ГЛАВА 15

Когда наконец рассвело, Лисил поднял на руки Мальца и понес его домой. Хотя пес к тому времени уже почти пришел в себя, он был так слаб и изнурен, что полуэльфу хотелось поскорее вернуть его на любимое местечко у громадного очага в «Морском льве». Домик Брендена казался ему холодным и чужим.

На недолгом пути домой он почти не встретил прохожих и вначале все удивлялся, куда подевались почти все лавочники и коробейники. Ответ пришел сам собой, когда Лисил заметил, что над портом до сих пор поднимается в воздух столб дыма. Должно быть, почти все взрослые горожане полночи боролись с пожаром. Полуэльф намеренно избрал такой маршрут, чтобы и близко не подходить к погибшему пакгаузу.

Войдя в общую залу таверны, Лисил даже вздохнул с облегчением, обнаружив, что там ни души. У него сейчас не хватило бы духу встретиться лицом к лицу с Калебом или Розой, и Лисил от души надеялся, что они оба проспят до полудня. Огонь в очаге хотя и едва теплился, но все же был огнем очага, и все, что окружало Лисила в этой тускло освещенной зале – от дубовой стойки до потертых стульев около карточного стола, – наполняло его уверенностью, что мир прочно стоит на ногах и пока еще не сошел с ума.

Он нес на руках Мальца чуть ли не через полгорода и теперь, делая последние шаги, просто шатался под тяжестью пса. Впрочем, полуэльф знал, что обессилел он из-за всех перипетий вчерашней ночи да еще из-за потери крови. Даже еда, которую принес Бренден, почти не помогла ему восстановить силы. Кузнец, накормив его, почти сразу ушел и больше не возвращался.

Задыхаясь, он нагнулся и бережно уложил Мальца на коврик у очага. Раны пса выглядели устрашающе, но на самом деле были не так опасны.

Лисил погладил Мальца по мягким, бархатистым ушам.

– Я сейчас согрею воды и сразу же вернусь, хорошо?

Малец в ответ заскулил и попытался лизнуть ему руку.

И тут мирная утренняя тишина была нарушена.

Вначале полуэльф услышал лишь доносившийся снаружи глухой шум. Он направился было к окну, чтобы глянуть, что творится на улице, но тут непонятный шум превратился в ревущий хор. Озлобленные крики раздавались совсем близко от таверны. Лисил повернул к двери и, распахнув ее, увидал отнюдь не заурядное зрелище.

Прямо перед ним – рукой подать – маячила широкая, обтянутая кожаной курткой спина Брендена, который, широко раскинув руки, стоял на мостовой у таверны. Кузнец сдерживал напор возбужденной толпы, которой предводительствовал констебль Эллинвуд. Жирная физиономия констебля раскраснелась от гнева.

– Да как ты смеешь мне мешать?! – орал он. – Я исполняю свои обязанности!

– Ты их никогда не исполнял! – огрызнулся Бренден.

– Что происходит? – удивленно спросил полуэльф.

Бренден оглянулся на него:

– Извини. Я не смог их удержать. – Он скрестил руки на груди и снова развернулся к констеблю. – Но дальше я их не пропущу, хоть тресни.

Вид у кузнеца был усталый, он все еще был в грязи после ночных скитаний по туннелю под пакгаузом. Среди людей, собравшихся у таверны, – их было десятка два – Лисил приметил и троих городских стражников. Что еще такое стряслось? Неужели какой-нибудь коварный божок решил, что ему не повредит еще одно испытание?

– Присутствующий здесь Бренден признался, что он, ты и твоя напарница минувшей ночью сожгли лучший пакгауз Миишки, – напыщенно заявил Эллинвуд, тыча толстым пальцем в Лисила. – Ты хоть понимаешь, что вы наделали?

Только сейчас Лисил сообразил, в чем дело.

– Ах да, – сказал он. – Пакгауз. Так вот почему вы здесь собрались! Вам бы следовало нас поблагодарить. Теперь вашему городу ничто не угрожает.

– Поблагодарить?! – не веря своим ушам, возопил один из вожаков толпы. – А где я теперь буду работать?! Как мне прокормить своих детей?

Хотя Лисилу и было жаль рабочих, способность к сильным чувствам он исчерпал еще прошедшей ночью. У него не было никакого желания продолжать этот бессмысленный разговор.

– Если владелец пакгауза пожелает высказать нам официальные претензии, пускай обратится к констеблю, – равнодушно сказал он. – У меня ранен пес, и мне нужно о нем позаботиться.

– Вы убили владельца! – взвизгнул Эллинвуд. – Вы все арестованы – и ты, и твоя напарница, и кузнец!

Руки Брендена, скрещенные на груди, напряглись, мускулы набухли, и Лисил на мгновение удивился, почему это кузнец до сих пор ходит неарестованный. Потом он заметил, что стражники старательно держатся подальше от Брендена, а Эллинвуд, похоже, вот-вот разразится истерическими рыданиями.

Громко и четко выговаривая каждое слово, Бренден произнес:

– Владелец пакгауза спал в гробу, в земле со своей родины, так глубоко, что нам пришлось пройти подземным туннелем, чтобы добраться до него.

Злые шепотки в толпе мгновенно стихли, приглушенные беспокойством и страхом. Бренден шагнул вперед, оттесняя Эллинвуда.

– Если кто-то сомневается в том, что в нашем городе свили себе гнездышко вампиры, – так же громко продолжал он, – пусть выроет из могилы мою сестру и посмотрит, что с ней сделали. Грабители и убийцы не оставляют на горле жертвы следы зубов. И не пьют кровь.

Он говорил эти слова, стоя уже посреди толпы.

– Этот трус, которого вы зовете констеблем, давным-давно уже знал о существовании этих тварей – и все же пальцем не шевельнул, чтобы защитить вас! Да, пакгауз сгорел, но, по крайней мере, вашим детям теперь ничто не угрожает. И за это вы должны благодарить мужчину, который стоит у меня за спиной. И вон ту женщину. – Он указал куда-то над головами толпы.

Лисил обернулся туда – и увидел, что посреди улицы, одна-одинешенька, стоит Магьер. Никогда еще она не выглядела настолько воином. Высокая, гибкая, в кожаном доспехе, с саблей у пояса, она смотрела на собравшихся перед таверной рабочих затравленными, почти безумными глазами. Следы копоти и грязи четко выделялись на ее бледном лице и руках. Горло пересекал тонкий красный шрам.

Воцарилась тишина. Затем один из стражников с бесстрастным видом вышел из толпы и направился прямиком к Магьер.

Лисил не сводил глаз с напарницы. Ему никак не успеть пробиться к ней через толпу, если этот стражник вдруг решит выместить на ней злобу. А ведь ей сегодня и так досталось – хуже некуда.

Молодой стражник подошел вплотную к Магьер. Все, кто был на улице, затаили дыхание, ожидая, чем все это закончится. Но стражник лишь молчал, пристально глядя ей в лицо.

– Мой брат исчез два года назад, – наконец сказал он. – Я не стану никого арестовывать.

И, больше не сказав ни слова, повернулся и пошел прочь. Два других стражника помедлили… и последовали за ним.

Эллинвуд засопел, но смолчал – и Лисил понял, что констебль потерпел поражение. Если уж его стражники отказались производить арест, что он может сделать сам? Однако же отчего Эллинвуд так злобствует? Не затем же он сюда явился, чтобы всем показать, как хорошо он делает свое дело, да и участь рабочих Миишки вряд ли беспокоит этого гнусного толстяка. Почему же тогда такую ярость вызвала у него потеря пакгауза?

Магьер пошла прямо через толпу. Лисил торопливо отступил, чтобы дать ей пройти в таверну. Она не произнесла ни слова.

Бренден все еще сверлил сердитым взглядом констебля. Лисил поглядел на стоявших перед ним рабочих и покачал головой.

– Пожалуйста, – мягко сказал он, – идите домой. Если захотите выпить или сыграть в карты – мы откроемся на закате. – Он искоса глянул на Эллинвуда. – А ты взбодрись. Теперь тебе больше нечего будет скрывать.

С удовольствием, которого Лисил давно уже не испытывал, он отметил, что горожане смотрят на своего констебля с откровенным омерзением. Люди потихоньку начали расходиться. Эллинвуд, однако, еще трепыхался.

– Вам всем обязательно будут предъявлены иски, – заявил он, напыжившись. – Если понадобится, я арестую для уплаты возмещений ваши банковские счета и продам эту таверну и кузницу.

Бренден потемнел от бешенства, и Лисил не на шутку испугался, что его друг вот-вот набросится с кулаками на не менее взбешенного Эллинвуда.

– Только не убивай его, – усталым голосом попросил полуэльф. – Не то тебя и в самом деле арестуют, а у меня не осталось ни медяка, чтобы внести за тебя залог.

Он не знал лучшего средства отрезвить Брендена, чем сдержанный юмор, и это сработало. Кузнец так и не двинулся с места и даже самую чуточку успокоился.

– Делай, что сочтешь нужным, – обратился Лисил к Эллинвуду. – Правда, я сомневаюсь, что после всего, что произошло, городской совет позволит тебе распродавать наше имущество.

На констебля эти слова явно произвели впечатление, и Лисил решил, что на этом разговор закончен. Он схватил Брендена за руку и втащил его в таверну, оставив на улице онемевшего Эллинвуда и нескольких не успевших уйти рабочих. Затем не без усилия вставил в медные петли на входной двери увесистый брус.

– Пускай хоть головой стучит, если захочется, – проворчал он.

Судя по установившейся тишине, Эллинвуд предпочел больше их не беспокоить.

В общей зале было совершенно пусто. Магьер, очевидно, сразу поднялась наверх.

– Хорошо бы, кто-нибудь обработал тебе эти следы когтей на лице, – деловито заметил Бренден. – А иначе ведь шрамы останутся.

Лисил вздохнул и пропустил эти слова мимо ушей.

– Как, собственно, началась эта заварушка? – спросил он.

– Я пошел поглядеть на пакгауз – убедиться, что рухнула крыша. Когда явился Эллинвуд со своими людьми, рабочие потребовали, чтобы он немедля нашел поджигателей. Я пытался честно и откровенно рассказать, что произошло и почему вам пришлось сжечь пакгауз, но им просто хотелось найти виноватого и на нем отыграться. Эллинвуд использовал тебя и Магьер в качестве козлов отпущения, произнес речь и всех здорово взбаламутил. Остановить их мне удалось, только когда мы дошли до самой таверны.

Полуэльф подбросил дров в огонь. Что ж, по крайней мере, Бренден до сих пор на их стороне. Если вспомнить, как его потрясло вчерашнее, Лисил бы нисколько не удивился, если бы кузнец стал их лютым врагом.

– Бренден, ты займешься Мальцом, покуда я загляну к Магьер?

Кузнец на минуту заколебался:

– Кто она? Что она такое?

– Я не знаю. Честное слово, не знаю, да и сама она тоже.

– С виду она самая обычная женщина. Я даже подумывал… – Он осекся. – А теперь я просто не знаю, что и думать.

Лисил оцепенел. Что там недоговорил Бренден? Неужели он подумывал приударить за Магьер? Как будто это возможно. Как будто Магьер из тех, за кем можно приударить. На миг Лисилу отчаянно захотелось выставить кузнеца за дверь, но он тут же опомнился и обозвал себя глупцом. Бренден его друг, а друзей у него – раз, два – и обчелся.

Рыжая борода кузнеца почернела от грязи и копоти, и Лисил прекрасно знал, как вымотался этот большой и сильный человек. Полуэльфу очень не хотелось перекладывать на него заботы о Мальце, но Магьер плохо, и он должен повидать ее.

– Так ты займешься Мальцом? – вслух повторил он.

Кузнец кивнул и пошел греть воду, а Лисил поднялся наверх, постоял перед висевшей на одной петле дверью в комнату Магьер и постучал:

– Это я, Лисил. Я вхожу.

Магьер молча сидела на постели, опустив голову так низко, что свесившиеся волосы почти закрывали лицо. Лисил вошел не сразу, предвкушая неизбежный откровенный разговор.

– Что сделано, того не воротишь. Пойдем в кухню. Прежде всего нам нужно хорошенько вымыться, а уж потом позаботиться о ранах друг друга. Под этаким слоем грязи и ран-то не разглядишь.

– У меня нет ран, – тихо отозвалась Магьер. – Была всего одна, но ты ее залечил.

Ну нет, подумал Лисил, так легко ты от меня не отделаешься.

– Магьер, – сказал он вслух, – они мертвы. Я поджег пакгауз, и крыша рухнула на их головы. То, что находит на тебя, случается только во время боя с вампирами, а их больше нет. Все кончено.

Магьер подняла голову:

– Ох, и что они сделали с твоим лицом!

– Не беспокойся. Я как был красавчиком, так и останусь.

Она даже не улыбнулась:

– Ты должен рассказать мне обо всем, что произошло.

Полуэльф изо всех сил старался оттянуть неизбежное.

– Там, внизу, Бренден. Пойдем в кухню, вымоемся, приготовим чай и завтрак. Вот пока будем есть, я тебе все и расскажу. Договорились?

Магьер хотела было возразить, но затем решительно встала:

– Ладно.

– Возьми-ка вот этот халатик, – посоветовал Лисил. – Штаны у тебя такие рваные и грязные, что даже у меня руки чешутся бросить их в огонь, – а ведь ты у нас чистюля.

Хотя Магьер и раздражало, что Лисил так настойчиво требует вначале вымыться и поесть, а потом уж вести разговоры, позднее она волей-неволей признала, что он был совершенно прав. Искупавшись, она причесалась и надела теплый халат и, покуда напарник смывал с себя грязь и копоть, заварила чай и нарезала хлеб. Эти незамысловатые дела помогли Магьер овладеть собой и собраться с духом. Вот теперь она была готова услышать все, что ей ни расскажут.

Прошлой ночью она была вся крови, и не только в собственной. Бродя в одиночестве по предрассветному городу, Магьер холодела при одной мысли о том, что произошло этой ночью.

Подумав о том, сколько крови потерял, спасая ее, Лисил, она нашла для полуэльфа холодную баранину и сыр.

Затем она промыла глубокие царапины на его лице и смазала их мазью, которую оставил им Вельстил. Сидя на табурете и втирая мазь в царапины, Магьер с радостью ощутила, как к ней возвращается прежняя уравновешенность. Ей полегчало просто оттого, что она хоть что-то могла сделать для Лисила. Может, эти следы когтей и не исчезнут бесследно, но Лисил прав: его узкое, с тонкими чертами лицо сохранит свою красоту.

Пока Магьер занималась Лисилом, Бренден вымылся и привел себя в порядок. Все трое ни единым словом не обмолвились о событиях прошлой ночи. Вскоре они все удобно устроились за накрытым столом в общей зале. Чай получился вкусный, а Магьер очень хотелось пить.

Она осушила одну чашку, тут же налила себе вторую и только тогда осведомилась:

– Ну что, так и будете молчать?

До сих пор она и Бренден не обменялись ни словом, однако трудно было не заметить, что он украдкой бросает на Магьер испытующие взгляды.

Лисил проглотил кусок баранины.

– Что именно ты помнишь? – спросил он.

– Помню бой, но смутно, обрывками, а последнее четкое воспоминание – как распахнули крышку гроба Рашеда.

Когда Магьер помянула вампира, оба ее собеседника неловко заерзали.

– Да, именно так его и зовут, – стояла на своем Магьер. – Должно быть, он сам и назвал мне свое имя.

Лисил отхлебнул горячего чаю. Магьер заметила, что лицо его, распухшее от царапин, понемногу принимает нормальный вид. Может быть, и вправду шрамов после этой мази не останется.

– Затем, – деловитым, почти обыденным тоном продолжал он, – Крысеныш разбил изнутри крышку своего гроба.

Полуэльф говорил долго, обстоятельно и подробно излагая ход событий. Магьер знала, что такая манера изложения совершенно ему несвойственна, и мысленно восхищалась тем, как он внимателен к мельчайшим деталям. Однако, когда Лисил перешел к тому, как Бренден всю обратную дорогу нес ее на руках, Магьер так смутилась, что почти перестала обращать внимание на подробности. И овладела собой, лишь когда речь зашла о появлении Вельстила. В этом месте рассказа Бренден отвел глаза, а Лисил начал запинаться. Он считал совершенно не нужным описывать в подробностях, как Магьер пила его кровь.

– Ты же делала мне после обвала искусственное дыхание, – пожал он плечами. – Я сделал для тебя почти то же самое, вот и все.

Магьер сочла, что напарник упрощает. Всем людям, чтобы жить, нужно дышать… но кому из них, чтобы выжить, нужно пить кровь? Что же она тогда такое?

– Есть кое-что еще, – добавил Лисил, – только я не знаю, что это значит. – Он показал пальцем на шею Магьер. – Вельстил сказал, чтобы я при этом вынул из-под рубашки один из твоих амулетов и повернул его костяной стороной к коже. Ты не знаешь почему?

В полном смятении Магьер покачала головой.

– Нет, не знаю. Ему, похоже, известно куда больше, чем нам. Вот только он все время говорит загадками, и еще вопрос, насколько мы можем ему доверять. Ты сказал, что он назвал меня дампиром? Я уже слышала от него это слово, когда мы встретились на том месте, где… – Она искоса глянула на Брендена. – Там, где умерла Элиза.

– Дампир – это отпрыск вампира и смертного, – помолчав, сказал Бренден. – Но ведь это же легенда, сказка, не более. Моя мать была родом с Севера, а бабушка, ее мать, была местной колдуньей. Она знахарствовала, снимала порчу и все такое. Так что мне довелось кое-что слыхать о вампирах, и я точно знаю, что они бесплодны. Дитя вампира – это же просто невозможно.

– Тогда как ты объяснишь, что я осталась жива? – спросила Магьер, в душе отнюдь не желая услышать ответ. – Что скажешь о моем оружии, об амулетах, о том, что происходит со мной, когда я сражаюсь с Рашедом?

– Не думаю, что нам стоит верить каждому слову Вельстила, – вмешался Лисил. – Он назвал Мальца маджай-хи, а я точно знаю, что это полная ерунда.

– Почему? – спросил Бренден. – Что означает это слово?

– Я почти не знаю эльфийского языка, но, по-моему, маджай-хи – что-то вроде «волшебный пес» или даже «собака фей». Однако феи и прочие духи стихий природы, о которых я читал, – существа отнюдь не приятные. Нет, быть может, Вельстил и знает больше, чем мы, и может быть нам полезен, но он или сумасшедший, или так же суеверен, как стравинские селяне.

– Но не станешь же ты отрицать, что Малец не простой пес, – прошептала Магьер. – Он становится другим, совсем как я, когда дерется с одним из… – Она осеклась, не договорив.

Лисил задумался.

– Я уже ломал над этим голову. Моя мать сказала однажды, что Малец и ему подобные псы были выведены, чтобы защищать своих хозяев. Быть может, в далеком прошлом живых мертвецов в мире было куда больше, чем сейчас, и сородичи моей матери попытались вывести породу собак, способных сражаться с этими чудовищами.

Магьер изумленно глянула на него. Впервые за много времени Лисил сам заговорил о своем прошлом, а уж о родных он и вовсе никогда не вспоминал.

– Так ты знал свою мать?

Он на мгновение оцепенел, затем с явной неохотой ответил:

– Да.

И тут в дверь постучали.

– Да здравствуют любители выпить! – проворчал Лисил. – Бренден, если Эллинвуд опять попытается нас арестовать, я тебе разрешаю убить его.

Бренден, скорчив зверскую гримасу, пошел открывать дверь. Однако за ней оказался вовсе не Эллинвуд. На пороге стояли незнакомая девочка-подросток и мальчик, лицо которого показалось Магьер смутно знакомым.

– Джеффри? – удивился Лисил. – Тебе-то что здесь понадобилось?

И тут Магьер вспомнила, где видела этого мальчика. Это же сын пекаря Карлина!

– Привет, Бренден, – сказала девочка, протянув руку, в которой она сжимала зеленый кошелек. – Мы принесли плату для охотницы.

Девочке было с виду лет пятнадцать. Большеглазая, с приятным личиком, у нее не хватало переднего зуба, и, видимо, оттого она очень забавно шепелявила.

– Я слыхала, ты тоже был с охотницей, – прибавила она. – Знаешь, я всегда считала, что ты большой храбрец.

– Это Арья, – как ни в чем не бывало сообщил Бренден. – Ее родные переехали в Миишку с Востока несколько лет тому назад. Она была подругой Элизы.

Арья вошла в залу и с любопытством огляделась. Джеффри последовал за ней.

– Мой отец собрал деньги, – сказал он, – и послал нас сюда.

Вначале Магьер ничегошеньки не поняла. Затем она увидела кошелек, который сунула ей Арья, и ее бросило в жар. Горожане решили заплатить ей за то, что она убила вампиров.

– Возьмите же, госпожа, – сказал Джеффри. – Это не съестное и не побрякушки, а самые настоящие деньги. Мы знаем, что ваши услуги стоят недешево. Констебль, может, и дурак, но горожане вам благодарны.

Магьер попыталась встать – и не смогла. Она бросила кошелек на стол и поспешно подтолкнула его к Арье.

– Заберите деньги и верните их прежним владельцам. Мы работали не за плату.

Арья и Джеффри уставились на нее смятенно и даже разочарованно. Быть может, даже они сами вызвались исполнить эту почетную миссию – отнести охотнице ее плату. Магьер легко могла представить, как собирались эти деньги. Мысленным взором она увидела, как пекари, лавочники, торговцы рыбой, безработные отныне грузчики пакгауза отдают последний грош, чтобы заплатить ей за смерть вампиров.

Магьер стало тошно. Все происходящее походило на кошмар наяву. Прошлое неуклонно гналось за ней по пятам и никак не желало оставить ее в покое.

Бренден вежливо, но твердо выставил юных посланцев. До Магьер донеслись обрывки фраз: «…конечно же, вполне достаточно…», «…поблагодарите отца…», «…охотница устала…» Захлопнув за ними дверь, он повернулся к Магьер и озадаченно взглянул на нее.

– Они ведь всего лишь хотели отблагодарить тебя за работу. Можно подумать, для тебя это впервой! Ведь вы с Лисилом и раньше убивали вампиров и получали за это плату.

Магьер отвернулась от него. Не в силах ничего ответить, она умоляюще посмотрела на напарника. Лисил одним глотком допил чай, подошел к стойке и налил себе в чашку красного вина.

– Да, – сказал он, – конечно.

ГЛАВА 16

В полной растерянности Эллинвуд покинул «Морского льва» и спешно направился домой, в «Бархатную розу». Ему нужно было поразмышлять, а лучше всего размышлялось дома.

Благополучно укрывшись от мира за запертой дверью своих роскошных апартаментов, Эллинвуд наконец дал волю панике. Что же теперь делать, что делать? Первой его мыслью было продать обстановку, но тут же он вспомнил, что все здесь принадлежит «Бархатной розе». Собственность самого Эллинвуда составляли недешевый наряд, который был на нем, содержимое платяного шкафа, меч, которым он ни разу в жизни не воспользовался, и кое-какие личные безделушки – гребешки, например, и хрустальные флаконы с одеколоном.

Рашеда больше нет, а стало быть, прощайте прибыли с его торговли.

Из овального в серебряной раме зеркала на констебля глядело его собственное изображение – и Эллинвуду заметно полегчало. Все-таки зеленый бархат ему необычайно к лицу. Конечно, кое-кто в городе считает, что он необыкновенно толст, ну да тощие и худосочные всегда завидуют людям внушительного сложения. Долгие годы Эллинвуд был влиятельным человеком в Миишке. Ничего, он и нынешние неприятности перенесет, не дрогнув, и все останется по-прежнему.