С легким толчком субмарина коснулась дна, подняв серые клубы ила. Когда мгла рассеялась, стало видно, что дно покрыто бугристым осадком. По нему ползали пожиратели ила - перевернутые чашки, окаймленные по краю зияющими ртами. В отдалении, куда лучи прожекторов едва доходили, зарылись в осадок лапы якоря, оплетенные теряющимися во тьме петлями каната. По левому борту виднелись покрытые ризоидами келпа черные скалы. Сквозь водорослевые джунгли проскальзывали черные тени - очередной отряд служителей хозяина моря.
      К якорю и канату уже прицепились мелкие ползуны. Паниль знал, что и то и другое сделано из местной мягкой стали и продержится не больше нескольких суток. Эрозии в океанах Пандоры могли противостоять только плаз и пласталь.
      Эта мысль напомнила ему, насколько хрупка их связь с внешним миром. Он перевел взгляд на мерцающие за лучами прожекторов драгоценности. Их вспышки словно говорили: "Мы здесь... здесь... здесь..."
      Томасу огоньки келпа больше напоминали индикаторы на панели огромного компьютера. Ассоциация эта родилась еще раньше, когда он просматривал записи, полученные предыдущими экспедициями. Он высказал свою идею Ваэле, когда та учила его выживанию в океанах Пандоры - "компьютер может перемалывать числа куда быстрее человека, формировать больше ассоциаций за короткое время". Так родилось его предложение - записывать комбинации огней, прогонять через компьютер, выискивая повторяющиеся сочетания, и воспроизводить.
      Ваэлу восхитила изящная простота этого решения - обойтись без опасного сбора и анализа образцов, без органического базиса, перейти напрямую к логическим структурам. Сказать келпу: "Мы видим тебя, знаем, что ты мыслишь. Мы тоже мыслим. Научи нас своему языку".
      Томас вглядывался в игру огоньков. Хотелось сказать, что те напоминают ему свечи на рождественской елке, но он знал, что спутники его не поймут.
      "Рождество!"
      От одного этого слова Томас ощущал себя древним старцем. Корабельники не отмечали Рождества - они верили в другие страсти. Возможно, единственным человеком в этой вселенной, который в силах был понять суть Рождества, была Хали Экель. Та, что видела лобное место.
      Но какое касательство имеют лобное место и страсти Господни к огонькам, мерцающим в глубине?
      Томас сверлил взглядом экран.
      "И что я должен увидеть? Марикультуру?"
      Будут ли корабельники вынуждены уничтожить келп? Распять его ради собственного выживания?
      "Рождество... и марикультура".
      Игра огней завораживала. Троих подводников захватило чудо молчаливого бдения, и Томас ощутил, как наполняет его священный ужас откровения. Здесь, на дне морском, велась бухгалтерия Пандоры, учет всех сделок, совершаемых биосферой планеты. Даже не биржа - банковское хранилище, где людскому взору открывались величественные пути био- и геохимического обмена.
      "Что творишь ты, о могучий келп?"
      И что хотел показать ему здесь Корабль?
      Томас не ожидал ответа на этот вопрос. Ответ нарушил бы правила игры. Здесь он был оставлен на произвол судьбы.
      "Играй, мой бес!"
      Он смутно сознавал, как давит на гондолу водная толща. Подводники были еще живы только попущением келпа и только склонившись перед ним могли уцелеть. Предшественники их выживали только благодаря осторожности и сдержанности. Что может келп воспринять как угрозу? Многоцветные огоньки в темноте вдруг показались Томасу зловещими.
      "Мы слишком доверчивы".
      Голос Паниля прервал его раздумья, полные молчаливых страхов.
      - Начинают выделяться повторяющиеся комбинации.
      Томас покосился на пульт рекордера слева от себя. Индикаторы показывали, что система готова к воспроизведению. Внешние светильники субмарины станут повторять все комбинации огоньков, которые компьютер сочтет осмысленными.
      Они скажут келпу: "Смотри! Мы говорим с тобой. Что мы лепечем?"
      Это привлечет внимание водорослевого леса. Но что тот сделает в ответ?
      - Келп наблюдает за нами, - проговорил Паниль. - Чувствуете?
      Томас мысленно согласился с ним. Окружавший лагуну келп смотрел и ждал. На миг Томас вновь ощутил себя тем мальчишкой, что давным-давно переступил порог интерната на Лунбазе. Там он узнал то, о чем умалчивает большинство учителей: знание может быть опасно.
      - Если он смотрит, то где у него глаза? - прошептала Ваэла.
      Томасу вопрос показался бессмысленным. Келп мог обладать такими органами чувств, какие корабельникам не под силу представить. С тем же успехом можно было спросить: а где глаза у Корабля? Но отрицать, что субмарина находилась в центре внимания келпа, он не мог. Чужое присутствие в гондоле было почти ощутимо.
      Зажужжал рекордер, и загорелись зеленые огоньки - воспроизведение началось. В каком порядке загорались пузырьковые лампы на корпусе, Томас не имел понятия - внешние сенсоры показывали только многоцветное мерцание, играющее на взвешенной в воде мути.
      Огни в водорослевом лесу мигали по-прежнему.
      - Он нас игнорирует. - Это Ваэла.
      - Рано утверждать, - возразил Паниль. - Каково время реакции келпа? Да может, мы еще ничего ему не сказали.
      - Попробуем запустить узоры, - предложила Ваэла.
      Томас кивнул, запуская подготовленную программу. Они предусмотрели и другой подход - маленький экранчик над панелью рекордера показывал те фигуры, что вспыхивали одна за одной на корпусе субмарины: "пифагоровы штаны", потом пересчет палочек, галактическая спираль, игра в камушки...
      Никакого ответа.
      Смутные тени плавающих вокруг существ мелькали по-прежнему. Ничего не изменилось.
      - Мне это мерещится, - пробормотала Ваэла, глядя на свои экраны, - или огни стали ярче?
      - Может, немного, - ответил Томас.
      - Ярче, - уверенно ответил Паниль. - Но мне кажется, что вода... мутнеет. Если... Гляньте на якорный канат!
      Томас переключился на изображение с экрана Паниля. Сенсоры предупреждали, что сверху приближается какой-то большой предмет.
      - Канат провис... - проговорила Ваэла. - Он тонет!
      Не успела она договорить, как трое подводников увидали, что в лучи прожекторов вплывают остатки цеппелина - черные складки, грязно-оранжевые клочья пластика. Порванный баллон накрыл плазовый купол над их головами. Донные жители в страхе уплывали, огни келпа замерцали яростно и погасли, когда ткань обволокла всю субмарину.
      - Молния попала в баллон, - выдавила Ваэла. - Он...
      - Готовсь сбросить носитель, продуть все баки! - приказал Томас.
      Он уже потянулся к пульту, пытаясь подавить панику.
      - Стой! - вскрикнул Паниль. - Пусть баллон опадет. Гондола может в нем запутаться, а лодка прорежет дорогу наружу.
      "Надо было сообразить, - укорил себя Томас. - Баллон может поймать нас в силки".
      Хеттский закон ставил возмещение выше
      возмездия. Человечество утеряло определенную
      долю похвальной практичности, когда избрало
      основной реакцию другого семитского народа
      ничего не прощать и ничего не забывать.
      "Забытые народы", из корабельных архивов.
      Легата откинулась на спинку кресла. Ее била дрожь. Мерцающий курсор на экране комконсоли показывал, что деньсторона уже почти наступила. Скоро коридоры Корабля наполнятся привычной суетой - привычной, но как бы разреженной из-за малолюдья. В каюте было по-ночьстороннему темно - Легата не хотела, чтобы свет отвлекал ее от фокуса голопроектора, зависшего в воздухе перед старым диваном Оукса.
      Подняв взгляд, Легата увидала перед собой мандалу, которую перерисовывала для боссовых апартаментов в Редуте. Знакомый узор помог ей успокоиться немного, но руки все еще тряслись.
      "От усталости? От гнева? От омерзения?"
      Подавить дрожь ей удалось только усилием воли. Мышцы сводило. Легата подумала, что Оуксу не стоило бы сейчас заходить в свою бывшую каюту.
      "Я бы его удавила".
      Но у Оукса нет больше причин возвращаться на борт. Он навсегда снизошел на поверхность.
      "Пленником своих кошмаров... Какой была и я... пока..."
      Она глубоко вздохнула. Да. Она избавилась от Комнаты ужасов.
      "Это случилось. Но теперь я - здесь".
      Чем же Оукс может расплатиться?
      "Унижением".
      Да, это будет правильно. Не физическими мучениями, а душевными. Не всякое унижение сгодится. Одновременно политическое и сексуальное. Нечто превосходящее всякий стыд. Что-то такое, что он мог бы придумать для своего врага. С сексуальной частью будет просто - чтобы женщина с ее красотой и талантом да не справилась! Но вот политика...
      "Стоит ли скрыть свидетельства того, что я видела запись? Сохранить эту информацию до подходящего момента".
      Мысль хорошая. Доверься вдохновению, Легата! Она набрала на комконсоли: "АРХИВ СЕКРЕТНО ЛЕГАТА ХЭМИЛЛ". И добавила команду, которую обнаружила сама: "ШИФРОВАТЬ ЧЕРЕЗ БЫЧКА".
      Вот так. Кто бы ни додумался искать теперь эти сведения, он надежно запутается в логических цепях этого странного компьютера, который Легата случайно обнаружила во время своих исторических изысканий.
      "Еще сутки я останусь на борту". Захворала - вот что она наврет Оуксу. Тот без лишних вопросов даст ей отгул. А Легата проведет это время, используя все приемы компьютерного волшебства, чтобы составить полное досье на Моргана Оукса.
      Политическое унижение. Политическое... и сексуальное. Только так.
      Возможно, ключ - во втором кэпе, только что вышедшем из гибернации, этом... Томасе. Он так странно посматривал на Оукса... словно увидал старого знакомца в неожиданной роли...
      И она была в долгу у Томаса. Странно, что он - единственный, кто знает, что она бежала П. Он сохранил ее тайну, без спросу... или просьбы. Редкостное благоразумие.
      Усталость была забыта. На борту найдется для нее лишний паек - стоявшая за ней власть Оукса тому порукой. Она отбила на клавиатуре сообщение Оуксу на нижсторону и повернулась к консоли.
      Где-нибудь в архивах сыщется что-то полезное, что Оукс спрятал, а то и сам не знал. Может, и ему стыдно вспоминать о прошлых делишках. Оукс хорошо умел прятать концы в воду, но Легата была ловчей.
      Она начала с главного компьютера - через него Корабль обычно общался со своими насельниками.
      Потребуется ли ей применять самые хитроумные приемы? Мучительно выискивать смысл в зашифрованных ссылках на отдельные биты, запрятанные в побочных логических цепях, наподобие врат Бычка? Да и сам Бычок - она порой прятала там кое-что, но не знала, занимается ли Оукс тем же.
      Она ввела команду на стандартный поиск и принялась ждать.
      Вскоре по экранчику на консоли поползли строки. Легата недоуменно уставилась на них. Неужели все так просто? Словно нужные сведения только и ждали ее запроса. Как будто кто-то подготовил досье на Оукса заранее и оставил, чтобы Легата на него наткнулась. В досье было все - и факты, и числа...
      "Подозревай всех, - предупреждал ее Оукс. - Никому не доверяй".
      Но даже в самых страшных кошмарах Легате не мнилось, что он может оказаться настолько прав. Страницы все мелькали на экране. Легата отмотала текст к началу, пустила на принтер и принялась читать заново.
      Поразительнее всего была первая строка досье.
      МОРГАН ЛОН ОУКС.
      Клон. Выращенный, как он сам выражался, "точно редиска на грядке". Перемещенный из аксолотль-бака в женскую матку.
      "Зачем?"
      Ответ появился едва ли не раньше вопроса: "Чтобы скрыть тот факт, что подобный процесс возможен".
      Шедевр политиканства, достойный Корабля... или Оукса. Знает ли он? А, собственно, откуда?
      Остановив распечатку, Легата запросила, кто еще вызывал из банков памяти эти данные.
      "Корабль".
      Прежде ей никогда не встречался такой ответ. С этими данными работал сам Корабль! Вздрогнув от ужаса, она поинтересовалась, зачем Кораблю досье на Оукса.
      "Сохранить отдельным архивом для Керро Паниля, если тот возжелает когда-либо написать хронику".
      Легата отдернула пальцы от клавиш. "Не Корабль ли отвечает мне?"
      Паниль был из числа тех, кто якобы беседовал с Кораблем регулярно... и он не был сумасшедшим.
      "Может, это я тронулась?"
      Ей было страшней, чем в Комнате ужасов. Могущество Корабля многократно превосходило власть Оукса, Льюиса, Мердока. Легата окинула взглядом расширенную каюту - все-таки чертовски претенциозное местечко - и наткнулась на мандалу. Оукс вывез все гобелены, и на серебристо-серой стене священный узор лежал нагим и мертвым, лишенным дыхания жизни.
      "Я недостойна говорить с Кораблем".
      Это был случай... несчастный случай. Она снова запустила распечатку. По экрану потекли слова, и застрекотал принтер. Легата облегченно вздохнула. Она избежала опасности.
      "На сей раз".
      Она ощущала, что вокруг нее творится нечто необыкновенное. В недрах Корабля пробуждалась новая программа. Это чувство буравило Легате спину вот-вот должно было случиться что-то чудовищное, и она оказалась вовлечена в водоворот событий.
      Глаза ее снова скользнули к досье Оукса. Годы перед гибелью Земли были временем великой тщеты и великих тайн. Выживание, или спасение - как ни назови, - избранных на борту Корабля и отчаяние обреченных...
      "Отчаяние приводит к крайностям, если не более того".
      - Легата!
      Это был голос Оукса. Сердце Легаты заколотилось в груди. Но на консоли мигал индикатор оверрайда - сигнал передавался с нижстороны.
      - Да?
      - Ты чем там занята?
      - Работаю.
      Она покосилась на индикаторы консоли - не может ли Оукс вызнать, что она сейчас читает. Но данные шли через врата Бычка.
      А вот стрекот принтера он услышал.
      - Что распечатываешь?
      - Тебе будет интересно.
      - А-а. Ну да.
      Она почти видела, как строятся его мысли: Легата отыскала что-то, чего не может доверить открытым каналам связи между бортом и поверхностью планеты. А вот ему - покажет. Должно быть любопытно.
      "Придется отыскать что-нибудь колоритное, - решила она. - Про Ферри, например, - меня ведь за этим посылали".
      - Что тебе надо? - спросила она.
      - Я ждал тебя на нижстороне.
      - Мне нездоровится. Ты не получил сообщения?
      - Да, моя дорогая, но у нас возникла ситуация, требующая твоего присутствия.
      - Морган, деньсторона еще не началась. Мне не спалось, и у меня еще куча дел.
      - У тебя все в порядке?
      - Просто замоталась, - соврала она.
      - Это ждать не может. Ты нам нужна.
      - Ладно. Уже лечу.
      - Жди меня в Редуте.
      "В Редуте!"
      Оукс прервал связь, и только тогда Легата сообразила - он сказал, что она нужна ему. Возможно ли такое? "Союз или любовь?" Нет, в хитросплетениях души Моргана Оукса места для любви не оставалось.
      Уж скорей Льюис начнет разводить ручных нервоедов.
      Но так или иначе, а Оукс требовал ее присутствия. Это давало ей доступ к власти, в которой она нуждалась. Но что-то все же тревожило ее - давний страх: "Что, если он меня любит?"
      Когда-то Легате казалось, что она мечтает об этом. Безусловно, он был самым интересным мужчиной в ее жизни. Непредсказуемым и опасным, но интересным - этого у него не отнимешь.
      "Смогу ли я погубить его?"
      Принтер смолк, закончив работу. Легата свернула распечатку досье, поискала взглядом, куда можно спрятать толстую пачку корабельной бумаги. За мандалу? Но та была намертво приклеена к переборке. Легата обернулась. "Ну и куда я это засуну?"
      А стоит ли прятать?
      Стоит. Пока не пришло время".
      Диван? Она шагнула к ложу, опустилась на колени. Прикручен к палубе болтами. Вызвать ремонтника? Нет... нельзя вызывать подозрений. Стиснув зубы, она взялась двумя пальцами за головку и повернула. Болт подался.
      "И от силы есть польза!"
      Болты вывернуты; Легата взялась за край дивана - ого! Тяжел. Пожалуй, трое мужчин не поднимут. Она запихнула распечатку под диван, вкрутила болты на место и затянула.
      "А теперь - найти что-нибудь на Уина Ферри".
      Она вернулась к консоли. Долго искать не пришлось. Ферри был совершенно беспечен.
      "Бедный старый дурак! Я уничтожу Оукса ради тебя, Уин.
      Нет! Не обманывай себя ложным благородством. Ты делаешь это сама и ради себя. А о любви и славе... давай забудем".
      Помни, что сила на моей стороне; ты
      почитаешь себя несчастным, но я могу
      ввергнуть тебя в такое убожество, что самый
      свет дня станет тебе ненавистен. Ты - мой
      творец, но я - твой повелитель.
      Слова чудовища Франкенштейна,
      из корабельных архивов.
      В первую же ночь, когда Оуксу удалось спокойно заснуть на нижстороне, его разбудил глухой топот за стенами каюты.
      Пальцы его ударили по клавиатуре прежде, чем Оукс проснулся полностью. Экран уверял его, что в коридорах Колонии царит безумие.
      Даже за надежно запертым люком его каюты!
      - Мы хотим жрать! Мы хотим жрать! Мы хотим жрать! - доносился хриплый рык из глотки ночи.
      Лазеров ни у кого не видно, но камней - в избытке.
      Через несколько секунд на связь вышел Льюис.
      - Морган, с ними уже не совладать. Придется ждать, пока все успокоится и...
      - Какого черта у вас творится? - Голос Оукса сорвался, и кэп скривился.
      - Началось все с Игры в гидропонных отсеках. Все перепились. Теперь это голодный бунт. Мы еще можем затопить их...
      - Погоди! Периметр еще не прорван?
      - Нет. Там мои люди.
      - Тогда зачем...
      - Вода в коридорах притормозит их, пока мы...
      - Нет! - Оукс перевел дух. - Это не твое ремесло, Хесус. Мы позволим им бушевать. Захватят склады с провизией - пусть себя винят, когда пайки уменьшатся снова. Но поставки не должны увеличиться, ты понял? Никаких излишков!
      - Но они разносят...
      - Пусть крушат. Потом займутся ремонтом. Хороший бунт позволит им выпустить пар и здорово утомит. Вот тогда мы обратим его себе на пользу - но только хорошо все обдумав.
      Оукс ожидал ответа, но динамик подозрительно молчал.
      - Хесус?
      - Да, Морган. - Льюис, похоже, задыхался. - Думаю, тебе... лучше перебраться... в Редут, и немедленно. Мы не можем ждать деньстороны, но ты...
      - Хесус, ты где?
      - В старом блоке Первой. Мы вывозили последние...
      - Почему я должен переезжать в Редут? - Оукс включил свет и заморгал. Бунт стихнет. Покуда периметр держится, мы можем...
      - Морган, они не просто шумят и ноют! Они убивают людей. Мы заперли оружейные, но кто-то из бунтовщиков...
      - Редут еще не готов! Ущерб не мог.... я хочу сказать, там вообще безопасно?
      - Вполне. И работники отобраны лично Мердоком. Лучшие. На них ты можешь положиться. И, Морган...
      Оукс попытался сглотнуть.
      - Да?
      Снова долгая пауза, и сбивчивые обрывки разговоров на заднем плане.
      - Морган?
      - Я на связи.
      - Тебе пора. Я все устроил. Мы выкурим бунтовщиков из ключевых проходов. Мои ребята будут у тебя через пару минут; сигнал - наш обычный. Через четверть часа ты должен быть в ангаре для челноков.
      - Но мои записи! Я еще не закончил...
      - Потом заберем. Я тебе оставлю у команды челнока диск с информашкой. Как только прибудешь в Редут - сразу свяжись со мной.
      - Но... я... а как же Легата?
      - На борту она в безопасности! Из Редута с ней свяжешься.
      - ...Так плохо?
      - Да.
      Связь прервалась.
      Амплитуда маятника может меняться, но
      период - нет. Каждый взмах занимает равное
      время. Подумай о последнем взмахе, амплитуда
      которого есть бесконечно малая величина. В
      него укладывается вся наша жизнь - в
      последнее качание маятника.
      Керро Паниль, "Записные книжки".
      Легата глядела мимо Оукса, на море за стенами Редута. Закат здесь был последовательный - вначале Алки, потом Рега дисциплинированно уходили за горизонт, где взбухали далекие тучи. На берег залива лениво накатывались волны, разбиваясь у подножия утесов, которые оседлал Редут. Двойные плазовые стены и изолирующий фундамент заглушали звук, но Легата стопами чувствовала удары прибоя. Брызги мутили воздух, усеивали капельками плазмаглас смотровой галереи.
      Дисциплинированный закат и буйное море.
      Легату охватило чувство ложного покоя. Оукс утешался алкоголем, Льюис работой. Из Колонии все еще приходили какие-то сообщения, но, судя по последним, старый комплекс Первой лаборатории находился в осаде. Хорошо, что Мердок успел подняться на борт.
      Буйное море.
      На поверхности мелькали лишь отдельные стебли келпа, и отсутствие его казалось Легате необъяснимо тягостной потерей. Прежде келп усмирял прибой. Теперь ветер взбивал гребни волн в белую пену. Подумал ли Льюис об этом?
      - Почему ты связываешь келп с дирижабликами? - спросила она.
      - Ты же видела отчеты. Это или партнеры по симбиозу, или формы одного существа.
      - Но это не значит, что они мыслят.
      Оукс глянул на нее из-под набрякших век, поболтал янтарное вино в рюмке.
      - Тронь один, и отзовутся другие. Они действуют совместно. Они думают. - Он ткнул пальцем в сторону утесов по другую сторону залива, где висели редкой чередой дирижаблики, точно бдительные часовые.
      - Они не нападают, - заметила Легата.
      - Собираются.
      - Как ты можешь быть уверен?
      - Мы же собираемся.
      - Может, они не такие, как мы. Может, они глупее.
      - У них хватает ума отступить и перегруппироваться, когда мы побеждаем.
      - Но они агрессивны, только если чувствуют угрозу. Они просто... помеха.
      - Помеха?! Они угрожают нашему существованию.
      - Но... они такие красивые.
      Легата поглядела на плывущие за заливом оранжевые дирижабли. Как величаво они маневрируют, касаются щупальцами скал, удерживаясь на месте, чтобы не столкнуться с собратьями.
      Она отвернулась, глядя только на Оукса, и попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. Босс смотрел в рюмку, тихонько болтая жидкость. Почему он молчит о том, что случилось в Колонии? Легата начинала нервничать именно потому, что Оукс был неестественно спокоен. С начала голодного бунта прошло двое полных суток. Что там творится? Она чувствовала, что в игру вступили новые силы. Во всем Редуте царила деловитая суета, покуда Оукс стоял тут с ней, попивая вино и восхищаясь видами. За все это время он еще не дал ей ни одного задания. Легате казалось, что ей назначен испытательный срок перед новым назначением. Ее испытывают.
      "Не заподозрил ли он, что я узнала о нем на борту? Морган лон Оукс..."
      Нет, невозможно. Зная об этом, он не был бы так спокоен.
      Оукс поднял брови и одном глотком осушил рюмку.
      - Красивы, точно, - согласился он. - Миленькие. Солнце тоже красиво взрывается, но ты же не захочешь при этом присутствовать.
      Он обернулся к раздаточной машинке за новой рюмкой. Что-то на фреске, украшавшей внутреннюю стену галереи, привлекло его взгляд. Оукс вздрогнул. Картина двигалась... как морские волны.
      - Морган, можно мне тоже выпить?
      Голос Легаты казался тихим и жалким перед ликом этой фрески - а ведь она сама ее рисовала. Это был подарок. Оукс подумал тогда: "Как она хочет услужить мне". Но сейчас... Легата смотрела на него как угодно, только не услужливо. Что она на самом деле хотела сказать своей картиной? Услужить хотела или смутить? Оукс присмотрелся внимательней.
      Фреска была яркой и куда больше мандалы, украшавшей его новый кабинет. Легата называла ее "Борьба на закате".
      По сути, это была перерисованная сценка из виденной ими записи: колонисты, отражающие внезапный налет дирижабликов на стройку у моря. Один колонист болтался в воздухе, схваченный за ногу, глаза его были широко раскрыты... от ужаса или в бреду? Обреченный указывал пальцем прямо на смотрящего. Прежде Оукс не обращал на это внимания. Теперь - не мог отвести глаз.
      Все стройки, буровые, рудники - все закрыто теперь. Все ставки сделаны на один Редут.
      Почему жест крохотной фигурки кажется ему обвиняющим?
      - Морган, можно выпить?
      Ему даже не пришлось оборачиваться - он и так знал, что она жадно облизывает губы. Что задумала Легата? Оукс неохотно нажал на клавишу раздатчика второй раз. Комната ужасов оставила свою печать на Легате, но, вместо того чтобы сделать ее более надежной, он сделал... какой? Его тревожило, с каким нетерпением она просила выпить. Пойдет по стопам проклятого Уина Ферри? Ее отчет о делишках старика напугал Оукса. Должен же быть на борту кто-то достойный доверия!
      Оукс передал Легате ее дозу. Двойной закат мерк, на фоне пурпурного зарева плыли в высоте розовые облачка.
      - Теперь мне так придется платить за твою благосклонность? - Он взглядом указал на рюмку.
      Легата вымученно улыбнулась. Что он хотел сказать? Явиться сюда оказалось трудней, чем она думала. Несмотря на новые знания, укрепившие ее, несмотря на бунт в Колонии - тяжело. Совсем рядом, в скалах Редута, кипело под руководством Льюиса строительство новой Первой лаборатории.
      "Я свободна от нее. Свободна".
      Но она понимала - недостаточно одного лишь осознания случившегося, чтобы она смогла освободиться. Оукс все еще держал в руках ее душу.
      Пальцы ее дрожали. Легата отпила из рюмки - это оказался самогон, горький и резкий, но нервы начали успокаиваться.
      "Когда придет время, Морган лон Оукс..."
      Оукс коснулся ее волос, погладил по голове. Легата не подалась к нему, но и не отодвинулась.
      - Еще пара суток, - проговорил он, - и от келпа останутся только голографические записи да наши воспоминания. Если мы не ошиблись насчет дирижабликов, они протянут не дольше. - Он глянул на море, где заходящие солнца оставили по себе золотистое струйчатое зарево, двойным веером встающее над горизонтом. - А ты осмотрительна, да, Легата?
      Она вздрогнула - пальцы Оукса наткнулись на нервный узелок.
      - Холодно?
      - Нет.
      Она обернулась, глядя на фреску. Сумерки заполняли галерею, и сенсоры в ответ включили подсветку. Фреска заполняла ее мысли.
      "Это сотворила я. Взаправду или нет?"
      Сквозь фреску она смотрела на мир своих фантазий, загадочную гадалку рассудка, что зовется воображением, - на мир, недоступный Оуксу иначе, как при посредстве таких, как Легата.
      Она вздрогнула снова, вспомнив запись, вдохновившую ее на эту картину, - жуткие вздохи дирижабликов, и глухие взрывы, и мучительные вопли горящих колонистов. Ноздри ее заново обожгла вонь тлеющих волос, словно наполнившая галерею. Легата оторвала взгляд от фрески и уставилась в море непроглядная чернота, окаймленная белой чертой на горизонте. Море было страшно - куда страшней воспоминаний.
      - Почему нам вздумалось строить так близко к морю? - спросила она, не успев подумать, и тут же пожалела об этом.
      "Алкоголь. Развязывает язык".
      - Мы высоко над линией прибоя, милая моя. Вовсе не близко.
      - Но оно такое большое и...
      - Легата! Ты помогала нам с планами Редута. Ты согласилась. Я точно помню, что ты сказала: "Нам нужно безопасное убежище".
      "Это было до Комнаты ужасов", - подумала она.
      Легата заставила себя посмотреть боссу в лицо. Тусклый свет гранил мягкие черты, оставлял лицо во власти черных теней.
      "Какие еще планы он строит?"
      Словно прочитав ее мысли, Оукс заговорил, обращаясь к ее отражению в плазмагласе:
      - Легата, когда мы наведем здесь порядок, я хочу, чтобы ты покурсировала между Редутом и бортом. Кто-то должен присмотреть за Ферри, пока мы не нашли ему замену.
      "Значит, я ему еще нужна".
      Она уже поняла - босс больше боится возвращения на борт, чем всех ужасов нижстороны. Почему? Чем может угрожать ему Корабль? Она представила себя на месте Оукса в его бортовой каюте, окруженной духом Корабля. Не корабля - Корабля! В конце концов, верит Оукс в Корабль или нет?
      - Ты согласна, моя дорогая? - Он приобнял ее за талию.
      Легата с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. Ее пугала напускная доброта в голосе Оукса, пугали неведомые планы, которые он строит относительно нее. Какие мотивы движут им?
      "А может, мотива нет вовсе?"
      Выраженная этой мыслью тщета пугала Легату даже больше, чем Морган Оукс. Нет - Морган лон Оукс. Неужели... клоны... и дикие звери Пандоры... и корабельники... столько живых существ погибло лишь потому, что Оукс действовал без всякой причины?
      "Нет, мотивы у него есть".
      Она снова глянула на фреску. "Что же я нарисовала?" Обреченный колонист глядел на нее. Его глаза, тающая плоть, указующий перст вопияли: "Ты согласилась с этим! Согласилась!"
      - Ты не сможешь убить все живое на планете. - прошептала она, зажмурившись.
      Оукс убрал руку.
      - Прости, Легата, мне показалось, что ты сказала "не сможешь"?
      - Я...
      Она не могла говорить.
      Оукс взял ее под руку - как Мердок в Комнате ужасов! - повел через галерею. Легата открыла глаза, только когда лодыжек ее коснулась обивка дивана. Оукс ловко усадил ее на алые подушки. Легата сообразила что все еще стискивает рюмку, в которой плещется еще на палец выпивки. Поднять взгляд на босса она не могла. Руки ее так тряслись, что мелкие капельки самогона брызгали на запястье, на бедро.
      - Я пугаю тебя, Легата?
      Он протянул руку, погладил ее лоб, ее щеку.
      Легата не могла ответить. Она вспомнила, когда он делал это в последний раз, и неслышно расплакалась. Плечи ее не дрогнули, и только слезы катились по щекам.
      Оукс плюхнулся на диван рядом с ней, выдернул рюмку из сжатых пальцев, поставил на пол и принялся массировать ей шею, разминая сведенные мышцы. Касания его были по-врачебному точны, пальцы сами знали, где надавить, как пробить ее броню.
      "Как он может ласкать меня вот так - и ошибаться?"
      Легата обмякла, почти расслабившись. Локоть ее задел бедро, размазав холодную каплю пролитого самогона. И в этот миг она осознала, что может противостоять боссу... а он не ждет от нее сопротивления.
      "Он не знает о досье, которое я спрятала на борту".
      Пальцы его продолжали двигаться - так умело, так притворно любяще.
      "Но он не любит меня. Если бы любил, он бы не... не..." Она снова вспомнила Комнату ужасов и вздрогнула.