Минальда рассмеялась.
      - Это похоже на Воса.
      Но в ее смехе чувствовалась тревога. Как и все прочие, она побаивалась змеиного мага.
      По молчаливому уговору, они избегали говорить о скором расставании. Влюбленным не хотелось нарушать иллюзорное спокойствие, окутавшее их души.
      Они повернули за угол и услышали странные звуки. Обменявшись с Минальдой удивленными взглядами, Руди обнял ее за плечи и прибавил шагу. На огромном пространстве в самом центре Убежища воины, мужчины и женщины, стряхивали снег с одежды и счищали грязь с сапог. Тревожное мерцание факелов и светящихся камней освещало огромную толпу, от которой исходил пар.
      И посередине всего этого, лицом к Алвиру, Ингольду и Джованнин, возвышался Томек Тиркенсон, правитель Геттлсенда.
      - Черт подери! Я единственный правитель между горами и Западным океаном! - прорычал он громогласным басом. - Половину людей я привел из Дила - и это, вероятно, все, что вы найдете в той части мира. Дил сметен с лица земли. Мне сообщили об этом родственники Кары из Иппита, а ведь они провели в дороге, считай, несколько месяцев.
      - От правителя всей юго-западной половины королевства, - сухо заметил Алвир, - я ожидал большего. - Бриллианты, нашитые на его черные перчатки, блеснули в лучах света и окрасили темную материю рукавов разноцветными огоньками, когда он складывал на груди руки. - Если, конечно, ты и впрямь таковым являешься.
      - Я тот, кто я есть! - прогремел правитель. - В нашем Убежище полно женщин и детей, а само Убежище наполовину развалилось. Мы восстановили его, насколько это было в наших силах. Оно чертовски прочное, но его стены не защищает магия, если не считать заклинания, которое наложил Ингольд пять лет назад, и того, что успели сделать Кара с матерью, прежде чем отправиться сюда. Если я оставлю Убежище без защитников, то, возвратившись, найду его выпотрошенным до основания, это так же верно, как лед на севере.
      - И поэтому ты принял решение не выполнять клятву, данную королю... Алвир усмехнулся.
      - Проклятье! Я привел всех, кого мог!
      - И он сделал больше, чем любой другой правитель в королевстве, спокойно добавил Ингольд, - и больше, чем любой из них собирается сделать.
      Канцлер обернулся, недовольно скривив пухлые губы.
      - Стало быть, ты знаешь о замыслах этих предателей, колдун?
      - Нет, сударь. Но вместе с другими магами мы смотрели в волшебные кристаллы на север, запад и восток. Мы не заметили, чтобы хоть кто-то из правителей королевства послал по вашему требованию какую-то помощь. Ни из Убежища Харла, ни из Кингхеда, ни с восточных княжеств, ни из Дегенды Марины...
      - Тогда, - голубые глаза Алвира сверкнули, - это должно было стать еще одним поводом, чтобы милорд Тиркенсон выполнил свой долг перед королевством.
      - Отступники, наподобие правителя Геттлсендского... - начала Джованнин тонким злобным голоском.
      - Мы рады правителю Геттлсендскому и всем, кого он с собой привел, поспешила вперед Минальда, протягивая руку Томеку. - В столь тяжкое время мы вряд ли можем требовать большей верности от нашего вассала.
      Алвир недовольно фыркнул, но Тиркенсон расплылся в улыбке, лед блестел у него на усах и небритых щеках.
      - Сейчас не время и не место, чтобы устраивать официальный прием вождю этого... многочисленного легиона, сестра моя, - натянуто заметил Алвир. Если он единственный правитель, ответивший на наш призыв, то нам следует к вечеру собрать Совет, чтобы обсудить предстоящее наступление на Гай. Надеюсь, ты сочтешь это достаточным поводом, чтобы наконец уложить волосы, - добавил он, поджав губы.
      Развернувшись на каблуках, канцлер двинулся сквозь толпу бурно жестикулирующих всадников из Геттлсенда, которые расступились перед ним, и тут же скрылся из виду.
      Минальда покраснела от гнева и стыда. Тиркенсон успокаивающе положил ей на плечо огромную руку.
      - Его вывело из себя то, что нас так мало, - прогромыхал он. - Не беспокойтесь, миледи. Нас действительно слишком мало... А как насчет "средства", с помощью которого Правитель одолел Дарков и загнал их обратно под землю? - Его светлые желтовато-коричневые глаза насторожились. - Еще не докопались до истины?
      - Не знаю, - хриплым голосом ответила Минальда.
      - Драгоценные маги милорда канцлера потратили на это времени более чем достаточно, - зло заметила Джованнин; ее холодное красивое лицо в неровном мигающем свете застыло презрительной маской. - И похоже на то, что они сами теперь сомневаются в существовании такого решения.
      Она сложила руки на украшенном драгоценностями поясе. Аметист, украшавший кольцо аббатисы, сверкал в полумраке.
      - Да, кстати... - внезапно воскликнул Томек Тиркенсон. - Я привел тебе еще одного мага, Ингольд.
      Он поднял голову и начал осматривать толпу, затем кого-то заметил. "Бог знает как он умудрился это сделать в этой толкотне, среди клубов пара", - подумал Руди, а Тиркенсон между тем взревел, словно корабельная сирена:
      - Венд! Венд! Поди-ка сюда, колдунишка!
      Молодой человек начал пробивать локтями дорогу к правителю. Присмотревшись к нему, Руди с удивлением узнал брата Венда, деревенского священника, которого они с Ингольдом встретили в Геттлсенде. Тогда он отказался признать себя магом, потому что, по его мнению, рисковал погубить свою душу.
      В пляшущих тенях он казался тоньше, чем там, в маленькой освещенной пламенем комнатушке, на задворках Церкви. Венд прекратил брить голову и лицо, которые теперь были покрыты щетиной, поблескивавшей искорками льда. Он молча смотрел на Ингольда полными отчаяния глазами.
      Ингольд сделал шаг вперед, его лицо выражало сострадание.
      - Итак, ты пришел, - спокойно сказал он.
      Священник прошептал:
      - После того, как вы говорили со мной той ночью, я... я не мог остаться в стороне. Если... если магия нужна для того, чтобы победить Дарков, я согласен заплатить за это своей душой.
      На мгновение Руди показалось, что эти двое волшебник и священник остались совершенно одни. Молчание, повисшее между ними, было сильнее всякого шума, который окружал их со всех сторон.
      Затем, как стальной хлыст, тишину яростно разрубил звонкий голос аббатисы Джованнин:
      - Ты не посмеешь! - Она вышла вперед, пламя факелов раскрасило ее одежды всеми цветами радуги; змеиные глаза сверкали ненавистью.
      - Отступник! - выкрикнула она.
      Венд вздрогнул и побледнел.
      - Пусть нечестивцы ищут пособников среди себе подобных! Ты принадлежишь Церкви!
      Ее голос дрожал от ярости, Джованнин надвигалась на Венда, как Ангел Смерти. Ингольд встал между ними, встретив ее испепеляющий взгляд абсолютно спокойно.
      - Я должна была догадаться, что все к этому и придет! - выпалила она ему в лицо. - И в своей самоуверенности вы замахнетесь на то, что принадлежит Церкви! На то, что принадлежит мне!
      Аббатису трясло, под тонкой кожей костлявых тонких рук, сжатых в кулаки, побелели суставы.
      - Ну что ж, он - твой, Ингольд Инглорион, - прошипела она сухим голосом, который колол как битое стекло. - И на твоей совести лежит проклятие его души.
      Маленький священник отвел взгляд, его руки поднялись и прикрыли серые губы, но Ингольд не двигался. Гнев аббатисы разбивался о него, как волны о скалу.
      - Мы сами губим свою душу, - спокойно возразил он, - и сами же ее спасаем.
      - Еретик! - Ее прерывистый шепот был намного ужаснее, чем крик. Придет время, и Бог осудит тебя за то, что ты сделал сегодня.
      - Бог судит меня всю мою жизнь, - сказал волшебник. - Но это Его право, сударыня. Его - а не ваше.
      Какое-то время она смотрела на него, поджав губы. Затем повернулась и исчезла в суете Ворот, оставив Руди, Минальду и Тиркенсона с таким ощущением, словно гнев аббатисы опалил их огнем.
      * * *
      Наступила ночь. Руди и Кара из Иппита наблюдали, как фехтовали Ингольд и Джил, стоя в дверном проеме большой прямоугольной комнаты, расположенной как раз по соседству с общей комнатой Совета Магов. Здесь молодые маги обычно предавались подвижным занятиям, таким, как невидимые силки или ослепляющие дротики.
      Комната была залита ярким волшебным светом, который с безжалостной отчетливостью выявлял каждую трещинку или пятно на серых стенах. В этом ровном, не отбрасывающем теней освещении старик и девушка ходили вокруг друг друга, вооруженные длинными обструганными тренировочными мечами, выбирая момент для выпада. Белое одеяние Ингольда покрылось темными пятнами пота, его шелковистые волосы повисли сосульками, но движения оставались легкими и плавными, словно у танцора. Он без особых усилий отразил атаку Джил, заставив лезвие просвистеть сбоку, и неспешно проник через ее защиту.
      - Полегче, Джил, - призвал он, уворачиваясь от очередного выпада. Зачем изматывать себя? Ты слишком горячишься.
      Джил сквозь зубы выругалась. Руди знал, что этим вечером она уже упражнялась в фехтовании вместе с королевской стражей, и эту дополнительную тренировку рассматривал как неоспоримое доказательство ее безумия. К тому же она выглядела совсем больной и усталой, взмокшие волосы липли к исхудавшему лицу. И тем не менее Джил двигалась со стремительной легкостью, и Руди вовсе не хотелось бы оказаться мишенью для ее клинка.
      - Принимай свою смерть как данность, - наставлял ее между тем Ингольд. - Забудь о ней. Ты ведь ищешь смерти противника.
      При этом он внезапно атаковал ее, заставил потерять равновесие и грубо прижал к стене. Руди заметил, что оструганная палка задела Джил, и его передернуло: тренировочные мечи оставляют заметные синяки. Лицо волшебника оставалось спокойным, но в его глазах было почти нечеловеческое напряжение, которое Руди видел всего лишь однажды, в размытых дождем руинах Кво.
      Ингольд пробивал себе путь сквозь защиту Джил и, казалось, всегда на шаг опережал ее попытки уклониться от удара. Прижавшись спиной к стене, она противостояла Ингольду; пот капал с кончиков волос. Наконец, Джил сделала ложный выпад, парировала удар и, тяжело дыша, прорвалась сквозь его защиту в центр комнаты.
      - Хорошо, - улыбнулся старик, как будто и не пытался загнать ее до смерти минутой раньше. - Но дыши легче, ровнее: делай выдох при ударе, а о вдохе не думай, он произойдет сам по себе. Иначе противник собьет тебя с дыхания.
      Он нырнул вперед и нанес запутанный удар, к которому его соперница была практически не готова, лезвия мечей на мгновение переплелись, и кончик оружия Джил, пробив защиту мага, чиркнул ему по ребрам при отступлении.
      - Ты женщина, - пожурил ее Ингольд. - У тебя нет такой силы, как у мужчин. Женская атака - выпад и отход, прежде чем враг успеет тебя коснуться... Вот так.
      - В каком-то смысле я почти довольна, что... все это случилось, - тихо сказала Кара почти на ухо Руди. - А так я всю свою жизнь провела бы в Иппите. У меня бы никогда не появилась возможность изучать магию под его руководством, как я это могу делать здесь.
      Теплые отблески пламени из общей комнаты у них за спиной оживили мозаику цветов на ее шали и вспыхнули светлячками на бахроме. Руди никогда раньше не видел у нее этой накидки. Странный примитивный орнамент говорил о том, что это геттлсандская работа.
      - Нечто подобное он когда-то говорил мне, - заметил Руди. "Случайностей не бывает"... Нет такого понятия, как нечаянное совпадение.
      - Он прав, - согласилась Кара. Руди скорее почувствовал, чем увидел движение ее серого платья, когда она прислонилась спиной к стене рядом с ним. - Ингольд покинул Кво как раз в то время, когда я там училась. Однажды мне его показали издали, но в то время у меня не хватило бы мужества подойти и заговорить с ним. Но я всегда сожалела, что не могу учиться у него.
      Руди ничего не ответил, задумавшись о своей учебе, которую ему вскоре придется бросить. Его сердце заныло.
      - Он тогда был членом Совета? - спросил Руди. - Я всегда воспринимал его как одинокого скитальца, но... Временами я не могу понять, кто он такой на самом деле. - Чудовищная сила Старшего заклинания еще жила в его памяти, внушая безотчетный ужас.
      Не услышав ответа, Руди взглянул в ее сторону и в полумраке увидел широко раскрытые от удивления глаза Кары.
      - Ингольд Инглорион, - сказала она, - величайший волшебник и фехтовальщик нашего времени. Он двенадцать лет был Архимагом и Главой Совета в Кво, а потом отказался от всего этого в пользу своего ученика Лохиро и передал ему Старшие заклинания. Это произошло лет пять-шесть назад. Даже до разрушения Кво не было никого из живущих, кто мог бы с ним сравниться. Когда он только вернулся из пустыни, о нем уже ходили легенды. Разве Ингольд тебе никогда этого не рассказывал?
      Руди ощущал себя полным дураком. Ему ведь не раз доводилось замечать, что другие, даже надменный Вос, чрезвычайно уважительно относятся к Ингольду... Руди снова обратил свой взор к освещенной комнате, к Джил, которая с яростью в бледно-серых глазах преследовала волшебника, и к Ингольду, который парировал удары, уклонялся от атак, пытался прижать противника к стенке.
      Сейчас Руди вспомнилась дуэль в Кво и то, как даже в самые опасные ее минуты Ингольд совершенно не опасался магии Лохиро.
      В голосе Кары прозвучала тень улыбки.
      - Поверь мне, мы все завидуем, как старые девы на свадьбе, что он выбрал в ученики именно тебя. У меня просто в голове не укладывается, как ты можешь бросить учебу и вернуться в свой мир.
      Руди прикрыл глаза. При одной мысли об этом у него внутри как будто открывался бездонный колодец отчаяния, который вытягивал из окружающего его мира жизнь и краски.
      - Не надо об этом, - прошептал он.
      За его спиной Кара хранила молчание.
      - На самом деле, - Руди направился к очагу в общей комнате, - он не выбирал меня. Я сам спросил его, не могу ли я стать его учеником. - Теперь он гадал, осмелился бы на такой шаг, если бы знал в ту пору все то, что стало известно ему сейчас.
      Кара последовала за ним. Поправив шаль на плечах, она присела, чтобы оживить угасавший огонь: алые отблески пламени резко высветили полоски шрамов на ее суровом лице.
      - Может быть, ты и просил его об этом, - согласилась она, - но все равно он выбрал тебя сам. Я думаю, что он сделал свой выбор, еще когда впервые встретился с тобой.
      Руди молчал, положив руки на изгибы арфы Тьяннин, - единственный предмет, который он вынес из руин Кво.
      - Это невозможно, - наконец сказал он тихо. - Когда мы встретились, он не знал, что я родился со способностями к магии. Черт подери, да я и сам тогда этого не знал.
      Кара улыбнулась.
      - Не слишком ли ты уверен в том, что ему известно, а что нет?
      Теплый свет вспыхнувшего оранжевого пламени скользнул по изогнутым очертаниям арфы, затем выхватил из темноты глянцевые волосы девушки, которая молча сидела, уставившись в тлеющий очаг.
      - Альда... - Руди взял ее за руку. - Что... - Ее пальцы были холодны как лед, и рука казалась такой хрупкой. - Совет уже кончился?
      Она кивнула. Заглядывая в ее озабоченные глаза. Руди даже не услышал, как Кара тактично удалилась из комнаты.
      - Руди, Ингольд здесь? - прошептала Минальда.
      - Конечно. Они с Джил в соседней комнате пытаются измочалить друг друга. А что...
      - Я хочу, чтобы он применил ко мне заклятье гнодирр.
      Руди быстро огляделся. Они были одни в комнате, но тем не менее их вполне могли подслушивать. В лабиринтах Убежища с их тонкими штукатурными перегородками, множеством извилистых углов и боковых проходов шпионить было одно удовольствие.
      - Я хочу проверить, что же я все-таки помню о Времени Тьмы.
      - Нет.
      Она вздернула подбородок, и ее глаза сверкнули.
      - Альда, это слишком опасно, - взмолился он.
      - Не меньше, чем твой поход в Гай.
      - Это совсем другое дело.
      - Разве? - мягко спросила она. - Руди, ты уверен, что владыка Ренвета одолел Дарков с помощью огнеметов? Ты действительно уверен, что план Алвира увенчается успехом?
      - Мы ни в чем не можем быть уверены, детка...
      - Но мы можем обрести эту уверенность! - В ее глазах возник отчаянный блеск, который Руди видел в ночь падения Карста, в тот момент, когда она бросилась в коридоры, захваченные Дарками, на поиски своего сына; решимость, которую так же трудно удержать, как и лезвие падающего меча.
      - Если Алвир узнает об этом, ты рискуешь лишиться сына.
      Руди использовал последний аргумент.
      - А ты сам мог лишиться жизни в Гае, - тихо возразила она. - С Джил это могло случиться в ту ночь, когда человек, чьим разумом завладели Дарки, попытался открыть ворота. Ингольд рисковал не меньше, когда под прикрытием метели вел нас сюда. Руди, Алвир не хочет признавать это, но его затея со вторжением - огромный риск. Мы должны узнать ответ. Любой ценой.
      Она сжала его руки. Рыжеватое пламя осветило парчовую накидку. Минальда потянулась к Руди.
      - Приведи ко мне Ингольда, - прошептала она, - пожалуйста.
      "Вот вам и последний рывок..."
      - Ты такая же сумасшедшая, как Джил, - вздохнул Руди, поднимаясь. Ладно.
      Но не успел он тронуться с места, как Минальда схватила его за руку, взглянув на нее, он увидел тревогу в ее глазах, отчаянная решимость растаяла, - это вернулся страх, внушенный ей с самого детства. Склонившись, он поцеловал ее ледяные губы.
      - Не волнуйся, - мягко сказал Руди.
      - Ингольд... он ведь не по-настоящему подчинит себе мой разум, правда?
      - Ему это не удалось бы, даже если бы он и захотел: ты слишком упряма! - С этими словами Руди помог Минальде подняться на ноги и повел ее к дверям.
      ГЛАВА 6
      - Минальда? - Голос Ингольда был ласковым, но, казалось, что он, как и аура его силы, заполнял всю небольшую комнатку. - Ты слышишь меня?
      Она ответила бесцветным голосом:
      - Слышу.
      В голубом флуоресцентном свете подземной наблюдательной комнаты побелевшее лицо Минальды выглядело расслабленным, широко раскрытые глаза зияли пустотой.
      Руди и Джил сидели у входной двери, как сторожевые собаки. Руди задумался, какой хрупкой и беспомощной кажется сейчас его возлюбленная. Похоже, что сила Ингольда поглотила ее, та сила Архимага, которую Руди уже как-то испытал на себе. Страшная магия словно отгородила эту пару, старика в изношенной одежде и девушку, с лицом, прекрасным, как лилия, от всего мира, заключив их во вселенной, где единственными реальностями были голос Ингольда и колдовство, которое нависло над ними в воздухе блестящим пульсирующим облаком.
      "Неудивительно, что Церковь боится его, - подумал Руди. - Бывает, что я и сам его побаиваюсь".
      - Минальда? - мягко сказал волшебник. - Где ты сейчас?
      - Здесь, - ответила она, уставившись на тени, которые вплотную обступили их. - В этой комнате.
      Это Ингольд предложил заняться гнодирром в наблюдательной комнате, затерявшейся в глубине подземных лабораторий. Она казалась самым безопасным местом в переполненном Убежище. Ингольд утверждал, что здесь даже маг с волшебным кристаллом не сможет шпионить за ними.
      - Ты в этом уверен? - поинтересовался Руди, когда они пробирались в эту комнату через пыльные пространства заброшенных помещений.
      - Конечно, - ответил волшебник. - Любая культура, основанная на магии, использует защитные меры. Не так уж сложно наложить поглощающие защитные заклинания на камни и раствор стен, и тогда то, что будет происходить за ними, надежно укроется от посторонних глаз. Руди, ты же сам знаешь о существовании комнат, в которых бессильна любая магия... Говорят, несколько таких помещений есть и в Убежище.
      Руди передернуло от воспоминаний о подземелье в Карсте и подвалах без дверей с их бесцветным стерильным запахом... Он притянул Минальду к себе, и она ответила ему благодарным взглядом. Тяжелая темнота лабораторий, казалось, еще сильнее и ощутимее давила на них.
      - Зачем? - спросил Руди. - Зачем, черт возьми, они делали подобные комнаты? Ведь это же маги построили Убежище!..
      Джил ответила:
      - Для этого были свои причины. Джованнин говорила мне об этом... о магах-отступниках, о волшебниках, что использовали свои силы и знания с дурными целями. Нужен был какой-то способ держать их под контролем. Даже Совет Магов согласился на это.
      Сейчас, наблюдая за стариком и девушкой, которая полностью находилась во власти волшебника, Руди задумался о значении этих слов. Теперь-то он понял, почему гнодирр был запрещенным заклинанием и его применение наказывалось самыми строгим образом. Единственное, что защищало Минальду от полного порабощения Ингольдом, был сам Ингольд... его уважение к свободе других и его безграничная доброта.
      "А если бы Алвир обладал такой силой, - внезапно пришло в голову Руди. - Или Джованнин?"
      - Минальда, - сказал Ингольд мягким скрипучим голосом, - посмотри за пределы этой комнаты. Расскажи мне, что ты видишь.
      Она замигала, ее тонкие брови над обращенными куда-то в глубины собственной души васильковыми глазами насупились. Затем губы раскрылись, и лицо озарилось радостью, как будто она увидела что-то необыкновенное, восхитительное. Она прошептала:
      - Сады.
      Руди услышал, как Джил с присвистом втянула в себя воздух.
      - Расскажи мне об этих садах.
      - Они... они как плавающие джунгли, - заикаясь, пробормотала она. Поля на воде. Листья... темные, пушистые, как бархат, или яркие, жесткие и блестящие. Повсюду запах растений. - Она подняла личико, как будто взглядом следовала за тонкими лианами, укрывавшими стены и потолок, которые уже несколько веков были сухими. - Все вокруг зеленое, теплое и яркое, хотя за стенами бушует вьюга.
      - Ага, - тихо отозвался Ингольд. - И как же они растут, эти сады?
      Она пристально всматривалась вдаль, и у Руди внезапно появилось ощущение, что выражение ее лица уже больше не принадлежит ей самой. Теперь она выглядела совсем другой женщиной, намного старше. Тембр и звучание ее голоса неуловимо изменились.
      - Это все... все есть в архивах. Я... все записано. Как работают насосы, как сделать жидкость, которая будет питать растения...
      - И где же эти архивы, где записи?
      Она попробовала сделать какой-то жест, но Ингольд не выпускал ее рук из своих.
      Глаза Минальды продолжали смотреть в пустоту, в прошлое, на несколько сотен человеческих жизней назад.
      - Они... их берут те, кому они нужны. Центральное книгохранилище находится в восточном конце второго уровня, за пустым пространством в Зале Совещаний. В основном, ими пользуются маги из лабораторий, но это не обязательно. Вход открывают простые слова.
      - Какие слова?
      Она произнесла их - короткое заклинание на певучем языке, и Ингольд выслушал его со вниманием опытного филолога.
      - Библиотека открыта для всех, - добавила она, - в этом нет никакого секрета.
      Джил пробормотала:
      - Вся восточная часть второго уровня - это королевские покои. Самая большая комната, которая сохранила свои первоначальные размеры, находится позади верхней части Святилища, она, как я догадываюсь, и была старым Залом Совещаний. Ныне Алвир использует ее как зал правосудия. Когда мы вошли в Убежище, там не было ничего, ни единой книги.
      - Конечно, по прошествии столь долгого времени там ничего и не должно быть, - мягко согласился Ингольд. - Даже если бы не было периодов гонения на волшебников, архив должен был куда-то переехать, по мере того как росло число обитателей Убежища.
      - Может сами маги спрятали записи? - спросил Руди. - Если на волшебников начались гонения, они вполне могли укрыть их где-нибудь в лабораториях?
      - Разумеется, - согласилась Джил. - Вот только мы пока нигде ничего не нашли.
      Руди вздохнул.
      - В детстве, когда у меня было что-то ценное, мне всегда хотелось спрятать это в потайное место.
      - Да, настолько потайное, что потом эту ценность уже было не отыскать, - подтвердила Джил. - Я делала то же самое.
      - Ну, - мрачно отозвался Руди, - мои ценности были животного происхождения... и мы их неизменно потом обнаруживали. По запаху.
      - Говорили... говорили, что записи могут потеряться, - прошептала Минальда, болезненно сморщившись. - Или что секрет может быть утрачен. Вот почему Правитель сказал, что мы должны все запомнить.
      - Правитель сказал? - поднял брови Ингольд. - Значит, твои воспоминания идут не от Правителя?
      Она покачала головой.
      - Нас было двадцать человек. Волшебники не хотели, чтобы женщины хранили эти воспоминания. Они сказали, что у женщин и без того достаточно печалей и потерь. Мой ребенок умер в ту первую зиму. Было так холодно, беспомощно прошептала она, - так холодно. Но многие из мужчин, которые могли бы запомнить, отказались от этого. Одни назвали эту затею дьявольской, другие - слишком тяжкой ношей, чтобы взвалить ее на плечи своих детей. Да и к тому же слишком мало оказалось тех, кого волшебники могли наградить такой памятью.
      Ее голос изменился, она стала запинаться, будто подыскивала слова, иногда начинала говорить с акцентом, напоминавшим о мягком раскатистом заклинании, которое открывало исчезнувшие архивы Убежища.
      - Это время ушло так глубоко, - пробормотала она, - столько всего утонуло в его бездне. Правитель сказал, что мы обязаны все запомнить.
      Бледный магический свет засверкал в слезах, которые вдруг покатились по щекам. Ингольд осторожно и нежно смахнул блестящие капельки с ее лица.
      - Что ты должна помнить? - мягко спросил он.
      Минальда начала говорить, сначала запинаясь, но, по мере того как ее речь раскрашивалась горем, страхом и удивлением, постепенно слова стали набирать силу и уверенность. Время от времени она останавливалась, борясь с образами или воспоминаниями, которые не могла до конца понять: машины, работавшие благодаря магии и заклинаниям, они притягивали молнии с неба и земли, чтобы взрывать камни для строительства прочных стен Убежища. Она рассказывала о сражениях между волшебниками и Дарками, которые вырывались из Логова в Долине на севере, о безнадежности, ужасе и холоде.
      - Убежище должно было быть построено, - говорила она, уставившись в темноту сумеречной комнаты, что находилась в самом сердце этой, уже созданной крепости. - Для этого жертвовали всем: топливом, силой, энергией, магией. Это была морозная и тяжелая зима. Каждую ночь Дарки атаковали нас, убивая или захватывая пленных.
      Она замолчала, крепко сжав губы, чтобы унять дрожь, ее глаза расширились от ужасающих воспоминаний.
      - А потом?
      Голос Ингольда прозвучал в тихой темной комнате не громче вздоха. Когда он подался вперед, его тень потревожила один-единственный отблеск от серого кристалла, вставленного в центр каменного стола.
      - Скажи мне, Минальда, какую идею, какое оружие использовал Правитель Ренвета в своей битве с Дарками? Как они боролись с ними?
      Какое-то время Минальда сидела, неподвижно уставившись в темноту. Затем ее глаза начали расширяться до тех пор, пока, казалось, зрачки совсем не скрыли радужную оболочку, оставив только вокруг узенький голубой ободок. Она закрыла глаза и зарыдала, тяжелые всхлипывания сотрясали все ее тело.
      Руди, изумленно вскрикнув, вскочил на ноги. Ингольд жестом остановил его и, обняв девушку, начал гладить ее голову, темные, заплетенные в косы волосы, тихо бормоча что-то успокаивающее. Руди почувствовал, как потихоньку комнату покидает страшное заклинание. Казалось, начал меняться даже воздух. Ощущение силы исчезло, темная аура растворилась. А Ингольд превратился в обычного бродягу, как ребенка укачивавшего перепуганную девчушку.
      В конце концов, Минальда успокоилась. Откуда-то из складок одежды Ингольд извлек чистый носовой платок и дал его ей.
      - С тобой все в порядке? - участливо спросил он.
      Она кивнула.
      - Почему я плакала? - прошептала она.
      Волшебник отцовским жестом убрал с ее лица мокрые пряди волос.
      - Ты не помнишь?
      Минальда покачала головой. Руди нежным жестом положил ей руку на плечо, и она взглянула ему в глаза, измученно улыбаясь.
      - Ну, вы... вы выяснили, что хотели?
      - Мы узнали кое-что очень ценное, - помолчав, ответил волшебник. Кое-что об основании Убежища.
      Он нахмурился и встал, помогая подняться и Минальде. Мягкое мерцание магического огня свернулось в светящийся шар, который поплыл перед ними к двери, освещая путь через темноту высохших садов.
      - Но ничего о том, как человечество одолело Дарков?
      Лицо Ингольда внезапно посуровело, и он спокойно ответил:
      - Может быть, даже больше, чем мы в состоянии осознать.
      * * *
      Эксперимент Минальды с запретной магией кроме неясного страха принес и другие плоды. Находясь в трансе, она говорила про пещеры, в которых беженцы из долин королевства пережили ту первую суровую зиму, пока строилось само Убежище.
      - Мы не можем сказать Алвиру, как узнали про их существование, сказал Ингольд, когда они вернулись в общую комнату Совета, - учитывая к тому же пограничную войну, которая уже несколько поколений идет между Геттлсендом и Алкетчем. Но, думаю, обстановка в Убежище будет более подходящей для такого "открытия", когда прибудет армия с юга.
      - Пещеры надо будет укрепить, - вслух подумала Джил, зажигая огонь и копаясь на темной кухне в поисках хлеба и сыра.
      - Они уже должны быть укреплены, если беженцы смогли прожить в них до весны. - Ингольд протянул руки к пламени, и отблески огня заплясали на медной пряжке его ремня и на рукоятях меча и кинжала. - Там можно будет создать укрепленные лагеря, защищенные не только от Дарков, но и от Белых Всадников.
      Руди вздрогнул. Незатейливая грустная мелодия, которую он начал было наигрывать на арфе, оборвалась. Ему довелось видеть слишком много отвратительных жертвоприношений, которые варвары с равнин совершали, чтобы умилостивить своих жестоких богов.
      - Когда мы с Руди отправимся на поиски пещер...
      - Вы с Руди? - появилась из кухни Джил и через всю комнату бросила пресную лепешку, которую волшебник поймал, даже не привстав с места. - Раз вы собираетесь встретиться с Белыми Всадниками, то я там понадоблюсь не меньше Руди. Если, конечно, вы не хотите устроить очередной лесной пожар, безжалостно добавила она.