Занавешенная дверь хлопнула за его спиной. К нему подошел Паже.
      - Я знаю, что вы думаете, - сказал он.
      - Неужели?
      - Я знаю, как вы себе это все представляете.
      - Правда?
      - Поверьте мне, - начал Паже, - все это просто ужасная цепочка случайных совпадений, которая...
      - Совпадений! - Дейсейн повернулся к нему и окинул его пылающим взглядом. - Доктор, сколько еще вы будете играть роль невинного человека? Как долго вы будете продолжать вдаваться в рациональные объяснения, прежде чем признаете, что...
      - Джилберт, я скорее отрубил бы себе правую руку, чем допустил бы, чтобы с вами что-нибудь случилось. Это разбило бы сердце Дженни...
      - Так вы и вправду не видите это? - спросил Дейсейн голосом, полным страха. - Да, вы не видите это. Вы не хотите заметить это.
      - Доктор Дейсейн?
      Голос раздался справа от него. Дейсейн повернулся и увидел Гарри второго сына Шелера. В руке он держал кепку. Он казался моложе, чем в кафе - не больше девятнадцати. В его движениях была некоторая замедленность, вызванная тяжкой утратой.
      - Я хотел... - Гарри запнулся. - Мой отец просил передать вам... Мы знаем, что вы не виноваты, что... - Он посмотрел в глаза Дейсейна; взгляд его молил помочь ему.
      Дейсейн почувствовал, как близка ему боль этого молодого человека. Поступок Гарри был вполне уместен и понятен здесь. Даже в минуты горестных переживаний Шелеры нашли время, чтобы попытаться снять камень с души Дейсейна.
      "Они считают, что я чувствую себя виновным во всем этом", - подумал Дейсейн. И то, что он не испытывал подобного чувства, заставило Дейсейна почему-то почувствовать угрызения совести.
      "Если бы я не... - он оборвал эту мысль. - Если бы я не... Этот несчастный случай должен был произойти со мной".
      - Не беспокойся, Гарри, - сказал Паже. - Мы все понимаем.
      - Спасибо, док. - Он с облегчением посмотрел на Паже. - Папа просил передать вам... машина, грузовик доктора Дейсейна... Мы уже заменили фары. Это все, что мы смогли сделать. Рулевое управление... Вам придется ездить медленнее, пока вы не замените всю переднюю ходовую часть.
      - Так вы уже все сделали? - спросил Дейсейн.
      - Чтобы поставить новые фары, сэр, много времени не требуется.
      Дейсейн перевел взгляд с юноши на Паже. Выражение лица доктора говорило красноречивее всех слов: "Они хотят, чтобы вы убрали грузовик оттуда как можно скорее. Он напоминает об..."
      Дейсейн кивнул. Да. Грузовик напоминает им о трагедии. Это было ясно. Ни слова не говоря, он направился в гараж.
      Паже прибавил шагу и догнал Дейсейна.
      - Джилберт, - сказал он, - я настоятельно прошу, чтобы ты пришел к нам домой. Дженни может...
      - Настоятельно?
      - Вы ведете себя, как упрямый осел, Джилберт.
      Дейсейн подавил вспышку гнева и сказал:
      - Я желаю Дженни не больше зла, чем вы. Вот почему никто не будет управлять моими действиями, кроме меня самого. Я вообще не хочу, чтобы вы знали, каким будет мой следующий шаг. Я не хочу, чтобы на моем пути меня поджидал кто-то, подготавливая ваш... очередной несчастный случай.
      - Джилберт, вы должны выбросить эту мысль из головы! Никто из нас не желает вам зла.
      Сейчас они достигли стоянки, расположенной между станцией техобслуживания и гаражом. Дейсейн посмотрел на приоткрытую дверь гаража, и его внезапно охватило ощущение, что эта дверь - звериная пасть со смертоносными клыками, готовая сомкнуться на нем и проглотить.
      Дейсейн не знал, что делать. Он сбавил шаг, потом остановился.
      - Что в этот раз? - спросил Паже.
      - Ваш грузовик внутри, - сказал Гарри Шелер. - Вы можете ехать на нем и...
      - А как со счетом? - спросил Дейсейн, пытаясь затянуть время.
      - Я займусь этим, - ответил Паже. - Забирайтесь в кабину, а я тем временем все улажу. А потом мы поедем...
      - Я хочу, чтобы грузовик подогнали сюда из гаража, - сказал Дейсейн. Он шагнул в сторону, подальше от распахнутой двери-пасти и всего того, что могло появиться оттуда.
      - Я понимаю ваше нежелание возвращаться туда, - заметил Паже, - но вообще-то...
      - Гарри, выведи, пожалуйста, грузовик на площадку, - попросил Дейсейн.
      Парень уставился на Дейсейна странным взглядом затравленного зверя.
      - Ладно, но у меня есть...
      - Выведи эту чертову машину сюда! - приказал Паже. - Чушь какая-то!
      - Сэр? - Гарри посмотрел на Паже.
      - Я же сказал: выведи эту чертову машину сюда! - повторил Паже. - Я уже сыт этим по горло!
      Парень нерешительно повернулся к двери в гараж. Он еле волочил ноги по асфальту.
      - Послушайте, Джилберт, - начал Паже, - не можете же вы в самом деле верить, что мы...
      - Я верю в то, что вижу, - оборвал его Дейсейн.
      Паже махнул рукой и отвернулся в раздражении.
      Дейсейн прислушивался к звукам, доносившимся из гаража. Но был слышен только шум механических станков.
      Хлопнула какая-то дверь. Кажется, дверца его грузовика. Дейсейн узнал звук вращения стартера. Двигатель издал характерный звук, который тут же утонул в грохоте взрыва. Через секунду из дверей гаража вырвались языки пламени.
      Паже в ужасе прыгнул назад.
      Дейсейн по диагонали побежал мимо него, чтобы заглянуть внутрь гаража. Он увидел, как через дверь в противоположном конце выбегают люди. Его грузовик стоял в среднем проходе в самом центре полыхавшего пламени. Когда он глядел на грузовик, оттуда выбралась фигура, объятая пламенем, споткнулась и упала.
      За спиной Дейсейна кто-то пронзительно закричал:
      - Гарри!
      Ничего не осознавая, Дейсейн бросился сквозь дверь гаража, выхватил юношу из пламени и оттащил в безопасное место. Он успел почувствовать жар пламени и боль. Треск и рев огня заполнял все пространство. Дейсейн почувствовал резкий запах бензина и древесного угля. Он увидел, как огненная река поползла к нему по полу. Ослепительный язычок пламени лизнул то место, где лежал юноша. Послышались крики. Вокруг царила полная неразбериха.
      Что-то белое накинули на охваченную пламенем фигуру, которую он тащил. Кто-то помогал ему сбоку. И тут он понял, что уже выбрался из гаража, и Паже своим белым халатом пытается сбить огонь с Гарри.
      Кажется, кто-то хотел сделать то же самое с его объятыми пламенем обеими руками и курткой, набросив на них пиджак и спецовку. Потом, когда все закончилось, и одежду убрали, Дейсейн уставился на свои руки покрасневшие руки, местами черные от копоти, со вздувшимися волдырями. Рукава рубашки и куртки обгорели по локоть.
      Он почувствовал резкую боль - невыносимо жгло ладони и руки. Сквозь пелену тумана перед глазами он увидел, как, взвизгнув тормозами, рядом остановилась карета скорой помощи, как потом носилки, на которых на спине лежал Гарри, накрытый халатом, заносят в машину. Чьи-то руки помогли Дейсейну усесться на сиденье рядом с водителем.
      Послышались голоса: "Осторожно здесь". "Вези их в клинику, Эд, и не теряй зря времени". "Держите здесь". "Здесь! В этом месте!".
      Затем раздался вой сирены, а потом все перекрыл тяжелый грохот двигателей грузовиков.
      Дейсейн услышал, как позади кареты скорой помощи донесся голос Паже:
      - Хорошо, Эд. Поезжай.
      Машина тронулась с места, выехала на улицу, развернулась и начала набирать скорость. Дейсейн посмотрел на водителя и узнал одного из служащих станции техобслуживания, потом бросил взгляд назад.
      Там, согнувшись, Паже занимался ранами юноши.
      - Он очень плох? - спросил Дейсейн.
      - Одежда покрывала почти все тело, - ответил Паже. - Это и спасло. Похоже, благодаря кепке ему удалось защитить лицо от огня, но вот спина сильно обгорела, а также ноги и руки.
      Дейсейн пристально посмотрел на юношу.
      - Он...
      - Мне кажется, мы подоспели вовремя, - поторопился ответить Паже. - Я усыпил его. - Он посмотрел на руки Дейсейна. - Хотите, я и вам сделаю укол?
      Дейсейн отрицательно покачал головой.
      - Нет.
      "Что заставило меня броситься сломя голову спасать его?" - задал себе вопрос Дейсейн. Он действовал чисто инстинктивно. Спасая Гарри, он сам оказался в беспомощном положении. И вот теперь он нуждается в медицинской помощи и едет в машине с двумя сантарожанцами. Дейсейн попытался нащупать то зачаточное шестое чувство, возникавшее в нем благодаря Джасперсу, дававшее ему понимание ситуации, предупреждавшее его об опасности. Он не обнаружил ничего. Кажется, опасность миновала. "Может, именно поэтому я и бросился спасать Гарри! - спросил себя Дейсейн. - Неужели я надеялся умилостивить сантарожанцев, спасая одного из них даже тогда, когда они пытались убить меня?"
      - Еще один несчастный случай, - сказал Паже, и вопросительная нотка в его голосе выдавала его сомнения.
      Дейсейн встретился с испытующим взглядом доктора и кивнул.
      Карета скорой помощи свернула на улицу, обсаженную деревьями, и Дейсейн узнал широкий фасад клиники Паже цвета коричневой гальки. Они проехали чуть дальше и Свернули на гравиевую дорожку, которая протянулась вдоль высокого забора и проходила под галереей, выступавшей из двухэтажного кирпичного здания.
      Несмотря на боль, Дейсейн отметил, что это здание с улицы не видно за забором и зарослями вечнозеленых растений. Наверное, это часть комплекса, в который входит и дом Паже. Во всем этом, казалось, просматривался определенный смысл.
      Санитары в белых халатах выкатили тележку из здания, осторожно вынесли обгоревшего юношу из кареты скорой помощи. Паже открыл дверцу со стороны Дейсейна и сказал:
      - Вы сможете добраться сами, Джилберт?
      - Я... думаю, что да.
      Вытянув вперед руки, Дейсейн выбрался из машины. Все его внимание было поглощено этим действием и пронзившей его тело резкой болью. Лоб и правую сторону лица невыносимо жгло. Кирпичное здание, вертящиеся стеклянные двери, руки, осторожно направлявшие его, - все это внезапно показалось каким-то далеким и нереальным.
      "Я теряю сознание", - подумал он. Он понимал, что опасно сейчас впасть в бессознательное состояние. Вздрогнув, он понял, что его усадили в кресло на колесиках и повезли через коридор, окрашенный в зеленый цвет. А после этой мысли все внутри него взорвалось от непереносимой боли. Ему казалось, что он погружается в благословенный покой забвения, физически ощущает невидимые стены своей темницы, которые были созданы то ли этим бессознательным состоянием, то ли болью.
      Яркий свет!
      Огни светили повсюду. Дейсейн услышал щелканье ножниц, бросил взгляд вниз и увидел ножницы в чьих-то руках, разрезавших рукава куртки и рубашки, удалявших кусочки ткани с обгоревшей плоти.
      "Это же моя плоть", - подумал Дейсейн. Он оторвал взгляд от ножниц.
      Дейсейн почувствовал, как к левому плечу прикоснулось что-то холодное, как что-то кольнуло его. Потом его кожу кто-то начал оттягивать. Он увидел руку, державшую шприц. Самым важным для Дейсейна в этот момент было следить за происходящим. Он видел свет, вернее, его туманное мерцание, в котором появлялись и исчезали руки и лица. Дейсейн почувствовал, что его начинают раздевать. К рукам и лицу приложили что-то холодное, успокаивающее, скользящее.
      "Они сделали мне укол, чтобы я потерял сознание", - подумал Дейсейн. Он попытался думать о грозящей ему опасности, когда он окажется полностью беспомощным здесь. Однако он не мог больше оставаться в сознании, не в силах было ворочать мыслями в этом мерцающем тумане.
      Он слышал какие-то голоса. Дейсейн попытался сосредоточить свое внимание на них. Кто-то сказал:
      - О Господи! У него же в кармане пистолет!
      Другой голос:
      - Запиши!
      По непонятной причине это развеселило Дейсейна, но тело его не хотело смеяться.
      И тогда он подумал о своем грузовике, каким он запомнил его в последний раз, - объятом язычками оранжевого пламени. Он вспомнил, что там находились все его записи. Все улики, которые он с трудом собрал здесь, в Сантароге, исчезли в том огне. "Улики? - подумал он. - Записи... размышления..." Все это еще оставалось в его памяти, и это можно было восстановить.
      "Но все воспоминания погибают вместе со смертью человека!" - подумал он.
      Каждую частицу его "я" охватил страх. Он попытался закричать, но не смог выдавить из себя и звука. Он попытался шевельнуться. Мышцы не хотели подчиняться.
      Когда наступила темнота, последним, что запомнил Дейсейн, была чья-то рука, поднявшаяся вверх и схватившая его.
      11
      Проснувшись, Дейсейн начал вспоминать сон - разговор с безликими богами.
      "Вздымается навозная куча, и рушатся замки", - вспомнил он фразу, которую говорило во сне какое-то существо, и голос его эхом разливался в замкнутом пространстве. "Вздымается навозная куча, и рушатся замки".
      Дейсейну показалось очень важным вспомнить весь этот сон. Да. "Я человек, который пробудился ото сна", - это он пытался втолковать безликим богам. "Я - человек, который пробудился ото сна".
      Сон представлялся в его памяти чем-то текучим, каким-то процессом, который был неотделим от его "я", совершавшим в нем безупречные с точки зрения нравственности поступки, но при этом испытывавшим и жестокие муки. И постоянно он чувствовал себя раздраженным и разочарованным чем-то. Он пытался сделать что-то, что изначально было невозможно. И все-таки, что же он пытался сделать? Ответ ускользал от него.
      Дейсейн припомнил руку из темноты, которая предшествовала его сну. У него перехватило дыхание, а глаза широко открылись. Он лежал на кровати в комнате все с теми же зелеными стенами. За окном слева от него он мог видеть изогнутую красную ветку мадроньи, маслянисто-зеленые листья, голубое небо. И только в этот момент он обрел ощущения собственного тела: перевязанные руки болезненно заныли, лоб и правая щека тоже были в бинтах. Горло пересохло, а во рту ощущался кислый привкус.
      И все же сон цеплялся за него - это было как бы некое бестелесное существо. Бестелесное. Смерть! Вот он - ключ! Он понял это. Дейсейн вспомнил, как Паже говорил об "общем инстинктивном опыте". Что общего между инстинктом и сном? Инстинкт. Инстинкт. Что такое инстинкт? Врожденное качество, проявляющееся на уровне нервной системы. Смерть. Инстинкт.
      "Смотри внутрь себя, смотри внутрь себя, о человек", - говорили ему безликие боги в его сне. Сейчас он вспомнил это и ему захотелось презрительно рассмеяться.
      Это был старый синдром "самокопания", болезнь психологов. Внутрь себя, всегда внутрь. Инстинкт смерти присутствовал там наряду со всеми остальными инстинктами. Познать себя? И в этот момент Дейсейн понял, что не сможет познать себя, не умерев. Именно на фоне смерти жизнь и может познать себя самое.
      Справа от Дейсейна послышалось покашливание.
      Он напрягся и повернул голову в сторону этого звука.
      Уинстон Бурдо сидел в кресле рядом с дверью. Карие глаза мавра смотрели с тревогой.
      "Зачем здесь Бурдо?" - подумал Дейсейн.
      - Я рад, что вы проснулись, сэр, - произнес Бурдо.
      В его раскатистом голосе послышались успокоительные нотки любящего поболтать в компании друзей. "Уж не поэтому ли Бурдо и находится здесь? спросил себя Дейсейн. - Может, Бурдо выбрали для того, чтобы он успокоил и убаюкал жертву?
      Но ведь я все еще живой", - подумал Дейсейн.
      Если бы они хотели ему зла, то у них перед этим была прекрасная возможность для этого - когда он был беспомощным, без сознания...
      - Который час? - спросил Дейсейн, и тут же болью напомнила о себе обожженная щека.
      - Уже почти десять. Утро просто великолепное, - заметил Бурдо. Он улыбнулся, обнажая белые зубы на фоне темного лица. - Вы что-нибудь хотите?
      При этом вопросе от возникшего внезапно чувства голода скрутило живот. Дейсейн не решался попросить завтрак. "Что может оказаться в любой еде, подаваемой здесь? - спросил он себя.
      Голод - это нечто большее, чем просто пустой желудок, - заметил про себя Дейсейн. - Я могу обойтись и без пищи".
      - Я хочу узнать, - начал Дейсейн, - почему вы оказались здесь.
      - Доктору я показался самым безопасным, - ответил Бурдо. - Я ведь сам когда-то был чужаком из внешнего мира. И могу вспомнить, что это значит.
      - Они и вас пытались убить?
      - Сэр!
      - Ладно... с вами происходили несчастные случаи? - Дейсейн задал вопрос по-другому.
      - Я не разделяю мнение доктора относительно... несчастных случаев, сказал Бурдо. - Когда-то... я считал... Но теперь я понимаю, что ошибался. Люди этой долины не желают зла никому.
      - И все же вы здесь, потому что доктор решил, что вы - самый безопасный, - подчеркнул Дейсейн. - И вы не ответили на мой вопрос: с вами происходили несчастные случаи?
      - Вы должны понять, - сказал Бурдо, - что когда вы не знаете, что происходит в долине, то вы можете попасть в... ситуации, когда...
      - Значит, с вами действительно происходили несчастные случаи. Уж не для этого ли вы просили прислать вам в тайне от всех посылки из Луизианы?
      - Посылки в тайне от всех?
      - Да. А как еще расценить то, что вы ездили за ними в Портервилль.
      - А, вы узнали об этом. - Бурдо покачал головой и захихикал. - Неужели вы никогда не испытывали ностальгии по сладостям, которые ели в детстве? Я полагал, что мои новые друзья вряд ли поймут меня.
      - Так что, все дело только в этом? - усомнился Дейсейн. - А может, однажды утром вы проснулись, трясясь от страха, испугавшись того, что Джасперс, входящий в состав местной пищи, делает с вами?
      Бурдо нахмурил брови, потом произнес:
      - Сэр, когда я только прибыл сюда, я был невежественным ниггером. Теперь же я образованный негр... и сантарожанец. Я больше не заблуждаюсь, что я...
      - Значит, вы все же пытались бороться!
      - Да... я боролся. Но вскоре я понял, насколько это глупо.
      - Заблуждение.
      - Да, действительно: заблуждение.
      "Вывести человека из заблуждения, - подумал Дейсейн, - значит создать вакуум. Но чем же тогда заполнить этот вакуум?"
      - Скажем так, - начал Бурдо, - что когда-то я разделял ваши заблуждения.
      - Это вполне нормально - разделять заблуждения общества, в котором ты живешь, - тихо заметил Дейсейн, скорее, больше самому себе. - Ненормально развивать придуманные тобой заблуждения.
      - Хорошо сказано, - похвалил Бурдо.
      Дейсейн снова подумал: "Чем же тогда заполнить вакуум? Какие заблуждения у сантарожанцев?"
      С одной стороны, он уже понял, что они не способны заметить бессознательное насилие, создавшее несчастные случаи для чужаков. Вернее, большинство из них не способно на это, поправил он себя. Существовала вероятность, что Паже уже начал понимать это. В конце концов, он-то и дал указание Бурдо находиться в этой комнате. И Дженни... - "Не подходи ко мне! Я люблю тебя!"
      Дейсейн начал видеть сантарожанцев в новом свете. В них была вычурность древних римлян... и спартанцев. Они были замкнуты в себе, недружелюбны, сдержанны, горды, пресекают любые попытки обмена идеями, которые могли бы... Он остановился на этой мысли, вспомнив о телевизионной комнате в гостинице.
      - Та комната, которую вы пытались скрыть от меня, - начал Дейсейн. - В гостинице - комната с телевизионными приемниками...
      - На самом деле мы не хотели скрывать ее от вас, - перебил его Бурдо. В некотором смысле мы скрываем ее от самих себя... и от случайно попадающих в Сантарогу чужаков. Вот почему мы тщательно отбираем наблюдателей. Мы не можем игнорировать телевидение - ведь это ключ к внешнему миру и оно дает богов.
      - Богов? - Дейсейн внезапно вспомнил свой сон.
      - У них во внешнем мире очень полезные боги, - заметил Бурдо.
      - А что такое полезный бог? - спросил Дейсейн.
      - Полезный Бог? Это бог, который соглашается со своими почитателями. Понимаете, это дает возможность не быть завоеванным, побежденным.
      Дейсейн, отвернувшись от Бурдо, уставился в зеленый потолок. "Победить богов? Может, именно поэтому, из-за неудачных попыток победить богов он и испытывал в своем сне постоянное разочарование?
      - Я не понимаю, - пробормотал он.
      - Вы все еще не избавились от заблуждений внешнего мира, - заметил Бурдо. - Там, во внешнем мире, они на самом деле не пытаются понять Вселенную. Да, они утверждают обратное, но в действительности они стремятся вовсе не к этому. Обратите внимание на то, что они делают. Они пытаются завоевать Вселенную. Боги - только часть Вселенной... даже боги, созданные людьми.
      - Значит, раз вы не можете победить их, - начал Дейсейн, - то для того, чтобы не оказаться самому в роли побежденного, полезный бог соглашается с теми, кто совершает на него нападки. Правильно?
      - А вы действительно сообразительны, как и говорила Дженни, - заметил Бурдо.
      - Значит, чужаки во внешнем мире совершают нападки на своих богов, продолжал Дейсейн.
      - Все, кроме презренных рабов, в душе должны совершать подобные нападки, - сказал Бурдо. - Ведь вы пытаетесь изменить бога? Как по-другому можно назвать это, как не обвинением бога в том, что он не согласен с вами?
      - И вы все это узнаете из телевизионных передач?
      - Все это из... - Бурдо захихикал. - О нет, доктор Джил... Вы не будете возражать, если я буду называть вас доктором Джилом?
      Дейсейн повернулся к Бурдо и увидел вопросительное выражение на лице собеседника. Доктор Джил. Если ответишь, что ты против, то тебя сочтут за упрямого идиота. Но Дейсейн чувствовал, что, дав согласие на это, он сделает шаг назад, сдаст позицию в важной битве. Однако он не видел видимых причин для возражений.
      - Как вам будет угодно, - ответил Дейсейн. - Только объясните мне насчет телевидения.
      - Это... наше окно во внешний мир, - начал Бурдо. - Весь внешний мир с его постоянной целесообразностью находится там, целый мир - это телевидение. И мы наблюдаем за ним благодаря...
      - Постоянной целесообразности? - Дейсейн попытался приподняться на локтях, однако в результате добился лишь того, что заныли от боли его обожженные руки. Он упал обратно на постель, не отрывая взгляда от Бурдо.
      - Ну, конечно, сэр. Внешний мир действует по принципу временной целесообразности, доктор Джил. Вы должны знать это. И всегда почему-то выходит так, что временное качество переходит в постоянное. Временный налог, вызванная необходимостью блиц-война, временная жестокость, которой придет конец, как только изменятся определенные условия... правительственные агентства, созданные для постоянного...
      - Значит, вы следите за выпусками новостей и черпаете все из...
      - Не только из новостей, доктор Джил. Из всего, и наши наблюдатели пишут сжатые отчеты, в которых... Поймите, телевидение показывает все, жизнь внешнего мира. Его жители - зрители. Они ждут, когда все само собой образуется, и не хотят сделать больше, чем нажимать на кнопку выключателя своего телевизора. Они хотят сидеть, откинувшись на спинку кресел, и ждать у моря погоды: вдруг им как-то повезет в жизни. Они смотрят ночные представления, а потом выключают свои телевизоры. Затем отправляются спать - что аналогично тому, как они выключают телевизор. Вся беда в том, что эти ночные представления часто заканчиваются позже, чем они думают. Это ведет к отчаянию - от их неспособности понять это, доктор Джил. А отчаяние в свою очередь ведет к насилию. И вот наступает утро почти для любого из этих бедолаг из внешнего мира, и тогда они осознают, что они ничего не приобретают в этой жизни, сколько бы они ни просидели у телевизора. Да этого и не может произойти, потому что они не принимают участия в жизни. Они никогда не поднимались на подмостки сцены, никогда не обладали ничем настоящим. Это все была иллюзия... заблуждение.
      Дейсейн впитывал поток этих слов, их значение и подтекст. Он с ужасом ощущал истинность сказанного Бурдо.
      - Итак, они полностью отключаются, - пробормотал Дейсейн.
      - Это все телевидение, - заметил Бурдо.
      Дейсейн повернул голову и посмотрел в окно.
      - Вообще-то вам, доктор Джил, не мешало бы поесть, - произнес Бурдо.
      - Нет.
      - Доктор Джил, в определенных вещах вы кажетесь мудрым человеком, но вот что касается остальных...
      - Не называйте меня мудрым, - прервал его Дейсейн. - Называйте меня человеком с большим жизненным опытом.
      - Здесь самая лучшая еда, - продолжал увещевать его Бурдо. - Я пойду и сам приготовлю завтрак. Вам не нужно бояться.
      - Я уже не раз обжигался, - заметил Дейсейн.
      - Но в огне обжигаются горшки, доктор Джил.
      - Уин, я восхищаюсь вами и вы внушаете мне доверие. Вы спасли мне жизнь. Не думаю, что от вас этого ждали, но вы сделали это. Вот почему доктор Паже и направил вас сюда. Но несчастный случай может произойти... даже с вами.
      - Мне больно слышать это, доктор Джил. Я не из тех, кто одной рукой кормит кукурузой, а другой пытается запихнуть вам в глотку кочерыжку.
      Дейсейн вздохнул. Он обидел Бурдо, но, с другой стороны... Внезапно Дейсейну пришла в голову мысль, что он сидит на какой-то особого рода бомбе. Сантарога прекратила нападения на него, вероятно частично, из-за его нынешней беспомощности. Но эта коммуна способна вернуться к созданию несчастных случаев, если ему вздумается позволить себе нечто, что запрещено здесь.
      В этот момент Дейсейн желал лишь одного: оказаться подальше от этой долины. Он отчаянно хотел этого - даже понимая, что для исполнения этого желания он будет объявлен вне закона.
      Дверь рядом с Бурдо открылась. В комнату боком вошла медсестра, толкая перед собой тележку. Она повернулась, и Дейсейн узнал ее: Дженни.
      Забыв о своих ожогах, Дейсейн приподнялся на локтях.
      Дженни посмотрела на него со странной болью в глазах. Ее полные губы были надуты. Длинные черные волосы, аккуратно зачесанные назад, были перехвачены лентой. Она была в белом халате, белых чулках, белых туфлях... без головного убора.
      Дейсейн проглотил комок в горле.
      - Мисс Дженни, - начал Бурдо. - Что это у вас там, на тележке?
      Она ответила, не отводя взгляда от Дейсейна:
      - Немного еды для этого сумасшедшего. Я сама приготовила ее.
      - Я пытался заставить его поесть, - вздохнул Бурдо, - но он отказался.
      - Вы не могли бы оставить нас наедине, Уин? - попросила девушка. - Я хотела бы...
      - Доктор сказал, что мне нельзя...
      - Уин, пожалуйста... - Она умоляюще взглянула на негра.
      Бурдо замялся.
      - Ну хорошо... поскольку это ты...
      - Спасибо, Уин.
      - Двадцать минут. Я буду тут, в коридоре, сразу за дверью, если понадобится, позовете меня.
      - Спасибо, Уин. - Дженни снова перевела взгляд на Дейсейна.
      Бурдо вышел из комнаты и тихо закрыл дверь за собой.
      - Джен, я, - начал Дейсейн, однако девушка перебила его:
      - Молчи! Тебе не нужно терять силы. Дядя Ларри сказал...
      - Я не собираюсь есть здесь, - заявил Дейсейн.
      Дженни топнула ногой.
      - Джил, да ты просто...
      - Да, я идиот, - закончил он за нее. - Но самое главное - то, что я еще жив.
      - Ты только посмотри на себя! Посмотри...
      - Как Гарри Шелер?
      Немного помолчав, девушка ответила:
      - Он будет жить. Останется несколько шрамов, как, впрочем, и у тебя, но ты...
      - Они выяснили, что произошло?
      - Это был несчастный случай.
      - Всего-навсего? Просто несчастный случай?
      - Сказали, что что-то сломалось в топливном насосе... слабый контакт в электропроводке одной из фар и...
      - Несчастный случай, - закончил за нее Дейсейн. - Ясно. - Он опустился на подушку.
      - Я принесла тебе яиц, гренок и меда, - сказала Дженни. - Ты должен поесть что-нибудь, чтобы поддержать свои...
      - Нет.
      - Джил!
      - Я сказал "нет".
      - Чего ты боишься?
      - Еще одного несчастного случая.
      - Но ведь я сама приготовила еду!
      Он повернул голову, пристально посмотрел на нее и сказал тихим голосом:
      - Не подходи ко мне. Я люблю тебя.
      - Джилберт!
      - Ведь ты говорила эти слова, - напомнил он ей.
      Ее лицо побледнело. Она прислонилась к тележке, вся дрожа.
      - Я знаю, - прошептала она. - Иногда я могу чувствовать... - Она подняла глаза, по щекам потекли слезы. - Но я действительно люблю тебя. И сейчас ты ранен. Я хочу позаботиться о тебе. Мне необходимо позаботиться о тебе. Вот, смотри! - Она подняла крышку над одной из тарелок, стоявших на тележке, зачерпнула ложкой и положила себе в рот.
      - Дженни, - прошептал Дейсейн. Страдальческий взгляд, сила его любви к ней... ему захотелось заключить ее в объятия и...
      Глаза Дженни расширились. Она протянула обе руки к горлу. Она пыталась что-то произнести, но не могла выдавить из себя ни звука.
      - Дженни!
      Она затрясла головой, глаза ее закатились.
      Дейсейн отбросил покрывала с постели, поморщился от боли, которая пронзила его руки. Но он не обращал внимания на эту боль и, соскользнув на холодный, покрытый кафелем пол, выпрямился. И тут же почувствовал головокружение.
      Дженни, все еще держа руки у горла, пятилась к двери.
      Дейсейн направился к ней, чувствуя, как больничная пижама хлещет по ногам. Двигаться было неимоверно трудно, ноги были как ватные.
      Неожиданно Дженни рухнула на пол.
      Дейсейн, вспомнив о Бурдо, закричал:
      - На помощь! Уин! На помощь! - Он споткнулся и вцепился в край тележки, толкая ее вперед.
      Когда дверь распахнулась, Дейсейн беспомощно сидел на полу. Бурдо остался стоять на пороге, глядя на него, потом посмотрел на Дженни, лежавшую на полу с закрытыми глазами, подняв колени и тяжело дыша.
      - Позовите врача, - хриплым голосом произнес Дейсейн. - Что-то в еде. Она съела немного...
      Бурдо сразу понял его, повернулся и выбежал в коридор, оставив дверь открытой.
      Дейсейн пополз к Дженни. Комната качалась и изгибалась под ним. Руки дрожали. В тяжелом дыхании Дженни он услышал свист, отчего ему захотелось броситься к ней, но на это не было сил. Он преодолел всего несколько футов, когда в комнату ворвался Паже, а сразу за ним - Бурдо.