Глава 13

Все гости, довольные роскошным праздником, сердечно попрощавшись, разъехались. Скрип рессор и негромкий топот копыт замерли вдали. Собравшиеся в малом дому ковбои только и говорили о редком событии.

Видели, как Лисси обхаживает эту неприглядную кобылку Сая Иверса? — спросил один.

— Угу. А я-то всегда думал, что он заглядывается на мисс Лиссу, — кивнул другой. — У Криделлии Ивере рожа как у совы. Интересно, с чего бы это Брюстер так круто переменился?

— Наверняка сообразил, что мисс Лисса не для него. Она выйдет за старого Лемюэла Мэтиса, — вмешался Роб Остлер.

— Однако странно. Брюстер прямо-таки стелится перед мисс Лиссой, а сегодня эти двое сцепились, как дикие кошки в мешке, — протянул Люк Диверс.

— Тебе лучше придержать язык и не болтать о дочери босса, а ложиться спать, — злобно прошипел Уксусный Джо. — И учти, в половине четвертого, еще до того как начну готовить завтрак, вытряхну тебя из-под одеяла.

Джесс лежал на топчане, ожидая, пока все успокоятся. Наконец наступила тишина, прерываемая лишь храпом различной силы. Джесс не двигался, но напряжение, сковавшее тело, нейтрализовало действие выпитого виски.

Рисковать всем, пробираясь в дом — глупо и опасно. Но нежное благоухание духов Лиссы по-прежнему преследовало его, а воспоминание о прелестном теле, которое он сжимал в объятиях во время танца, терзало мозг и душу.

Лисса была воплощением его мечты, снов и фантазий… Красавица с волной волос, мерцающих темным пламенем в лунном свете, отчего ее кожа казалась еще светлее. Дьявол, да одно ее платье стоило больше его месячного заработка! Зачем ему понадобилась богатая, избалованная и к тому же белая девушка?! Будь она женщиной постарше, замужней, более искушенной, никакие угрызения совести не терзали бы Джесса. Но Лисса совсем другая. Джесс до сих пор помнил это мгновенное ощущение чисто мужского торжества, когда он взял ее девственность. Лисса принадлежала ему, и никто другой не имел на нее таких прав.

Однако Джесс сознавал, что когда-нибудь другой предъявит эти самые права… богатый белый человек, которому захочется обладать этой шелковистой плотью. Всю жизнь он был чужаком, знал свое место, хотя и не мирился с этим. Зато сумел воздвигнуть вокруг себя стену равнодушия, открыто презирая общество белых, их правила и предрассудки по отношению к женщине.

До сих пор Джесс был доволен своей судьбой, жил по собственным законам и никому не кланялся. Теперь же готов красться в чужой дом, словно вор, и все ради нескольких краденых часов наслаждений с Лиссой.

Лисса. Неужели она осуществит свою угрозу и придет сюда?

Джесс угрюмо усмехнулся. Она настолько избалованна и безрассудна, что решится на это! Видно, не он один попал в эту предательскую паутину. Лисса, по-видимому, столь же бессильна вырваться на свободу.

Выругавшись про себя, Джесс спустил ноги и поднялся, не обращая внимания на дружный храп, и уже хотел натянуть сапоги, но шепот Тейта Шеннона застал его врасплох.

— Не делай этого, Джесс!

— Не делай чего? Нельзя по нужде сходить?

— Дури кого другого, Джесс. Рано или поздно тебя поймают, и расплата будет чертовски велика.

— Дьявол, Тейт, долгов и так уже накопилось выше головы, — огрызнулся Джесс и, осторожно ступая, пошел к выходу.

Луна поднялась довольно высоко, теплый ночной ветерок тихо колебал ветки ясеня и дубов, шурша листьями. Где-то далеко выл койот… искал подругу.

Джесс шагал медленно, стараясь оставаться в тени, и наконец добрался до узкой деревянной лестницы на задах особняка. Подняв голову, он заметил, что дверь чуть приоткрыта, и стал подниматься по ступенькам, как на эшафот, не снимая рук с кобуры револьвера.

Как только Джесс оказался на верхней площадке, Лисса распахнула дверь и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе, осыпая властными поцелуями, словно желая стереть следы прикосновений всех тех мужчин, которые танцевали с ней сегодня. Лисса втянула его в темный тихий коридор и ответила на поцелуй с не меньшим пылом. Она была босиком, в одной прозрачной ночной сорочке из белого батиста и выглядела неземным созданием, мерцающим в темноте, словно лукавая фея, замыслившая подшутить над простым смертным. Толстый мягкий ковер поглощал звуки шагов Джесса — до комнаты Лиссы было всего футов шесть.

Он почти не заметил обстановки: в спальне было темно, лишь лунный свет едва пробивался сквозь легкие занавески. Узкая кровать с пологом стояла у дальней стены, и, когда Лисса потянула его туда, Джесс хрипло прошептал:

— Нас могут услышать, Лисса.

Девушка покачала головой и начала расстегивать его рубашку.

— Рядом кладовая, а папина комната в конце коридора. Спальня Жермен напротив, но она сегодня мертвецки пьяна.

К этому моменту она уже успела вытащить его рубашку из брюк. Джесс отстегнул кобуру, позволив ей соскользнуть на плетеный коврик у постели. Лисса жадно пробежалась пальцем по его плечам и упругим мышцам груди, запуталась в темных волосах, сужавшихся тонкой дорожкой к талии и исчезавших за поясом брюк. Когда она попыталась расстегнуть ширинку, Джесс поднял ее и, положив на постель, прошептал: — Сначала сапоги.

Он сел на край кровати, быстро стянул сапоги и повернулся к скорчившейся на постели Лиссе. Роскошные волосы разметались по плечам и груди, мягкие складки сорочки обвивались вокруг ног. Джесс нагнулся, потянул за шнурок, стягивающий вырез. Узел развязался, открыв впадины над ключицами и округлости груди. Джесс коснулся нежной кожи рука выглядела на молочно-белой плоти черной, словно смертный грех. Кончики пальцев обвели упругие холмики, ладони сжали маленькие, совершенно очерченные груди, чуть прикасаясь, начали гладить, пока Лисса не задышала прерывисто и тяжело.

Губы Джесса приникли к твердому камешку соска, увлажняя прозрачную ткань, терзая розовый кончик. Слегка прикусив его, Джесс начал сосать. Чувствуя, как мокрое пятно на сорочке расплывается все шире, а ткань липнет к соблазнительному полушарию. Он начал ласкать ртом другую грудь. Пальцы Лиссы судорожно вцепились в длинные черные волосы, притягивая его голову еще ближе, вдавливая наболевшую набухшую плоть в жадный рот.

— Джесс… Джесс… да… о, да…

Руки Лиссы поползли ниже, по шее, по напрягшимся мускулам спины, за талию, скользнули за пояс…

Джесс, встав на колени, обвел изгибы ее бедер, смял в кулаке прозрачную ткань и, сдвинув повыше, сжал ягодицы Лиссы, притягивая ее к своему набухшему естеству, все еще скованному тугими брюками.

Лисса льнула к любовнику, стоящему на коленях посреди девственной постели, именно в том месте, где она так часто представляла этого необыкновенного человека. Неистовство его желания пожирало ее, словно буйное, сметающее все на своем пути пламя, Лисса, тихо застонав, расстегнула пуговицы, и брюки сползли ниже, обнажив разгоряченное, твердое как сталь, копье.

Коснись меня, Лисса, — прошептал он, заставляя повиноваться дерзкому приказу, и, когда ее мягкие маленькие руки, скользнув между их телами, сомкнулись вокруг напряженного фаллоса, Джесс едва не вскрикнул от острого наслаждения, сознавая только, что должен немедленно войти в нее, чтобы, подобно зеленому мальчишке, не знавшему женщины, не расплескать семя по этим накрахмаленным простыням.

— Откройся для меня.

Джесс раздвинул ее колени, положил руку на темно-рыжий треугольник, чтобы ощутить жемчужную влагу и убедиться, что Лисса готова принять его, приник ртом к ее губам, заглушая тихие, почти звериные крики, и начал входить, медленно, дюйм за дюймом, в тесный скользкий колодец таинственной расщелины.

Наконец, не выдержав, он врезался одним толчком как мог глубже, удерживая Лиссу на месте, пока не смог обрести контроль над собственным телом. Лисса сумела встать на колени, обняв плечи Джесса, позволяя ему поддерживать их совместный вес. Джесс подождал, пока она не свыкнется с еще не совсем знакомым ощущением, и, приподняв ее ноги, обхватил ими свою талию. Лисса чувствовала, как Джесс все глубже проникает в нее, и изо всех сил льнула к нему, сжимая его ляжками и беспорядочно извиваясь в стальных объятиях, безмолвно требуя утолить сладкую боль, разрывающую тело. Когда его бедра начали медленные толчки, Джесс без слов показал ей, как двигаться навстречу ему. Лисса быстро подхватила ритм, не отставая от нарастающей лихорадочной страсти Джесса, пока они не столкнулись с такой силой, что девушка упала на подушки, потянув на себя любовника.

Не выходя из нее, Джесс продолжал яростный самозабвенный полет в страну экстаза. Кончик его языка очертил маленькое ушко, зубы мягко прикусили мочку, а губы впились в то местечко на шее, где бешено бился пульс.

Ногти Лиссы вцепились в его спину, оставляя кровавые следы, но девушка, потеряв голову, молила его не останавливаться, билась в забытье, словно лишившись рассудка, пока Джесс не почувствовал, как нежная шелковистая плоть, державшая его в тесном плену, не начала содрогаться в сладостных судорогах.

Лисса желала лишь, чтобы оно продолжалось вечно, это жаркое буйное блаженство. Она, сама того не понимая, стремилась к великолепному насыщению, удовлетворению чувственного безумия, испытанного лишь однажды в тот день, когда Джесс Роббинс любил ее на берегу озера. Но как только первые крохотные волны начали расти и распространяться, как круги по воде, Лисса закричала от сожаления, что красота их слияния так быстро померкла.

Рот Джесса впитывал ее крики, пока его тело ощущало восхитительные конвульсии, сотрясавшие Лиссу с головы до ног. Никогда еще он не владел столь страстной, чувственной… и такой неопытной женщиной. Атласные тиски этой горячей плоти лишали разума. Как быстро он потерял контроль и почувствовал, что раскаленный удар оргазма прошил его тело, высвобождая фонтан семени и оставив Джесса таким опустошенным, что он, не в силах шевельнуться, обмяк на Лиссе, все еще сжимая ее в объятиях, зарывшись лицом в буйную копну спутанных волос.

Лисса ощутила, как напряглось и дрогнуло его тело, когда он излил в нее свою жизненную силу, увеличивая и продлевая путешествие в страну блаженства, обостряя утонченно-изысканную пытку. И в этот момент она поняла, что сделает все, лишь бы удержать этого человека. Все на свете.

Наконец, когда дыхание вернулось, Джесс отодвинулся, стараясь не перевернуть узкую постель.

В спешке он не успел снять брюки, а Лисса лежала под ним в измятой, перекрутившейся, сползшей с плеч сорочке и выглядела развратно-пресыщенной, словно те дорогие шлюхи, которых он покупал когда-то… но на этот раз Джесс сознавал: никогда не будет он желать другую женщину так сильно, как эту.

Когда Джесс отстранился, Лисса, лишенная тепла его тела, неожиданно почувствовала себя беспомощной и несчастной. В темноте глаза Джесса поблескивали, как у ночного хищника, выражение лица было непроницаемым. Лисса лежала, ошеломленная, почти не сознавая, что с ней, но в этот момент Джесс перекинул ноги через край кровати и, встав, натянул брюки и начал застегивать сорочку.

«Я выгляжу настоящей шлюхой», — с омерзением подумала она, стараясь прикрыть сорочкой обнаженные ноги. Они вцепились друг в друга и катались по постели, забыв даже раздеться! Какой стыд! Залившись краской, Лисса молча наблюдала, как Джесс методически надевает сапоги. Только потом он повернулся и взглянул на нее.

Лисса выглядела такой заброшенной и маленькой, жалким комочком на смятых простынях. Она больше не казалась распутницей, скорее обиженным ребенком, пойманным на каком-то ужасном проступке. Сердце Джесса неожиданно глухо забилось, волна нежности охватила его. И тут на щеках девушки блеснули гонкие, серебристые полоски слез, медленно сочившихся из-под закрытых век.

— Лисса, Лисса, — прерывающимся голосом прошептал Джесс, сжимая ее в объятиях.

Приглушенно всхлипнув, девушка взметнулась с кровати.

Не нужно ненавидеть меня, Джесс. Пожалуйста, не надо!

Она спрятала лицо у него на груди, цепляясь за Джесса трясущимися руками.

Джесс приподнял ее подбородок, осторожно коснулся мокрых ресниц, пытаясь высушить пальцем соленые капли.

— Не плачь, Лисса, не плачь, я вовсе не ненавижу тебя.

Но и не любишь…

Джесс прижимал ее к себе, пока она не успокоилась. Руки безжизненно опустились, когда он наконец отступил.

— Мне нужно идти, Лисса. Уксусный Джон, должно быть, уже встал.

— Ты вернешься? — прошептала она, сама пораженная слетевшему с языка вопросу.

Неужели у меня не осталось ни разума, ни гордости, ни самолюбия?! Джесс поколебался.

— Вряд ли. Не стоит. Мы оба знаем это. И тут же с горечью добавил:

— Хорошо, Лисса, я ничего не могу с собой поделать… но только не здесь. Твои сторожевые псы не каждую ночь напиваются. Днем я буду спускаться к пруду каждый раз, когда удастся. Бери Кормака с собой, когда пойдешь.

Я буду осторожна, Джесс.

Он потихоньку закрыл дверь и исчез в предрассветной тиши, оставив Лиссу одну. Девушка еще долго продолжала стоять, зябко обхватив себя руками.

Янси Брюстер наблюдал, как Криделлия Ивере медленно пробирается через высокую траву покрытую толстым слоем пыли, стараясь не запачкать юбку. Но ее бледно-желтое платье все равно посерело. Странно, Лиссе Джейкобсон так идет этот цвет, волосы начинают сверкать, словно тлеющие угли, а кожа, казалось, отражает солнечное сияние. Но на этой уродине, аккуратно перебирающей ножками, любой оттенок выглядит отвратительно. Когда Деллия помахала ему рукой, и без того выпученные глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. На ум пришли слова Люка Диверса. — Нормальный мужчина на нее и не взглянет.

Галантно прикоснувшись к полям шляпы, Янси ответил ей улыбкой. Худая, как щепка, а рожа, словно у мексиканской овцы — зато обладает качествами, ценимыми им в женщине превыше всего: наследует большое ранчо и никогда не посмотрит с вожделением на грязного дикаря.

Улыбка становилась все шире, высекала жесткие канавки по обе стороны от губ. Какое прекрасное развлечение ожидать, пока ядовитые семена сплетен, брошенные им на балу у Джекобсонов, дадут всходы. «Лучшая подруга» Лиссы, Деллия Ивере, с радостью поспешила передать ему каждую красочную подробность о том, как Лисса едва не вешалась на шею Джессу Роббинсу во время родео. Значит, его инстинкты были верны, когда он поймал ее у конюшни «Даймонд Е» перед скачками. Губы девчонки распухли от поцелуев этого негодяя, а лицо было искажено желанием! Красивая тварь, шлюха! Янси никогда не подберет индейские объедки!

Конечно, он не мог рассказать старому» Маркусу правду о его драгоценной доченьке. Тот просто велит его высечь и пристрелить как собаку, если Янси хотя бы намекнет на это. Но если в дело вмешается Криделлия, может, упрямый старый осел поверит ей?

Но сначала придется выяснить, где встречаются эти двое и чем занимаются, и только потом позволить отродью Иверса с ледяной водой в жилах вместо крови вдоволь налюбоваться голубками.

— Доброе утро, мисс Деллия. В этом платье вы похожи на лютик! — приветствовал Брюстер; девушка, покраснев, захлопала бесцветными ресницами.

— Ах, что вы, Янси… Спасибо… Я пришла посмотреть вашу новую лошадь. Па говорит, она даже резвее Тандерболта!

На самом деле ее ни в малейшей степени не интересовали лошади, но Деллия пользовалась любым предлогом, чтобы увидеть управляющего. Поскольку он так очевидно ухаживал за ней на балу у Джейкобсонов, девушка решила идти напролом.

— Он действительно красавец. Вот только клички не придумал еще, может, захотите помочь мне?

Брюстер с галантным поклоном протянул Деллии руку, и та, побагровев, как свекла, вцепилась в нее, как голодный ребенок в конфету.

— Так жаль Тандерболта, — вздохнула Деллия. Великолепный был жеребец, охромел после скачек, и его пришлось пристрелить, когда обнаружилось, что передняя нога сломана.

— Да… этот чертов… простите, что так выражаюсь в присутствии дамы, — полукровка специально налетел на меня. Все равно что собственноручно пустил пулю в лоб Тандерболта.

Деллия вздрогнула.

— Не могу понять, как Лисса способна… — Она деликатно поискала нужные слова и наконец выдавила, -…способна так увлечься этим дикарем. Ее па будет вне себя, если узнает.

— Может, ему стоит сказать… Хотя бы чтобы спасти от позора…

Янси помолчал, давая ей осмыслить предложение.

— Но мы не можем повторить то, о чем шепчутся люди. Даже если она признается в… каком-то… чисто физическом влечении к этому человеку, мистер Джейкобсон просто откажется поверить, что между ними что-то есть. Он всегда баловал Лиссу, — ехидно добавила Деллия.

— Знаю, но, по-моему, она где-то встречается с полукровкой.

— Для развратных…

Охнув от стыда, девушка мгновенно смолкла.

— Самое большое одолжение, которые мы можем сделать ей и ее отцу — положить этому конец. Пусть Маркус убьет инджуна и отошлет Лиссу на Восток. Вы ее подруга, мисс Деллия, и наверняка сумеете кое-что узнать, если приедете в «Джей Бар» и будете начеку.

— Да, тогда мы сможем получить достаточно доказательств, чтобы открыть глаза мистеру Джейкобсону.

Как и ожидал Брюстер, Деллия с радостью ухватилась за возможность устранить красивую соперницу. Он показал ей своего нового гнедого, и они провели еще с полчаса, обсуждая, как лучше проследить за Лиссой и Джессом Роббинсом. К тому времени, как Янси проводил Деллию домой, его план был готов.

Джесс и Тейт по очереди следили за Слайго, ожидая, когда тот оставил очередную записку в хижине. Наконец сегодня утром Слайго отправился в условленное место, и Джесс незаметно последовал за ним. Слайго, сам того не ожидая, должен был расставить ловушку, которая и приведет к поимке грабителей. Джесс видел, как ковбой спешился и открыл дверь хижины. Сработало!

Джесс нервничал, как всегда перед началом операции, но на этот раз знал, что предстоящая схватка не имеет ничего общего с его теперешним состоянием. Вскоре ему незачем будет оставаться в Вайоминге.

— Я должен бы радоваться, — пробормотал он Блейзу, но вместо этого сердце сжимала никогда ранее не испытанная тоска, и почему-то ему казалось, что это непривычное чувство никогда не исчезнет.

Последние несколько недель любовники встречались у пруда, где их впервые охватило безумие, и теперь, ожидая возвращения Слайго, Джесс размышлял над тревожным разговором, состоявшимся после страстных объятий в воде.

Лисса расстелила одеяло на берегу и легла на него, наблюдая, как Джесс одевается. Солнце, пробиваясь сквозь ветки деревьев, бросало на девушку пятнистую тень.

— Этот наемник из Техаса, Парди, уже приехал? — спросила она.

Джесс, помедлив, натянул рубашку на одно плечо.

— Да, Парди здесь. Его люди появляются в городе по одному, чтобы не привлекать внимания. Не хочу, чтобы кто-то знал, особенно Ассоциация.

Лисса недоуменно нахмурилась.

— Подозреваешь, что кто-то из Ассоциации связан с грабителями?

Джесс застегнул рубашку.

— Возможно, или скорее всего, кто-то из работающих на члена Ассоциации подслушивает разговоры своего босса.

Лисса потянулась к одежде, надела тонкие хлопчатобумажные панталоны.

— Папа говорит, как только ты подготовишь людей, сразу же разгромишь грабителей.

Джесс резко повернул голову, впившись взглядом в девушку, но та тоскливо улыбнулась:

— Не только твои грабители стараются узнать, чем занимается отец. Но в отличие от них, мне стоит лишь спросить.

— Но он никому не должен был говорить о Парди! Лисса встала и подошла к нему.

— Кто-то должен был объяснить мне, что происходит. Недолго осталось, правда, Джесс?

Он понимал, что девушка имеет в виду не только поимку грабителей.

— Нет, Лисса, недолго.

— И что мне делать? Провести остаток жизни с вязаньем в руках за сплетнями с Деллией Ивере? Джесс, но тебя могут убить!

В голосе девушки зазвенели слезы, и она быстро спрятала лицо на его груди. Джесс нежно гладил огненные пряди.

— Именно это я и пытаюсь объяснить, Лисса.

— Но ты мог бы бросить свое занятие. Возьми меня с собой в Техас… или куда угодно. Куда угодно, Джесс…

Он покачал головой и осторожно отстранил девушку.

— Мы уже все обсудили раньше, Лисса. Я — это я, полукровка, наемник. И может, именно из-за индейской крови мне нравится бродячая жизнь… Черт, не знаю. Но не могу все изменить ради тебя… и ради кого бы то ни было.

Лисса подождала, пока Джесс наденет пояс с револьвером. Он физически ощущал как поднимается в ней ярость… гнев и что-то еще. Раздражение? Отчаяние? Страх? Чем скорее закончится вся эта история, тем лучше будет для них обоих. Но все же Джесс понимал: пока он здесь, держаться подальше от Лиссы нет сил.

Джесс вернулся на землю, — вышедший из хижины Слайго вскочил на коня и направился к «Джей Бар». Джесс глядел ему вслед, пока не улеглась пыль, поднятая копытами коня, потом быстро подъехал к домику, чтобы прочесть записку. Мрачная улыбка рассекла его лицо. Лучше не придумаешь! Завтра вечером» грабители собирались угнать стадо, находившееся на северном пастбище. Достаточно времени, чтобы собрать людей Парди и устроить негодяям, небольшой сюрприз.

На следующее утро к Лиссе приехала неожиданная гостья.

— Клянусь, Лисса, ты выглядишь осунувшейся! Лучше попробуй пирожное с кремом. Просто греховно-восхитительное! Клянусь, что обязательно украла бы у тебя Жермен, не будь папа так привязан к старушке Хэтти Гривз. Но куда ей до Жермен!

Она пододвинула блюдо с пирожными Лиссе, которая резко отвернула голову.

— Лисса, ты больна?

Лисса побледнела еще больше, на лбу выступил пот, хотя в окно дул прохладный утренний ветерок и в гостиной вовсе не было душно.

— Небольшое несварение — вчера слишком много съела за ужином. Не очень хвали Жермен, у нее все блюда буквально утопают в жирных французских соусах!

Деллия ощупывала взглядом талию Лиссы, глаза навыкате жадно искали доказательства перемен.

— Хм-м-м, ты, по-моему, и в самом деле немного пополнела.

Собственно говоря, у Лиссы налились груди и совсем не округлились бедра, но худая как щепка Деллия воздержалась от комментария по этому поводу.

— Прошу простить, Деллия, у меня болит голова!

Лисса поднялась и поспешила сбежать от тошнотворных запахов крепкого кофе и свежевыпеченного теста. Лицо девушки приняло зеленоватый оттенок, еще больше подчеркнутый платьем цвета листьев мяты:

— Надеюсь, ты поправишься до завтрашнего дня? Не забудь, мы приглашены к Макферсона, — окликнула Деллия и едва расслышала приглушенное «нет». Подруга с отнюдь не приличествующей леди быстротой поднялась наверх.

— Интересно, что это на нее нашло? — фыркнула Деллия, потянувшись за очередным пирожным.

Девушка уже принялась жевать, но тут ее лицо расплылось в медленной улыбке. Сама мысль, конечно, была просто невероятно непристойной, особенно если учесть, что представляет собой Джесс Роббинс! Но, выросшая на ранчо, Криделлия Ивере была знакома с жизнью обитателей скотного двора. Лисса, должно быть, в положении! И если она решила отклонить приглашение Лори Макферсон на чай… возможно, у нее другое свидание — нужно же обрадовать будущего отца!

Поднявшись с дивана, Деллия позвонила Жермен, передала Лиссе привет и наилучшие пожелания. Завтра не только Лиссе придется пропустить чай у Макферсонов.

Лисса услыхала грохот копыт экипажа Деллии, но не выглянула в окно — в этот момент она стояла на коленях над тазиком, ожидая, тюка улягутся волны тошноты, — так всегда бывало после ужасных десяти — пятнадцати минут, в течение которых она извергала всю пищу, которую имела глупость съесть с той минуты, как встала.

Всю последнюю неделю Лисса ухитрялась уклоняться от плотных завтраков; до этого проклятого визита Деллии.

— Она ест, а меня рвет. Хороша справедливость, — пожаловалась девушка.

Но это действительно было суровой справедливостью» неизбежной и необратимой. Вот уже второй раз у нее не было месячных, и Лисса хорошо понимала в чем дело. Она носит ребенка Джесса Роббинса.

Рука девушки невольно потянулась к все еще плоскому животу, словно желая защитить нерожденное дитя. Пока Джесс не заметил первых небольших изменений в ее теле, но пройдет совсем немного времени, прежде чем все увидят ее состояние. Совсем немного.

Эти два слова эхом звучали в мозгу. Джесс хочет сразу же уехать после поимки грабителей, оставить ее. Поступит ли он так, если узнает о ребенку? Лисса не была уверена. Как ему сказать?

Именно она преследовала Джесса, дразнила и соблазняла, пока он не взял то, что она не предлагала до него ни одному мужчине. Джесс презирал себя за слабость, за то, что отдался страсти, ненавидел ее, любопытную белую девственницу, вожделевшую этого экзотичного, запретного для нее человека.

Однако Лисса была так же бессильна противиться все пожирающему пламени, как и Джесс; только если он уедет, самую дорогую цену придется платить ей.

Боязнь увидеть жгучее пренебрежение в осуждение в этих серебристых глазах заставляла ее молчать.

— Я люблю тебя, Джесс. Ты должен любить меня!

Но произнесенные шепотом слова оставили во рту металлический привкус, — яснее всего показавший, как они бесполезны и лживы. Он никогда не признавался ей в любви. И не признается.

Лисса, дрожа от напряжения, сполоснула лицо холодной водой, прополоскала рот и легла на постель, пытаясь думать связно, понять, что делать. Нужно сказать ему, прежде чем узнает еще кто-то.

Если Жермен заподозрит, тут же побежит к отцу. Лисса обычно собственноручно выливала ночной горшок и старалась не сталкиваться по утрам с ненавистной экономкой. Сама Жермен была часто «нездорова» после чрезмерного количества выпитого накануне спиртного, и поэтому не отличалась особой сообразительностью, особенно в начале дня. Однако мысль о страшной ярости Маркуса Джейкобсона, его неистовом гневе заставила девушку сжаться в комочек. Необходимо объясниться с Джессом, прежде чем узнает отец. Наконец Лисса перекатилась на спину и встала. Завтра днем у нее свидание с Джессом на берегу пруда. Может, тогда настанет самый подходящий момент.

Одно Лисса знала наверняка — времени у них остается все меньше.

Глава 14

Пока Деллия навещала Лиссу, хоть визит а оказался неудачным, у Джесса и Тейта Шеннона состоялся весьма неприятный разговор с Ринго Парди в убогом старом баре на окраине Шайенна.

Парди оседлал шаткий, плетеный из тростника стул и с отвращением оглядел прогнившие половицы, усыпанные грязными опилками. Наемник обладал весьма запоминающейся внешностью — темные, непроницаемые, как глубокая вода, глаза, резкие черты угловатого лица, горбатый нос и тонкие губы, кривящиеся в злобной усмешке.

— Ну и дыра! Специально выбрал, чтобы обслужили твоего дружка-ниггера?!

Джесс мгновенно застыл, но Тейт предостерегающе положил руку на его плечо.

— Нас обоих называли и похуже, Джесс. Не обращай внимания… пока, — посоветовал он, многозначительно взглянув на Парди.

— Ты знаешь, Парди, что мне от тебя требуется. Шеннон меня прикроет. У тебя есть какие-то проблемы?

Парди, как бы сдаваясь, шутливо поднял большие мозолистые руки.

— Все в порядке, Роббинс… Деньги неплохие. Я смог собрать десять лучших стрелков отсюда и до мексиканской границы.

— Я просил двенадцать.

Парди пожал плечами, глядя на ковылявшего к нему жирного бармена в засаленном переднике с серым полотенцем, перекинутым через плечо. Бармен, поставив перед Парди стакан виски, вопросительно уставился на Роббинса с Шенноном.

— Десять моих парней стоят двадцати здешних мальчишек, — ответил Парди наконец.

Джесс знаком велел бармену отойти.

— Поскольку сегодня нужно выезжать, хорошо бы чтобы ты оказался прав, — объяснил Джесс. — Агент грабителей оставил записку. Сегодня вечером они собираются угнать скот с северного пастбища. Мы должны быть там раньше, спрятаться в укрытие, готовые устроить им небольшой сюрприз.

Джесс начал подробно объяснять свой план поимки преступников, и даже нарисовал грубую карту для Парди.

Все поняв, тот кивнул:

— Когда выезжаем?

— Я не хочу привлекать внимания.