– Мягко сказано.

– … но тебе нечего стыдиться. Ты просто окунулась в причудливую жизнь моего семейства. – Глаза Мейсона на секунду потемнели, затем он отпустил ее руку. – Не будем говорить о моей семье или о твоей одежде. Я играю свою роль, ты свою, мы оба увязли по уши. Теперь кончай с завтраком и покажи, что надо грузить в машину.

Рейн хотела поспорить, но, признав свое поражение, сунула последний кусок бублика в рот, запила его чаем и встала.

– Не желаешь хотя бы посмотреть, что купил?

– Удиви меня сегодня вечером.

Она посмотрела на него, потом вздохнула:

– Прекрасно. Тогда пошли трудиться.

Она повела Мейсона к гаражу, подняла скрипучую дверь. Солнечный свет с кружащимися в нем пылинками обрисовал металлические фигуры самых разных форм и размеров.

– Ты сам напросился, – предупредила Рейн.

Мейсон окинул взглядом части скульптур, будто руководитель музея на вернисаже, потом остановился перед чем-то объемным, покрытым тканью, и протянул к нему руку.

– Не надо, – быстро сказала она.

– Ах, тайна. Решила подогреть мой интерес?

– Работа не закончена. Я пробую соорудить кое-что новое, поэтому не хочу показывать недоделанную вещь.

– Хорошо.

Мейсон подошел к верстаку, где была наковальня, молотки, всевозможные резцы, потрогал маску сварщика и перчатки.

– Умом я понимаю, тебе это необходимо для работы над теми садовыми штуковинами, но увидеть воочию… Довольно устрашающее зрелище.

– Да, не слишком изысканное занятие и не очень подходящее для леди.

Мейсон обернулся, его глаза мерцали как синие алмазы.

– Леди – это женщина, рядом с которой в любой ситуации каждый чувствует себя удобно, от бара на задворках до чайной церемонии у королевы. Я наблюдал за тобой целую неделю и утверждаю, что ты леди, Рейн Хобарт. Значит, я должен погрузить все это?

Она смотрела на него, сердце глухо стучало, и несколько ударов отстукали ей вполне подходящий ответ.

– Спасибо. Нет, не все. Только вот те четыре маленьких, большую решетку и купальню для птиц. Тащи их, но смотри не надорвись, – предупредила она с усмешкой, идя к машине. – Я не нанимаю грузчиков.

Когда она вернулась, Мейсон уже все вынес и закрыл гараж. Они вместе поставили вещи в грузовик, укладывали их словно мозаику, чтобы ничто не сдвинулось с места по дороге.

– Великолепно, – сказала Рейн. – Встретимся на рынке.

– Я еду с тобой. – Он засмеялся, увидев ее изумление. – Я же сказал, что настроен весьма серьезно.

Мейсон забрал в доме куртку и флягу с водой, Рейн сунула в рюкзачок пластмассовые стаканы, коробку с наличностью, и через несколько минут они уже ехали к шоссе.

Фермерский рынок в Редмонде трудно сравнить с воскресным рынком во Фримонте, но продавцы устроили пробку на парковке. Рейн медленно пробиралась сквозь толчею, пока не обнаружила, что путь ей преградил грузовик, остановившийся в совершенно неудачном месте.

– Не повезло, для волонтера ты выбрал плохой день. Нам придется тащить все на себе.

Но Мейсон уже вышел из кабины, подал ей одну из маленьких коробок и подхватил корзину с птичьей купальней.

– Веди.

В киоске никого не было, но Бринн уже расставила на верхней полке свои цветы в высоких французских бадейках. Рейн их сооружение с белым навесом всегда напоминало о радуге, перекинутой между облаком и озером.

Они только что притащили второй ящик, когда появилась Бринн с охапкой целлофана и лентами.

– Боже, какая неразбериха. Кто-то должен вызвать механика для того парня, на прошлой неделе он тоже сломался. Привет, – усмехнулась она, глядя на Мейсона. – Кто этот культурист?

– Мейсон Александр, – представился он. – И спасибо. Никто так не называл меня уже много лет.

– Он предложил свою помощь, – добавила Рейн.

– Наивный человек.

– Мейсон, это удивительно нахальная женщина Бринн Уильяме.

Они пожали друг другу руки, а потом Рейн и Мейсон сделали еще несколько ходок к грузовичку, с помощью лебедки уложили решетку под одной из временных скамеек, где стояли цветы.

Рейн пошла отогнать грузовик, а когда вернулась, Мейсон уже раскрыл коробки, аккуратно пристраивая стрекоз, божьих коровок и лягушек среди цветов, пока Бринн увивала душистым горошком решетку.

– Вчера я не заехала в банк, – сказала Рейн подруге. – Не одолжишь мне на время немного мелочи?

– Конечно.

Они быстро разобрались с деньгами и приготовились к нашествию покупателей.

Мейсон стоял в уголке, болтая с девушками и клиентами, наблюдая за людьми и заставляя сердце Рейн подпрыгивать в такт его собственному.

День мог оказаться длинным.

К десяти часам Тиш успела поплавать в бассейне и позавтракать, а Мейсон еще не вышел из своей комнаты. Для него это совершенно необычно, и если бы она не видела, как он вчера приехал домой, то могла бы подумать, что он провел ночь у мисс Хобарт. Она поежилась.

Тиш постучала в дверь его комнаты. Не получив ответа, снова постучала, затем открыла тяжелую дверь. Кровать разобрана, льняные простыни цвета слоновой кости в беспорядке, подушки в ногах. Она улыбнулась. Такое случалось и в детстве, поэтому Тиш была довольна, что хоть что-то не изменилось в нем с тех пор. Она вышла из комнаты и пошла искать дочь.

Миранда оказалась в алькове и собирала травы с пола. Тиш поцеловала ее в щеку, потом указала пальцем на травы, определяя их по запаху.

– Ангелика. Лимонный бальзамин. Окопник. Вербена. Ты была занята этим все утро?

– Я срезала и веточку ивы. Думаю использовать кусочек сердолика, который ты дала мне для наконечника.

– Ты уже видела брата?

– Нет. Видимо, спит. Вчера он казался выжатым как лимон, когда приехал домой. Этот Циммерман просто ублюдок.

– Дон Циммерман поддерживал нас в течение многих лет, когда ваш отец не уделял никакого внимания бизнесу.

– Знаю. Но он уверен, что теперь может этим воспользоваться. При каждом сбое в производстве он вставляет палки в колеса.

– Это бизнес, дорогая, тут ничего личного. – Тиш подняла и связала ниткой шалфей. – Во всяком случае, Мейсона нет в комнате, я проверила.

Они перевязали еще несколько пучков трав и развесили на деревянных вешалках, обе молчали, не желая произнести то, что считали правдой.

– Возможно, он вышел пробежаться, – наконец сказала Тиш.

– Сейчас выясним. – Миранда сняла трубку. – Пол, мой брат выходил утром? О, спасибо. Пол говорит, что он уехал на рассвете. Значит, Мейсон с ней, то есть они вместе проведут весь день, а вечером останутся наедине. Ладно, я уже купила селитру.

– Миранда…

– Должно сработать.

Тиш нахмурилась, однако поняла, что дочь не шутит.

– Возможно, сегодня все еще не так серьезно. Кажется, мисс Хобарт говорила, что продает свои художественные работы на каком-то рынке по субботам?

– Фермерский рынок в Редмонде, – отчеканила Миранда, немного повеселев. – И я собиралась посмотреть ее произведения. Можно сунуть туда нос и убить сразу двух зайцев.

Тиш перевязала лимонный бальзамин, чтобы он просушился равномернее.

– Я не одобряю твой шпионаж, но не вижу иного способа проследить за ними. Отправляйся с моим благословением, только, пожалуйста, дорогая, никаких камней.

Миранда поцеловала мать в щеку и направилась к двери.

В гараже она увидела, что пустует лишь место, где должен стоять «ягуар» брата. Пола тоже не было, впрочем, его бесполезно спрашивать о чем-то.

Миранда бросила сумочку на пассажирское сиденье «эксплорера», села за руль, включила зажигание.

Только щелчок. Она попробовала снова. Увы. Сначала ей пришло в голову позвать шофера, но она прикусила язык: зачем выслушивать неприятные вопросы из-за дурацкого автомобиля? Она просто возьмет старый «линкольн» матери. Подойдя к ящику с запасными ключами, Миранда набрала код, дверца открылась… крючки были пусты.

Она с проклятиями вернулась к своей машине, подняла капот и заглянула внутрь, надеясь, что отошел какой-нибудь проводок.

– Ищете вот это?

Пол держал моток проводов – черных и красных, похожий на осьминога.

Стараясь не думать о краске, залившей ее щеки, Миранда выдавила улыбку:

– Я не знала, что машина не в порядке.

– Ничего такого с ней не случилось, пока я не отсоединил катушку зажигания. – Он бросил провода на верстак. – Запасные ключи тоже у меня. – Пол выудил из кармана брелок, затем сунул обратно. – Мы должны поговорить.

– Очень смешно. А теперь приведи машину в порядок.

– Чтобы вы снова отправились искать брата?

– У меня визит к парикмахеру.

– Сожалею, но вы опоздаете.

– Ты хочешь остаться без работы?

– Вероятно, это уже произошло. Благодаря вам. И прежде чем я начну упаковывать вещи, мне бы хотелось узнать почему.

– Мейсон ничего даже не понял. Наверно; ты говорил с ним очень убедительно. Я пришла, чтобы поблагодарить тебя…

– Потому сейчас и крались?

– Я не кралась.

– Нет, вы крались, чтобы вас никто не заметил. Я здесь шесть лет, и вы первый раз подняли капот собственного автомобиля. Вы даже не заправляетесь.

– Я пытаюсь стать более независимой.

– Вы пытаетесь дергать меня за веревочку, но это не сработает. Я хочу знать, почему вам не дает покоя новая подруга вашего брата. Почему вам нужна помощь, чтобы влезть в их дела?

– Речь не о помощи. Ты знаешь о Мейсоне больше всех, знаешь, конечно, и о том, что у него происходит с Рейн.

– Вряд ли я могу сказать больше того, что вы увидели из переулка, проведя там столько времени.

Пол ждал ответа, но Миранда продолжала молчать, и он решил подтолкнуть ее:

– По вопросам, которые вы задавали раньше, я могу сделать один вывод: вы думаете, что мистер Александр соблазняет мисс Хобарт.

– Дело не в ней, а в нас с мамой.

– Вы думаете, мистер Александр ходит на свидания с мисс Хобарт из-за вас и вашей матери?

Миранда хотела кивнуть, потом раздумала. Полу частенько приходилось ждать ее в магазинах, торгующих разными магическими вещами, но она не знала, как он воспримет ее слова, направленные против его хозяина. Вряд ли они ему понравятся.

– Мейсон собирается жениться на Каролине Викершем. Об этом официально еще не объявлено, и ты никому не говори. – Сложив руки на груди, Пол ждал продолжения. – В любом случае он знает, что мы с мамой очень рассчитываем на их брак, а тебе известно, как он любит дразнить нас. – Миранда повернулась к шоферу, но тот лишь молча смотрел на нее. – Я думаю, Мейсон пытается этими свиданиями показать нам, что влюблен в мисс Хобарт. Естественно, я волнуюсь, как бы из-за глупой шутки он не испортил отношения с Каролиной. Если бы он действительно влюбился в Рейн, тогда бы мы не беспокоились…

– Неужели?

– Конечно.

– М-м-м. – Невозможно было понять, что означает его мычание. – И что же вы думаете об этом после увиденного в ее доме?

– Не могу сказать наверняка. Конечно, некоторый прогресс в их отношениях есть, в физическом плане, но все же нельзя считать, что брат в нее влюблен. Мы с Тиш хотим… Что? – спросила Миранда, увидев, как сузились глаза Пола.

– О, ваше семейство – одно из самых непонятных, которых никогда не показывают по телевизору в ток-шоу. – Склонившись над двигателем, он начал подсоединять провода и объявил: – «Сегодня в „Дженни Джонс“, мы говорим о сестрах, шпионящих за своими братьями, и о матерях, которые их поощряют».

Миранда поняла, как ей повезло, что Пол купился на ее объяснение. Правда, ее недолго занимала эта мысль, ибо она во все глаза смотрела на то место на спине, где задралась футболка, борясь с соблазном погладить двухдюймовую полоску загорелой кожи.

У нее даже чесались руки, но Пол наконец выпрямился и закрыл капот.

– Готово.

Не отдавая себе отчета, Миранда все-таки подошла, и когда он повернулся, то оказался так близко, что она почувствовала на щеке его дыхание. Оба застыли на месте.

– Нет, – предупредил он.

– Почему? – выдохнула Миранда, застигнутая врасплох экзотической сексуальностью темных глаз Пола. Его губы превратились в тонкую линию, он прерывисто вздохнул, и она почувствовала, как напряглась ее грудь.

– Вы не сможете победить. Если ваш брат действительно затеял это из-за вас, то подобные действия ему только на руку. А если нет, то вы и помешать ему не в состоянии. В любом случае вы останетесь в дураках.

Миранде показалось, что Пол имеет в виду нечто определенное, касающееся их двоих: «Не гоняйся за Мейсоном, не уходи от меня».

Господи, если уж объектом ее внимания стал их шофер, тогда это означает лишь одно: у нее давно не было мужчины. Хотя Миранда отошла, но мысль засела в голове.

– Благодарю за совет. А я должна привести в порядок волосы к сегодняшнему вечеру.

Пол кивнул, она села за руль, двигатель взревел, и машина рванула на Олимпик-драйв. Когда Миранда остановилась у ворот безопасности, она уже знала, что шофер прав. Кроме того, у Мейсона и Рейн не может возникнуть проблем на фермерском рынке. И вместо того чтобы ехать в Редмонд, она повернула к центру города, к своему любимому стилисту.

Миранда притворилась, что не заметила рекламного щита с восточным мужчиной, похожим на Пола. Какой же идиоткой она себя выставила, да что там, настоящей кретинкой! Поверила во взаимное притяжение между ней и Полом!

Ну и ну! Просто следует найти кого-нибудь и забыть про Пола. И сделать это сегодня же вечером.

У Бринн торговля шла бойко. Конечно, люди скорее купят пятидолларовый букет, чем медную стрекозу за тридцатник или купальню для птиц за три сотни. Но Рейн тоже кое-что перепадало, ибо покупателей всегда привлекало что-то новое. Слава Богу, в Редмонде немало людей с толстым кошельком.

Проголодавшись, девушки отправили Мейсона за едой, а сами выдержали натиск. Он привез из центра огуречный салат с йогуртом и большие стаканы мятного чая со льдом. Поток покупателей не иссякал, так что обеим приходилось есть, одновременно заворачивая букеты и рассчитываясь с людьми.

– Давайте я сменю вас, пока салат не испортился. – Мейсон отодвинул Рейн в сторону.

– Мне нравится, как он говорит, – заметила Бринн. Она дала сдачу клиентке, отстегнула поясной кошелек и отдала его Мейсону. – Только за купленную вещицу Рейн кладите деньги отдельно.

Приняв сумочку, тот сразу обратился к паре, которая тихо о чем-то переговаривалась.

– Что бы вы хотели?

– Душистый горошек, – ответила женщина и слегка покраснела, встретив его пристальный взгляд. – Я ужасно люблю эти цветы и говорила мужу, что моя бабушка всегда увивала им изгородь.

Мейсон увлек ее беседой. Когда разговор закончился, покупательница, радостно улыбаясь, прижимала к себе два букета и одну медную птичку Рейн.

– О, смотри-ка, – пробормотала Бринн, пока Мейсон считал деньги, заработанные тяжелым трудом мужа покупательницы. – Этот парень способен довести до беды любую девчонку, если захочет. От него жди неприятностей.

– Без сомнения, – ответила Рейн, представив, какими сладкими могут быть эти неприятности.

Хватит! Она всадила пластмассовую вилку в ломтик помидора,

Тут какой-то идиот стал выяснять агротехнику выращивания цветов, чтобы решить, покупать их или нет, но Бринн уже поела и сменила Мейсона за прилавком. Рейн тоже расправилась с салатом, выпила чай, потом исчезла на несколько минут, а когда вернулась, Мейсон говорил по сотовому.

– Хорошо, скоро увидимся. – Он сунул телефон в карман.

– С кем увидимся? – спросила Рейн.

– Узнаешь. У тебя на губе йогурт.

Она вытерла рот, но Мейсон покачал головой:

– Нет. Еще остался. – Он вытер ей губы пальцем. Рейн отскочила назад, словно ее ударило током, задела стойку навеса, который рухнул, но она сумела увернуться.

Мейсон подхватил раму буквально в нескольких дюймах от ее головы. Покупатель завизжал.

– Ты в порядке? – хором спросили Бринн и Мейсон.

– Да. А что случилось? Мейсон поднял навес повыше.

– Кажется, его плохо закрепили. Гайки нет на месте.

– Ну, я ему покажу, называется проверил все перед отъездом, – сказала Бринн.

– Давайте исправим, чтобы вы могли работать, не опасаясь получить деревяшкой по голове. – Мейсон огляделся. – Вон там что-то похожее на гайку. У вас есть отвертка?

– Конечно. Рейн, поищи в моем ящике с инструментами, а я займусь женщиной, она хочет купить цветы.

Рейн нашла в белом пластмассовом ящичке отвертку, и когда посмотрела на Мейсона, который держал одну сторону навеса, словно Атлант небо, то сразу представила его в набедренной» повязке, с напрягшимися мускулами. Нет, для Атланта он слишком худощав, оборвала Рейн поток ненужных мыслей.

Она влезла на стул, чтобы вставить болт, но шаткий стул покачнулся, и Мейсон придержал ее за талию. Прикосновение обожгло Рейн.

– Ты, конечно, нервничаешь, – улыбнулся он.

Глядя на него сверху вниз, она вдруг осознала, что любит этого сильного, ответственного, серьезного и веселого человека.

Отвертка выпала у нее из руки.

Мейсон попятился, навес опять закачался, однако не – упал, и Рейн спрыгнула на землю.

– О черт, прости.

– Ничего, ты промахнулась. – В уголках его глаз собрались морщинки. – Но я все равно не стал бы отсылать платье обратно. Надо сломать что-то большее, чем палец на ноге, чтобы удержать меня от желания потанцевать с тобой. Что случилось? До того как уронить отвертку, ты была похожа на человека, который увидел призрак.

– Глупости.

– Рейн, пока вы тут пытаетесь убить друг друга, покупатель интересуется, есть ли у тебя другие решетки, – сказала Бринн.

– Конечно. Сейчас покажу вам фотографии.

Целых полчаса мужчина копался в снимках, решая, чего он хочет, и все это время Рейн чувствовала на себе взгляд Мейсона.

Нет. Эго не так. Просто шальная мысль. Гормоны. И ничего больше. Она не настолько глупа, чтобы опять связываться с мужчиной. Это уже было.

Договорившись насчет решетки, она увидела знакомое лицо.

– Пол?

– Добрый день, мисс Хобарт, мистер Александр. Подошедший сзади Мейсон положил ей руки на плечи.

– Ага, ты уже здесь. – Он представил шофера Бринн, затем попросил у Рейн ключи от ее машины и гаража. – Пол заменит тебя на остаток дня, все отвезет к тебе домой и разгрузит.

– Что?

– Он хотел тебя похитить и спросил, как я на это посмотрю, – объяснила Бринн своей бестолковой подруге. – А я сказала, что неплохо бы заполучить помощника. У этого парня есть мозги. Черт побери, где ты находишь таких великолепных парней, скажи на милость!

– Просто везение. – Рейн едва соображала, что говорит, ощущая на плечах руки Мейсона.

– Если ты скажешь Полу, где твой грузовик, мы поедем своей дорогой, – поторопил ее Мейсон.

– Своей дорогой куда? – спросила она.

– Есть цель. Ну, где ты припарковалась?

– Там. – Она указала на грузовик под деревом, и Пол забрал у нее ключи. – Но вы не знаете…

– Бринн ему поможет, – твердо заявил Мейсон. – Только рассчитай время, чтобы успеть отвезти мать и Миранду на бал в Вилмот.

– Да, сэр. Стоянка забита, я оставил машину за квартал отсюда. Желаю хорошо провести день.

– Идем. – Мейсон взял Рейн за руку. – Куда?

– Сначала к тебе домой, чтобы одеться. На остальные вопросы ответы получишь в более подходящее время.

«Ягуар» стоял под знаком, запрещающим парковку, но полиция или не добралась сюда или прошла мимо дорогого автомобиля, не желая связываться.

– Разве ты не оставил его возле моего дома? – удивилась Рейн.

– Его пригнал сюда Пол. Больше никаких вопросов. Откинься на спинку и расслабься.

Когда они вернулись во Фримонт, на сборы у нее ушло всего несколько минут. Всякие мелочи она засунула б небольшой рюкзачок, а два платья в магазинных пакетах отдала Мейсону.

– Ты выше меня, они не будут волочиться по земле, – объяснила Рейн.

«Ягуар» понесся к центру города, и, ожидая переезда через мост во Фримонте, Мейсон объявил:

– Мы едем на курорт с минеральными источниками. Миранда считает его особенно приятным. Тебе сделают массаж с морской грязью, прическу, макияж и так далее.

– Знаешь, я сама ежедневно занимаюсь всем этим.

– Конечно, но сегодня вечером ты должна чувствовать себя намного увереннее и комфортнее там, куда я тебя поведу, где никто, кроме меня, не знает, как ты бегала в темном переулке с бейсбольной битой.

– Мейсон… – начала Рейн и умолкла.

Да, он прав. Сегодня у нее трудный вечер, она будет среди его друзей, поэтому обязана держаться естественно и не думать о том, как выглядит.

– Спасибо.

Наконец Мейсон подрулил к тротуару напротив ничем не примечательной двери с номером. Тут же возник служащий в форме, забрал автомобиль, а Мейсон ввел Рейн в приемную с мягкими коврами, поглощавшими все звуки, представился сам, представил спутницу, и ее быстро отвели наверх. Ей велели раздеться и лечь на стол, покрытый хирургическими зелеными простынями.

«Специалист» по имени Това с неприятным акцентом принялась массировать спину Рейн, потом намазала чем-то теплым.

– Морская грязь, – пробормотала Рейн.

– Редкий водоросль и драгоценная минерала, – возразила Това. – Выводить токсины.

Неизвестно, вывелись токсины или нет, однако грязь на самом деле здорово расслабила. Потом Рейн перевернулась на спину, манипуляции повторились, а когда массаж был закончен, ее обмотали простыней, укрыли толстым одеялом и под шею подложили маленькую подушку.

– Ви так напряжен, мииз. – Това наложила ей на лицо прохладную, с огуречным запахом, повязку. – Ви иметь мало часов, надо целый день. Кто-то придет делать ваши волосы, пока морские водоросли работать. Такой посекшийся концы. И загар. Ужас.

Другой мастер, очевидно, француз, начал работать над лицом Рейн, крем пах земляникой. Потом явился парикмахер, что-то втирал ей в волосы, более скользкое, чем грязь. Наконец дверь закрылась, щелкнув два раза, и Рейн оставили полчаса дозревать во всей красе.

И думать. Чего она успешно пока избегала. Она пробовала не думать, воспроизводила в уме разные мелодии, составляла длинный список покупок в бакалейном магазине, старалась задремать.

Но перед глазами появлялось лицо Мейсона, опять возникала мысль о его поцелуях и, как следствие, жар в крови. На его фоне морские водоросли показались холодными. Заснуть тоже не было возможности, Рейн знала, что ей приснятся руки Мейсона, беспрепятственно ласкающие ее тело…

Даже когда ее подняли со стола и куда-то повели, она продолжала вспоминать его улыбку и манеру откидывать голову, смеясь, то, как он держит букет роз, какие невероятно озорные были у него глаза…

Проклятие.

Через двадцать минут из получасового лежания в грязевой оболочке Рейн призналась себе, что вопреки обещаниям, вопреки логике это сущая правда, и ничего другого тут не придумаешь.

Ей хватило недели, чтобы влюбиться в Мейсона Александра.