... - Он дотронулся наконец до ее запястья. - ...Мы не соприкоснемся, чтобы не разлучаться никогда.
      - Это лишь слова. - Она отстранилась.
      - Больше, чем просто слова, медтехник Хали Экель. Мы постоянно обмениваемся атомами со вселенной - с атмосферой, с пищей, друг с другом. Разделить нас невозможно.
      - Но мне нужны не какие-то там атомы!
      - У тебя больше выбора, чем тебе кажется, прекрасная Хали.
      Она задумчиво покосилась на него.
      - Ты все это на ходу придумываешь, чтобы меня развлечь, да?
      - Я говорю совершенно серьезно. Разве я всегда не предупреждаю заранее, когда начинаю фантазировать?
      - Да ну?
      - Всегда-всегда, Хали. И чтобы доказать это, я сочиню строфу. - Он легонько коснулся колечка в ее носу. - Вот об этом.
      - Почему ты читаешь мне свои стихи? Обычно ты шифруешь их на пленке или прячешь в своих старых глифических книжках.
      - Я пытаюсь радовать тебя, как умею.
      - Тогда читай.
      Он погладил ее по щеке.
      - Хрупкие кольца богов
      Пронзают наши носы.
      Чтобы мы не рыли корней
      Дерев в Эдемском саду.
      - Не поняла? - Хали недоуменно глянула на Керро.
      - Древний земсторонний обычай. Крестьяне вставляли кольца в нос свиньям, чтобы те не подкапывали ограду в своем загоне. Свиньи ведь роют не столько копытцами, сколько пятачком.
      - Значит, ты сравниваешь меня со свиньей?
      - И это все, что ты поняла из моей строфы?
      Хали вздохнула, потом улыбнулась - не столько Керро, сколько себе самой.
      - Хорошая же из нас выходит пара на расплод - поэт и хрюшка!
      Керро воззрился на нее, и оба внезапно расхихикались.
      - Ох, Хали, - воскликнул Керро, снова откидываясь на хвойные подушки, как же мне хорошо с тобою!
      - Мне показалось, что тебе пора отвлечься. Чем ты так занят, что оторваться не можешь?
      Поэт пригладил шевелюру, вытащил запутавшийся в волосах сухой сучок.
      - Разбирался с электрокелпом.
      - С этими водорослями, от которых у колонистов столько неприятностей приключилось? Зачем это тебе?
      - Интересные вещи меня всегда поражают, но тут я чуть через шлюз не вылетел. Похоже, что келп разумен.
      - Хочешь сказать - он мыслит?
      - Больше того... намного больше.
      - Так почему об этом никто не слышал?
      - Не знаю. Я наткнулся на упоминание об этом случайно, а остальное собрал по крупицам. Существует отчет групп, отправлявшихся изучать келп.
      - Как ты его нашел?
      - Ну... кажется, большинству корабельников доступ к нему запрещен, но мне Корабль редко отказывает в чем-то.
      - Ты и твой Корабль!
      - Хали...
      - Ну ладно. Так что было в этом отчете?
      - Похоже, что келп использует световой язык для внутреннего общения, но понять его мы пока не можем. Но есть кое-что поинтереснее. Я не нашел упоминаний о текущих проектах, призванных наладить с келпом связь или хотя бы изучить его.
      - Разве Корабль...
      - Корабль отсылает меня к штабу Колонии или к кэпу, а те не отвечают на запрос.
      - Ничего особенного тут нет. Эти мало кому отвечают.
      - И у тебя с ними проблемы?
      - Медсектор так и не получил объяснений, зачем нужно массированное генсканирование.
      - Генсканирование? Как... любопытно.
      - Оукс вообще человек любопытный. И скрытный.
      - А его помощники?
      - Льюис? - презрительно бросила Хали.
      Керро задумчиво почесал щеку.
      - Электрокелп и пробы ДНК... Хали, не нравится мне это генсканирование... эта затея плохо попахивает. Но келп...
      - Он может обладать душой, - перебила она возбужденно, - и он может богоТворить!
      - Душой? Возможно. Но когда я наткнулся на этот отчет, то подумал: "Вот оно! Вот зачем Корабль привел нас на Пандору!"
      - А что, если Оукс знает, что мы здесь из-за электрокелпа?
      Керро покачал головой.
      - Вспомни, сколько раз Оукс называл нас пленниками Корабля! - Хали стиснула его руку. - Он постоянно твердит, что Корабль не дает нам уйти. Так почему он не скажет, зачем Корабль привел нас на эту планету?
      - Может быть, он и сам не знает.
      - Ох! Уж он-то знает!
      - И что мы можем поделать?
      - Не спустившись на нижсторону - ничего, - ответила Хали не раздумывая.
      Поэт запустил пальцы в сухую почву.
      - А что мы знаем о жизни на нижстороне?
      - А что мы знаем о жизни здесь?
      - Ты бы отправилась со мной в Колонию, Хали?
      - Ты знаешь, что да, только...
      - Тогда давай подадим заявки...
      - Меня не отпустят. На нижстороне критическая нехватка продовольствия. Нам только что повысили рабочие квоты, потому что мы отправили вниз нескольких лучших своих людей.
      - Думаю, мы просто навоображали себе Корабль знает что, но я бы все же хотел спуститься и поглядеть на электрокелп своими глазами.
      Из неизменного прибокса, который Хали бросила на землю рядом с собой, донесся визгливый гул. Медтехник нажала на клавишу отзыва.
      - Хали... - Лязг, жужжание, потом снова голос: - Это Уинслоу Ферри. Хали, Керро Паниль с тобой?
      Хали подавила смешок. Старый олух даже позвонить не может, не ошибившись. Должно быть, программа поиска выдала, что Керро находится рядом с Хали. А может, Ферри их подслушивал? Многие корабельники втайне подозревали, что сенсоры и ручные коммуникаторы приспособлены для тайного наблюдения, но сейчас Хали впервые столкнулась с доказательством этого. Керро отобрал у нее прибокс.
      - Керро Паниль слушает.
      - А, Керро. В течение часа явись ко мне в кабинет. У меня для тебя задание.
      - Задание?
      Ответа не последовало. Связь прервалась.
      - И как это надо понимать? - спросила Хали.
      Вместо ответа Керро вытащил из блокнота чистый лист, нацарапал на нем что-то временным стилом, ткнул пальцем в прибокс. "Он нас подслушивал".
      Хали уставилась в записку.
      - Как примечательно, - проговорил Керро вслух. - Прежде мне никогда не давали заданий... разве что Корабль, когда заставлял меня учиться.
      Хали забрала у него стило.
      "Берегись, - написала она. - Если они не хотят разглашать, что келп мыслит, ты можешь оказаться в опасности".
      Поднявшись на ноги, Керро забелил страницу и вернул в блокнот.
      - Пожалуй, придется добрести до берлоги Ферри и выяснить, в чем дело.
      На обратном пути они большей частью молчали, вздрагивая, стоило попасться на глаза очередному сенсору, стоило взгляду упасть на прибокс, который Хали носила на поясе. Близ входа в медсектор Хали остановила поэта:
      - Керро, научи меня говорить с Кораблем.
      - Не могу.
      - Но...
      - Это как генотип, как цвет кожи. Если только ты не спецсозданный клон, это не тебе выбирать.
      - Решить должен Корабль?
      - А разве не всегда так бывает? Взгляни на себя - разве ты отвечаешь всякому, кто хочет с тобой заговорить?
      - Ну, я знаю, что Корабль бывает очень занят...
      - Думаю, это здесь ни при чем. Корабль или говорит с тобой, или нет.
      Хали поразмыслила над сказанным и кивнула.
      - Керро, а ты правда разговариваешь с Кораблем?
      В голосе ее звучала отчетливая нотка обиды.
      - Ты же знаешь, Хали, я не стану тебе лгать. Почему тебя это так интересует?
      - Мне любопытно, что он тебе отвечает. Не приказывает, как нам, через кодеры, а...
      - Что-то вроде идеальной энциклопедии - всегда под рукой?
      - И это тоже. Но не только. С тобой Корабль тоже говорит через кодеры?
      - Редко.
      - А как же...
      - Это как голос у тебя в голове. Чуть громче голоса совести.
      - И все? - разочарованно протянула Хали.
      - А чего ты ожидала? Фанфар?
      - Я даже не знаю, как говорит совесть!
      - А ты прислушайся.
      Керро снова коснулся пальцем колечка в ее носу, по-братски чмокнул Хали в щеку и направился в сторону приемной Уинслоу Ферри.
      Испуганные подчас наделены величайшим
      могуществом. Всякое шевеление жизни
      порождает в них бесовское безумие. Они видят
      и силу, и слабости, но только слабость
      притягивает их.
      Из корабельных архивов.
      Уинслоу Ферри сидел в своем тускло освещенном кабинете, не обращая внимания на окружающий его хаос - груды лент и программных носителей, грязное шмотье, пустые бутылки, какие-то коробки и стопки коряво нацарапанных записок самому себе. Деньсторона выдалась долгой и тяжелой. В кабинете висела застоявшаяся вонь пролитого когда-то вина и пота. Внимание Ферри целиком и полностью поглощал экран сенсора в углу его рабочего стола. Взмокшая физиономия старика едва не прижималась к плоскому щитку, на котором Керро Паниль брел по коридору обок сладостно гибкой Хали Экель.
      Бугрящейся вздутыми венами рукой Ферри откинул со лба прядку седых волос. Выцветшие глаза его поблескивали в изменчивом свечении экрана.
      Старик напряженно взирал, как гладкое юное тело Хали плывет от люка к люку. Но его окружал запах другого тела - тела Рашель. Временами ему казалось, что Рашель Демарест состоит из одних костей и самая твердая - на месте сердца. К ее бесконечному нытью он относился с отстраненной насмешкой. Она мечтала о нем, седеющем, вечно похмельном, сморщенном, потому что нуждалась в нем. Она мечтала о власти, а Ферри всегда был близок к власти. Они стоили друг друга и, меняя информацию на выпивку, а вино - на уютное местечко или проведенную вместе ночь, в этой игре забывали ненадолго о той боли, которую причиняли каждому из них менее заботливые возлюбленные.
      Сейчас Рашель спала в его каюте и видела себя во сне старшим председателем нового Совета, который вырвет власть из цепких лап Оукса и сделает Колонию самодостаточной и самоуправляющейся.
      А Ферри сидел за пультом и в полупьяных мечтах видел Хали Экель.
      Он замешкался, переключаясь от одной наблюдательной камеры к другой, и на миг потерял из виду движение крепеньких бедер Хали под тканью корабельного комба. Что за роскошные ноги! Старик перебросил канал на следующую камеру, но забыл сменить фокусное расстояние - идущая по коридору пара превратилась в смазанные пятна на пределе видимости. Ферри поиграл с управлением и потерял изображение вовсе.
      - Черт! - прошептал он.
      Руки старого хирурга тряслись, как вихи в огне. Чтобы успокоиться, он погладил холодный экран и последнее смазанное изображение Хали, проходящей мимо сенсора, в купольный сад.
      - Веселитесь, веселитесь, крошки мои.
      Он говорил вслух - все равно звуки терялись в окружающем его беспорядке. Все знали, зачем молодые парами разбредаются по арборетумам. Он проверил, поставлен ли голорекордер на запись и не стоит ли увеличить громкость. Оукс и Льюис непременно захотят это увидеть, а себе Ферри сделает отдельную копию.
      - Вставь ей, мальчик, так вставь, чтобы жарко стало!
      Что-то затрепетало в паху. Ферри отрешенно подумал, не выкроит ли он минутку, чтобы снова навестить Рашель Демарест.
      "Накопай мне что-нибудь на этого... поэта", - приказал Льюис, и в кабинет старику доставили пять литров молодого пандоранского вина доставила Рашель, так что это был двойной подарок. Сейчас одна пустая бутылка валялась в ворохе коннекторов, ведущих к биокомпьютеру. Другая осталась на полу каюты, занимаемой временно Рашель. Демарест была клоном, из тех, что получше. Вино для нее было большим сокровищем, чем сам Ферри. А Рашель была сокровищем для него - потому что он не мог получить Хали.
      Ферри наблюдал, как касаются друг друга Паниль и Экель, представляя себя поочередно на месте каждого из них.
      "Быть может, им стоило бы выпить немного вина..." - мелькнула у него глумливая мыслишка, покуда он вглядывался в изображение, пытаясь различить едва заметные под материалом комба соски, лучше слов говорившие об истинном отношении Хали к поэту.
      "Ну, так они будут совокупляться или нет?"
      Ферри уже начал в этом сомневаться. Паниль реагировал не так, как положено. "Надо было раньше объявить им, что Паниля опускают". Это всегда подстегивало робких любовников. "Я отправляюсь на нижсторону, милая моя. Ты знаешь, ка-ак это опа-асно?"
      - Ну давай, мальчик, приступай!
      Ферри хотел видеть, как выскользнет Хали из своего облегающего комба, но еще больше он желал видеть страсть в ее глазах, имеющую отношение не к Керро Панилю, а к старому, похотливому хирургу.
      - Так тебя интересует келп? - пробормотал Ферри, обращаясь к Керро на экране. - Скоро ты все про него узнаешь, мальчик. А ты, Хали... - Потные ледяные пальцы ласкали экран. - ...Льюис не откажется направить тебя к нам, в сектор обработки и оценки... с-с-сокровищ-ще ты наше... - лихорадочно прошипел он сквозь стиснутые желтые зубы.
      Но внезапно его сладострастные мечтания оказались грубо прерваны. Он прислушался - нет, старческий слух не подвел его. Керро Паниль рассказывал Хали о том, что келп разумен.
      - Черт! - взвыл старик. - Черт, черт, черт... - повторял он то и дело, продолжая слушать.
      Да, Паниль рассказал ей обо всем! Этот дурак все испортит!
      Но Паниль отправляется на нижсторону, с глаз долой. Из-за келпа - в этом Ферри был уверен. Приказ отдал либо Льюис, либо сам Оукс. Иначе быть не может - это случилось сразу после того, как поисковые программы засекли множественные обращения от имени Паниля ко всем документам со словом "келп". Поэтишка раскопал что-то, но его-то можно остановить. Он тихо жил и сгинет так же незаметно. И задержать его отправку вниз мог только тот приказ Льюиса: "Накопай мне на него что-нибудь".
      Но в том же приказе говорилось, что, если Паниль начнет распускать язык, медлить больше нельзя.
      - Черт бы тебя побрал! Ты сказал об этом ей!
      Ферри перевел дух и попытался успокоиться. Он откупорил последнюю бутылку вина - ту самую, которую в своих мечтаниях он предлагал Хали Экель. У него не было ни ключа-кода, ни технических знаний, которые позволили бы ему подправить запись, стереть все упоминания о том, что и Хали знает о разуме водорослей.
      Старик сделал большой глоток из горлышка и нажал на клавишу вызова.
      - Хали... - Он с яростью швырнул бутылку в дальний угол и, потеряв равновесие, упал на пульт. Связь прервалась. Ферри опустился на сиденье и, отхаркавшись, открыл канал связи снова. - Извини, сорвалось. Это Уинслоу Ферри. Керро Паниль с тобой?
      Как он наслаждался звуками ее имени, перекатывая их на языке, хоть так, опосредованно, прикасаясь к ее красоте.
      Она посмеялась над ним!
      Как он закончил разговор, как приказал Панилю явиться к нему, Ферри не помнил, хотя знал, что это было.
      Она посмеялась над ним... и она знала про келп. Когда Льюис увидит эту запись (а он ее непременно увидит), то узнает, что она смеялась над стариком, и посмеется сам - он частенько глумился над Ферри.
      "Но получает что хочет всегда только старик Уинслоу!"
      Именно... Всегда. Даже когда никто другой не в силах справиться с делом, Уинслоу Ферри всегда знал кого-то, кто может пособить за приличную цену. Льюису плевать на оскорбленное достоинство старого Ферри - что ему в минутном пустом веселье? Но Льюису не наплевать на его затею с келпом. Ферри был уверен - скоро он получит новый приказ. Касательно Хали Экель. И направят ее точно не в сектор обработки и оценки.
      Хорошо организованная бюрократия
      лучшее из когда-либо изобретенных орудий
      угнетения.
      Хесус Льюис, из "Дневников Оукса".
      Когда Рега укатилась за холмы на западе, Ваэла таоЛини повернулась, собираясь со своего наблюдательного поста посмотреть, как всходит на юге Алки, чтобы в первый раз за сутки проползти по небу. За последний час она убила всего троих демонов, и делать было нечего - разве что приглядываться к далекому выжженному до ржавого песка пятну на юге, где два дня назад спалили нарыв нервоедов. Похоже было, что гнездо стерилизовано надежно - хотя ветерок с той стороны еще приносил кислый запах гари, бегуны-нагульники уже ползали по ржавому пятну, пируя на мертвых нервоедах. К живому нарыву эти раздутые многоножки не приблизились бы.
      Ваэла стояла во весь рост, не чувствуя себя особенно уязвимой на голой скале. В одном шаге от нее в камне был прорезан спасательный люк, ведущий в аппарельный ход. Сенсор с шеста над люком следил за каждым ее движением, в руках Ваэла сжимала огнемет и лазер, но важней было другое - она доверяла своим рефлексам. Воспитанная в жестокой школе Пандоры, она готова была противостоять любому противнику, и сокрушить ее могла разве что массовая атака местных хищников.
      А стаи нервоедов можно было не опасаться.
      Устав стоять, Ваэла опустилась на корточки, оглядывая южную равнину, тянувшуюся до самых всхолмий. Взгляд ее в непрестанном броуновском движении автоматически обшаривал все то справа, то слева. "Смотри во все стороны сразу", - гласил девиз дозорных.
      Приметный желтый комбинезон промок от пота. Ваэла была рослой и стройной - здесь, в дозоре, это давало ей преимущество. Все остальное время она непроизвольно сутулилась, пытаясь казаться ниже ростом. Мужчины не любят высоких баб. Ваэле это было особенно неприятно, поскольку привлекало внимание к ее врожденной особенности - кожа ее меняла цвет едва ли не по всему спектру, от синего до оранжевого, в зависимости от настроения, и сознательному управлению эта способность не поддавалась. Сейчас лицо девушки имело бледно-розовый оттенок, выдавая ее страх. Черные волосы Ваэла стригла коротко, раскосые карие глаза прятались под складками эпиканта. Тонкокрылый носик хорошо сочетался с полными губами и решительным подбородком.
      "Ваэла, у тебя в родне, должно быть, хамелеоны были", - заметил как-то один ее приятель... давно утонувший в водорослевом лесу.
      Девушка вздохнула.
      - Ррррр-ссссс!
      Обернувшись на звук, Ваэла машинально расстреляла двух плоскокрылов, сплющенных многоногих бегунов длиной сантиметров десять. "Ядовитые, твари!"
      Алки поднялась над южным горизонтом на четыре своих поперечника, отбрасывая длинные тени и озаряя бескрайний морской простор на западе лилово-алым сиянием.
      Ваэла любила этот дозорный пост - отсюда было видно море. Это была самая высокая наблюдательная точка близ Колонии, и все называли ее просто Вершиной.
      Вдоль далекого берега четким строем плыли в небе дирижаблики - судя по тому, что их можно было различить в такой дали, настоящие великаны. Ваэла, как и все корабельники-колонисты, внимательно изучала местные формы жизни, сравнивая их с данными из корабельных архивов. Португальские дирижаблики и вправду напоминали земные сифонофоры-физалии, поднявшиеся в небо из породившего их моря. Дирижаблик мог цепляться за землю длинными черными щупальцами или двигаться против ветра галсами, манипулируя перепонкой-парусом, росшей из оранжевого газового мешка. Двигались они со странной целеустремленностью, обычно стаями не меньше двадцати особей, и Ваэла в глубине души присоединялась к тем, кто признавал за этими относительно безобидными созданиями толику интеллекта.
      Дирижаблики причиняли немало хлопот - верно. Свои газовые мешки они наполняли водородом, и в насыщенной электричеством атмосфере Пандоры это превращало их в живые бомбы. В пищу они, как и электрокелп, не годились. Но главное - простое прикосновение к ним вызывало странное поражение мозга, проявлявшееся в истерических приступах и порой даже в судорогах. Всем дозорным предписывалось расстреливать дирижаблики, если те брали курс на Колонию.
      Почти машинально Ваэла приметила ползущего по левому склону Вершины прядильщика - крупного, пожалуй, в пару к рекордному экземпляру весом пять килограммов. Поскольку из самых опасных тварей Пандоры прядильщик единственный двигался очень медленно, Ваэла не стала стрелять сразу, приходилось пользоваться каждой возможностью изучать местную фауну. Серо-черная кротоподобная тушка сливалась с камнем. Длина прядильщик достигала всего двух ладоней, если не считать хвоста-прялки.
      Первые колонисты, столкнувшиеся на свою беду с прядильщиком, намертво влипли в клейкую вату, извергаемую тварью при помощи этого органа. Ваэла пожевала губу. Прядильщик двигался так целенаправленно, что сомнений не оставалось - он ее приметил. Клейкие волоконца прядильщика вызывали особого рода паралич - обездвиженная жертва оставалась в полном сознании. А близорукий прядильщик, поймав свою добычу, мог неторопливо высосать из нее, еще живой, все соки.
      "Достаточно", - прошептала Ваэла, когда прядильщик замер в пяти шагах от нее и принялся разворачивать свой смертоносный хвост. Жарко алый плевок огнемета испепелил тварь, и обгорелые остатки покатились с Вершины вниз.
      Алки поднялась над горизонтом уже на восемь своих поперечников, и вахта Ваэлы подходила к концу. Официально ей, как и всем дозорным, предписывалось "оценивать уровень активности опасных хищников в виду периметра Колонии", но и она, и ее товарищи знали, чем они занимаются на самом деле. Стоящий на видном месте человек в ярко-желтом комбинезоне привлекал всех демонов без исключения.
      - Мы здесь вроде наживки, - метко заметил один из ее друзей.
      Ваэла возмущалась подобной жестокостью. Но в смертоносном окружении каждый должен подвергаться равной опасности - таков основополагающий принцип, объединявший индивидуумов в Колонию. Однако хоть Ваэла и получит за дежурство пару лишних талонов на питание, негодовать ей это не мешало.
      Ее больше волновали другие опасности. Назначение в дозор она рассматривала как первый признак опасных перемен в политике Колонии. Ей полагалось изучать келп. Единственная уцелевшая из предыдущей команды исследователей - именно она должна была набрать новую.
      "Или эту линию исследований прикрыли потихоньку?"
      Слухи бродили по всей Колонии. Для постройки новых, более прочных субмарин не хватало материалов и энергии. Недоставало цеппелинов, которые оставались наиболее надежным видом транспорта, снабжавшим рудники и шахты. Построенные по образцу португальских дирижабликов, они не привлекали внимания хищников и для демонов земли, похоже, были просто неуязвимы.
      Ваэла могла согласиться с логикой оппонентов: келп действительно мешал развитию марикультуры, а нехватка продовольствия становилась угрожающей. Но, по ее мнению, призывы уничтожить келп выдавали не что иное, как опасное невежество.
      "Нам отчаянно нужна информация".
      Она машинально располовинила несущегося к ней рвача-капуцина, отметив для себя, что это первый рвач, появившийся в виду Вершины за последние двадцать суток.
      "Келп следует изучить. Мы должны познать его!"
      Что они знают о водорослевых лесах сейчас, когда погублено столько жизней и сделано столько бесплодных погружений?
      Кто-то назвал их "светлячками моря". Из толстых жил келпа прорастали пузырьки, сиявшие тысячами цветов. Ваэла соглашалась с теми, кто остался в живых и донес вести об этом на поверхность: мерцание пузырьков складывалось в гипнотическую симфонию огней, и это могло - всего лишь могло - быть формой общения. Потому что в игре вспышек просматривались повторяющиеся осмысленные сочетания.
      А келп заполонил все моря планеты, кроме отдельных участков чистой воды, которые кто-то окрестил лагунами. Если учесть, что континентов на Пандоре всего два и те небольшие, это означало, что общая масса водорослей просто неимоверна.
      И снова перед Ваэлой встал тот же вопрос: что мы на самом деле знаем о келпе?
      "Он мыслит. Он сознает себя".
      В этом Ваэла была уверена. Вызов, который проблема бросала ее способностям, занимал ее полностью, и убежденность ее была настолько заразительна, что вся Колония разделилась на два лагеря. Потому что аргументы в пользу тотального уничтожения келпа тоже невозможно отбросить.
      "Жрать-то его нельзя".
      Нельзя. Водоросли в любом виде пагубно действовали на сознание человека, вызывали галлюцинации. Какое именно вещество создавало такой эффект - химики Колонии пока не установили, но оно явно было общим у келпа и дирижабликов. Неуловимую субстанцию прозвали фрагой - потому что она "фрагментирует психику".
      Одно это убеждало Ваэлу, что келп должен быть сохранен для последующего изучения.
      Ей снова пришлось отвлечься, чтобы пристрелить еще одного рвача. Вниз по склону осыпались черные ошметки, истекающие зеленой кровью. "Что-то много их набежало", - рассеянно подумала она.
      Ваэла опасливо вгляделась в россыпи валунов внизу, выискивая, не двинется ли что. Но ничего необычного не заметила. Она все еще осматривала окрестности, когда из люка показался ее сменщик. Это был ее знакомый - Скотт Бурик, ремонтник цеппелинов из ночьсторонней смены, невысокий, рано постаревший мужичок. Но с реакцией у него все в порядке, как и у любого выжившего колониста. Передавая сменщику огнемет, Ваэла предупредила его о рвачах.
      - Доброго отдыха, - отозвался он, не сводя взгляда с равнины.
      Ваэла захлопнула за собой люк и соскользнула по туннелю в кабинет, где обычно писали отчеты. Ей предстояло отчитаться за расстрелянных демонов и дать свою оценку состоянию фауны на данный момент.
      В бледно-желтых стенах вырубленного в скале помещения не было ни одного окно. За единственным компультом восседал Ари Аренсон, сероглазый блондин с невыразительной физиономией. По всеобщему убеждению, работал он на Хесуса Льюиса, отчего Ваэла всегда была с ним исключительно вежлива и осторожна. С теми, кто вызывал недовольство Льюиса, случались престранные вещи.
      Но сейчас она, как всегда после вахты, ощущала себя изможденной, выпитой до дна, точно до ее сердца добрался какой-то телепатический прядильщик. Обычные вопросы вызывали у нее смертную скуку.