Глава 41

— Ни за что! — негодуя, заявила Роз.

— Я вполне взрослая, чтобы решать самой. Еду на Цейлон.

— Возмутительно! Хватит того, что вас видели целующимися на ступенях Уайтхолла, а теперь ты бежишь с ним на край света!

— Роз, Адам сделал мне предложение Бабушка окинула ее взглядом с головы до ног, отметив помятое платье, спутанные волосы, будто искусанные пчелами губы.

— Слава Богу, ибо по всему видно, что ты прямо из его постели.

Роз вздохнула. Несмотря на свои годы, она помнила что значит быть молодой и любить.

— Значит, ваше путешествие будет свадебным? — успокаиваясь, спросила Роз.

— Пока нет, — краснея, ответила Антония. — Мы собираемся пожениться на Цейлоне. Адам настаивает на том, чтобы получить согласие мамы, поскольку мне будет восемнадцать только через год. Из-за того что он мой опекун, он считает себя в ответе за мое нравственное благополучие.

Видя, как еще гуще покраснела внучка, Роз чуть не задохнулась от этих неудачно сказанных слов.

— А если ребенок? Антония вздрогнула.

— Ах, это маленькое осложнение не приходило тебе в голову, не так ли? Значит, решаем. Я еду с тобой в качестве компаньонки.

— Компаньонки? — Мечты Тони о двухмесячном романтическом путешествии таяли как весенний снег. — Бабушка, я не могу и думать о том, чтобы подвергнуть тебя такому испытанию.

— Значит, бабушка? Хочешь сказать, что я стара для приключений?

— Конечно, нет, — сдалась Тони.

— Такой мужчина, как Сэвидж, по своей воле не воздержится, а на тебя, как видно, нельзя положиться. Коли вы так распалились, кому-то надо вас караулить. — Роз позвонила в колокольчик. — А вот и вы, мистер Бэрке. Последнее время вы несколько скисли. Как насчет небольшой прогулки?

В Эденвуде Адам Сэвидж обсуждал поездку на Цейлон со своими слугами.

— Я отправляюсь на клипере — он быстрее «Красного дракона» Решение за вами. В ваших надежных руках Эденвуд только выиграет. Я тоже. Если хотите вернуться домой, говорите прямо.

Джон Булль обиделся:

— Дом там, где бьется сердце. Мой дом Англия, Превосходительство.

— Киринда?

Адам Сэвидж взглядом дал понять Джону Буллю, чтобы тот не вмешивался. Пусть Цветок Лотоса говорит за себя. Она опустила ресницы.

— Если остается Джон Булль остаюсь и я.

— Решено, — облегченно вздохнул Сэвидж. Эденвуд был ему дорог, и ему хотелось оставить его на тех, кому он доверял.

Киринда неслышно последовала за Леопардом. Он чувствовал ее позади, понимая, что она хочет поговорить с ним наедине, и остановился в зимнем саду. Запах жасмина вызвал в памяти Прыжок Леопарда.

— Сагиб, у меня вопрос.

— Спрашивай, что хочешь, — просто ответил он. Между Сэвиджем и его туземными слугами не существовало ни расовых, ни классовых барьеров. Они до мелочей знали его сомнительное прошлое.

— Вы женитесь на Цейлоне?

— Да. Я женюсь на леди Лэмб в первые же дни по приезде.

Киринда погрустнела и сделала жест руками, как бы отстраняясь от зла.

— Извините, сагиб, но вдова не принесет вам счастья Лицо Адама просветлело, когда до него дошел смысл сказанного:

— Я не женюсь на Еве и еду на Цейлон сказать ей об этом. Я избрал Антонию. Цветок Лотоса просияла:

— Джон Булль говорил мне, что именно ее он выбрал для вас. Почему этот негодник никогда не ошибается? Ее смуглая прелесть была ни с чем не сравнима.

— В нем заключена мудрость многих поколений древней цивилизации. Когда ты положишь конец его мучениям и выйдешь за него замуж?

Она улыбнулась. Еще один негодник, который никогда не ошибается.

— Скоро, сагиб, теперь очень скоро. Лицо Сэвиджа осветилось редкой улыбкой

— Давай наполнять Эденвуд младенцами.

На подъездной дорожке перед зданием остановилась большая черная карета, и Адам Сэвидж вышел приветствовать трех ее седоков. На прошлой неделе двое из них нанесли скромные визиты на Хаф-Мун-стрит, третья же нанесла совсем нескромный визит.

Гора тяжелых кофров и другого багажа была перенесена из кареты прямо на борт «Летучего дракона» Каюты клипера были роскошно обставлены для его пассажиров Десяток нанятых Адамом корабельных мастеров заканчивал последние штрихи, но стремительно вытянутый корабль уже выглядел красавцем.

Тони и Адам скоро научились переговариваться взглядами, потому что, как они ни старались ускользнуть, их ни на минуту не оставляли наедине. Ближе к вечеру Адам угостил Роз бренди.

— Мы с Антонией прогуляемся вокруг озера, — сказал он, с трудом сохраняя серьезный вид. — Нас можно будет все время видеть из французских окон.

Тони легко оперлась на его руку, и они степенно удалились. Отойдя на достаточное расстояние, где их не слышали, она громко простонала:

— Адам, мне так неудобно.

Он нежно накрыл ладонью ее руку.

— Любовь моя, мне даже приятно, что тебя так оберегают. Знаешь, так и должно быть.

Она поглядела на него, не веря своим ушам.

— У меня побывал мистер Бэрке и потребовал дать обещание, что я не буду шокировать леди Рэндольф своим поведением

— Роз не так легко шокировать. Она сказала, что если мы так распалились, то ей придется нас караулить.

— Со мной она была более прямолинейна, дорогая. Прямо заявила, что не хочет, чтобы ты шла под венец с большим животом.

Большие зеленые глаза Тони внимательно следили за его лицом, выискивая малейший намек на недоверие.

— Знаешь, а в этом есть смысл. К тому же воздержание благотворно для души, — беспечно бросил он.

— Ха! Скажи мне это, когда мы месяц пробудем в море и у тебя будет торчать как шомпол. Еще покажется, что началось трупное окоченение.

— А как насчет тебя? — поддразнил он ее. — Смотришь, и Максуайн подойдет. Она легонько шлепнула его:

— Негодник! С вашего позволения, я оставлю его в покое.

Оба остыли. Остановились, держась за руки. В глазах светилось подавляемое желание.

— Тебе очень хочется, чтобы я тебя поцеловал, — напряженно прошептал он.

Она покачала головой и еле слышно сказала:

— Хочу, чтобы ты был во мне.

— Придумаем что-нибудь, — пообещал он. — Не хуже тебя люблю острые ощущения.

Тони несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять дрожь, и они двинулись дальше.

— Я ничего не говорила Роз о Бернарде Лэмбе.

— Не надо излишне беспокоиться, — твердо сказал он. — «Красный дракон» придет не намного раньше нас. У клипера скорость значительно выше. Это мы знаем, что Антони на Цейлоне, а твой кузен не знает. Он считает, что Тони в Лондоне.

— Может быть, никогда и не узнает. Возможно, сразу же вернется в Англию.

Адам сжал ей руку, но в душе считал, что судьба — старая стерва, так долго не отпускавшая его в прошлом.

Спустя месяц они были на полпути к месту назначения. «Летучий дракон» действительно оправдывал свое имя.

Мистер Бейнс был надежным капитаном и вел надежный корабль, бесшумно скользивший по поверхности океана.

Мистер Бэрке лично заботился о своих дамах, ограждая их от Максуайна и остальных немыслимых подонков, составлявших команду корабля.

На второй день плавания Адам для удобства дам натянул на палубе тент. Тони иногда нежилась на солнышке и скоро покрылась чудесным золотистым загаром, но временами солнце было таким свирепым, что она была рада возможности часами валяться под тентом, лениво помахивая огромным веером из пальмовых листьев.

От долгого бездействия и жары ее тело теряло былую угловатость, становилось более округлым, что было даже приятнее для глаза. Адам не мог оторвать от нее взгляда. Груди налились, все тело обретало зрелые формы, отчего у него закипала кровь. Она поднимала на него слипающиеся глаза, полные истомы, взглядами обещая райское блаженство при следующей встрече украдкой.

Им часто удавалось тайком обменяться поцелуями и пьянящими словами любви, но они не могли часами, как им хотелось, быть вместе. Лишь в компании других. Адам часто стоял за штурвалом от полуночи до рассвета. Это были часы, когда они оставались наедине. Порой им казалось, что никогда не стемнеет, но в конце концов небо из голубого становилось розовым, а потом черным. После полуночи они невольно говорили еле слышно, боясь нарушить тишину.

Стоя за штурвалом, он не мог по-настоящему заниматься с ней любовью, но это были сокровенные часы, когда он, держась одной рукой за штурвал, свободной рукой крепко прижимал ее к себе

— Такая праздная жизнь идет тебе на пользу, — шептал он, добираясь рукой под прохладной полотняной кофточкой к ее полной груди. — Мне теперь так нравится глядеть на тебя, радоваться твоему настроению, ощущать, как пахнет солнцем твоя кожа, чувствовать вкус соли, когда я касаюсь тебя языком

Босиком она не была такой высокой, и, чтобы его обнять, ей приходилось подниматься на цыпочки. В тропические ночи на нем были только широкие полотняные штаны. В темноте он сбрасывал их, зная, что у нее под свободной нижней юбкой ничего нет

Тони потерлась телом о него. Жаркое скольжение ее голой кожи было сладкой пыткой. «О Боже», — прохрипел он, сгорая от опаляющего трения, а затем от влажного скольжения, когда она, обвив ногами его бедро, стала тереться о него вверх и вниз, пока не замерла после бурных содроганий. Потом протиснулась между ним и штурвалом. Опустившись на колени, обхватила руками стальные мышцы бедер. Скользнула пальцами между ног. Голодным ртом взяла вздутую головку фаллоса, потом на три дюйма ниже налитой кровью макушки нащупала губами край. Покрутив кончиком языка, нашла крошечное отверстие в центре и стала медленно ритмично поглаживать головку губами.

Он глухо рычал от удовольствия, вызывая в ней безудержное желание попробовать его на вкус.

— Тони, я спущу, — свирепо прошептал Адам,

— Обещаешь? — промурлыкала она.

Затем в течение часа они неподвижно стояли, прильнув, друг к другу. Затишье после бури. Ее голова незаметно упала ему на плечо, и он понял, что она заснула в его объятиях.

Долгие недели в море давали возможность поговорить. К их беседам подключались Роз и иногда мистер Бэрке. Тони нравилось слушать низкий голос Адама, рассказывавшего о Цейлоне, его климате, обычаях, людях. Когда он описывал Прыжок Леопарда, чувствовалось, как он любил свою плантацию, гордился ею.

В другой раз говорили об Эденвуде. Слушателям было ясно, какие глубокие чувства Адам и Тони питали к дому, куда они вернутся после свадьбы.

— Я чувствую себя очень виноватой, из-за того что ты отрываешься от важной работы в парламенте, — призналась она.

— Теперь там парламентские каникулы. Когда вернемся, будь готова стать женой политика. У мистера Пигта далеко идущие планы реорганизации партии. Он великодушно предложил мне занять важное место.

— Как, по-вашему, Закон о регентстве в конце концов пройдет? — спросила Роз.

— Нет, насколько от меня зависит, — ответил Адам, — по крайней мере, не теперь.

— Бедный Георг, — сказала Роз, собираясь рассмеяться, но остановилась, подумав о другом. — Бедная Мария, — побормотала она.

— Чего надеется добиться мистер Питт? — с неподдельным интересом спросила Тони.

— Не уверен, что следует посвящать тебя в планы премьер-министра, пока ты не станешь моей женой. Умеешь хранить тайны? — поддразнил он.

— Крепче, чем любая из живущих женщин.

Она улыбнулась про себя, вспомнив о своей тайне.

— Питт с моей помощью намерен лишить вигов власти. Новой партией станут тори.

— И как вы этого добьетесь? — спросила Тони.

— В основе политики — контроль за раздачей должностей и привилегий. Принадлежащие к партии вигов аристократы и лэндлорды, сами и их дети, заключали династические браки. При помощи подкупа и угроз они заручаются голосами избирателей. Уильям Питт будет продвигать интересы тори, расставляя своих людей на все должности. Государственная служба, армия, флот, колониальная администрация, церковные посты. Создается система власти сверху донизу. Торговые князья, как называют людей вроде меня, представляют коммерческие интересы страны и денежные мешки.

— Бедный принц Уэльский, пока станет регентом, доживет до старческого слабоумия, — посетовала Роз.

— Не совсем так, — возразил Адам. — Георг намного практичнее, чем думают. Когда он покинет вигов и перейдет на сторону тори, мы примем закон о его регентстве.

— Однако виги — его дражайшие друзья. Фоке, Берн, Шеридан, — обратил внимание мистер Бэрке. Сэвидж, улыбаясь, развел рунами:

— Точно. И кому лучше знать их слабые места?

— Боже мой, — притворно вздохнула Роз, — сколько же расстройства будет у жен вигов, которые будто львицы господствуют в свете.

— Ничего, это улучшит их нрав, если не внешность, — смеясь, заметила Тони.

— Предсказываю, что очаровательная леди Блэкуо тер станет самой видной хозяйкой дома у тори, — сказал Адам, упиваясь ее смуглой красотой.

— Ей-Богу, милая, ты станешь предметом зависти в свете. Вся знать будет драться за честь получить приглашение в Эденвуд.

— А наши сыновья будут достаточно способными, чтобы учиться в Итоне, — добавил Адам.

— А как насчет дочерей? — требовательно вопросила Тони. — Ты, разумеется, веришь в равное образование для женщин?

— Никаких проблем. Мы просто оденем их в костюмы братьев и пошлем в Итон, — ответил он, делая серьезное лицо.

— Вы когда-нибудь забудете мне прошлые грехи? — рассердилась Тони.

Адам подмигнул Розалинд и мистеру Бэрке. Все трое, глядя на нее, внушительно покачали головами.

«Красный дракон» бросил якорь на Мадагаскаре спустя почти три месяца после отплытия из Лондона. Однако Бернарду Лэмбу потребовалось всего три часа, чтобы прийти к заключению, что его похитили по приказу Адама Сэвиджа. Сперва он подумал, что его устранили как соперника, пользующегося благосклонностью Анджелы Браун, но скоро возобладал здравый смысл. Для человека, обладающего богатством и властью, вроде Сэвиджа, проститутка со сцены ничего не значила.

Нет, эта «шутка» связана с его избалованным кузеном, лордом Антони Лэмбом. Сэвидж, должно быть, наконец разгадал намерения Бернарда и выставил его из Англии

Бернард припомнил, когда он преследовал Антони в Воксхоллском парке. Тогда он собственными руками толкнул его под колеса экипажа. Бернард был уверен, что Тони не выживет, однако никакого трупа не было обнаружено, да и в печати не появлялось сообщений о смерти.

Когда его наконец осенило, Бернард разбил в кровь кулаки о тяжелую дверь трюма. Прежде чем умереть от телесных повреждений, кузен, наверное, какое-то время был жив. И он, Бернард, вероятно, стал законным лордом Лэмбом. Потому-то Сэвидж и разделался с ним, чтобы он не мог претендовать на титул и собственность!

Некоторых море так притягивает, что они всю жизнь не могут расстаться с ним, но Бернард Лэмб не испытывал ничего, кроме отвращения. Он сидел в тесном трюме, а дни складывались в недели, недели в месяцы. С каждым днем ненависть его росла. Однако теперь предметом его ненависти был Адам Сэвидж.

Всякий раз, когда полуголый ласкар выводил его подышать на палубу, Бернард был образцом примерного поведения. У ласкара были страшные мускулы, а его темные глаза, казалось, только искали предлог, чтобы швырнуть его за борт.

Однако в трюме месть Сэвиджу уже началась. При тусклом свете он обнаружил коробки с парижскими моделями. Он одно за другим доставал платья, располосовывал их на ленты и снова аккуратно укладывал в коробки. Наткнувшись на бочонки с дорогим венецианским тальком для париков, он с огромным удовольствием помочился в них.

К тому времени, когда ущерб будет обнаружен, Бернард намеревался продолжить свои разрушительные планы против негодяя, который приговорил его к трем месяцам адских мучений в этой жаркой болтающейся на волнах посудине.

Глава 42

Пленника отпустили с «Красного дракона» сразу по прибытии в порт, но когда Бернард Лэмб узнал, что он на Мадагаскаре, то от отчаяния чуть не сошел с ума. Все его планы сосредоточились на Цейлоне, и он ни на минуту не успокоится, пока не достигнет этой роковой цели.

Очутившись на улицах Кап-Амбера, Бернард меньше чем через час знал, что корабли отходят в порт Коломбо на Цейлоне каждый день. Однако, чтобы достать денег на поездку, потребовалось дождаться темноты. К утру у него было достаточно средств на приобретение элегантной тропической одежды, пистолета и оплату проезда до Цейлона. Ограбленный им бедняга матрос валялся в переулке с перерезанным горлом.

С ранних лет Бернард Лэмб знал, как обманчива может быть внешность. Когда он доберется до Коломбо, его дорогая одежда вкупе с изысканными манерами и крайне самоуверенным видом позволят получить от этих колонистов все, что ему нужно. Он купил билет на самый внушительный корабль. Всего через несколько дней он был в Коломбо и сошел на берег под видом бизнесмена. Не колеблясь явился в правительственную контору, чтобы нанять проводника до Прыжка Леопарда.

Правда, большее впечатление на чиновника произвело его имя.

— Вы, должно быть, родственник покойного лорда Расселла Лэмба, который управлял делами Ост-Индской компании.

— Разумеется. Это мой дядя. Между прочим, я здесь по семейному делу. Не могли бы вы также сказать, как добраться до их плантации? Моя тетушка, леди Лэмб, очень просила приехать ей помочь. Овдовевшей одинокой женщине здесь, в индийских владениях, приходится нелегко.

— Должен с вами согласиться, — заметил государственный служащий. — Когда недавно сюда приехал лорд Антони, встреча матери с сыном была весьма трогательной.

— Лорд Антони? — с сомнением переспросил Бернард.

— Он тоже спрашивал дорогу к губернаторскому дому, так что я проводил его лично. Их плантация рядом с Прыжком Леопарда.

— До чего удачно все складывается, — с фальшивой радостью в голосе произнес Бернард. — Моего кузена Тони ожидает приятная неожиданность.

«Значит, эта свинья все еще ходит и дышит. Живуч, как долбаная кошка». Он не представлял, как кузен мог добраться до Цейлона раньше него, но лучшего нельзя было желать! Теперь он одним махом отомстит Сэвиджу и раз навсегда избавит мир от нынешнего лорда Лэмба.

Бернард не мешкая согласился ехать вместе с двумя сипаями, возившими почту между Коломбо и губернаторским домом. На последние деньги купил коня и был вынужден полагаться на гостеприимство сипаев.

Бернард Лэмб до смерти возненавидел тропики. Он ненавидел жару, насекомых, еду, запахи, но сильнее всего ненавидел туземцев. Он с трудом заставлял себя проглатывать еду и напитки сипаев, но больше всего он не выносил, что приходилось пользоваться их посудой. Сипаи чувствовали его отвращение к цвету их кожи. Они оставались безукоризненно вежливыми, но про себя отнесли его к числу белых расистов.

Когда на третий день показался губернаторский дом, неизвестно, кто почувствовал большее облегчение, Бернард Лэмб или сипаи. Въезжая в ворота, они попрощались с ним. Глядя завистливыми глазами на роскошное бледно-розовое здание, он кипел от негодования и обиды. Почему одни рождаются, чтобы жить в роскоши, тогда как другим приходится идти на сделки с самим дьяволом ради крошек с их стола?

Глядя на это великолепие, Бернард вдруг понял, что перед ним судьба. Требовалось лишь воспользоваться случаем и взять ее в свои руки. Ему было предопределено, проехав полсвета, встретиться лицом к лицу со своими врагами и выковать свое будущее. Бернард Лэмб почувствовал, что его руной движет сама фортуна.

Навстречу вышел грум принять поводья. Другой слуга, низко кланяясь, взял у него новую дорожную сумку. Мажордом в тюрбане справился, кого он желает видеть.

— Я племянник леди Лэмб.

Слова оказались волшебными. Его провели в роскошную приемную. В комнату вошли два юных туземца в национальных одеждах. Один предложил прохладный напиток, другой стал работать опахалом. Оба слуги, опустив глаза и склонив голову, замерли в подобострастном поклоне. Как только он кончил пить, с точностью часового механизма распахнулась дверь, пропуская белокурую невысокого роста женщину. Она обладала сдержанным изяществом, что делало ее в его глазах самой хладнокровной, владеющей собой женщиной.

Игра проникающего сквозь жалюзи света мешала Еве разглядеть молодого человека, пока она не приблизилась вплотную. Внезапно ее холодность исчезла:

— Вы, должно быть, сын Роберта. Вылитый отец! Бернард почувствовал прилив сил. На мгновение ее чувства вырвались наружу. Леди Лэмб, несомненно, любила его отца: Его реакция была моментальной. Подойдя ближе, он приложил к губам ее изящную ручку и хрипло произнес:

— Мой отец безумно любил вас до самой смерти. 'Теперь я знаю почему.

— Льстец! — игриво пожурила она, но Бернард уже знал, что она у него в руках. Он чувствовал себя способным заменить предка и продолжить отношения с этой женщиной с места, где кончил отец.

— Меня зовут Бернард

Для Евы прошедших лет как не бывало, ей снова было шестнадцать. Она по-приятельски взяла его под руку, будто они были вечно знакомы, и потянула его во внутренние покои.

— Время к обеду, а я знаю, как мужчины любят поесть.

Будто из-под земли вырос слуга.

— Помести сагиба в Павлиньи апартаменты. Бернард Лэмб увидел, что роскошные апартаменты названы так из-за великолепного изображения павлина на прохладных кафельных плитках пола. Появились еще трое слуг. Один наполнил ванну в соседней ванной комнате, другой стал раскладывать вещи, а юная туземка внесла серебряный поднос с графином вина и хрустальным бокалом. Тот слуга, что привел его наверх, низко поклонившись, произнес:

— Если пожелаете что-либо еще, сагиб, вот здесь шнурок колокольчика.

Бернард указал пальцем на девушку.

— Ее, — властно сказал он.

Слуга удалился, девушка, опустив глаза, осталась стоять.

— Смотри на меня, — приказал он.

Она медленно подняла повлажневшие от страха глаза. Бернард облизал губы. Исполнялась его давняя мечта. В его распоряжении была юная рабыня.

— Снимай сари.

Девушка нехотя повиновалась. Он скользнул взглядом по хрупкой фигурке, отметив неокрепшие груди, совсем крошечный цветок. Она еще только начинала созревать. Он повелительно поманил ее пальцем.

С каждым медленным шагом на лице ее росло выражение ужаса. Когда она подошла вплотную, он взял ее за длинные черные волосы, обернув раз вокруг руки. Слишком поздно она поняла, что попалась. Обезумев от страха, она смотрела, как он тянется к поясу и достает пистолет. Не дотрагиваясь до нее руками, он провел пистолетом по щеке и шее. Когда же он стволом пистолета стал чертить вокруг ее незрелых грудей, ее забило как в лихорадке. Он провел стволом вниз по животу, и она сделала отчаянную попытку отпрянуть, но он рванул ее за волосы. Она открыла рот, пытаясь закричать, но под его взглядом крик застрял в горле.

Последним местом назначения пистолета была ее щель. Бернард сунул туда кончик ствола. У нее остекленели глаза. Он нажал на спусковой крючок. Щелкнул курок. Прошла бесконечная минута, прежде чем она поняла, что пистолет не заряжен. Бернард захохотал и отпустил ее волосы. Она мешком опустилась на пол.

Глядя на нее заблестевшими глазами, он достал из кармана патроны.

— Черномазая, я не стану пачкать о тебя свой хрен, но это не значит, что нельзя позабавиться.

Ева приказала не подавать на стол, пока гость не сойдет вниз. Антони вышел в столовую к обеду и сел, делая записи в начатом им дневнике. Он настолько увлекся выращиваемыми на плантации культурами, что решил всерьез заняться их изучением. Прошел почти час, прежде чем до него дошло, что ничего не подано на стол. Выйдя из-за стола, он пошел искать мать.

— Вот ты где, Антони! У меня чудесный сюрприз. В этот момент гость спустился вниз и, услышав голос Евы, вошел в салон.

— Твой кузен Бернард, только что из Англии. Бернард, это мой сын, лорд Антони.

Бернард, улыбаясь, смотрел в знакомое лицо. Все в этом высоком юноше, от собранных сзади темных волос до больших зеленых глаз, было до боли знакомо, тем не менее Бернард был уверен, что никогда не видел его раньше.

Антони приветливо протянул руку

— Приятная неожиданность. Надо же встретиться на другом краю света!

— Должно быть, судьба, — непринужденно ответил Бернард.

Он был поражен. Тот же сипловатый голос, та же подчеркнуто медлительная речь. В то же время не те.

— Извини, что так уставился. У тебя есть брат?

— Сестра, — ответил Антони, — мы с ней близнецы. Говорят, что по отдельности нас не отличить.

Конечно, это была семейная шутка.

Бернард смеялся вместе с матерью и сыном, но ум его лихорадочно работал. Возможно ли, что лорд Лэмб, за которым он так упорно гонялся, на самом деле сучка, выдающая себя за брата-близнеца? Оставалось лишь признать такую возможность. Женщины — хитрые бестии, способные на любой обман. И он добавил еще одно имя к растущему перечню врагов, которых он с превеликим удовольствием уничтожит.

— Что привело тебя на Цейлон? — с неподдельным интересом спросил Антони.

У Бернарда было три месяца, чтобы сочинить правдоподобные сказки относительно того, зачем он приехал в , индийские владения. Язык у него был хорошо подвешен, и он с удовольствием нагромождал одну ложь на другую. Ему доставляло наслаждение ловчить и выкручиваться:

— Собираюсь вложить деньги в плантацию. Мой друг, Адам Сэвидж, продает владение, которое называют Прыжком Леопарда.

— Господи, если бы у меня были средства, чтобы купить его. Я там бываю почти каждый день. Там больше двадцати тысяч акров и, клянусь, ухожено каждое растение. Урожаи обильные, потому что плантацию десять лет возделывали необычайно любовно и заботливо. В Прыжке Леопарда процветают не только растения, но и люди.

Выражение лица Евы оставалось неизменным, а в голове лихорадочно скакали мысли. Значит, Сэвидж все-таки продает имение. Очевидно, решил, что его будущее в Лондоне. Вопрос, вернется ли он за ней? Говоря по правде, чем дольше он отсутствовал, тем больше она богатела. После его отъезда она часто пользовалась его судном для продажи ценных товаров в Кантоне. Ее связи с раджой Сингхом и его двором оказались неоценимыми. Они до того увлеклись охотой, что держали пятьсот загонщиков.

В Кантоне Ева нашла неограниченный спрос на всю добычу, живую и мертвую. На черепе шакала под шерстью имеется небольшой нарост. За него давали большую цену — считалось, что он обладает волшебными свойствами и восстанавливает мужскую потенцию. Хорошим источником доходов были птицы. Туканов и попугаев содержали в клетках, а у павлинов и белых цапель ценились только перья. Даже змеи приносили деньги: питоны за экзотическую кожу, а кобры поставлялись для змеиных боев и боев с мангустами. Виверры давали мускусные железы, а леопарды — пятнистую шкуру. Она не стеснялась принимать от посланцев раджи и слоновые бивни. На ящиках делались надписи: «ПАЛЬМОВАЯ ДРЕВЕСИНА»

В последнюю поездку на континент Ева была представлена сэру Джону Макферсону. Премьер-министр Англии Питг назначил его в Индию после неоценимой службы в Америке во время Войны за независимость. Она скоро приручила его и пригласила на Цейлон, зная, что тот приедет. Вот кто устраивал ее как мужчина! Он был предсказуем, к тому же имел графский титул. Ева про себя улыбнулась. Второй граф Корнуолл. В Иорктауне он сдался Вашингтону, и, если она захочет, на Цейлоне он капитулирует перед Евой.

Она вернулась мыслью к стоящему перед ней гостю, представляя, каков он в постели. С ним не так просто справиться, практично подумала она.

Антони и Бернард договаривались съездить в имение Прыжок Леопарда.

— Назначенного Компанией управляющего зовут Денвиль. Я тебя с ним познакомлю. Весьма порядочный парень. Откровенно признался, что у него про чай и каучук я много не узнаю, что в этом деле разбираются тамилы. Теперь я учусь, глядя на них. Страшно интересно.

Ева поймала взгляд Бернарда.

— Бурные восторги теперь не в моде, но сыну, кажется, все равно. Надеюсь, что когда-нибудь он останется здесь жить.

— Мне бы его увлеченность. Мне уже не терпится увидеть легендарный Прыжок Леопарда и разобраться, в чем секрет его успеха.

— Чтобы познакомиться со всей плантацией, нужны недели, а за плантацией еще джунгли, в которых тоже много интересного, — просветил его Антони.

— На этот раз не забудь взять пистолет, дорогой, — напомнила она сыну.

Ева положила салфетку, и слуга немедленно оказался под рукой, придерживая стул, чтобы она могла встать. Она бросила взгляд на Бернарда:

— В индийских владениях мужчина без оружия наготове — не мужчина.

До Антони, собиравшего свои записи, не дошла двусмысленность брошенной фразы.