Глава 41

Твари из озера

Они никогда еще не попадали под такой сильный дождь.

Он обрушился на них сверху, промочив одежду на плечах и спинах; они сразу ощутили тяжесть огромных масс воды. Ливень затруднял их движение вперед — ноги скользили по мокрой траве. Однако дождь в конечном счете был им на руку — он делал их менее заметными, как сказал их командир, чтобы немного подбодрить свою пятерку.

— Что это еще за чертовы штучки, Дэнни? — воскликнул Мак-Гаир возле самого уха командира. — Я такое впервые в жизни вижу!

И верно, более точного слова нельзя было подобрать. Тот, кого звали Дэнни, посмотрел на озеро и вздрогнул — но не от холода.

Воды озера были столь же неспокойными, как канал святого Георгия в суровые зимние месяцы — одно из самых неприятных путешествий, в которые ему часто приходилось отправляться. Но, помилуй Боже, сейчас там действительно творилось что-то ужасное.

Они видели, как несколько молний ударила в воду, и волны засветились призрачным зеленовато-серебристым сияньем. Даже пена у самой кромки берега, казалось, излучала свет. От оглушительных раскатов грома у них зазвенело в ушах. Все пятеро бросились ничком на землю, словно под артиллерийским огнем. Люди были напуганы, больше всего им сейчас хотелось повернуть назад. Однако еще больше, чем грозы, больше, чем призрачных фигур в лесу, больше всяких неожиданностей, поджидающих их впереди, они боялись своего командира. Этот страх заставлял их беспрекословно подчиняться приказам и думать только об одном — о выполнении поставленной перед ними задачи.

Ливень обрушился на них с новой силой, когда насквозь промокшая, напуганная пятерка выбралась на крутой берег озера. Они ежеминутно оскальзывались, оступались, спотыкаясь о древесные корни. Двое начали спускаться к самой воде, опускаясь на четвереньки и цепляясь руками за траву и выступающие корни, когда склон небольшого холма, у подножья которого раскинулось озеро, становился чересчур крутым и скользким. Дэнни изрыгнул проклятие капризам погоды, в то же время благословляя сильный дождь, укрывший их от глаз возможных наблюдателей.

Они зашли уже так далеко, что отсюда не было пути назад. Человек, которого они искали, их «объект», был в особняке — они мельком видели это тяжеловесное сооружение, объезжая поместье. До особняка оставалось не более нескольких сотен метров. Теперь этот ублюдок заплатит самой дорогой ценой за все, что он сделал. Ему придется испытать на собственной шкуре те страдания, которые он причинил другим людям. Им нельзя упустить этот шанс, нельзя повернуть вспять.

Совсем рядом раздался чей-то тревожный крик. Один из пятерых, видимо, оступившись, погружался все глубже в воду, подняв свой «Армлайт» как можно выше над головой. Его товарищ вошел по колено в воду и протянул руку, чтобы помочь упавшему подняться.

Изогнутая, ветвистая молния ударила прямо в озеро, и тотчас же вода начала светиться, словно кто-то зажег в глубине серебристый фонарь. Удар грома заставил содрогнуться стоящих на берегу людей, и в белом сиянье зарницы командир увидел, как лица двоих, стоящих в воде, застыли в гримасе ужаса, словно обоих поразил шок.

Они начали медленно погружаться в воду.

Командир пятерки начал быстро спускаться с холма, крича остальным, чтобы они помогли своим товарищам. Когда он достиг кромки воды, его башмаки увязли в иле, а куртка была перепачкана грязью.

Он с ужасом глядел на озеро. Там, над поверхностью волн, вырисовывались какие-то призрачные фигуры — мутно-белые, как пена морского прибоя. Их неясные, расплывчатые очертания нельзя было как следует разглядеть за плотной завесой дождя; тем не менее он знал, что они там, что они выходят из воды. Может быть, сами эти создания были порождением бури.

Это было настолько необычно, что сперва он не поверил собственным глазам. Проведя по мокрому лицу рукой, словно желая отогнать наваждение, он снова посмотрел на волны — призраки не исчезли, наоборот, они заметно увеличились в размерах, приближаясь к берегу. Гигантские аморфные серые тела чудовищ покачивались на гребнях волн.

Что-то толкнуло его в спину; он вздрогнул и обернулся. Мак-Гаир — ему «показалось», что это был Мак-Гаир: во мгле нельзя было разглядеть лица стоявшего на холме человека — тоже смотрел на воду; его рот беззвучно открывался и закрывался, словно он вдруг потерял дар речи.

Раздался пронзительный вопль, и они увидели, что вода дошла уже до плеч двоих стоящих внизу людей.

— Помогите же им! — вскричал Дэнни, первым кинувшись вперед и поскользнувшись на илистом дне. Он увидел, как упал в воду «Армлайт», и выругался на своего охваченного ужасом подчиненного, выпустившего оружие из рук. Еще один человек из его команды подошел ближе к воде и нагнулся, протянув руку двоим товарищам, которых уже чуть не с головой накрывали волны.

Все как один замерли на месте, когда тучи снова озарились серебристой вспышкой молнии, ударившей в озеро. Люди застыли, глядя в воду, пораженные фантастическим зрелищем.

Вода кишела странными амебообразными существами. Туманные, расплывчатые формы неясно вырисовывались в освещенной глубине, они двигались неровными толчками, быстро поднимаясь на поверхность, спешили навстречу друг другу, соединялись, собирались в кучу, их тонкие, спиральные конечности извивались, сплетаясь в один клубок. Казалось, за считанные мгновения озеро превратилось в сплошную массу водянистых, полупрозрачных тел.

Внезапно на двоих мужчин, барахтавшихся в вязком иле у берега, налетел водяной смерч. Поднявшийся среди пенистых волн, словно гигантское искривленное щупальце, он утащил отчаянно кричащих людей на глубину, и вскоре их вопли затихли, только пена колыхалась у берега. Тем, кто смотрел на эту ужасную сцену с высокого холма, показалось, что тысячи тонких змееподобных конечностей вцепились в тела их тонущих товарищей, прежде чем их головы исчезли под водой.

Командир вздрогнул; он все еще не мог до конца поверить в реальность происходящего. Вдруг он почувствовал, как что-то обвилось вокруг его лодыжки. Вскрикнув от испуга, он резко вытащил ногу из воды, доходившей ему до колен, и поглядел вниз: водянистая конечность потянулась из воды вслед за его стопой, но тут же с плеском упала обратно в бурлящее озеро. Он решил, что привидевшееся ему среди пенистых волн аморфное щупальце было плодом разыгравшегося воображения.

Двое человек погибли, вне всякого сомнения. Ничто уже не могло их спасти.

Он начал медленно взбираться обратно на холм, цепляясь пальцами рук и носками обуви за мокрую, оползающую землю, содрогаясь от ужаса при мысли о том, что он может поскользнуться и упасть обратно в озеро, и его тело будет плавать в воде среди этих мерзких тварей, копошащихся в иле. Двое оставшихся в живых парней проворно карабкались вверх по склону, стремясь отползти как можно дальше от озера, где колыхалась белая пена и кружились небольшие водовороты, издалека напоминающие огромных медуз.

Волны обрушились на берег, словно желая затянуть на глубину троих мужчин, но они упорно цеплялись за малейшие неровности глинистой почвы и за выступающие корни деревьев, радуясь, когда им удавалось хоть на дюйм продвинуться вверх.

Наконец они выбрались на самый верх прибрежного холма и повалились на мокрую траву, обессилевшие и напуганные до полусмерти. Однако, несмотря на усталость и страх, все трое тут же покатились вниз, под защиту густого кустарника. Только оказавшись в лесу, под пологом шуршащей мокрой листвы, они перевели дух. Все трое тряслись, как в лихорадке, и тяжело дышали, словно им только что пришлось пробежать добрый десяток километров. Дождь слегка утих, а может быть, густая листва деревьев укрывала их от холодного ливня.

— "Ради Бога, уйдем скорее отсюда!"

Дэнни узнал голос Мак-Гаира, прозвучавший непривычно глухо, дрожащий от пережитого ужаса.

— Нет, — ответил он твердо и достаточно громко, чтобы спутники услыхали его сквозь шум грозы. — Что бы там ни осталось позади, оно теперь не сможет причинить нам зла.

Командир не меньше двух своих парней был напуган и ошеломлен тем, что приключилось с его маленьким отрядом на озере. Больше всего его огорчала потеря двух крепких, умелых людей. Но Дэнни Шей был решительным и упрямым человеком. Именно он пытал захваченного пленника, чтобы напасть на след намеченной жертвы.

Он встал и поднял на ноги своих измученных, дрожащих от холода и страха людей, поочередно встряхивая их за плечи.

— Не останавливаться! Не отставать! — послышался его короткий и резкий приказ. — Дом уже совсем близко. А тот ублюдок заслуживает уготованной ему смерти.

Глава 42

Гробница

Словно в знакомом сне, приснившемся ему вчера, Холлоран увидел перед собой большие немигающие глаза, пристально глядящие на него. Чудовищные глаза. Каменные глаза.

Холлоран задержал дыхание, когда наступил очередной приступ сильной головной боли. Он поднял непослушную, налившуюся свинцовой тяжестью руку и осторожно сжал пальцами лоб и ноющий висок. Это почти не принесло ему облегчения. Боль не утихала. Он крепко зажмурил глаза и снова открыл их, оглядывая статуи. Их было не меньше тридцати. Они застыли в неподвижных монументальных позах всего в нескольких шагах от него, широко раскрыв неестественно огромные глаза. Несколько скульптур стояли рядом, словно собравшаяся вместе семья — мужчина, женщина и ребенок. Здесь были каменные изваяния самых разных размеров; некоторые достигали более двух метров в высоту. Куда ни кинь взгляд — отовсюду пристально смотрели эти каменные глаза; Холлорану казалось, что они настороженно наблюдают за каждым его движением.

Среди статуй в старинном кресле с высокой спинкой сидел человек. Этот был из плоти и крови, ибо он шевельнулся, когда Холлоран приподнялся, опираясь на локоть. Сидящий в кресле откинулся назад, и теперь его фигура стала нечеткой бесформенной тенью, прячущейся между высоких скульптур. Холлоран лежал на мокром полу — грязная вода просачивалась сквозь трещины в каменных плитах. От этой застоявшейся воды в воздух поднимался легкий пар, пахнущий гнилью. Этот противный запах смешивался со сладковатым и душным запахом тающего воска. В этом помещении горело множество черных свечей. Чуть колышущиеся язычки пламени немного оживляли сумрачную комнату.

— Поставь его на колени, — произнес чей-то голос. Он мог бы принадлежать Клину, если бы не его хриплый, режущий ухо тембр, напомнивший Холлорану голос старого сторожа-привратника.

Холлорана грубо схватили и встряхнули. У него сильно болела голова, а сознание все еще не прояснилось до конца, поэтому он даже не пытался сопротивляться. Чьи-то руки помогли ему подняться на колени, и Холлоран почувствовал, как вокруг его шеи обвилась удавка. Тугой ошейник натянулся, причиняя ему резкую боль, и Холлоран был вынужден вытянуть шею и застыть в напряженной, неестественной позе. Он попытался повернуть голову, но при первой слабой попытке сопротивления удавка впилась в его горло еще сильнее. Он ощупал руками то место, где его шея болела сильнее всего, но, к своему удивлению, не нашел ничего, за что можно было ухватиться.

— Если будешь сопротивляться, проволока вопьется еще глубже, — предупредил его все тот же голос.

Холлоран не видел того, кто стоял за его спиной, наклонившись над ним и затягивая удавку на его шее, но чувствовал острый запах пряностей, исходящий от его тела.

— Юсиф настоящий маэстро гарроты, — добавил хриплый голос; теперь Холлоран был уверен, что это говорит Клин, что это его клиент сидит на старинном кресле в тени высоких каменных идолов, хотя его голос очень сильно изменился — казалось, он принадлежал пожилому, утомленному человеку.

Холлоран опустил руки — они были в его собственной крови.

— Дай ему оглядеться, Юсиф. Пусть посмотрит, где он теперь находится. Натяжение тонкой и гибкой удавки немного ослабло, и Холлоран смог чуть-чуть повернуть голову, чтобы посмотреть по сторонам, хотя поле его зрения оставалось очень узким из-за натянутой проволоки. Он увидел высокий потолок и глянцевитые стены, отражающие свет черных свеч, как будто сквозь кирпичную кладку просачивалась вода. Наверх вела широкая прочная лестница — Холлоран разглядел на ее верхней площадке проход, ведущий куда-то дальше; дверей, однако, нигде не было. В двух стенах был проделан сквозной сводчатый проход, но в коридорах — а может быть, просто в нишах — начинающихся за этими арками, царил непроглядный мрак. Возможно, когда-то здесь были винные погреба, подумал Холлоран.

Кроме свеч, в комнате с высоким потолком горели масляные светильники, придвинутые поближе к подножиям, на которых стояли каменные статуи и блестящие металлические фигурки. Одна миниатюрная статуэтка изображала козла, вставшего на задние ноги. Передними копытами козел опирался на ствол золотого деревца. Фигурка животного была искусно вырезана из темно-синего камня, украшенного белой костью, на которой рельефно выступали мельчайшие завитки длинной шерсти. Однако взгляд Холлорана не задерживался на изящных безделушках, а скользил дальше по стенам комнаты, стремясь охватить как можно больше деталей.

Возле одной из стен комнаты на полу лежала тяжелая плита из черного камня, ее матовая поверхность не отражала свет. Пародия на алтарь. На нем неподвижно лежало огромное, тучное тело, покрытое густыми курчавыми волосами. Холлорану показалось, что Монк умер.

Резкий, хриплый голос прервал затянувшееся молчание.

— Выглядит впечатляюще, правда, Холлоран? Ваш удар парализовал его, и теперь он не может пошевельнуть пальцем. Больше он не встанет. Как телохранитель он теперь совершенно бесполезен, но может пригодиться для других целей...

Издалека послышался приглушенный раскат грома.

Сидящая в кресле фигура опять шевельнулась.

— Да, бурная ночка сегодня, — сказал Клин, и в его измененном, старческом голосе опять прозвучали знакомые нотки возбужденного, энергичного — «прежнего» — Клина. — Надеюсь, ваша одежда еще не успела промокнуть насквозь, Холлоран, и вы не получите воспаления суставов, стоя на мокром полу на коленях. В поместье очень много подземных ключей — вы знаете, эти холмы вокруг словно специально созданы для того, чтобы собирать грунтовые воды, — и когда озеро переполняется, они...

— Клин, где мы находимся?

Холлоран задал свой вопрос спокойным тоном, однако его собеседник сразу примолк, оборвав свою речь на полуслове.

Некоторое время Клин молча разглядывал оперативника, поставленного перед ним на колени, затем глубоко вздохнул; дыхание его было хриплым, как во время приступа удушья.

— Это потайное убежище, — наконец произнес он. — Гробница. «Моя» гробница, Холлоран. Комната, которую никто не сможет обнаружить, если только заранее не узнает, где она расположена. Впрочем, в это помещение не так-то просто войти. О да, конечно, сейчас мы находимся в поместье, в Нифе. Мне не пришлось самому строить это подземелье — оно уже было здесь, когда я купил дом. Мне оставалось только провести незначительную перестройку. Отсюда наверх вел длинный коридор, который я приказал заложить кирпичом, чтобы никому и в голову не пришло, что скрывается под домом, — Клин издал короткий, резкий смешок. — Оригинально, правда? Совсем как в могильниках древних шумеров. Невозможно ни войти внутрь, ни выбраться наружу, если не знаешь, как это сделать. Я мог бы оставить вас здесь, Холлоран, — ваше разлагающееся тело было бы надежно погребено в этом каменном мешке.

Холлоран попытался подняться на ноги, и тотчас же тонкая струна еще туже обвилась вокруг его шеи.

— Юсифу потребуется всего лишь две или, может быть, три секунды для того, чтобы отправить вас на тот свет, Холлоран. Я советую вам проявить благоразумие.

— Но, ради Бога, скажите, Клин, что это вам пришло в голову? У меня нет другой цели, кроме охраны вашей жизни.

Голос Холлорана звучал спокойно и тихо; казалось, попавшему в опасную ситуацию оперативнику были чужды всякие эмоции.

— Бог? — издевательски переспросил Клин. — Он не имеет ни малейшего отношения ко всему, что здесь происходит. Конечно, если вы имеете в виду «своего» бога, Холлоран. Тут царит мой бог. Снова послышалось тяжелое дыхание, и фигура, прячущаяся среди теней, пошевелилась на своем кресле. Затем хриплый голос произнес:

— Ты убил моего Хранителя.

— Привратника? Я нашел его, когда он уже умирал. Он не смог больше сдерживать собак... шакалов... и они разорвали его на клочки. Но как вы узнали, что он умер?..

— Все еще сомневаетесь в моих возможностях? — укоризненно покачал головой Клин. — Мы с ним были тесно связаны. Но не один только ментальный контакт объединял нас. Он взвалил на себя бремя моих болезней, моих слабостей, груз моих лет. Он служил своеобразным громоотводом для всех неприятных вещей, составляющих долю смертных существ. Благодаря ему я мог жить, не испытывая немощи и практически не старея, мог использовать свои способности в полной мере.

— Старик сказал, что вы использовали его.

— Мне был дан этот дар.

— Какой дар?

— Я был наделен способностью вовремя избавляться от тех досадных помех, которые приходят к нам с годами и которых мы все так боимся — от физического недомогания, от болезней и старения. Теперь я чувствую, как силы, предназначенные для растраты накопленного моим организмом отрицательного заряда, постепенно ослабевают, так как исчез тот, с чьей помощью я избавлялся от этого заряда. Что-то нарушило связь, установившуюся между нами, и прежнее равновесие уже никогда не сможет восстановиться. Ты убил моего Хранителя, ты разорвал эту связь.

— Я уже сказал, что он был при смерти еще до того, как на него напали шакалы. Странно, но мне показалось, что он обрадовался приходу своей смерти.

— Он был глуп.

— Послушайте, Клин, я хочу, чтобы вы приказали своему идиоту убрать эту дурацкую проволоку с моей шеи.

— После того, что вы сделали с Монком?

— Прикажите ему убрать руки прочь, иначе я покалечу его.

— Вряд ли, Холлоран. Я сомневаюсь в том, что вы «сможете» это сделать. Кроме того, ваше любопытство еще не удовлетворено, не так ли? У вас появилось множество новых вопросов, ответ на которые вам не даст никто, кроме меня. Так что потерпите. Нынче ночью я хочу подразнить вас, чтобы еще больше возбудить ваш аппетит.

— Клин...

— "Ни с места!" — пальцы Клина вцепились в ручки кресла. По телу медиума прошла дрожь, словно даже незначительное повышение голоса причиняло ему физическую боль. — Ты поплатишься за причиненный тобой ущерб. Ты должен помочь предотвратить то... что... угрожает мне.

Он откинулся назад, ссутулившись в кресле; капюшон упал еще ниже, и теперь его фигура казалась призрачным черным пятном на фоне темного дерева. Несколько минут Холлоран слышал хриплое дыхание; ему было видно лишь то, как тяжело поднимаются и опускаются в такт дыханию узкие плечи, покрытые черным одеянием. Когда Клин заговорил вновь, он произносил слова так тихо, что их с трудом можно было разобрать. Казалось, силы оставляют его. Теперь его хриплый шепот был похож на голос умирающего старика из сторожки у ворот.

— Потерпите немного, Холлоран. Успокойтесь и выслушайте, что я скажу вам, ибо я хочу, чтобы вы поняли меня. В конце концов, вы этого заслуживаете. Позвольте мне поведать вам о боге, который царил на земле за три тысячи лет «до» Христа. Я уверен в том, что вы не набожный человек и отнюдь не самый глубокий знаток Священного Писания, однако готов спорить на что угодно — ваши католические священники крепко вдолбили вам основы Закона Божьего еще когда вы были совсем маленьким мальчиком и жили в Ирландии. Мне бы хотелось самому рассказать вам кое-что помимо тех слащавых сказочек, которые вы слушали в детстве.

— А если я не соглашусь?

— Что ж, ваше право. Юсиф может тотчас же убить вас.