Глава восемнадцатая

Я была несправедлива к Лексу: судя по всему, только мне в компании требовалась выпивка, словно инвалиду костыли. Лекс же пил только потому, что несмотря на очки, набранные минувшей ночью, по-прежнему испытывал стресс. Он все еще считал, что за ним кто-то следит.

– Это не копы, – утешала я его. – Иначе тебя бы давно сцапали.

Тем не менее, складывалось ощущение, что это не пустые подозрения. Я вспомнила слова Лекса в Центральном парке. Не похоже, чтобы он выдумал с целью вызвать к себе интерес. И это не наркотическая паранойя. Мне самой показалось, что за мной следят, когда на днях выходила из дома, отправляясь в галерею. Но обо всем этом я решила подумать после. Стоило мне произнести слово «копы», как я вспомнила, что у Лекса есть неотложное дело.

Я достала из кармана визитку мадам Тербер.

– Кстати, тебе нужно поговорить с полицией. Позвони им сейчас и покончи с этим.

– Что?! – Лекс отскочил от карточки, словно я протянула ему криптонит, а он был Суперменом. – Да ты с ума сошла!

– Лекс, рано или поздно тебе все равно придется пойти в полицию, – резонно заметила Ким и с наслаждением потянулась. – Боже, как все затекло. Может, сыграть в кегли, а? Размять немного кости.

Она кивнула в сторону компании тощих решительных стариканов, азартно игравших на полянке неподалеку от нашей скамейки. По окрестным тропкам прогуливались собаки в сопровождении своих хозяев. Дедули зорко следили, чтобы собачники не ступали на их территорию. Я хорошо понимала, почему песок так манил собак: трава в парке была в лучшем случае грязной. Один из старичков поигрывая запасным шаром, мечтательно провожал взглядом каждую собаку.

– Эй! Ты! Вали отсюда со своей дворнягой! – заорал он толстяку, который метнулся прочь, волоча за собой ухоженный комочек шерсти.

– Это не дворняга! – театрально вскричал толстяк, семеня прочь. – Это лхасская апсо. Оскар, к ноге!

– Вот пидор, – разочарованно протянул дедуля.

– Деревенщина, – взвизгнул толстяк и опрометью кинулся по тропинке.

– Да уж, в парке на Вашингтон-сквер не соскучишься, – заметил Лоренс.

Помимо собачников по аллеям моталась целая толпа лоточников. И каждый пытался нам что-нибудь всучить. Точнее, Лексу. Некоторые люди буквально притягивают торгашей. Он уже успел свернуть косяк и теперь с наслаждением смолил.

– В Лондоне так нельзя, – с сожалением вздохнул Лекс, выпуская сладковатый дым. – Во всяком случае, когда мимо ходят люди.

– Это еще что! – подхватила Ким. – В ночных клубах сплошь и рядом балуются кокаином при всем честном народе.

Косяк с травкой не сильно успокоил Лекса. Он все еще смотрел на визитку Тербер с таким видом, будто этот клочок картона мог отобрать у него его суперменскую силу.

– Лекс, ты осел! – раздраженно прорычала я, швыряя визитку ему на колени. – Неужели не понимаешь, что теперь ты вне подозрений?

– С чего это?

К явному неудовольствию Лоренса, Лекс растянулся на скамейке во весь рост. Он прекрасно сознавал привлекательность своего крепкого тела, на зависть тощему и нервному Лоренсу, который, поджав ноги, сидел неестественно прямо.

– У тебя есть алиби на время убийства Дона. И это алиби – я. А еще швейцар. Мы оба подтвердим, что ты не выходил из дома.

– Сэмми приходит на выручку, – весело сказала Ким. – Почему бы тебе не позвонить прямо сейчас, Лекс? Зачем откладывать? Хочешь, я пойду с тобой. Моя смена начинается только в десять вечера.

– Правда? – просиял Лекс. – Знаю, что веду себя как последний трус. Но дело не только в полиции. Говорю вам, за мной кто-то следит.

– Кто бы это мог быть? – с сомнением вопросила я.

– А вдруг это душитель! – обиделся Лекс. – Черт, почему, ты думаешь, я такой нервный?

– Господи, зачем ты нужен душителю, Лекс? – возразила я. – Вряд ли он собирается тебя подставить, иначе не стал бы убивать Дона в тот момент, на который у тебя есть алиби. И тебя он пока не убил, хотя наверняка возможностей было хоть отбавляй.

– Ключевое слово «пока», – мрачно заметил Лекс. – Именно поэтому я хочу, чтобы со мной кто-нибудь все время был. Сразу двоих задушить непросто.

– Может, мне последить за тобой? – предложила я. – Вдруг наткнусь на душителя?

– Тебе бы все шутки шутить, – недовольно проговорил Лекс.

– А что – самое время развеяться, – подхватил Лоренс свою излюбленную тему. – Жаль, что Сюзанна ушла. Никогда ее такой не видел. Похоже, считает себя кем-то вроде ангела мщения.

– Она не сказала, куда торопится? – спросила я.

Сюзанна рассталась с нами, как только мы вышли из мексиканского ресторана, и отправилась по одной ей ведомым делам. Ява с Кевином тоже отвалили, но в их поведении не было ничего таинственного – отправились праздно шататься по воскресному городу.

Лоренс пожал плечами.

– Сюзанна ни о чем, кроме убийства Кейт думать не может. Наверняка хочет проверить какую-то свою версию.

– По-твоему, этого вашего Дона убил другой человек? – спросила Ким.

– Да нет… Просто… в общем, Сюзанна вовсе не из-за Дона объявила этот личный крестовый поход.

Мы замолчали, словно в знак уважения к покойным. Прямо перед нами, в глубине парка, находился небольшой амфитеатр – арена с каменными ступенями. В самом центре арены сидел негр с гуттаперчевым лицом. В руке он сжимал микрофон. Зрители, затаив дыхание, внимали то рэпу, то блюзу, то просто декламации. Корча невероятные рожи, негр любой текст и любую мелодию превращал в небольшой шедевр. Компания белых юнцов хлопала в такт словам и заходилась от восторга в особо удачных местах.

Большинство зрителей были одеты в армейский камуфляж – наемные солдаты городских джунглей, поверившие в миф «Бегства из Нью-Йорка». Оглядывая людей, собравшихся в амфитеатре, я заметила девушку, которая сидела ко мне спиной. Помимо общепринятой в Нью-Йорке шинели на ней была вязаная шапочка, которая показалась мне до странности знакомой. Не ее ли я примеряла в магазине несколько дней назад? Шапочка была не в моем вкусе, но все же… Я уже начинала портиться под влиянием нью-йоркского уличного стиля.

– Ладно! – беззаботно выкрикнул Лекс, вскакивая на ноги. – Пошел сдаваться. Ты еще не передумала? – Он нерешительно посмотрел на Ким.

– Нет, конечно. Но в десять мне нужно быть на работе.

– Отлично. Может, и вы со мной, а?

– Ну да, конечно, – ехидно отозвался Лоренс. – Всю жизнь мечтал. В свой законный выходной.

Лекс надулся.

– Прости, дружище, – пробормотал он, употребив от расстройства британское словечко. – Ведь это с меня шкуру будут сдирать, .

Лоренс сконфузился. Покопавшись в кармане, он достал жевательную резинку и протянул ее Лексу, словно искупительную жертву.

– Ты с ним поосторожней! – сказала я, чтобы развеять мрачную атмосферу. – Лоренс наверняка подмешал в жвачку какого-нибудь наркотика. Потом он затащит тебя в кусты и совратит.

– Жвачка с наркотиком? – тупо сказал Лекс. – Никогда не слышал.

– Ага, – подхватил Лоренс. – Я только что одну сам сжевал. Всегда жую ее, когда выхожу из дома, – на тот случай, если кто-то решит мной попользоваться. Надо же облегчить бедняге работу. – Он удрученно посмотрел на свои костлявые колени. – Я как бы говорю: приди и возьми меня, сопротивляться не буду.

Мы с Ким послушно захихикали. Я сунула одну пластинку жвачки в рот и восхитилась:

– Какое небо голубое!

– Ой, Сэм уже потащило. – Лоренс сделал вид, будто роется в карманах. – Не беспокойся, у меня где-то есть обычная…

Теперь мы уже все хохотали. Как хохочут люди в момент наивысшего напряжения, с благодарностью ухватившись за возможность хоть немного отвлечься.

– Вы только посмотрите вон на тех воробьев! – сказал Лекс.

Таких ручных воробьев я и впрямь никогда не видела; комочками перьев на пружинках они перескакивали с одного пятачка травы на другой, нисколько не опасаясь многочисленных собак. Будучи городскими созданиями на поводках, те понятия не имели, что можно кого-то преследовать. Собаки лишь ошеломленно поглядывали, как воробьи с презрительным видом прыгают вокруг них.

– Ой! – вскрикнула Ким.

Один воробей бросился через дорожку прямо наперерез девушке на роликах, стремительно мчавшейся в нашу сторону. После мгновенного замешательства девушка подпрыгнула, перелетела через ничего не подозревающего воробья и аккуратно приземлилась, эффектно хлопнув колесиками. Мы зааплодировали. Не замедляя хода, она в благодарность щелкнула пальцами.

– Удачи, Лекс, – пожелала я.

Он тяжело сглотнул, дернув кадыком.

– Ладно.

– Сэм! – Ким резко обернулась. – Мы тебе потом позвоним, ладно? А, может, заглянешь ко мне в бар?

– Ладно. Как получится.

– Ну… – протянул Лоренс, когда они ушли. После ухода Лекса он со вздохом вытянул тощие ноги. – Остаток дня расстилается перед нами, точно ковер, богато расшитый возможностями.

– Тебе не очень-то понравился Лекс, да? – прямо спросила я.

Лоренс смутился.

– Обаяния ему не занимать, но ты не находишь, что он слишком ребячлив?

– Если посмотреть с другой стороны, то поймешь, что в этом и есть его обаяние. Лекс – тот самый беспутный мальчишка, которого женщинам хочется взять под крылышко.

– Но не тебе, да?

– Не-а. У меня не больше материнских инстинктов, чем у няньки с доверенностью от барона Мюнхгаузена.

– Тогда ответь – ты не находишь поведение Лекса немного странным, если не сказать, подозрительным?

Все-таки Лоренс чертовски проницателен. Я мгновенно насторожилась:

– А что такое?

– У меня сложилось ощущение, что он чего-то недоговаривает.

– Думаю, Лекс смутился оттого, что его отловили в городе до того, как он успел заглянуть в галерею и со всеми поздороваться, – предположила я. – Давай пройдемся, а то у меня все затекло.

Мы встали и зашагали через парк. Впрочем, Лоренса мой маневр не отвлек.

– Лекс не показался мне сторонником светских условностей.

Этот парень действительно напоминал мне Хьюго – сплошной интеллект и никакой сексапильности.

– Думаю, за его поведением что-то кроется, – продолжал Лоренс.

– Когда должны приехать Мел и Роб? – спросила я в надежде уйти от щекотливой темы. – В среду?

– Угу. Какие они?

– Ну… Мел – тихая, замкнутая девушка, но с огнем внутри. У нее репутация человека, склонного иногда зацикливаться, но лично я ничего такого за ней не замечала. Впрочем, мы плохо знакомы. Как и с Робом. Вполне приятный, легкий в общении парень. Скучноватый. Из всей компании только мы с Лексом любим потрепаться.

– Они много пьют? Мне кажется, галерея не справится с четырьмя британцами, у которых проблемы с алкоголем. Вы с Лексом испытываете потребность, которой не можете противостоять, – тонким голоском процитировал Лоренс. – Мне так и хотелось попросить у Явы рекламки «Анонимных алкоголиков».

– Отвали! – рассмеялась я.

Мы миновали вереницу столиков. На каждом стояла шахматная доска, рядом сидел скучающий тип.

– Заработок, – рассеянно пояснил Лоренс, – играют на деньги.

Играли только за одним столиком, на котором красовалась написанная от руки табличка: «Меня зовут СТИВ. Я обучаю игре в шахматы. Могу обучить вас. ИГРА НА ДЕНЬГИ ИСКЛЮЧЕНА» .

– Новые пуритане, – вздохнул Лекс. – На деньги не играют, алкоголя не пьют, жирного не едят. Словом, очистились от грехов плоти. Сейчас таких изрядно развелось.

– Кстати, своими разговорами о грехах плоти ты мне кое о чем напомнил, – задумчиво сказала я.

После завтрака я уговорила Лекса дать мне телефон Лео. Вечером я намыливалась потанцевать, так что неплохо смазать энергетические каналы каким-нибудь волшебным порошком. За такую метафору Том сожрал бы меня с потрохами, но его здесь не было, да я и не произнесла ее вслух.

– Давай найдем работающий телефон, – предложила я. – А затем сходим в «Городскую одежду», хорошо? Я там приглядела ошизительную шапчонку.

Сортиры в киноцентре «Анжелика» оказались гнусности редкой. Прямо скажу – я такого не видала, хотя по модным киношкам помоталась изрядно. Очередь тянулась аж до самого конца лестницы, а когда я наконец добралась до заветного местечка, то мигом поняла, откуда такая толпа. Две кабинки были наглухо заколочены, а на двери третьей отсутствовал замок; она то и дело открывалась в самый ответственный момент – когда обитательница делала свои дела. В общем, из туалета я вырвалась едва живая и страшно обрадовалась, отыскав глазами Лоренса.

– До сих пор не верю, что мы пошли смотреть такое фуфло, – пожаловался он, когда мы пробирались через фойе мимо эстетов-киноманов, затянутых во все черное.

– Следовало сходить хотя бы из любопытства, – возразила я. – И мы ведь смеялись, правда?

– Это точно.

– А то место, когда ее находят в джунглях…

– Ага, тушь едва не капает с ресниц, а трусики сплетены из стебельков и цветочков, и такие аккуратные, будто она не лазала целый день по этим дурацким джунглям…

– А потом она возвращается в лоно цивилизации и обнаруживают, что она не только Деми Мур, что само по себе несчастье, но к тому же еще глухонемая Деми Мур.

– Помнишь тот момент, когда она впервые надевает колготки и начинает с девическим изумлением поглаживать себе ляжки…

– А когда она накидывает на себя мантилью и смотрится в зеркало…

– …а за ее спиной грустит Брэд Питт, потому что ненаглядная Деми Мур подалась в монашки…

– Господи, я чуть не обмочилась от смеха!

– Слава богу, что мы взяли билеты на галерку. А не то нас бы вышвырнули из зала.

– Да там все смеялись.

– Но другие смеялись не так.

– А то место… – я неудержимо захохотала, – …в самом конце, когда Деми Мур видит джунгли из окна кельи и жестами спрашивает у своего отражения в зеркале, возвращаться ли ей или нет…

– Бедная, что же она наденет вместо трусиков. Ведь те, из цветочков, наверное, выкинули, когда она поступила в монахини.

– Может, она каждое утро плела себе новые? – предположила я. – Гигиенично и сразу с дезодорантом… Новинка! Хлорофилловый аромат джунглей, ощущение интимной свежести круглый день!

– Слово «интимный» не годится, слишком затасканное.

– Мне пора, – вздохнула я. – Пообещала Лео встретиться в восемь.

– С богом, – уныло сказал Лоренс.

Я не говорила ему, что рассчитываю нюхнуть кокаина, но он и так понял, зачем мне понадобился Лео. И совсем не обрадовался. И я сомневалась, что Лоренс смягчится, если узнает, что основная моя цель – порасспросить Лео о Кейт.

– Так ты не пойдешь со мной?

– Я буду тебе только мешать. Ты не нуждаешься в защите такого доходяги, как я.

– Лоренс! Меланхолия сейчас не в моде. В отличие от худобы. Ты только вспомни, какие узенькие рубашонки висели в «Городской одежде».

– Из набивного нейлона? Ну спасибо. Я и так потею.

– Жаль, что шапочку не нашли, – посетовала я. – Могу поклясться, что видела ее именно там.

– Мы облазили весь магазин вдоль и поперек. Пропустить не могли…

На этом мы расстались. Я радовалась возможности побыть немного наедине с собой. Что-то меня тревожило, и я никак не могла понять, что именно, но надеялась разобраться, если побуду часок одна. Я двинулась по Хьюстон-стрит к Ист-Виллидж. Встреча с Лео должна состояться в кофейне на Второй авеню.

Заказав капуччино и булочку с экологически чистой клубникой, я погрузилась в размышления. Уютная кофейня была отделана эклектично – пятидесятые годы непринужденно мешались с девяностыми. Светло-голубые столики в алых пластиковых кабинках для тех, кто желает уединиться, а для остальных – модернистские ретро-столики.

У бара примостилась журнальная стойка, предлагавшая «Харперс», «Ньюсуик» и набор левых газет, о которых я никогда не слышала. Над стойкой висел плакат: «Хотите испортить свою карму? Заберите журнал с собой и лишите других возможности им насладиться».

Вокруг стойки плавно и быстро скользила девушка. Я растерянно моргнула и поняла, что она на роликах. После появления наколенников эти конькобежцы, наверное, ничему так не радовались, как пандусам для инвалидов. Я вновь испытала ощущение, которое часто охватывало меня в Нью-Йорке – что я нахожусь на съемочной площадке.

Парень по соседству слушал плейер, натянув шерстяную шапочку прямо на наушники. Свое безразмерное пальто он и не подумал снять. К такому я уже привыкла. Все в этом городе жили в беспрерывной спешке, все рвались в пункт Б еще до того, как успели присесть на минутку в пункте А. Нью-Йорк – город, где каждый стремится показать, что он самый занятой человек на свете.

Я снова покосилась на парня с плейером, и голове моей вдруг лопнул маленький пузырек. Шерстяная шапочка… большое пальто… плейер… Какая я все же умная! Вот только поделиться не с кем своей сообразительностью.

Ау, Лоренс, где ты?

– Привет, – сказал Лео, плюхаясь на соседний стул. – Ох, поспать бы сейчас. Совсем вымотался.

Вид у него был еще более жеваный, чем накануне. От одежды воняло, а козлиная поросль на лице совершенно не походила на модную сейчас небритость. В Англии Лео непременно завел бы себе богатую блондиночку по имени Камилла или Мелисса, которая жила бы в фешенебельном районе и считала себя жуткой маргиналкой, потому что таскается по дешевым кабакам в обществе грязного наркодилера. Впрочем, подобные бабы обычно предпочитают чернокожих – если уж шокировать, так наповал. Правда, потом все эти Камиллы и Мелиссы выходят замуж за какого-нибудь Тоби или Пирса и всю оставшуюся жизнь вспоминают, как бунтовали в молодости.

Все это я выложила Лео. Мне казалось, что мои слова его позабавят. Так и вышло.

– Черт, не в той стране я живу! Здесь все только о деньгах и думают. Богатенькую телку так просто не подцепишь. У них все заранее расписано: первый брак, развод, второй брак. Нет у них времени валандаться с такими босяками, как я.

– Мой друг из Лос-Анжелеса рассказывал, что едва заводишь разговор с девушкой, как она первым делом спрашивает, какая у тебя машина.

– Ну да! Здесь то же самое. За рулем здесь сидят редко, но все решает твой социальный статус. Впрочем, в Нью-Йорке лучше, чем в Лос-Анжелесе. Здесь люди более настоящие. Ты им либо нравишься, либо они тебе говорят: «вали отсюда». В Лос-Анжелесе сплошная фальшь. Тебе улыбаются, ты поворачиваешься к человеку спиной и получаешь нож под лопатку. Так-то. И при этом все такие расслабленные. В Нью-Йорке же, наоборот, все ходят как бы под стрессом. – Лео ухмыльнулся.

– Ну, ты не выглядишь особо напряженным.

– Что есть то есть. Но я занимаюсь кундалини-йогой. Дыхание огня. Слыхала?

Я уже знала, что если человек начинает нести околесицу, лучше промолчать.

– Эй, приятель, сигаретки не найдется? – фальцетом спросил парень с плейером, склоняясь к нам с дружеской фамильярностью.