Глава 37

Был уже одиннадцатый час, когда они приехали в Хардвик-Холл. Диане казалось, что особняк приветствует ее, что она приехала домой. Марк так беспокоился, что хотел на руках отнести ее наверх. Зачем ей выходить, если он не может даже на секунду оторвать ее от себя? Но он понимал, что после такого долгого заточения в тесной комнате ей необходимо двигаться.

Диана остановилась у роскошной резной лестницы, любуясь ее великолепием. Пока они поднимались, она держала его за руку.

— Мне нравится держаться с тобой за руки, — застенчиво призналась она.

Он закрыл за ними дверь и прошел в глубь комнаты, чтобы зажечь лампы. Диана осталась стоять у порога и наблюдала, как постепенно мягкий свет заливает комнату, оживляя ее. Глаза ее остановились на кровати с четырьмя колоннами и зеленым бархатным пологом, вышитым золотыми коронами и львами.

— Я обожаю эту спальню. Никогда отсюда не уйду!

Он повернулся к ней, собираясь заговорить, но слова замерли на губах. В безобразном коричневом платье и парусиновых туфлях она выглядела, бледнее смерти. Он проглотил комок в горле и молча поклялся: «Если кто-нибудь еще посмеет обидеть ее, я убью этого человека».

— Я знаю, уже поздно, но мы должны пожениться сегодня, так что, боюсь, тебе все же придется уйти отсюда на время.

— Мне нужна ванна, — тихо проговорила она.

— Как насчет ванны у огня, как в елизаветинские времена?

Через несколько минут спальню наполнили многочисленные слуги, принесшие фарфоровую ванну, а затем ведра горячей воды, от которой шел пар. Прибыли мистер Берк и Нора: первый — чтобы заняться туалетом хозяина, вторая — помочь Диане. Но граф Батский вежливо, но твердо сказал:

— Мы бы хотели ненадолго остаться одни.

Диана сняла платье и туфли и опустилась в душистую воду. Марк наклонился, подобрал брошенную одежду и открыл дверь спальни.

— Сожгите это! — приказал он первому попавшемуся слуге.

— А что я надену? — забеспокоилась Диана.

— Какое это имеет значение?

— Разумеется, это имеет значение, я же выхожу замуж! Даже если это всего на три недели, — с тоской добавила она.

Марк подошел поближе, лаская ее любящим взглядом.

— Ты можешь надеть вот это, — сказал он, застегивая на ее шее цепочку с половинкой монеты.

— Она, верно, обошлась тебе безумно дорого?

— Почти даром. Я сказал той женщине, что у меня уже есть одна, так что другая без надобности. — Он полез в карман и вынул ее серьги. — И еще это можешь надеть. Я все эти дни носил их с собой. — Единственной причиной, по которой он хотел, чтобы она надела серьги, было нестерпимое желание увидеть, как она их снимает, перед тем как лечь с ним в постель.

Она взглянула на него, согретая любовью, которой он ее окружил.

— Ты отослал Нору, придется тебе самому помочь мне.

Когда она вымылась, Марк поднял ее из воды и завернул в турецкое полотенце. Он знал, что, если сейчас посадит ее к себе на колени, они никогда не оденутся.

— Может быть, я схожу в твою спальню и выберу тебе что-нибудь из одежды?

Диана в душе улыбнулась. Когда он был Маркусом, он тоже выбирал для нее одежду. Она вспомнила, как поначалу шокировало ее набедренное платье. Она согласно кивнула и распахнула полотенце, чтобы огонь согрел ее тело. Как чудесно снова делать то, что хочется!..

Марк вернулся с зеленым бархатным платьем.

— С этим платьем у меня связаны особые воспоминания и вот с этим тоже, — сказал он, протягивая ей красный полукорсет. Застегивая платье, он заметил, как сильно она похудела. Начиная с завтрашнего дня он проследит за тем, чтобы она ела как следует и много гуляла. Ему было больно видеть, какой она стала бледной и хрупкой. Он хотел, чтобы она была сияющей и смелой, чтобы снова обрела уверенность в себе. Он хотел, чтобы она была ему равной всегда и везде, днем и ночью, в постели и вне ее.

Диана старалась не смотреть на Марка, пока он брился и менял белье, но она так по нему стосковалась! Его смуглое лицо было таким мужественным, что даже в обычной одежде он выглядел сильным. Он поднял голову и увидел, что она наблюдает за ним. Может ли он надеяться, что стал для нее родным человеком?

— У меня нет кольца! — вдруг сообразил он.

— Откуда у закоренелого холостяка обручальное кольцо? — пошутила она.

Он покрутил на пальце свое любимое кольцо с изумрудной геммой..

— Придется воспользоваться этим. Мистер Берк и Нора будут свидетелями. — Теперь, когда он полностью оделся, он рискнул дотронуться до нее, ласково взял за подбородок, приподнял голову и нежно прикоснулся губами к ее губам.

— Ты уверена, что согласна?

Диана кивнула:

— Еще как уверена! — Она не хотела его на три недели, он был нужен ей навсегда, но даже если бы судьба подарила ей лишь эту ночь, она считала бы себя самой счастливой женщиной в мире. Судьба уже сделала ей подарок, позволив полюбить этого мужчину дважды.

Уже после полуночи небольшая группа людей собралась в гостиной батского мирового судьи. Гражданская церемония заняла немного времени, и основным в ней были подписи на брачном свидетельстве, а не произнесенные слова.

В карете по дороге домой граф пояснил слугам, что брак почти наверняка будет аннулирован опекунами Дианы, но что меньше чем через три недели она станет совершеннолетней и получит свое наследство. Когда они приехали. Нора и мистер Берк молча удалились.

У парадного входа граф подхватил Диану на руки.

— Будем следовать правилам, — заявил он, перенося ее через порог.

— Это римский обычай. Жених переносит невесту через порог, чтобы она не споткнулась, — это считается плохой приметой. Затем ты должен подать мне чашу с водой и горящую головню, чтобы показать, что я имею право на защиту твоих семейных богов.

Они снова поднялись по резной лестнице, а когда вошли в спальню, то увидели, что мистер Берк и Нора позаботились о вине и сладостях для них. Марк помог ей снять накидку, затем скинул сюртук, жилет и развязал шейный платок.

— У меня есть подарок, от которого ты, надеюсь, придешь в восторг. — Он принес свинцовую табличку с их именами и отдал ей.

— Ой, Марк, ты нашел доказательство!

— Она была на берегу под корнями большого бука, где мы однажды любили друг друга.

— Ты помнишь! — Ее лицо сияло таким счастьем, что он почувствовал, как у него сжимается горло.

Он быстро отошел к столику и налил вина.

— Разреши мне предложить тост за Диану, графиню Батскую.

— Бог ты мой, это я — графиня? Звучит так строго и напыщенно! У меня есть другой тост. — Диана выскользнула из платья, упала на спину на постель в своем красном корсете и подрыгала ногами в воздухе. — Предлагаю тост за свободу! — весело воскликнула она.

Марк порадовался ее настроению. Он боялся слез, страхов, дурных снов и приготовился утешать. Больше всего ему хотелось защитить ее. Он не собирался сегодня претендовать на близость.

— Пей свое вино, и я уложу тебя в постель. Через несколько часов рассветет.

Она послушно подняла к губам бокал, одновременно подняв ногу.

— Сними с меня чулок.

Он послушался и поцеловал ее пальцы. Потом поднял другую ногу и повторил увлекательную процедуру. Она допила вино и расстегнула корсет. Но, взглянув на Марка, она увидела, что он и не начинал раздеваться.

— Поторопись, — попросила она, лениво потягиваясь на белоснежных простынях.

Марк проглотил комок в горле, не представляя, как он сможет совладать с собой.

— Больше всего люблю, когда мы лежим с тобой голые и целуемся, — сообщила она.

Марк медленно снял рубашку и брюки, стараясь оттянуть ожидающие его терзания.

— Учти, тебе придется довольствоваться поцелуями, — предупредил он.

Диана взглянула на него, чтобы убедиться, что он шутит. Но он не шутил. Он твердо решил обречь себя на воздержание ради нее. Он вел себя благородно. Но она заставит его забыть обо всем на свете…

— Что же, ты господин, и я обещала повиноваться тебе. — Она подняла руки и медленно сняла серьги.

Марк не мог больше стоять как истукан. Постель жалобно скрипнула под его тяжестью, и Диана, перевернувшись, страстно прижалась к нему.

— Я и забыла, какая мускулистая у тебя грудь, — прошептала она нежно.

— Мы подождем, когда ты окрепнешь, любимая. Несколько дней хорошего питания и физической нагрузки, и ты полностью поправишься.

Она подвинулась еще ближе, так что ее нежная грудь оказалась на его смуглой, покрытой черными жесткими волосами груди.

— Я знаю одно замечательное упражнение, но ведь я пообещала тебе повиноваться.

— Ты меня дразнишь, — прошептал он между поцелуями.

Она опустила руку ниже.

— Смотри, уже получается. — Она чуть приподнялась и одним легким движением легла на него. — Когда ты переносил меня через порог, то сказал, что мы должны соблюдать правила. А разве исполнение супружеских обязанностей не основное правило?

Марк застонал, потом хрипло произнес:

— Я пытаюсь не быть эгоистом.

Она чувственно потерлась о него.

— О, пожалуйста, дорогой, будь эгоистом! Страстность их поцелуев стремительно нарастала. Что бы отвлечь ее, Марк попросил описать римскую свадьбу.

— Это длинный рассказ, и я с удовольствием все тебе опишу в самых интимных деталях… после.

— После? — переспросил он глухо, зная, что сдается. У него было странное ощущение, будто все это уже происходило между ними, что когда-то однажды они уже говорили друг другу те же самые слова. Он мягко опрокинул ее на спину, боясь, что если она останется на нем сверху, то быстро устанет, повернулся на бок, притянул ее к себе н положил согнутую в колене ногу Дианы на свое бедро.

Она поцеловала его грудь, там, где сердце, потом вытянулась и коснулась губами его мощной шеи. «Спасибо тебе, Господи, за то, что наш ребенок в безопасности!» Пока это останется ее тайной.

Надежды Марка выйти победителем в борьбе с самим собой таяли, как снег. Кровь толчками пульсировала в его фаллосе, и он медленно потерся им о ее шелковистую ложбинку. При каждом его прикосновении Диану пронизывало блаженство. Она закрыла глаза и начала стремительно падать в темную бездну, пронизанную серебряными сполохами. С ростом ее возбуждения сверкающее серебро превратилось в золотое сияние, а потом в алое буйство красок, когда он полностью овладел ею. Этот замечательный алый цвет остался с ней, принося такое же наслаждение, как и его ритмичные движения в такт биению их сердец. Оберегая ее, Марк двигался медленно и чувственно, и Диану сотряс оргазм, который все продолжался и продолжался, пока не растворился в его сокрушительном финале.

Марк нежно привлек ее к себе, и она удовлетворенно вздохнула, недоумевая, как может чувствовать себя такой довольной, не прилагая никаких усилий. Его руки ласкали ее грудь и живот.

— У тебя такие любящие руки.

Он запутался пальцами в золотистых завитках на ее лобке и охватил его ладонью.

— Расскажи мне о римской свадьбе, — прошептал он.

Диана описала все приятные приготовления к своей свадьбе с Маркусом и связанные с ними обычаи. Когда она закончила, Марк сжал ее в объятиях и признался:

— Все эти недели, что тебя не было, я боялся, что ты снова перенеслась во времени… вернулась к Маркусу.

— Милый, Маркус — это ты.

— Теперь я знаю.

— Я никогда не смогу вернуться. С тем временем покончено. Настало наше время, здесь.

— Я люблю тебя, — тихо произнес он.

— Я люблю тебя, — прошептала она в ответ.

Теперь она знала, что любовь важнее, чем брак.

Брак — это замечательно, но любовь превыше всего. Она всегда надеялась, что и Марк понимает это. И он не разочаровал ее. Это стало для Дианы лучшим свадебным подарком.

Утром они отправились прогуляться верхом под весенним солнцем, миновали парк у Хардвик-Холла и поехали заросшим полевыми цветами полем. Диана показала ему то место у Лэндсдауна, где была дорога для колесниц, а дальше, у холма, они осмотрели остатки виноградников.

На обратном пути Диана устроила скачки наперегонки. Когда она подъехала к конюшне, он уже ждал ее с поднятыми руками. Она скользнула в них, чтобы получить поцелуй. Волосы ее растрепались, щеки зарумянились.

— Когда ты выиграешь скачку, я буду знать, что ты окончательно поправилась.

Он заставил ее как следует пообедать, согласившись отправиться по магазинам, только если она съест добавку.

— Я все еще сыта после завтрака, — пожаловалась она. — Знай я, что ты Диктатор, не вышла бы за тебя замуж.

Сначала они зашли в ювелирный магазин и выбрали там широкое обручальное кольцо. Надев его Диане на палец, Марк сказал:

— Теперь ты можешь вернуть мне мою гемму.

Ее лицо вытянулось.

— Бог мой, куда же я ее подевала? Неужели потеряла? — Заметив его огорчение, она сказала: — Одну минуту, пощупай-ка вот здесь. — Она расстегнула три верхние пуговки на платье и обольстительно улыбнулась.

Марк опустил руку в глубокий вырез и достал свое кольцо с изумрудом. Ювелир стоял с открытым ртом, наблюдая, как граф Батский у всех на виду заигрывает со своей леди. Ему не терпелось распустить новость, что граф наконец нашел себе графиню.

— Я так и не купил эти диваны для столовой, о которых ты говорила. Однако в магазине у Дирдена есть пара. Хочешь на них взглянуть?

— Нет, но ты не должен их упустить. А я пойду к мадам Маделене. Помнишь тот костюм Дианы, что был на мне, когда мы впервые встретились?

Он поднял глаза к небу:

— Как я могу забыть?

— Сегодня мы будем ужинать в римском стиле.

Он засмеялся:

— Я отказываюсь надевать тогу.

Она встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:

— Только не забудь плетку.

Ему не хотелось отпускать ее одну, но он понимал, что должен преодолеть свои опасения. Диане нужна была полная свобода.

Граф Батский купил диваны с условием, что они будут доставлены немедленно. Когда Дирден поздравил его с браком, Марк понял, что пройдет совсем немного времени, и об этом узнает весь город.

— Леди Диана, как приятно снова вас видеть! — пришла в восторг мадам Маделена, жаждущая узнать хоть что-нибудь об этой девушке, исчезнувшей неизвестно куда и так же странно появившейся.

— Очень мило, что вы меня помните, — сказала Диана невозмутимо.

— Разве можно забыть, как вы выиграли то сражение за зеленое бархатное платье?

Диана улыбнулась:

— Я получила не только платье, но и самого графа. — Она подняла руку, демонстрируя свое новое обручальное кольцо.

— О ваша светлость, чем могу быть вам полезна?

— Ну, у вас прекрасные мастерицы! Не согласились бы вы сшить для меня нечто необычное?

Марк и Диана решили превратить соседнюю со спальней комнату в их личную столовую. Мистер Берк принес небольшой столик и поставил его между двумя диванами, затем среди множества подушек отобрал по всем комнатам подходящие под описание Дианы. Когда Марк не мог их услышать, Диана призналась мистеру Берку:

— Я собираюсь одеться довольно необычно. Вы не очень рассердитесь, если я попрошу Нору обслужить нас сегодня?

— Ни в коей мере, ваша светлость! Только не забудьте: нахальства в ней больше, чем грации.

Диана унесла коробки, полученные у мадам Маде-лены, в персиковую спальню, чтобы Марк не увидел, что она собирается надеть.

Он ожидал, что она появится в короткой белой тунике римской богини Дианы, и надел черный бархатный халат, поскольку они собирались поужинать в сугубо интимной обстановке. Чтобы позабавить ее, он захватил хлыст, напоминающий плетку. Открыв смежную дверь в соседнюю комнату, он увидел, что Диана уже возлежит на своем диване.

Его темные глаза расширились от изумления при виде ее экзотического наряда, оставляющего обнаженной одну грудь. Она держалась уверенно, как может быть уверена в себе прекрасная женщина. Тело его отреагировало мгновенно и однозначно, но граф усомнился, хочет ли он, чтобы его жена выставляла себя напоказ таким откровенным образом.

Не колеблясь ни секунды, он направился к ней. Диана подняла руки и лицо для приветственного поцелуя, хотя и прочитала в его глазах явное неодобрение. Он наклонился, не касаясь ее:

— Я не уверен, что графине стоит…

Она спокойно подняла голову повыше и сказала, почти касаясь губами его губ:

— Не думай обо мне как о графине, думай обо мне как о своей рабыне.

Он застонал и жадно завладел ее губами. Потом отстранился.

— Ты проделывала это раньше.

— М-м-м, — чувственно пробормотала она.

Он снова припал к ее губам и почувствовал, как тает гнев. Пола халата приподнялась, демонстрируя его готовность.

Диана взяла в руки плетку.

— Тебе не нужно второе оружие.

Его глаза горели, и он протянул руку к ее груди.

— Нет! Веди себя прилично и отправляйся на свой диван. Я присоединюсь к тебе во время десерта.

В этот момент вошла Нора с ужином, и Марк помог ей снять тарелки с подноса и поставить их на маленький сервировочный столик, стараясь одновременно загородить своей спиной Диану. Он стеснялся, что Нора увидит его даму полуодетой!

— Мы справимся сами. Это все, спасибо, Нора. — И Марк отправился на свой диван.

— Иди сюда.

— Нет! Я же сказала, что присоединюсь к тебе во время десерта.

— Если ты моя рабыня, то не мешало бы тебе научиться повиноваться приказам! — Он говорил властно. — Иди сюда и покажи мне, что делать с этими подушками.

Она медленно подошла, не отрывая от него взгляда ни на миг.

— Ложись на бок. — Она положила большую подушку ему за спину. — Теперь подложи маленькую подушку под локоть.

Она стояла рядом, нервно проводя пальцами по рукоятке плетки, которую взяла у него. При виде того, как она ласкает плетку, его пронзило желание. Он развязал пояс халата; черный бархат распахнулся, обнажая все его великолепие.

— Ублажай меня! — скомандовал он.

Глава 38

В минуты, когда он проявлял такую властность, Диана жалела, что она не его рабыня. Она слабела от желания. Но оба знали, что все это любовная игра.

Она с наигранной наивностью провела рукой вверх и вниз по его фаллосу.

— Ты очень требователен, — мягко произнесла она.

— Я — мужчина. Я отдаю приказания, твое дело повиноваться.

Они еще не коснулись друг друга, но уже были возбуждены до предела. Под его внешней сдержанностью ощущалась такая властность, что ей хотелось вести себя с ним бесстыдно. Она провела кожаным концом плетки по твердому бронзовому соску, затем по груди и плоскому животу. Когда она легко стукнула по головке его фаллоса, он выдернул у нее из рук плетку.

Диана виновато опустила ресницы.

— Прости меня, — пробормотала она, опускаясь на колени у его дивана. Она коснулась поцелуем вершины его воплощенной мужской гордости, услышала, как он прерывисто вздохнул, и нежно провела языком по всей длине.

Когда он открыл глаза, то увидел, что Диана уже вернулась на свой диван. Она одарила его страстным взглядом, обещающим неземное блаженство.

— Это все лишь аперитив, к основному блюду мы подойдем позже.

— Ах ты, проказница! — прорычал он. — Если тебя тянет на такие штучки, я могу преподать тебе несколько уроков.

На следующее утро они снова скакали в поле. Когда Диана опять проиграла, Марк ухмыльнулся и сказал:

— Сегодня я намереваюсь посадить тебя верхом получше.

— Неужели ты можешь что-то еще добавить ко вчерашней ночи? — протянула она бесстыдно.

— По крайней мере могу попытаться, — подмигнул он ей. — Но ты поняла, о чем я говорю. Поедем покупать тебе кобылу.

— А почему не жеребца?

— Ты можешь выбрать все, что захочешь, но я предпочитаю быть единственным мужчиной в твоей жизни, да и Траян обрадуется подруге.

— Твоего жеребца в Аква Сулис тоже звали Траяном.

Марк улыбнулся, глядя ей в глаза:

— Одним совпадением это не объяснишь, верно?

Он повез ее в питомник в Авебери и позволил выбирать. Диане понравилась молодая кобыла со светлой гривой, похожей на ее собственную.

— Как ты думаешь, она не слишком молода, что бы родить жеребенка? — спросила она мужа.

Внезапно Марк начисто забыл о лошадях. Его охватило яростное желание сделать беременной свою молодую и прекрасную жену.

— Я считаю, она подходит идеально. — Он прижал ее к себе и быстро поцеловал в золотистую макушку.

Домой они приехали в сумерках, и мистер Берк сообщил им новость, которую они ожидали. Пока они были в Авебери Ричард Давенпорт привез официальную бумагу о своем обращении в суд с требованием аннулировать брак на том основании, что не было получено письменное согласие опекунов. Дело должно слушаться в суде перед Пасхой, за четыре дня до того, как Диане исполнится восемнадцать.

Диана постаралась не показать, как она огорчилась, но Марк слишком хорошо ее знал, чтобы не почувствовать ее отчаяния.

— Чертовски жаль, что меня здесь не было! — выругался он. — Я бы спустил на него собак!

Диана порадовалась, что мужа не было дома, поскольку знала, что он способен на большее, чем просто спустить собак на ее дядю.

В постели она прижалась к нему: ей нужна была его поддержка, не только чтобы выдержать скандал, связанный с аннулированием брака, но и сам этот факт. Она надеялась, что Ричард и Пруденс оставят ее в покое после того, что они с ней сделали. Она думала, что, раз уж она вышла замуж за графа Батского, они не станут вмешиваться и смирятся с этим. Какой же она была наивной!

— Что же нам делать? — с отчаянием прошептала она.

— Радость моя, после аннулирования брака я просто-напросто увезу тебя и спрячу там, где они тебя не найдут до твоего дня рождения.

Ей хотелось спросить: «А потом?» Но она не смогла. Он ни разу не сказал, что они снова поженятся, когда ей исполнится восемнадцать. Она осторожно погладила себя по животу. Если она скажет ему о ребенке, то, вне сомнения, он на ней женится, чтобы защитить ее. Но ей страстно хотелось, чтобы он женился на ней по своему собственному желанию, а не по необходимости. Было бы замечательно, если бы он сделал это без принуждения.

Она вздохнула, горько сожалея, что все складывается так печально, и прижалась лицом к его плечу. Она знала, как он ценит свою свободу. Но какое это имеет значение, если он ее любит? Разве она не решила, что любовь бесконечно важнее, чем брак?

Для Марка самым важным было добиться, чтобы Диана получила свое наследство. Как только опекуны перестанут держаться за ее кошелек, она сможет обратиться в суд, но не раньше, чем ей исполнится восемнадцать. Он не хотел делать ничего такого, что поставило бы под угрозу ее законные права. Все, что от них требуется, — потерпеть еще две недели.

Он лежал, размышлял над ситуацией, поглаживая ее волосы и гладкую, как атлас, спину. Проблема аннулирования была сложнее, чем казалось. Когда король принимал закон о браке, чтобы приструнить Принни, было установлено, что до двадцати одного года необходимо согласие на брак. До этого еще три долгих года, и хотя Диана, возможно, и согласилась бы просто жить вместе, Марк этого не допустит. Впервые в жизни он хотел иметь жену и детей, и он добьется, чтобы это были законнорожденные дети.

Дело сводилось к тому, что, даже если Диана получит финансовую независимость, ей все равно потребуется согласие Ричарда, чтобы выйти замуж. Лицо графа Батского посуровело. Он заставит Давенпорта дать согласие, чего бы ему это ни стоило.

Диана беспокойно шевельнулась. Ее нужно было чем-то отвлечь.

— Мне кажется, нам нужен собственный бассейн для купания. Ты можешь помочь мне сделать чертеж.

— В помещении или снаружи?

— Ну, если он будет снаружи, мы не сможем пользоваться им круглый год. Что, если сделать его в теплице среди деревьев и растений?

— Звучит божественно! Знаешь, я умею плавать.

— Вот на это я хотел бы посмотреть.

— Давай пойдем завтра в Королевские бани, — предложила она. — Мне не терпится увидеть тебя в этих парусиновых штанах.

Когда они подъехали к бане на следующий день, Диана поразилась, насколько тихой была обычно шумная улица.

— Увидимся внутри, — сказал Марк, когда им пришлось расстаться, поскольку Диана отправилась в женскую раздевалку, а он в мужскую.

К ее удивлению, кроме банщицы, в раздевалке никого не было.

— Поверить не могу, как сегодня пусто. Здесь никого нет!

Женщина, помогая ей надеть коричневое одеяние с завышенной талией, сказала:

— Разве вы не знаете? Граф Батский снял всю баню для своих личных гостей. Галереи закрыты, так что никто не сможет вас увидеть.

Войдя в банное отделение, Диана увидела, что Марк плавает в воде в чем мать родила.

— Ах ты, негодник! Мне хотелось посмеяться над твоими парусиновыми штанами, но получается, что смеяться нужно надо мной.

— Тут никого, кроме нас, нет. Хватит у тебя смелости раздеться? — с вызовом спросил он.

— Купание нагишом — для меня не новость, — высокомерно уверила его Диана, но все же пробежала глазами по галереям, чтобы убедиться, что зрелище предназначено лишь для его глаз, и только тогда расстегнула и сняла скромное льняное платье. Потом скользнула в теплую воду, чтобы показать, как она умеет плавать.

— Это брасс, — сообщила она ему.

— Вне всякого сомнения, — согласился он, наблюдая, как хорошо смотрится в воде ее нежная грудь.

Они возились и дразнили друг друга больше часа, но Марк все это время присматривал за ней. Она уже не была такой бледной и уж точно не робкой, но все еще слишком хрупкой. Он подплыл под водой под нее и вместе с ней поднялся на поверхность. Она обняла его за шею и подставила губы для поцелуя. Неожиданно они перестали смеяться, став серьезными.

— Поехали домой, — прошептал он.

Вернувшись, Диана с восторгом обнаружила, что привезли огромную коробку от мадам Маделены. Она взлетела с ней по лестнице, крикнув через плечо:

— Мы сегодня будем ужинать в нашей личной столовой!

— Когда леди Диана в Хардвик-Холле, — заметил, обращаясь к графу, мистер Берк, — здесь не соскучишься, сэр. Полагаю, вы предпочтете, чтобы вас обслужила Нора?

— Графиня настолько непредсказуема, что, думаю, так будет безопаснее.

— 

Диана как раз заканчивала укладывать свои волосы, когда за ней зашла Нора. Кухарка, пораженная, остановилась в дверях персиковой спальни.

— Вы не можете это надеть, ваша светлость.

Диана пристегнула золотую цепочку на талии и поправила красное набедренное платье, едва прикрывающее бедра.

— Почему? — засмеялась она.

— Ну, я как француженка придерживаюсь либеральных взглядов, но это уже чересчур.

Диана улыбнулась своей таинственной улыбкой:

— Это платье может шокировать француза, но не римлянина. Ты нашла мне эту посудину для сжигания благовоний?

— Я поставила ее в столовой.

— В Аква Сулис это называлось триклинием.

— И там они устраивали свои оргии? — шепотом спросила Нора, зная, что Диана изучает римскую историю.

— В том числе и там, — подтвердила та. Диана надеялась, что сегодняшним вечером Марк предложит ей снова выйти за него замуж, раз их теперешний брак аннулируется. Она твердо решила преодолеть его страсть к свободе.

Надеясь потрясти Диану, Марк вышел к ужину в одном полотенце. Когда он появился в дверях столовой, Диана как раз поджигала благовония. Его взгляд разом охватил изящно склоненную, грациозную фигурку, чуть прикрытую набедренным платьем.

— Две головы, но одна мысль, — сказал он внезапно охрипшим голосом.

Его ноздри задрожали. Она была прелестнее богини. Что он сделал, чтобы заслужить такой подарок от Бога?

Когда Нора принесла десерт, они даже не заметили ее, сидя на одном диване и кормя друг друга из рук. Нора поставила сладости и фрукты и удалилась.

Глядя, как Диана облизывает пальцы, он тихо прошептал:

— Какие фрукты ты предпочитаешь?

— Я очень люблю сливы, — лукаво проговорила она, запустила руку под полотенце и слегка сжала его упругую мошонку.

— К чему ты еще неравнодушна? Позволь мне исполнить все твои желания. — Он подхватил ее и отнес в спальню, оставив полотенце и набедренное платье на диване.

— К тантре.

— Тантре? — Он представления не имел, что это такое, но слово звучало как нечто запретное, если судить по ее страстному тону. — Научи меня.

— Только не на кровати — на полу. Я сажусь на твои колени, лицом к тебе, так, чтобы наслаждалась каждая частичка наших тел. Ты должен остановиться на самой грани оргазма, потом начать снова… и снова.