— Может, вы пройдете к остальным, в помещение? — спросила она.

Харрисон поднял глаза на Кэтрин и молча кивнул. Не говоря ни слова, он пошел прочь.

— Мы еще не закончили, Фоли, — тихонько окликнул его Джейк.

При звуках голоса Джейка Кэтрин нахмурилась и бросила на него настороженный взгляд, ощутив угрозу в его словах.

Харрисон продолжал идти так, будто он ничего не слышал, однако не преминул ответить — благо расстояние между ними было безопасным.

— Можешь не сомневаться в этом, бандит. Она молча смотрела на Фоли, пока тот не вошел в амбар и не исчез из виду в толпе.

— Что тут произошло? — спросила Кэтрин.

— Стоит ли теперь говорить, что Фоли не очень любит меня.

— А разве вы вправе рассчитывать на его любовь после того, как ограбили его же банк? — удивленно спросила Кэтрин.

— Вы правы, разумеется, нет.

— Потрудитесь объяснить мне, за что вы вцепились ему в воротник? Ведь не за то же, что он вас не любит?

— Конечно. Он намекнул, что вы очень скоро лишитесь права распоряжаться ранчо «Серкл-Эй», — повел Джейк своим могучим плечом. — Мне не понравилось, как он это сказал.

Сердце у Кэтрин упало — она тут же вспомнила о тяжким грузом лежащей на ней закладной на ранчо. Неужели у нее никогда не будет собственности, которую не смогут отобрать в любую секунду?

— Мистер Фоли владеет закладной на «Серкл-Эй».

— Вот как? — протянул Джейк. — Но ведь пока вы платите, волноваться вам не о чем.

— Может, вам неведомо, что тем, кто не зарабатывает разбоем, деньги достаются нелегко.

Увидев обиду на лице Джейка, Кэтрин выругалась про себя — что у нее за язык!

Она молчала несколько минут, подыскивая слова, чтобы сгладить свою резкость. Но она не нашла таких слов и решила сменить предмет разговора:

— Вам, наверное, надо почиститься и переодеться, а то пропустите танцы.

— Что ж, я думаю, что не много потеряю. — Джейк посмотрел на свою пропахшую потом и заляпанную грязью одежду. — Я просто подожду вас тут, миссис. Отдыхайте.

— Разве вы не собираетесь туда?

Кэтрин сама уловила в своем голосе разочарование и внутренне поморщилась от собственной незатейливости.

— Всем будет лучше, если я останусь тут.

— Почему? У вас были сегодня неприятности с кем-то еще, помимо Фоли?

— Нет. Но видно же, когда людям неловко. — Джейк сухо улыбнулся ей. — Мне кажется, что они станут относиться к вам мягче, если я не буду маячить там и напоминать им о Колтрейнах.

Кэтрин склонила голову чуть набок, внимательно глядя на него. Может, он и прав. Она и сама не очень-то надеялась, что с ней сегодня вечером будет разговаривать кто-то, кроме Рут. О танцах речь вообще не шла. В этом городишке до конца ее жизни ни один мужчина не подойдет к ней ближе чем на три фута. Бедняжка Рут, она возлагала на этот день такие надежды!

Глубоко вздохнув, она тряхнула головой, прогоняя думы, и взглянула в сторону амбара, где уже звучала музыка и началось веселье.

— Я долго не задержусь. Остановившись на мгновение в дверях, Кэтрин заметила, что атмосфера внутри сразу изменилась. Сердце ее вздрогнуло из-за тишины, которая воцарилась, когда она пошла через танцевальный зал к Рут. Изобразив улыбку на лице, Кэтрин шла, как сквозь строй.

Казалось, что от Рут ее отделяет вечность. Когда она наконец добралась до подруги, та поприветствовала ее радушной улыбкой. Тут же стоял Мэтт Ролланд, и от его жизнерадостности напряжение Кэтрин спало.

— Я боялась, что ты уехала домой, — сказала

Рут.

— Такая мысль приходила мне на ум. Однако я посчитала, что ты права, и мне надо по крайней мере появиться здесь, чтобы не создавалось впечатления, будто я расстроилась сегодня днем.

Рут внимательно посмотрела на нее:

— А ведь ты и вправду расстроилась. Кэтрин бодро улыбнулась:

— Я знаю, что ты хотела как лучше, Рут. Но вряд ли кто-нибудь в Секонд-Чэнсе собирается признать меня в ближайшее время — скорее, вообще никогда. В них слишком много ненависти, чтобы излечиться за один вечер.

— Она права, — проговорил Мэтт. — Возможно, если Колтрейны перестанут будоражить людей, то появится шанс. Пяти лет недостаточно, чтобы забыть гражданскую войну.

Он посмотрел на толпящихся людей:

— Сомневаюсь, что хватит и пятидесяти.

Рут и Кэтрин затихли, их как-то придавили справедливые слова Мэтта. Наконец, Рут вздохнула:

— Давайте сегодня вечером об этом не думать. Я пригласила сюда Кэтрин хорошо провести время.

Мэтт слегка склонил голову и предложил Кэтрин руку:

— Миссис Логан, сделайте мне честь.

Кэтрин быстро взглянула на Рут, которая, улыбаясь, кивнула. Кэтрин пожала плечами, затем приняла предложенную Мэттом руку и позволила провести себя в толпу танцующих людей. Умение танцевать было способностью, на развитии которой настаивала ее тетушка, хотя случаев воспользовать-ся этим умением было ничтожно мало. Мэтт, видимо, тоже был мастером в этом деле, и Кэтрин начала испытывать радость в первый раз за весь день.

Когда музыка закончилась, Мэтт поклонился, а Кэтрин со смехом присела в реверансе. Но лишь только они начали протискиваться назад к Рут, улыбка Кэтрин погасла. Все обыватели вокруг кипели, явно недовольные ее весельем на празднике, которое они считали предназначенным только для них. К тому времени, когда они с Мэттом добрались до Рут, спина Кэтрин болела от взглядов, подобных ударам хлыста.

Прошел час, но ничего не изменилось. Кэтрин было жарко, тяжко и тошно оттого, что на нее смотрят так, будто она какой-то новый вредитель зерновых культур. Она услышала, как импровизированный дуэт из скрипки и гитары заиграл пьесу Фостера «Прекрасная мечтательница». Эта мелодия не имела ничего общего с теми притопами и прихлопами, которые звучали в течение всего вечера. Когда Мэтт и Рут ушли танцевать, Кэтрин выскользнула из толпы и выбежала в дверь, поспешив за угол амбара в поисках одиночества.

Свежий воздух и тишина возымели исцеляющее действие на ее перенапряженные нервы. Подняв лицо к ночному небу, Кэтрин глубоко вздохнула. Она пришла в восторг от иссиня-черной глади, по которой были разбросаны белые точки света. Если Рут захочет возвратить ее, то ей придется найти Джейка и уехать домой. Но пока Кэтрин прислонилась к амбару, закрыв глаза и расслабившись. Этот летний вечер был слишком прекрасен, чтобы его заслонили ее невеселые думы. Она пожинала плоды своего смелого поступка, но она поступила бы точно так же, если бы ей пришлось сейчас вновь спасать Джейка.

Кэтрин не знала, сколько прошло времени, пока она стояла так с умиротворенно закрытыми глазами. Почувствовав чье-то присутствие, Кэтрин медленно открыла глаза, и поскольку на луну набежало случайное облачко, ей пришлось всматриваться в давящую темень. В тени зашевелились неопределенные очертания, и Кэтрин тихонько вскрикнула, стряхнув с себя расслабленность.

— Кто там?

Туманные очертания приняли образ Джейка Бэннера.

— Я не собирался пугать вас, миссис. Я видел, как вы вышли с танцев. Вы хотите вернуться в «Серкл-Эй»?

Ветерок донес до них звуки музыки, и Кэтрин печально посмотрела в том направлении, откуда лилась мелодия. Танцы для нее теперь закончились; она должна играть роль вдовы с определенными обязанностями и определенной репутацией — а такой женщине не место среди веселящейся легкомысленной толпы…

Кэтрин кивнула.

— Думаю, что нам обоим необходимо выспаться. Если вы и не устали, то я-то устала точно.

Взгляд ее снова обратился в сторону амбара, и она пробормотала:

— Там для меня ничего нет.

— Я догадываюсь, что обыватели на танцах были с вами не более приветливы, чем в течение всего дня?

— Мне никогда не бывали рады в светских кругах Секонд-Чэнса. От сегодняшнего дня я большего и не ожидала.

Кэтрин опустила глаза на свои руки и осознала, что стискивает пальцы так сильно, что костяшки на них побелели. Не поднимая взгляда, она заставила себя расцепить пальцы и свободно опустила их.

— Сожалею, — донес до нее теплый ветерок тихие слова.

«Господи, я люблю его голос», — подумала Кэтрин и подняла глаза.

Джейк стоял так близко, что к нему можно было прикоснуться, тело его казалось тенью в темноте.

Она посмотрела ему в лицо, и луна, с которой сбежало случайное облачко, залила их сверкающим светом. Кэтрин почувствовала, — что ей хочется дотронуться до него, — очень хочется.

Отвечая на невысказанное желание Кэтрин, Джейк взял ее за руку. От этого прикосновения дрожь пошла по ее телу. Ей совсем не хотелось вырываться от него.

Когда он приблизился к ней, она подняла голову для поцелуя. Но вместо этого его рука скользнула вокруг ее талии. Он привлек ее к себе, и Кэтрин ощутила своим хрупким телом его сильное, мужественное тело. Откинув голову назад, чтобы разглядеть его лицо, Кэтрин увидела желание в его глазах, и губы ее приоткрылись. Джейк прижался своими губами к ее и повел ее в такт под звуки вальса, плывущие по Миссури на крыльях ночи.

Диллон стоял в тени, кулаками сжимая раскалывающуюся голову. Он смотрел, как танцуют Кэтрин и Джейк, и ярость его становилась непереносимой, когда они целовались.

С того самого дня, когда Сэм привез ее к себе в дом, Диллон завидовал выбору своего лучшего друга. Ему не было стыдно за свои чувства. Они просто существовали, и он не мог ничего с ними поделать, даже если бы и захотел.

Диллон дни и ночи мечтал о Кэтрин — изящной и светлой, хрупкой с виду и сильной душой и телом. Она обладала всем, чем, по его мнению, должна обладать женщина. Даже позднее, когда ему открылась эта ее сила, как физическая, так и духовная, и он понял, что Кэтрин вовсе не такая женщина, какой он себе ее представлял, он все равно не мог отделаться от мысли о ней. Ее независимое поведение доводило Сэма до безумия, и Диллон мог это понять. Ему хотелось чувствовать, что без него она не проживет. Вот без Сэма — другое дело. Диллон считал, что он убедит ее, что она ошиблась в выборе, если только ему предоставится шанс.

Когда Сэм погиб, Диллон рассчитывал на то, что Кэтрин бросится к нему за помощью. Но стоило ему попытаться взять на себя обязанности по ранчо, которые выполнял ее супруг, Кэтрин оттеснила его, сама принялась хозяйничать на ферме, а ему предложила место управляющего, да еще считала, что он должен быть благодарен за это. Напрямую она этого не говорила, но Диллон думал, что Кэтрин выжидает часа, когда «Серкл-Эй» освободится от бремени закладной; тогда-то она от него и избавится. Эта мысль действовала ему на нервы, и он часто вымещал свое раздражение на причине всех своих неприятностей — Кэтрин Логан. Хотя Диллон и продолжал любить ее в своих тайных мечтах, эта любовь стала неразрывно связана с гнетущей его ненавистью. Ему хотелось, чтобы она любила его. Ему было необходимо, чтобы она любила его. Если бы только она его полюбила, он все бы устроил навечно. Но теперь, когда она вела себя столь вероломно прямо у него на глазах, ненависть его бурлила и пульсировала еще пуще прежнего, начисто избавив его от всяких любовных переживаний.

Он ей покажет! Когда ей будет некуда обратиться, Диллон Суэйд окажется под рукой и спасет ее. К тому времени Джейк Бэннер будет далеко. А нет, так что ж, Диллон «позаботится» и о нем…

Диллон с отвращением отвернулся от этой сцены и поспешил в ночи к месту назначенной встречи подальше от любопытных глаз. Если бы не срочное сообщение, он ни за что не пришел бы к Варнерам. Чего ему еще потребовалось? Диллон подрабатывал на выполнении мелких поручений в прошлом, но на сей раз попахивало чем-то покрупнее. Да, удачно получилось, что он решил прийти на эту встречу, а иначе он бы так и не узнал, какая это на самом деле лживая змея Джейк Бэннер.

Приближаясь к рощице у мелкого ручья, Диллон увидел чью-то фигуру, вырисовывающуюся на фоне освещенных луной деревьев. Аромат дыма от сигары донесся до него, прежде чем маленькая, тлеющая точка высветила лицо.

— Я уж подумал, что ты решил не приходить. Я рад, что ты не так глуп.

Диллон неуютно поежился при этих словах, прозвучавших угрожающе, но успокоился, вспомнив, что этот человек зависит от того, насколько удачно он выполняет некоторые неприятные задания.

— Что же это за важность такая, чтобы я приходил сюда, вместо того чтобы спокойно сидеть и резаться в картишки?

Мужчина сделал последнюю затяжку, после чего втоптал окурок в землю носком полированной туфли.

— Дела продвигаются не так быстро, как я рассчитывал. Твоей хозяйке надо преподать урок. Мне известен лишь один способ.

Человек улыбнулся, а Диллон нахмурился. По прошлому опыту ему было известно, что эта улыбка была плохим предзнаменованием. Его компаньон был счастлив тогда, когда его «клиентам» приходилось плохо. Диллон терпеливо ждал, когда тот продолжит.

— Мне кажется, что для этой цели вполне годится пожар на конюшне.

Диллон заморгал:

— В какой конюшне?

— Не будь дураком. В конюшне на ранчо «Серкл-Эй». — Мужчина говорил медленно, как будто с маленьким ребенком. — Там ведь лошади, да еще этот тип Бэннер ночует в кладовой.

— Замечательно. — Диллон произнес это не очень уверенно — его радость отравлял страх.

— Надо от него избавиться. Уверен, что от него будут неприятности. Если он сам не уберется, то можно его и прикончить.

Через мгновение Диллон заулыбался. Это было решением и его проблем. Он сможет избавиться от Бэннера и заставить Кэтрин умолять его помочь ей поставить на ноги «Серкл-Эй». Это ранчо должно принадлежать ему — ему вместе с Кэтрин.

Диллон принял пачку банкнот. Не считая, он засунул их в карман. Перед его глазами то и дело вставала картина целующихся Джейка и Кэтрин.

— Исполню сегодня же ночью.

— Прекрасно…

На несколько минут их танца Джейк позволил себе забыть о тайнах, связывающих его жизнь. Он был не в состоянии противиться желанию целовать Кэтрин во время вальса, а она, вместо того чтобы отпрянуть, прижималась все ближе и целовала его. Дыхание ее было сладостным, губы мягкими и податливыми его губам. К своему удивлению, Джейк целовал Кэтрин нежно, несмотря на то что каждый раз, когда он находился близко к ней, внутри него все готово было взорваться. Ему хотелось не больше и не меньше, как опустить Кэтрин на прохладную ночную траву и любить ее. Вместо того он удовлетворял свою потребность, прикасаясь к ней, — запускал ладонь в ее мягкие, освещенные лунным светом пряди и слегка проводил ноющими кончиками пальцев по мягкой глади ее теплых щек. Когда губы Кэтрин приоткрылись, а тело обмякло, потребовалось все его с таким трудом собранное самообладание, чтобы удержаться от того, что предлагает она…

Но вот последние аккорды вальса затихли на ветру, и Джейк огорченно вздохнул.

— Лучше бы нам поехать домой, пока не начали выходить остальные, — через силу произнес он.

Дыхание его шевельнуло выбившиеся волосы на ее виске, и Кэтрин вздрогнула, а затем быстро отступила назад и кивнула.

— Вы правы. Мне сегодня вечером не хочется больше никого видеть, особенно Рут. Если мы поспешим, то успеем до того, как пойдут сплетни.

Джейк нашел одного из парней Варнера и заставил молодца запрячь лошадей. Когда он обнял ладонями талию Кэтрин, чтобы помочь ей взобраться в фургон, от близости к ней по нему вновь пробежал огонь. Быстро отпустив Кэтрин, Джейк уже вскоре правил лошадьми в направлении «Серкл-Эй». Одиночество ночи давило на Джейка, и он не мог отделаться от мысли, что их кто-то преследует.

— Не люблю ездить по этим дорогам ночью без оружия.

Кэтрин рассмеялась. И Джейк вопросительно посмотрел на нее.

— Разве вы когда-нибудь видели меня без оружия?

Она вытащила свой короткоствольный крупнокалиберный пистолет из кармана.

Джейк уставился на железяку, лежащую у нее на ладони, стараясь подавить в себе смех. Не удержавшись-таки, он откинул голову назад и разразился хохотом, который эхом отозвался в ночи.

— Это не оружие. Это предмет для беседы. Кэтрин нахмурилась:

— Лучше, чем ничего. Надеюсь, вы не рассчитывали, что я поеду на вечеринку с ружьем?

— Пожалуй, нет. Но мне было бы веселей, если бы вы поехали именно с ружьем.

Кэтрин наклонилась и, пошарив под деревянным сиденьем, вытащила свое ружье из тайничка. Джейк кивнул:

— Здорово! Это мне нравится.

Лицо Кэтрин вспыхнуло при этих словах удовольствия, а его пронзил стыд при воспоминании обо всей той лжи, которую он ей наплел. Ей нужен мужчина, дающий ей защиту и дающий ей любовь, которые она заслужила, равно как и говорящий правду. Джейк отвернулся от Кэтрин и сосредоточился на дороге. Когда он немного спустя вновь взглянул на Кэтрин, то понял, что обидел ее своим молчанием. На лице ее было холодное, отстраненное выражение, которым она пользовалась, чтобы держать других на расстоянии. Джейк ненавидел себя в эти минуты.

Все было тихо, когда они прибыли в «Серкл-Эй». Джейк помог Кэтрин выйти из фургона, но как только ее ноги коснулись земли, она вырвалась от него и пошла к дому.

Надо было оставить ее в покое, хотя она была смущена и расстроена. Ради них же обоих лучше было бы сейчас сохранить дистанцию. Но он понял, что не сможет отпустить ее, одинокую и оскорбленную.

— Что-нибудь еще, миссис?

Не поворачиваясь, Кэтрин холодно ответила:

— От вас — больше ничего, мистер Бэннер. Благодарю вас за то, что проводили до Варнеров, но мне кажется, что сегодняшний опыт нам повторять больше никогда не следует.

После этого Кэтрин оставила его, прошла в дом и тихо прикрыла за собой дверь, даже не оглянувшись. Через несколько минут ее тень заиграла на шторе спальни, когда она зажгла лампу. Занавеска мешала обзору, но не воображению Джейка.

Смотря на освещенное стекло, он мысленно представлял, как Кэтрин расстегивает одну за одной маленькие белые пуговки на лифе. Он вспомнил кремовую кожу ее плечей, сырых после ванны, и снова как бы видел их, когда она сбрасывала там, за шторой, платье. Джейку казалось, что он слышит, как шуршит ткань, соскальзывающая с ее бедер на пол, а Кэтрин стоит в нижней рубашке, тонкая и бледная, в сиянии оранжевых языков пламени в лампе. Длинные, изящные пальцы вынимают заколки из волос, и тяжелая масса волнами рассыпается по ее спине.

Одна из лошадей нетерпеливо ударила копытом и вернула его к действительности. Он протянул руку и почесал животное между глазами, затем снова посмотрел на окно. Лампа потухла, и воцарилась темнота. Джейк покачал головой, досадуя на себя, и стал распрягать лошадей.

Диллон вернулся в «Серкл-Эй» сразу же после встречи. При мысли о готовящемся деле его охватила дрожь возбуждения. Ему давно уже было плохо, а решение проблем оказалось столь простым. После сегодняшней ночи Кэтрин увидит, как он ей необходим, и убедится, что с самого начала они были предназначены друг для друга.

Диллон вскинул голову, услышав стук колес подъезжающего экипажа. Они вернулись. Суэйд молча выжидал, прячась в тени барака. Он облизывал губы, предвкушая тот момент, когда Кэтрин войдет в дом. Бэннер стоял на улице и глядел на дом. Проследив за направлением его взгляда, Диллон вновь пришел в бешенство. Этот подонок смотрел на ее окно. От наглости южанина Диллона захлестнула ярость.

Несколько минут спустя Бэннер распряг лошадей и отвел их в конюшню. Диллон нетерпеливо топтался на месте. Пора приближалась. Поскольку остальные батраки будут веселиться со шлюхами в городе до рассвета, он не опасался быть замеченным.

Казалось, что прошло гораздо более часа, пока он ждал, но Диллон привык терпеть. Он медленно двинулся к своей цели, больше не скрываясь в тени. Проскользнув сквозь открытые двойные ворота, он быстро прошел к дальней стене конюшни, где на зиму запасалось сено. Он чиркнул спичкой и бросил ее в не сложенный в мешки фураж. Дождался, пока огонь забушевал, и пошел назад, то и дело оборачиваясь. Подойдя к воротам, он нашел тяжелую доску, приставленную к стене, просунул ее сквозь ручки, надежно заблокировав ворота снаружи, и быстро ретировался.

Добравшись до того места, где он оставил лошадь, Диллон обернулся назад, чтобы посмотреть на дело своих рук. Он увидел лишь небольшое оранжевое мерцание вокруг окна в дальней стенке конюшни. Он улыбнулся с довольным видом и запрыгнул в седло. Диллон направил лошадь к главной дороге, уже не оглядываясь назад. Остаток ночи он проведет в городе и таким образом снимет с себя подозрение. К моменту его возвращения утром в «Серкл-Эй», Кэтрин будут отчаянно нуждаться в его помощи.

Проерзав и провертевшись в своей постели почти что час, Джейк заснул беспокойным сном. После войны отдых его часто омрачался снами. Но в последнюю неделю эти сны не были связаны с войной, хотя были не менее будоражащими. Он просыпался весь в поту, и где-то в подсознании его расплывался туманный образ Кэтрин.

— Черт, я никогда не усну, если не пересплю с этой женщиной или не уберусь отсюда, — пробормотал Джейк, проведя рукой по мокрым от пота волосам.

Отпихнув одеяло и сев, он обнаружил, что его обнаженная грудь мокра от пота. Ему было жарко. Он решил умыться в корыте с водой для лошадей.

Натягивая сапоги, Джейк почувствовал, что что-то его беспокоит. Он поднял голову и принюхался. Тело его напряглось, все чувства настроились на опасность. Но откуда же ползет этот едкий запах? Он медленно повернул голову к дальнему концу конюшни и отчетливо услышал треск огня. Вскочив на ноги, Джейк бросился из кладовой. Чем ближе становились эти звуки, тем сильнее резало у него глаза и горло от густого дыма.

Он выскочил из кладовки в конюшню. Задняя ее часть была охвачена стеной огня. Искры плясали в воздухе, как светлячки летней ночью. Когда оранжевые языки взмывали вверх, Джейк ощущал жаркое дыхание пожара.

Лошади в конюшне почуяли опасность и громко заржали. Джейк ринулся на этот звук, дым рвал его легкие. Едкий дым сгустился настолько, что ничего не было видно дальше чем на фут. Внезапно перед ним проступили двойные ворота конюшни, и он ударился о них плечом.

От удара клацнули стиснутые зубы и пронзила резкая боль в плече. «Что за чертовщина? «

Джейк безуспешно попытался открыть ворота, затем забарабанил по ним кулаками. Он метался в наполненной дымом конюшне и не видел ничего, кроме едкой клубящейся тьмы. Когда ржание лошадей оглушило его, а треск огня еще более усилился, истина стала очевидной.

Он оказался в западне.