Глава 17

Едва конь остановился во дворе замка Эскдейл, Хит спрыгнул на землю и снял Рейвен. Воины немедленно выступили вперед, чтобы взять под уздцы лошадей Хита и Рэмзи. Молодые люди побрели к замку, и Рейвен наконец нарушила молчание:

— Спасибо за прекрасный день, Тина. Я бы не отказалась от такого за все сокровища мира.

— Еще ничего не кончено, — подмигнула Тина. — Мы вернулись задолго до полуночи.

— Не вмешивайся в чужие дела, ведьмочка, — велел Рэм и, подняв жену, понес ее в главную башню. — Я знаю, тебе не терпится помочь брату, но он и без тебя сумеет задрать подол у девицы.

Рейвен и Хит медлили у лестницы, ведущей в их покои. И никак не могли отвести глаз друг от друга, она — застенчивых, он — дерзких. Девушка не выдержала первой: опустила ресницы и, взяв его за руку, стала подниматься. Колени у нее слабели с каждым шагом. В то же мгновение, как за ними закрылась дверь, Хит обнял ее. Его сверкающие глаза обещали запретные восторги и соблазняли на опрометчивые поступки.

Рейвен приоткрыла губы и позволила его языку скользнуть в жаркую сладостность ее рта. Ощутив вкус вина, она почувствовала головокружение и прильнула к нему, наслаждаясь своей слабостью, женственностью и беззащитностью. Сегодня все решения принимает он.

Хит подхватил ее на руки, отнес в соседнюю комнату и уложил на постель. Плащ полетел в один угол, сапожки — в другой. Его рука проникла под одежду, потянула за подвязку, но Хит тут же передумал. Он представлял ее в шелковых чулочках с того момента, как подбил выбрать черную пару. Он стащил с нее белые батистовые панталончики, взял маленькую ножку и поцеловал крутой подъем. Дикое нетерпение, побуждавшее поскорее добраться до постели, подгоняло его всю дорогу от Хоуика, но теперь он вдруг захотел наслаждаться каждой секундой.

Хит поднял Рейвен, расстегнул платье и стянул его с плеч. Светло-зеленый наряд весенней полянкой светлел на полу. Девушка осталась в одной сорочке и баске — коротком корсете. Он развязал ленты, и сорочка тоже соскользнула на пол, открывая ее ноги в черных чулках. За ней последовал баск. Кремовая кожа обнаженных бедер резко контрастировала с черным кружевом волос внизу живота. У Хита пересохло в горле при виде ее сочных, задорно топорщившихся грудок с изящными розовыми вершинками. Он дотронулся до ее сосков, и на его глазах они превратились в тугие бутончики. Потом коснулся их губами.

Все это время Рейвен словно пребывала в восхитительно теплом полусне, но стоило ему припасть к ее груди, как она едва не лишилась чувств и изогнулась навстречу ласкам. Он стал попеременно пробовать на вкус каждую горошинку, и она тихо вскрикнула. Ее обуяло страстное желание ответить тем же, и она принялась лихорадочно возиться с его одеждой. О, Хит читал каждую ее мысль, он порывисто сбросил куртку и рубашку и снова сжал ее в объятиях. Жесткие темные волоски коснулись чувствительных вершинок ее грудей, и она вонзила ногти в широкие плечи, изнемогая от восхитительной слабости. Он позволил ей скользить по своему телу, пока ее ноги не коснулись ковра. Рейвен случайно задела щекой его сосок и, высунув язычок, сначала с любопытством лизнула, а потом в безоглядном порыве взяла его зубами и прикусила.

Хит не отстранился, восхищенно глядя на ее лицо с томно опущенными веками, наблюдая за ее растущим возбуждением. Он легонько сжал ее грудь, провел ладонью по животу и стиснул раскаленный венерин холмик. И был вознагражден криком. Увидел, как глаза затуманились, затем она выгнулась, надавив на его руку. Пальцы стали мокрыми от влаги, и Хит понял, что не может больше ждать. Он должен испить ее хмельное вино.

Он почти бросил ее на постель, рассыпал по подушке роскошные волосы, смотрел и не мог насмотреться. Но все же раздвинул ее ноги, провел пальцем по чулкам, погладил внутреннюю сторону бедер и, наклонив голову, припал к зовущему лону.

— Нет! — ахнула она. Но Хит поднял голову и взглянул на нее.

— Рейвен, не отказывай голодному. И не лишай себя удовольствия.

Он благоговейно поцеловал ее холмик, осторожно подул на темные завитки и, вдохнув мускусный аромат, коснулся кончиком языка крохотного розового бугорка. Она вздрогнула, охваченная острыми, мучительными ощущениями. Затем он медленно проник внутрь и принялся ласкать ее.

Рейвен казалось, что она спит. Это немыслимо! Она не может отдаваться Хиту Кеннеди и позволять ему подобные вольности. Но опьяняющее наслаждение было слишком реальным, и она запустила пальцы в его густые волосы.

Она словно издалека услышала чей-то стон и не сразу поняла, что это стонет она. Она вжимала его голову в свое истекающее медом лоно и, когда наслаждение стало непереносимым, откинула голову и закричала:

— Хит! Хит!

Хит отстранился, сбросил остатки одежды и, обнаженный, подошел к ней. Она молча смотрела. Он властно прижал ее к сердцу и завладел розовым ротиком. Провел языком по мочке уха, поцеловал уголки рта. Губы скользнули по ключице, вернулись к вискам и векам, снова припали к губам. Поцелуи стали крепче. Они не отрывались друг от друга, потерявшись в блаженстве медленных, плавящих тела поцелуях. Их языки сплетались, и он все пил и пил ее нектар. Он терял рассудок, становясь все требовательнее. Поцелуи все длились: пламенные, упоительные, бесстыдные, жаркие, чувственные, хмельные. Хит никак не мог насытиться. Его плоть, ставшая тверже мрамора, подергивалась и пульсировала. Атласные бедра прижались к его ногам… наверное, ее потребность так же велика…

Хит терзался, не в силах решить. Он хотел, чтобы она пришла невинной в супружескую постель. Благородный, человек должен был бы подождать, пока они поженятся, но издевательский внутренний голос твердил, что о свадьбе не может быть и речи. Что он может ей предложить? Ни титула, ни богатства, ни земель. Ничего, кроме любви, а для большинства женщин этого недостаточно. Перед глазами встал Кристофер Дейкр, и Хит принял решение. Он не отдаст ему невинность Рейвен!

Он навис над ней, глядя в прелестное лицо. Она со страхом и любопытством разглядывала его готовое к бою копье, восставшее из черного гнезда волос. Протянула руку, чтобы погладить твердые глыбы мышц, бугрившихся от торса до паха. И прикосновение это едва не заставило его излиться. Но он сдержался и одним мощным выпадом пронзил тонкую перегородку, отделяющую девушку от женщины. Рейвен вскрикнула от нежданной боли, и Хит замер, давая ей время свыкнуться с вторжением. Она была такой горячей и тесной, что из его горла вырвался торжествующий вопль. Оставаться неподвижным больше не было сил. Пламя опалило его живот и чресла, и он стал медленно погружаться в нее, завершая брачный танец, начатый много часов назад.

Рейвен льнула к нему, яростно, страстно, исступленно, веря, что он уничтожит боль, вытеснит ее. Она отдавалась ему беззаветно и была тысячу раз вознаграждена за это.

Хит покинул ее лоно, прежде чем излилось семя. Не хватало еще, чтобы она от него забеременела! Разве он имеет на это право?

Он сгреб Рейвен в охапку, прижал к груди и, коснувшись губами виска, нежно прошептал ее имя. Не услышав ответа, он зарылся лицом в ее душистые волосы, закрыл глаза и зашептал про себя, как молитву: «Боже, пусть ей будет достаточно одной любви…»

Рейвен лежала в кольце его рук, ощущая покой и умиротворение. Однако настойчивые мысли не давали погрузиться в дремоту. Хит открыл ей старую тайну ритуала соития двоих и тем самым вооружил знанием. Сегодня Рейвен переступила некий порог и больше уже никогда не станет такой, как прежде. Она обменяла невинность на женскую мудрость.

Если бы во всей Вселенной существовали только они двое, стоило бы остаться в башне, пока длится их влечение друг к другу. Но все это фантазии, а Рейвен живет в реальном мире. Невозможно думать только о себе: у нее есть семья и родные. Они любят ее и желают добра. Ее долг по отношению к родителям — найти достойную партию и выгодно выйти замуж.

В окно заглянул тонкий полумесяц, и Рейвен мысленно обратилась к богине Гекате:

Как только вижу новую луну,

Она зовет меня поднять глаза,

Она зовет меня встать на колени,

Она зовет меня склониться

В благоговении перед тобой,

Моя наставница Луна,

Дай средство мне достичь свободы, ибо

Наделена я силою и знаю,

Как применить ее.

Когда новое судно Кеннеди «Дун» вошло в устье реки Ди у Керкубри, Роб едва не лишился чувств, удостоверившись собственными глазами, что никакое несчастье не постигло его сына и наследника. Он коротко сообщил Доналу обо всех подлых деяниях англичан, едва не доведших его до разорения, и, не упоминая о порче, посоветовал сыну держать ухо востро.

— Есть ли новости от Тины? Она уже разродилась? — Допытывался он, не в силах расстаться с дурными предчувствиями.

— Я ничего не слышал, — покачал головой Донал, — но не вижу причин тревожиться: ведь это всего-навсего младенец.

— Всего-навсего? — заревел Роб. — Младенец, который станет мне внуком?! Младенец, который не даст прерваться моему роду? Неужели у тебя ума не хватило послать кого-нибудь в замок Дуглас?! Или ты совсем одичал в этой глуши?!

Сын смущенно потупился:

— Столько дел со стрижкой и окотом овец… только в этом месяце три тысячи приплода!

Несколько успокоенный тем, что ущерб, нанесенный пожаром, уравновесится, Роб ворчливо признался:

— Ты неплохой парень, просто немного легкомысленный, как все молодые люди твоего возраста.

Стоило ему объявить, что завтра они отправятся по реке Ди в замок Дугласа, Элизабет нервно заерзала.

— Ноги моей там не будет! — пробормотала она. — Я останусь здесь с Доналом и Мегги.

Физиономия Галлоуэя приобрела угрожающий фиолетово-багровый оттенок.

— Сделаешь, как тебе велено! Тина нуждается в материнском присмотре!

— У Тины есть Эйда. Ей не понравится мое вмешательство, да и советы не нужны. Поезжай один, Роб. Если Тина спросит обо мне, я тут же явлюсь.

При упоминании об Эйде Роб мигом передумал: вот кто даст ему утешение, в котором он так отчаянно нуждается. Кроме того, без Лиззи он может спокойно потолковать с Хитом насчет его бабки-колдуньи и попросить снять сглаз.

— Ладно, так и быть, оставайся.

Но на следующий день, бросив якорь у замка Дугласов, они обнаружили там одного Камерона. Тот сообщил, что Рэмзи и Валентина живут в Эскдейле вместе с Гевином и Хитом Кеннеди.

— Я высадил их в Аннане вместе с лошадьми, которые они выручили из Карлайла.

— Как? Этот сукин сын Дейкр напал на Эскдейл? — рявкнул Роб.

— Напал не он, но каким-то образом наши кони оказались у него. Так сказал Хит, а уж он разбирается в таких делах.

— Валентина родила?

— Мне ничего об этом не известно. Предполагаю, что да.

— А вот я усвоил, что в этом чертовом мире лучше ничего не предполагать, — проворчал Роб и велел Дункану: — Поднимай якорь и держи курс на Гретну. Оттуда мы доберемся в Эскдейл верхом.

Герон Карлтон с восхищением озирал английскую твердыню Бьюкасл, находившуюся на самой границе с Шотландией. Молодой человек нервничал, оказавшись в пустынной болотистой местности. Уже темнело, а он совсем один. Кто знает, что придет в голову этим дикарям?

Оказавшись наконец у ворот крепости, он облегченно вздохнул. Встретил его начальник местного гарнизона, капитан Масгрейв. Услышав знакомое имя и узнав, что Карлтон приехал в гости к Кристоферу, он приказал поднять решетки и опустить мост.

Герон нашел приятеля в обеденном зале, в окружении большой мужской компании. Герону стало не по себе. Сестра перешла все границы приличий, согласившись жить в; таком обществе. Поспешно прожевав кусок баранины, он заметил:

— Вряд ли Рейвен подобает здесь находиться.

— А ее здесь и нет, — шепнул Крис, предостерегающе прижав палец к губам и, очевидно, намекая тем самым, что все объяснит позже. Герон допил кружку эля и последовал за другом в его спальню.

— Где же она, черт возьми? — нахмурившись, спросил он, едва за ними закрылась дверь.

— По ту сторону границы, в Шотландии, а вернее, в замке Эскдейл. Не волнуйся: она в полной безопасности. Это замок Дуглас.

— Дуглас? — недоуменно переспросил Герон.

— Того Дугласа, который женился на Кеннеди, родственнице твоего отца, — напомнил Кристофер.

Герон мгновенно представил миленькую Бет Кеннеди и ее образ вытеснил из головы тревожные мысли.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Мне сказали, что Рейвен уехала с тобой.

Дейкру не хотелось раньше времени переполошить друга. Герон ему еще пригодится для того, чтобы отправиться за Рейвен и увезти ее от ненавистного Кеннеди.

— Совершенно верно, но по пути нас взяли в плен и увезли в Эскдейл как заложников.

— Заложников? Значит, она узница? — расстроился Герон.

— Нет, узником был я. Рейвен, скорее, почетная гостья.

— Н-не понимаю…

Дейкр раздраженно вздохнул:

— Ублюдок Кеннеди похитил меня и потребовал у моего отца выкуп, после чего благополучно освободил.

— И ты оставил там Рейвен одну?! — ахнул Герон. — Но в Бьюкасле не менее сотни воинов! Почему же ты не взял Эскдейл штурмом и не освободил ее?!

— Ради всего святого, Герон, я собираюсь на ней жениться! Если мой отец или еще кто-то узнает о похищении, ее репутация будет навеки погублена! С ней прекрасно обращаются, и посторонние полагают, что она просто навестила свою родственницу, — терпеливо пояснил Крис и после паузы добавил: — Все, что от тебя требуется, — поехать за ней в Эскдейл и отвезти домой.

Герон взглянул на Кристофера Дейкра новыми глазами. Раньше он никогда не считал его трусом. А теперь… К тому же он подозревал, что приятель не сказал ему всей правды. Перспектива одному отправиться в Шотландию отнюдь не радовала молодого человека, но делать было нечего.

— Вряд ли ты согласишься сопровождать меня, — с легким презрением бросил он, — так что объясни хотя бы, как добраться до Эскдейла.

Утром, открыв глаза, Рейвен мгновенно вспомнила все, что произошло вчера. О, какой же это был день! Полный приключений и незабываемых переживаний. Сначала венчание высокопоставленных особ, потом пляски с цыганами, романтическое возвращение домой и… и то, что случилось на этой постели.

Хит куда-то исчез, и на мгновение Рейвен показалось, что все это ей привиделось. Она отбросила одеяла и сразу же убедилась в реальности ночных событий. Она была совершенно обнажена, если не считать черного чулка. Рейвен зарумянилась. В пылу страсти они совсем забыли, что следует избавиться от второго чулка!

Услышав, как открылась входная дверь, девушка вновь поспешно нырнула под одеяло. Оказалось, что это служанка принесла завтрак. Рейвен попросила горячей воды для ванны. Оставшись одна, она встала и подошла к полированному серебряному зеркальцу. Интересно, заметны ли в ней перемены? На первый взгляд вроде бы ничего не изменилось… но, подойдя ближе и заглянув в собственные глаза, она поняла разницу. Во взгляде появилась не только мудрость, но и уверенность в себе, приобретаемая исключительно с опытом. Уголки рта слегка поднялись: она стала не только на день старше, но и на тысячу лет умнее.

Рейвен долго сидела в ароматной воде, наслаждаясь возможностью побыть наедине со своими мыслями. Потом выбрала лиловое с голубым платье и уложила волосы в прическу, которая делала ее выше и старше. Воображая себя искушенной, умудренной жизнью особой, она спустилась в зал, откуда доносились голоса. Там сидела Тина с крохотной дочуркой. Ее сына прижимал к груди грузный широкоплечий мужчина. Лицо его сияло.

— Страсти Господни, да он как две капли воды похож на меня!

Он метался по залу, энергично укачивая рыжеголового малыша и оглядывая присутствующих с нескрываемой гордостью, больше походившей на самодовольство.

— Роб, это младенец, а не маслобойка, — пожурила Эйда, укоризненно покачав головой. Тот снова просиял и на весь зал объявил, как тосковал по своей кошечке.

Юная Бет Кеннеди вспыхнула и, обернувшись, удивленно воскликнула:

— Как, это ты, Рейвен? Вот не ожидала встретить тебя здесь!

Валентина передала дочь Эйде.

— Рейвен, сегодня приехали мои родственники. Ты уже знакома с сестрой. А это мой отец, Роб Кеннеди, лорд Галлоуэй. Папа, это Рейвен, дочь сэра Ланселота Карлтона.

— Счастлива познакомиться, сэр, — пробормотала Рейвен, глядя в багровое морщинистое лицо. Должно быть, когда-то он был красив и строен.

Роб смерил девушку злобным взглядом.

— Твой отец — троюродный брат Лиззи, — констатировал он. — Разве от англичан дождешься чего хорошего?

— Будь ты проклят, Роб Кеннеди! — выругалась Эйда.

— Ах, девочка, ты приятное исключение, — торжественно провозгласил Роб.

— И Рейвен тоже. Ты должен руки ей целовать! Если бы не она, кто знает, чем кончились бы роды!

Лицо Галлоуэя побелело.

— Ты говорила, что все прошло как по маслу! Так и знал, что осложнения неминуемы! Нутром чуял! Можно подумать, у меня без того мало бед!

Он вдруг вспомнил, что старая Мег видела два гроба и рыжие волосы.

— Где Хит? — мрачно осведомился он.

— Я отыщу его, милорд, — вызвалась Рейвен. Странно, что отец и сын настолько непохожи! Интересно, как они смотрятся рядом?

— Если наткнешься на рыжего урода, знай, что это мой брат Дункан, — подмигнула Тина.

Рейвен решила, что Хит скорее всего на лугу. Ею владело странное возбуждение. Она не могла дождаться, пока увидит Хита, ибо была в полной уверенности, что превратила его в своего раба.

По пути во двор она столкнулась с рыжеволосым юношей. Хотя его никак нельзя было назвать уродом, по-видимому, это и был брат Тины. Увидев его загоревшиеся глаза, она приветливо улыбнулась:

— Вы, должно быть, Дункан Кеннеди. Я слышала, вы так же прекрасно разбираетесь в кораблях, как ваш брат Хит — в лошадях.