Размышления Риса прервал негромкий стук в застекленную дверь. Едва он встал, в комнату вошла Лаура Эверетт; широкая улыбка осветила ее круглое, приветливое лицо. Майк продолжал лихорадочно строчить, только приветственно махнул рукой в ее сторону и пробормотал что-то о последнем сроке.
      Будучи давним и очень терпимым другом Майка, Лаура не обратила внимания на его недостаточно вежливое поведение.
      - Скажите спасибо, Майк, что я пришла не к вам, иначе я сбросила бы вас со стула и поломала бы вам все сроки! К тому же вы наверняка строчите какую-нибудь продемократическую статейку.
      Произнеся это с весьма добродушным видом, Лаура протянула пухлую руку в кружевной перчатке Дэвису и обменялась с ним крепким рукопожатием.
      - Доброе утро, мистер Дэвис. Очень признательна вам за то, что вы согласились встретиться со мной здесь.., так сказать, на нейтральной территории.
      Рис улыбнулся, пожимая ее руку, и сдул пыль с лучшего из потрепанных дубовых стульев Майка.
      - Вряд ли я мог ожидать, что такая дама, как вы, захочет встретиться со мной в моей рабочей обстановке, но и это место не намного респектабельнее, - добавил он, ожидая отпора со стороны Майка.
      - Поосторожнее, пришелец из Уэльса, - не замедлил отозваться Меньон, ни на секунду не прерывая писанину. - Вы имеете дело с двумя социальными арбитрами Старлайта. Один поддерживает правильную политику, другой - не правильную, которую, несомненно, одобряете и вы.
      Лаура причмокнула губами.
      - Это верно. Во всяком случае, пока, но я думаю, вы человек больших возможностей, мистер Дэвис. Что же касается этого неисправимого ирландца, то предел его мечтаний в том, чтобы строчить поджигательские передовицы и побуждать глупых избирателей покупать его газету.
      - Вы сами покупаете мою газету, - рассеянно бросил Меньон.
      Лаура фыркнула и села, приглашая жестом Риса сделать то же самое.
      - Я не отношусь к глупым людям, да и мужчины этого невежественного штата не сочли возможным допустить меня до голосования. Но все это к делу не относится.
      - А что же относится, миссис Эверетт? - Рис испытующе посмотрел в ее мерцающие голубые глаза, по-прежнему озадаченный просьбой Лауры о встрече.
      - Молодежь всегда нетерпелива и прямолинейна. Но мне нравится прямота в мужчинах, мистер Дэвис, и именно поэтому мне неприятен деверь. Он настоящий жулик, - смело произнесла она и откинулась на спинку стула, ожидая, что скажет на это Рис.
      - Знаете, она абсолютна права. Я знакомился с документами, - поддержал Лауру Майк и опять вернулся к своему занятию.
      - Тогда почему он не в тюрьме? - спросил Рис.
      Его лицо, непроницаемое во время игры в карты, теперь явно выражало изумление.
      - Действительно, почему? Он же младший брат Джекоба. Подумайте о скандале, который бы возник, если бы я обратилась в полицию с таким обвинением. Но я положила конец его "займам" из наших средств после смерти Джекоба, - она презрительно засопела. - Надменный молодой болван думал, что я никогда не замечу пропажи нескольких тысяч долларов, пока он распоряжается выдачей мне денег на содержание.
      Рис ухмыльнулся.
      - Я так понимаю, что вы очень проницательный человек, когда дело доходит до финансовых вопросов.
      - Когда у тебя родственник - вор, приходится быть проницательной. Теперь я сама веду свои дела, имея в лице нашего общего друга, - она кивнула в сторону Майка, - человека с обостренным нюхом к новостям, я смогла получить большую от него помощь за последние несколько лет - в покупке и продаже земельных участков.
      - Она имеет в виду спекуляцию шахтами, - вмешался Меньон, наконец закончив статью. Он поднял голову и в его глазах сверкнул вновь оживший интерес.
      - Майкл, это пока не материал для вашей заметки! - пожурила его Лаура. Потом она усмехнулась, и вокруг ее глаз лучами собрались морщинки. - Вы помните сделку, в которой шла речь о собственности реки Анкомпарг? Ее в прошлом году заключил Чарльз.
      - Вы имеет в виду заброшенные серебряные прииски возле платной дороги Меар? Со стороны юнца Чарльза это была настоящая жульническая проделка! пояснил Рису Меньон. - Он думал, что там скрываются огромные серебряные залежи, которые можно будет добыть, пойдя лишь на небольшие капиталовложения.
      - Любопытно, почему ему пришла такая мысль? - спросила Лаура невинным голосом. Меньон только ухмыльнулся и пожал плечами, ожидая, что она скажет дальше. - Несколько моих друзей в Денвере могли бы сообщить Чарльзу весьма обнадеживающие новости - если бы я, конечно, захотела. Однако, с другой стороны...
      - Вы думаете, эти прииски чего-то стоят? - спросил Рис.
      - Давайте скажем так: у Чарльза за плечами слишком незначительный опыт в горных разработках и совсем не хватает терпения. Когда минимальные вложения не принесли весомой отдачи, он быстро отмахнулся от неудачи под предлогом того, что он заплатил за прииски недорого и может подождать более подходящего момента, чтобы продолжить их разработку, - она помолчала, обратив проницательные глаза на Риса. - Вы из Уэльса. Насколько я знаю, вы там работали в шахтах.
      Отвечая, он старательно контролировал выражение своего лица.
      - Да, на угольных шахтах. Но вонь одинаковая в любых шахтах. Так же, как и опасности. Я никогда больше не стану спускаться под землю.
      - В этом нет необходимости. Чарльз никогда этого не делал. Конечно, Чарльз не может также определить, надувает ли его горный инженер, когда делает ему доклад. Теперь у него средства ограничены, и ему нужны деньги для осуществления политических замыслов.
      Глаза Меньона понимающе блеснули.
      - Вы не сможете предложить ему продать прииски, не вызвав у него подозрений. Вам нужен партнер.
      - Мне бы хотелось проверить вашу информацию относительно этих приисков, миссис Эверетт, - осторожно заметил Рис.
      - Думаю, что один из ваших самых старых завсегдатаев, некий мистер Уилкокс, смог бы предоставить вам необходимое подтверждение. Если только вам удастся удержать некоторое время этого беднягу от пьянства.
      - Вилли Уилкокс, нос картошкой? - недоверчиво спросил Рис.
      - Он был лучшим шахтером Колорадо по твердым породам до того, как пристрастился к виски, - пояснил ирландец. - Заставьте его просохнуть и взяться за дело. Если на приисках водится серебро, то он почует это.
      Рис опять обратился к Лауре Эверетт:
      - Скажем, я решусь купить прииски. Но почему среди всех остальных вы избрали именно меня в качестве партнера? Несомненно, вы знаете много уважаемых граждан, которые бы с удовольствием провели Чарльза.
      - Может быть. Но Чарльз больше всего не любит именно вас. Он клюнет на такую наживку. Как бы там ни было, когда вы купите прииск, я введу вас в лучшие круги общества, мистер Дэвис, даже если вы останетесь демократом! сделав это поразительное заявление, Лаура поднялась и протянула руку. Договорились?
      Рис пожал ей руку и сказал:
      - Если сообщение Уилкокса удовлетворит меня, то мы с вами будем равноправными партнерами. Что же касается вашего другого предложения... - в нерешительности он запнулся, подбирая слова. - Вы действительно представите меня обществу Старлайта?
      - Только если у нас благородные намерения в отношении Виктории Лафтон, молодой плут! - она быстро вышла из кабинета, а оба мужчины так и остались сидеть, разинув рты.
      Меньон посмотрел на Дэвиса и приметил на щеках валлийца легкий румянец.
      - Черт бы меня подрал! - воскликнул он с изумлением.
      ***
      Четвертое июля в Старлайте, городке с населением две тысячи пятьсот один человек, праздновался с большим блеском: и наряды, и кулинария, и ораторское - искусство были ничуть не хуже, чем в любом другом серебродобывающем городке Скалистых гор, включая Денвер. Мужчины потели в накрахмаленных воротничках, а женщины - обмахивались веерами. Все граждане, от детей до немощных стариков, нарядились в лучшие одежды в честь праздника. Городской парк переполнили гуляющие горожане, устраивавшие пикники под открытым небом и вкушавшие все имевшиеся в продаже деликатесы: и жареных кур с золотистой корочкой, и импортных устриц. Бары питейных заведений были надраены до блеска и украшены красными, белыми и голубыми флагами, в барах стояли огромные чаши с вареными яйцами и подсоленными крекерами. Пиво и виски лились рекой. Так же, как и речи.
      Чарльз Эверетт нетерпеливо ждал, стоя возле ораторской трибуны на платформе, сколоченной в центре парка. Из-за отсутствия деревьев тени не было и деревянное сооружение, украшенное флагами, нещадно припекали солнечные лучи. Чарльз был признателен Стоддарду Лафтону за то, что он выдвинул его кандидатуру в сенат штата, но он испытывал отвращение к плебейской давке, к необходимости выступать под улюлюканье толпы и пожимать потные руки. Ему было так же противно слушать длинные, нудные представления своего будущего тестя. Он весь взмокнет от пота еще до того, как начнет свое выступление!
      Тут Лафтон закончил представление кандидатов, и в воздухе прозвучал взрыв аплодисментов. Чарльз поднялся на трибуну, поблагодарил Лафтона, мэра и всех важных гостей. После быстрого обмена улыбками со своей прекрасной дамой, сидевшей в переднем ряду, он сосредоточил внимание на тексте и начал выступление.
      Тори боролась с желанием поелозить на деревянном сиденье. Оно было чудовищно неудобным, но сидеть все равно было лучше, чем стоять, как приходилось большинству присутствующих. Рядом восседала сияющая Хедда. Ни один выбившийся серебристо-светлый волос не нарушил прически. Она восхищенно слушала Чарльза. Мать Тори никогда не покрывалась испариной, не ерзала, не делала ничего, недостойного леди. А Тори больше всего сейчас хотелось скинуть сандалии, стянуть с ног чулки и пройтись босиком по прохладной воде ручейка, который журчал на краю парка. Вздохнув, она отогнала от себя ужасную мысль и попыталась забыть о зное, как предложил Чарльз, который продолжал выступление с чувством собственного достоинства. Он затронул проблемы политической коррупции и аморальности, посягательства неразборчивых скотоводов на хорошие пастбища, необходимости ограничить потребление алкоголя и положить конец позорным явлениям, которые привлекли на улицы Старлайта порочных женщин.
      - Как вы думаете, он заткнется когда-нибудь? Может быть, мне отхлестать его, прежде чем он закроет мое заведение "Голая правда"? спросил Рис Майка. Борясь с зевотой, тот стоял, прислонившись к большому дубу с правой стороны платформы, где они оба укрылись от давки и зноя.
      Меньон громко загоготал.
      - Да у вас вообще есть политические, социальные и экономические устремления, молодой человек? Нам бы не помешало найти еще несколько крепких демократов, чтобы поддержать президента Кливленда. Он ужасно одинок сейчас в Вашингтоне, - маленький ирландец лег на землю и с удовольствием растянулся на заросшем травой бугорке: легкий ветерок шевелил его спутанные волосы.
      - Ныне у меня и без политики хватает забот, Майк, - ответил Рис, осматривая толпу.
      Его взгляд остановился на четком, как изваяние, профиле Тори. Она была истинным совершенством в этом розовом муслиновом платье. Тори изящным движением разгладила складки на юбке и принялась обмахиваться веером. Рису даже с его места было видно, как зарделись ее нежные щечки. Она, наверное, умирает от жары в этой одежде! И сразу же у него зародилось желание сорвать с нее платье, нижнее белье, корсет, сорочку. Если это нежное, бледное тело выглядело так очаровательно, даже когда продрогло в холодной реке, то каким же оно станет, согретое страстью? Его эротические размышления прервал вопрос спутника.
      - Как продвигаются дела с приисками? Вы не заговаривали о них уже несколько недель.
      Тень улыбки коснулась Дэвиса, но темно-голубые глаза оставались серьезными.
      - Уилкокс протрезвел не сразу. Осмотр разработок дал довольно неплохие результаты, чего нельзя сказать о финансовом положении потенциального сенатора. Похоже, он слишком поиздержался за время избирательной кампании.
      - Да уж, и речь его слишком затянулась, - добавил Меньон, приподнявшись на локтях. - Думаю, что можно немножко оживить обстановку. Если вы не хотите, чтобы ваша дама разгневалась, лучше отойдите подальше, заметил он и лукаво подмигнул.
      Рис безразлично пожал плечами. Все, включая Тори, знали, что он ненавидит Эверетта.
      - Пиво становится теплым, пока вы там разглагольствуете, дружище Чарли! - крикнул Меньон звонким отчетливым голосом.
      Эверетт раздраженно зашуршал листками заранее подготовленной речи, но не взглянул на холм, откуда раздался крик. Над толпой пролетел небольшой взрыв хохота и постепенно смолк.
      - Это типичная реакция одного из главных дебоширов-пьяниц Старлайта, выступающего под маской редактора газеты, - ядовито откликнулся Эверетт и опять вернулся к своему тексту, но его прервали опять.
      - Тогда подумайте обо всех несчастных трезвенниках, жаждущих глотка холодного лимонада, - снова крикнул Меньон, по-прежнему безмятежно растянувшийся на холмике.
      Из задних рядов толпы раздался другой голос:
      - Да, Чарли, не забывайте про "Лимонадную Люси"! При упоминании жены бывшего президента Хейеса приглушенный гогот раздался во многих местах парка.
      Чарльз яростно скомкал незачитанные листки своей двадцатистраничной речи и поторопился засунуть их в карман пиджака. Прищурив глаза, он посмотрел на невысокого ирландца и увидел, как владелец салуна из Уэльса, смеясь от души, помог Меньону подняться на ноги. На хмуром лице Эверетта появилась натянутая улыбка, когда он подумал о сделке с Дэвисом.
      - Посмотрим, кто посмеется последним, когда выяснится, что ты приобрел ничего не стоящую дырку в земле, - пробормотал он про себя, гордо удаляясь с платформы.
      Рис видел, как Тори успокаивает раздраженного кандидата.
      "Она утешает его, будто мать, утешающая капризного, избалованного ребенка", - с досадой подумал он. Но он все равно продолжал неотрывно смотреть на очаровательную женщину, не обращая внимания на Меньона и весельчаков, которые подошли поздравить его. Рис погрузился в размышления и не разделял их легкомысленного настроения.
      Сильный гнев Чарльза действовал Тори на нервы. Он пыталась уверить его в том, что все здравомыслящие состоятельные люди, которые присутствовали на торжестве, несомненно, проголосуют за него, а буяны, как всегда, напьются в салунах и не смогут даже дойти до избирательных участков.
      Когда к ним подошли Хедда со Стоддардом, недовольство Чарльза переключилось с невесты на будущих родственников. Тори потерла виски, упустив нить их разговора: ей вдруг показалось, что кто-то пристально на нее смотрит. Она взглянула в ту сторону, откуда кричал, мешая празднику, гадкий коротышка редактор, и ее бирюзовые глаза встретились с пылающим взглядом голубых глаз.
      Могучий валлиец, в сдвинутой на затылок шляпе, открывавшей взмокшие от пота каштановые кудри, стоял на холмике. На его нахальном лице играла широкая улыбка, он привалился к шершавой кроне развесистого дуба. Пиджака на нем не было, и белая полотняная рубашка неприлично облегала его мускулистую, заросшую волосами грудь, которую Тори так хорошо помнила. Когда он дотронулся рукой до края шляпы в знак насмешливого приветствия. Тори, наконец, пришла в себя и отвела взгляд от человека, действовавшего на нее магнетически.
      Ну и нервы у этого.., того.., чужака!
      - Простите меня, мама, папа и Чарльз, но я должна немного подышать свежим воздухом, а то мне станет дурно в толпе, - задыхаясь, сказала Тори при виде сенатора Коллинза и других важных гостей-республиканцев, которые пробирались к Стоддарду и Чарльзу.
      - Дама никогда не торопится куда-нибудь уйти без сопровождающего ее кавалера, - увещевала Хедда дочь.
      - Я поищу Сандерса, мама. Перед самым началом выступления он был здесь. - предложила она и затерялась в толпе прежде, чем мать смогла остановить ее.
      И действительно, даже если бы ей не хотелось отчаянно скрыться от насмешливой улыбки Риса Дэвиса, она все равно стремилась бы разыскать своего брата. В последний раз, когда она его видела, он опять готов был напиться. Если Сандерс опять опозорит себя публично, то отец может принять драконовские меры.
      Что-то тревожило ее младшего брата. За последние недели он как-то притих и помрачнел, подолгу засиживался в банке и уединялся вечерами в своей комнате, напиваясь там до беспамятства. Всего два дня назад она слышала, как мать вполголоса спорила с сыном, и разговор явно имел неприятный подтекст. Сандерс после пьянки плохо себя чувствовал и не мог пойти на работу, но Хедда так ему пригрозила, что он живо пришел в себя.
      Пробираясь через толпу. Тори нос к носу столкнулась с рослым шахтером, одетым в пропотевшую, вонючую фланелевую рубашку. Тори" извинилась. Неужели от валлийца может пахнуть так же? Он, несомненно, потел. Перед ее мысленным взором невольно возникла почти прозрачная полотняная рубаха и крепкие мускулы под этим тонким прикрытием.
      "Какой позор!", воскликнул ее внутренний голос. Но в глубине души Тори верила, что от Риса исходит совсем другой запах, не такой, как от немытого шахтера. Она тряхнула головой, чтобы отделаться от этих мыслей, и опять потерла виски, прислонившись к краю грубо сколоченного из досок стола в дальнем конце парка. Слава Всевышнему, толпа поредела.
      Мимо нее пробежал мальчик, ударяя мячом о землю, а женщина в ситцевом платье крикнула ему, чтобы он вернулся и доел пирог с крыжовником. Вздохнув, Тори поняла, что ей надо будет обойти парк и подойти к тому месту, где Том Кицлер и несколько других молодых людей из богатых семей выпивали вместе с Сандерсом. Увести его от Тома может оказаться нелегко, но она должна, по крайней мере, попытаться сделать это.
      "Кара Господня", - невольно пришло ей на ум. Тори приподняла подол розового платья, чтобы его не задела рыжая дворняжка, которая неслась за мальчиком с мячом. Девушка расправила плечи и решительно направилась в западную часть парка.
      Сандерс заметил, что вдалеке замаячила фигура его сестры, а с противоположной стороны показалась Элла Хаузер. Он, пошатываясь, поднялся на ноги под веселые возгласы Тома и Дональда. Он должен помешать Элле заговорить с Тори, а то она наплетет ей Бог знает что!
      - Ну, вот и она, мисс Королевское Величество собственной персоной, злобно воскликнула Элла, - прибежала спасать своего бедного братца-пропойцу.
      - Сначала мы должны поговорить с ним о делах, девчушка, - низкий бас Эммета Хаузера заставил Тори удивленно вздрогнуть. Он схватил ее своей большой грязной рукой, Хаузер вышел из тени большого хвойного дерева, последовав за своей племянницей на открытое место.
      - Послушайте, мистер Хаузер, совершенно незачем впутывать в это мою сестру...
      Неразборчивую скороговорку Сандерса прервала Элла:
      - Так, теперь он уже мистер Хаузер... Не слишком ли официально, Санди?
      - Отпустите меня, грязный негодяй, - произнесла как можно более твердым голосом Виктория. От страха у нее сильно забилось сердце. Том Кицлер и Дональд Толли слишком опьянели, чтобы защитить ее, в таком же состоянии был и Сандерс. Почему паршивая племянница хозяина салуна так фамильярно обращается к ее брату?
      Элла прошла мимо Тори и начала что-то лихорадочно нашептывать Сандерсу, практически затащив его в кусты под веселые выкрики и улюлюкание его приятелей.
      - Пусть они поговорят. Им надо кое-что утрясти, - отозвался Эммет, еще крепче стискивая руку Тори.
      От него несло кислым пивом и крутыми вареными яйцами. Она отвернулась от Эммета и сердито уперлась кулаками в его грудь. Под толстым жировым слоем нащупывались крепкие, как железо, мышцы, которые совершенно не реагировали на давление. Тори пришла в ужас, когда он нагнулся и притронулся ртом к ее темени, вдыхая исходивший от нее аромат.
      - Сейчас же отпустите меня! - гневно прошептала она.
      - Я бы сделал, как просит дама, - раздался низкий голос, в котором звучали стальные нотки. На открытое место медленно вышел Рис Дэвис и остановился перед Хаузером. Его поза была явно угрожающей, в одной руке он держал кольт с взведенным курком, а другой высвободил руку Тори.
      Когда Хаузер отпустил девушку. Рис притянул ее к себе и крепко прижал к своему боку. Его, сердце бешено колотилось и каждый мускул дрожал от гнева, как будто кто-то посягнул на его личное имущество. Он заслонил собой Викторию, готовясь к любой неожиданности со стороны громилы Хаузера. Хаузер сделал шаг вперед, но замер на месте.
      - Мне доставит удовольствие прикончить вас, - произнес Рис низким, холодным голосом.
      Желтые глаза Хаузера сузились. Он подумал и ответил:
      - Я не собираюсь ссориться ни с вами, ни с ней. Пойдем, Элла. Этот парень слишком пьян, чтобы сейчас с ним можно было говорить. Оставь его в покое.
      Хаузер быстро повернулся и пошел к своей племяннице и Сандерсу, которые яростно ругались вполголоса. Когда Эммет подошел к ним, Элла влепила Сандерсу звонкую пощечину, от которой еле стоявший на ногах юноша свалился на землю. Потом она повернулась и побежала, ее дядя заковылял за ней следом.
      Тори мгновенно забыла о своем возмущении, когда увидела, что Сандерс ударился головой о камень. Она вырвалась из объятий Риса и, бросившись к Сандерсу, опустилась возле него на колени.
      Рис поглядел, как она, не помня себя, зовет брата, дотрагиваясь до раны на его голове. Он поспешил к ручью, чтобы намочить полотняный носовой платок. Возвратившись, он встал на колени возле нее.
      - Вот это мы приложим к ране, чтобы остановить кровотечение.
      Приложив белоснежный платок к порезу, Рис осмотрел его опытным глазом.
      - Ничего страшного. Просто небольшой ушиб. Но утром у него будет зверски трещать голова.
      Он перевязал рассеченное место, обмотав платок вокруг головы Сандерса.
      - Он все еще без сознания, - суетилась Виктория, пытаясь поднять Сандерса.
      - Он мертвецки пьян, любовь моя. Не беспокойтесь. Очень скоро он очухается, сначала испугается, что помрет, потом испугается, что остался в живых, - Рис без особых усилий поднял юношу, поставив его на нетвердые ноги. Закинув одну руку Сандерса на свои широкие плечи, Дэвис наполовину вел, наполовину тащил мало что соображавшего юношу на улицу Мэйн.
      - Куда вы его ведете? - воскликнула Тори, идя вслед за ними, как собачонка.
      Рис повернулся - юноша закачался на его плече, словно уснувший щенок и с улыбкой ответил:
      - В мой салун. Если хотите, заходите и вы, любовь моя.
      Глава 8
      - В.., в эту обитель порока? Вы не можете говорить об этом всерьез! Я должна отвести его домой.
      Рис посмотрел на нее сверху вниз, как отец смотрит на неразумное дитя.
      - Ваш брат в крови. И вы тоже. Думаю, что если мы появимся в вашем доме в таком виде, это даст хороший повод для сплетен. В моем заведении имеется двухместная коляска. Мы можем проехать переулками и провести его через помещения для слуг.., если, конечно, вы можете положиться на своих слуг, - он немного подождал, потом слегка пошатнулся под весом юноши. Решайте, любовь моя-. Ваш любезный братец не становится легче от того, что мы стоим тут и препираемся.
      Тори подавила желание холодно осадить его за его дерзкую фамильярность. Нравилось ей это или нет, но она целиком зависела от него. В любой момент здесь мог появиться кто-нибудь из знакомых отца. Содрогнувшись при мысли о возможном скандале, она подхватила Сандерса под другую руку, и они быстро отвели его в тень от деревьев. Пока они дошли до конюшни салуна, Виктория изнервничалась. Салун "Голая правда", как и многие другие салуны на улице Мэйн, был заполнен горланящими пьяницами и падшими женщинами. Но, казалось, все были так увлечены праздником, что не заметили двух осторожно пробиравшихся людей, которые задними дворами тащили напившегося приятеля. Рис, несмотря на тяжелую ношу, двигался с удивительной легкостью, тихо, будто кошка.
      - Похоже, вы поднаторели в таких делах, мистер Дэвис, - выдохнула Тори, когда Рис прислонил стонущего Сандерса к стене конюшни. Внутри помещения было сумрачно, пахло сеном и лошадьми.
      Его лицо светилось ухмылкой.
      - В свое время мне пришлось побывать в переделках, к вашему сведению.
      - В Денвере?
      "Какое ей до этого дело?"
      - В Денвере, в Сент-Луисе. Даже в Нью-Йорке. Когда Рис упомянул про Нью-Йорк, выражение его лица стало задумчивым. Как это ни странно, но Виктория с сочувствием отнеслась к его давней, затаенной боли. Какое могло быть детство у подростка-эммигранта из Уэльса? Странное любопытство побороло чувство благопристойности. Она не удержалась и спросила;
      - Сколько вам было лет, когда ваша семья приехала в Нью-Йорк из Уэльса?
      На мгновение его руки крепче сжали вожжи, потом он ответил глухим голосом:
      - У меня не было семьи, родители умерли на родине. А было мне четырнадцать.
      - Как ужасно, - вырвалось у нее. Она не могла представить себе жизнь вне семейного окружения или без надежного укрытия в роскошном доме.
      - Но я выжил, - продолжал он. - Америка - страна больших возможностей. Даже юноша из Уэльса, который толком не мог говорить по-английски, смог стать состоятельным человеком.
      Вспомнив про свои насмешки о том, что он не может читать по-английски, Тори покраснела от горького чувства стыда.
      - Да, вы явно многого добились, мистер Дэвис, - натянуто проговорила она.
      - Но не всего.., пока что, - тихо произнес он, направившись к ней.
      Тори стояла в полумраке, как завороженная, когда он приближался к ней. Но только он наклонился над ней, как яркий сноп света ослепил ее. Дверь со скрипом распахнулась.
      - Что тут происходит, черт возьми? Тори уставилась на женщину с волосами цвета моркови, одетую в полосатое красно-бело-голубое платье с шокирующе большим декольте. Рыжая незнакомка моргала, выставив перед собой шестизарядный пистолет. Она опустила оружие, узнав в полутьме Риса. Тори почувствовала, как кошачьи глаза проститутки злобно прищурились, когда она рассматривала помятое, испачканное платье своей соперницы, ее растрепанные волосы.
      - Произошел неприятный случай, Джинджер, - спокойно объяснил Рис. - Я помогаю даме довезти до дома ушибшегося брата. Будь душечкой, посмотри, нет ли на улице посторонних, хорошо?
      Джинджер почувствовала, что Рис благоволит к интересной девушке из богатых кварталов, и ей это было совсем не по душе. Прошуршав юбками, она подошла к блондинке, чтобы получше рассмотреть ее одежду и прическу. Оценивая Тори, она погладила рукой блестящие сатиновые полосы своего платья.
      - Как вам мой наряд? Красный, белый и голубой - цвета праздника Четвертого июля. Я заказала это платье специально на сегодняшнее торжество, - промурлыкала Джинджер.
      - Очень патриотично, - отозвалась Тори, наполовину ужаснувшись, наполовину заинтересовавшись. Раньше она никогда не видела так близко "даму легкого поведения". Она решила, что эта женщина красива бесстыдной, сладострастной красотой.
      Лицо Риса помрачнело, когда Джинджер хотела взять его по-свойски за руку. Но она быстро убрала руку и кисло произнесла:
      - Я услышала на конюшне шум и подумала, что могу помешать конокраду совершить грабеж. Ошиблась!
      Когда она вылетела на улицу и хлопнула дверью, Сандерс громко вздохнул.
      - Она разболтает? - спросила Тори, ужаснувшись одной этой мысли. Она знала, что многие виднейшие мужи Старлайта захаживали в шикарное заведение Риса.
      - Не думаю, если она собирается прожить хотя бы неделю, - сурово ответил он, проклиная неудачу; и что Джинджер в разгар праздника занесло на конюшню?!
      Тори широко раскрыла глаза, услышав, как он отмахнулся от этой женщины. Судя по ее ревности и той власти, которую он над ней имел, она, несомненно, его любовница. Рис между тем подхватил Сандерса, словно мешок с зерном, и бросил его на сиденье двуколки. Еще не пришедший в себя парень начал сползать с сиденья.
      - Садитесь, придержите его, чтобы он не свалился, пока я отворю задние ворота, - распорядился Рис и, взяв ее за талию своими сильными руками, посадил в коляску. Сандерс бормотал что-то о болях в желудке, Тори придерживала его голову на кожаной спинке сиденья. Кровотечение, слава Богу, прекратилось.
      Рис открыл ворота, выглянул в переулок и, запрыгнув на левое сиденье, взял вожжи.
      Они ехали по боковым улицам, потом пересекли пустынную аллею, подъехав к задней стороне особняка Лафтона.
      - Сегодня все слуги отпущены на целый день, - негромко произнесла Тори, как бы разговаривая сама с собой, придерживая своего подопечного, который вел себя беспокойней и опять жаловался на боли в животе.
      Рис распознал признаки недомогания и начал погонять гнедого. Они подъехали к задней части большого дома с ухоженным садом. Вокруг не было ни души.
      - Почему вы остановились возле дома Трокмортона?
      - Потому что нам сейчас нельзя ехать домой, - объяснил Рис. Он развернул коляску и помог спотыкающемуся, икающему Сандерсу войти в сад с искусно подрезанными кустами.
      Тори проглотила горький комок, подступивший к горлу, когда до ее слуха донеслись звуки рвотных спазмов. Вот спасибо! И что же мне теперь делать?
      . Как бы отвечая на ее недоумевающий вопрос. Рис крикнул из-за зеленой изгороди:
      - Мне нужна помощь. Нет ли у вас запасного платка или чего-нибудь, чтобы обтереть его? Я уже использовал все, что у меня было.
      Она покопалась в сумочке, достала два небольших платочка, отороченных кружевами. Не очень подходит, но придется довольствоваться и этим. Когда она обошла подстриженный зеленый забор, то поперхнулась от ужаса.
      - Первосортные розы миссис Трокмортон! Она всегда получает приз голубого банта на выставке цветов Старлайта.
      - Ну что ж, в этом году она его не получит, - философски произнес Рис, глядя на зловонное месиво, которое, как кислота, залило ярко-красные цветы. Он наблюдал, как она вытирает лицо Сандерса. - Вы случайно не выращиваете розы?
      - В этом преуспела Лаура Эверетт, - уголки рта Виктории невольно поднялись, когда она слегка улыбнулась. - Может быть, на этот раз выиграет она. Да и вообще, мне никогда не нравилась эта миссис Трокмортон, плутовато добавила она, помогая своему брату подняться на подкашивающиеся ноги.
      - Она как з.., вопит и пустит вдогонку c. - .в...ого держиморду, невнятно лопотал Сандерс, - когда мы з...бирались на ее драгоценные клумбы.