- Возможно, есть другой выход, - начал Фраффин. - Тренировка, обычные способы адаптации...
      Келексела готовили с особой тщательностью для выполнения этого задания в течение длительного времени даже для бессмертных Чемов. Среди Первородных и служащих Бюро были люди с врожденной подозрительностью, и они с болью в сердце переживали очередную неудачу в деле Фраффина. И сейчас едва заметные признаки неискренности в поведении Фраффина, шаблонные отговорки, тщательный подбор слов - все это указывало Следователю на одно: здесь происходит нечто незаконное, но совсем не того рода, как предполагали в Бюро. Где-то во владениях Фраффина скрывается какая-то опасность - зловещая и отвратительная. Но какая же именно?
      - Если вы позволите, - продолжал Келексел, - то я был бы счастлив изучить ваши методы управления, чтобы сделать соответствующие наставления для моего наследника. Я знаю, он будет восхищен, услышав, что сам великий Режиссер Фраффин уделил мне время для этого.
      Сам же Келексел подумал: "Каким бы ни было твое преступление, я узнаю это. И уж тогда ты, Фраффин, заплатишь, заплатишь сполна, как и всякий злодей".
      - Ну что ж, отлично, - сказал Фраффин.
      Вопреки его ожиданиям, Келексел не думал уходить из кабинета, обиженно глядя на Режиссера корабля историй.
      - Еще одно, - произнес Келексел. - Я знаю, вы добиваетесь довольно сложных спецэффектов со своими созданиями. Максимальное внимание, точный инженерный расчет побуждений туземцев, дозировка насилия... мне просто интересно узнать, не слишком ли это монотонная работа?
      Небрежность, сквозившая в этом идиотском вопросе, вывела Фраффина из себя, однако он почувствовал какой-то подвох в нем и вспомнил, как Инвик предупреждала его быть осторожным.
      - Монотонная? - переспросил он. - Как работа может быть монотонной для людей, которые имеют дело с бесконечностью?
      "А-а, Фраффина можно передразнить, - подумал Келексел, видя признаки неискренности на лице собеседника. - Хорошо".
      - Мне просто интересно, что если... - начал он. - Никак не могу решиться задать вам этот вопрос... А если слово "монотонная" заменить на "скучная"?
      Фраффин фыркнул. Сначала этот агент Бюро показался ему интересным, но теперь этот тип стал ему надоедать. Фраффин нажал кнопку под пультом управления, давая сигнал к показу нового сюжета. Чем скорее они избавятся от этого Следователя, тем лучше. И их новые планы в отношении туземцев помогут в этом. Свои роли им придется играть с особым старанием.
      - Я обидел вас в конце концов, - сказал Келексел голосом, полным раскаяния.
      - Мои истории хоть раз показались вам скучными? - спросил Фраффин. Если да, тогда это я обидел вас.
      - Никогда! - воскликнул Келексел. - Они такие забавные, смешные. Такое разнообразие!
      "Забавные, - подумал Фраффин. - Смешные!"
      Он бросил взгляд на монитор повтора на пульте управления, где можно было прогонять ленту взад-вперед, просматривать развитие сюжета. Этой работой занимался лично Фраффин; никому другому не дозволялось использовать этот монитор. Его подручные уже приступили к работе. Пришло время для насилия и смерти. А им была известна цена мгновений.
      Фраффин впился глазами в экран монитора, погружаясь в события, которые он показывал, позабыв о Следователе, наблюдая за суетной жизнью туземцев.
      "Они смертны, а мы бессмертны, - думал Фраффин. - Парадокс: жизнь смертных стала источником бесконечного развлечения для бессмертных. Благодаря этим бедным созданиям мы сами отстраняем себя от жизни, которая есть череда бесконечных событий. О, скука! Как же ты опасна для бессмертных!"
      - Насколько поддаются влиянию ваши создания? - бросил пробный шар Келексел.
      "Как же он мне надоел, этот болван", - подумал Фраффин и ответил, не отрывая взгляда от экрана:
      - Они обладают сильными желаниями. Я понял это с самого начала. И еще большим чувством страха - просто огромным.
      - Вы и это заметили? - спросил Келексел.
      - Естественно!
      "Как же легко его привести в ярость", - подумал Келексел.
      - Что вы сейчас видите? - спросил Келексел. - Что-то, связанное с какой-нибудь из ваших историй? Я не слишком вам докучаю?
      "Он, похоже, клюнул на наживку", - подумал Фраффин и произнес вслух:
      - Я только что начал работу над новой историей. Это будет нечто, говорю вам!
      - Новой историей? - переспросил удивленный Келексел. - Значит, военный эпос уже завершен?
      - Я закончил работу над этим сериалом, - ответил Фраффин. - Он оказался неудачным. Кроме того, войны утомили меня. А вот конфликты между отдельными личностями - совсем другое дело!
      - Конфликты между отдельными личностями? - переспросил Келексел. Эта идея повергла его в ужас.
      - Да, интимные детали насилия, - продолжал Фраффин. - Драматические коллизии любой может найти в войнах и переселениях народов, в расцвете и падении цивилизаций и религий... но что вы подумаете о небольшой истории, в которой некое существо убивает свою подругу?
      Келексел покачал головой. Разговор принимал такой оборот, в котором он терял почву под ногами. Военный эпос оставлен? Новая история? Почему? К нему вернулись прежние дурные предчувствия. Может, таким путем Фраффин может нанести вред другим Чемам?
      - Конфликт и страх, - продолжал Фраффин. - О, какое же необъятное море впечатлений можно получить здесь!
      - Да... да, действительно, - пробормотал Келексел.
      - Небольшое воздействие на психику, - вел дальше Фраффин. - Алчность здесь, в другом месте желание, в третьем - похоть... и страх. Да, страх. Когда мои создания окончательно подготовлены, я пробуждаю в них страх. И тогда можно показать все. Они доводят себя до изнеможения! Они любят! Они ненавидят! Они обманывают! Убивают! Умирают!
      Фраффин улыбался сквозь стиснутые зубы. Келекселу эта улыбка показалась зловещей.
      - И самое удивительное, - продолжал Фраффин, - самое смешное то, что они думают, что делают все это самостоятельно.
      - Келексел вымученно улыбнулся в ответ. Он часто смеялся, наблюдая за историями Фраффина, но теперь вдруг понял, что эта новая идея вовсе не так забавна. Он проглотил комок в горле и произнес:
      - Но разве такие истории... - Он замолк, пытаясь подобрать подходящие слова, - не будут казаться... незначительными?
      "Незначительными, - подумал Фраффин. - Ну ты и клоун, Келексел!"
      - Если я воспользуюсь небольшим инцидентом и продемонстрирую их безмерность, - произнес Фраффин, - вы не посчитаете это чрезмерным позерством с моей стороны? Я пользуюсь правом Бессмертных. - Он поднес кулак к лицу Келексела, потом разжал пальцы. - Я дам вам нечто, чего нет у вас - смерть!
      Это предложение показалось Келекселу отвратительным, как и сам Фраффин, его грязные личные конфликты, убийства, мелкие преступления. Какое гнетущее предложение. Но Фраффин снова углубился в действия, разворачивающиеся на экране монитора. Что же он сейчас увидит там?
      - Боюсь, что я злоупотребляю вашим гостеприимством, - рискнул оторвать Фраффина от работы Келексел.
      Тот посмотрел на своего гостя. Болван сейчас уберется. Хорошо. Он не уйдет далеко. Сеть уже подготовлена. Замечательная такая сеть, из которой не выбраться!
      - Весь корабль в вашем распоряжении, - сказал Фраффин.
      - Простите меня, что отнял у вас слишком много времени, - произнес Келексел, поднимаясь.
      Фраффин тоже встал, поклонился и произнес стандартный ответ:
      - Что значит время для Чемов?
      Келексел пробормотал стандартную фразу:
      - Время - наша игрушка.
      Повернувшись, он направился к выходу, и в голове его вихрем проносились мысли. В поведении Фраффина он заметил какую-то угрозу. Нечто, связанное с тем, что он увидел на экране. История? Как может какая-то история быть угрозой для Чемов?
      Увидев, как дверь захлопнулась за Келекселом, Фраффин опустился грузно в свое кресло и вернулся к событиям, происходившим на экране. Там, на поверхности планеты, царила ночь и близился час решающих действий.
      Туземец, убивающий свою жену. Фраффин наблюдал, оценивая происходящее с профессиональной точки зрения. Объект наблюдения - женщина по имени Адель Мерфи, качающаяся окровавленная фигура в лучах прожекторов. Сейчас, когда она увидела, насколько чужим для нее оказался муж, с ее лица слетела маска притворства. Она возложила свою голову на алтарь ужасных авгуров, о которых ей ничего не было известно. Предсказания и тени древних богов больше не будут тревожить ее разум. Картины адского пламени больше не явятся.
      Резким движением Фраффин выключил экран и обхватил руками лицо. Смерть пришла по душу этой несчастной. Сюжет теперь будет продолжаться сам по себе. Вот способ поймать в ловушку Чемов!
      Неожиданно ему вдруг показалось, что его сознание неимоверно расширилось, он как бы оказался соединенным со множеством испуганных существ и слышал их шепот из далекого прошлого.
      "Кем мы были... когда-то?" - подумал он.
      Это было проклятие Чемов - бессмертные не имели надежной памяти; воспоминания прошлого затуманивались, отчего приходилось пользоваться искусственно записанной на ленты и диски запоминающих устройств информацией, и что-то при этом неизбежно терялось.
      "Что же потеряно там? - спросил Фраффин себя. - Были ли и у нас проклятия забытых пророков, предвещавших болезни и напасти? Какие невероятные фантазии могли бы мы обнаружить в своем далеком затерянном прошлом? Мы поклоняемся Богам, которые нами же и созданы? Как могли мы их создать? А теперь мы что, плюем на собственный прах, когда смеемся над этими глупыми, послушными нашей воле туземцами?"
      Он не мог избавиться от внезапно нахлынувшей на него картины его собственного прошлого - сверкающее небо, которым он некогда владел голодные звери, рыскающие в поисках добычи, а он от них прячется. Так же неожиданно, как появились, эти образы и исчезли. Но некоторое время он еще ошеломленно продолжал смотреть на свои трясущиеся руки.
      "Мне нужно отвлечься, - подумал он. - Боги Сохранения! Даже скука лучше, чем это!"
      Фраффин встал из-за пульта управления. Как же холоден на ощупь край его! Неожиданно вся эта комната показалась ему незнакомой, а оборудование - чуждым и ненавистным. Кушетка справа привлекла его внимание своими мягкими изгибами, еще хранившими очертания его тела, и он в отвращении побыстрее отвел взгляд в сторону.
      "Я должен сделать что-то рациональное", - подумал он.
      Он решительно встал и направился через всю комнату к стальным спиралям репродьюсера. Потом тяжело опустился в мягкое кресло и настроил приборы на непосредственный просмотр поверхности планеты. Связавшись при помощи спутниковой системы с зондами, он настроился на полушарие, освещенное солнцем, и приступил к поиску этих суетящихся существ, стараясь забыть о своих воспоминаниях.
      На экране показалась земля, разбитая на клеточки, как шахматная доска, здесь зеленые, там желтые или коричневые. Шоссе... дороги... сверкающий город... Фраффин сфокусировал приборы на улицах и неожиданно заметил небольшую толпу, заполнившую угол его экрана визора - совсем крохотные фигурки, точно куклы. Все они смотрели на уличного торговца с носатым, неприятным лицом, в помятом сером костюме и засаленной шляпе. Была заметна напряженность, с которой туземец стоял за прилавком своего грязного киоска с прозрачной крышей.
      - Блохи! - крикнул торговец властным голосом, который указывал на врожденную уверенность в себе этого человека. - Да, вот такие они, блохи. Но благодаря древнему и секретному способу обучения я могу заставить их выполнять фантастические акробатические прыжки и трюки, которые покажутся вам удивительными. Смотрите, какой замечательный танец у этой милашки. А вот это - крохотная женщина, которая правит колесницей. А эта малышка прыгает кульбиты! Они могут бороться, мчаться на перегонки и выигрывать забег для вас! Подходите поближе! Всего одна лира, чтобы посмотреть на это чудо-зрелище!
      "Знают ли эти блохи, что они - чья-то собственность?" - подумал Фраффин.
      4
      Для доктора Андроклеса Фурлоу эта история началась с ночного телефонного звонка.
      Шаря рукой, Фурлоу уронил телефонную трубку на пол. Несколько секунд он провел, пытаясь найти ее в темноте, еще не до конца проснувшись. В его памяти все еще мелькали обрывки сна, в котором он переживал яркие эпизоды последних мгновений перед взрывом в радиационной лаборатории Лоуренса, когда были повреждены его глаза. Этот сон часто ему снился в последние три месяца после того несчастного случая, но сейчас он почувствовал, что в нем есть нечто новое, значение которого ему еще предстоит осмыслить с профессиональной точки зрения.
      "Психолог, излечи себя", - подумал он.
      Из трубки доносился металлический голос, который помог ему определить местонахождение трубки. Фурлоу поднес трубку к уху.
      - Алло! - Из его пересохшего рта вырвался скрежещущий звук.
      - Энди?
      Он прочистил горло.
      - Да?
      - Говорит Клинт Моссман.
      Фурлоу привстал и свесил ноги с постели. Ковер показался ему холодным. На светящемся циферблате часов, висевших над кроватью, было 2:18 ночи. Это время, как и то, что звонивший ему Моссман был первым заместителем шерифа графства по уголовным делам, могли означать только одно - какое-то непредвиденное происшествие. Доктор Фурлоу нужен был Моссману в качестве судебного психолога.
      - Ты слушаешь, Энди?
      - Да, Клинт. В чем дело?
      - Боюсь, у меня неважные новости, Энди. Папаша одной твоей старой подружки только что прикончил ее мать.
      Несколько мгновений Фурлоу не мог осознать смысл произнесенного. "Старой подружки". Здесь у него была только одна старая подружка, но сейчас она была замужем за кем-то.
      - Это Джо Мерфи, отец Рут Хадсон, - продолжал Моссман.
      - О Господи! - воскликнул Фурлоу.
      - У меня мало времени, - начал Моссман. - Звоню из автомата напротив офиса Джо. Он заперся в офисе, и у него пистолет. Он заявил, что сдастся только тебе.
      Фурлоу покачал головой.
      - Он хочет видеть меня?
      - Нам необходимо, чтобы ты немедленно прибыл сюда, Энди. Я знаю, тебе трудно - Рут и все такое, но у меня нет выбора. Мне необходимо предотвратить стрельбу...
      - Я же предупреждал тебя, что что-то, вроде этого, точно случится, заметил Фурлоу. Он вдруг почувствовал гнев и злость на. Моссмана и на всех обитателей Морено.
      - У меня нет времени препираться с тобой, - произнес Моссман. - Я сказал тебе, чтобы ты приезжал. На поездку тебе хватит двадцати минут. Поторопись, пожалуйста.
      - Хорошо, Клинт. Выезжаю немедленно.
      Фурлоу повесил трубку, зажмурился, когда включал лампу у постели, но все равно от боли глаза сразу же заслезились. Он быстро заморгал, думая, сможет ли он когда-нибудь перенести неожиданно вспыхивающий свет без боли.
      Смысл сообщенного Моссманом лишь сейчас стал доходить до него. Он был ошеломлен. "Рут! Где же Рут!" Но какое ему теперь дело до нее? Эту проблему решать Неву Хадсону.
      Фурлоу начал одеваться, тихо двигаясь в темноте, как он этому научился еще при жизни его отца.
      Он взял бумажник с ночного столика, нашел наручные часы и надел их на левое запястье. Потом очки - особенные, поляризованные, с регулируемыми линзами. И едва он только надел их, как его глаза расслабились. Теперь режущий свет приобрел спокойный желтый оттенок. Он поднял взгляд и увидел свое отражение в зеркале: узкое лицо, темные очки в массивной черной оправе, черные, стриженные под ежик волосы, длинный с горбинкой нос, широкий рот с чуть толстоватой нижней губой, линкольновский подбородок с глубокими складками, похожими на шрамы.
      Выпивка - вот что сейчас ему нужно было, но он знал, что на это нет времени. "Бедный, больной Джо Мерфи, - подумал он. - О Боже, какое несчастье!"
      5
      Фурлоу насчитал пять полицейских машин, выстроившихся у обочины напротив конторы Мерфи. Фасад трехэтажного здания и бело-голубая вывеска над входом "КОМПАНИЯ ДЖ.Х.МЕРФИ - КОСМЕТИКА ВЫСШЕГО КАЧЕСТВА" освещались хаотическим светом мигалок.
      От блестящей вывески отражался яркий свет фар, который причинял боль глазам Фурлоу. Он выбрался на тротуар и поискал Моссмана. Две группки людей пригнулись за машинами.
      "Неужели Джо стрелял в них?" - подумал Фурлоу.
      Он знал, что отлично виден из темных окон здания напротив, однако не ощущал чувство страха, которое он испытывал во время перестрелок на рисовых полях Вьетнама. Он чувствовал, что вряд ли отец Рут решится стрелять в него. Мерфи уже выплеснул свои эмоции, и теперь он был выжат, как лимон, полностью опустошен.
      Один из офицеров, спрятавшись за последней машиной, прокричал в мегафон:
      - Джо! Эй, Джо Мерфи! Здесь находится доктор Фурлоу. Давай спускайся сюда и сдавайся! Мы не хотим стрельбы.
      Звук усиленного мегафоном голоса эхом отозвался от зданий. Несмотря на искажения, создаваемые мегафоном, Фурлоу узнал голос Моссмана.
      Окно на втором этаже конторы Мерфи открылось со скрежетом, от которого по коже побежали мурашки. Тут же на него был направлен свет прожекторов. Мужской голос прокричал из темноты за окном:
      - Не груби, Клинт. Я вижу его отсюда. Я выйду через семь минут.
      Окно захлопнулось.
      Фурлоу обошел машину и побежал к Моссману. Заместитель шерифа, худой костлявый человек, был одет в мешковатый рыжевато-коричневый костюм и светло-бежевое сомбреро. Он повернул к Фурлоу свое узкое лицо, оказавшееся в тени.
      - Привет, Энди! - поздоровался он. - Извини за все это, но сам видишь, что происходит.
      - Неужели он стрелял? - спросил Фурлоу.
      И сам удивился спокойствию, прозвучавшему в его голосе. "Профессиональная подготовка", - подумал он. С отцом Рут произошел психический срыв, а его учили управляться с такими кризисами.
      - Нет, но у него есть пистолет, - ответил Моссман. В слабом голосе заместителя шерифа прозвучало отвращение.
      - Ну и как, вы дадите ему эти семь минут?
      - А как по-твоему?
      - Мне кажется, должны. Я думаю, он выполнит свое обещание. Выйдет и сдастся.
      - Семь минут и ни минутой больше!
      - Он говорил, почему хочет увидеть меня?
      - Что-то насчет Рут, и он боялся, что мы прикончим его до твоего прибытия сюда.
      - Он так и сказал?
      - Ага.
      - Он живет в какой-то выдуманной фантазии, это очевидно, - сказал Фурлоу. - Наверное, мне следует пойти и...
      - Извини, но я не могу дать ему шанс заполучить заложника.
      Фурлоу вздохнул.
      - Ты приехал сюда, - продолжал Моссман. - Вот этого он и просил. Я начну с...
      Радио в машине позади них затрещало, потом раздался голос:
      - Машина номер девять, прием.
      Моссман забрался в машину, поднес микрофон ко рту и нажал кнопку:
      - Говорит машина номер девять, прием.
      Фурлоу огляделся и узнал нескольких офицеров, укрывшихся за машинами. Он кивнул тем, с кем встретился взглядом, внезапно подумав, как странно выглядят эти люди - одновременно и знакомыми и незнакомыми; лица их были смутно различимыми в поляризованном свете, который пропускали его очки. Этих людей он часто видел в суде, многих знал по имени, но сейчас он видел их совсем по-другому.
      Еще один металлический треск раздался из радио в машине Моссмана, потом:
      - Машина номер девять, Джеку нужна информация по десять - ноль восемь. Прием.
      "Знает ли Рут о случившемся? - подумал вдруг Фурлоу. - Кто должен сообщить ей об этом... и как?"
      - Мерфи все еще там, наверху, в своем кабинете, - продолжал Моссман. Доктор Фурлоу уже здесь. Мерфи сказал, что он сдастся через семь минут. Мы подождем, пока он не выйдет. Прием.
      - Хорошо, машина номер девять. Джек уже выехал с четырьмя полицейскими. Шериф все еще в доме с коронером. Он приказал не рисковать. Если придется, примените газ. Время: два-сорок шесть. Прием.
      - Машина номер девять - семь-ноль-пять, - сказал Моссман. - Конец связи.
      Он вставил микрофон в держатель и повернулся к Фурлоу.
      - Что за каша! - воскликнул он и немного сдвинул свое бежевое сомбреро на затылок.
      - Никаких сомнений, что это он убил Адель? - спросил Фурлоу.
      - Никаких.
      - Где?
      - В их доме.
      - Как?
      - Ножом - тем большим сувенирным, которым он всегда размахивал, когда готовил барбекю.
      Фурлоу глубоко вздохнул. Конечно, все происходило, как обычно. Нож вполне логичное оружие. Он заставил себя сохранять профессиональное спокойствие и спросил:
      - Когда?
      - Около полуночи, насколько мы смогли выяснить. Кто-то вызвал скорую, но никто из них и не подумал позвонить нам сразу же. Лишь через полчаса мы оказались там, но Джо уже успел сбежать.
      - Поэтому вы в поисках его приехали сюда.
      - Ну да.
      Фурлоу покачал головой. В это мгновение один из прожекторов сместился, и Фурлоу показалось, что он увидел какой-то предмет, зависший в воздухе за окном Мерфи. Он задрал голову, следя за этим предметом, но тот, похоже, уплывал ввысь в темное небо. Фурлоу снял очки и протер глаза. Странная это была штуковина - похожая на длинный цилиндр. Наверное, почудилось его больным глазам, решил он, и, снова надев очки, вернул свое внимание к Моссману.
      - Что Джо делает там? - спросил Фурлоу. - Есть какие-нибудь предположения?
      - Звонит людям по телефону и хвастается своим поступком. Его секретаршу Неллу Хартник пришлось отправить в больницу в истерическом состоянии.
      - Он звонил... Рут?
      - Не знаю.
      И Фурлоу стал думать о Рут, впервые по-настоящему за все время, когда она отослала ему кольцо с вежливой короткой запиской (что было совсем непохоже на нее), где сообщала, что выходит замуж за Нева Хадсона. Фурлоу учился тогда в Денвере, живя на стипендию, которую ему назначил Национальный Научный Фонд.
      "Ну и дурак же я был, - подумал он. - Эта стипендия не стоила того, чтобы потерять Рут".
      Фурлоу подумал, а не позвонить ли ей, попытаться как можно более тактично сообщить ей о случившемся. Но он знал, что такую новость нельзя сообщить иначе, как резко и грубо. При подобных обстоятельствах рана, если вскрыть ее быстро, заживет, оставив минимальный шрам.
      Морено был небольшим городком, и Фурлоу знал, где работает Рут после замужества - ночной медсестрой в психиатрическом отделении госпиталя округа. Наверное, она сейчас там. Но он понимал, что телефонный звонок окажется слишком безличностным. Лучше всего лично сообщить ей.
      "И тогда я окажусь неизбежно связанным с этой трагедией, - подумал он. - А я не хочу этого".
      Фурлоу вдруг понял, что фантазирует, пытается цепляться за нечто, что раньше существовало между ним и Рут. Он вздохнул. Пусть кто-нибудь другой сообщает ей эту новость. Теперь за нее ответственность несет другой человек.
      Офицер справа от Фурлоу спросил:
      - Думаете, он пьян?
      - Видел ли ты его когда-либо с похмелья? - поинтересовался Моссман.
      Первый офицер спросил:
      - А ты видел тело?
      - Нет, - ответил Моссман, - но Джек описал его, когда звонил мне.
      - Только дайте мне сделать один прицельный выстрел в этого сукиного сына, - проворчал офицер.
      "Сейчас начнется", - подумал Фурлоу.
      Когда раздался визг шин подъезжавшей машины, он обернулся. Из машины выскочил толстяк-коротышка, напяливший брюки поверх пижамы. В руках он держал фотоаппарат со вспышкой.
      Когда фотограф нагнулся и направил на них фотоаппарат, Фурлоу отвернулся. Ослепительная вспышка осветила на мгновение улицу... потом еще раз.
      Чтобы не видеть отраженный свет, который причинил бы боль его больным глазам, Фурлоу направил взгляд вверх. В момент вспышки он еще раз увидел тот странный предмет. Он завис в воздухе примерно в десяти футах от окна Мерфи. Даже после вспышки были видны едва различимые очертания этой штуковины, точно какое-то темное облачко.
      Фурлоу зачарованно смотрел на нее. Нет, это не приводилось его поврежденным глазам. Очертания ясно просматривались, он действительно видел его! Какой-то цилиндр примерно в двадцать футов в длину и около пяти футов в диаметре. На ближайшем к окну конце цилиндра имелись полукруглые выступы, похожие на негритянские губы. Между выступами прижались две фигуры. Похоже, они направляли этот цилиндр в сторону окна Мерфи. Хотя в этом смутном свете фигуры были едва заметны, но, кажется, они человеческие - две руки, две ноги - только совсем маленькие, не больше трех футов ростом.
      Фурлоу вдруг почувствовал, как его охватывает странное возбуждение. Он знал, что видит нечто реальное, но странное, чему нельзя было подобрать объяснение. И тут одна из фигур обернулась и посмотрела на него. Фурлоу увидел блеск в глазах в темноте. Фигура подтолкнула локтем своего товарища, а потом они оба посмотрели на Фурлоу - две пары сверкающих глаз.
      "Это что, какой-то мираж?" - подумал Фурлоу.
      Он попытался проглотить комок в пересохшем горле. Ведь мираж может видеть любой человек. Моссман, стоявший рядом с ним, глядел вверх в окно Мерфи. Заместитель шерифа не мог не видеть этот странный цилиндр, висевший там (или, может, видение его), однако никак не обнаруживал это.
      К ним подошел репортер, продолжая свою работу. Фурлоу узнал этого человека: Том Ли из "Сентинел".
      - Мерфи все еще там? - спросил Ли.
      - Точно, - ответил Моссман.
      - Привет, доктор Фурлоу, - поздоровался Ли. - На что это вы так пялитесь? В то окно, где заперся Мерфи?
      Фурлоу схватил Ли за плечо. Два существа на цилиндре вернулись к управлению своей трубой и навели ее на группу офицеров. Фурлоу показал рукой в их сторону, вдруг почувствовал сильный острый запах одеколона, исходивший от репортера.
      - Том, что это там за чертовщина? - спросил Фурлоу. - Сфотографируй это.
      Обернувшись, Ли поднял взгляд.
      - Что? Что сфотографировать?
      - Ту штуковину за окном Мерфи.
      - Какую еще штуковину?
      - Разве ты не видишь нечто, висящее прямо за тем окном?
      - Мошки роятся, наверное. Их много в этом году. Они всегда собираются там, где есть свет.
      - Какой свет? - не понял Фурлоу.
      - Гм-м! Ну...
      Фурлоу сорвал свои поляризованные очки. Похожий на облачко цилиндр исчез. На его месте располагалась какая-то смутно различимая фигура, которая быстро двигалась. Он снова надел очки. И вновь увидел цилиндр с двумя фигурами на выступе. Сейчас эти фигуры навели свою трубу на вход здания.
      - Он выходит! - раздался крик слева.
      Ли чуть не сбил Фурлоу с ног, бросившись вслед за Моссманом с камерой наготове к входу в здание. За ними устремились и другие офицеры.
      Когда приземистый, уже начавший лысеть человек невысокого роста появился в освещенных прожекторами дверях конторы Мерфи, Фурлоу на мгновение застыл. Когда лучи прожекторов осветили его, он прикрыл одной рукой глаза. Фурлоу заморгал от ослепительного света. Глаза заслезились.
      Помощники шерифа плотным кольцом обступили стоявшего в дверях человека.
      Ли отошел в сторону и, подняв камеру над головой, направил ее вниз, в центр группы.
      - Дайте мне заснять его лицо, - попросил Ли. - Расступитесь немного.
      Однако офицеры не обратили внимание на него.
      И снова сверкнула вспышка фотоаппарата.
      На мгновение Фурлоу увидел лицо задержанного - маленькие мигающие глаза на круглом багровом лице. Удивительно, но в них не было страха. Узнав психолога, Мерфи пристально посмотрел на того.
      - Энди! - закричал он. - Позаботься о Руги! Слышишь? Позаботься о Руги!
      А затем лишь лысина его была видна в толпе фуражек. Его затолкали в машину, стоявшую у правого угла здания. Ли все еще вертелся вокруг, щелкая вспышкой.
      Фурлоу судорожно вздохнул. Ему казалось, словно воздух сгустился вокруг него. Когда машины отъезжали, запах толпы смешался с выхлопными газами. С опозданием он вспомнил о цилиндре у окна и, подняв глаза, увидел, что он стал подниматься вверх, исчезая в темноте ночного неба.
      Все это: видение, шум, громкие приказы - вдруг показалось ему каким-то ночным кошмаром.
      Один помощник шерифа, остановившись рядом с Фурлоу, сказал:
      - Клинт просил передать вам спасибо. Он сказал, что вы можете поговорить с Джо через пару часов - после того, как его допросит прокурор, или же утром - как вы захотите.
      Фурлоу облизнул губы. Он ощутил металлический привкус во рту.
      - Я... - начал он. - Наверное, утром. Зайду в следственный отдел и попрошу свидания с ним.
      - Похоже, это будет не такое уж простое дело, - заметил помощник шерифа. - Я передам Клинту ваши слова. - Он забрался в машину, стоявшую рядом с Фурлоу.
      Подошел Ли с наброшенным на шею фотоаппаратом. В левой руке он держал записную книжку, а в правой - огрызок карандаша.
      - Эй, док, - начал он, - верно ли то, что сказал Моссман? Мерфи не хотел выйти, пока вы не приехали сюда?
      Фурлоу кивнул и отскочил в сторону, когда патрульная машина начала разворачиваться. Этот вопрос казался совершенно бессмысленным, наверное, рожденный тем же безумием, из-за которого он оставался стоять здесь, на улице, после того, как полицейские машины на полной скорости скрылись за углом. Запах вытекшего бензина с резкой болью бил в ноздри.
      Ли что-то черкнул в записной книжке.
      - А ведь когда-то дочь Мерфи была вашей подружкой, правда? - спросил Ли.
      - Мы были друзьями, - ответил Фурлоу. Казалось, что эти слова говорил не он, а некто другой.
      - Ты видел тело? - спросил Ли.
      Фурлоу покачал головой.
      - Просто какое-то грязное кровавое месиво, - заметил Ли.
      Фурлоу хотелось бросить ему: "Это ты грязная жаждущая крови свинья!" но голос не повиновался ему. Адель Мерфи... мертва! Тела людей, умерших насильственной смертью, одинаково безобразны: неуклюжая поза, кровавые лужи, черные раны... полицейские с профессиональной отрешенностью записывают, делают замеры, задают вопросы... Сейчас Фурлоу чувствовал, как его собственная профессиональная отрешенность покидает его. Тело, о котором Ли говорил с таким жадным интересом, это тело было человека, которого знал Фурлоу - матерью женщины, которую он любил... и все еще любит.
      Фурлоу признался себе в этом сейчас, вспоминая Адель Мерфи, ее удивительно спокойное выражение глаз, так похожие на глаза Рут... оценивающие взгляды, которые она бросала на него, прикидывая, подойдет ли ее дочери такой, как он, муж. Но и это тоже давно кончилось. И кончилось первым.