В этот момент казалось, что ночная тишина заполнила всю землю. Джил победила в поединке, в котором даже не надеялась выжить. И тем не менее, она отомстила и осталась жива. Она не испытывала ни радости, ни удовлетворения. И только теперь она увидела, как прекрасна ночь, как лунный свет четко выделяет следы на утоптанном снегу, как ясно сверкает каждая звезда над сияющими льдами вершинами гор. Пот уже начал замерзать у нее на лбу, но кровь все еще грела ей руки. Меч вдруг стал непомерно тяжелым.
      Волшебный покой разрушил голос Руди.
      - Черт, - произнес он потрясенно. - Я бы должен был сделать это сам.
      Джил глубоко вздохнула, как будто только что проснулась, и разразилась неудержимым смехом. Она наклонилась, вытерла руки о снег, а потом краем плаща своего противника очистила от крови клинок. Но когда она подошла к Руди, ее уже начало трясти.
      - Ты можешь идти? - спросила она его.
      - Боже, да это мне надо у тебя спросить!
      Она подняла его на ноги, немного пошатываясь от навалившегося веса. Руди накинул плащ так, чтобы укрыть их обоих. Еще несколько минут назад он видел перед собой хладнокровную расчетливую убийцу, но сейчас, когда она уютно устроилась рядом с ним, согреваясь под плащом, Руди почувствовал, что ей необходима его защита.
      - Сколько времени прошло с тех пор, как меня подвесили здесь? спросил он.
      Джил нахмурилась, сосредоточившись на спуске со скользкого склона.
      - Около трех часов.
      - Тогда, если я сумею достать лекарства, то, может быть, еще удастся спасти Элдора.
      Джил удивленно взглянула на него.
      - Но до рассвета ворота не откроют.
      - Ты думаешь?
      Законы Убежища впитались ей в кровь, ей и в голову не могло прийти, что Алвир способен их нарушить. Но Джил даже не надо было последовать взглядом за рукой Руди, когда он указал в сторону черной полоски в тени западного фасада Убежища, чтобы осознать случившееся.
      - Это... - начала она, но запнулась. Руди заметил, что в Гвардии Джил научилась не только владеть мечом. Оглянувшись на распростертое тело, она решительно заявила: - Будем надеяться на лучшее. Пойдем. До сих пор удача сопутствовала нам. Если...
      Слова застряли у нее в горле. Джил крепче обхватило Руди, торопясь быстрее дотащить его до Убежища. Поднявшийся ветер взъерошил их волосы, лунный свет вокруг померк. Ощущение пугающего присутствия Дарков нарастало, как прилив при прибрежном ветре; они сверкающими завихрениями поднимали снег.
      Нога Руди коснулась первой ступеньки, и он упал, увлекая за собой Джил. Им в лицо ударил ветер с резким металлическим привкусов кислоты...
      ...и взглянув вверх, Руди увидел, как Дарки свернули в сторону, и спустя некоторое время огромная туча, застившая все небо, растаяла вдали.
      - Что случилось? - прошептала Джил. Она стояла на коленях, ступенькой выше Руди; ее пальцы сжимали рукоятку меча. - Они летели из Геттлсенда, но я и не подозревала, что в тамошних Логовах столько Дарков. Может, это наши маги...
      - Нет, - мягко ответил Руди, - никто из них не способен всерьез повредить Мраку.
      - Тогда что же это такое? Куда они направились?
      Руди уже знал ответ, хотя и не смог бы объяснить, почему так уверен в этом. Отвернувшись, он неохотно ответил:
      - Они направляются в Гай.
      * * *
      - Господи, ну почему я так мало смыслю в целительстве?..
      Руди смотрел на охваченное лихорадкой тело, которое скорчилось перед ним на узкой кровати. Без маски лицо Элдора было ужасно - и не только из-за множества шрамов, но и из-за выражения невыносимых предсмертных страданий.
      - Скажу тебе только одно: маковый отвар тут ни при чем. - Он встал на колени и начал искать пульс на горячем запястье.
      Элдор смотрел на Руди, не узнавая его. Глаза короля были наполовину скрыты лишенными ресниц веками. Он часто и прерывисто дышал приоткрытым ртом.
      - А где Альда?
      Джил покачала головой:
      - Когда я рассказала ей, что происходит, она задержалась здесь только для того, чтобы закутать в одеяло Тира, и убежала.
      - Не могу ее за это осуждать, - пробормотал Руди. Он откинул одеяло с мечущегося в жару тела. - Ты знаешь, где Бектис держит свои лекарства?
      Джил подняла взгляд от очага. Она ставила кипятиться котелок с водой. Огонь блеснул на запекшейся крови, перепачкавшей ее лицо.
      - Инквизиция уничтожила все, что у него было, - сказала она, а затем несколько смущенно добавила: - Но я сохранила все вещи Ингольда. Они... они под моей койкой, там же, где и твоя арфа. Я сейчас сбегаю за ними.
      Джил встала, отряхивая пепел с рук.
      Руди снова укрыл короля одеялом. За дверьми был слышен спокойный голос Ледяного Сокола, отгонявшего слуг, чиновников и гвардейцев, привлеченных суматохой.
      Руди попробовал сосредоточиться. Но после всех событий этой ночи голова у него была словно чугунная.
      - Побудь с ним, а я пойду поищу какое-нибудь слабительное. На обратном пути зайду к тебе.
      Из коридора внезапно послышалась приглушенная поступь множества ног, и Ледяной Сокол негромким голосом предупредил:
      - Это Джованнин.
      Руди простонал:
      - Нам сейчас только ее и не хватает!
      Хриплый, сухой голос отдал команду. Спустя мгновение дверь распахнулась, и аббатиса Гая вошла в комнату.
      Злобные темные глаза под изящными изогнутыми бровями уставились на Руди. Так садовник взирает на слизня.
      - Итак, колдун, ты вернулся.
      Он стоял перед ней; усталость бесконечной ночи, казалось, снедала его плоть, и все же, словно глоток огненного бодрящего виски, внутри растекался гнев.
      - Мне сказали, что здесь страждущий, сударыня.
      Она презрительно фыркнула:
      - Полагаю, это последний человек, кому бы ты хотел помочь.
      - Еще бы вы так не думали, - устало произнес Руди. - А учитывая, что он пытался подорвать вашу власть в своих владениях, он, должно быть, последний человек, кому помогли бы вы сами. Считайте меня, кем хотите, но я - прежде всего маг, и хотя мы не даем никаких клятв и не указываем людям, как им жить, среди волшебников существует неписаный закон: считать магическую силу данной свыше и всегда оказывать помощь нуждающимся. И неважно, что этот страдающий человек недавно обрек нас на смерть, или что наши близкие желали бы его смерти... А теперь, если вы не собираетесь мне помогать, то идите отсюда к чертовой матери, сударыня.
      Джованнин бросила взгляд на монахов, которые за ее спиной заполнили весь дверной проем.
      - Взять его!
      Послышался лязг стали, - Джил вынула из ножен меч. Было заметно, как монахи растерялись.
      Ястребиные глаза Джованнин оставались неподвижными.
      - Арестуйте их обоих. Болезнь Элдора - это кара за то, что он якшался с колдунами.
      Руди выкрикнул:
      - Вы слишком много говорите о магии, для человека, который сам использует Руну Уз!
      Изумленные монахи уставились на аббатису, и ее темные глаза угрожающе сузились:
      - Заткните рот этому лжецу.
      - А он и правда лжет? - послышался мягкий голос из коридора.
      Джованнин, обернувшись, зло поджала губы.
      - А тебе что здесь надо, крестьянский выскочка?
      - Ну, крестьянин я или нет, - ответил тот же добродушный голос, - но я по всем правилам посвящен в сан и избран аббатом Пенамбры, и если вы, миледи, действительно воспользовались такой проклятой вещью, как Руна Уз, это полностью относится к моей юрисдикции и дает мне право арестовать вас по обвинению в ереси.
      Майя из Пенамбры, сопровождаемый полудюжиной своих обтрепанных воинов, прихрамывая вошел в комнату. А следом за ними - стройная темноволосая женщина с синими тенями усталости под глазами, и коренастый молодой человек, босой, с бритой головой, одетый в пыльную власяницу. Он держал подмышкой пакет с лекарствами.
      Еще несколько дней назад Руди сразу же бросился бы к Минальде, обнял ее и поцеловал - не только за то, что она нашла брата Венда, но и за то, что она научилась у Джил предусмотрительности и первым делом позаботилась о поддержке. Но сейчас их глаза встретились, и она тут же отвела взгляд. Хотя Руди был измучен и душой и телом, он сразу все понял. Она приняла решение, и сейчас ставка была слишком высока, чтобы сомневаться. Каждый из них должен был исполнить свой долг, даже если это и разрушит последний шанс возродить их любовь.
      Глаза Джованнин метались от одного к другому, излучая откровенную ненависть и, наконец, остановились на брате Венде, который склонился над Элдором.
      - Еретик! Ты смеешь мне говорить о ереси, ты, невежественный мясник! зашипела она. - А что мы можем сказать о прелате, который занимается магией? Или о монахе, который принял обет пожизненного отшельничества и уже через три дня нарушил его?
      От этих слов брат Венд вздрогнул, как от удара бича, но не оторвался от больного.
      Майя помог Минальде усесться на стул в тени очага, затем повернулся и спокойно ответил:
      - Мы скажем, миледи, что ни прелат, ни монах не поддались искушению использовать черную магию, каковой несомненно является Руна Уз, согласно единодушным постановлениям Совета аббатов.
      - Вся магия одинакова! - в ярости завизжала Джованнин. - Это все козни дьявола!
      - Согласно уложениям Совета, это вовсе не так, - возразил епископ Пенамбры.
      - Схоластическая болтовня! - закричала она.
      Брат Венд поднял взгляд, его грустные темные глаза были полны страдания.
      - Это не она наложила Руну на дверь, - горестно вздохнул он. - Это я. Она ведь не владеет магией и не смогла бы начертать ее...
      Джованнин резко повернулась к нему.
      - Молчи, поганый еретик!
      - На какую дверь? - внезапно спросила Джил. - Руна Уз была на печати, и по виду ей уже несколько сот лет.
      - Молчи, под страхом вечного проклятия!
      Джил схватила монаха за рукав.
      - На какой двери ты начертал Руну?
      Но Венд озадачено смотрел на Джованнин:
      - Печати? Какой печати?
      Ответ дал Руди.
      - У Джованнин была Руна, начертанная на печати, она уже не в первый раз использует ее. Минальда может это подтвердить. Ваша аббатиса одолжила ее вчера вечером Алвиру для казни.
      Глаза Венда расширились от ужасной догадки. Больной на кровати был тут же забыт.
      - Так, значит, вы сами использовали ее? - прошептал он. - Дверь, которую запечатали мы с Бектисом... Вы не в первый раз обратились к черной магии!
      - Что это за дверь? - продолжала допытываться Джил. - Где она?
      - Если ты скажешь, - прошипела, как змея, Джованнин, уставившись на Венда, - то, клянусь властью аббатисы Гая...
      - Уведите ее отсюда, - велел Майя.
      Ни один из монахов не воспрепятствовал пенамбрийским солдатам, которые окружили разъяренную Джованнин.
      - Где эта дверь, Венд? - продолжил Майя. - Какой подвал вы опечатали? Сейчас от этого зависит жизнь или смерть Элдора.
      Венд беспомощно покачал головой.
      - Не знаю. Где-то на первом уровне, на Церковном ярусе. Нас привели туда с завязанными глазами. На подвал было и раньше наложено заклинание. Камера очень маленькая, в ней не действовала никакая магия. Я и Бектис всего лишь обновили чары, что уже были наложены до нас.
      Майя взглянул на Джил:
      - Джил-Шалос, ты знаешь дальние коридоры Убежища. Может, возьмешь моих людей и отправишься на поиски?
      Джил кивнула и встала. Хотя в королевской спальне, с ее меховыми коврами и стоящими вокруг кровати жаровнями, было тепло, из двери потянуло сквозняком. Руди снял с себя поношенную черную накидку, которую Джил раньше одолжила ему, и набросил ей на плечи.
      Та запахнулась в нее поверх порванной и перепачканной кровью рубахи и направилась к двери.
      - Джил-Шалос, - остановил ее Майя и осторожно развернул лицом к свету. - С тобой все в порядке?
      - Да, все в порядке, - спокойно ответила она.
      Большая часть ран, которые нанес ей Алвир, перестали кровоточить, включая и самую глубокую, которая была у нее на правом боку. Руди поспешно обработал ее, прежде чем заняться Элдором. Его поразило то, что Джил не могла вспомнить, как и когда она получила эти раны, кроме самой первой, на щеке. Теперь у Джил останется шрам на всю жизнь.
      Несколько пенамбрийцев, которые остались в спальне после того, как увели Джованнин, молча последовали за Джил в темный коридор. Брат Венд оторвал взгляд от своего пациента.
      - Кто там был? - прошептал он. - Кого вы ищете?
      - Да, - недоуменно вопросил Руди. - Кого там заперли?
      Аббат Пенамбры поднял брови, и его узкий лоб прорезали мелкие морщинки.
      - А вы не догадываетесь?
      Руки, лежавшие на запястьях Элдора, дрогнули. Дрожащим голосом Венд пробормотал:
      - Она сказала мне, что он мертв. Что я убил его. Я...
      Он опустил голову не в силах продолжать.
      - Я искренне в этом сомневаюсь. - Майя положил руку на плечо священника. - Вряд ли ты, со своими знаниями, получил такой сильный яд, который бы мог убить Воса Грамотея. Да и миледи Джованнин не допустила бы, чтобы кто-то из волшебников умер без мучений. А ведь это было безболезненно, правда?
      Венд удрученно кивнул. Епископ продолжал:
      - Она не позволила бы ему умереть безболезненно и быстро, если у нее был выбор. Так что мужайтесь, брат: ее ненависть, возможно, послужит ее собственной погибели. - Он выпрямился и направился обратно к двери, в то время как потрясенный Венд вернулся к своему занятию. И только в дверях Майя обернулся к Руди: - Судя по виду милорда Элдора, - тихо сказал он, Восу потребуется все его великое мастерство, чтобы спасти короля. Только бы его нашли!
      Однако уже начало заниматься утро, а Джил со своим взводом еще не появилась. Руди и брат Венд старались изо всех сил. Они использовали запас трав Венда и набор лекарств Ингольда, они воздействовали на короля совместной магией, только чтобы душа Элдора не рассталась с телом. Но Руди чувствовал, как жизнь короля ускользает от них.
      Голова Руди налилась свинцом, тело онемело, а руки плохо слушались. Он потерял ощущение времени и не замечал, что происходит вокруг, почти не испытывал голода и жажды. Он только помнил о стоящей перед ним задаче и чувствовал усталость, которая превратилась в тупую муку. Золотые отсветы пламени на расшитом золотом пологе кровати плыли у Руди перед глазами, а его редкие реплики, обращенные к брату Венду, становились все более неразборчивыми. Руди очень удивился, когда неожиданно вспомнил: ведь только вчера утром к ступеням Убежища прибыл гонец. Прошло менее двадцати четырех часов с того момента, как отправилась в обратный путь армия Алкетча.
      "Наверное, Алвир уже тогда начал строить свои планы, - думал Руди. Он испытывал острую ненависть к Алвиру, что лежал сейчас на холме, в луже замерзшей крови. - Он раздавил бы меня как таракана, опозорил, а, может, убил бы и свою сестру. Ну, и мимоходом прирезал бы Джил. И все это - ради того, чтобы скрыть свою настоящую цель".
      И все же, в сравнении с безмолвным наступлением Сил Мрака на Гай, Алвир, Элдор и даже он сам становились в сознании Руди очень мелкими и незначительными фигурами.
      В изнеможении Руди опустился на скамейку и откинул голову на разноцветный гобелен, висевший у него за спиной. Брат Венд вытирал руки; лицо монаха было усталым и расстроенным. Элдор перестал вздрагивать и бредить. Руди встретился взглядом с глазами Венда, и маленький священник покачал головой.
      Руди вздохнул, выругался и попробовал найти в себе силы встать.
      - А что, если...
      - Нет, - ответил Венд. - Не думаю, что мы можем что-нибудь для него сейчас сделать.
      - Не уверен, - упрямо заявил Руди. - Где же Джил, черт подери?
      - Наверно, не может найти запечатанную дверь, - Венд с трудом добрался до кресла и рухнул на желтые шелковые подушки. - Скорее всего, Вос мертв, как и сказала аббатиса. Яд... я не хотел...
      - Черт, я знаю Джованнин, - Руди попробовал вспомнить, сколько времени прошло с момента ареста волшебников, но дни перепутались у него в голове так же, как только что путались в его руках ступки, пестики и травы, когда он готовил лекарства. Руди провел рукой по волосам, как будто этим жестом хотел снять паутину с мозгов. - Должно же быть что-то...
      Венд покачал головой:
      - Мы сделали все, что могли. Элдор ослаб и от своих ран, и от мучений в подземном Логове.
      - А может, - добавил мягкий женский голос, заставивший обоих мужчин с удивлением повернуться, - у него просто нет больше желания жить.
      Минальда поднялась с кресла у очага, где сидела так тихо, что оба волшебника забыли о ее присутствии. Руди вздохнул: он уже рассказал Венду о смерти Алвира, и хотя Минальда давно потеряла веру в братскую любовь, ей не стоило бы слышать столь безжалостное описание. Ее лицо было мокрым от слез, но она не произнесла ни слова.
      Минальда села на край кровати Элдора и взяла в свои руки ладонь короля. Когда она заговорила, голос ее был уставшим и тихим.
      - Ты знаешь, они очень похожи, Джил и Элдор. Оба скорее умрут под пыткой, чем покажут свои истинные чувства или о чем-то попросят. - Минальда гладила изящные пальцы мужа, его шрамы, полученные в тяжелых поединках. - Я никогда не знала, как он ко мне относится, - тихо продолжала она. Вероятно, он не доверял Алвиру и боялся, что я стану пешкой в его игре. А может, он просто не доверял сам себе.
      Руди оперся о расшитый полог и посмотрел в ее спокойное, опустошенное лицо.
      - Может, он просто не знал, как показать свою любовь. Бывают такие люди... Трудно сказать правду, даже когда этого очень хочешь.
      Внезапно длинные пальцы сжали руку Минальды. Опустив взор, она увидела глаза цвета металла. Их взгляд был тяжелым, насмешливым, полусонным.
      - Альда? - прошептал король.
      Руди впервые слышал, чтобы он обратился к своей жене по имени.
      - Я здесь, - отозвалась она.
      - С тобой все в порядке?
      - Да, - пробормотала она. - Со мной все в порядке.
      - Это правда, что здесь говорили? - прошептал он. - Алвир мертв?
      - Да, - тихо подтвердила Минальда, - Джил-Шалос убила его в поединке.
      Последовала тишина, а затем слабый хриплый смешок. Проблеск застарелой злобы мелькнул в запавших глазах.
      - Должно быть, это его удивило.
      Уголки губ Минальды слегка дрогнули.
      - Возможно, - ответила она и начала легко поглаживать лоб короля. - Но больше никто не был удивлен. Отдохните, милорд. Позже...
      - Отдохнуть! - Ужасное лицо искривилось в гримасе. - Какой тут отдых... - Из полуоткрытых губ вырывался тяжелый хрип дыхания. - Никакого "позже" не будет, - прошептал он. - И света тоже. Только сны. Тир?
      - Тир спит.
      В жаровне выстрелило полено, и внезапный фонтан золотых искр отразился в слезах на ресницах Минальды.
      - Я пошлю кого-нибудь в церковь Майи, чтобы его тебе принесли, прошептала она.
      Король слабо покачал головой:
      - Не надо. Позаботься о нем. Ингольд обещал мне позаботиться о нем.
      - Он так и сделал, - вздохнула она.
      Его руки беспокойно задвигались, затем снова успокоились в ее руках.
      - Ингольд... где он? - пробормотал король.
      Минальда растерялась и бросила на Руди взгляд, полный муки.
      - Он в Гае, - тихо отозвался Руди.
      - А... - Элдор внезапно нахмурился, как будто что-то вспомнил. - Я погубил его, - наконец произнес он. - Скажите ему... мне жаль, что так получилось.
      - Он знает.
      Элдор вздохнул и закрыл глаза.
      - Ты говорила о любви и о честности, - медленно проговорил он. Человек может любить котенка, или ребенка, или женщину. Котенок мой, ты любишь этого мальчишку?
      - Я люблю тебя, - прошептала Минальда.
      - Тебе не надо целовать мое лицо, чтобы доказать это.
      - Женщина любит мужчину не за лицо, Элдор.
      Она наклонилась и поцеловала его. Его губы скривились в жутковатой улыбке.
      - Храбрый котенок. Храбрая женщина, возможно... Ты любишь этого мальчишку?
      Долгое время Минальда хранила молчание, прислушиваясь к его редкому стесненному дыханию. Наконец она сказала:
      - Да, люблю. Я не знаю, как это объяснить, но я люблю вас обоих.
      - Женщина может благоговеть перед героем, - прошептал король, - и любить мужчину, который создан для нее самой судьбой. Я любил котенка, а мог бы полюбить женщину. Но я так ее и не повстречал. Я причинил ей боль... и себе самому.
      - Еще есть время, - Минальда наклонилась, чтобы снова поцеловать его в губы.
      Тихо открылась дверь, и вошла Джил; волшебник Вос опирался о ее плечо. Старик выглядел усталым и больным, золотистые глаза утратили свою надменность. Венд без слов склонил голову.
      Вос отстранил от себя Джил и подошел к кровати. Его легкие пальцы ощупали запястья Элдора, затем его лоб. Глубоко посаженные глаза волшебника сузились и превратились в щелки, как будто старик прислушался к снам короля. Затем он промолвил:
      - Оставьте нас. Нет... - он покачал головой, когда Венд поднялся, чтобы удалиться. - Мне понадобится... - Он помолчал. Холодные янтарные глаза расширились, задержавшись на бледном лице человека, который предал его. Затем, с той же интонацией, хриплым голосом он сказал: - Мне потребуется твоя помощь, брат. Если только ты не воспримешь это как нежеланное покаяние, - добавил он язвительно.
      Венд покраснел и провел рукой по глазам. Вос обратил загадочный взгляд к Минальде, которая также поднялась с места.
      - Миледи, вам тоже лучше остаться.
      Ледяной Сокол ожидал Руди и Джил в общем зале.
      - Если он умрет, - не смущаясь, заметил Всадник, когда за ними закрылась дверь, - то кроме себя, винить в этом ему будет некого. - Его взгляд ненадолго остановился на израненном бесцветном лице Джил, перепачканной сорочке и разбитых сапогах. - Хорошая работа, - добавил он. Теперь, сестра, у тебя тоже есть косточки, чтобы вплести себе в косы.
      - Алвир просто утратил сноровку, - заметила она и сморщилась, потому что от движения руки натянулась повязка на ране. - Господи, как я устала!
      Ледяной Сокол критически осмотрел порезы на ее руке.
      - Нужно обработать, - сказал Всадник, и она кивнула.
      - Джил... - Руди поймал ее за рукав.
      Та обернулась, и Руди поразило, как плохо она выглядит, - раненая и обессилившая после тяжелого поединка и ночных поисков по Убежищу. "Нехорошо так поступать с человеком, который едва держится на ногах. И это вместо благодарности за то, что она спасла мне жизнь..." - подумал он невольно. И все же сказал:
      - Джил, мне надо с тобой поговорить.
      - Если ты просто хотел сказать спасибо, то не стоит, - заметила она с раздражением, когда он затащил ее в одну из пустых каморок рядом с комнатой Элдора. - Алвир сам напросился.
      Руди покачал головой.
      - Я никогда не смогу по-настоящему отблагодарить тебя, - произнес он, - поэтому нечего и пытаться. Дело в том... Джил, я ухожу из Убежища завтра утром.
      Она устало пожала плечами:
      - Думаю, это уже необязательно.
      - Не из-за Элдора.
      Джил нахмурилась, отбросила с глаз волосы и опять сморщилась от боли.
      - Дарки, - припомнила она одно из событий этой ночи. - Ты утверждал, что они направились в Гай. Тебе известно зачем, да?
      Руди сглотнул. Ему вспомнился мультик, где жена снимает пластырь у мужа с волосатой руки и интересуется: "Тебе одним мучительным рывком, или частыми болезненными подергиваниями?" Джил была из тех, кто предпочитает резкий рывок.
      - Я думаю, Ингольд еще жив.
      Джил закрыла глаза, сделала глубокий вздох и, снова открыв глаза, без всяких эмоций спросила:
      - Почему ты так считаешь?
      И только ее острое личико побелело, а губы сжались, как от острой боли.
      Руди продолжил, с трудом подбирая слова:
      - Я рассказывал тебе о том, что случилось в Кво... о Лохиро. Ну вот, всю дорогу до Кво, когда мы пересекали равнину, Ингольд не переставал повторять, что он не верит в смерть Лохиро. Он сказал, что знает это. Частично из-за Старшего заклинания, а частично из-за... связи между учителем и учеником. Я думаю, эта связь работает в обе стороны.
      Ингольд сделал из меня волшебника, и я люблю этого старика как отца. Даже больше, чем отца. Я знаю, что он жив. Но Дарки держат его у себя уже несколько недель. Когда он вернется... если вернется... это будет уже не он.
      Слезы катились по застывшему лицу Джил. Она долго, невидящим взглядом смотрела перед собой, и только сжатый рот выдавал ее горе. Когда она заговорила, ее голос звучал ровно и отрешенно:
      - Но он все еще обладает Старшим заклинанием, не так ли? И могуществом превосходит любого из волшебников. Его заклинание все еще охраняет ворота Убежища.
      Руди горестно кивнул. Он благодарил Бога за то, что Джил так быстро соображает, и не приходится долго объяснять ей, что и почему.
      - К тому же, - продолжала она так, как будто говорила о ком-то постороннем, - мы с тобой, возможно, единственные люди, которые поймут, если с ним что-то не так.
      - Да, - согласился он сдавленным голосом.
      Она быстро прижала израненные руки к лицу. Из-под пальцев ее голос звучал приглушенно:
      - О, Руди...
      - Извини, подруга.
      Она покачала головой:
      - Знаешь, он боялся этого с самого начала, - спокойно завершила свою мысль Джил. - Он говорил мне как-то раз об этом, но я тогда не все поняла. Ингольд сказал, что они охотятся за ним не из-за его знаний, а потому что он сам, как таковой, представляет для них ценность. Если он будет на нашей стороне, мы еще сможем вести оборонительную войну. Если окажется в их лагере - мы проиграли.
      Руди ничего не ответил. Снаружи, в зале, поднялась обычная дневная суета, взволнованные люди пересказывали друг другу новые слухи, слышались торопливые шаги гонцов, где-то вдали раздавались детские голоса. Убежище Дейра было последним надежным оплотом человечества - с дымным воздухом, бесконечными неосвещенными лабиринтами, унылыми мрачными каморками и неистребимым запахом грязного белья и вареной капусты. И все-таки это было Убежище.
      - Полагаешь, они готовятся к нападению? - спросила Джил.
      Вместо ответа Руди взглянул на нее. Ее руки как всегда были заложены за пояс, лицо - словно отбеленная дождями кость.
      - Думаю, да, - произнес наконец Руди, помолчал, потом добавил: - Он отменный маг, Джил. Но мне нужен кто-то, умеющий орудовать клинком.
      Она кивнула, как будто речь шла о чем-то таком, о чем они давно между собой договорились. Затем вытерла глаза тыльной стороной руки и забросила за плечо косу.
      - Мне надо немного подлатать себя, - сказала она все тем же тихим спокойным голосом. - Увидимся утром.
      Он проследовал за ней в коридор, желая как-то успокоить ее, извиниться, смягчить боль от постигшей ее утраты. Но Джил отстранила его в сторону и молча прошла мимо облаченной в черное фигуры Воса, который шел известить Руди, что король Элдор скончался.
      ГЛАВА 6
      Еще целых два дня они не могли покинуть Убежище.
      Тело Элдора было предано огню на закате следующего дня, на том самом лугу, где он увидел Минальду в объятиях Руди во время Зимнего празднества. На том же самом костре было сожжено и тело Алвира. Когда пламя объяло оба тела, казалось, что канцлер упал к ногам убитого им человека.
      Стоя в толпе между Восом и братом Вендом, Руди наблюдал за Минальдой. Тир тихо плакал у нее на руках - скорее, от холода, или испугавшись большого костра, или просто от торжественности обстановки. Пристально разглядывая свою возлюбленную, Руди заметил то, что уже примечал у своих сестер: наступает момент, когда лицо девушки меняется, приобретает более отчетливые женственные черты и никогда уже не становится больше девичьим.
      Церемония закончилась. Минальда скрылась в полумраке Убежища, сопровождаемая аббатом Майей. Он сменил поношенный и заштопанный наряд из потертой парчи на кроваво-красное облачение и впервые выглядел как настоящий прелат Истинной Веры, а не обычный беженец из Хэйт-Эшбери. Между ними ковылял Тир, до неузнаваемости закутанный в меха.
      Джованнин Нармелион исчезла. Говорили, она сбежала на рассвете. Бектис тоже пропал, Руди подозревал, что аббатиса напугала его судом за двойное преступление: заговор против короля и использование черной магии. Наверняка она прихватила мага с собой, чтобы он скрыл их обоих под своими чарами.
      "Политика объединяет самых разных людей, а заговоры - тем более..." О чем, интересно, будут беседовать по дороге на юг аббатиса и придворный волшебник?
      Вечером Руди зашел к Минальде, чтобы попрощаться.
      Она была в своей комнате и сидела за столом, в окружении восковых табличек, магических камней и свитков. Минальда стянула волосы на затылке в небольшой узел; поверх теплого халата, который был на ней в Карсте, когда он принял ее за няньку Тира, она накинула потрепанную куртку, что он для нее сшил. Руди остановился в дверях, любуясь, как в свете ламп сверкает украшенная драгоценностями палочка для письма и серебряные шпильки у нее в волосах. Он не совсем представлял себе, как ему теперь говорить с Минальдой - перед ним была королева, которую уже ни с кем не спутаешь.
      Затем она подняла взгляд. В ее глазах загорелись счастливые, как наступающая весна, искорки. Минальда неуверенно протянула к нему руки, словно тоже не знала, как себя с ним вести.
      - Ты изменилась, - сказал Руди.
      Она улыбнулась:
      - Я сама себя с трудом узнаю.
      Руди осторожно коснулся ее губ. Минальда притянула его к себе, и ее ответный поцелуй уже был похож на поцелуй давних влюбленных, чья любовь сильнее страсти, перемен или горя. В нем были истина и волшебство, как в возвращении домой к теплому очагу после долгого ночного путешествия в снежной вьюге. Руди понял: что бы ни случилось, у него всегда будет верный друг в лице этой восхитительной женщины, которая теперь правила Убежищем Дейра.
      - Я пришел сказать, что утром отправляюсь в путь.
      Руки, обхватившие его, сжались сильнее, но Минальда всего лишь кивнула.
      - Нас не будет около трех недель, может, чуть больше.
      - Вас?
      - У нас с Джил есть кое-какие дела в Гае.
      Она снова кивнула, ее брови насупились, а в глазах внезапно появилось уныние.
      - Вы бы не отправились туда, не будь у вас там неотложных дел, - мягко сказала королева. - Вам что-нибудь нужно?