Глава 24

По дороге в отель оба молчали. Лисса вцепилась в руку Джесса, все еще видя искаженное безумной ненавистью лицо Брюстера. Что произошло бы, отговори она Джесса взять с собой оружие?! Именно он лежал бы сейчас мертвый на полу оперного зала. От одной мысли об этом Лисса вздрогнула.

Джесс всем существом ощущал немое отчаяние жены.

Проклятье, он ведь знал, что сделал ошибку, вернувшись в ее постель и позволив надеяться на совместное будущее. И вот теперь мало было гнусной сцены во время танцев, когда они остались одни на площадке, а потом услышанных злобных сплетен, так еще пришлось убить помешанного на насилии пьяницу. В такой неразберихе Брюстер мог ранить Лиссу! Представив себе ужасную сцену, Джесс похолодел.

Если учесть общую «любовь» к нему всего города и в особенности Лемюэла Мэтиса, у него, пожалуй, все шансы — попасть в тюрьму, под любым предлогом, изобретенным начальником полиции.

Возможно, правда, Сай Ивере достаточно порядочен, чтобы постараться полностью обелить Джесса, но скандал еще больше запачкает Лиссу и Джонни и оставит их в полнейшей изоляции.

Кабриолет остановился у отеля. Джесс проводил Лиссу наверх. Как только она окажетесь в безопасности вместе с сыном, он уладит дела с шерифом и наконец-то сможет напиться в салуне.

Сквозь дверь донесся тихий плач, и Лисса робко улыбнулась.

— Проголодался!

С сияющими любовью глазами она устремилась было к номеру Клер, но тут же обернулась к Джессу:

— Я принесу Джонни в нашу комнату, покормить, — тихо пообещала она, зная, как муж любит наблюдать за ними обоими.

Но Джесс чувствовал себя недостойным их, словно вымазанным грязью. Он только сейчас убил человека, одного из многих, так же, как Янси Брюстер, заслуживающих пули.

— На моих руках кровь. Море крови, Лисса. Подобное наследство вряд ли кто-то захочет передать своему сыну. Покорми Джонни и ложись спать. Мне нужно побыть одному.

— Ты слишком долго оставался один, Джесс. В этом вся беда…

— Нет, беда в том, что я потащил Джонни и тебя за собой, в пропасть.

— Прекрати, Джесс, — сказала она задохнувшись, протягивая к нему руки.

Он отстранил Лиссу и решительно отступил;

— Если не думаешь о себе, подумай о сыне! Слышала, что мололи эти ведьмы и их мужья! Они никогда не позволят забыть, что Джонни был зачат вне брака! И ему не позволят особенно когда станет достаточно взрослым, чтобы все понять. Словно недостаточно того, что в жилах парня течет индейская и мексиканская кровь, он к тому же еще и ублюдок!

Лисса побелела и замерла.

— Почему ты говоришь такие ужасные вещи?!

— Пожалей Джонни, Лисса, не себя и меня! Погляди хорошенько на сына. Он только на одну восьмую индеец. Там, на Востоке, никому не известны ни обстоятельства его рождения, ни кто его отец. Ты можешь сказать, что недавно овдовела. Черт, да просто объясни, что твой покойный муж — испанский дворянин. Никто ничего не узнает. Все почитают это даже романтичным! Прошу… только подумай об этом, Лисса. Мне нужно идти. Вернусь поздно.

Пусть думает, что он отправился в мюзик-холл повидаться с Кэмми. Тем лучше — вполне отвечает его планам. Легче сразу причинить ей боль и покончить с этим, чем продолжать тянуть, пока они не уничтожат друг друга, да и ребенка тоже.

После ухода Джесса Лисса сняла бальное платье и, натянув ночную рубашку и пеньюар, взяла у Клер хнычущего ребенка.

— Должно быть, Джонни услышал, что вы пришли — он весь вечер даже не пикнул, — сказала горничная, смущенная тем, что подслушала спор хозяев.

Рассеянно улыбнувшись Клер, Лисса унесла Джонни к себе и, сев на постель, начала кормить сына.

Наблюдая, как маленький ротик жадно теребит нежный сосок, она нежно погладила шелковистые волосики.

— Какой ты красивый. Настоящий сын своего отца, — прошептала она, стараясь не вспоминать слова Джесса.

Но несмотря на свою решимость, она внимательно изучала черты личика Джонни. Джесс прав — если мальчик вырастет в Вайоминге, предрассудки будут преследовать его всю жизнь. Сможет ли Джонни сойти за белого на новом месте? Дядя и тетя в Сент-Луисе почти ничего не знали о человеке, за которого она вышла замуж и об обстоятельствах рождения Джонни. Она может вернуться и начать новую жизнь под видом респектабельной вдовы с сыном, который будет допущен в высшие круги общества.

Малыш наелся и припал к груди матери; на розовых губках пузырилась молочная пенка. Волна любви прилила к сердцу матери.

— Нет, малыш, я не омрачу твоей жизни ложью. Ты должен гордиться своим отцом! Безетво и жизнь, построенная на обмане, не обеспечат сыну лучшего, будущего — только лишат отцовской заботы.

Лисса никогда не была уверена в том, что Джесс любит ее с той безоговорочной отчаянностью, с какой она любила его, зато точно знала, как он обожает сына. Пока она дышит и существует, никто не сможет украсть этого у Джона Джесса Роббинса!

Но Джесс направился не в театр, а в здание суда, к шерифу. Он был готов побиться об заклад, что Лемюэл Мэтис уже успел там побывать, прежде чем остыл труп Брюстера — и не ошибся. Мэтис посетил шерифа и подал жалобу. Существовали постановления, запрещавшие носить оружие в границах города — правда, о них вспоминали только в случае подобных трагедий. До Мэтиса, казалось, совершенно не доходило, что, не возьми Джесс револьвер, Брюстер непременно прикончил бы его.

К счастью, шериф, проницательный ирландец-политик, по имени Син Финн был склонен встать на сторону Джесса, скорее всего потому, что Сай Ивере и несколько других свидетелей выступили в его поддержку, а может, просто жирный старый шериф нервничал в присутствии знаменитого наемного убийцы.

Джесс оставил толстые кирпичные стены здания суда, облегченно вздыхая — хоть эта история со смертью Брюстера благополучно улажена.

Он шел, сам не зная куда, и наконец через час понял, что напрасно оттягивает неизбежное, и повернул к отелю. Переходя Эдди-стрит, Джесс решил зайти в салун, подкрепиться чем-нибудь покрепче. За первым стаканчиком быстро последовало еще несколько. Бармен, обслуживавший Джесса, неловко переминался и сильно потел. Еще через полчаса появилась Кэмми, только что закончившая вечернее шоу. Слух о перестрелке уже успел дойти до мюзик-холла. Она быстро переоделась и отправились на поиски Джесса.

— Еле тебя нашла! Думала, уже, может, Финн заставил тебя немного остыть в своей новой тюрьме. Купишь мне выпивку?

Джесс застывшими глазами уставился на нее и жестом велел бармену налить еще стакан.

— Какого дьявола тебе нужно, Кэмми?

— Не уверена, что это имеет что-то общее с нападением Брюстера… но я узнала вчера очень странную вещь и хотела рассказать тебе прежде, чем уедешь из города.

Джесс потер ноющие виски.

— Что, Кэмми?

Певица передала подслушанный разговор относительного странного приобретения Жермен Шанно большого количества мышьяка.

Если Джесс и опьянел немного, при неожиданном известии хмель мгновенно выветрился.

— Какого дьявола старой вороне понадобился мышьяк, именно тот яд, которым отравили воду?!

Глаза Кэмми сузились.

— Я тоже так считаю, милый. Попробовала расспросить в городе, с, кем из Ассоциации француженка дружила.

Джесс в молчаливом ожидании уставился на нее, но певица пожала плечами:

— Пока я ничего не смогла узнать. Джесс отодвинул стул и встал:

— Очень прошу, если что-нибудь услышишь, найди способ сообщить. Может, и я сумею припомнить несколько французских словечек и поговорить завтра со старой приятельницей.

К тому времени, как Джесс вставил ключ в замок номера, было уже три часа ночи. Он ожидал, что в комнате будет тихо и темно… по крайней мере, надеялся на это. Но из-под двери спальни пробивался золотистый лучик света. Открыв ее, он увидел Лиссу. Она стояла посреди комнаты, обхватив себя руками, и выглядела такой хрупкой и изящной на фоне темного окна.

Услышав шаги, она обернулась. Лицо бледное; под огромными янтарными глазами темные круги. Лисса, встрепенувшись, бросилась в его объятия.

— Джесс, я так волновалась.

Подняв голову, она взглянула мужу в глаза:

— Ты пил.

Джесс устало улыбнулся. — Сразу учуяла?

И, заметив мгновенно промелькнувшую в глазах боль, мысленно проклял себя.

— Прости, Лисса. Я не должен был так на тебя набрасываться. Просто был у шерифа.

Он коротко описал все случившееся, разделся и потушил свет.

— По-прежнему считаешь, что Лемюэл связан с теми грабителями, что хотят нас разорить? — спросила она, снимая пеньюар и ложась в постель.

— Возможно. Бог видит, в нем достаточно желчи, чтобы отравить половину Шайенна.

Он рассказал о том, что сообщила Кэмми, и добавил:

— Жермен вполне способна работать на Мэтиса.

— Я сама думала об этом отравленном скоте, — отозвалась Лисса. — Если мы сможем обнаружить, видели ли Мэтиса в компания Жермен, сразу поймем, виновен ли он.

— Забудь о дурном нраве Лемюэла и немного поспи, Лисса. У тебя была адски трудная ночь.

— О, не знаю, по-моему, ты не прав. Зато я танцевала со своим мужем на балу. Эта часть вечера была просто великолепна.

Джесс угрюмо нахмурился.

— Ну да, особенно когда все шепчутся за нашими спинами и окидывают взглядами, от которых увял бы даже чертополох.

У Лиссы сжалось сердце. Она почувствовала, как муж отдаляется, уходит, хотя они лежали в одной постели, и прежде чем он успел снова завести разговор насчет того, что будет лучше для Джонни, и затеять новую ссору, она перекатилась поближе, прилегла на его плечо. Теперь их тела разделял только прозрачный шелк ночной сорочки.

— Ты прав. Давай забудем Лемюэла и всех почтенных граждан Шайенна.

Она наклонила голову гак, что длинные волосы закрыли лицо Джесса, и легко, дразняще прикоснулась губами к его губам.

Если это их последняя ночь — решил Джесс, — то, по крайней мере, пусть она будет великолепной, наполненной жизнью и любовью, а не смертью и лицемерием.

Он притянул Лиссу к себе, сжал в объятиях, ногой отбросив шуршащие простыни к изножью кровати.

Лисса извивалась в горячке нетерпения, прижимая упругие холмики к его груди, обвивая ногами его бедра. Ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя; горячие стрелы наслаждения, посылаемые их сплетавшимися в любовном поединке языками, пронизывали ее груди и живот, доходя до самых пальцев на йогах. Она ощутила слабый вкус виски ~и табака, но отвечала с такой же жадностью, прикусывая его нижнюю губу, проводя языком по зубам, пока Джесс не сжал бархатистый кончик этого розового язычка, не начал нежно сосать его.

Руки его блуждали по упругим ягодицам, сдавили изящные изгибы талии. Джесс поднял Лиссу над собой, так что груди свисали перед его лицом, словно спелые дыньки, так и маня попробовать. Когда он взял в рот камешек соска, густая сладость, питавшая их сына, струйкой просочилась в горло, и Джесс задрожал от любви к жене.

Лисса откинула голову, отдаваясь волнам наслаждения. Горячие губы Джесса скользили от одной груди к другой, пробуя, лаская, пока она не обезумела от желания.

Ноги сомкнулись сами собой и напряженный фаллос оказался намертво зажат ее бедрами. Она стискивала его, пока Джесс не застонал от блаженства, и, высвободившись, поднял Лиссу еще выше, потом опустил ее так, что она уперлась коленями в его плечи.

— Держись за спинку кровати, Лисса, — хрипло велел он.

Лисса слепо повиновалась, вцепившись в деревянную доску тонкими пальцами с побелевшими от напряжения суставами, пока его пылающий рот все сильнее впивался в нежные бархатистые лепестки. Язык раздвигал их осторожно, настойчиво, как пчела, собирающая нектар с полевого цветка. Когда он коснулся крохотного тугого бутона в центре ее существа, лаская его уверенными круговыми движениями, Лисса едва не закричала от невероятного экстаза. Что же это за безумное запретное волшебство! Не могут, не могут мужчины и женщины любить друг друга вот так… нет, неправда, конечно, могут! Сильные руки сжали ее ягодицы, удерживая на месте, пока язык и губы настойчиво терзали средоточие ее эмоций, даря изысканно-сладостное наслаждение, грозившее вот-вот бросить Лиссу в пучину безумия.

Джесс почувствовал, как она выгнула спину в ожидании неизбежной кульминации; ласки мгновенно стали более медленными и нежными, продлевая восхитительные ощущения для них обоих. Его невероятно возбуждал пряный вкус ее женственности, нравилось заставлять ее дрожать и извиваться в приступе страсти. Голова Лиссы откинулась, копна длинных буйных волос рассыпалась по его животу, щекоча, дразня его мужскую плоть, напрягавшуюся, все более настойчиво требующую этого шелковистого прикосновения.

Лисса наконец достигла пика наслаждения и нырнула вниз, в благословенную тьму бурного, лишающего сил высвобождения, потрясшего ее до самых кончиков пальцев. Джесс обнимал жену, пока спазмы не стихли и она не успокоилась, и только потом, приподнявшись, разжал ее пальцы, все еще цеплявшиеся за спинку кровати. Лисса в изнеможении обмякла в его руках.

Джесс припал губами к ее горлу, продолжая стискивать ее, властно, грубо, не желая думать о расставании. Да, он должен покинуть Лиссу и сына, но после этой ночи она всегда будет принадлежать ему.

— Тебе хорошо было? Глупый вопрос.

— Да, — шепнула она так тихо, что Джесс едва услышал.

Нежно проведя рукой по его животу, Лисса случайно коснулась налитого кровью твердого, словно сталь, фаллоса.

— Но ты… ты не…

— Да я счастлив, — счастлив, что-подарил тебе блаженство, и нет — я не кончил вместе с тобой, — прошептал он, отводя со лба ее непокорный локон.

Лисса громко вздохнула, потерлась задом о его член и, неожиданно подняв ошеломленные глаза, прикусила губу. В предрассветном утреннем свете Джесс едва различал ее задумчивые глаза.

— Джесс… — начала Лисса наконец очень медленно, почти пугаясь собственной дерзости.

— Если ты можешь любить меня таким способом, значит…

— М-м-м, — пробормотал он, зная, что за этим последует.

Лисса встала на колени, отодвинулась, нагнулась, осторожно сжимая в ладонях подрагивающий фаллос, словно ожидая наставлений, и взглянула на мужа, сцепившего зубы словно от непереносимой боли;

— Ты способная ученица, Лисса. Сама поймешь, что делать, — хрипло выдохнул Джесс.

Лисса, не скрываясь, громко хмыкнула и наклонилась, чтобы поскорее ощутить на языке его вкус, точно так же, как он делал с ней. Волна возбуждения охватила ее, но она снова и снова обводила языком бархатистую головку, лаская, гладя, пока Джесс, с гортанным криком, не выгнулся дугой.

— Ты сам сказал, я способная ученица, — прошептала она перед тем, как накрыть губами изнемогающую плоть. Джесс задрожал и снова вскрикнул, отдаваясь ослепляющему блаженству. Его руки запутались в ее волосах, управляя ее движениями. Мгновенно поймав ритм, Лисса быстро привел его к краю бездны, почувствовав, как мужское естество пульсирует и разбухает… И тут же фонтан горячего сладкого семени вырвался на волю, и Лисса забыла обо всем, упиваясь волшебным нектаром.

Джесс сжал кулаки от боли-наслаждения, стройное мускулистое тело билось в конвульсиях. Он очутился полностью во власти Лиссы… как она, — в его власти. Приподнявшись, она наблюдала за Джессом; на губах Лиссы играла удовлетворенная улыбка собственницы… и лишь когда она легла на него, прижавшись головой к широкой груди, Джесс пришел в себя настолько, чтобы крепко обнять жену.

— Лисса, Лисса, — шептал он, целуя ее в лоб.

Лисса запрокинула голову, вопросительно взглянула в глаза Джесса, потом медленно потянулась губами к его губам, и он поцеловал сначала нежно, потом все крепче, пока огонь в крови не загорелся вновь, сжигая их со все возрастающей силой, отнимая волю и разум. Они, сплетаясь, покатились по огромной постели в хаосе рук и ног, осыпая друг друга жадными ласками и поцелуями с отчаянием любовников, сознающих, что разлука неизбежна. Лисса подняла бедра, наслаждаясь прикосновением вновь затвердевшего мужского естества и тут же раздвинула ноги с тихим криком, встречая его первый мощный толчок. Джесс поднял ее на себя, вцепился в ляжки, выгибая сильную спину, чтобы проникнуть в Лиссу еще глубже. Она легла на него. Его руки скользнули вверх, с невероятной нежностью сжали и гладили ее груди в противовес резкому жадно-голодному ритму, в котором они двигались.

Оба были похожи на пассажиров несущегося неведомо куда поезда, безумно жаждавших бурного быстрого конца путешествия, и в то же время не желавших, чтобы утонченные муки томления исчезли, потому что потом придется принимать ужасные решения. И когда ослепляющий триумф экстаза охватил Лиссу, Джесс почти мгновенно присоединился к ней в этом полете в неизведанное блаженство.

Утренний воздух холодил их вспотевшие тела, когда они, все еще не размыкая объятий, вытянулись на постели. Не выпуская Лиссу, Джесс натянул на них обоих простыню, и оба тут же погрузились в утомленный, но глубокий сон, почти немедленно прерванный громким стуком в дверь. Джесс услышал, как Клер с кем-то говорит, перекрывая настойчивые крики Джонни, доносившиеся из соседней комнаты.

Лисса почувствовала, как Джесс отстранился, соскользнул с кровати и потянулся за брюками, брошенными со вчерашнего вечера на стул. Груди ее набухли и болели, вопли Джонни напомнили, что, должно быть, уже совсем поздно. Покраснев, Лисса оглядела свое покрытое предательскими «любовными» синяками и царапинами тело. Недаром у нее все ноет!

— Это Тейт, — сообщил Джесс, подходя к двери. — Должно быть, на ранчо беда.

Осторожно, чтобы никто не увидел обнаженную жену, он выглянул наружу, пока Лисса поспешно закутывалась в простыню.

— Пошли ко мне Клер с Джонни, -» окликнула она мужа, и почти сразу же в комнате появилась маленькая горничная с ребенком на руках. Не в силах посмотреть в красное от смущения лицо Клер, Лисса, пробормотав благодарность, схватила малыша и отпустила девушку, а потом отнесла Джонни к большому креслу у окна и, усевшись, начала кормить сына.

Выйдя в соседнюю комнату, Джесс кивком приветствовал Шеннона:

— Что привело тебя в город, Тейт? — обеспокоенно спросил он.

— Вчера ночью проклятые грабители угнали почти тысячу голов с верхнего Лоджпола.

— Тысячу голос! — неверяще повторил Джесс. — Такое количество нельзя быстро перегнать в Небраску. Они должны двигаться медленно, и, кроме того, стадо слишком велико для спешной незаконной продажи более мелким ранчеро или поселенцам.

— Думаю, они просто желают разогнать гурт по равнине… или перерезать, — мрачно заключил Тейт.

— В этом нет ни малейшего сомнения. Джесс выругался.

— Как думаешь, сколько людей с «Джей-Бар» встанут на нашу сторону?

— Мосс просто озверел, когда эти сукины дети отравили скот. Он может убедить старых ковбоев попытаться помочь.

— Происходит что-то странное, Тейт, — задумчиво протянул Джесс, жалея в эту минуту, что не выспался как следует, тогда, наверное, смог бы мыслить яснее. — Я обнаружил, что эта спятившая старуха-экономка в прошлом месяце купила много мышьяка.

— Эта френчи? — спросил Тейт, почесывая в затылке. — Какого дьявола у нее общего с грабителями?!

— Именно это я намереваюсь обнаружить. Проводи Лиссу и Джонни домой. Я хочу, чтобы она очутилась в безопасности на ранчо, подальше от Жермен Шанно… а потом посмотрю, сумею ли найти людей, способных поехать со мной.

— Вряд ли тебе это удастся, — вздохнул Шеннон.

— Это было до того, как Сай Ивере понял, в каком он долгу передо мной и Лиссой, — загадочно ответил Джесс.

— Когда приедешь на ранчо, попроси Мосса и всех, кого можно собрать, немедленно начать клеймение оставшегося скота.

Он вернулся в спальню и закрыл за собой дверь.

Лисса, поспешно накинувшая халат, все еще кормила Джонни и, заслышав шаги, тревожно взглянула на мужа.

— Что случилось?

— Новый набег на «Джей Бар». Тейт проводит тебя на ранчо. У меня дела в городе.

Он никак не мог решить, стоит ли говорить жене о встрече с Жермен.

— Какое дело, Джесс?

— Собираюсь потолковать немного с Жермен перед отъездом из Шайенна, — нехотя признался он. — Способна придумать хоть какую-то причину, по которой она может захотеть связаться с грабителями?

Лисса беспомощно пожала плечами:

— Она всегда ненавидела меня — с самого детства. Я даже никогда не понимала, насколько, пока она не узнала о нас. Думаю, она очень опасна, Джесс.

Джесс быстро оделся и пристегнул кобуру. Мрачно глядя на жену, он ответил:

— Сомневаюсь, что придется стрелять в Жермен, Лисса.

И, наклонившись, поцеловал ее в лоб:

Как только соберетесь, спускайтесь. Тейт будет ждать вас внизу.

— Еще несколько минут, — ответила Лисса. — Будь осторожен… Я люблю тебя, — тихо сказала она в спину уходящему мужу.

Когда за Джессом закрылась дверь, дрожащая Лисса постаралась успокоить хныкавшего малыша и велела Клер собираться. Через полчаса они уже возвращались на ранчо в сопровождении Тейта.

Джесс отправился за Блейзом в наемную конюшню Эбни, а потом в «Шайенн-клаб» повидать Сая Иверса. К счастью, старик как раз шагал к стойлам за собственным конем. Роббинс остановил жеребца и спрыгнул на землю.

— Вы рано встали после такой тяжелой ночи, Роббинс, — проницательно заметил Сай, ожидая, когда Джесс объяснит причину неожиданного визита.

— Только что узнал неприятные новости.

Джесс быстро рассказал о случившемся и необходимости ускорить клеймение.

— «Джей Бар» может потерять больше тысячи голов, если я не пришлю кого-нибудь на помощь Моссу Саймингтону.

— Должно быть, кто-то сильно хочет вам насолить, — заметил Сай, почесав в затылке. — Я бы посчитал, что все это направлено против вас, из-за Лиссы и всего такого, но, черт возьми, это началось еще до того, как Маркус послал за вами.

— Вот и я об этом же.

Джесс передал все, что удалось узнать Кэмми, и добавил:

— Я думал, может, кто-то из Ассоциации связан с ними.

Карие глаза Иверса проницательно уставились на Джесса.

— Насколько понимаю, вы имеете в виду Мэтиса. Будь я проклят, если поверю этому! Хотя он и питает к вам вполне справедливую неприязнь.

— Я не обвиняю его, но нуждаюсь в помощи, чтобы спасти скот, пока сам смогу провести расследование, — твердо сказал Джесс.

Старик вздохнул.

— Сами знаете, как я обязан вам… и Лиссе за Деллию. Сейчас пошлю к Моссу дюжины две ковбоев с «Даймон Е».

— Буду чрезвычайно обязан, Ивере.

Роббинс кивнул, вскочил на коня, не дожидаясь, пока Сай исчезнет в глубине безупречно ухоженной конюшни, и быстро добрался до Шестнадцатой стрит, где находился отель «Йнтер Оушн».

Жермен Шанно жила здесь со времени своего увольнения. Вестибюль отеля оказался на удивление роскошным. Сначала Джесс удивился, но потом вспомнил о щедром наследстве, оставленном Маркусом старой ведьме, и понял, что та, должно быть, получает извращенное удовольствие, заставляя других ухаживать за ней.

Портье нервно оглядел вооруженного до зубов незнакомца.

— Доброе утро. Вам нужен номер? — подозрительно осведомился он.

— Нет. Постоялица. Насколько мне известно, мадам Шанно живет здесь?

Портье едва заметно поколебался, потом пожал плечами:

— Номер семнадцатый, в дальнем конце коридора, около запасного выхода.

Джесс быстро взбежал по ступенькам и постучал в дверь. Никто не ответил. Он попробовал было открыть ее, но замок оказался крепким. Оглядев коридор, Джесс вынул из-за ленты шляпы орлиное перо и поковырялся твердым стержнем в скважине. После нескольких попыток что-то щелкнуло, и Джесс скользнул внутрь.

Лисса со смешанным чувством рассматривала большое белое здание ранчо — ее дом, ее тюрьму, прекрасную позолоченную клетку, символизирующую все, что разлучает ее и Джесса.

Будь я бедной портнихой, как Клер Лэнг. он не задумываясь, взял бы меня с собой в Техас.

Но Лисса оставалась наследницей отцовской империи. Наиболее удачливые скотоводы презирали титул «король скота», которыми награждали их в Америке, и все же они были именно королями и абсолютными монархами, управлявшими сотнями тысяч акров. «Джей Бар» занимало территорию большую, чем некоторые европейские государства и даже чем несколько восточных штатов. А Лисса Роббинс не желала ни клочка этой земли, потому что ценой была потеря Джесса.

В этот момент она увидела, как от стены загона отделился Кормак и с радостным лаем бросился приветствовать хозяйку.

Шеннон остановил рессорный фургон перед большим домом и помог Лиссе и Клер спуститься. — Сейчас разгружу вещи, — пообещал он.

— Нет, Тейт. Я знаю, сейчас необходима каждая лишняя пара рук. Нужно как можно скорее вернуть бычков. Сундуки подождут, ты иди к остальным, — ответила Лисса, гладя верного пса, бросившегося к хозяйке.

Как только Кормак успокоился, Лисса повернулась к Клер и взяла у нее Джонни.

Тейт притронулся к полям шляпы в знак почтения, отвязал лошадь от задка фургона, сел в седло и направился к дальнему загону, где в ожидании инструкций собрались мужчины.

Лисса, все еще держа ребенка, подошла к крыльцу и остановились, с тревогой наблюдая, как ковбои внимательно слушают Шеннона и Саймингтона, отрывисто отдающих приказы. Потом все вскочили на коней и уехали на север.

— Хоть бы Джесс смог привезти ковбоев с «Даймонд Е», — прошептала она.

Клер хотела уже открыть входную дверь, но собака громко завизжала, помахивая хвостом.

— Нет, негодяй ты этакий! Беги к черному ходу, я впущу тебя на кухню, там уж ты не столько бед натворишь, — пообещала Лисса, широко улыбнувшись.

Пес ринулся с крыльца.

— По-моему, он понимает каждое слово, все, что вы говорите! — поразилась Клер, входя следом за хозяйкой в полутемную прихожую.

Неожиданно с противоположной стороны послышался громкий лай Кормака. Лисса заморгала, пытаясь привыкнуть к скудному освещению после ослепительного яркого солнца.

— Этот дьявол минуты потерпеть не может! — покачала она головой и отдала Джонни горничной.

— Пойду открою ему.

Она успела сделать всего несколько шагов, когда из-за тяжелых штор в гостиной материализовалась темная фигура и ступила в коридор, преградив ей путь.

— Ты останешься в доме и не издашь ни звука, если хочешь, чтобы твой грязный ублюдок остался жив, — сказала Жермен Шанно с сильным французским акцентом. В руке бывшей экономки что-то блеснуло — дуло револьвера тридцать шестого калибра смотрело прямо в грудь перепуганной горничной, державшей ребенка.

Глава 25

Лисса отступила, заслонив собой Джонни.

— Мы знаем, что ты связана с грабителями. Что тебе здесь надо? — спросила она.

Черные сверкающие глаза старушки блеснули безумным блеском:

— Я только беру то, что должно было принадлежать мне по праву, еще двадцать шесть лет назад! — воскликнула она.

— Она хочет сказать, дорогая сестричка, что я собираюсь получить наследство сейчас, когда получил в свое распоряжение достаточно наемников, чтобы захватить «Джей Бар»!