Под командой Гавата в тот же день должна была отбыть небольшая эскадра из восемнадцати грузовых кораблей с небольшим воинским эскортом. Эта дерзкая вылазка должна была служить отвлекающим маневром. Флотилия с гуманитарным грузом должна приблизиться к Биккалу близ промежуточной станции Сансин, где Туфир объявит о предложенной Лето помощи голодающему населению Биккала. Предполагалось, что сардаукары известят об этом нарушении блокады императора, и Шаддам обратит самое пристальное внимание на подвергнутую карантину планету, забыв на время об угрозе Иксу. К Биккалу будут стянуты дополнительные военные силы. Тем временем представители Великих Домов, вне всякого сомнения, будут превозносить в Ландсрааде щедрость и великодушие герцога Лето Атрейдеса.
      В это время Дункан Айдахо нанесет свой молниеносный удар по Иксу.
      Толпа народа напирала на трепещущие от легкого ветра пестрые ленты, натянутые вдоль периметра поля космопорта, заполненного людьми. Люди, радуясь, махали черно-зелеными флажками с геральдическим ястребом, древним гербом Дома Атрейдесов.
      Возлюбленные, жены и матери выкрикивали слова ободрения выстроившимся в ожидании посадки на суда солдатам. В суматохе многие из них смешивали ряды и бросались к толпе для прощального поцелуя. Не имело значения, что некоторые солдаты не знали тех красивых девушек, которые целовали их. Людям просто надо было знать, что их ждут с победой и желают им военной удачи.
      Герцог Лето, против своей воли, не мог не думать о Джессике, которая, разлучившись с ним, жила теперь в роскошном императорском дворце. Очень скоро она родит их ребенка, и Лето очень хотелось сейчас быть рядом с ней. В этом заключалось сейчас для Лето главное в его поездке в Кайтэйн...
      Лето с большим тщанием оделся в красную форму матадора. Такую же надевал его отец для своих коррид. В наряде был глубокий смысл, и все люди Каладана понимали его значение. В алом мундире Лето народ видел не символ будущего кровопролития (от чего, впрочем, в незапамятные времена Атрейдесы и получили прозвище Красных герцогов), а признак пышности, великолепия и славы.
      К судам подкатили посадочные трапы, и младшие командиры приказали солдатам выровнять ряды. Одно подразделение запело боевой гимн Атрейдесов. Солдаты пели, покрывая беспорядочный гул голосов, и другие части подхватили припев. Вскоре все одетые в форму люди присоединились к мощному хору, славившему твердость, решительность и любовь к герцогу.
      Гимн смолк, и в тот момент, когда первые шеренги были уже готовы идти к боевым судам, Лето подошел к краю трибуны. Солдаты остановились, застыв по стойке "смирно", чтобы выслушать напутственное слово главнокомандующего.
      - Во время эказского мятежа герцог Пауль Атрейдес сражался бок о бок с графом Домиником Верниусом. Эти великие мужи были героями и близкими друзьями. За прошедшие с тех пор годы произошло множество трагедий, но мы не должны забывать главного: Дом Атрейдесов не оставляет в беде своих друзей.
      По толпе пробежала волна оживления. В других обстоятельствах население, возможно, осталось бы равнодушным к судьбе Дома-отступника. Для простых людей Каладана Икс был далекой планетой, на которой никто из них никогда не побывает, но народ принял, как родного, принца Ромбура, узнал и полюбил его.
      - Наши солдаты отвоюют родовое гнездо Дома Верниусов. Мой друг принц Ромбур спасет народ Икса и восстановит его свободу.
      Народ Каладана, как и население многих других имперских планет, был воспитан в духе ненависти к тлейлаксам. Несомненно, захват Икса был одним из самых отвратительных образчиков их мерзости, но были в истории и другие ее примеры. До сих пор эти гномы всегда умудрялись выходить сухими из воды, но теперь их наконец настигнет справедливая кара Атрейдеса.
      Лето продолжил:
      - Не нам выбирать, когда быть справедливыми и нравственными, когда помогать тем, кто больше всего нуждается в нашей помощи. Именно поэтому я поручил своему ментату Туфиру Гавату особую миссию.
      Лето посмотрел на толпу.
      - Не так давно мы были вынуждены предпринять жестокую акцию против верховного магистра Биккала, но теперь народ этой планеты страдает от страшной болезни, поразившей растения и опустошающей их зеленый мир. Народ голодает. Неужели мы должны отмахнуться от этой беды только потому, что я нахожусь в ссоре с верховным магистром Биккала? - Лето поднял вверх сжатый кулак. - На этот вопрос я отвечу: "Нет!"
      В народе послышались одобрительные крики, правда, без прежнего энтузиазма.
      - Другие Великие Дома удовольствовались ролью сторонних наблюдателей, глядя, как народ Биккала вымирает, но Дом Атрейдесов бросит вызов императорской блокаде и доставит помощь народу Биккала, как мы сделали это для планеты Ришезов.
      Лето понизил голос:
      - Разве мы не хотим, чтобы и с нами поступали так же? Лето был уверен, что люди поймут его принципы и одобрят выбор. После того как он упрочил свое положение в Ландсрааде, ответив на оскорбление верховного магистра, Лето сумел показать себя сострадательным правителем, оказав помощь жертвам нападения на Ришез. Теперь он представит новое доказательство величия своей души. Герцог вспомнил стих Оранжевой Католической Библии: "Легко любить друга, трудно возлюбить врага".
      - Я один поеду в Кайтэйн, где буду говорить со своим кузеном императором, и произнесу речь в Ландсрааде.
      Он помолчал, чувствуя, как его переполняют эмоции.
      - Там я встречусь со своей возлюбленной леди Джессикой, которая скоро произведет на свет нашего первенца.
      Раздались одобрительные крики, с новой силой начали развеваться флажки с гербом Атрейдесов. Люди давно уже воспринимали жизнь герцога и его деятельность в Каладанском замке, как миф. Простые люди нуждаются в таких образах правителей.
      В конце Лето поднял руки в благословляющем жесте. В ответ послышался рев толпы и солдат, почти оглушивший герцога. Стоя рядом с Лето, Дункан и Туфир наблюдали за начавшейся погрузкой войск. Люди шли безукоризненно стройными рядами. Такое зрелище впечатлило бы даже самого императора Шаддама.
      Лето испытывал теплое чувство, ощущая, как его захлестывают волны доверия и надежд народа. В душе Лето поклялся, что не обманет этих надежд и ожиданий.
      Скоро, очень скоро, лицо империи изменится до неузнаваемости.
      ***
      Человек, который видит возможность и не использует ее, подобен спящему с открытыми глазами.
      Фрименская мудрость
      Вернувшись на Гьеди Первую, Глоссу Раббан наслаждался своим главенствующим положением в Убежище Харконненов. Из своей высокой каменной крепости он распоряжался слугами, устраивал собственные гладиаторские бои и держал в кулаке население. Такова была его привилегия, как аристократа Ландсраада.
      Еще больше нравилось Раббану отсутствие надоедливого ментата, который все время дышал ему в затылок или критиковал все его начинания и замыслы. Питер де Фриз сейчас играл в какие-то сложные шпионско-дипломатические игры в Кайтэйне. Дядя остался на Арракисе лично наблюдать за операциями с пряностью, ввиду угрозы приезда инспекторов и аудиторов ОСПЧТ.
      Вследствие всего этого Зверь и оказался у руля правления.
      Формально Раббан был вице-бароном, явным наследником Дома Харконненов, хотя сам барон в последнее время часто грозил Глоссу, что может изменить завещание и назначить наследником малолетнего Фейда-Рауту, если, конечно, Раббан не докажет своей незаменимости.
      Сейчас Раббан стоял в восточном крыле Убежища рядом с отсеками для животных. В коридорах густо воняло псиной. Влажный мех и кровь, слюна и фекалии годами накапливались в клетках, расположенных под мостиками переходов. Сверкая черными глазами, псы дрались за место под солнцем, за кусок свежего мяса, оскаливая клыки и бросаясь на воображаемых врагов. Подражая вожаку стаи, Раббан зарычал на собак и, раздвинув толстые губы, показал неровные белые зубы.
      Опустившись на четвереньки, он сунул руку в одну из клеток и рывком извлек из нее извивающуюся зайцеобразную обезьяну. У этой твари были огромные круглые глаза и хлопающие огромные уши. Цепкий длинный хвост дергался из стороны в сторону. Обезьянка страшно боялась, но хотела, чтобы ее приласкали. Своими сильными пальцами Раббан сжал мягкие складки кожи зверька так, что тот затрепетал. Глоссу поднял обезьянку в воздух, чтобы ее увидели псы.
      Звери в собачьем вольере начали неистово лаять и рычать, подпрыгивая вверх. Когти царапали скользкие мокрые камни стен, но собаки не могли допрыгнуть до края ямы. Зверек в руке Раббана отчаянно извивался и дрыгал лапами, стараясь освободиться из мертвой хватки баронского племянника и убежать от острых клыков и беспощадных когтей.
      Сзади неожиданно раздался чей-то насмешливый голос:
      - Поддерживаете свой имидж, Зверь?
      Голос прозвучал так неожиданно, что Раббан невольно разжал руку. Обезьянка, продолжая извиваться, упала в яму. Громадный брювейлер схватил жертву в воздухе, зверек не успел даже пискнуть, настолько быстро его тельце превратилось в кусок окровавленного мяса.
      Раббан обернулся и увидел, что у него за спиной стоит собственной персоной виконт Хундро Моритани, плотный, мощного телосложения темноволосый мужчина с горящими глазами. Сильные руки виконта были уперты в бедра, обтянутые покрытыми металлическими пластинами брюки: огромные эполеты украшали китель под алой шелковой накидкой.
      Прежде чем Раббан успел открыть рот, к нему подбежали запыхавшийся капитан Криуби, начальник гвардии Дома Харконненов и адъютант виконта в форме с погонами, украшенными гербами Дома Моритани.
      - Прошу прощения, милорд Раббан, - переводя дух, заговорил Криуби. Виконт прошел сюда без моего разрешения. Пока я искал вас, он сам...
      При этих словах правитель Груммана только усмехнулся. Взмахом руки Раббан велел Криуби замолчать.
      - С вами я разберусь позже, капитан, если выяснится, что виконт зря отнял у меня время.
      Чувствуя себя немного выбитым из колеи, Раббан повернулся назад всем телом и посмотрел в глаза Моритани.
      - Чего вы хотите?
      Формально виконт занимал в табели о рангах Ландсраада более высокое положение, нежели Раббан, и, кроме того, этот человек доказал свою мстительность выпадами против Дома Эказа и Оружейных Мастеров Гиназа.
      - Я хочу дать вам шанс участвовать вместе со мной в одной увлекательной стратегической игре.
      Стараясь сохранить присутствие духа, Раббан схватил другую обезьянку и схватил ее за шею, чтобы она не смогла зацепить его руку острым когтем на кончике хвоста.
      - Я полагал, что только Дом Харконненов сможет в полной мере оценить выпавшую на нашу долю иронию судьбы, продолжал между тем Моритани. - Я также подумал, что вы с удовольствием ухватитесь за возможности, невольно предоставленные нам герцогом Лето с его безумными планами.
      Раббан удерживал зверька над собачьим загоном. Испытывая танталовы муки, псы с яростью подпрыгивали в воздух, стараясь достать жертву, но Раббан держал приманку слишком высоко. Охваченная ужасом обезьянка обмочилась, но собаки не обратили внимания на вонючую жидкость, облившую их морды. Когда Раббану показалось, что обезьянка достигла апогея страха, он с отвращением швырнул ее собакам.
      - Я жду ваших объяснений. При чем здесь Дом Атрейдесов?
      Виконт вскинул свои кустистые брови.
      - Я думаю, что вы любите герцога Лето еще меньше, чем я. Раббан вспыхнул гневом.
      - Об этом знает самый последний дурак в империи.
      - Сейчас герцог Лето находится на пути в Кайтэйн. Там он собирается выступить перед Ландсраадом.
      - И что? Вы хотите, чтобы я тоже ринулся в Кайтэйн и занял место в первом ряду Зала Речей?
      Виконт терпеливо улыбнулся, как родитель, ожидающий, когда его бестолковое дитя поймет, о чем идет речь.
      - Его ментат Туфир Гават с большой помпой направился на Биккал с грузом гуманитарной помощи. И одновременно, - при этих словах виконт многозначительно вскинул вверх палец, - герцог Лето отправил с Каладана - с неведомой нам военной миссией - практически все свои вооруженные силы.
      - Куда? Как вы об этом узнали?
      - Я узнал об этом, Зверь Раббан, потому что отправка такого количества войск, которое не уместится ни в одном лайнере Гильдии, не может не привлечь внимания даже самого глупого шпиона.
      - Понятно, - сказал Раббан. В его мозгу начали медленно, как жернова, вращаться шестеренки мыслей, хотя он так и не смог понять, куда клонит виконт. - Итак, вы это знаете. Куда направляются силы Атрейдеса? Не находится ли в опасности Гьеди Первая?
      - О нет, только не Гьеди Первая. Для такой акции герцог Лето слишком цивилизован. Честно говоря, меня не интересует цель Лето, поскольку он не атакует ни вас, ни меня.
      - Почему тогда меня должна интересовать его экспедиция?
      - Раббан, если вы пустите в ход свои математические таланты, то поймете, что этот тщательно разработанный план оставил на возлюбленном герцогом Каладане чисто символические силы. Если мы сейчас нанесем концентрированный удар, то сможем выбить Лето из гнезда его предков.
      Зайцеобразные обезьяны в клетке дико верещали от страха, и Раббан зло пнул проволочную сетку, но от этого возбуждение животных только усилилось. Криуби отступил назад, его тонкие усы дрогнули. Он хотел заговорить, дать тактический совет Раббану, но не посмел ничего сказать без приказа.
      Адъютант Моритани явно занервничал и поспешил к Моритани.
      - Мой виконт, вы же сами понимаете, что это не мудро. Нанесение удара по планете без предупреждения, без обсуждения в Ландсрааде и без формального объявления войны благородному Дому - это прямое нарушение правил ведения войны. Вы же знаете эти правила не хуже других, сэр. Вы...
      - Тихо, - сказал виконт, не повышая голоса. Адъютант закрыл рот так быстро, что было слышно, как клацнули зубы. Однако Раббан очень хотел услышать ответы на вопросы, которые не задал, боясь прослыть трусом.
      - Можно и мне попробовать? - спросил Моритани и, не дожидаясь разрешения, запустил руку в клетку, вытащил оттуда зверька и стал держать его над собачьей ямой. - Интересная забава. Вы не заключаете пари, какая собака первой схватит жертву?
      Раббан отрицательно покачал головой.
      - Нет, это всего лишь кормление зверей.
      Виконт разжал руку, и снова громадный брювейлер опередил других псов, схватив добычу в воздухе. Раббан решил отбраковать этого свирепого зверя и использовать его в ближайших гладиаторских боях.
      - Правила существуют для стариков, которым удобно плестись по проторенной колее истории, - сказал виконт Моритани. Он с беспримерной жестокостью атаковал своего заклятого врага эрцгерцога Эказского, подвергнув ковровой бомбардировке главный полуостров планеты и убив при этом дочь своего соперника и возобновив открытую вражду, которая до этого тлела в течение многих поколений.
      - Да, это так, но вы сами столкнулись с имперскими санкциями, нарушившими вашу торговлю. На вашей планете были размещены соединения сардаукаров.
      Владетель Груммана, казалось, не придавал всему этому никакого значения.
      - Да, но теперь с этим навсегда покончено.
      Много лет назад, когда герцог Лето пытался выступить посредником в заключении мира между Моритани и Эказом, он выступал на стороне Эказа, и одно время ходили даже слухи о браке герцога и старшей дочери Эказа. Но сейчас в предложении Моритани не было мщения, он просто решил воспользоваться представившейся возможностью.
      - Однако Шаддам запретил мне держать и перемещать большие армии. Я взял с собой столько, сколько смог, чтобы ускользнуть от наблюдателей...
      - Взяли... сюда? На Гьеди Первую? - Раббан явно встревожился.
      - Это всего лишь визит вежливости, - пожал плечами Моритани. - Однако мне кажется, что Дом Харконненов может мобилизовать любые силы, не привлекая ничьего внимания. Поэтому я спрашиваю вас: присоединитесь ли вы ко мне в этом дерзком предприятии?
      Потрясенный Раббан вздохнул и замолчал, не зная, что сказать в ответ. Криуби неловко переминался с ноги на ногу, но не решался возражать.
      - Вы хотите, чтобы войска Харконненов присоединились к армии Моритани? Грумман и Харконнены вместе атакуют Каладан...
      - В данный момент Каладан практически беззащитен, - напомнил Моритани. - Согласно донесениям нашей разведки, в армии Лето на Каладане сейчас служат только ветераны и необстрелянные новички. К тому же их численность очень мала, и они плохо вооружены. Но мы должны действовать быстро, так как герцог Лето вряд ли будет долго держать двери распахнутыми. Что вы теряете? Соглашайтесь.
      - Герцог Лето имеет право рассчитывать на соблюдение правил ведения войны, исполнять которые обязаны все великие Дома, сэр, - сухо произнес Криуби. - Формам следует подчиняться.
      Адъютант Моритани нервно поправил значок в петлице и заговорил, заглядывая в лицо хозяина:
      - Милорд виконт, такие действия будут слишком поспешными. Я прошу вас еще раз подумать...
      Резким и сильным движением плеча Моритани ударил своего адъютанта, и тот, упав, свалился в собачью яму. В отличие от обезьян он успел вскрикнуть, прежде чем псы схватили его.
      Грумманец улыбнулся Раббану.
      - Иногда, чтобы добиться большого успеха, надо действовать с полной неожиданностью.
      Адъютант перестал шевелиться и подавать признаки жизни, а голодные звери принялись рвать на части его тело. Раббан слышал характерный звук рвущихся мышц и треск ломающихся костей. Псы начали высасывать из бедренных костей горячий костный мозг.
      Раббан медленно и зловеще наклонил голову.
      - Каладан будет наш. Мне очень нравится этот звук.
      - Мы организуем там совместную оккупацию, - сказал Моритани.
      - Да, конечно. Кстати, как вы предлагаете охранять добычу, когда мы ее возьмем? Как только Лето вернется, он призовет все свои вооруженные силы, если, конечно, где-нибудь их не потеряет.
      Моритани тонко улыбнулся.
      - Для начала мы позаботимся о том, чтобы с Каладана было невозможно отправить никакого послания. После того как наши войска овладеют планетой, мы запретим полеты челноков как на лайнеры, так и с них.
      - А потом мы устроим вечеринку с сюрпризом для герцога Лето, когда он вернется! - возбужденно воскликнул Раббан. - Мы устроим ему засаду прямо на месте приземления.
      - Именно так. Детали плана мы можем обсудить вместе. Кроме того, позже нам может потребоваться подкрепление, чтобы осуществить полную оккупацию и подавить возможное сопротивление населения.
      Грубиян Раббан сжал толстые губы в прямую линию. В последний раз, когда он пытался решить самостоятельно возникшую проблему, все кончилось очень плачевно. Раббан погубил единственный в мире корабль-невидимку на Валлахе IX. Он тогда пытался напасть на ведьм Бене Гессерит, которые заразили барона какой-то страшной болезнью. Тогда Раббан думал, что дядя будет гордиться его независимыми и самостоятельными действиями. Но вместо этого план мести провалился, а уникальный корабль был безвозвратно утерян...
      На этот раз, правда, он понимал, что сам барон никогда бы не упустил возможность нанести удар смертельному врагу Дома Харконненов. Раббан опасливо взглянул на виконта Моритани. Капитан Криуби утвердительно наклонил голову.
      - Наверное, нам следует использовать корабли без опознавательных знаков, виконт, - заговорил Раббан. - Пусть они выглядят, как торговая делегация или что-нибудь в этом роде, короче, что угодно, только не военная экспедиция.
      - У вас есть мозги, граф Раббан. Думаю, что мы неплохо сработаемся.
      Раббан просиял от похвалы. Надо надеяться, что это дерзкое решение покажет дяде, насколько в действительности умен его Зверь.
      Они пожали друг другу руки. Внизу замолкли чавканье и треск костей. Щетинистые, мускулистые псы выглядывали из ямы, ожидая следующей порции.
      ***
      Что больше отягощает человека - знание или невежество? Каждый учитель должен для себя решить этот вопрос, прежде чем начать работать с учеником.
      Личный дневник леди Анирул Коррино
      Над Кайтэйном буйствовал пышный закат, краски которого заливали парк перед императорским дворцом. Мохиам тихо прокралась к маленькому пруду, возле которого сидела Джессика. Некоторое время Вещательница внимательно наблюдала за своей тайной дочерью. Молодая женщина благополучно вынашивала развивающуюся беременность и хорошо приспособилась к своему, ставшему неуклюжим, телу. Скоро должен родиться ребенок.
      Джессика наклонилась вперед и опустила пальцы в воду, замутив свое отражение. Потом она заговорила, едва разжимая губы:
      - Должно быть, я представляю собой весьма занимательное зрелище, Преподобная Мать. Вы так долго стоите здесь, наблюдая за мной.
      Мохиам скривила губы в мимолетной улыбке.
      - Я ждала, что ты почувствуешь мое присутствие, дитя. В конце концов, кто учил тебя наблюдать мир во всех его проявлениях? - Она подошла к пруду и достала из кармана кристалл памяти. - Леди Анирул попросила передать тебе эту вещь. Она хочет, чтобы ты кое-что узнала.
      Джессика взяла в руки блестящий предмет и принялась внимательно его изучать.
      - Как здоровье леди Анирул? Мохиам насторожилась.
      - Думаю, что ее состояние улучшится сразу после рождения твоей дочери. Она очень озабочена состоянием ребенка, и это сильно отражается на ее самочувствии.
      Джессика отвела взгляд и отвернулась, чтобы Мохиам не заметила, что ее лицо залилось краской.
      - Я не понимаю вас, Преподобная Мать. Почему так важен для императрицы ребенок наложницы герцога Лето?
      - Пойдем посидим в уединенном месте, где никто не сможет помешать нам.
      Они направились к управляемой солнечными батареями карусели, поставленной здесь для увеселения прежним императором.
      На Джессике было надето просторное платье цветов Атрейдесов. Это напоминало молодой женщине о Лето. Телесные изменения, связанные с беременностью, высвободили массу противоречивых эмоций, которые Джессика с трудом сдерживала, несмотря даже на свою подготовку в Школе Бене Гессерит. Каждый день она изливала свою любовь на страницы пергаментного дневника, подаренного ей леди Анирул. Герцог был гордым человеком, но в душе Джессика чувствовала, что он очень скучает по ней.
      Мохиам села на позолоченную скамью карусели, Джессика присела рядом, по-прежнему держа в руке кристалл памяти. Включившись под тяжестью их тел, карусель начала медленно вращаться. Джессика смотрела на меняющийся перед глазами пейзаж. На ближнем столбе, украшенном бугенвиллеями, зажегся светильник, хотя закатное солнце еще не скрылось за горизонтом.
      С момента своего прибытия в Кайтэйн и еще в большей степени после неожиданного покушения на императора, произведенного Тиросом Реффой во время представления пьесы, Джессика все время ощущала, что ее бдительно охраняют Сестры. Она не проявляла по этому поводу раздражения, но не могла не замечать такого пристального внимания.
      Чем я такая особенная? Чего хочет Община Сестер от моего ребенка?
      Джессика повертела в руках кристалл; он был восьмигранный, грани отливали голубоватым лавандовым блеском. Мохиам извлекла из кармана такой же и взяла его в руку.
      - Смелей, дитя мое. Активируй его.
      Джессика зажала блестящую вещицу между ладонями и прикрыла ее пальцами, согревая теплом тела и увлажняя своим потом, чтобы зарядить энергией скрытую внутри кристалла память.
      Она вгляделась в кристалл, сконцентрировав внимание, и грани начали испускать лучи, проецируя изображения на сетчатку Джессики. Сидевшая рядом Мохиам активировала свой кристалл.
      Джессика закрыла глаза и ощутила тихую рокочущую вибрацию, похожую на ту, которую производит лайнер Гильдии, входя в свернутое пространство. Когда она открыла глаза, ее видение мира изменилось. Ей показалось, что она находится в архиве Бене Гессерит, далеко от Кайтэйна. В расположенной в глубинах прозрачных скал Валлаха IX библиотеке свет отражался от множества многогранных камней, которые, преломляя его, посылали миллионы бликов на стены, преображая огромное помещение архива и придавая ему таинственный и волшебный вид. Погруженные в сенсорную проекцию она и Мохиам стояли под сводами виртуального входа. Иллюзия присутствия была не правдоподобно реальной.
      Мохиам заговорила:
      - Я буду твоим гидом, Джессика, чтобы ты поняла и осознала свою важность для Ордена.
      Джессика молчала. Ей было интересно и одновременно очень страшно.
      - Когда ты покинула Школу Матерей, все ли ты знала, что могла узнать там? - начала свой расспрос Мохиам.
      - Нет, Преподобная Мать. Но я научилась добывать нужную мне информацию.
      Когда образ Мохиам взял Джессику за руку, она ощутила крепкую хватку старухи и ее сухую кожу.
      - Это так, дитя мое, и есть очень важное место, которое тебе стоит увидеть. Пойдем, я покажу тебе удивительные вещи.
      Они прошли по туннелю и оказались во тьме, окутавшей Джессику непроницаемой пеленой мрака. Она, не видя, ощущала, что находится внутри огромного помещения с недосягаемыми стенами и потолком. Джессике хотелось плакать от страха. Пульс ее участился. Используя все свои навыки, она попыталась замедлить его, но было поздно - старуха заметила ее смятение.
      Тишину нарушил сухой голос Мохиам:
      - Ты испугана?
      - "Страх убивает разум", Преподобная Мать. "Я позволю своему страху пройти надо мной и сквозь меня". Что означает эта чернота и чему она должна меня научить?
      - Она представляет то, чего ты еще не знаешь. Это вселенная, которую ты не видела и не в состоянии себе представить или вообразить. В начале всех времен правила тьма. В конце времен будет то же самое. Наши жизни это лишь светящиеся точки во мгле вселенной, похожие на мелкие звезды на темном ночном небосводе. - Мохиам склонилась к уху Джессики. Квисац-Хадерах. Скажи мне, что значит для тебя это имя.
      Преподобная Мать отпустила руку Джессики, и та почувствовала, что взлетела над полом, ослепленная насыщенной чернотой. Она задрожала, с трудом сдерживая себя, чтобы не поддаться панике.
      - Это одна из селекционных программ Общины Сестер. Вот все, что мне известно.
      - Черная яма скрытого знания вокруг тебя символизирует все тайны вселенной. Страхи, надежды и мечты человечества. Все, чем мы когда-либо были, и все, чего мы когда-нибудь сумеем достичь. Это и есть сила Квисац-Хадераха. Он - кульминация наших наиболее дерзновенных селекционных программ, могущественный муж Бене Гессерит, который будет в состоянии перекинуть мост между пространством и временем. Он человек из всех людей и бог в образе человеческом.
      Джессика непроизвольно положила руку на свой живот, где удобным калачиком свернулся ее не рожденный еще ребенок - сын герцога, наслаждаясь безопасностью ее чрева, где должно быть так же темно, как и в этом виртуальном помещении.
      Голос наставницы был сух и ломок, как солома.
      - Слушай меня внимательно, Джессика. После нескольких тысяч лет тщательного планирования Бене Гессерит именно твоей дочери суждено дать жизнь Квисац-Хадераху. Вот почему мы. предпринимаем такие экстраординарные меры по обеспечению твоей безопасности. Леди Анирул Садоу-Тонкин Коррино Мать Квисаца - поклялась быть твоей защитницей. Именно по ее распоряжению ты теперь знаешь свое место в событиях, развертывающихся вокруг тебя.
      Джессика была слишком сильно ошеломлена, чтобы заговорить в ответ. Ее колени подогнулись в черной тьме. Из-за любви к Лето она воспротивилась планам Бене Гессерит. Она вынашивает сына, а не дочь! И ее Сестры не знают об этом.
      - Ты понимаешь, что я открыла тебе, дитя мое? Я научила тебя многому. Ты понимаешь теперь свою значимость?
      Голос Джессики был тих и сдавлен, когда она наконец сумела заговорить:
      - Я все поняла, Преподобная Мать.
      Она не посмела признаться в своем отступничестве, ей некому было доверить свою страшную тайну, особенно же суровой наставнице. Почему они не сказали мне об этом раньше?
      Укрепляя свой дух, Джессика подумала о Лето, о его муках, которые он испытал после предательства Кайлеи, повлекшего за собой смерть Виктора. Я поступила так ради него!
      Несмотря на запрет поддаваться эмоциям, Джессика пришла к выводу, что ее руководительницы не имеют права вмешиваться в любовь между мужчиной и женщиной. Почему они так боятся ее? За все время обучения в школах Бене Гессерит она так и не получила ответа на этот вопрос.
      Неужели Джессика одним махом, одним, так сказать, мановением руки уничтожила все здание тысячелетних трудов по созданию Квисац-Хадераха? Она испытала смешанное чувство растерянности, страха и гнева. Я всегда смогу родить других дочерей. Если это так важно, то почему они не предупредили меня об этом заранее? Черт бы побрал их вместе с их интригами и тайнами.
      Она почувствовала присутствие наставницы и вспомнила день на Валлахе IX, когда проходило испытание на человечность. Преподобная Мать Мохиам тогда держала у ее нежной шеи смертельную иглу гом-джабара. Одно движение и смертоносная игла проткнула бы ее кожу и причинила мгновенную смерть.
      Что же будет, когда они узнают, что я вынашиваю не дочь?
      Черная комната вращалась, словно привязанная к карусели в императорском парке. Она потеряла всякое представление о направлении, когда вдруг поняла, что идет вслед за Мохиам к свету туннеля. Две женщины вышли в большую, ярко освещенную комнату. Пол представлял собой большой проекционный экран, испещренный буквами.
      Мохиам заговорила:
      - Это имена и числа, обозначающие стадии выполнения генетической программы Общины Сестер. Смотри, все эти люди связаны с одной основной линией происхождения. Эта линия с неизбежностью ведет к появлению Квисац-Хадераха, своей кульминации.
      Пол начал светиться.
      Преподобная Мать жестом указала Джессике ее место в списке. Молодая женщина увидела свое имя и имя своей биологической матери - Танидия Нерус. Может быть, оно настоящее, а может быть, это всего лишь кодовое обозначение. У Общины Сестер так много тайн. Связи между родителями и детьми не существуют для членов Ордена Бене Гессерит.
      Одно имя среди прочих очень удивило Джессику. Хазимир Фенринг. Она видела этого человека при дворе. Он все время что-то нашептывал на ухо императору. На схеме его линия приближалась к кульминации, но потом отклонялась и заканчивалась слепо, как тупиковая ветвь.