В зале Лиет стоял рядом с Фарулой и ее сыном. Губы женщины были плотно сжаты, глаза закрыты. Вся она являла собой страх ожидания и предчувствия. Лиет почти физически чувствовал излучаемый ею страх. Боялась ли она, что яд убьет ее мужа.., или еще больше боялась, что он переживет это испытание и будет дальше влачить свое мучительное существование?
      Сайаддина Рамалло закончила благословение и вручила сосуд с напитком Варрику.
      - Пусть же Шаи Хулуд судит об истинности твоего видения действительно ли ты Лисан аль-Гаиб, которого мы так долго ждем.
      - Я видел Лисан аль-Гаиба, - ответил Варрик и понизил голос, чтобы только Рамалло могла его слышать. - Я не говорил, что он - это я.
      Было видно, как зашевелились обнаженные мышцы и сухожилия лица калеки, когда он приблизил гибкий носик сосуда ко рту. Рамалло сжала сосуд, и ядовитая жидкость потекла в рот Варрика.
      Он сделал судорожный глоток, потом еще один. Фримены замолкли, охваченные суеверным ужасом. Люди застыли на месте, горя желанием понять, что произойдет дальше. Лиету показалось даже, что он слышит, как в унисон бьются сердца собравшихся здесь фрименов. Он слышал тихое дыхание людей, чувствуя, как в ушах отдается его собственный пульс. Лиет ждал и смотрел.
      - Ястреб и мышь суть одно, - сказал Варрик, прозревая будущее.
      Через мгновение Вода Жизни начала оказывать свое смертоносное действие.
      ***
      Все предыдущие страдания Варрика, все его ужасные муки, которые он пережил во время бури и после нее, стали лишь прелюдией к той страшной смерти, которая его ожидала. Яд проник в клетки его организма и превратил их в один пылающий ядовитым огнем костер.
      Фримены решили, что духовное видение калеки ввело его в заблуждение. Варрик метался и бился в судорогах, неистово крича:
      - Они сами не ведают, что сотворили. Рожденный в воде гибнет в песках!
      Сайаддина Рамалло отступила в глубь возвышения, следя за Варриком, словно хищная птица за своей жертвой. Что это может значить?
      - Думают, что могут управлять им, но заблуждаются. Сайаддина тщательно подбирала слова, пропуская крики Варрика сквозь полузабытый фильтр "Доспехов пророка".
      - Он говорит, что может видеть то, чего не видят другие. Он видел путь.
      - Писан аль-Гаиб! Это воплощение того, о чем мы мечтаем. - Варрик согнулся в такой страшной судороге, что его ребра треснули, как щепки. Изо рта потекла кровь. - Но это совсем не то, чего мы ждали.
      Сайаддина подняла свою руку, похожую на когтистую птичью лапку.
      - Он видел Писан аль-Гаиба. Он грядет. И он будет всем, о чем мы мечтали.
      Варрик кричал до тех пор, пока его не покинули последние силы, он не мог уже издавать связных звуков, бился в конвульсиях и судорогах, не способный управлять своими движениями. Мозг его был съеден беспощадным напитком. Обитатели Байлара пили разбавленную Воду Жизни, но все умерли в страшных мучениях. Для Варрика же и такая безумная смерть была сущей милостью.
      - Ястреб и мышь суть одно!
      Фримены, неспособные ничем помочь несчастному, могли только смотреть на него с потрясением и отвращением. Смертные конвульсии Варрика продолжались много нескончаемых часов, но еще больше времени потребовалось Рамалло, чтобы истолковать смятенные видения бедного Варрика.
      ***
      Камни и песок тяжелы, но гнев глупца перевесит и то и другое.
      Герцог Лето Атрейдес
      Доминик Верниус вернулся в свою полярную крепость на Арракисе мрачным и подавленным. Его люди бросились встречать своего вождя, но приветственные возгласы замерли у них на устах. Все сразу поняли, что граф прибыл с плохими новостями.
      Глаза Доминика запали, в них появилось затравленное выражение, чисто выбритая голова и нависший лоб потеряли бронзовый здоровый цвет. Теперь у графа было лицо преждевременно состарившегося человека. Здоровый цвет лица и несокрушимое здоровье покинули его, осталась только несгибаемая железная воля. Нить надежды оборвалась, глаза горели неугасимым огнем мщения.
      Верный ветеран Асуйо встречал своего полководца на посадочной площадке. Ворот тяжелой меховой куртки старого солдата расстегнулся, обнажив поросшую седыми волосами грудь. Обратившись к Верниусу, Асуйо озабоченно сморщил лоб и нервно провел рукой по ежику коротко остриженных волос.
      - В чем дело, Дом? Что случилось?
      Доминик Верниус невидящим взором уставился на отвесные стены пропасти, в которой была спрятана посадочная площадка тайного космопорта, и заговорил:
      - Я видел вещи, которым не должен быть свидетелем ни один иксианец. Моя возлюбленная планета - мой мир - мертва, как моя жена.
      Как сомнамбула, не видя ничего и никого вокруг, Доминик вошел в лабиринт подземных переходов, которые его люди пробурили в мерзлых стенах. По пути его приветствовали другие контрабандисты, спрашивали о новостях, но он, против обыкновения, проходил мимо, не отвечая на вопросы и приветствия.
      Доминик бесцельно переходил из одного подземного коридора в другой. Проводя пальцами по обшитым полимером стенам подземного убежища, он представлял себе пещеры Икса. Остановившись, он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Усилием воли он попытался вспомнить и вызвать в памяти чудеса подземного мира Икса, славный город Вернии, Гран-Пале, кристально-четкие силуэты домов и величественных дворцов, высеченных в перевернутых сталактитах.
      Невзирая на жестокую многовековую конкуренцию со стороны Дома Ришезов, Икс оставался признанным лидером в технике и новациях. Но тлейлаксам потребовалось всего несколько лет, чтобы превратить в ничто все достижения, они удалили с Икса даже представительство Банка Гильдии, производя финансовые расчеты с его представителями на других планетах, выбранных по желанию мастеров Бене Тлейлакса...
      В самом начале своей военной карьеры, во время мятежа на Эказе, Доминик Верниус отдавал все, что у него было, на алтарь императора. Он дрался, проливал пот и кровь, чтобы защитить честь Дома Коррино. Как давно это было, словно в другой жизни...
      Тогда, много лет назад, эказские сепаратисты казались заблудившимися в трех соснах мечтателями, жестокими, но наивными партизанами, которых надо было привести в повиновение, чтобы не создавать прецедентов и предотвратить появление опасных иллюзий у других смутьянов, которых было великое множество в необъятной галактической империи.
      В тех сражениях Доминик потерял многих своих верных воинов. Он хоронил товарищей. Он видел мучительную смерть солдат, которые выполняли его приказы и распоряжения. Вспомнил Доминик и стремительное наступление по остаткам сожженного леса рядом с братом Иодама, храбрым и умным командиром. С визгом летели вперед снаряды, указывая путь взрывами, вспыхивавшими в самом гнезде сопротивления мятежников, Брат Иодама упал на землю. Доминик подумал, что тот споткнулся об обугленный корень дерева, но когда наклонился, чтобы помочь ему подняться, то увидел, что от человека осталась только обожженная шея, все остальное тело было испепелено артиллерийским фотонным зарядом...
      В те дни Доминик выиграл битву ценой гибели почти трети своей армии. Но его войскам удалось смести с лица земли силы мятежников, за что Доминик был посвящен в рыцари империи. Павшие солдаты были похоронены в братских могилах, вдали от своих родных планет.
      Коррино не заслужили такие жертвы.
      Права Дома Верниусов в директорате ОСПЧТ были расширены за заслуги Доминика перед императором. На праздновании победы, когда юный эрцгерцог Эказ снова воссел на Трон Красного Дерева, граф Верниус был приглашен на Кайтэйн в качестве почетного гостя. Бок о бок с императором Эльрудом Девятым он прошествовал по анфиладе залов, отделанных драгоценными камнями, благородными металлами и ценными породами дерева. Он сидел за пиршественным столом длиной, как ему казалось, в несколько километров, а толпа благодарно и восторженно выкрикивала за стенами дворца его имя. Он гордо стоял у подножия Трона Золотого Льва, когда император наградил Доминика медалью Доблести, а его лейтенантов другими медалями и орденами.
      Доминик вышел из тех битв знаменитым героем, снискавшим верность своих солдат, и они остались верны ему даже здесь, в этом мрачном и неуютном мире. Нет, Коррино не заслужили такой чести.
      О чем ты думаешь, Доминик? Казалось, голос нежно шепчет эти слова у него в голове. Тихий, мелодичный, такой странно знакомый, но почти забытый голос.
      Шандо. Нет, этого просто не может быть.
      О чем ты думаешь, Доминик?
      - То, что я видел на Иксе, лишило меня последних остатков страха. Это убило во мне всякую осмотрительность и сняло с меня все моральные ограничения, - вслух произнес он, вслух, но так тихо, что слышать его мог только эфирный образ его возлюбленной леди. - Я решил сделать то, что должен был сделать двадцать лет тому назад, любовь моя.
      ***
      Бесконечно долог антарктический день. Доминик не следил за сменой часов и дней на хронометре. После возвращения с Икса он практически перестал общаться с людьми, обдумывая в одиночестве план мести, который наконец, словно высеченный в камне, принял четкие скульптурные формы. Переодевшись в простое рабочее платье, он потребовал приема у торговца водой Рондо Туэка.
      Контрабандисты каждый месяц щедро оплачивали молчание Рондо Туэка, за что промышленный барон обеспечивал бесперебойную связь Доминика с Космической Гильдией, предоставлявшей свой транспорт для полетов на другие планеты. Верниус был заинтересован не в получении доходов и похищал соляри из императорской казны только для того, чтобы вредить Дому Коррино, поэтому опальный граф не жалел денег на взятки. Доминик не задумываясь тратил любые суммы, если они были необходимы для дела.
      Никто из чужестранцев, работавших на фабрике по добыче воды, не узнал его, хотя некоторые искоса посмотрели на Верниуса, когда он прошел в здание фабрики и настоял на встрече с торговцем.
      Туэк сразу узнал Доминика, но сумел скрыть свое потрясение.
      - Прошли годы с тех пор, как я видел вас здесь последний раз, - сказал он.
      - Мне нужна ваша помощь, - сразу перешел к делу Доминик. - Я хочу купить у вас еще одну услугу.
      Рондо Туэк улыбнулся, его широко посаженные глаза сверкнули. Он провел рукой по густым волосам.
      - Буду счастлив продать ее вам. - Он жестом указал на дверь в конце коридора. - Прошу сюда.
      Когда они свернули за угол коридора, Доминик увидел шедшего им навстречу человека. Тяжелая белая парка была расстегнута на груди. Человек нес тяжелые пластиковые коробки, которые ударялись друг об друга в такт шагам носильщика. Голова человека была опущена.
      - Лингар Бевт, - смущенно произнес Туэк. - Поберегитесь, иначе он просто налетит на вас.
      Доминик постарался увернуться от столкновения, но человек все же задел его, проходя мимо. Бевт наклонился, чтобы поднять упавшую на пол коробку. Лицо Бевта, круглое и лишенное выражения, было дочерна загорелым. В целом он был похож на мягкую плюшевую игрушку с круглым подбородком и таким же круглым животиком. Определенно, этот человек был не пригоден к военной службе.
      Человек озабоченно поспешил дальше, а Туэк сказал:
      - Бевт занимается всей моей бухгалтерией и погрузкой товара. Не знаю, что бы я стал делать без него.
      Оказавшись в личном кабинете Туэка, Доминик едва обратил внимание на роскошь убранства и отделки, на дорогие занавеси и произведения искусства, расставленные на полках и столах.
      - Мне нужно транспортное судно. Неприметный тяжелый буксир. Мне надо погрузить его на лайнер Гильдии без упоминания моего имени.
      Туэк сложил перед собой ладони и, глядя на Верниуса, несколько раз моргнул. От легкого тика голова торговца раскачивалась из стороны в сторону.
      - Вы нашли богатую жилу? Как много там пряности? - Толстый человек от возбуждения подался вперед. - Я помогу вам ее продать. У меня есть связи, и я...
      Движением руки Доминик остановил Туэка.
      - Это не пряность. В этом деле для вас не будет никакого навара. Это мое личное дело.
      Разочарованный Туэк, ссутулив плечи, откинулся на спинку кресла.
      - Ладно. За определенную цену, которую мы, конечно, обсудим, я найду подходящий буксир. Мы предоставим вам все, в чем вы нуждаетесь. Дайте мне срок связаться с Гильдией и оформить допуск на следующий рейс лайнера. Каков пункт назначения?
      Доминик отвел взгляд.
      - Кайтэйн, естественно.., логово Дома Коррино. - Доминик напрягся и выпрямился. - Но дело это не касается вас, Туэк.
      - Да, это ваще личное дело и меня оно не касается, - согласился торговец водой. По лице его пробежала мимолетная тень озабоченности. Пытаясь отвлечь гостя от невольной мимики, он начал перебирать на столе бумаги и включать какие-то счетные машины. - Приходите через неделю, Доминик, и я предоставлю вам все оборудование, которое вы требуете. Мы договоримся о цене прямо сейчас?
      Доминик встал и направился к выходу, не оглядываясь на Туэка.
      - Я заплачу столько, сколько вы запросите, - сказал он вместо прощания. С этими словами Доминик вышел из кабинета купца, горя желанием поскорее вернуться на базу.
      ***
      Собрав своих людей в самом большом зале базы, Доминик заговорил безжизненным сухим голосом, описывая ужасы, свидетелем которых он стал на Иксе.
      - Когда-то, много лет назад, когда я привел вас сюда, мне пришлось оторвать вас от родных очагов, от вашей привычной жизни, от ваших родных, и вы согласились присоединиться ко мне. Мы стали союзниками, объединившись против ненавистного Дома Коррино.
      - Мы ни о чем не жалеем. Дом, - перебил своего командира Асуйо.
      Доминик не поблагодарил своего ветерана и продолжил говорить все тем же замогильным голосом.
      - Мы хотели стать волками, но вместо этого превратились в мелких насекомых. - Он оперся большими руками о столешницу и глубоко и медленно вздохнул. - Но это надо изменить.
      Не говоря больше ни слова, граф-отступник повернулся и покинул помещение. Он знал, куда надо идти и что делать. Его люди могут последовать за ним, если пожелают. Это их выбор, потому что теперь граф Доминик Верниус начнет свою битву, личную битву с проклятыми Коррино. Это дело касается только его и никого больше. Давно настала пора посчитаться с императорским Домом.
      Он углубился в холодные переходы крепости, спустился в подвал, хрустя подошвами сапог по полу, усыпанному песком и мелкими камнями. Здесь редко бывали люди; прошли многие года с тех пор, как он сам последний раз посещал свой арсенал.
      Не делай этого, Доминик. Шепчущий ласковый голос снова зазвучал в его голове. По спине Верниуса пробежал холодок. Как похоже было это на Шандо. Совесть пыталась заставить графа Верниуса опомниться и передумать. Не делай этого.
      Но время возможности какого бы то ни было выбора в этом деле давно миновало. Тысячи лет правления Дома Коррино, прошедшие после Великого Джихада, оставили глубокие шрамы на славной ленте истории. Императорский Дом не заслужил доставшихся ему почестей. На водоразделе старой империи другая семья отступников - неизвестно, каково было ее имя, и неизвестны ее мотивы - начала, но не закончила необходимую работу. Хотя Салуса Секундус была разрушена, тем отступникам не удалось сделать главного.
      Доминик в своей мести сделает еще один шаг вперед, Остановившись перед запертой дверью, он ввел в щель идентификационный код, а потом приложил к специальному датчику свою ладонь. Никто, кроме него, не имел доступа в помещение арсенала.
      Раздвижная дверь скользнула в сторону, и Доминик увидел склад запрещенного оружия, семейный ядерный арсенал, последнее средство Дома Верниусов, ждавшее своего часа в течение нескольких тысячелетий. Великая Конвенция запретила применение ядерного оружия под каким бы то ни было предлогом. Это было абсолютное и безоговорочное запрещение, но теперь оно не волновало Доминика.
      Его вообще больше ничто не волновало.
      После переворота и вторжения тлейлаксов Доминик и его верные люди перевезли сюда с иксианской луны этот арсенал. И вот теперь граф Доминик Верниус осматривал свое оружие. Упакованные в блестящие стальные контейнеры боеголовки, разрушители планет, сжигатели камней, заряды, способные воспламенить атмосферу планеты и превратить Кайтэйн в короткоживущую звезду.
      Время настало. Сначала Доминик навестит своих детей, в последний раз посмотрит на сына и дочь и навеки попрощается с ними. Прежде он не хотел видеться с ними, чтобы не навлекать на них лишних обвинений... Но теперь Ромбуру и Кайлее дарована амнистия, и только их отец скитается по империи, как затравленный зверь.
      Но теперь он сделает это, он навестит своих детей, естественно, соблюдая осторожность и исключительную секретность. Он должен повидать их после стольких лет разлуки. И только потом, после свидания, он нанесет свой окончательный удар и станет победителем, несмотря ни на что. Исчезнет, будет выкорчеван с корнем проклятый род Коррино.
      Но голос Шандо, которым говорила с графом его совесть, был исполнен печали и сожаления. Несмотря на все, что им пришлось пережить, она не одобряла мести. Ты всегда был упрямцем, Доминик Верниус.
      ***
      Стремление к переменам и дерзновение порождают героев. Безумная приверженность к отжившим канонам плодит политиков.
      Виконт Хундро Моритани
      Вечером, после прохождения испытания Коридором Смерти, Оружейные Мастера собрались в большой палатке-столовой вместе с сорока тремя оставшимися в строю курсантами. Восемь лет назад их было сто пятьдесят. Теперь с курсантами обращались как с равными. Оружейные Мастера выказывали к ним уважение и дружбу, как к боевым товарищам.
      Но какой ценой все это досталось...
      Стол был уставлен высокими кружками с дорогим меланжевым пивом. Между кружками стояли фарфоровые блюда с инопланетными деликатесами. Гордые старые инструкторы, охваченные радостью, расхаживали среди курсантов, поздравляя своих питомцев, которых они беспощадно муштровали на протяжении восьми лет. Дункан Айдахо видел, что веселье курсантов носило истерический оттенок. Некоторые молодые люди до сих пор не пришли в себя после пережитого потрясения. Они неподвижно сидели за столами, уставившись в одну точку. Другие, напротив, предавались безудержному веселью, поглощая еду и напитки, не зная меры.
      Через неделю они соберутся на главном административном острове и сдадут устный экзамен, после этого у них будет формальное подтверждение своим знаниям, полученным от Оружейных Мастеров за годы учения. Однако после смертельного испытания, которое они только что прошли, курсантам казалось сущим пустяком ответить на несколько простых вопросов.
      Сбросив с себя напряжение, Дункан и Рессер тоже выпили лишнего. Во время тренировок среди курсантов царила строжайшая дисциплина, они ели скудную пищу, которой хватало лишь на то, чтобы поддерживать их в хорошей физической форме. Люди стали плохо переносить алкоголь. Пиво с пряностью сильно ударило им в голову.
      Дункан во хмелю стал плаксив и сентиментален, вспоминая схватки, боль и потерю товарищей. Какие утраты...
      Рессер был, наоборот, безумно рад своему триумфу и от души праздновал свой успех. Он знал, что его приемный отец хотел только одного - чтобы его пасынок потерпел неудачу и не вернулся с Гиназа. Отделившись от своих земляков и отказавшись прервать обучение, рыжеволосый одержал не только физическую, но и психологическую победу.
      Прошло много времени после того, как две желтые луны проплыли по небу, оставив на страже сияющие звезды, прежде чем курсанты начали расползаться по своим палаткам. Покрытые синяками и ссадинами пьяные курсанты поодиночке расходились бороться с новым подстерегавшим их врагом - тяжким похмельем, оставив после себя разбитую посуду и перевернутые столы. Впрочем, все было съедено и выпито без остатка.
      Босой Хий Рессер и Дункан Айдахо, пошатываясь, побрели от большой палатки к казарменным палаткам, расставленным вдоль белевшего невдалеке пляжа. Вокруг была непроглядная темнота.
      Дункан похлопал друга по плечу, одновременно помогая ему сохранить равновесие. Интересно, как может передвигаться с такой бесподобной грацией такой бесподобный толстяк, как Рийви Динари?
      - Так ты поедешь со мной на Каладан? Я познакомлю тебя с герцогом Лето, - заплетающимся языком, тщательно выговаривая слова, спросил друга Дункан. - Помни, Дом Атрейдесов с радостью примет двух Оружейных Мастеров, если Дом Моритани не желает иметь даже одного.
      - Дом Моритани не хочет моего возвращения, особенно после того, как Трин Кронос и другие покинули школу, - сказал Рессер, и Дункан не заметил печальных слез в глазах друга.
      - Как это странно, - подумав, произнес Дункан. - Зато сейчас они не могут праздновать вместе с нами. Правда, это был их выбор.
      Пьяная пара, качаясь, побрела к пляжу. Казарма казалась такой далекой и недостижимой...
      - Но мне все равно придется съездить домой повидаться с родными и показать им, чего я добился.
      - Если верно то, что я знаю о виконте Моритани, это очень опасная затея. Я бы даже сказал, самоубийственная.
      - Но я все равно должен это сделать. - Скрытый тенью, он повернулся лицом к Дункану. Мимолетную трезвость словно рукой сняло. - Но после этого я с радостью познакомлюсь с герцогом Лето.
      Рессер и Дункан начали беспомощно топтаться на месте, пытаясь сориентироваться на местности.
      - Куда делись эти казармы?
      Впереди послышались топот множества ног и бряцание оружия. Звуки дошли до затуманенного сознания Дункана, но среагировать на них пьяный воин не успел.
      - А, вот они - Рессер и Айдахо! - Яркий луч, ослепив, ударил Айдахо по глазам, и он поднял руку, чтобы заслониться от нестерпимого света. - Взять их!
      Плохо соображавшие и потерявшие ориентировку, Рессер и Дункан столкнулись друг с другом, поворачиваясь лицом к нападавшим и готовясь защищаться. В тот же миг на них с Рессером напали неузнаваемые в темноте люди, вооруженные ножами, палками и дубинками. Безоружный Дункан, призвав на помощь все умение, приобретенное в Школе Гиназа, начал отбиваться от врагов, стоя рядом с другом. Сначала он даже подумал, что это еще одно, дополнительное испытание, сюрприз, который Оружейные Мастера приготовили расслабившимся после гулянки курсантам.
      Но в этот миг Дункан увидел блеснувший клинок, оставивший неглубокую рану на его плече, и перестал сдерживать себя. Извиваясь во всех направлениях, словно гибкий хлыст, он начал наносить беспощадные удары ногами и кулаками. Он услышал треск ломающихся костей и почувствовал, что большим пальцем ноги вскрыл одному из нападавших горло.
      Однако противников было много, они сумели прикоснуться к голове и рукам Дункана парализующими дубинками и ударить по голове тяжелой палкой. Рядом, издав хриплый вскрик, повалился на мягкую землю Хий Рессер.
      Пьяный Дункан, чувствуя сводящую с ума вялость во всем теле, бросился было на помощь товарищу, но в это момент противники ударили его током по вискам, погрузив в черную тьму беспамятства.
      ***
      Придя в себя и ощутив во рту противный кислый вкус отрыжки, Дункан сразу увидел катер, уткнувшийся носом в песок пляжа. Вдали покачивалось на волнах большое темное судно с потушенными топовыми огнями. Пленившие Айдахо противники бесцеремонно швырнули его на палубу катера. Рядом шлепнулось бесчувственное тело Рессера.
      - Ты связан шигой, так что не вздумай дергаться, если не хочешь лишиться рук, - проревел над ухом Дункана чей-то низкий голос.
      Айдахо заскрипел зубами, стараясь справиться с изжогой и отрыжкой. На берегу были видны лужи крови и остатки сломанного оружия, которые начала смывать в море волна поднимающегося прилива. Нападавшие внесли на палубу катера одиннадцать мертвецов, завернутых в брезент. Значит, они с Рессером дрались хорошо, как и подобает Оружейным Мастерам. Может быть, они здесь не единственные пленники.
      Незнакомцы бросили Дункана на нижнюю палубу катера. Здесь пахло скученными телами живых людей, и падая, Дункан наткнулся на связанных людей, тоже лежавших в трюме. В некоторых из них он узнал однокашников из своего класса. Даже в темноте было видно выражение страха и ярости в их глазах. Многие были покрыты синяками и ранами, наспех перевязанными грязными тряпками.
      Издав короткий стон, рядом с Дунканом пришел в себя Рессер. По выражению лица друга Айдахо понял, что тот тоже верно оценил положение, в которое они подали. Подумав об одном и том же, они разом перевернулись на жестких досках палубы и прижались друг к другу спинами. Онемевшими пальцами они попытались освободить друг друга от пут, но тюремщики были начеку. Коротко выругавшись, один из них пинками разъединил друзей.
      На носу катера тихо переговаривались два человека. В их речи Дункан услышал характерный выговор. Грумманский акцент. Рессер снова попытался освободиться, и один из нападавших снова пнул его ногой. Завели мотор, и катер на малых оборотах отвалил от берега, закачавшись на волнах.
      У входа в бухту его ожидало зловеще темневшее на горизонте большое судно.
      ***
      Как легко горе переходит в гнев, а месть находит оправдание.
      Падишах-император Хассик III. "Плач по Салусе Секундус"
      Удобно расположившись под куполом своей Резиденции в Арракине, Хазимир Фенринг предавался решению сложной головоломки: надо было составить из топографических изображений объемных геометрических фигур - стержней, конусов и сфер - устойчивую структуру, для чего требовалось каким-то образом совместить эквипотенциальные области их электрических полей.
      В юности Фенринг часто играл в эту игру в императорском дворце Кайтэйна и все время выигрывал. В те годы он узнал много интересного и о другом: об искусстве политика и о конфликтующих силах, причем узнал гораздо больше, чем сам наследник престола Шаддам. И кронпринц хорошо понял это.
      - Хазимир, ты будешь намного ценнее для меня где-нибудь на окраине империи, подальше от двора, - сказал на прощание новый император, отсылая Фенринга прочь. - Я хочу, чтобы ты на Арракисе наблюдал за этими Харконненами, которым нельзя доверять, и следил за тем, чтобы мои доходы от пряности не терпели убытков, по крайней мере до того момента, когда эти проклятые тлейлаксы закончат свой проект "Амаль".
      Насыщенно-желтые лучи заходящего солнца просачивались в зал через выгнутые окна, ослабленные специальными щитами, которые рассеивали свет и одновременно служили защитой от возможного нападения с воздуха. Кроме того, Фенринг попросту не выносил жару и духоту Арракиса.
      За восемнадцать лет своего пребывания на Арракисе Фенринг наконец отстроил свою базу, основание власти. В Резиденции он жил со всеми удобствами, возможными в его нынешнем положении на этой планете, напоминавшей больше пыльный мешок. У Хазимира были все основания для довольства.
      Расположив светящийся стержень над тетраэдром, он почти уронил его, но вовремя подправил фигуру, и она устояла на месте.
      В этот момент, точно рассчитав время своего появления, в кабинет вошел Уиллоубрук, мрачный мужчина с отвисшей челюстью, - личный телохранитель Фенринга. Откашлявшись, он привлек к себе внимание шефа.
      - Торговец водой Рондо Туэк просит у вас аудиенции, милорд граф.
      Недовольный Фенринг выключил игрушку, прежде чем элементы головоломки рассыпались по столу.
      - Он-то чего хочет, хм-м-м?
      - Просит принять его по личному вопросу, как он говорит. Но утверждает, что это очень важно и не терпит отлагательства.
      Фенринг побарабанил по столу длинными пальцами. На этом месте только что находились так занимавшие его фигуры. Торговец водой никогда прежде не бывал у графа и никогда не требовал личной встречи. Почему Туэк пришел именно сейчас? Значит, он чего-то от меня хочет.
      Или он что-то знает.
      Рондо Туэк не пропускал ни одного социально значимого мероприятия или великосветского банкета. Зная истинную расстановку сил на Арракисе, он снабжал дом Фенринга таким количеством воды, какое не снилось Харконненам, обосновавшимся в Карфаге.
      - А что, он возбудил во мне любопытство. Пусть войдет, и проследи, чтобы пятнадцать минут нас никто не беспокоил. - Граф капризно сложил губы. - Хм-м, после этого я решу, захочу ли я, чтобы ты проводил его к выходу.
      Спустя мгновение толстый Туэк, тяжело отдуваясь, вошел в кабинет сиятельного графа Фенринга. Торговец шел катящейся походкой, сильно размахивая руками. Проведя рукой по волосам, он вытер пот и только потом низко поклонился. От подъема по высокой крутой лестнице толстяк раскраснелся и тяжело дышал. Хазимир улыбнулся. Уиллоубрук правильно сделал, что заставил Туэка подниматься пешком, а не позволил ему воспользоваться одним из персональных лифтов графа.
      Фенринг остался сидеть за столом, решив не подниматься навстречу гостю; торговец остановился в дверях, почтительно застыв на месте, одетый в строгий серебристый костюм. На шее у Туэка красовалось ожерелье из платиновых звеньев, несомненно, образчик фрименского искусства, найденный на месте пронесшейся песчаной бури.
      - У тебя есть что-то для меня? - поинтересовался Фенринг, раздувая ноздри. - Или ты хочешь чего-то от меня, хм-ма?
      - Я могу дать вам одно имя, граф Фенринг, - ответил Туэк, не затрудняя себя подбором куртуазных выражений. - Что касается вознаграждения, - он пожал жирными плечами, - то я надеюсь, что вы заплатите мне, если сочтете это нужным.
      - Итак, все будет хорошо, если наши ожидания совпадут. Так что это за имя.., и почему оно должно меня заинтересовать?
      Туэк подался вперед, словно вот-вот готовое упасть дерево.
      - Это имя, которое вы не слышали много лет. Подозреваю, что моя информация покажется вам интересной. Я знаю волю императора.
      Фенринг ждал продолжения, но не слишком терпеливо. Наконец Туэк снова заговорил:
      - Этот человек живет на Арракисе очень неприметно, не привлекая к себе внимания, хотя и делает все, что в его силах, чтобы нарушить вашу работу здесь. Он жаждет мщения и хочет отплатить всему императорскому Дому, хотя первоначально его врагом стал император Эльруд Девятый.
      - Кому только не был врагом этот старый стервятник, - с деланным разочарованием произнес Фенринг. - Так кто же этот человек?
      - Доминик Верниус, - ответил Туэк. От неожиданности граф резко выпрямился в кресле, его огромные блестящие глаза еще больше расширились.