- Я... если я решусь все-таки купить ее, я вернусь вместе с Дженни, произнес Дейсейн. - Благодарю вас за все. - Он повернулся и чуть ли не бегом вернулся к своему грузовику. У него возникло сильное желание приобрести машину Джерси Хофстеддера, и это показалось ему удивительным. Эта женщина прекрасно знала свою работу.
      Дейсейн вернулся к гостинице, в его голове царил хаос. Ну и удивительные же личности жили в Сантароге! С какой необычной искренностью были написаны таблички на подержанных автомобилях и рекламных объявлениях в "Сантароге-пресс"! Словно использовался один и тот же шаблон.
      "Такая открытая честность, - подумал Дейсейн. - В другие времена, более жестокие, это выглядело бы по-иному".
      Он прошел в свой номер, лег на кровать и попытался поразмыслить над всем, с чем он столкнулся сегодня. Сейчас разговор с Марденом показался ему еще более странным. Работа в клинике Паже? Подслушанные обрывки разговора молодой пары в ресторане не давали ему покоя. Они что, накачались наркотиками? Да плюс еще "подпольная" газета, получать которую могли ее подписчики. Машина Джерси Хофстеддера... Дейсейну очень захотелось вскочить с кровати, вернуться на стоянку и купить ее, потом выехать из долины и показать ее какому-нибудь механику из внешнего мира.
      Размышления Дейсейна прервал непрекращающийся гул каких-то бормочущих голосов. Он встал и огляделся, но так и не смог обнаружить, откуда исходят звуки. Полоска неба за окном, потемнела. Дейсейн прошел к нему и выглянул на улицу На северо-западе появились грозовые облака.
      Гул бормочущих голосов не стихал.
      Дейсейн обошел всю комнату и остановился под крошечным вентиляционным отверстием, расположенным в углу над туалетным столиком. Он встал на стул, потом сам взобрался на столик и приставил ухо к вентиляционному отверстию. Слабый, но различимый и такой знакомый звук телерекламы жевательной резинки донесся до него.
      Улыбнувшись про себя, Дейсейн слез со столика. Кажется, просто кто-то смотрит телевизор. Он помрачнел. Это было бы первым свидетельством того, что у местных жителей есть телевизор. Он вспомнил географическое расположение долины - глубокая чаша среди гор. Для телевизионного приема необходимо было на одном из близлежащих холмах установить антенну, усилители и протянуть длинный провод.
      Дейсейн снова забрался на столик и прислонился ухом к вентиляционному отверстию. Ему удалось сквозь звуки телевизора, показывавшего какой-то дневной сериал, различить голоса трех или четырех женщин. Одна из них, кажется, обучала другую вязанию. Несколько раз он расслышал слово "Джасперс", а один раз, очень ясно, фразу: "Видение, вот и все - это просто видение".
      Дейсейн спустился на пол и вышел в коридор. Других дверей в коридоре от его номера до окна в конце коридора с табличкой "Выход" не было. Но на другой стороне вестибюля дверь имелась. Дейсейн вернулся в свою комнату и осмотрел вентиляционное отверстие. На первый взгляд казалось, что воздуховод проходит сквозь стену, но это впечатление могло быть обманчивым - он мог изгибаться и идти сквозь потолок на следующий этаж. Каково же действительное устройство этого здания? Охваченный любопытством, Дейсейн решил немедленно выяснить это.
      Он торопливо спустился по лестнице в пустой вестибюль, вышел на улицу и обошел здание. Сзади рос дуб-патриарх, одна из веток которого изгибалась напротив одного из окон второго этажа. Дейсейн решил, что это, скорее всего, его окно. Оно находилось именно там, где он и предполагал, да и ветка подтверждала это. Дейсейн перевел взгляд в сторону угла и насчитал в том месте еще три окна, хотя дверей в эти комнаты из коридора он не видел. На всех трех окнах были задернуты шторы.
      "Дверей нет, но зато есть три окна", - подумал Дейсейн.
      Он более спокойным шагом вернулся в номер. Вестибюль оставался таким же пустынным, однако он слышал голоса и треск коммутатора из-за двери за столом дежурного.
      Оказавшись у себя в номере, Дейсейн прошел к окну и посмотрел на крышу. Покатый скат, сухие доски. Он без труда открыл окно и вылез на крышу. Дейсейн прислонился к стене и понял, что может таким вот образом, бочком, передвигаться по крыше.
      Добравшись до первого окна, он крепко ухватился за выступающий край подоконника и стал искать прореху в занавеске. Щели не было, однако он ясно различил звук работающего телевизора, когда прижался ухом к стеклу. Он расслышал рекламу мыла и женский голос: "Хватит слушать этот канал, переключи на НБС".
      Дейсейн отодвинулся от этого окна и прошел к следующему. Под шторой он заметил щелочку в полдюйма шириной. Он едва не потерял равновесие, когда наклонился, чтобы посмотреть в нее. Однако удержался, успев ухватиться за край подоконника, после чего нагнулся и заглянул в щелку.
      В затемненной комнате он различил несколько серых катодных трубок. Справа, напротив стены, стояло восемь телевизионных приемников. На достаточном для обозрения расстоянии от экранов в удобных креслах сидело пять женщин. Одна из них, как заметил Дейсейн, не без удовольствия вязала. Другая, похоже, была стенографисткой, она что-то быстро строчила в свой блокнот. А еще одна работала с магнитофоном.
      Все члены этой группы производили впечатление деловых женщин. На вид каждой из них было далеко за тридцать, но двигались они не без изящества; было видно, что они ведут активный образ жизни. Белокурая женщина со стройной фигурой, крайняя справа, встала и, зашторив верхний экран, отключила телевизор. Усевшись потом в свое кресло и подчеркнуто демонстрируя свою усталость, она громко произнесла:
      - О Господи! Как подумаешь, какой чепухой приходится забивать себе мозги изо дня в день...
      - Оставь это для доклада, Сузи! - произнесла женщина с магнитофоном.
      "Для доклада? - повторил про себя Дейсейн. - Какого еще доклада?"
      Он обвел взглядом всю комнату. У дальней стены стояли шкафы. Прямо под окном виднелась часть дивана. В левом углу стояла раздвижная лестница, ведущая на чердак. На столике с колесиками располагались две пишущие машинки.
      Дейсейн решил, что никогда прежде ему не попадалась столь необычно обставленная комната. "Таинственный отпечаток Сантароги незримо присутствует и здесь, - подумал он. - К чему вся эта секретность? И восемь работающих телевизионных приемников? Интересно было также узнать, что содержится в папках? И о каком еще докладе шла речь?"
      Время от времени они что-то надиктовывали на магнитофон, делали пометки в блокнотах, переключали каналы. Все это время они беспрерывно о чем-то перебрасывались словами, но лишь обрывки их разговора доносились до Дейсейна. Все равно они мало чем могли помочь психологу - обычная женская болтовня: "Я решила не делать складок на платье, с ним столько мороки". "Если Фред не заедет за мной после работы, мне придется искать кого-то, кто отвез бы меня в город".
      То, что его легко можно было увидеть с улицы, тревожило Дейсейна. Он сказал себе, что вряд ли он узнает что-либо важное, если он продолжит свое дежурство у окна, рискуя быть замеченным, и как ему тогда объяснять свои действия?
      Он осторожно проделал обратный путь по крыше в свой номер, залез в комнату и закрыл окно. Потом снова проверил коридор. Точно, двери, которая по идее должна была отмечать вход в ту старинную комнату, не было и в помине. Он прошел в конец коридора, к выходу, и открыл узкую дверь, выходящую на заднюю площадку. Там он обнаружил винтовую лестницу с перилами, прикрепленными болтами. Перегнувшись через перила, Дейсейн посмотрел вниз - там, двумя этажами ниже, темнел подвал. Потом он посмотрел вверх. Сквозь открытый люк в потолке на третьем этаже струился солнечный свет.
      Тихо двигаясь, Дейсейн поднялся на следующую площадку, открыл имевшуюся там дверь, за которой оказался еще один коридор. Он шагнул в него и бросил взгляд вдоль стены, которая тянулась над таинственной комнатой. На две ступеньки выше от площадки имелась другая дверь с табличкой "Бельевая". Дейсейн попытался открыть ее, но дверь оказалась запертой.
      Озадаченный, он вернулся на площадку. Когда Дейсейн снова шагнул в коридор, то вдруг почувствовал, как его правая нога скользит по ненатянутому краю ковровой дорожки. Какое-то мгновение, охваченный ужасом, Дейсейн видел летящие навстречу перила и лестницу. С треском он ударился правым плечом о перила, но это лишь замедлило, но не остановило его падение. Дейсейн ухватился за сломанные перила левой рукой и почувствовал, как они начинают прогибаться. И тогда он понял, что сейчас рухнет вниз, пролетит три этажа и упадет на бетонный пол подвала. Пронзительно заскрипели перила. Все происходило, как в необычайно замедленном кино. Он видел край лестницы, с распадающейся на мелкие желтые линии краской, паутину на одной из ее ступенек, с застрявшей в ней каштановой корпией.
      В последнем оглушительном треске сломанные перила развалились, и Дейсейн рухнул вниз. В это ужасное мгновение, когда ему уже представилась картина его тела, распластанного на бетонном полу в подвале, он вдруг почувствовал, как чьи-то сильные руки вцепились в его лодыжки. Еще не понимая, что происходит, Дейсейн запрокинул голову вниз и выпустил сломанные перила. Несколько мгновений он наблюдал, как они падали вниз.
      Потом он ощутил, как его, словно куклу, вытаскивают из обломков перил и кладут на спину на лестничной площадке.
      Перед взором Дейсейна вдруг возникло озабоченное черное лицо Уина Бурдо.
      - Еще мгновение, сэр, и вам можно было бы заказывать похороны, - сказал Бурдо.
      Дейсейн дышал так тяжело, что не мог вымолвить ни слова. Правое плечо невыносимо болело. Пальцы левой руки застыли в судороге, вызванной его отчаянным усилием удержаться за перила.
      - Я услышал, как кто-то пытается открыть дверь бельевой, - начал Бурдо. - Я был там, сэр, и решил поинтересоваться, кто это. А вы уже валились через перила, сэр. Как это случилось?
      - Ковер, - выдохнул Дейсейн. - Это была ловушка.
      Бурдо нагнулся и начал исследовать место возле двери. Потом выпрямился и сказал:
      - Будь я проклят, если в этом месте ковер не разорван! Вам действительно грозила опасность.
      Дейсейну удалось выпрямить свои застывшие пальцы. Он глубоко вздохнул и попытался привстать. Бурдо помог ему. Дейсейн заметил, что его рубашка порвалась. На животе и груди протянулась длинная красная царапина постарались сломанные перила.
      - Вам, сэр, лучше посидеть спокойно несколько минут, - посоветовал Бурдо. - Хотите, я вызову врача?
      - Нет... Нет, спасибо.
      - Это займет не больше минуты, сэр.
      - Со мной будет... все в порядке.
      Дейсейн посмотрел на порванный каштановый ковер, его выступающий край. Он вспомнил картину падающих перил, и ему вдруг показалось странным, что он не может припомнить звук их удара о бетонную поверхность подвала. Потом новая, не менее тревожная мысль оформилась в его сознании, когда он вспомнил о смертельных несчастных случаях с двумя предыдущими исследователями. Дейсейн представил себя лежащим мертвым там, внизу, и результаты расследования его гибели: "несчастный случай, простая неосторожность, к сожалению, ведь никто не застрахован от подобных неблагоприятных стечений обстоятельств..."
      Но не были ли такими же подстроенными и те, предыдущие, якобы случайные смерти?
      Его плечо заныло от пульсирующей боли.
      - Лучше я спущусь в свою комнату и... переоденусь, - пробормотал Дейсейн. Усилившаяся в плече боль указывала на то, что без помощи врача не обойтись. Но движимый каким-то инстинктом, он отталкивал от себя эту мысль, хотя и понимал, что поступает неразумно.
      Бурдо протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но Дейсейн оттолкнул ее в сторону, осознавая при этом, что ведет себя как дурак.
      - Сэр, я не желаю вам ничего плохого, - сказал Бурдо. В его голосе слышался мягкий упрек.
      "Неужели я так явно выказываю свой страх перед ним?" - подумал Дейсейн.
      И тогда он вспомнил, как эти сильные руки схватили его за лодыжки и спасли ему жизнь, когда он уже падал вниз с лестницы. Дейсейн ощутил вину перед ним.
      - Я... знаю это, - произнес Дейсейн. - Ведь вы спасли мне жизнь. Я не могу подобрать слова, чтобы выразить вам всю мою благодарность. Я... мои мысли были полностью заняты сломанными перилами. Может, вы посмотрите, можно ли их отремонтировать?
      Держась за стену, Дейсейн поднялся на ноги. Потом постоял несколько секунд, чтобы перевести дух. Плечо ныло от сильной боли.
      - Сэр, я закрою эту дверь на замок, - произнес Бурдо тихим, но твердым голосом. - Я все же вызову врача, сэр. А вы бы пожалели свое плечо. Ведь, верно, оно доставляет вам сильную боль. Будет лучше, если врач все же осмотрит вас, сэр.
      Дейсейн отвернулся, противоречивые чувства обуревали его. Да, ему нужно показать плечо врачу. Но обязательно ли этим врачом должен быть доктор Паже? Держась за стену, Дейсейн спускался вниз по лестнице. Паже... Паже... Паже. Кто знает, может, именно доктор Паже осматривал места происшествия в тех двух случаях, закончившихся смертельными исходами? Каждое его движение отдавалось жуткой болью в плече. Паже... Паже... Вообще, можно ли расценивать это происшествие на лестнице как-нибудь иначе, а не как несчастный случай? Разве мог кто-нибудь предвидеть, что он окажется в этом месте и именно в это время?
      Сверху послышался звук запираемой на ключ двери, потом по лестнице тяжело загрохотал Бурдо. Лестница завибрировала, и плечо еще сильнее заныло. Дейсейн сжал рукой плечо и остановился на площадке второго этажа.
      - Сэр?
      Дейсейн повернулся, посмотрел на лицо потомка мавританцев, на котором застыло озабоченное выражение.
      - Мне кажется, сэр, - проговорил Бурдо, - вам не стоит больше лазить на крышу. Вы можете упасть с нее, сэр. А падение с крыши грозит серьезными последствиями.
      4
      Ливень обрушился на долину перед самым наступлением темноты. Дейсейн в это время развалился в старинном массивном кресле в доме Паже, наложенная на плечо тугая повязка не давала ему двигаться. Напротив него, осуждающе поглядывая на Дейсейна, на мягкой подушке примостилась Дженни.
      Так и не изменив своего решения, Бурдо отвез его в клинику, которая примыкала к дому Паже, и сопроводил его до дверей, ведущих в реанимацию, после чего оставил его и ушел.
      Дейсейн не знал, что его ждет. Но все равно холодная профессиональная отчужденность, с которой Паже приступил к делу, явилась для него сюрпризом.
      - Порванные связки и легкий вывих, - констатировал Паже. - Вы что же... пытались свести счеты с жизнью?
      Дейсейн поморщился, когда на поврежденный участок накладывали тугую повязку.
      - Где Дженни?
      - Помогает готовить ужин. Мы сообщим ей о вашей идиотской выходке после того, как немного вас подлатаем. - Паже закрепил конец бинта. - Вы так и не ответили мне, что же это с вами произошло.
      - Совал нос в чужие дела! - пробурчал Дейсейн.
      - Теперь перестанете, а? - Доктор перебросил перевязь через голову Дейсейна и закрепил ее, фиксируя руку неподвижно. - Что ж, это должно хотя бы на некоторое время удержать вас от необдуманных поступков. Не двигайте лишний раз рукой. Думаю, не мне объяснять вам все это. Оставьте свой пиджак здесь. Отсюда есть крытый проход, который ведет прямо в гостиную через вон ту дверь. Идите в дом, а я скажу Дженни, чтобы она составила вам компанию и развлекала вас до ужина.
      Крытый проход имел стеклянные стены и был украшен горшочками с геранью. Дейсейн остановился, чтобы рассмотреть только что подстриженный газон, где рядами росли обыкновенные красные розы. Низко нависало потемневшее небо. И тут с ветром, сгибавшим ветки белых берез, росших чуть дальше роз, на землю хлынул ливень. Застигнутые непогодой люди ускорили свой шаг по березовой аллее. При каждом порыве ветра намокшие края одежды хлестали их по ногам.
      Дейсейн невольно поежился, несмотря на то, что находился под защитой стеклянных стен. "Что я здесь делаю?" - подумал он. Он проглотил комок в пересохшем горле и поспешил к видневшейся уже недалеко двери дома и вскоре оказался в оббитой панелями гостиной, сплошь заставленной богатой мебелью. Он почувствовал слабый запах горящих углей. В плече все еще пульсировала тупая боль. Дейсейн прошел через всю комнату мимо буфета, сплошь заставленного отборным хрусталем, и осторожно опустился в глубокое мягкое кресло с зеленой обивкой.
      Немного погодя боль на время отступила, и он почувствовал временное облегчение. Но потом в плече вновь запульсировала боль.
      Дверь хлопнула... раздались чьи-то торопливые шаги.
      Через арку слева от него в комнату ворвалась Дженни с покрасневшим лицом. Мокрые волосы слиплись у висков. На ней было простое платье оранжевого цвета - подобная расцветка казалась поразительной среди унылых тонов огромной гостиной. Со странным чувством отчужденности Дейсейн припомнил, что когда-то сказал ей, что оранжевый - его любимый цвет. Вспомнив это, он почему-то насторожился.
      - Джил, Боже мой! - воскликнула она, останавливаясь перед ним с опущенными руками.
      Дейсейн проглотил комок в горле.
      Дженни смотрела на его разорванную рубашку, края бинтов, выглядывавших из-под нее, перевязь. Неожиданно она встала на колени и положила голову на его колени, прижимаясь к нему, и он увидел, что она плачет - бессловесные слезы сверкающим ручейком струились по ее щекам.
      - Эй! - воскликнул Дейсейн. - Дженни... - Эти слезы, ее реакция на его ужасный вид - все это ошеломило его. Он чувствовал себя виноватым перед ней, словно каким-то образом он предал ее. Боль и усталость отступили на задний план.
      Дженни взяла его левую руку и приложила ее к своей щеке.
      - Джил, - прошептала она. - Давай поженимся... прямо сейчас.
      "Почему бы и нет?" - подумал он. Однако оставалось ощущение вины... и вопросы, на которые он еще не получил ответа. Может, с помощью Дженни его заманивают в какую-то ловушку? Может, она даже сознательно играет свою роль? Осознает ли червь, насаженный на крючок, что он служит приманкой на форель?"
      Слева от Дейсейна донеслось тихое покашливание.
      Дженни немного отстранилась от него, но руку не отпустила.
      Дейсейн посмотрел в ту сторону и увидел Паже. Доктор переоделся, и сейчас на нем был голубой смокинг, в котором он еще больше напоминал истукана. Большая голова слегка наклонилась вправо, как бы насмешливо, однако темные глаза внимательно разглядывали его.
      За спиной Паже, в столовой, горели свечи в янтарных настенных канделябрах. Дейсейн видел огромный овальный стол, накрытый ослепительно белой скатертью, он был сервирован на три персоны серебряными приборами и хрустальной посудой.
      - Дженни? - произнес Паже.
      Девушка со вздохом выпустила руку Дейсейна и прошла к зеленой тахте, потом уселась на нее, поджав ноги.
      Дейсейн почувствовал запах жаренного с чесноком мяса. И тут же понял, что проголодался. Пребывая в возбужденном состоянии, он без труда различил соблазнительно острый запах Джасперса.
      - Мне кажется, нам следует поговорить о вашей предрасположенности к несчастным случаям, - произнес Паже. - Вы не возражаете, Джилберт?
      - Разумеется, нет, - ответил Дейсейн. Он сидел, внимательно наблюдая за доктором. В голосе Паже чувствовались нотки настороженности и нерешительности, скрывавшиеся за нежеланием хозяина дома вовлечь гостя в разговор, который мог бы встревожить его.
      - Часто ли с вами происходили несчастные случаи, которые влекли за собой различные неприятности? - спросил Паже. Говоря это, он прошел по комнате и подошел к кожаному креслу за спиной Дженни. Усевшись в него, он через плечо Дженни посмотрел на Дейсейна, и у того внезапно возникло подозрение, что доктор не случайно выбрал именно это кресло.
      - Ну так как? - произнес Паже.
      - Почему бы нам не обменяться вопросами? - спросил Дейсейн в ответ. Сначала вы отвечаете на один мой вопрос, потом я - на ваш.
      - Да, в самом деле, почему бы и нет? - На лице Паже появилась задумчивая улыбка, вызванная одному ему известной шуткой.
      Дженни казалась встревоженной.
      - Ну, и каков ваш первый вопрос? - спросил Паже.
      - Сделка так сделка, - произнес Дейсейн. - Сначала я отвечу на ваш вопрос. Вы спрашивали у меня насчет несчастных случаев. Нет, до сих пор они обходили меня стороной. Во всяком случае, до моего появления в Сантароге. Хотя, постойте, один припоминается - падение с яблони, мне тогда было восемь лет.
      - Итак, - заметил Паже, - вы ответили и теперь задавайте свой вопрос.
      Дженни нахмурилась и отвела взгляд в сторону.
      Дейсейн почувствовал, как внезапно пересохло в горле, и каким-то скрежещущим голосом произнес:
      - Скажите мне, доктор, при каких обстоятельствах погибли мои два предшественника-исследователя?
      Голова Дженни резко повернулась.
      - Джил! - в гневе воскликнула она.
      - Успокойся, Дженни, - произнес Паже. Его левая щека нервно подергивалась. - Вы на ложном пути, молодой человек, - проворчал он. - Мы - не дикари. В этом нет необходимости. Если мы хотим, чтобы кто-то уехал, то он уезжает.
      - И вы не хотите, чтобы я уехал отсюда?
      - Дженни не хочет этого. И это ваш второй вопрос. Теперь ваша очередь отвечать.
      Дейсейн кивнул. Он пристально смотрел на Паже мимо Дженни, краем глаза замечая и ее. "Да, - подумал он снова, - Паже все рассчитал и устроился так, чтобы я видел их обоих".
      - Вы любите Дженни? - спросил Паже.
      Дейсейн сглотнул, потом взгляд его скользнул ниже, и он увидел мольбу в глазах Дженни. Паже знал ответ на этот вопрос! Так почему же он задает его?
      - Вам прекрасно известно, что я люблю ее, - ответил Дейсейн.
      Дженни улыбнулась, однако две слезинки сверкнули на ее ресницах.
      - Тогда почему вы ждали целый год, чтобы приехать сюда и сказать ей это? - спросил Паже. В его голосе звучали гневные язвительные обвиняющие нотки, которые заставили Дейсейна сжаться.
      Дженни повернулась и внимательно посмотрела на своего дядю. Ее плечи дрожали.
      - Потому что я чертовски упрямый осел и дурак, - ответил Дейсейн. - Я не хотел, чтобы любимая женщина указывала мне, где мне следует жить.
      - Значит, вам не нравится наша долина, - заметил Паже. - Возможно, вы измените еще это мнение. Может, вы позволите нам попытаться переубедить вас?
      "Нет! - мысленно воскликнул Дейсейн. - Не позволю!" - Однако он знал уже возникший внутри него инстинктивный ответ, дерзкий и по-детски наивный. - Делайте все, что сочтете нужным, - пробормотал он.
      Его ответ удивил его самого. Неужели это заговорили инстинкты, до того запрятанные глубоко внутри? Что же такого есть в этой долине, что держит его чуть ли не в постоянном напряжении.
      - Ужин готов, - раздался женский голос из прохода под аркой.
      Повернувшись в ту сторону Дейсейн увидел сухопарую бледную женщину в сером платье. Она была потомком первых поселенцев Америки - длинноносая, с настороженным взглядом и лицом, где каждая черточка, казалось, выражала неодобрение.
      - Спасибо, Сара, - поблагодарил Паже. - Познакомься, это доктор Дейсейн, парень Дженни.
      Ее глаза оценивающе оглядели Дейсейна, и, похоже, он ее удовлетворил.
      - Еда стынет, - заметила она.
      Паже поднялся из кресла.
      - Сара - моя кузина, - произнес он. - Она из старинного рода настоящих янки и поэтому категорически отказывается обедать с нами, если мы едим засветло.
      - Все у вас шиворот-навыворот, обедать в такой час, - проворчала она. Мой отец всегда спал в своей постели в это время.
      - И вставал на рассвете, - заметил Паже.
      - Не стоит смеяться надо мной, Ларри Паже, - произнесла женщина и повернулась. - Идите к столу. А я принесу жареное мясо.
      Дженни подошла к Дейсейну и помогла ему встать. Наклонившись, она поцеловала его в щеку и прошептала:
      - Вообще-то ты понравился ей. Она сказала мне это на кухне.
      - О чем это вы там шепчетесь? - поинтересовался Паже.
      - Я сообщила Джилу мнение Сары о нем.
      - О, и каково же оно?
      - Она сказала: "Ларри не удастся запугать этого молодого человека с глазами, как у дедушки Сафера".
      Паже повернулся и внимательно оглядел Дейсейна.
      - Клянусь святым Джорджем, она права! А я и не заметил этого. - Он резко повернулся и направился в столовую. - Идемте, или Сара изменит свое хорошее мнение о вас. О нас самих она так не думает.
      Дейсейну этот обед запомнился на всю жизнь. Раненое плечо ныло, непрекращающаяся пульсация боли заставляла его все время быть начеку, каждое слово или движение давались с неимоверным трудом. Рядом была Дженни - никогда ранее она не была такой милой, женственной и желанной. Тут же был и Паже, объявивший о перемирии на время еды и засыпавший Дейсейна вопросами о его учебе в университете, профессорах, их студентах, его амбициях. Между кухней и столовой постоянно сновала Сара, то и дело подносившая блюда - бормочущая тень, черты лица которой размягчались только при взгляде на Дженни.
      "Когда здесь Сара, Дженни позволено все", - подумал Дейсейн.
      Наконец, подали жареное мясо, приготовленное отнюдь не самым лучшим образом, горох с соусом Джасперса, картофельные оладьи, местное пиво с уже знакомым острым привкусом и свежие персики на десерт.
      Пиво, поданное к ужину, сперва показалось Дейсейну незнакомым, однако вскоре он распознал букет различных ароматов, неуловимую смесь запахов и вкусовых ощущений, когда даже в сочетании, рождающем совершенно новые ощущения, на языке сохраняются и прежние отдельные составляющие. Все смешалось: запахи приобрели вкус, цвета усиливали ароматы.
      Первым попробовав пиво. Паже одобрительно кивнул и сказал:
      - Свежее.
      - Еще бы, только час назад взяла, как ты и просил, - резко ответила Сара. И бросила странный, испытующий взгляд на Дейсейна.
      Где-то после 9:30 Дейсейн начал прощаться с хозяевами.
      - Я подогнал к дому ваш грузовик, - сказал Паже. - Вы как, в состоянии управлять им, или же мне сказать Дженни, чтобы она отвезла вас в отель?
      - О, я доберусь сам, - ответил Дейсейн.
      - Не принимайте таблетки от боли, которые я дал вам, пока не окажетесь у себя в номере, - заметил Паже. - Вы ведь не хотите съехать с дороги и врезаться во что-нибудь.
      А потом они стояли на широкой веранде у фасада дома, уличные фонари отбрасывали влажные тени берез на газон. Дождь прекратился, но в ночном воздухе осталось ощущение влажности, от которой пробирала дрожь.
      Дженни набросила пиджак Дейсейна ему на плечи. Она стояла рядом с ним, и лицо ее озабоченно нахмурилось.
      - Ты точно уверен, что доберешься сам?
      - Ты же должна знать, что я смогу управлять машиной и одной рукой, заметил он и улыбнулся.
      - Временами ты меня поражаешь, - произнесла девушка. - Не знаю, почему я так привязалась к тебе.
      - Химия, - сказал Дейсейн.
      Паже прокашлялся.
      - Вот что меня интересует в этой истории, Джилберт, - начал он. - Что вы делали на крыше отеля?
      Дейсейн внезапно ощутил укол страха - настолько неожиданно прозвучал этот вопрос.
      "Какого черта! - подумал он. - Посмотрим, к чему приведет прямой и откровенный ответ".
      - Я пытался узнать, чем вызвана такая засекреченность вашего телевидения, - сказал он.
      - Засекреченность? - Паже покачал головой. - Ну, это просто мой любимый проект. Они занимаются анализом идиотской инфантильности телевидения, собирая данные для книги, которую я собираюсь написать.
      - Тогда к чему такая секретность? - Дейсейн почувствовал, как Дженни вцепилась в его руку, не обращая внимания на страх, который он ощущал в ее реакции.
      - Это не секретность, мы просто учитываем особую чувствительность людей, - сказал Паже. - Многие из них просто звереют от большинства телепередач. Конечно, нам приходится смотреть все новости подряд, хотя в основном это подслащенная ложь, к тому же тщательно перемешанная с крупицами правды.
      В объяснениях Паже содержалась часть истины, Дейсейн понимал это, но вот что же он упустил при этом? Что же еще исследовали женщины в той комнате?
      - Понимаю, - произнес Дейсейн.
      - За вами остался должок в один ответ, - заметил Паже.
      - Справедливо.
      - Как-нибудь в другой раз, - заметил Паже. - Оставляю вас наедине. Спокойной ночи.
      Потом он зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
      Вскоре Дейсейн направлялся по улице на своем грузовике, ощущая тепло губ Дженни.
      Около десяти часов он подъехал к перекрестку перед гостиницей, после секундного колебания он выбрал правую дорогу, ведущую в Портервилль. Принимая это решение, он руководствовался в первую очередь инстинктом самосохранения, хотя и успокаивал себя, что просто хочет некоторое время покататься в одиночестве... и поразмышлять.
      "Что же это происходит со мной?" - подумал он. Мысли в голове уже не были необыкновенно ясными, как днем, его охватило беспокойство, от которого все сжалось внутри. Странным образом расширились рамки бытия, и это заставило его осознать, что он загнал свое "я" внутрь себя, сосредоточившись на одном лишь психологическом аспекте. Что-то подталкивало его сейчас сломать созданные им самим внутренние барьеры, и он видел, как за этими барьерами уже вырисовывается нечто, к чему он боялся повернуться лицом.
      "Почему я здесь?" - подумал он.
      Можно было отследить всю цепочку причин и следствий, вплоть до времени учебы в университете, до Дженни... но он еще раз ощутил вмешательство неких сил, которые находились за пределами этой цепочки, и он боялся этих сил.
      Ночь стремительно проносилась мимо грузовика, и он осознал, что поднимается в гору, пытаясь выбраться из долины.
      Он подумал о Дженни, о той Дженни, которую видел этой ночью: эльфесса, одетая в оранжевое платье и оранжевые туфли, милая Дженни, нарядившаяся так, чтобы доставить ему радость; искренность и любовь открыто читались на ее лице.
      Он стал вспоминать обрывки разговора за обедом. Джасперс. "Это старый Джасперс". - Это сказала Дженни, пробуя соус. "Настало время закрывать новую секцию Джасперса под номером "5". - Эту реплику бросила Сара, принося десерт. И Паже продолжил: "Я поговорю с ребятами об этом завтра".