- Это ты?
      - А ты кого ожидал? Генерального хирурга?
      - Не смешно.
      Рэмси коснулся его лба тыльной стороной ладони.
      - Морозит?
      Гарсия прокашлялся.
      - Немного. Это после чертовых декальцифицирующих уколов.
      Рэмси поглядел на расписание инъекций, подвешенное Спарроу над кроватью.
      - Самое время делать следующие уколы: декарбонатный и дефосфатный. А через час еще один - десульфатный. - Он прошел к медшкафчику у противоположной стены, заметил, что Спарроу уложил уже необходимые шприцы на стерильной вате, проверил этикетки.
      - Что вы там делали? - спросил Гарсия.
      Рэмси подошел с приготовленными шприцами и сказал:
      - Закачали новый балласт в "слизняка". Повернись-ка.
      - Этот в левую руку, - указал Гарсия. Он протянул руку, проследил, как Рэмси продезинфицировал участок кожи, сделал укол и уложил шприц в аптечку.
      После всего Гарсия спросил:
      - Ну что, разгадал ты со своей черной коробочкой капитана?
      Рэмси застыл на месте. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и повернулся к Гарсии.
      - Что ты имеешь в виду?
      Лицо Гарсии перекосило усмешкой.
      - Только не строй из себя невинного младенца, Джонни. Ты знаешь меня. Я их тех, кто способен заменить тебя в электронной мастерской, если ты будешь в отключке.
      - Но...
      - У меня хобби такое - вскрывать замки и заходить. - Гарсия подложил руки под голову, скривившись, когда пришлось шевельнуть левой рукой. - Не стоило искушать такого парня, как я. Слыхал про ящик Пандоры? - Рэмси смочил языком пересохшие губы.
      - Ты имеешь в виду аппаратуру для дальнего зондирования?
      - Старик, ты что, не понял, твое дело швах. - Он испытующе поглядел на Рэмси. - Это устройство в коробке лишь для того, чтобы замылить глаза капитану. Не знаю как, но...
      - Ладно, давай завяжем про это, - предложил Рэмси. - Ты...
      - И я подверг эту штуку испытанию.
      - Испытал?
      - Ты чертовски упрямый тип, Джонни. Если бы я не...
      - Начни с начала, - устало сказал Рэмси. - Хочу знать, что ты думаешь про все это.
      - Довольно-таки много, - ответил Гарсия и лег поудобней.
      Рэмси взял стул и подсел ближе.
      - С самого начала, - начал Гарсия, - ты не посвятил меня во все эти тайны с черной коробкой. С твоей стороны это было ошибкой. Любой нормальный электронщик всегда переполнен желанием похвастаться своими цацками перед другими, знающими в этом толк, кто говорит на одном жаргоне с ним. - Уголки губ Гарсии натянула улыбка. - Кстати, ты не употребляешь жаргона.
      - И что с того?
      - Следовательно, на борту нет никого, кто пользовался бы твоим личным жаргоном.
      - И потому ты решил, что я шпион?
      Гарсия покачал головой.
      - Я никогда не считал тебя шпионом. - Он нахмурился. - Извини. Наверно, я смог бы предотвратить эту твою несчастную стычку с Лесом. Но я все время был уверен, что ты не шпион.
      - Откуда такая уверенность?
      - Твоя ирония неуместна. - Гарсия поколебался. - К тому же - моя жена, - это двоюродная сестра коммандера Гедсена с "Дельфина". На Геда огромное впечатление произвел один парень по прозвищу Долговязый Джон Рэмси из ПсиБю, который вытащил их из больших неприятностей, когда у них накрылась кислородная система. Он рассказывал, что этот Рэмси на ходу сымпровизировал "вампиры" и проделал эффектные штучки с ангидразой, о чем не писалось в книжках. Он считал, что этот Рэмси спас им всем жизнь.
      - И отсюда ты решил, что я тот самый Рэмси?
      - Гед был _чертовски_ поражен этим Долговязым Джоном Рэмси, кроме одного: он говорил, что рыжий сукин сын действовал всем на нервы своим всезнайством.
      - Но в мире полно рыжих...
      - А как же! - Гарсия покачал головой. - Ты из ПсиБю. И только две вещи на нашей плавучей канализационной трубе интересуют тебя больше всего остального: капитан и черная коробка в твоей каюте. Потому-то я и вскрыл ее.
      Рэмси через силу пытался оставаться бесстрастным.
      - И?
      На лице Гарсии появилась таинственная усмешка.
      - Там было отдельное записывающее устройство, сопряженное с таймером. Я скопировал четыре из твоих лент и проверил назад по времени, что мы тогда делали.
      - И что это тебе показало?
      - Когда капитан спал, линии на твоих графиках выравнивались. И это каждый раз.
      Рэмси вздрогнул, но не сказал ни слова.
      - Но мне надо было главное, основное доказательство. Дважды, когда капитан калечился - когда его ударило током, и когда он счесал кожу на лодыжке - я заметил точное время. Так вот, именно в эти моменты линии графиков на твоих лентах зашкаливали.
      Рэмси про себя промотал ленты назад; теперь его тогдашние недоумения объяснились.
      - Умно.
      - Спасибо, старик. Я тоже так о себе подумал.
      - И что это доказывает?
      Гарсия поднял брови.
      - Это доказывает, что ты записываешь какие-то внутренние реакции капитана. А только одну разновидность парней интересует, что тикает в человеке.
      - Ну?
      - И это элементарно приписывает тебя к головокопателям.
      Рэмси улыбнулся, пусть и невольно. "Ну вот, меня и умыли, - подумал он. - Хорошо еще, что я в приличной компании".
      - Не думаю, что буду тебя выдавать, - сказал Гарсия. - Представление еще до конца не выдохлось. Мне следует помнить, что надо благодарить ПсиБю за одно из самых увлекательных путешествий в своей жизни.
      - Мне кажется, что ты хочешь вмешаться в действие.
      - Боже упаси, нет! У меня всегда имеется своя роль. Но одно, старик, я должен сказать. Не стоит подцеплять нашего Сэвви Спарроу на крючок.
      - Не понял?
      - Это он режиссер всего спектакля. Знаешь ты это или нет, но это он следит за ходом сценария.
      Рэмси подавил неприятное чувство беспокойства.
      - И поэтому ты не хочешь меня выдавать?
      - Естественно, ты правильно все понял. - В голосе Гарсии появились низкие, звенящие злостью нотки. - А теперь делай мне следующий укол и уматывай к чертовой бабушке! Меня уже начинает доставать твое чувство превосходства.
      Рэмси почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он пару раз глубоко вздохнул и встал на ноги.
      Гарсия делано перевернулся на живот и прохрипел, прижав губы к подушке:
      - На этот раз, старик, в левую ягодицу. Только не разряди на мне свою злость.
      Рэмси прошел к шкафчику с препаратами, вернулся со шприцом и сделал укол.
      - Совсем не больно, - удивился Гарсия. - У тебя железные нервы.
      Рэмси прошел к кровати, положив шприцы на место.
      - Так какое чувство превосходства? - требовательно спросил он.
      Гарсия перекатился на спину, скорчил гримасу, и сказал:
      - Я не имею в виду, что тебе не нравится Лес или я, но, ради Бога, жизнью своей ты обязан...
      - Хватит! - прорычал Рэмси. - Ты говорил здесь о превосходстве. Любой придурок будет говорить тут о превосходстве...
      - Ну ты и сказанул. У всех нас есть свои маленькие недостатки. В том числе и у юного энсина...
      - Ты имел в виду нечто другое, - нахмурился Рэмси.
      - Да, имел, - согласно кивнул Гарсия. - Скорее всего, ты просто хотел стать в нашей банде своим. Вопреки... - он замолк.
      - Вопреки чему?
      - Своей второй работе.
      - Может и потому... - ответил Рэмси.
      Гарсия отмахнулся.
      - Я никогда над этим не задумывался. Но в этом есть смысл. Вы, психмены, должны быть чертовски одинокими. Все ваши приятели - не по профессии - всегда настороже, чтобы не попасться к вам же в когти.
      Рэмси сунул руки в карманы брюк.
      - С чего это такое плохое мнение о психологах?
      - Наблюдал за вашими операциями, док.
      Рэмси фыркнул.
      - Ты же никогда не видел, как я провожу операции. - Он подвинул стул к кровати Гарсии и уселся. - Ты хотел поговорить серьезно.
      Гарсия приподнялся на локте.
      - Смотри, старина, я действительно...
      - Твоя тайна вышла наружу, - сказал Рэмси.
      Гарсия побледнел.
      - Что... ты... имеешь... в виду?
      - Сейчас ты ведешь себя и действуешь, как человек под страхом лишения жизни, более ужасным, чем даже страх перед смертью. Ты пытаешься изобразить из себя жертву, как будто тебя собираются наказывать... - Рэмси замолк и пристально поглядел на Гарсию.
      - Ну?
      - До этого я как-то не обращал на это внимания. Джо, ты связан каким-то образом со смертью лейтенанта из Безопасности?
      Гарсия упал на подушку.
      - Нет.
      - И даже косвенно?
      - Я ничего не знал о нем, пока мы не нашли тело.
      Рэмси уже собрался кивнуть, но тут к нему пришла мысль: "Погоди, ведь это не прямой ответ. Это только увертка, отговорка, похожая на ответ". Он сказал:
      - Ты предпочитаешь лгать косвенным образом?
      Гарсия уставился в потолок, губы сомкнулись в твердую линию.
      - Ладно, Джо. Поговорим о чем-нибудь еще.
      - А почему бы не поговорить о тебе самом?
      - Ты для меня слишком приятный собеседник. Скажи, Джо, только не как психологу, что просматривается через твою притворную стенку неадекватной агрессивности...
      - Вот посмотри, парень. - Гарсия повернул голову на подушке так, чтобы глядеть прямо на Рэмси. - Вот ты пришел за мной, когда я ремонтировал "слизняка". С твоей стороны это был напрасный, бойскаутский поступок, если можно так выразиться, и я поблагодарил тебя, когда мы возвратились, но...
      - Поблагодарил меня?
      - А, я и забыл, ты свалял дурака с напором моющего средства, и при этом твоя аппаратура связи отключилась. Бывает. Так вот, тогда я сказал нечто вроде того, что поступок твой был ненужным. В случае опасности я мог бы выбраться из "слизняка", прорубил бы стенку... Так что мы...
      - С чем ты мог выбраться?
      - Не понял.
      - Перед тем, как надеть гидрокостюм, ты вывернул карманы. Твой нож оставался здесь, в шкафчике, когда я был готов выйти наружу. Так с чем ты собирался прорваться из "слизняка" - с куском пластыря?
      Смуглое лицо Гарсии побледнело.
      - Валяй, продолжай, - предложил Рэмси.
      - Ты выстроил свою роль еще круче, чем даже собирался вначале, Джонни. Кто писал для тебя сценарий?
      - Все потому, что ты никогда не видел моих операций. А сейчас я хочу задать тебе вопрос. Хотелось бы получить прямой ответ и немедленно. Хорошо?
      Гарсия слабо усмехнулся.
      - Договорились.
      - Что есть в этой службе, что по-настоящему "давит" на подводника?
      - Ничего на нас не давит, - ответил Гарсия. Мы любим свою работу. Во всем мире ничего не может сравниться с подводными буксировщиками. Ты будто играешь с пантерой, ловя ее за хвост.
      - Я серьезно, Джо. Я ищу нечто внутри тебя, что закупорено и не может найти выхода. Мне кажется, я знаю, что это такое, только хотелось бы услыхать об этом от кого-нибудь еще. Например, от такого, как ты, что разбирается и в людях, и в подлодках. Мне кажется, что раньше мы искали не в том направлении.
      - Что ты хочешь знать?
      - Я не собираюсь тебе подсказывать. Хочу знать, что есть такого в этой службе, что по-настоящему жжет твою задницу, о чем вы предпочитаете не говорить даже среди своих.
      Гарсия снова оперся на локоть. Он поморщился, когда двинул рукой, куда перед тем делались уколы.
      - Хорошо, Джонни-малыш. Ты заслуживаешь прямого ответа хотя бы за то, что парень ты наблюдательный: нож и все такое. Ты видел, как мы уходили в плавание?
      - Да.
      - Выползали, как змеи. Тебе могло показаться, что так заведено.
      - Это требования Безопасности.
      - Да к чертовой матери Безопасность. Или эти тупицы до сих пор представляют, будто "восточные" понятия не имеют о размещении наших баз?
      Рэмси покачал головой.
      - Ну ладно, допустим, Безопасность уверена, что "восточные" знают, _где находятся_ наши базы. Если они получили наше шифрованное послание, они подтвердят эту уверенность.
      - Они и без того знают об этом. Все эти игры в "казаки-разбойники" это для придурков. Единственная причина, по которой стаи "восточных" не сторожат выходы из всех наших пяти баз - это морское и воздушное патрулирование.
      - Пяти?
      - Пять баз, Джонни. Об этом знает любой подводник. Знают капитаны, значит знают и моряки. Это лишь Безопасность может умалчивать...
      - Я тебя не понимаю, Джо. Извини.
      - Джонни, скажем, ты единственный на борту умеешь управлять кораблем. Остальные разбираются в чем-то остальном. Допустим, в реакторах. Для тебя, Джонни, вопрос жизни и смерти знать, что медцентр по лучевой болезни находится на другом конце Чарлстонского короткого тоннеля, что тоннель этот выходит в Чарлстонскую бухту уже за молом, в сотне футов слева...
      - Я понял, что ты имеешь в виду. Значит, у нас пять баз.
      - Вообще-то было шесть. Но "восточные" устроили диверсию на одном из наших подводных крейсеров, и тот взорвался, проходя тоннель - как проходили и мы сами. Сейчас мы имеем там кратер Тела Христова...
      - Погоди! - Рэмси потряс головой. - Но ведь это была "восточная" ракета!
      - Дерьмо собачье! И от него так просто не отмоешься, Джонни. Невозможно объяснить, каким образом эта ракета пробила нашу "совершеннейшую" автоматизированную систему защиты и плюхнулась прямиком в тоннель.
      - Как это, в тоннель?
      - Джонни, я был там. Как и другие ребята-подводники. Пусть Безопасность вешает лапшу на уши кому другому, только не нам. Ты не скажешь мне, как это ракета, наводимая из Сибири, пусть даже и случайно попадает в Техасе прямиком в яблочко? Уж слишком притянуто за уши.
      Он откинулся на подушку.
      - Допустим, что я согласен с твоими доводами, - сказал Рэмси. - Но как быть с моим главным вопросом?
      - Ты все еще собираешься влезть в мои мысли?
      - Я хочу получить ответ на свой вопрос.
      Гарсия уставился в потолок.
      - Ладно, Джонни. На твой вопрос можно ответить приблизительно следующее: во всех службах есть люди - не только на подводных лодках которые настолько больны от войны - войны год за годом, год за годом настолько больны от вечного страха, что им уже безразлично что-то другое. Смерть? Старинная подруга, живущая по-соседству, за переборкой. И предпочтительным становится уже совершенно противоположное. Например, хочется плевать на свои обязанности, хочется, чтобы выиграла другая сторона. Пусть побеждает кто угодно, лишь бы остановить, прекратить это дело - кровавое, глупое и бесконечное.
      Голос его затих, и Гарсия отвернулся, уставившись в стенку.
      - Но ведь это же безумие, - прошептал Рэмси.
      - Вот именно, - тихо сказал Гарсия. - Не станешь же ты доказывать, что война дело разумное. Ведь мы люди, что бы это ни значило. Если безумие это образец для поведения, тогда все мы и ты мало кого найдем, кто понимал бы это противоречие. И вот тогда небольшие остатки здравого смысла, когда везде льется кровь, будут проявляться совершенно иным образом.
      - Каким?
      - Как у нашего капитана. Ты видел, как он молился за души тех, кого убил. Вот это и есть остатки здравого смысла, нормальности. Ты можешь почувствовать это. - Он устремил горящие глаза на Рэмси. - Ты когда-нибудь думал про то, какие они - эти парни? Черт побери! Не могут же они слишком отличаться от нас! У них есть жены, дети, любимые, надежды и страхи. Я точно знаю, имеются люди, которые думают про эту долбаную войну то же самое, что и мы, их враги. - Голос его стал громче. - Ничего! Главное сказать. Это как боль в груди, которая никак не кончается, а только накапливается и накапливается.
      - Джо, спокойней.
      Гарсия расслабился.
      - Все в порядке.
      - Это все военный синдром, давление войны, - сказал Рэмси. - О чем-то подобном я и думал. - Он вздрогнул. - Нет, скорее всего ты говоришь о том же самом.
      - Каком том же?
      - Каким-то образом это может быть связано с инстинктом смерти.
      - Ой, для таких, как я, это слишком заумно.
      - Я этого не говорил.
      - Но предположил, Джонни-малыш. Еще один из ваших эзотерических нонсенсов. Я изучал психологию. Читал и старых, и новых мастеров: Фрейда, Юнга, Адлера, Фримана, Лози, Кмисая. Я искал ответы, а нашел лишь толкования, оговорки. Но жаргон я знаю.
      - Тогда ты знаешь и про "инстинкт смерти".
      - А как же, Джонни. И "восточные", и мы - все слепо прут к тотальному уничтожению. Ты это хотел мне сказать?
      - Нет, не совсем то. Я думал про другое. Но, может, я ошибался.
      - А может, и я хочу быть слепым.
      - Да. Мы слишком рано перескочили к другим проблемам, Джо. Ты мне не ответил. Готов ты мне сказать, что это "восточные" сделали тебе предложение делать грязные делишки для них?
      Гарсия холодно поглядел на него.
      - Надеюсь, что мы оба будем жариться в аду, - сказал он, четко выговаривая слова.
      Рэмси поднялся.
      - Ты мне очень помог, Джо. Но тебе и вправду надо отдохнуть.
      Он отключил кварцевую лампу над кроватью и пошел к двери.
      - Ты думаешь, что я "спящий" агент? - спросил Гарсия.
      Не поворачиваясь, Рэмси ответил:
      - А разве "спящий" полезет получать сверхдозу радиации, чтобы укрыть нас от врагов?
      - Возможно, - ответил Гарсия. - Если ему осточертела его работа, и он устал от войны так же, как и я.
      "И это именно тот ответ, которого я боялся", - подумал Рэмси. Он сказал:
      - Отдыхай.
      - Чтоб тебя черти разодрали.
      Рэмси вышел в коридор и внезапно заметил, что этот серый проход не ведет никуда. Он подумал: "Мой собственный мир катится к шизофрении. Безопасность! Их задача - сделать нас еще большими шизоидами, разрушить как можно больше коммуникативных связей". Он опять повернулся, чтобы посмотреть на Гарсию. Тот повернулся на бок и глядел в стенку. "Вот почему так важно принадлежать к группе Сэвви Спарроу. Здесь есть островок здравого смысла".
      Тут он вспомнил Хеппнера, сошедшего с ума электроника. "Если ты не можешь быть вместе, и не можешь уйти - что тогда?"
      И форма, и содержание вопроса стали преобразовываться в сознании Рэмси.
      Он направился на центральный пост. Помещение показалось ему громадным: тепло, горят красные и зеленые огоньки, свистящий шум двигателей, легкий запах озона и масла, протекающего в глубоко скрытых системах, запахи, которые не могли полностью поглотить никакие фильтры.
      Спарроу стоял у штурвала, совершенно истощенная фигура, одежда болталась на нем мешком. Внезапно до Рэмси дошло, что капитан страшно потерял в весе, хотя, вроде бы, для этого не было никакого повода.
      - Как там Джо? - спросил Спарроу, не поворачиваясь.
      "Он увидал мое отражение на приборном стекле, - подумал Рэмси. - От него ничего не уйдет".
      - Похоже, что с ним все будет в порядке, - ответил Рэмси. - Его "вампир" показывает отрицательное поглощение. Наверное, он немного облысеет, и, конечно, его ждут приступы тошноты.
      - Мы высадим его в Чарлстоне, - сказал Спарроу. - "Вампир" ничего не может сказать, как там у него с костным мозгом. Главное, чтобы не было слишком поздно.
      - Пока что все говорит за то, что он выкарабкается. Ионы кальция заменятся на незараженные. По сульфатам показатели отрицательные. Так что с ним все будет хорошо.
      - Дай Бог, Джонни. Я проплавал с ним долгое время, и потому мне не хотелось бы его терять.
      - Он знает об этом, капитан.
      Спарроу обернулся, сделал странный, плавный жест рукой, улыбнулся.
      - Догадываюсь, что так оно и было.
      А Рэмси подумал: "Ты не можешь сказать мужчине, что любишь его. Нет, если ты сам мужчина. Еще одна проблема. У нас нет подходящего слова, которое не переходило бы на секс". Он спросил:
      - А где Лес?
      - Пошел немного отдохнуть. Двадцать минут назад мы вышли в Арктическое течение.
      Рэмси направился к своему посту у локационного пульта, положил руку на вентиль воздухообменника. В голове клубились мысли. После разговора с Гарсией он будто бы поднялся к поверхности, давление внутри головы уменьшилось.
      - Через час Лес заступит на вахту, - сказал Спарроу. - Пока же я справляюсь и сам. Ты придешь через три часа. Будем уплотнять расписание, пока нет Джо.
      - Хорошо, капитан.
      Он направился к себе в каюту и вдруг понял, что чертовски устал. Ему было не до телеметрии и лент с записями. Он и так знал, что там увидит: железное самообладание, самоконтроль, выдающие себя за нормальность. Но может это и была нормальность. Он заснул, даже не раздеваясь.
      "Рэм" пробирался на юго-запад, в родные воды, стрелки таймера продолжали отсчитывать дни. Монотонная смена вахт среди холодных труб, циферблатов, рычагов, вентилей, мигающих ламп и жужжания приборов. Те же самые лица и те же самые опасности.
      Но даже и риск может надоесть.
      Далекий звук винтов в зоне, где все звуки означают "охотника".
      Ждать и слушать. Пробираться вперед на самой малой скорости. Ждать и слушать. Опять проползти на несколько миль. Ждать и слушать. Далекие звуки исчезли. "Рем" наращивает скорость, следя за происходящим вокруг красными глазками локаторов и сонара.
      Гарсия поднялся уже на четвертый день - выглядел он угрюмо и злобно, особенно, когда рядом был Рэмси.
      Буксировщик, не смотря ни на что, держал путь в безопасные для себя воды, таща за собой упирающегося "слизняка" - приз, уведенный из-под носа у самой смерти.
      И особенное напряжение - новый род давления - влияло на поведение экипажа "Рэма". Оно как бы говорило: "Мы собираемся сделать это... Мы собираемся сделать это... Мы уже почти сделали это...
      Разве не мы?"
      Рэмси спал в своей койке, сражаясь с безмолвным кошмаром, в котором Спарроу, Гарсия и Боннет внезапно поворачивались к нему, и у всех были лица безумного Хеппнера.
      Медленно, очень медленно кошмар покинул его, оставив лежать неподвижно в схожей с материнской утробой неподвижности подлодки.
      Неподвижность!
      Рэмси уселся на койке, уже полностью проснувшись. Все его чувства буквально кричали о присутствии странного, чужеродного элемента: спокойствия. Он взял себя в руки и включил бра над койкой. Свет был тусклым - значит, они шли на аварийных аккумуляторах.
      - Джонни! - Голос Спарроу в настенном динамике.
      - Я здесь, капитан.
      - Немедленно в мастерскую. У нас неприятности с реактором.
      - Бегу.
      Ноги сами вскочили в туфли. Рэмси выключил свет, выскочил в дверь, наверх по лестнице, перескакивая по две ступени за раз, потом вниз по проходу, в мастерскую, где сразу же включил переговорное устройство.
      - Я на месте, капитан. Что-то серьезное?
      Ответил Боннет.
      - Авария на всю катушку.
      - Где капитан?
      - Впереди, вместе с Джо.
      - Но ведь Джо нельзя там ни в коем случае находиться. Он еще "остывает".
      - Это случилось на его вахте. Ты же знаешь, как...
      - Джонни! - Голос Спарроу в интеркоме.
      - Здесь.
      - Переводи мастерскую на минимум потребления энергии и беги вперед.
      - Есть.
      Рэмси обнаружил, что руки уже сами знают, за какой тумблер взяться. Он благословил долгие часы упорных тренировок на макете. Но сейчас произошло то, о чем говорил куратор Рид: "На подлодке нет такого понятия как маленькая, небольшая авария". На всякий случай Рэмси снова оглядел все вокруг: лампы готовности горят янтарным светом, все штекера отключены, главный рубильник отключен, индикатор релейной цепи связи с центральным постом горит зеленым. Он включил ларингофон:
      - Лес, все на тебе.
      - Беги уже.
      И он выбежал в дверь, повернул в центральный проход, через помещение поста управления, даже не глянув на Боннета и на центральные мостки машинного отделения. Здесь тихо гудел всего один электромотор: аккумуляторы позволяли лишь самый тихий ход.
      Гарсия стоял рядом со входом в тоннель, ведущий к реактору. Его руки дергали молнию скафандра антирадиационной защиты.
      Первой мыслью Рэмси было: "Что случилось со Спарроу? Он не мог послать Джо туда!" Но потом он все понял.
      Рядом с Гарсией был захват наконечника шланга с моющим средством. Спарроу стоял в футах двадцати, на нижних мостках. Пространство между ними было все запачкано пятнами пены. Как только капитан попытался сделать шаг вперед, Гарсия бросил молнию и схватился за шланг.
      - Оставайтесь на месте!
      Голос Гарсии звучал металлическим эхом, и Рэмси понял, что тот говорит в микрофон своего скафандра.
      Гарсия направил наконечник шланга на Спарроу.
      - Еще шаг, и снова испытаете эту дрянь на вкус.
      Рэмси прошел к левой вертикальной лестнице, спустился к Спарроу. Он увидел, что весь перед одежды Спарроу был в пятнах пены, и догадался, что может сделать с человеком струя, бьющая под высоким давлением.
      - Набросимся на него, капитан? - спросил он. - Я мог бы спуститься.
      - О, а это, случаем, не головокопатель? - спросил Гарсия. Молния на скафандре уже пустила. Пластина кварцевого стекла на шлеме скафандра поблескивала, будто глаз циклопа.
      Спарроу взглянул на Рэмси, потом повернулся к Гарсии спиной.
      - Пока у него шланг, мы ничего не сможем сделать. Придется согласиться на его условия.
      - Пусть и головокопатель соглашается, - сказал Гарсия. Его голос гремел из динамика на переборке. - Это его прерогатива.
      - Ведь Джо всего четыре дня назад получил уже дозу облучения, - заметил Рэмси.
      - Это мое представление! - сказал Гарсия. - Это моя роль. Я собираюсь зайти в тоннель, и ничто не сможет меня остановить. К тому же я знаю эту часть лодки лучше всех.
      Рэмси глянул на открытую дверь в тоннель и вдруг вспомнил, что это тот самый, где они нашли мертвого офицера Безопасности.
      Гарсия уже наполовину повернулся к ходу в тоннель.
      - Остановись, Джо! - загремел Спарроу. - Это приказ! - Он резко рванул вперед, но тут же был отброшен тугой струей из шланга.
      Рэмси за его спиной тоже получил свою порцию, поскользнулся и упал на колени. В то время, как он поднимался на ноги, Гарсия исчез в тоннеле, закрывая за собой ход.
      - Он взял с собой ломик, собираясь завернуть запоры изнутри, чтобы мы не пошли за ним.
      Они услыхали скрежет металла по металлу.
      Голос Гарсии пришел из стенного динамика.
      - Правильно, капитан. Вы не сможете со своими ребятами помешать мне сыграть мою роль. Зато у вас есть места в переднем ряду, так что наслаждайтесь представлением.
      - Он успел запереть дверь? - спросил Рэмси.
      Спарроу, скользя на пене, подобрался к ходу, проверил запоры.
      - Завертки затянуты.
      - Он что, с ума сошел?
      - Да нет же! - заорал на него Спарроу. - Авария реактора. Вот он и помчался сделать все, что можно!
      Рэмси глянул на радиометр над ходом в тоннель и заметил, что его стрелка была в красном секторе.
      - Капитан, здесь "горячо"!
      Спарроу хлопнул рукой по прибору, стрелка отошла назад, указывая на семичасовый предел пребывания в этой зоне.
      - Заклинило, когда он открывал ход! - Он метнулся к ящику с инструментом. - Джо! Ты меня слышишь?!
      - А как же, капитан! Не надо так кричать. Я пока еще в тоннеле.
      - Джо! Неподчинение приказу - это серьезный проступок!
      В динамике загрохотал смех Гарсии:
      - Ладно, шкип, заведите на меня дело!
      - Что случилось в реакторном отсеке? - спросил Рэмси.
      Спарроу стал вытаскивать инструмент из ящика.
      - Весь мой ремонт пошел к чертям собачьим. Болты снова срезало. Весь реактор пополз влево и заклинил систему дистанционного управления. - Он глянул на часы. - Заряда аккумуляторов нам хватит еще на полчаса. Когда рули глубины перестанут удерживать нас на одной глубине, нам конец. И многое зависит от реактора. Если повезет - критической массы не получится. А если не повезет - вся лодка будет заражена, а мы вместе с ней. Это долгое умирание...
      - Но если Джо и выживет, его все равно не достанешь, - сказал Рэмси. Даже если он и рискнет...
      - Идиот! - заорал Спарроу. - Что это за намеки? Ты что, не понимаешь, есть только одна возможность - поставить реактор на место.
      В голове Рэмси пульсировала только одна мысль: "Я сделал это! Я пробил его железное самообладание! Теперь его эмоции будут нормальными!"
      - Капитан! - Голос Боннета в интеркоме.
      - Да? - ответил Спарроу в свой ларингофон.
      - Я подключился к боковым телекамерам в реакторном отсеке... Господи! Джо! Убирайся оттуда! Капитан, он уже в реакторном отсеке!
      - Этого я и опасался, - пробормотал Спарроу. - Отче наш, защити его. Он уставился на дверь, ведущую в тоннель. - "Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла..." [Псалом 22: 1-3]
      - А теперь послушайте! - В динамике на переборке раздался голос Гарсии. - Я могу оставаться здесь минут пятнадцать. Когда я освобожу устройство дистанционного управления, будьте готовы сразу же его испытать.
      - Обязательно, Джо, - прошептал Спарроу.
      Он открыл панель на передней переборке, проверил возможность работы левого манипулятора. Когда он включил тумблер, индикаторные лампочки загорелись красным.
      - Практически, он уже мертв, - сказал Рэмси.
      - Заткнись! - прорычал Спарроу. - Лучше подключи главный экран к телекамерам реакторного отсека.
      Рэмси бросился выполнять приказ. Экран ожил. На нем был неуклюжий в своем скафандре Гарсия. Он согнулся в три погибели, пытаясь поставить реактор на место с помощью домкрата. Медленно-медленно смертельно опасный блок возвращался на свое место на фундаменте. Они чувствовали, как Боннет управляет рулями, чтобы выровнять перемещение масс.
      Спарроу нагнулся над инструментальным ящиком, который он взял из хранилища в переборке и вытащил большой торцевой ключ.
      - Давай попробуем сломать один из запоров.
      - Нижние завертки он затянуть не мог, - сказал Рэмси. - Ломаем верхние!..
      Спарроу вставил ключ в головку верхнего запора.