Дейсейн пошел дальше, стараясь не касаться мокрых тел людей, забирающихся на платформу и тут же сигающих вниз. Его вдруг поразила мысль, что разве это не странно, что в компании знают о его существовании, но никто, похоже, не замечал его - ему давали проход, но ни разу не взглянули ему в глаза; они кричали что-то, но, опять же, вовсе не ему.
      Дейсейн подошел к ближайшей лодке, отвязал бакштов и уже собрался забраться в нее, но на несколько секунд остановился - в пятидесяти футах от него плыла Дженни, наслаждаясь мерными взмахами рук над поверхностью озера и медленно удаляясь по диагонали от плота.
      Когда Дейсейн вступил одной ногой в лодку, кто-то толкнул его в спину. Его нога оттолкнула планширь, и лодка начала удаляться. Он понял, что еще немного - и он окажется в воде. В голове лихорадочно мелькнуло: "Проклятье! Я же промокну до нитки!" Лодка развернулась кормой к берегу, он попытался дотянуться до нее, однако левая нога поскользнулась на мокрой поверхности дерева. Дейсейн начал падать, разворачиваясь в воздухе, уже не способный контролировать свои движения.
      Конец лодки, видимый краем глаза, стремительно приближался. Он попытался дотянуться до него, но все дело было в том, что падал он больным боком, и его рука не могла двигаться достаточно быстро.
      А затем в глазах потемнело. Дейсейну показалось, что он погружается в нечто холодное, беззвучное, абсолютно темное и манящее его в свои объятия.
      Какая-то часть его "я" закричала: "Восторг и обеспокоенность!"
      Он еще успел подумать, какое же это странное сочетание.
      А потом откуда-то издали в легкие проникла боль, принеся с собой озноб... ужасающий озноб. Он почувствовал давление... и холод... и все казалось далеким и не представляющим никакой важности.
      "Я тону", - подумал он.
      Эта мысль нисколько не тревожила его - словно это относилось к кому-то другому, а не к нему.
      "Они не видят меня... и я утону".
      Холод усилился - его тело почувствовало, что находится в воде.
      Его резко развернуло.
      А ему все это по-прежнему казалось чем-то далеким, нереальным.
      Как раскат грома, раздался голос Дженни:
      - Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь, да помогите же! О Господи! Неужели никто не поможет мне? Я люблю его! Прошу вас, помогите мне!
      Он вдруг почувствовал чьи-то руки, кто-то успокаивающе произнес:
      - Все в порядке, Джен. Мы держим его.
      - Прошу вас, спасите его! - Она почти что рыдала.
      Дейсейн почувствовал, как его завернули в нечто твердое, впившееся в живот. Во рту разлилось тепло, а грудь сдавила ужасная боль.
      Внезапно его охватил приступ кашля, он задыхался, и боль разрывала его горло и бронхи.
      - Он наглотался воды, - раздался мужской голос, почти лишенный эмоций.
      Рядом с ухом Дейсейна прозвучал молящий голос Дженни:
      - Он дышит? Прошу вас, не дайте ему умереть. - Дейсейн чувствовал влагу на шее, и Дженни продолжала умолять кого-то рядом: - Я люблю его. Прошу вас, спасите его.
      Тот же бесстрастный голос произнес:
      - Мы понимаем, Дженни.
      Раздался еще один голос, хриплый, женский:
      - Конечно, это единственное, что можно сделать.
      - Мы и делаем это! - пронзительно крикнула Дженни. - Неужели ты этого не видишь?
      В этот момент, когда его уже подняли и понесли, Дейсейн тупо спросил себя: "Делаем что?"
      Он перестал кашлять, однако боль в груди осталась. Каждый вздох приносил мучение.
      Вскоре он почувствовал, что его положили на траву на спину. Потом плотно обернули во что-то теплое. И он ощутил себя как бы в утробе матери.
      Дейсейн открыл глаза и увидел над собой Дженни, ее темные волосы вырисовывались на фоне голубого неба. Девушке удалось выдавить из себя дрожащую улыбку.
      - О, слава богу, - прошептала она.
      Его подняли за плечи. Лицо Дженни отдалилось. К губам прижали чашку, наполненную горячей коричневой жидкостью. Узнав характерный всеподавляющий запах Джасперса, Дейсейн почувствовал, как горячий кофе обжигает горло.
      И тут же по всему телу начало разливаться тепло, принося облегчение. Чашку убрали, но тут же вернули, когда он губами потянулся к ней.
      Кто-то рассмеялся и сказал что-то, но Дейсейн не разобрал, что именно, кажется: "Давайте по полной". Но эта фраза не имела для него никакого смысла, и он тут же забыл о ней.
      Чьи-то руки снова осторожно положили его на траву. Все тот же бесстрастный мужской голос произнес:
      - Пусть некоторое время он пробудет в тепле и покое. Все страшное уже позади.
      Дейсейн вновь увидел лицо Дженни. Ее руки гладили его голову.
      - О, дорогой, - начала девушка. - Я посмотрела в сторону причала и увидела, что тебя там нет. Я не видела, как ты упал, но догадалась, в чем тут дело. Хотя никто этого не заметил. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я не доплыла до тебя. О, бедная твоя головушка. Такой ушиб!
      Дейсейн в этот момент почувствовал боль в висках, словно ее вызвали слова девушки. "Вот это я ударился!.. Может, сделать рентген? - подумал он. - Откуда они знают, что у меня нет трещины в черепе... или сотрясения мозга?"
      - Кэл говорит, что, наверное, лодка начала опрокидываться, как только ты вступил на нее, - продолжила Дженни. - Мне кажется, никакого перелома у тебя нет.
      Дейсейн чуть не закричал от боли, когда девушка прикоснулась к ушибленному месту.
      - Это просто сильный ушиб.
      "Просто сильный ушиб!" - повторил он про себя. Внезапно его охватил гнев. Почему они ведут себя столь безразлично.
      И все же по телу продолжало разливаться тепло, и он подумал: "Конечно, со мной все в порядке. Я ведь молодой и здоровый. Я встану на ноги. И у меня есть Дженни, которая защитит меня. Ведь она любит меня".
      Что-то в этой цепочке мыслей вдруг показалось ему неправильным. Он моргнул. И в его мозгу словно произошло короткое замыкание: перед глазами появилась туманная дымка, в которой вспыхивали разноцветные огни: красные, оранжевые, желтые, коричневые, зеленые, фиолетовые, голубые, они напоминали насекомых с ответвленными хрустальными надкрыльями.
      Этот свет превратился в некое внутреннее мембранное чувство, способность тончайшего восприятия, которое охватило все его сознание. И тогда он почувствовал, как сильно бьется его сердце, как приподнимается и опадает оболочка нежного мозга в такт с этой пульсацией, ее поврежденный участок - да, действительно, это всего лишь ушиб, кость цела.
      И в этот момент Дейсейн понял, почему сантарожанцы выказывали столь крайне малую озабоченность его травмой. Они увидели это благодаря их связи с ним. Да, на их месте он тоже сказал бы, что нужна помощь, если бы она действительно требовалась.
      "Тогда почему они не начали спасать меня, пока не заголосила Дженни? спросил себя Дейсейн. И тут же с удивлением пришел ответ: - Да потому, что я не кричал мысленно о помощи!"
      - Мне кажется, тебе не помешало бы сейчас поспать, - заметила Дженни.
      Она положила ладонь на его правую руку.
      - Или есть что-то, ради чего спать не стоит даже после травмы головы?
      Дейсейн внимательно посмотрел на нее, отмечая ее спутанные после его спасения волосы, то, с какой внимательностью она глядит на него. На ее ресницах еще осталась влага, и ему показалось, что если он проникнет взглядом дальше, то обнаружит дорогу в некую волшебную страну.
      - Я люблю тебя, - прошептал он.
      Девушка приложила палец к его губам.
      - Я знаю.
      "Теперь я сантарожанец", - подумал Дейсейн.
      Он лежал на траве, без конца повторяя эту мысль, и она наполняла его странным ощущением, что у него останется связь с Дженни, даже если она высвободит его руку и оставит его одного лежать на траве. И это нисколько не напоминало телепатию - просто он начал понимать окружающий его мир: настроение людей, озеро, в котором они плавали, деревья вокруг. Когда один из его спутников нырял в воду, остальные знали об этом.
      "О Господи! Что этот Джасперс может сделать для мира!" - подумал пораженный Дейсейн.
      Но отчего-то эта мысль вызвала только новые волны на поверхности озера взаимопонимания. В этой мысли скрывалась буря, опасная буря. Дейсейна передернуло.
      Он вспомнил, почему он приехал сюда, и увидел конфликт, который был неминуем после этого нового осознания. Люди, пославшие его сюда... чего же они хотят?
      "Доказательств", - подумал он.
      Он вдруг поймал себя на том, что не может сосредоточиться на том, какие именно доказательства они хотят. Его мысли все время возвращались к машине Джерси Хофстеддера и грубой, типичной для янки замкнутости этих людей.
      Теперь уже друзья Дженни замечали его, Дейсейн видел это. Они обращали на него свои взгляды - нисколько не таясь, разговаривали с ним. А когда ему вдруг захотелось встать и подойти к огромному костру, то устроились перед ним, преграждая путь вечернему холоду, а их сильные руки помогли ему подняться, хотя он не просил об этом.
      Наступила ночь.
      Дейсейн вдруг заметил, что сидит на одеяле рядом с Дженни. Кто-то бренчал на гитаре в темноте. Одна сторона озера была освещена бледным лунным светом, а вторая погружена в величественный мрак ночи. Под порывами ветра в этом мраке плескались воды озера, и ему казалось, что если бы только было возможно удалить эту темноту, то в ослепительном свете перед ними открылась бы удивительная сказочная земля.
      Дженни прижалась к нему и прошептала:
      - Ты чувствуешь себя лучше. Я знаю это.
      Он молча согласился с ней.
      У озера вспыхнули факелы - чтобы осветить путь возвращающимся лодкам. Кто-то передал Дейсейну сандвич, от которого резко пахло Джасперсом. Он съел его, не отводя взгляда от факелов и костра; деревья в этом призрачном свете отбрасывали красные, гротескные шатающиеся тени, и к небу устремлялись струйки дыма. Неожиданно Дейсейн спрятал остаток сандвича в карман.
      Что заставило его сделать это - вряд ли он сам мог бы дать ответ на этот вопрос. Дейсейн вспомнил один эпизод, который случился после того, как они расстались с Дженни после обучения в университете. Он высунул тогда руку из окна, чтобы ощутить дождь, когда увидел под своим окном бусинки воды, сверкающие и переливающиеся подобно рассыпанному там ожерелью.
      Неожиданно ветер изменил направление и принес с собой дым, от которого заболели глаза. Наглотавшись дыма, Дейсейн вдруг проникся убежденностью, что настал решающий момент, которого так ждала Дженни, сидящая сейчас рядом с ним.
      И когда он подумал о ней, девушка протянула руку, притянула его к себе, их губы соединились. Это был долгий поцелуй, сопровождаемый кем-то наигрываемой мелодией гитары, ударами капель дождя о подоконник и приносимым сквозь открытое окно запахом дыма.
      "Смогу ли я когда-нибудь объяснить это словами? - подумал Дейсейн. Селадор решит, что я сошел с ума".
      Дженни чуть отстранилась от него при этой мысли и нежно провела рукой по его шее.
      - Давай поженимся, - прошептала она.
      "Почему бы и нет? - подумал Дейсейн. - Ведь теперь я сантарожанец".
      Но вместе с этой мыслью пришла и волна страха, которая сдавила грудь и заставила Дженни вздрогнуть. Она отодвинулась от него и посмотрела на него с беспокойством.
      - Все будет хорошо, - прошептала она. - Вот увидишь.
      Однако в ее голосе тревога не исчезла. И Дейсейн ощущал угрозу в ночном мраке. Гитарист, закончив на печальной ноте, неожиданно отложил свой инструмент в сторону.
      Дейсейн увидел, что свет луны смещается дальше, заполняя черную поверхность озера... и перед ними открывается... Нет, не волшебная страна, а просто продолжение озера и другие деревья.
      Определенно ночью стало прохладнее.
      И снова Дженни нежно поцеловала его.
      Дейсейн понял, что все еще любит ее. Это была единственная реальность, за которую он мог цепляться. В этой ночи больше не осталось ничего волшебного. Он понимал, что проваливается в безумие, слышал какой-то насмешливый голос внутри себя.
      Когда Дженни отодвинулась от него, он прошептал:
      - Я хочу жениться на тебе, Дженни. Я люблю тебя... но... мне нужно время... Мне нужно...
      - Я знаю, дорогой, - перебила его Дженни. Она провела ладонью по его щеке. - У тебя будет столько времени, сколько ты захочешь.
      В голосе ее прозвучала нотка отчужденности. Дейсейн почувствовал в этот момент, какой же холодной стала ночь и как затихло все вокруг.
      Неожиданно среди людей, окружавших его, возникла какая-то суматоха. Все начали собираться и потянулись к грузовику.
      - Пора возвращаться, - сказала Дженни.
      "Возвращаться куда?" - подумал Дейсейн.
      Дженни встала, потом помогла подняться ему. Он споткнулся, ощутив кратковременный спазм и легкое головокружение. Дженни помогла ему устоять.
      - Ты хочешь, чтобы дядя Ларри осмотрел твою голову сегодня ночью? спросила девушка.
      "Паже", - вспомнил Дейсейн. Именно туда они и собирались вернуться. Паже. И там они продолжат свою игру в вопросы и ответы. К этому его вынуждают изменения, происшедшие в нем под влиянием Джасперса.
      - Я навещу его утром, - сказал Дейсейн.
      - Не ночью?
      "Самое время", - подумал Дейсейн, а вслух сказал:
      - Да, не этой ночью.
      Этот ответ, похоже, встревожил Дженни. Она всю дорогу в город просидела молча, лишь едва придерживая его.
      6
      Когда все уехали на грузовике дальше, оставив Дейсейна одного во дворе гостиницы, он начал всматриваться в ночное небо, забыв обо всем. Он до сих пор ощущал на своих губах прощальный поцелуй Дженни - напряженный и дрожащий. В воздухе витали запахи выхлопных газов. Где-то внутри здания слышалась музыка - кто-то включил радио.
      Медленно Дейсейн вынул правую руку из кармана, разжал пальцы и начал внимательно рассматривать небольшой шарик - предмет, который смутно различался при свете гостиничной вывески. Теперь явственно ощущался сильный запах Джасперса.
      Дейсейн уже успел изучить предмет в своей руке - сдавленный шарик из хлеба, сыра и ветчины, кусок сандвича с пикника.
      "Знают ли они, что я спрятал его?" - спросил он себя.
      Он не колебался, зайти ли ему внутрь и переодеться. Штаны и рубашка, которую он порвал на пикнике, уже успели просохнуть, но оставшиеся складки причиняли его телу массу неудобств.
      Дейсейн чувствовал, что его сознание стоит перед этим выбором, стоит или не стоит переодеваться! А предмет, который он держал в руке, требовал принятия быстрого решения. Селадор. Да, Селадор должен получить этот шарик и исследовать его.
      "Что-то мысли мои потеряли стройность", - заметил он самому себе.
      Он чувствовал, что разрывается между этими двумя крайностями - сейчас наступил решающий момент. "Не последствия ли это травмы головы?" - задал он вопрос себе. Но он доверял своему внутреннему видению, вызванному воздействием Джасперса, и считал, что травма не такая уж серьезная. И все-таки... решения...
      Огромным усилием воли он заставил себя пройти к грузовику и забраться внутрь кабины. Опираясь о руль, он положил на сиденье рядом с собой спрессованный шарик, в который превратился сандвич Джасперса.
      "Сейчас, - приказал себе Дейсейн. - Если ехать, то прямо сейчас!"
      Но прошло еще несколько минут, прежде чем ему удалось воплотить это решение в действие. Он включил двигатель и выехал со стоянки на дорогу, ведущую к Портервиллю. Особенно он не спешил, ощущая некоторую заторможенность в теле.
      Фары высвечивали стоявшие по бокам деревья, желтую разделительную линию на покрытии извилистой дороги, оградительные перила. Дейсейн открыл окно и высунул голову, чтобы ветер прояснил голову. Сейчас, когда он уже ехал по петляющей вверх среди холмов дороге, его заторможенность еще больше увеличивалась, что не могло не беспокоить Дейсейна.
      Мимо пронеслась какая-то машина с включенными фарами.
      Темные очертания скалы рядом с дорогой... желтая разделительная линия... шлак на обочине... звезды над головой... Наконец-то он подъезжал к месту, где чернели скелеты обгоревших деревьев.
      Дейсейн чувствовал, как какая-то сила тянет его назад, приказывает ему развернуться и возвратиться в Сантарогу. Он пытался побороть это принуждение. Селадор должен получить этот кусочек еды и провести его анализ. Это его долг. Он обещал. Он должен выбраться из долины и приехать в Портервилль.
      Где-то внутри себя Дейсейн увидел смутные очертания какой-то фигуры, неизвестной, внушающей ужас. Она изучала его.
      И с этим внезапным ощущением в сознании наступила поразительная ясность. И произошло это столь неожиданно, что он чуть было не потерял контроль над машиной, выскочив на встречную полосу... Пронзительно взвизгнули тормоза.
      Дорога, мрак ночи, руль, нога на акселераторе - все это навалилось на его сознание с беспорядочной последовательностью. Дейсейн нажал на тормоза, резко сбрасывая скорость. Он ощущал каждый нервный импульс. Закружилась голова. Дейсейн вцепился в руль, сосредоточившись лишь на управлении грузовиком. Постепенно его чувства приходили в порядок. Он сделал глубокий дрожащий вздох.
      "Реакция на наркотик, - сказал он себе. - Нужно сказать об этом Селадору".
      Портервилль предстал перед ним той же унылой улицей, какой он ее запомнил: машины, стоявшие возле таверны, одинокий фонарь рядом с затемненной заправочной станцией.
      Дейсейн остановился рядом с телефонной будкой, вспомнив шерифа, который допрашивал его здесь, ошибочно приняв его за сантарожанца. "Может, он не намного уж и ошибся", - подумал Дейсейн.
      Он сообщил телефонистке телефонный номер Селадора и стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами о стенку. В трубке раздался едва слышный тонкий женский голос:
      - Приемная доктора Селадора.
      Дейсейн проговорил в трубку:
      - Говорит Джилберт Дейсейн. Соедините меня с доктором Селадором.
      - Мне очень жаль, но доктора Селадора нет - он обедает вместе с семьей. Может, вы хотите что-нибудь передать ему?
      - Проклятье! - Дейсейн уставился на телефонную трубку. Он чувствовал раздражение. Ему пришлось доказывать себе, что вообще-то у Селадора не было никаких причин ожидать его телефонного звонка. Там, в Беркли, жизнь продолжает идти своим чередом.
      - Так как, сэр? Вы будете что-то ему передавать? - повторил звонкий голос.
      - Передайте ему, что звонил Джилберт Дейсейн и что я отправил один образец для химического анализа.
      - Образец для химического анализа. Хорошо, сэр. Это все?
      - Да.
      Дейсейн несколько неохотно повесил трубку. Он внезапно почувствовал себя покинутым - один здесь, и никому во всем мире нет дела до того, жив он или мертв.
      "Почему бы не послать их всех подальше? - говорил он себе. - Почему бы не жениться на Дженни и не послать весь остальной мир к чертям собачьим!"
      Эта мысль показалась ему чрезвычайно привлекательной. Он чувствовал, что, если он вернется в долину, ему ничто не будет угрожать. Сантарога манила его этой безопасностью. Там, в долине, действительно его ждет беззаботное существование.
      Вместе с тем где-то таилась опасность. Дейсейн ощущал что-то, смутно движущееся в темноте... Он потряс головой, раздраженный игрой в кошки-мышки и разного рода трюкачествами, которую вело его сознание с ним. Снова химеры!
      Он вернулся к грузовику, нашел в багажнике банку, где хранились спички. Он высыпал спички, бросил в банку то, во что превратился сандвич, закрыл ее, завернул в остатки картонной коробки и оберточной бумаги, перевязал все это леской и надписал адрес Селадора. После этого составил сопроводительное письмо на странице, вырванной из блокнота, где подробно описал свою реакцию на наркотик, очередной несчастный случай на озере и собственные впечатления от группы - стену, которую они воздвигли, удерживая его на некотором расстоянии от себя, ужас в глазах и голосе Дженни...
      От усилий, которые потребовали от него воспоминания, у него разболелась голова. В портфеле он нашел конверт, написал адрес на нем и запечатал.
      С чувством удовлетворения Дейсейн тронулся с места, свернул в одну затемненную боковую улочку и остановился у обочины. Он запер кабину, забрался в багажник и развалился, собираясь проспать до утра, когда начнет работать почта Портервилля.
      "Они не могут контролировать и здесь работников почты, - внушал он себе. - Селадор должен получить образец Джасперса... и мы вскоре узнаем, что же это такое".
      Он закрыл глаза, и его веки как бы превратились в экран, на котором развертывался сюжет некоего фантастического фильма: съежившаяся от страха Дженни, кричащая, умоляющая его о чем-то. Смеющийся Селадор. Он видел гигантскую фигуру самого себя, Дейсейна, он стоял неподвижно, связанный невидимой силой, подобно Прометею, глаза его горели, и дыхание было тяжелым От прилагаемых усилий.
      Он широко раскрыл глаза.
      "Грезы наяву!"
      Ему грезилось, что он на перевале!
      Колеблясь, Дейсейн закрыл глаза. Темнота... но в этой темноте слышался один звук - смех Селадора.
      Дейсейн прижал ладони к ушам. Смех превратился в звон колоколов, отбивающих медленный и... печальный звон. Он открыл глаза. Звон исчез.
      Он сел и, не закрывая глаз, передвинулся в угол кузова. Похолодало, и чувствовался сильный мускусный запах. Он обнаружил спальный мешок, залез в него и стал чего-то ждать с открытыми глазами. Где-то снаружи стрекотал сверчок.
      Медленно он начал погружаться в сон. Веки опустились, потом он снова широко раскрыл глаза.
      "Сколько же еще будет длиться действие Джасперса? - подумал он. Разумеется, все это - результат действия наркотика!"
      Он закрыл глаза.
      Откуда-то донесся отдаваемый эхом шепот Дженни: "О Джил... я люблю тебя. Джил, я люблю тебя..."
      Он уснул с этим голосом, продолжавшим нашептывать ему любовные признания.
      7
      Дневной свет проник в сознание Дейсейна в тот момент, когда он, абсолютно отрешившийся от всего, уставился в металлический потолок кузова грузовика. Ему был знаком этот потолок, но некоторое время он не мог связать его с каким-либо местом в пространстве. Голова болела, плечо ныло. Потолок... такой знакомый потолок...
      Раздался звук автомобильного сигнала. Это вернуло его к реальности. Он откинул края спального мешка и вылез из грузовика в серый ненастный день. На подбородке появилась щетина. Во рту стоял кислый вкус.
      Проходившие два школьника уставились на него и о чем-то зашептались.
      "Ну и видок, наверное, у меня", - подумал Дейсейн. Он посмотрел на свою одежду. Она была помятой и сморщившейся, словно он плавал в ней, а потом уснул, и во время сна она высохла. Дейсейн улыбнулся про себя, подумав, что все именно таким образом и обстояло на самом деле.
      Он залез в кабину, развернул грузовик и выехал на главную улицу, потом проехал вниз до здания с табличкой "Почтовое отделение".
      Служащий сначала обслужил девочку, которая отправляла куда-то посылку со сладостями, а потом прошел за решетчатую перегородку, чтобы взвесить пакет и письмо Дейсейна. Это был высокий мужчина, с бледной кожей, черными волосами и бегающими туда-сюда осторожными голубыми глазами. Он недовольным тоном сказал Дейсейну:
      - С вас восемьдесят четыре цента за бандероль и пять за письмо.
      Дейсейн протянул долларовую купюру.
      Служащий дал ему сдачу, потом еще раз посмотрел на пакет.
      - Что в этой бандероли, мистер?
      - Образцы анализов для нашей лаборатории, - ответил Дейсейн.
      - Ясно.
      Почтового служащего, похоже, не очень интересовали образцы чего-то там.
      - Обратный адрес есть? - спросил он.
      - Доктор Джилберт Дейсейн, до востребования, Сантарога, - ответил он.
      - Дейсейн, - повторил служащий с внезапным интересом. - Дейсейн... Кажется, у меня есть бандероль для какого-то Дейсейна. Одну минутку!
      Он исчез в задней комнате и через несколько секунд вернулся с квадратной коробкой примерно в фут шириной, аккуратно упакованной и перевязанной двойной толстой бечевкой. Даже издалека Дейсейн узнал аккуратный почерк Селадора на адресе.
      "Селадор написал мне сюда?" - удивился Дейсейн.
      Подобная конспирация, чтобы отправить ему посылку, говорила Дейсейну о том, что Селадору отлично было известно о его положении здесь. Его шеф знал, что он может послать сюда посылку и что Дейсейн получит ее. Но он тут же успокоил себя тем, что только этого и следовало ожидать - после того, как он описал Селадору положение, создавшееся на почте в Сантароге.
      Впрочем, оставалось ощущение, что он пешка в какой-то игре, его каждый ход известен игрокам, передвигающим фигуры в этой игре.
      - Покажите ваше удостоверение личности, - потребовал служащий.
      Дейсейн показал его.
      - Распишитесь здесь. - Оказалось, что его обслуживал начальник почтового отделения.
      Дейсейн, расписался и взял посылку. Она была довольно тяжелой.
      - Странно, что вы, сантарожанцы, пользуетесь услугами нашего почтового отделения, - заметил почтовый служащий. - Что-то не так с вашей службой?
      "Сантарожанцы... он сказал во множественном числе", - подумал Дейсейн и спросил:
      - А что, есть и другие сантарожанцы, которые приезжают сюда?
      - Ну... когда-то приезжали, - ответил начальник почты. - Один негр... Бурдо, так его звали, если мне не изменяет память. Он несколько раз отправлял посылки. Однажды получил бандероль из Луизианы. Но это было уже давно.
      - Ясно, - произнес Дейсейн, не зная, как реагировать на эту информацию.
      - Давненько не виделся я с Бурдо, - заметил начальник почты. - Отличный парень. Надеюсь, с ним все в порядке?
      - Вполне, - ответил Дейсейн. - Что ж... спасибо. - Он взял посылку и направился к своему грузовику.
      Ощущая некую осторожность, объяснить которую он был не в силах, Дейсейн не стал сразу раскрывать посылку, а поставил ее на сиденье рядом с собой и выехал на дорогу на восток, которая вела в Сантарогу, и ехал по ней, пока не нашел затемненное место, где и притормозил.
      В коробке оказался автоматический пистолет 32 калибра с запасной обоймой и коробкой с патронами. На предохранителе висела записка от Селадора: "Джилберт! Эта штука пылилась в ящике моего шкафа в течение многих лет, и я, скорее всего, напоминаю старую деву, которой жалко расставаться с любимой вещью, посылая ее тебе. Но мне кажется, отправив тебе пистолет, я одновременно надеюсь, что тебе он так и не пригодится. Однако то положение вещей, которое ты описал мне, наполнило меня странным беспокоящим чувством, что я вспомнил об этом оружии. Надеюсь, ты будешь чрезвычайно осторожен".
      На обратной стороне записки был нацарапан постскриптум: "Исследования, проводимые по твоей просьбе, пока еще не дали никаких результатов. Обычно это тянется долго. Но ты меня обнадежил, возможно, мы все узнаем об этих людях". А чуть ниже стояла подпись: "С".
      Дейсейн взял в руку пистолет и подавил внезапный импульс выбросить его в окно. Эта штука наполняла его предчувствием серьезной опасности. Что из того, что он сообщил Селадору, натолкнуло его на мысль отправить оружие? Или, возможно, это часть какой-то непонятной игры, которую ведет Селадор?
      А, может, это напоминание о его долге? В ушибленной голове заныло от боли при этой мысли.
      Ему вспомнилась одна фраза в записке Селадора, и он перечитал ее: "...все узнаем об этих людях".
      "Именно это я и должен сделать? - подумал Дейсейн. - Неужели я послан сюда, чтобы собрать улики для обвинения-".
      Он вспомнил причины, которые перечислял ему Марден, по которым сюда посылали исследователей.
      Дейсейн проглотил комок в горле. В этой фразе, когда он ее перечитал, было что-то еще. Что, если доктор на что-то ему намекает? Ведь отправка оружия совершенно не в духе этого человека. Если уж быть откровенным, то если бы его, Дейсейна, спросили, может ли доктор Селадор иметь оружие, он бы с уверенностью ответил отрицательно.
      И что же теперь ему делать с этой чертовой вещью?
      Дейсейн проверил пистолет - полная обойма, патронник пуст. Он подавил в себе импульс забросить его в отделение для перчаток и забыть о нем. Если грузовик станут обыскивать...
      Чертов Селадор!
      Чувствуя себя последним идиотом, Дейсейн сунул пистолет в задний карман брюк и прикрыл его пиджаком. С Селадором он разберется позже. А сейчас он отправится к Паже... и тот ответит на несколько его вопросов.
      8
      Когда Дейсейн вошел в кабинет Паже, там находился какой-то больной. Худощавая седовласая Сара открыла дверь и попросила его подождать в гостиной. С некоторым преувеличенным гостеприимством она добавила, что, если он хочет, она может приготовить ему кофе.
      В желудке забурлило, и Дейсейн понял, как же сильно он проголодался. Он даже подумал, не сказать ли Саре об этом.
      Как бы читая его мысли, Сара сказала:
      - Могу поспорить, вы еще не завтракали.
      Она окинула его взглядом с ног до головы.
      - Похоже, вы спали в этой одежде. Все вы, доктора, похожи один на другого. Никогда не заботитесь о своем виде.
      - Я действительно еще не завтракал, - признался Дейсейн.
      - Не позавидуешь Дженни, если вы не измените кое-какие свои привычки, хмуро заметила Сара, но смягчила свои слова улыбкой.
      Дейсейн с удивлением заметил два ряда белых искусственных зубов на усеянном морщинами лице.
      - У меня остался кусок яблочного пирога и немного крема Джасперса. Уверена, что вам это понравится.
      Она повернулась и через столовую прошла сквозь вращающиеся двери в ослепительно сверкающую белизной кухню.
      Дейсейна удивила эта улыбка, потом он вспомнил, как Дженни говорила, что он нравится Саре. И тут же, повинуясь мгновенному импульсу, Дейсейн прошел за Сарой на кухню.
      - Уверен, что вы не любите обслуживать людей в гостиной, - предположил он.
      - Людям всегда лучше есть там, где положено, - сказала Сара.
      Она поставила тарелку на овальный столик возле окон, выходящих на сверкающий в лучах утреннего солнца цветочный сад.
      - Садитесь здесь, молодой человек, - пригласила Сара. Она вылила густой крем из кувшина на золотистую корочку, образовавшуюся на поверхности пирога.
      Дейсейн ощутил сильный аромат Джасперса. Его рука задрожала, беря ложку, которую Сара положила на стол для него. Дрожь исчезла, едва только он проглотил первый кусок пирога.