Джованнин повернула голову, в узких темных щелочках ее глаз сверкнул огонь.
      - Именно так, милорд волшебник.
      - И тот же Совет постановил, - продолжал Ингольд спокойным назидательным тоном, - что любовные отношения между лицами, достигшими совершеннолетия и отвечающими за свои поступки, считаются допустимыми, будь то между лицами одного и того же пола или противоположного, прирожденными волшебниками или нет, приверженными вере или отлученными от Церкви, и считаются таковыми до тех пор, пока не нарушаются иные договоренности или права одного из участников. Конечно, были исключения, и тем не менее, разве не так гласит закон?
      - Да, так, - голос Джованнин прозвучал напряженно и сухо.
      У Руди хватило здравого смысла сдержать свой взрыв ярости по поводу той лжи, которую преподнес ему Алвир. Затем его охватила злость. У него не было сомнений, что Алвир так или иначе помешает им: канцлер обладал слишком большой властью над своей сестрой и мог причинить ей достаточно зла, если Руди останется. Но теперь он понимал, что произойдет после его ухода.
      Алвир побледнел.
      - Таков закон, миледи Джованнин, - процедил он, - однако мнение и добрая воля народа - это тоже закон. И королева, не думающая о благополучии Убежища... - Руди потрясенно вздохнул, - может вызвать нежеланные толки и возмущение. А это нам очень дорого обойдется.
      Он навис над ними, как черная туча; ярость горела в нем, обдавая всех своим жаром. Рядом с ним Минальда казалась совсем юной и беззащитной, а маг, напротив, старым и уставшим. И все же яркие и жесткие глаза Ингольда без страха встретили взгляд Алвира.
      - Да, очень дорого, - подтвердил волшебник. - Ибо никто не знает, как выпадут кости, милорд. - Как опытный фехтовальщик, он обратил свой обманчиво мягкий взор к Стюарту. - Готов ли ваш император настаивать на этом условии, даже ценой самого союза?
      - Я, разумеется, не могу... - начал было племянник императора.
      - Ничто не заставит меня отказаться от союза! - выпалил Алвир.
      - Ибо, воистину, - продолжал Ингольд, словно не слышал слов канцлера, - если в Убежище вспыхнет конфликт и начнется раскол, кто знает, к кому может перейти власть?
      У канцлера от неожиданности перехватило дыхание. Ему никогда в голову не приходило, что власть в Убежище может перейти в чьи-то чужие руки. Затем его черные брови гневно изогнулись.
      - Ты мне угрожаешь?
      Он протянулся к старику, но Ингольд выставил вперед свой посох.
      - Конечно, нет, - ответил волшебник, с удивлением глядя на Алвира. Но, несомненно, император понимает, что в тяжелые времена всякое может случиться.
      - Разумеется. - Стюарт резво вскочил и поклонился Алвиру, Ингольду и Минальде. - Знай я, что миледи с такой неприязнью встретит это предложение, я бы не рискнул даже упомянуть о нем, чтобы не оскорбить ее чувств, и, конечно же, наш всемилостивый император не стал бы и помышлять об этом. Он наслышан о красоте и доброте миледи, и поэтому всем сердцем возжелал этого брака, учитывая к тому же, что союз двух наших королевств был давно уже близок его сердцу.
      - Еще бы, - пробормотал чей-то голос в задних рядах геттлсендских воинов.
      - Я в отчаянии, что невольно вызвал ваш гнев. Милорд... миледи... не смею более вам досаждать...
      Он еще раз поклонился и, шелестя шелковыми одеждами, поспешил, к выходу.
      Ваир стремительно, как тигр, вскочил на ноги. Он догнал посла в дверях и уцепил своим крюком кружевной рукав Стюарта.
      - Ты что, с ума сошел! - воскликнул он. - Император сказал...
      - Мой дядюшка император доверил мне самому решать этот вопрос... впрочем, как и все остальные, - мягко ответил Стюарт. Двумя пальцами он высвободил рукав. - Поймите, командор, я предпочел бы иметь дело с братом, нежели с сестрой и этим колдуном, которые могут прийти к власти в результате смуты. Полагаю, с этим вы согласны?
      Дверь с треском захлопнулась.
      Первым тишину нарушил спокойный голос Алвира:
      - Милорд волшебник. Я бы хотел поговорить с вами... наедине.
      * * *
      - Мне нельзя было отпускать его. - Минальда сидела, поставив локти на колени и положив подбородок на ладони. С другой стороны от очага, в общей комнате расположился и Руди.
      - Это должно было случиться, - тихо сказал он. - Господи, Минальда, что же нам теперь делать?
      Она покачала головой.
      - Не знаю.
      Утро было уже в самом разгаре. В каморках Убежища слышались голоса: визгливая ругань Нан, протестующий рык Томека Тиркенсона и терпеливый вздох Кары: "Мама!" Пахло хлебом и развешенными на стенах комнаты пучками трав. Зашел Тед-подпасок и сообщил, что Тир по-прежнему надежно укрыт в сиротском приюте Убежища. Если Алвир и вздумал бы искать его, канцлеру никогда бы и в голову не пришло направиться туда.
      "И как только я умудрился заварить такую кашу? - с горечью думал Руди, смотря на сжавшуюся в комочек Минальду, которая уставилась в огонь невидящими глазами. - Все, чего я хотел, это любить ее и быть счастливым. Вместо того, я полностью разрушил ее жизнь и не сумел ничего дать, кроме боли и позора. Может быть, Ингольд прав, и все маги действительно прокляты от рождения?"
      - Прости, Альда, - сказал он. - У меня и в мыслях не было, что все так обернется.
      Она взглянула на него. В глазах, которые в тени казались почти черными, сверкнули слезы.
      - Ты здесь ни при чем, Руди, - прошептала она. - Разве не видишь сам? Борьба между мной и Алвиром была неизбежной... независимо от наших с тобой отношений. Просто... просто я слишком долго верила, будто он заботится обо мне. - Минальда подвинулась, и парчовый подол юбки, скользнувший по кирпичам очага, окрасился отблесками огня. - Прежде он был так добр ко мне. Но, может быть, лишь потому, что брат знал, как я... отзывчива на доброту. Возможно, он сейчас сказал бы, что и Ингольду это известно... Мне казалось, у него очень противоречивая натура, но на самом деле, это не так. Я... мне только очень жаль, что тебя тоже это коснулось, что это испортило тебе все, что было между нами... что ты...
      - Альда, ничто не может повлиять на мою любовь к тебе! - воскликнул Руди с горечью. - Ни время, ни расстояние, ни политика, ни Пустота... Ничто!
      Какое-то время они не двигались, а только смотрели друг на друга. Очень скоро Пустота разведет их по разные стороны... Руди нетерпеливо вскочил, прошел мимо очага, отбрасывая на стены огромную тень, затем привлек ее в крепкие объятия. Минальда прижалась к нему, спрятав лицо в шерстяных отворотах грубой куртки. Он в отчаянии прошептал:
      - Минальда, если бы у меня был выбор, я бы никогда не покинул тебя и навсегда остался здесь!
      - Это не имеет значения, - прошептала она в ответ. - Я буду любить тебя вечно, независимо от того, где ты будешь и что с тобой станется.
      Они еще теснее прижались друг к другу, словно уже чувствовали, как опускается занавес, разделяющий их вселенные.
      Затем до сознания Руди докатился глубокий хриплый голос.
      - Дети мои...
      - С тобой все в порядке?
      Ингольд поймал Минальду за плечи, когда та кинулась обнять мага, и улыбнулся.
      - Ты, что, и вправду, решила, что твой брат прирежет меня, как только мы останемся наедине?
      - Судя по его виду - да! - отозвался Руди. - Что...
      Его голос дрогнул, и он замолчал, глядя в глаза своему учителю.
      Волшебник подошел к нему и положил Руди на плечо теплую и очень сильную руку. Его глаза скользили от лица Руди к лицу Минальды, в их яркой голубой глубине промелькнуло что-то вроде затаенной печали.
      - Вы так сильно любите друг друга, дети мои?
      Они молчали, только Руди поймал руку Минальды; тень их переплетенных пальцев на фоне пламени напоминала узел.
      - Если бы это было законно... - нерешительно начала Минальда.
      - Если бы я... если бы я мог остаться... - заикаясь, пробормотал Руди.
      Ингольд вздохнул.
      - Мне пришлось умерить пыл твоего братца, Минальда. - В пляшущем свете огня его морщинистое лицо выглядело печальным и несколько усталым. - Я указал ему, что могут быть вещи и похуже, чем твоя связь с человеком, которому законы Церкви и Совета Магов запрещают обладать властью над обычными людьми. Я напомнил ему также, что у тебя достаточно воли и упрямства, и такая женщина, как ты, доведенная до отчаяния, вполне может заключить союз с кем-нибудь из правителей, кто лишь номинально является вассалом владыки Убежища Дейра... Не могу сказать, что твоему брату это пришлось по душе, но... он со мной согласился.
      - Что? - прошептал Руди после долгого недоуменного молчания.
      - Дети мои, - продолжил Ингольд, - будьте очень осторожны. Ваш союз многим может прийтись не по душе... возможно, с этим вам придется мириться до конца своих дней. Но, по законам королевства, в вашей связи нет ничего противозаконного, что бы там ни говорил Алвир...
      Руди воспринимал его слова, как журчанье ручейка, почти неразличимое на фоне того фонтана радости, который бил из самых глубин его души. Ему хотелось кричать, плясать, петь и обнимать всех, кто попадется под руку, но в данный момент он только крепче прижал к себе Минальду. Взглянув в ее спокойное лицо, он прочел в ее взоре столь же необъятное счастье.
      А Ингольд продолжал говорить о Церковном законе, о позиции аббатов, о необходимой осмотрительности и о людской переменчивости - словно нотариус зачитывал копию договора, который уже подписан всеми сторонами и скреплен кровью участников и пылью вселенной. Руди сознавал только то, что он никогда в жизни, со времен своего раннего детства, не был так абсолютно счастлив, ему безумно хотелось, подобно Фреду Астеру, сплясать со своей возлюбленной в этой темной неряшливой комнате, выделывая все мыслимые и немыслимые танцевальные па.
      Старик, похоже, понял, что его не слушают, и, улыбнувшись, удалился, оставив влюбленных наедине с охватившей их неописуемой радостью.
      Спустя десять минут из коридора, который вел в ее каморку, показалась Джил с восковыми табличками в руках. Застав влюбленную парочку у очага, она остановилась в смущении, стараясь не смотреть, как жадно они целуются.
      - Ой, Руди, извини. Я что-то совсем зашиваюсь... Демонстрация огнеметов назначена на сегодня, или была вчера, и я уже все пропустила?
      Джил так и не смогла понять, почему при этих словах влюбленные разразились неудержимым смехом.
      ГЛАВА 10
      В коридорах Убежища, как колокольчики, звенели веселые детские голоса, распевавшие колядки. Джил, сидя у очага в общей комнате, улыбалась, даже несмотря на невероятную усталость и свою нелюбовь к подрастающему поколению.
      Завтра день зимнего солнцестояния.
      Веселая песенка затихла в извилистых лабиринтах проходов. Рука Джил скользила по свитку пергамента, который лежал сбоку от нее. Потом она прислонила голову к камням очага, и закрыла глаза.
      "Завтра в это же время, - устало сказала она сама себе, - я буду уже дома, в университете, тщетно пытаясь объяснить, куда я без предупреждения пропала во вторую неделю осеннего семестра, и где была все это время.
      Завтра..."
      В соседнем зале послышались голоса.
      - Как это понимать - пропал? - хриплым желчным голосом спросил Ваир На-Шандрос.
      Высокий, певучий голос Бектиса ответил ему:
      - Он покинул пещеры раньше меня, милорд. Едва ли он мог сойти с дороги. Однако если Дарки уже принялись охотиться и в сумерках, до наступления полной темноты...
      - Это нелепо! - оборвал его командор армии Алкетча. - Во-первых, у милорда Стюарта имеется талисман, дающий защиту от Дарков. Он сам мне его показывал.
      В голосе придворного мага послышались извиняющиеся нотки:
      - Это правда, Руна Покрова отчасти помогает, но все же не обещает полной...
      - Джил? - Послышался шелест одежды, запахло травами и дымом костра. Ты не грустишь?
      Она покачала головой, даже не взглянув в его сторону. После непродолжительной паузы сильные нежные руки Ингольда легли ей на плечи и заключили в кольцо объятий.
      - Представляю, какие неприятности ожидают тебя по возвращении, спокойно заметил он. - И это тоже моя вина. Как ты думаешь, они поверят, если сказать, что тебя похитили цыгане?
      Неожиданно даже для самой себя Джил рассмеялась.
      - Скажу им, что исследовала Полые Холмы, - пробормотала она. - Тем более, что это почти правда. Когда-то я говорила, что буду писать диссертацию о Темных веках. Вот и получила, что хотела. - Она указала на свиток пергамента с длинной колонкой каких-то дат. - Ответ настоящего ученого, верно?
      - Верно, - прошептал Ингольд, теснее обхватывая ее за плечи. - Джил...
      Она взглянула на него и увидела неприкрытую печаль в его глазах. Затем он вздохнул, как будто принял какое-то решение, и сказал:
      - Будь счастлива.
      - А ты?
      - Я буду счастлив, - спокойно ответил Ингольд, - зная, что ты в безопасности.
      В комнату стали заходить другие маги, занимая свои места вокруг большого круглого стола. Дакис Менестрель бесстыдно заигрывал с двумя ведьмочками Греей и Нилой, Тень Луны с надменным видом обсуждал какие-то астрономические проблемы с застенчивым Унголардом. Молодые маги столпились у дальнего конца стола, не сводя настороженных глаз с Воса, который взял на себя роль их наставника. Вошел брат Венд, усталый и измученный, с видом медленно умирающего от рака человека. Когда Ингольд помог Джил встать, она заметила, что Кта, оказывается, все время находился в зале и дремал в уголке у огня.
      Держась за руки, как дети, все еще не веря в свою победу, появились Минальда и Руди. Они сияли от переполнявшего их счастья, и Джил не удержалась от улыбки.
      "Хотя бы эти двое добились того, о чем мечтали... пусть даже в мире, лишенном надежды на выживание..."
      Пришел и Бектис. Поглаживая молочно-белую бороду, он что-то бормотал об исчезновении племянника императора. Следовавший за ним Алвир, величественный в своих парадных бархатных одеждах, звучным мелодичным голосом попросил придворного мага заткнуть свой болтливый рот. Канцлер остановился напротив Ингольда, и на его красивом чувственном лице отразилась неприкрытая ненависть.
      - Надеюсь, господин волшебник, что это не очередная ваша попытка пересмотреть условия Союза? В конце концов, войско выступит послезавтра... хотите вы того или нет, - саркастически добавил он.
      - Боюсь, именно это нам и придется обсудить, - возразил Ингольд.
      Он провел Джил к краю длинного стола и усадил ее рядом с собой. Она выложила на стол сверток пергамента, несколько восковых дощечек и маленький кожаный мешочек, после чего обернулась и взглянула в потемневшее от гнева лицо канцлера.
      - Право же!..
      - Милорд, - продолжил Ингольд самым что ни на есть мягким голосом, вам лучше присесть.
      Двое младших волшебников принесли изогнутый стул, который обычно приберегали для Воса, и поставили его у дальнего края стола. Алвир сел, всем своим видом выражая презрительное недоверие.
      "Надо отдать ему должное, - подумала Джил. - Ведь только вчера Ингольд разрушил его планы о спокойном регентстве, под прикрытием армии Алкетча и инквизиции. А если бы он вытеснил Дарков из Гая и хотя бы создал иллюзию, что все возвращается на круги своя... ему даже не пришлось бы убирать Тира. Его и так провозгласили бы королем. И неудивительно, что он смотрит на Ингольда, как на проклятого выскочку, который вечно вмешивается не в свое дело".
      И тем не менее, при виде упрямых складок рта Алвира и неприкрытой злости в его глазах, у нее по спине невольно бежал холодок.
      Ингольд взглядом призвал всех присутствующих к молчанию. Джил всегда поражала его способность подчинять себе других, внешне не прилагая к этому особых усилий.
      - Ходят слухи, - мрачно начал Алвир, - что вы нашли ключ к победе над Мраком. Если это так, то почему мне об этом ничего не сказали? И почему вы...
      - Именно поэтому мы и пригласили вас сюда сегодня вечером, - спокойно отозвался Ингольд.
      За его спиной математические и астрологические выкладки Воса, наполовину скрытые под пучками высушенных трав, образовывали странные узоры на выщербленном кирпиче и гладкой штукатурке. На каминной полке расположился толстый полосатый кот, он вылизывал лапы, делая вид, будто не замечает горшков с тестом, которые Кара поставила поближе к теплым углям.
      Джил заметила, как взгляд Алвира скользнул по этой уютной, не располагающей к серьезному разговору комнате и по лицам собравшихся вокруг стола - стариков, девушек, магов, целителей и шарлатанов, прежде чем остановиться на сестре. Его губы искривились в презрительной гримасе.
      - Тогда вы выбрали чертовски странный способ, чтобы добиться своего. Правда, после вчерашнего, мне уже ничему не стоит удивляться. - Он даже не потрудился скрыть горечь своих слов. - Ну так что же, верховный мудрец, вы наконец-то поведаете мне, как человечество одолело Дарков? Или это так и останется вашей личной тайной?
      Ингольд вздохнул.
      - Случается так, милорд, - промолвил он после небольшой паузы, - что когда невозможно отыскать ответ, нужно подумать о том, правильно ли был задан вопрос. То есть, нам не следует спрашивать: каким образом люди одолели Дарков! Мы должны спросить просто: а действительно ли люди одолели Дарков?
      Алвир откинулся на стуле.
      - Конечно! Иначе с чего бы они ушли?
      - Еще один очень хороший вопрос, милорд. Этот уже несколько ближе к сути происходящего. Может быть, на самом деле вопрос следует задать по-другому: не почему они ушли, а почему Дарки на нас напали?
      В словах Алвира прозвучал плохо скрытый гнев.
      - Зачем нам это знать? Какая разница, почему они напали? Если вы попросили меня прийти сюда, чтобы сказать...
      - Это и кое-что еще, - спокойно ответил волшебник. - Думаю, я был первым, кто увидел, что Дарки начали охоту на поверхности земли. Это было в тот год, когда я скрывался в Геттлсенде, балуясь деревенской ворожбой и гороскопами, в то время как король повсюду разыскивал меня, и даже назначил за мою голову награду. Вслед за Дарками я проник в их подземный город... и это были не какие-то жалкие развалины, а настоящая метрополия, кишевшая тварями, для которых люди были просто обычным скотом.
      Джил вздрогнула. Слова Ингольда увлекли присутствующих в морозную синеву той звездной пустынной ночи и в душную темноту подземелий. Даже Алвир слушал мага, как завороженный, когда тот поведал им о своем ужасном открытии, - что Дарки сами выбрали для себя такой образ жизни, и вовсе не потому, что люди принудили их к этому.
      - Я прожил в Гае пять лет, - продолжал Ингольд. - Из них три года - во дворце, наставником принца Элдора. Мне было известно о лестницах в нижних подвалах. Считалось, что это часть старой Колдовской Цитадели, или остатки древнего языческого храма. От магов Кво я узнал следующее: в других частях света есть такие лестницы, и если спуститься по ним, попадаешь в подземелья, где свойства магии искажаются. Там волшебники не могут мысленно связаться друг с другом... и вообще, никто из тех, кто спускался туда, так и не вернулся обратно. Это считалось диковиной, наподобие Серых земель в далеких краях, где, по слухам, останавливается время, или мест в горах, где можно слышать бесплотные голоса, говорящие на неведомых языках... Но подробности никого не интересовали.
      Однако побывав в подземном городе, я испугался не на шутку. Я учился, много читал и путешествовал, и порой слышал рассказы, которые внушали мне все больший страх. Один из вождей Белых Всадников рассказал мне о человеке, который пропал ночью, в чистом поле. Жители деревни, объятые ужасом, не решались выходить из дома после наступления темноты, - но хотел объяснить мне, что же там случилось на самом деле. Тогда я принялся расследовать все случаи таинственных исчезновений и загадочных явлений.
      - Значит, все это время ты знал про Дарков, - с горечью произнес Алвир.
      - Да, знал, - просто ответил Ингольд, - и я говорил об этом всякому, кто готов был выслушать меня. В результате король Умар сначала бросил меня в тюрьму, затем подверг наказанию плетьми и наконец выслал из королевства, объявив, что я дурно влияю на его единственного сына. Но принц Элдор и без моей помощи возненавидел отца. И он унаследовал память рода Дейра. Он помнил о Времени Тьмы. Для него мои слова были подтверждением ужасного пророчества. Он доверял мне, - негромко завершил Ингольд, словно вновь прощаясь с человеком, который доверил ему спасение своего сына и не позволил участвовать в решающей битве. - Если бы он не доверился мне и не совершил всех необходимых приготовлений, мы все давно бы погибли.
      Джил видела, как на другом конце стола Минальда опустила голову и уставилась на крепко сжатые руки.
      А Ингольд продолжал:
      - И уже тогда - а первые истории стали передаваться из уст в уста около двадцати лет назад - меня удивило, что большинство из них рождались в небольшом местечке Шилге на севере, а некоторые - на землях Гарла Кингхеда, близ Вега. Я не знал, с чем это связано, пока несколько недель назад не поговорил с Джил-Шалос. В своей стране она была ученым. Я верю, что тот ответ, который она нашла, является истиной, хотя она и не прочла его в чужих записях, а вычислила сама, по чуть заметным следам, как охотник выслеживает дичь.
      Он сделал знак рукой, передавая слово Джил. Та набрала в грудь воздуха, машинально оглянулась в поисках классной доски и встала.
      - Любой историк скажет вам, - начала она привычно-наставительным тоном, совсем как в университетские времена, - что труднее всего бывает ответить на вопрос: почему? Так что я начну с того, что мы знаем наверняка: где и когда появились первые Дарки... Ингольд относит это к событиям двадцатилетней давности, связывая их с землями Геттлсенда. Томек Тиркенсон рассказал мне о пещерах в горах Флатерона на его землях. Он помнит, по крайней мере, один случай, когда ночью на холмах исчез ребенок. Тогда все решили, что это дуики, но в районе Флатерона уже много лет дуиков не было. Тиркенсону было лет двадцать семь - двадцать восемь, он как раз взошел на княжеский престол... - Она заглянула в свои записи. - Это случилось восемнадцать лет назад. В то время Ингольд находился на севере и изучал другие случаи исчезновения людей в округе Шилге. Теперь я могу довольно точно назвать и место действия - округ Шилге и время: на протяжении трех-четырех лет. Это совпадает с периодом, известным под названием "неурожайные годы", когда три года подряд был неурожай пшеницы, а также неурожай сахарного тростника в Килдрайне. С тех пор на севере Пенамбры сахарный тростник не растет. Я это узнала от Майи, так как его отец работал жнецом на тростниковых плантациях около Килдрайна и в связи с этим был вынужден перебраться далеко на юг... Затем случаев исчезновения не было до... - Она опять сверилась со своими пометками, - ...до предыдущей зимы. И про эти случаи никто не знал, потому что они произошли на землях Белых Всадников. Я услышала о них только недавно, от Тени Луны.
      Шаманка Белых Всадников склонила голову, и побелевшие старые кости в ее косичках рассыпались с негромким перестуком.
      - Прошлой зимой среди дуиков на Высоких Равнинах ходили слухи о Ночных Духах, которые пожирали отбившихся детенышей. Кта сказал, что несколько стай покинули насиженные места вблизи холмов. В то же самое время несколько племен Белых Всадников ушли со своих обычных охотничьих территорий. По словам геттлсендцев, с которыми я говорила, тот год, вообще, выдался нелегким. У них несколько раз бесследно исчезали пастухи. В этом винили Белых Всадников... хотя, возможно, и не без причины. И все-таки, похоже, речь идет уже не о единичных случаях. Сначала таинственные события происходят на равнинах, затем - в глубине пустыни и далеко на севере, постепенно передвигаясь на юг, в густонаселенные районы.
      Алвир внезапно поднял голову, в его глазах вспыхнули сапфировые огоньки.
      - И самое любопытное, - продолжила Джил, - это то, что Дарки, похоже, покинули самые северные из своих логовищ. По сведениям Всадников, которые остались в долинах, Логова на Высоких Равнинах были оставлены еще в начале осени. Ингольд и Руди видели такие заброшенные Логова всего в нескольких днях пути от Западного тракта. Перед своей смертью Лохиро из Кво сказал, что Дарки с равнин оставили свои Логова и присоединились к нападению на Гай и, как я догадываюсь, к вторжению в южные города: Дил, Иппит, Скрутч, Продак и другие. В то же самое время Кво подвергся нападению из Логова, которое располагалось под городом... о нем вообще никто не подозревал. Дарки разрушили все организованные центры сопротивления в королевстве, ударив туда, где могла быть собрана и хранилась большая часть информации, и оставили нас в полной растерянности... беженцами в объятиях самой суровой на памяти человечества зимы.
      Вокруг стола пробежал ропот. Те из собравшихся, кто считал себя учеными, а таких было около полудюжины, бросали друг на друга удивленные взгляды: все эти факты имели мало общего с теми разрозненными хрониками, которые они изучали. Только Вос Грамотей, который когда-то был летописцем Кво, хранил молчание, с любопытством наблюдая за Джил холодными янтарными глазами.
      Алвир оперся на подлокотники, вырезанные в форме драконов.
      - Стало быть, ты считаешь, что Дарки навсегда покинули свои северные Логова?
      - По крайней мере, надолго, - ответила Джил.
      - Почему?
      - Белые Всадники, которые захватили в плен Ингольда и Руди в долине, утверждали, что Дарков прогнал некий дух или призрак, намного более сильный, чем они сами. Но когда Руди и Ингольд спустились в Логово, они ничего не нашли... только погибшие стада. Однако я думаю, что этот дух был в Логове вместе с ними все это время. Имя этого духа - Холод.
      - Холод?! - возмущенно воскликнул канцлер. - Что за чушь ты несешь? Дарки нападали на нас в такие холодные ночи, которые не смог бы пережить человек.
      - Дарки способны переносить холод, - согласилась Джил и разложила перед собой пергамент. - Но я уверена, что их стада не могут его терпеть.
      - Стада? - недоверчиво переспросил Алвир. - Что, во имя северных льдов, эти беспомощные твари имеют общего с Дарками?
      - Очень многое, - спокойно ответила она. - И стада... и мох в Логовах.
      Руди резко вскинул голову, как будто эти слова пробудили в нем какие-то воспоминания или забытую мысль. Джил видела, как он вопросительно взглянул на Ингольда, и увидела ответ в молчании старика, - ответ, который Руди уже нашел сам.
      - Я думаю, - медленно начала Джил, пытаясь объяснить слушателям проблему, в которой не до конца разобрались еще и в ее родном мире, - что предки людей, предки стадных существ и предки дуиков существовали все вместе на этой земле, в незапамятные времена. Общее в строении их тел творит об одинаковом образе жизни, питании...
      - Общие предки, - добавил Руди по-английски.
      - Не будем расширять рамки наших исследований сверх необходимого, ответила Джил на том же языке. Перейдя опять на язык Воса, она продолжила: - И я считаю, что все три расы в ту пору были добычей для Дарков... Так вот, в те времена, сотни тысяч лет назад, Дарки жили на поверхности земли. Если вы заберетесь на утесы за долиной Ренвет в двадцати милях отсюда, то при определенном освещении вы увидите очертания города, который исчез с лица земли так давно, что от него не осталось даже развалин - и тем более записей, что там когда-то были развалины. Дарки предпочитали строить на ровной поверхности. Вы сами заметили, милорд, что они избегают горных районов... Я думаю, - медленно продолжала Джил, - что именно в эту эпоху у людей начали проявляться способности к магии. Это было условие выживания. Они научились вызывать свет, управлять ветром и бурями, видеть в темноте.
      - Все это очень хорошо. - В голосе Алвира слышалось недоверие. - И если все так и есть, как вы утверждаете, а вы меня в этом еще не убедили, то почему Дарки ушли с поверхности? Почему они тогда зарылись под землю?
      Вместо ответа Джил нашла среди вещей на столе маленький кожаный мешочек и вынула оттуда неровный серый обломок камня, размерами с полкулака. Она поднялась и передала его канцлеру.
      Некоторое время Алвир сидел молча, тщательно изучая камень и крутя его в руках. Не взглянув на Джил, он спросил:
      - И что же это такое?
      Она взяла камень и передала его Восу. Змеиный маг внимательно рассмотрел обломок, поворачивая его разными углами к бестеневому магическому свету.
      - Как он к тебе попал, дитя мое?
      - Вы знаете, что это такое?
      - Не совсем, - ответил старый Грамотей, - но такие камни я уже видел. Они встречаются в разных местах, обычно по несколько штук вместе. В библиотеке Кво хранился целый ящик таких обломков. Большинство из них нашли на дне высохшего ручья на холмах за городом, но некоторые были и из Дила, а один, самый любопытный, с отпечатком неизвестного насекомого, принес Ингольд с Барьера на границе Северных Ледников.
      - Этот был найден на Высоких Равнинах, - ответила Джил. - В нашем мире мы определяем их как ископаемые растения. Скажи мне, Вос, ты знаешь растение, листья которого отпечатаны здесь?
      Летописец опять внимательно изучил камень и передал его через стол Ингольду, который также покачал головой.
      - Похож на папоротники, которые растут на болотах Алкетча, - сказал Ингольд. - Но эти листья намного больше, я никогда таких не встречал.
      - Однако это теплолюбивое растение? Тропический болотный папоротник?
      - Вне всякого сомнения.
      Джил протянула руку, взяла камень и вернулась на свое место.
      - Давным-давно, - начала она, - такие растения росли на Высоких Равнинах. Много лет назад, я думаю, климат здесь был намного теплее, чем сейчас: настолько теплый, что тропические болота покрывали большую часть Западного Мира. Но времена меняются, и постепенно климат стал холоднее. Может быть, это связано с солнцем, а может быть, по каким-то причинам сгустились облака, задерживая большую часть солнечных лучей. Ледники на севере начали увеличиваться. Исход Дарков под землю был постепенным: длинные лестницы можно считать переходной фазой, когда они сами жили под землей, а их стада паслись на поверхности. Сами Дарки не стремились выходить на поверхность. Скорее, они пользовались заклинаниями, чтобы подзывать свои стада. Я думаю, нечто подобное они применили против Ингольда в катакомбах Гая.