– Отведите ее в мою рабочую комнату! – Одрейд посмотрела на Беллонду, взгляд ее казался почти диким. – Она что-то говорила?
– Мать Дортьюла больна, – сказала послушница.
«Больна? Самое неправдоподобное, что можно сказать о Почтенной Матери».
– Не торопись с суждениями.
Это было сказано Беллондой-Ментатом, Беллондой, бывшей врагом романтизма и бурной фантазии.
– Пусть сюда поднимется Там в качестве наблюдателя, – распорядилась Одрейд.
Дортуйла вошла, опираясь на трость. Финтил и Сгрегги помогали ей. Но взгляд Дортьюлы был тверд, вокруг она смотрела оценивающе. Капюшон был отброшен на плечи; волосы ее были темно-каштановыми, цвета старого черного дерева, а в голосе ее, когда она заговорила, чувствовалась глубокая усталость:
– Я сделала все, как вы приказали. Преподобная Мать.
Когда Финтил и Стрегги покинули комнату, Дортьюла без приглашения опустилась на стул рядом с Беллондой, бросила быстрый взгляд на Шиану и Тамалан, сидевших по левую руку от нее, потом тяжело посмотрела на Одрейд:
– Они встретятся с вами на Перекрестке. Они думают, что выбор места был сделан ими самими, и ваша Королева-Паучиха тоже там!
– Как скоро? – спросила Шиана.
– Они хотят назначить встречу примерно через сто Стандартных дней, считая с сегодняшнего дня. Я могу назвать более точный срок, если нужно.
– Почему так долго? – спросила Одрейд.
– По моему мнению? Они хотят использовать время для того, чтобы увеличить военный потенциал Перекрестка.
– Каковы гарантии? – Тамалан, как всегда, была немногословна.
– Дортуйла, что с тобой произошло? – Одрейд была потрясена слабостью тела, столь очевидной в сидящей перед ней женщине.
– Они применили ко мне жесткие методы. Но это неважно. Важны только приготовления. Насколько им можно верить, они обещают безопасность на планете и за ее пределами. Не верьте этому. Вам позволено иметь небольшой эскорт слуг, не более пяти. Нужно принять во внимание, что они убьют всех, кто будет сопровождать вас, хотя… быть может, я объяснила им, что это ошибка.
– Они ожидают, что я привезу им капитуляцию Бене Джессерит? – никогда еще голос Одрейд не звучал так холодно. Слова Дортуйлы бросали новый свет на трагедию.
– Таков был подтекст.
– Сестры, которые были с тобой?.. – спросила Шиана.
Дортуйла коснулась рукой лба-обычный жест Сестер:
– Они все здесь. Мы согласны, что Чтимые Матры должны быть наказаны.
– Мертвы? – с трудом выдавила Одрейд, почти не разжимая губ.
– Они таким образом попытались заставить меня вступить в их ряды. «Видишь? Мы убьем еще одну, если ты не согласишься». Я сказала им, чтобы они убили нас всех и покончили с этим, и расстались с мыслью о встрече с Преподобной Матерью. Они не приняли этого, пока не был убит последний заложник.
– Ты разделила их память? – спросила Тамалан. Да, с приближением смерти это стало все больше занимать Там.
– Пытаясь убедить себя, что они мертвы. В конце концов, почему бы вам не знать всего? Эти женщины просто гротескны! Они держат в клетках Футаров. Тела моих Сестер были брошены в клетки, и Футары их сожрали. Паучья Королева – какое верное прозвище – заставила меня смотреть на это.
– Отвратительно! – сказала Беллонда.
Дортьюла вздохнула:
– Они, разумеется, не знали, что в моей Иной Памяти есть картины и пострашнее.
– Они пытались воздействовать на твои чувства – использовать твою чувствительность, – заметила Одрейд. – Как глупо. Они были удивлены, когда не получили от тебя той реакции, которой ждали?
– Я бы сказала, опечалены. Думаю, они уже видели ту же реакцию от других. Я сказала им, что этот способ получения удобрений не хуже других. Похоже, это их разозлило.
– Каннибализм, – пробормотала Тамалан.
– Так только кажется, – ответила Дортуйла, – Футары определенно не люди. Просто прирученные дикие звери.
– И никаких Управляющих? – спросила Одрейд.
– Я ни одного не видела. Футары говорили. Они сказали: «Есть!» – прежде, чем начали есть, а еще кричали Чтимым Матрам: «Вы голодные?» И прочее такое. Важнее то, что произошло после того, как они поели…
Дортуйла закашлялась.
– Они пробовалди яды, – с трудом проговорила она, – Глупые женщины!
Отдышавшись, Дортуйла продолжила:
– Футар подошел к решетке клетки после этого… пиршества? Он посмотрел на Паучью Королеву и завизжал. Я никогда не слышала такого звука. От него мороз пробегал по коже! Все Чтимые Матры, бывшие в комнате, застыли, и я могла бы поклясться, что они были до смерти перепуганы.
Шиана коснулась руки Дортуйлы:
– Хищник, обездвиживающий добычу?
– Несомненно. Все характеристики Голоса налицо. Их удивило, что я не оцепенела.
– Реакция Чтимых Матр? – спросила Беллонда. – Верно, Ментат и должен был потребовать этих сведений.
– Общая сумятица, когда они обрели дар речи. Многие требовали у Великой Чтимой Матры, чтобы она уничтожила Футаров. Она смотрела на все это более спокойно. «Слишком ценны живыми», – вот что она заявила.
– Обнадеживающий знак, – сказала Тамалан.
Одрейд взглянула на Беллонду:
– Я поручу Стрегги привести сюда Башара. Возражения?
Беллонда коротко кивнула. Они знали, что это нужно предпринять вне зависимости от намерений самого Тега.
Одрейд обратилась к Дортуйле:
– Я хочу, чтобы ты жила в моих собственных покоях для гостей. Мы доставим, тебе Сакс. Заказывай все, что будет нужно, и приготовься к заседанию Большого Совета. Ты – специальный советник.
Дортуйла заговорила, с трудом поднимаясь на ноги:
– Я не спала почти пятнадцать дней, и мне нужна будет особая пища.
– Шиана, проследи за этим и отправь наверх Сакс. Там, останься с Башаром и Стрегги. Регулярные отчеты. Он захочет отправиться в военный городок, чтобы самому за всем проследить. Обеспечьте ему связь с Дунканом. Ничто не должно им препятствовать.
– Ты хочешь, чтобы я была здесь с ним? – спросила Тамалан.
– Ты присосалась к нему, как пиявка. Стрегги никуда не может повести его без твоего ведома. Ему нужен Дункан в качества Мастера Оружия. Убедись в том, что он принимает заключение Дункана в корабле. Белл, любые сведения по оружию, которые запросит Дункан – первостепенной важности. Комментарии?
Комментариев не было. Возможно, были размышления о последствиях, но Одрейд заразила их решительным поведением.
Одрейд снова села, закрыла глаза и подождала, пока тишина не подтвердила, что в комнате больше никого не осталось. Кроме следящих за ней камер, разумеется.
«Они знают, что я устала. А кто не устал бы после всего этого? Еще три Сестры погибли – убиты этими чудовищами! Башар! Они должны почувствовать нашу плеть на своих спинах и запомнить этот урок!»
Заслышав приближение Стрегги и Тега, Одрейд открыла глаза. Стрегги вела мальчика за руку, но было в этой картине что-то, говорившее, что она не была взрослой, ведущей ребенка. Движения Тега словно гооврили о том, что он просто позволяет Стрегги так с ним обращаться. Надо предупредить ее.
Там следовала за ними; она подошла к креслу около окна, как раз под бюстом Шиноэ. Значимое место? Тэм последнее время делала странные вещи.
– Вы хотите, чтобы я осталась. Преподобная Мать? – Стрегги выпустила руку Тэга и теперь стояла у дверей.
– Сядь вон там, радом с Тамалан. Слушай и не прерывай. Ты должна знать, что от тебя потребуется.
Тег устроился на стуле, который до него занимала Дортуйла:
– Полагаю, это военный совет.
«За детской внешностью и детским голосом скрывается взрослый».
– Я пока не прошу от тебя разработки планов, – сказала Одрейд.
– Хорошо. Неожиданное занимает больше времени, а я, быть может, не смогу вам сказать, что намереваюсь делать, пока не начну действовать.
– Мы наблюдали за тобой вместе с Дунканом. Почему ты интересуешься кораблями из Рассеяния?
– Корабли большой дальности имеют весьма определенный облик. Я видел их на взлетном поле на Гамму.
Тэг откинулся в кресле, с удовольствием наблюдая за произведенным эффектом, довольный резковатой манерой Одрейд. Решения! Больше никаких неопределенностей. Это его устраивало. «Они не должны знать, каковы мои возможности в полном объеме. Не сейчас».
– Вы замаскируете атакующие силы?
Пока Одрейд говорила, в дверь вошла Беллонда и, опускаясь в кресло, пробурчала возражение:
– Невозможно! У них будут распознающие коды и секретные сигналы…
– Позволь мне это решать, Белл или отстрани меня от командования.
– Это Совет, – сказала Беллонда, – Ты не…
– Ментат? – его взгляд, устремленный ей в лицо, был взглядом Башара.
Когда она замолкла, он сказал:
– Не сомневайся в моей лояльности! Если вы решили ослабить меня, тогда замените меня!
– Пусть скажет свое слово, – подала голос Там. – Это не первый Совет, на котором Башар выступает как равный нам.
У Беллонды на миллиметр опустилась челюсть.
Тег заговорил, обращаясь к Одрейд:
– Избегать применения оружия – вопрос разведки и силы интеллекта.
«Швырнуть нам в лицо наше же лицемерие!» – Она услышала в его голосе интонации Ментата; Беллонда, несомненно, тоже это уловила. Разведка и интеллект: двойной взгляд. Без этого применение оружия зачастую может оказаться случайным.
Башар тихо сидел, позволив им вариться в соку их собственных исторических наблюдений. Желание конфликта гнездилось гораздо глубже сознания. Тиран был прав. Человечество действовало как «один зверь». Силы, управляющие этим одним собирательным зверем, уходили корнями в века племенного существования и глубже, как и многие другие силы, которым человек повинуется, не раздумывая.
«Смешай гены.
Распространи на свое потомство Лебенстрон.
Собери воедино энергию других: собирай рабов, пеонов, слуг, сербов, рабочих… Термины часто взаимозаменяемые.
Одрейд видела, что он делает. Знания, собранные у Сестер, помогли сделать его несравненным Ментатом Башаром. Все это стало для него инстинктами. Пожирание энергии навлекало угрозу войны. Это описывалось как «жадность, страх (что другие заберут твою долю), власть, голод» и так далее, и так далее – в бесплодные анализы. Это Одрейд слышала даже от Беллонды, которая, бесспорно, не слишком хорошо воспринимала то, что подчиненный напоминает им о том, что они уже знают.
– Тиран знал, – заговорил Тег, – Дункан цитирует его: «Война – поведение, корни которого уходят в единственную клетку древних морей. Ешь все, чего коснешься, или оно сьест тебя.»
– Что ты предлагаешь? – резко спросила Беллонда.
– Отвлекающий маневр на Гамму, потом ударить по их базе на Перекрестке. Для этого нам нужны сведения из первых рук, – он пристально посмотрел на Одрад.
«Он знает!» – мелькнуло в голове Преподобной Матери.
– Ты полагаешь, что твои сведения о Перекрестке тех времен, когда это еще была база Гильдии, точны до сих пор? – поинтересовалась Беллонда.
– У них не было времени изменить это место настолько, чтобы оно отличалось от зафиксированного здесь, – он постучал по своему лбу в забавной пародии на жест Сестер.
– Облет планеты, – сказщала Одрейд.
Беллонда бросила на нее острый взгляд:
– Цена!
– Потерять все – цена куда более высокая, – заметил Тэг.
– Сенсоры свертывания пространства не должны быть большими, – сказала Одрейд, – Дункан установит их так, чтобы при контакте они вызывали взрыв Хольцмана?
– Взрывы будут видимыми и дадут нам возможность видеть траекторию, – он откинулся назад и посмотрел куда-то в стену за спиной Одейад. Примут ли они это? Он не решился напугать их очередной демонстрацией своих способностей. Если бы только Белл знала, что он может видеть не-корабли!
– Действуй, – сказала Одрейд, – Командование в твоих руках. Используй это!
В Иных Воспоминаниях раздалось отчетливое хихиканье Таразы. «Дай ему его же голову! Вот так, я и получила свою великую, славу!»
– Еще одно, – сказала Беллонда, взглянув на Одрейд, – Ты будешь его шпионом?
– Кто еще может добраться туда и передавать наблюдения?
– Они будут контролировать любые передачи!
– Даже те, которые сообщат нашему не-кораблю, что мы не были переданы? – спросила Одрейд.
– Зашифрованное послание, передаваемое вместе с сообщением, – сказал Тег, – Дункан изобрел шифр, который удастся расшифровать только за несколько месяцев, но мы сомневаемся, что они вообще заметят подобную шифровку.
– Безумие, – пробормотала Беллонда.
– Я встречал на Гамму Командующего Военными Силами Чтимых Матр, – продолжал Тег, – Полный профан, когда дело доходит до необходимых деталей. Мне кажется, они переоценивают себя.
Беллонда уставилась на него; детские невинные глаза смотрели взглядом Башара.
– Оставь здравомыслие, всяк сюда входящий, – промолвил он.
– Уходите отсюда все! – приказала Одрейд, – Займитесь делом. А Майлс…
Он уже слез со стула, но остался стоять рядом, и выглядел при этом точно так, как всегда, когда ждал от Матери важных слов или разъяснении.
– Ты говоришь о том, что применение оружия может вызвать бессмысленные трагедии?
– О чем же еще? Разумеется, ты же не думаешь, что это относилось к вашей Общине Сестер!
– Дункан иногда играет в такие игры.
– Я не хочу, чтобы мы заразились безумием Чтимых Матр, – сказал Тег,
– Ты же знаешь, это заразно.
– Они попытались контролировать сексуальное влечение, – промолвила Одрейд, – Это все время от тебя ускользает.
– Ускользающее безумие, – согласился он, наклонился над столом – его подбородок почти касался столешницы.
– Что-то притягивает этих женщин, влечет их сюда. Дункан прав Они ищут чего-то и бегут от чего-то в одно и то же время.
– У тебя девяносто Стандартных дней, чтобы подставиться, – сказала она, – Ни дня больше.
x x x
Иш йара ал-ахдаб хадбат-и. (Горбун не видит собственного горба. – Народная мудрость) Комментарий Бене Джессерит: Горб можно увидеть с помощью зеркал, но зеркала могут показать все существо.
Башар Тег
Это было слабостью в Бине Гессрит, которую, как понимала Одрейд, Общине вскоре придется признать. Но то, что она увидела ее первой, отнюдь не доставляло утешения. «Отказываться от глубочайшего нашего источника сил, когда они нам так необходимы!» Ушедшие в Рассеивание перешагнули за пределы человеческой способности объединять опыт пережитого в какой-либо контролируемой форме «Мы способны только выделять существенно необходимое, а это дело мнения». Жизненно важные данные прятались где-то в больших и малых событиях, ощущениях, называемых инстинктом Вот оно наконец – им придется вернуться назад к невысказанному знанию.
В эти времена слово «беженцы» окрашено значением, какое оно имело до космичесой эры У небольших групп Преподобных Матерей, рассылаемых Общиной, немало общего с потерявшими родимый дом путниками, бредущими по затерянным дорогам с жалкими пожитками, завязаными в кусок дерюги, трясущимися на дребезжащих телегах или в ветхих повозках, и на каждом лице печать тоски или ярость отчаяния.
«И так мы повторяем историю и повторяем ее, и повторяем ее».
Когда Одрейд входили в капсулу трека скоростной трубы. Рассеянные Сестры все еще не оставляли ее мыслей: политические беженцы, экономические беженцы, предвоенные беженцы.
«Это твоя Золотая Тропа, Тиран?»
Видения ее Рассеяных подопечных преследовали Одрейд и когда она вошла в Уединенный обеденный зал Централи, столовую, куда вход дозволялся только Преподобным Матерям. Здсь они сами обслуживали себя у стоек.
Двадцать дней прошло с тех пор, как она предоставила Тегу разрабатывать будущую кампанию. Централь переполнили слухи, особенно много их было среди Прокторов, хотя никаких признаков нового голосования. Необходимо сегодня объявить новые решения и это будет нечто большее чем просто назвать имена тех, кто вместе с ней отправятся на Узловую.
Она оглядела аскетически суровую столовую с ее желтыми стенами, низким потолком, маленькими квадратными столами, которые можно составить в ряд, чтобы усадить большую группу обедающих. За окнами вдоль одной из стен зеленел сад, укрытый прозрачным куполом. Карликовые абрикосовые деревья с незрелыми в это время года плодами на ветвях, газон, скамейки небольшие столики. Когда закрытый сад заливал солнечный свет. Сестры всегда предпочитали есть среди зелени Никакого солнца сегодня.
Она оставила без вниманию стойку кафетерия, где ей освободили место. «После, Сестры».
У углового стола, поближе к окнам, всегда оставляемого для нее, она намеренно передвинула стулья Коричнеыое вертящееся кресло Белл слабо запульсировало от этого непревычного перемещения Одрейд села спиной к стойке кафетерия, зная что это будет истолковано правильно: «Оставьте меня с моими мыслями».
Ожидая, Одрейд смотрела во двор. Окружающая газон стена экзотических кустов с пурпурными листьями теперь вся покрылась красным. На невысоких стеблях поднялись огромные соцветья удивительных цветов, нижние их лепестки были слегка подернуты желтым.
Первой появилась Беллонда, упала в свое кресло, не проронив ни слова о том, что оно сегодня стоит не на своем месте. Белл зачастую появлялась на люди в довольно неряшливом виде: пояс болтается, роба смята, на груди крошки еды. Сегодня все было иначе.
«С чего это вдруг?»
– Там и Шиана запоздают, – сказала Беллонда.
Одрейд приняла это к сведению, не отрывая взгляда от этой новой Беллонды. Не похудела ли она? На самом деле не было никакого способа совершенно изолировать Великую Мать от того, что происходило в пределах ее восприятия, но иногда срочность текущих дел отвлекала ее от мелких изменений. Впрочем, это было естественной для Преподобной Матери привычкой, и негативные свидетельства несли в себе столько же информации как и позитивные. Подумав, Одрейд осознала, что эта новая Беллонда с ними уже несколько недель.
Что-то произошло с Беллондой. Любая Преподобная Мать способна в разумных пределах контролирвать свой вес и фигуру. Дело внутренней химии – притушить огонь или давать ему разгореться. Уже многие годы мятежная Беллонда кичилась тучностью.
– Ты сбавила вес, – сказала Одрейд.
– Жир начинал уж слишком стеснять меня в движениях.
Это никогда не было для Беллонды достаточной причиной, чтобы менять свои привычки. Неповоротливость тела она всегда компенсировала быстротой ума, проекциями и скоростным транспортом.
– Слова Дункана действительно тебя проняли, так ведь?
– Я не ханжа и не преступница!
– Думаю, пора послать тебя куда-нибудь в ссылку.
Эти временные всплески юмора обычно раздражали Беллонду. Сегодня она пропустила замечание Одрейд мимо ушей, но под нажимом пристального взгляда Одрейд ей пришлось все же сказать:
– Если тебе так необходимо знать, дело в Шиане. Она наседала на меня, чтобы я что-то сдлала со своей внешностью и больше общалась с людьми. Как она меня этим раздражала! Я это делаю, чтобы она заткнулась.
– А почему Там и Шиана запаздывают?
– Просматривают записи твоего последнего разговора с Дунканом. Я основательно ограничила к нему доступ. Кто может предугадать, что произойдет, если это станет общеизвестно.
– Но станет ведь.
– Неизбежно. Я только пытаюсь выиграть для нас время.
– Я не хотела, чтобы это скрывали, Белл.
– Дар, что ты собираешься делать?
– Это я объявлю на Синоде.
Ни слова в ответ, но Беллонда уставилась на нее в крайнем изумлении.
– Это мое право – созвать Синод, – сказала Одрейд.
Беллонда откинулась на спинку кресла и стала изучающе рассматривать Одрейд, оценивая, задавая вопросы… все без единого слова. Последний раз Синод в ордене Бене Джессерит созывали сразу после смерти Тирана. А до того – когда Тиран захватил власть. Со времени первых атак Чтимых Матр казалась невозможной сама мысль о созыве Синода. Слишком много времени и рабочих рук придется оторвать от отчаянно срочных работ.
В настоящее же время Беллонда спросила:
– Ты рискнешь привезти сюда Сестер из уцелевших Обителей?
– Нет. Их будет представлять Дортуйла. Как ты знаешь, имелся подобный прецедент.
– Сначала, ты освобождаешь Мурбеллу, теперь – Синод.
– Осовбождаю? Мурбелла связана золотыми узами. Куда она денется без Дункана?
– Но ты дала Дункану свободу покинуть корабль!
– Сделал он это?
– Ты думаешь, все, что он достает из систем корабля, это информация из корабельного арсенала?
– Я знаю.
– Это мне напоминает Джессику, повернувшуюся спиной к Ментату, который мог бы убить ее.
– Ментат был обездвижен собственными убеждениями.
– Иногда бык поднимает на рога матадора. Дар.
– Чаще, нет.
– Наше выживание не должно зависеть от статистики!
– Согласна. Вот почему я созываю Синод.
– Включая алколитов.
– Всех.
– Даже Мурбеллу? Она получит голос послушницы?
– Думаю, к тому времени она, возможно, будет уже Преподобной Матерью.
– Ты слишком спешишь. Дар! – выдохнула Беллонда.
– Иногда этого требует ситуация.
Беллонда бросила взгляд в сторону двери.
– Вот идет Там. Позже, чем я ожидала. Интересно, не задержались ли они, чтобы проконсультироваться с Мурбеллой?
Задыхаясь от быстрой ходьбы, подошла Тамалан, опустилась в свое кресло, но тут заметила, что оно стоит иначе, и сказала:
– Шиана сейчас подойдет. Она показывает записи Мурбелле.
– Она собирается провести Мурбллу через Агонию и созвать Синод, – сказала Беллонда, обращаясь к Тамалан.
– Я ничуть не удивлена, – Тамалан как всегда четко выговаривала слова. – Нужно как можно скорее решить, на каком положении здесь находится эта Чтимая Матре.
К ним присоединилась Шиана, опустившись в кресло слева от Одрейд со словами:
– Вы наблюдали, как Мурбелла ходит?
Этот вопрос, заданный безо всякой преамбулы и столь неожиданно, застал Одрейд врасплох и заставил ее насторожиться. «Мурбелла, которая ходит по кораблю». Они за ней наблюдали не далее как сегодня утром. Как красива Мурбелла, и никуда от этого не скрыться. Для остальных Бене Джессерит, что для послушниц, что для Преподобных Матерей, она была чем-то экзотическим. Ужебудучи взрослой, она прибыла из опасного Извне. «Одна из них». Но взгляд приковывали к себе именно ее движения. Гомеостазис в ней далеко превосходил любую норму.
Вопрос Шианы напрявлял внимание наблюдателя на нечто иное. Нечто в спокойно приемлемой походке Мурбеллы требовало нового изучения. Что именно?
Все движения Мурбеллы всегда были тщательно рассчитаны. Она исключала все, чего не требовалось для того, чтобы пройти из одного места в другое. «Путь наименьшего сопротивления?» Это представление о Мурбелле заставило Одрейд подобраться. Шиана, конечно же, это тоже заметила. Что Мурбелла одна из тех, кто каждый раз выбирает самых легкий путь? На лицах своих собеседниц Одрейд видела именно этот вопрос.
– Агония все прояснит, – сказала Тамалан.
– Возможно, все дело в том, что она не теряет попусту энргию. Но я согласна с Там. Агония.
– Не совершаем ли мы ужасной ошибки? – спросила Беллонда.
Из того, как задан был этот вопрос, Одрейд поняла, что Белл пришла к умозаключению Ментата. Она увидела, что я намереваюсь сделать».
– Если у вас есть лучшие предложения, выскажите их сейчас, – произнесла Одрейд. «Или сидите смирно».
Все молчали. Одрейд по очереди посмотрела на каждую из женщин, подольше задержав взгляд на Белл.
«Помогите нам, боги, кем бы вы ни были! И я, будучи Буне Джессерит, слишком агностик, чтобы предлагать вам эту мольбу с чем-то большим, чем надежда, что мы просчитали все возможности. Не открывай им этого сейчас. Бел. Если ты знаешь, что я сделаю, то понимаешь, что это должно стать явным в свое собственное время».
Беллонда, кашлянув, вывела Одрейд из задумчивости.
– Мы собираемя есть или разговаривать? Люди смотрят.
– Не стоит ли еще раз попытаться вытянуть что-то из Скитэйла? – спросила Шиана.
«Это что, попытка отвлечь мое внимание?»
– Ничего ему не давайте! – резковато бросила Беллонда. – Он у нас на крючке. Пусть попотеет.
Одрейд внимательно посмотрела на Беллонду. Она кипит от злости на молчание, к которому ее вынуждало тайное решение Одрйд. Избегает встречаться взглядом с Шианой. «Ревнует! Белл ревнует Шиану!»
– Теперь я только советник, но… – начала Тамалан.
– Прекрати это. Там, – оборвала ее Одрейд.
– Мы с Там обсуждали этого голу, – сказала Беллонда (Айдахо всегда преврщался в «этого голу», если у Белл было на готове какое-нибудь пренебрежительное замечание.) – Почему он думал, ему нужно тайно разговаривать с Шианой? – пристальный взгляд в сторону Шианы.
Одрейд поняла, что Белл разделяет ее подозрения. «Она отказывается принять это объяснение. Она отрицает эмоциональную пристрастность Дункана?»
– Великая Мать это объяснила! – быстро заговорила Шиана.
– Эмоции! – фыркнула Белллонда.
Одрейд повысила голос, и сама удивилась такой своей реакции:
– Подавлять эмоции – слабость!
Седые брови Тамалан поползли вверх.
– Если мы не согнемся, то можем сломаться, – вмешалась Шиана.
Прежде чем Беллонда нашла что ответить, Одрейд сказала:
– Лед можно расколоть или растопить. Ледяные девы уязвимы для единой атаки.
– Я голодна, – сказала Шиана.
«Миротворчество» Неожиданная роль для Мышки.
– Осетрина, – Тамалан встала. – Надо поесть рыбки, пока наше море еще не исчезло. У нас недостатчно нульэнтропийных запасов.
Погрузившись в магчайший поток сознания, Одрейд отметила, как Сестры отошли к стойке кафетерия. Обвинение в словах Тамейлан непомнило ей тот второй день с Шианой, второй день, после того как она вынесла приговор Великому Морю. Стоя рано утром у окна Шианы, Одрейд следила за морской птицей, улетающей на север. Здесь ее огромные белые крылья казались совершенно не на месте, но именно из-за этого и ностальгии по волнам и кружению птиц над ними невероятно прекрасными.
Белые крылья блестели в лучах утреннего солнца. Внезапно, неподвижно распустив их, птица застыла. Потом, поднявшись в воздушном течении, она поястребиному сложила крылья, камнем бросилась вниз и скрылась за крышей ближайшего здания. Появившись вновь, она что-то уже несла в клюве. Лакомый кусочек охотница сглотнула на лету.
Морская птица, оставшаяся одна и приспосабливающаяся.
«Мы адаптируемся. Мы действительно адаптируемся».
В этой мысли не было ничго успокаивающего, ничего, что дало бы минутную прередышку. Скорее она шокировала. Одрейд чувствовала, что ее как будто уносит опасным течением. Не только любимый ее Дом Ордена, но и вся их человеческая вселенная вырывалась из старых, принимая новые формы. Может быть в этой новой вселенной и правильно, что Шиана продолжает скрывать что-то от Великой Матери. «А ведь она что-то скрывает».
И вновь ядовитый тон Беллонды заставли Одрейд вернуться к действительности:
– Если ты не собираешься обслужить себя сама, полагаю, нам придется позаботиться о тебе.
Беллонда поставила на стол перед Одрейд миску ароматной рыбы и тарелку с огромным ломтем чесночного хлеба.
После того как каждая из них отведала осетрины, Белллонда положила ложку на стол и пристально взглянула на Одрейд:
– Ты не собираешься предложить, чтобы мы «любили друг друга», или еще какую-нибудь расслабляющую чушь?
– Спасибо, что принесла мне еду, – сказала Одрейд.
Щиана проглотила кусок рыбы с подливой и на лице ее появилась блаженная улыбка:
– Как вкусно!
Беллонда вернулась к еде:
– Приемлемо.
Но она явно распознала невысказанный комментарий.
Тамалан спокойно ела, переводя взгляд с Шианы на Беллонду, затем на Одрейд. Казалось, Там соглашалась со смягчением ограничений на проявление эмоций. По крайней мере, она не высказывала никаких возражений, как, скорее всего, поступят старшие во возрасту Сестры.
Любовь, которую Бене Джессерит пытаются отрицать, повсюду, думала Одрейд. В большом и в малом Сколько существует способов приготовления вкусной, поддерживающей жизнь пищи, рецептов, которые являются воплощением любви старой и новой. Эта осетрина, что так ласкает небо, истоки ее коренятся в глубокой любви: женщина у очага готовит то, что из своего улова не смог продать муж.
Сама суть Бене Джессерит таилась в любви. Иначе зачем служить всем невысказанным нуждам человечества? Зачем еще трудиться во имя его совершенствования?
Опустошив миску, Беллонда положила ложку на стол и вытерла остатки подливы кусочком хлеба.
– Любовь ослабяет нас, – сказала она, но в ее голосе не было ни силы, ни убедительности.
Послушница произнесла бы это так. Прямо таки цитата из Коды. Одрейд попыталась скрыть улыбку, и в качестве возражения процитировала другой «краеугольный камень» Коды:
– Бойся жаргона. Обычно он скрывает под собой невежество и немного несет в себе знания.
Во взгляде Беллонды появилась полная уважения настороженность.
Шиана оттолкнулась вместе со стулом от стола и вытерла рот салфеткой. Тамалан сделала то же самое. Ее подвижное кресло трансформировалось, так как она откинулась на спинку.
«Тамалан знает! Хитрая старая ведьма знает меня как никто другой. Но Шиана… к какую игру она играет? Я была бы почти уверена, что она надеется отвлечь меня, чтобы я перенесла внимание на что-нибудь, кроме нее самой. Это она хорошо умеет, моя ведь ученица. Ну… в эту игру могут ведь играть и двое. Я нажму на Беллонду, но буду и наблюдать за моим маленьким эльфом с Дюны».
– Чего стоит респектабельность, Белл? – вслух спросила Одрейд.
Беллонда встретила этот выпад полным молчанием. В жаргоне Бене Джессерит скрывалось определение респектабельности, и все они его знали.
– Не стоит ли почтить память леди Джессики за ее человечность? – спросила Одрейд. «Шиана удивлена.
