Сев, молодой человек произнес слово, которое СИ-ЗПИО знал почти на миллионе языков, но был запрограммирован так, чтобы никогда не произносить ни одно из ему подобных. - Весь корабль отравлен! Он поднялся на ноги столь проворно, что дроид на мгновение даже ему позавидовал. - Прошу прощения, но симптомы больше напоминают болезнь, чем отравление, обеспокоенно доложил СИ-ЗПИО. - В частности, мои банки данных показывают девяностопроцентную корреляцию с эпидемией Семени Смерти семь веков назад. Но как подобное могло проникнуть... - Что бы это ни было, в лазарете сейчас паника, - парень подхватил церемониальное оружие и спешно зашагал по коридору; два дроида едва за ним поспевали. - Машинная команда заперлась в двигательном отсеке. Я заметил, как этот пилот Ашгада - если он в самом деле пилот - что-то делал с передатчиком... - Они собираются что-то сделать с обоими кораблями, что-то, что уничтожит их! - сказал СИ-ЗПИО. - Они сказали, что им нужно убраться на своем корабле подальше. Мы обречены! - Если нам удастся добраться до одной из разведшлюпок - нет. За широким порталом магнитного шлюза медленно перемещались звезды, когда старшина Маркопиус и два дроида добрались до уровня причальной платформы. Бриг-челнок уже улетел, превратившись в быстро уменьшающееся серое пятно на фоне тьмы. Три охранника лежали мертвыми на полу, без каких-либо следов борьбы. Вдалеке висел "Свет Разума", словно крохотная ягода, гроздь миниатюрных красноватых, черных и белесых шариков, а еще дальше виднелась серовато-светлая стрела "Несокрушимого". - Куда они летят? - воскликнул СИ-ЗПИО, останавливаясь как вкопанный. Ему показалось, что он увидел во мраке что-то еще, что-то маленькое, быстро пробежавшее вдоль стены, и повернул голову, пытаясь проследить его путь. На том корабле нет никого живого. Я слышал, как они об этом говорили... Маркопиус схватил его за руку и потащил к маленькой разведшлюпке. - Они уводят его из окрестностей системы Хориоса, - сказал он, захлопывая люк шлюпки за собой и падая в кресло перед пультом управления. - Если Ашгад похитил госпожу Соло, если он нашел какой-то способ отравить экипаж на обоих кораблях, или еще что-нибудь, - ему вовсе не нужно, чтобы все быстро узнали, что оба корабля исчезли почти сразу после встречи. Он склонился над пультом, проверяя показания приборов и включая механизм экстренного открытия магнитного портала, в то время как звезды за порталом скользили быстрее и быстрее, по мере того как система Хориоса оставалась позади. - Он хочет заявить: "О, когда мы улетали, здесь все было в полном порядке". Посмотри сюда. Он подключился к закодированному каналу Сети. Экран замерцал, и на нем появилось изображение двух крейсеров Республики, безмятежно следовавших к стандартной точке прыжка к Корусканту - на краю системы Хориоса. Сразу же после этого появилось изображение лица Леи, докладывавшей об успешном завершении переговоров. Мерцание желтых ламп осветило хмурое лицо Маркопиуса, и ясно, монотонно зазвучал холодный, безжизненный голос: - Корабль находится на второй стадии гиперперехода. Вылет разведывательной шлюпки в данное время является крайне опасным. Свяжитесь с главным мостиком и проверьте данные вам инструкции. Корабль находится на второй стадии гиперперехода... - Гиперпространство! - завопил СИ-ЗПИО. - Кто мог отправить нас в... - Кто-то из синтдроидов. Больше никого живого здесь нет, - Маркопиус мягко поднял шлюпку с посадочных опор и развернул ее носом к черному прямоугольнику портала. - Ты не мог бы приказать этой штуке заткнуться? - Мне очень жаль, старшина Маркопиус, но моя программа запрещает мне вмешиваться в работу любого оборудования, обеспечивающего безопасность. Молодой человек завершил последние настройки, прикусив губу; на лбу его блестели капли пота. Монотонный ясный голос повторял снова и снова, что выводить в космос разведывательную шлюпку крайне опасно. Впереди, сквозь портал, было видно, как яркая точка "Несокрушимого" внезапно ускорила движение и исчезла во вспышке голубого света. - Куда они могут направляться? - жалобно спросил СИ-ЗПИО. - Здесь слишком далеко до точки прыжка к Корусканту. Если бы мы могли каким-то образом экстраполировать из координат точки прыжка, куда они... - Они никуда не направляются, - Маркопиус тяжело дышал, настраивая приборы. На экране декодера перед ними продолжали плыть оцифрованные изображения флагманского корабля и его сопровождения среди пустых, безжизненных планет, составлявших большую часть сектора. - Они просто уводят корабли в подпространство, и все. Не понимаешь? Вся суть в том, чтобы сделать вид, будто ее превосходительство бесследно исчезла после того, как она якобы целой и невредимой покинула точку встречи. Вероятно, они используют какую-то автоматическую голографическую подделку, - он приложил руку к груди, словно пытаясь унять беспокоящую его боль. Держитесь крепче. Он склонился над рычагами, коротко стриженные волосы слиплись от пота иголками, блестящими в желтом и красном свете предупреждающих огней. Маленький корабль скользнул сквозь магнитный портал и тут же развернулся кругом, избегая стабилизаторов "Бореалиса" и набирая скорость по. отношению к кораблю во много раз крупнее него, мчавшегося со скоростью в тысячи километров в секунду. СИ-ЗПИО вцепился в спинку пустого кресла навигатора, все его электронные цепи на мгновение закоротило от страха. Р2Д2 издал долгий переливчатый писк, когда шлюпка пронеслась в нескольких дюймах от топливных цистерн корабля. Магнитное поле флагмана швыряло и тащило маленький кораблик, словно щепку в водовороте. Смуглые руки Маркопиуса летали от рычагов к кнопкам, в то время как в иллюминаторе мимо проносился металлический борт, перемежаясь провалами межзвездной черноты, уже мерцавшей из-за эффектов светового смещения во время гиперпространственного перехода. Потом шлюпка нырнула в сторону, головокружительно вращаясь; в иллюминаторах в беспорядке проносились звезды, корабли и планеты. Последовала ослепительная вспышка, и "Бореалис" исчез в сверкающей бездне псевдо-реальности, которая именовалась гиперпространством ввиду отсутствия более подходящих терминов. Вдалеке по правому борту, когда Маркопиус остановил вращение шлюпки, "Свет Разума" тоже покинул орбиту, устремившись к солнцу Нам Хориоса, словно раскаленная капля. - Мы полетим за ними? - И что дальше? - лежавшие на пульте руки молодого старшины дрожали. Швырять в них тухлыми яйцами? Это разведывательная шлюпка, а не истребитель. Кроме того, она слишком велика, чтобы проскочить мимо тех орудийных башен, о которых они говорили. Он кивнул в сторону иллюминатора, где "Свет Разума" продолжал уменьшаться на фоне звезд. - По одному виду этого корабля можно предположить, что он разделяется и садится на планету самостоятельными частями, оставив главный реактор на орбите. Это единственный способ получить достаточный объем для хотя бы ограниченных гиперпространственных возможностей. Он направил шлюпку по длинной дуге и начал вводить координаты; лицо его становилось все более мрачным. - Что тебе известно о Педдуцис Хориосе? Это ближайшая цивилизованная планета. - Ну, ее нельзя по-настоящему назвать цивилизованной, - СИ-ЗПИО с готовностью начал лекцию. - Местные военачальники берут к себе на службу так называемых советников - бывших контрабандистов, имперских дезертиров, наемников из Корпоративного сектора, беглецов от правосудия - как республиканского, так и имперского. Я содрогаюсь при одной мысли о том, что может случиться с нами, если мы окажемся там, или с ее превосходительством, если кто-либо на Хориосе обнаружит, в какой ситуации она сейчас находится. Маркопиус кивнул, жестом прерывая дроида, и снова что-то настроил. - Тогда - на орбитальную базу флота, возле Дуррена, - он сделал паузу, пытаясь вздохнуть; лицо его посерело. - Кто-нибудь из вас запрограммирован на то, чтобы управляться с этой штукой, когда мы выйдем из гиперпространства? Р2Д2, выбравшийся из взлетной подвески, издал оптимистичный свист, но СИ-ЗПИО твердо сказал: - О нет, сэр. В тот единственный раз, когда мы пытались управлять кораблем, по мере наших скромных сил, сэр, - результаты оказались крайне неудовлетворительными. Более современные модели со всей определенностью находятся вне пределов способностей наших программ. Как вам известно, я протокольный дроид, и хотя Р2Д2 - достаточно опытный астромеханик, боюсь, в других областях он достаточно ограничен, - СИ-ЗПИО строго поглядел на товарища. Парень снова кивнул, опуская лоб на руки и тяжело дыша. СИ-ЗПИО видел, что он до сих пор дрожит. От потрясения или усталости, сочувственно предположил дроид. Некоторые люди попросту не столь выносливы, как другие. - До Дуррена не так рк и далеко, сэр, - ободряющим тоном заговорил СИ-ЗПИО. - Корабль без происшествий пойдет на автопилоте, пока нам не потребуется выйти на орбиту. Если вы хотите лечь и отдохнуть, я обязательно разбужу вас, когда потребуется вести корабль на базу. Старшина Маркопиус долго не отвечал. Потом пробормотал: - Да... Думаю, так и надо сделать. Он поднялся на ноги, шатаясь и хватаясь за приземистый корпус Р2Д2. Астродроид покатился рядом с ним, помогая добраться до узкой койки в нише рядом с дверью в рубку управления. Парень наощупь пытался нашарить одеяло; Р2Д2 вытянул манипулятор и накрыл его, после чего издал на прощание тихий свист, выкатываясь из помещения. Тридцать минут спустя, когда СИ-ЗПИО вернулся, чтобы спросить старшину, когда можно будет связаться с базой Дуррен, он обнаружил, что Маркопиус мертв.
      3
      Сила была всюду, ее можно было ощущать, она согревала, подобно солнечным лучам. Лея Органа грелась в ее лучах. Она лежала... на ковре? На иззубренных, размером в кулак, кристаллах, устилавших, насколько хватало взгляда, равнины, когда-то бывшие морским дном. Лучи Силы были намного теплее, чем солнечные, мягкие, привычные. Она впитывала их кожей - словно ее тело приобрело прозрачность, подобно амебообразным плазмарам с темного И'нибета. Кто-то что-то ей говорил, но она глубоко спала и не могла различить слов. Она видела сны. Она находилась во дворце своего отца в Алдере. Его кабинет выходил в сад, сквозь двойной ряд изящных снежно-белых колонн виднелась небольшая лужайка, за изогнутым ограждением которой лежали голубые воды озера, а за ними - бесконечные равнины травы, которую шевелил ветер. Теплый ветерок доносил опьяняющий запах разнотравья, и можно было услышать приглушенный шепот ветра среди колонн и щебет кайрок - звуки ее детства. Отец был там. Она представляла ему своих детей, Йакина, Йайну и Анакина, которые уже стали подростками - их лица были именно такими, какими, она знала, они однажды станут. - Очень хорошо, дочь моя, - Бэйл Органа протянул руку, коснувшись густых каштановых волос Иайны. Массивное кольцо на длинном пальце блестело словно луч заходящего солнца. - Чему ты научила их, этих юных джедаев из клана Органа? - Я научила их любить справедливость, так же, как и ты любишь справедливость, отец, - собственный голос Леи звучал глубоко и тихо в сумерках комнаты. - Я научила их уважать права всех живых существ. Я научила их, что закон превыше воли любого индивидуума. - Но мы лучше знаем, как поступать, - проговорил Анакин ломающимся голосом подростка, и на его лице появилась незнакомая, жуткая ухмылка; он шагнул вперед, и в льдисто-голубых глазах появилось выражение, какого Лея никогда не видела наяву. - Мы - рыцари-джедаи. У нас есть Сила, - его лазерный меч алой вспышкой прорезал воздух и разрубил ее отца пополам, поперек груди. Лея отскочила от распадающихся кусков трупа, громко крича... Почему ее крик не пробивался сквозь навалившуюся на нее тяжесть сна? Куски тела ее отца лежали на земле, обожженные лазером на срезах, и лишь тонкая струйка коричневатой жидкости извивалась на мраморном полу, подползая к ее ногам. Она что-то кричала, не осознавая, что именно. Анакин, Йакин и Йайна повернулись, глядя на нее. Все трое вытащили лазерные мечи. Сверкнули три клинка - красные сверкающие лучи, свет которых отражался шестью яркими пятнами в трех парах глаз, подобных глазам темной нелюди. - Мы - джедаи, мама, - сказала Йайна. - Для нас не существует Закона. Мы можем делать все, что захотим. - Это твой дар для нас, - сказал Анакин. - Мы джедаи, потому что ты тоже джедаи. Мы - то же, что и ты, - он повернулся, глядя на куски тела Бэйла Органы, на его раскрытые в смертном ужасе глаза, на вытянутую руку с тяжелым желтым кольцом. - И так или иначе он на самом деле не был твоим отцом. - Нет! Нет! - воскликнула Лея. Картина погрузилась в темноту, и она услышала голос Люка: - Учись использовать Силу, Лея. Тебе это нужно. - Никогда! Тебе это нужно. Она не могла бы поклясться, что это был голос Люка. Она вновь ощутила теплое прикосновение Силы, но, казалось, она видела его словно сквозь иллюминатор или открытую дверь. Она. Лежала в тени, и тень была холодной. Позади нее послышалось какое-то движение, и она открыла глаза. Когда-то она знала человека по имени Греглик, который пилотировал восстановленный рудовоз для сил повстанцев, еще тогда, когда они перелетали с планеты на планету, скрываясь от адмирала Пиетта. Греглик был хорошим пилотом, но он был наркоманом, и его губительное пристрастие становилось все глубже, пока он не погиб вместе с семнадцатью боевыми кораблями повстанцев, по-глупому влетев в астероидное поле. Теперь она его вспомнила. Однажды ночью во временной штаб-квартире на Кидроне, когда они ждали нападения, он рассказал ей о том, что значит быть наркоманом, о том, как смешивать наркотики, чтобы заглушить приступы дурного настроения. - Глиттерстим хорош, когда тебя охватывает хандра, - говорил он с мечтательным выражением в карих глазах, словно вспоминая величайшую в своей жизни любовь. - Жизнь сразу приобретает смысл, и тебе кажется, будто ты обрел новое тело и перед тобой будущее. А в те ночи, когда ты злишься на весь мир, на всех тех, кто мешает тебе или насмехается над тобой, нужен пирепенол. Два укола, и тебе уже плевать на судьбу, которая вертит нитью твоей жизни. Если ты тоскуешь о девушке, которая могла бы спасти тебе жизнь, принимаешь экстракт сантерианского корня, и жизнь снова становится светлой, словно солнце, пробившееся сквозь тучи в конце дня. Он улыбнулся, и презрительное отношение Леи к нему сменилось жалостью, ибо она впервые поняла все то, что он делал с собой ради этих легких иллюзий. Он был симпатичным парнем, загорелым и светловолосым, словно прекрасный принц, но почти бесполым, какими быстро становились наркоманы, и ему нехватало смелости отстаивать собственное мнение. - Но иногда не может помочь ничто, кроме сладоцвета. Хорошо, что сладоцвет не вызывает привыкания, - с улыбкой добавил он. - Он мог бы уничтожить галактическую цивилизацию в течение недели. - Он настолько смертоносен? - спросила Лея. Греглик рассмеялся. - Милая девочка, мало наркотиков, которые столь смертоносны. Он заставляет проделывать над собой то, что тебя уничтожает. Сладоцвет в точности как сон. Достаточно совсем немного - может быть, двух капель, - и тебе кажется, что ты только что проснулся, и твой разум не в состоянии заняться чем-либо полезным. Ты просто сидишь в пижаме и говоришь себе: "Я займусь делом, когда будет более подходящее время". Но ты, конечно, никогда и ничего не сделаешь. Пять капель - и ты можешь бесконечно сидеть, свернувшись клубком, ни о чем не думая, глядя на паутину в углу или пыль на стене. Твой разум абсолютно ясен, ты все понимаешь, но стартер не срабатывает. Семь-восемь капель - и ты парализован. Ты бодрствуешь, но не двигаешься, не в состоянии двигаться, как по утрам, когда ты открываешь глаза, но все твое тело еще погружено в сон. Хороший способ прожить дни, когда с тобой происходит нечто, чего ты не хотел бы ощущать. Лея тогда подумала: "Например, видеть, как гибнет твой мир и умирают все, кого ты знал?". Ей приходилось переживать подобное, когда она помогала Люку и Хэну бежать с планами Звезды Смерти; когда она приводила в движение события, которые уничтожили Гранд Моффа Таркина и любимое супероружие Императора, превратив его в звездную пыль. Она сменила тогда тему, а несколько недель спустя Греглик погиб. Многие годы она не вспоминала ни о нем, ни о том разговоре. Но его слова вновь пришли ей на ум, когда она услышала мягкий щелчок отпираемого замка и шелест одежды где-то совсем рядом. В панике она попыталась повернуть голову, но не смогла. Она вообще не могла пошевелиться. Сладоцвет, подумала она. Ее охватила паника. Кто-то определенно приближался к дивану, на котором она лежала. Бархатное платье, которое было на ней во время встречи с Ашгадом, все еще окутывало ее, словно невыносимо тяжелый саван. В стене напротив ее ног была дверь или длинная прозрачная панель, и падавшие сквозь нее солнечные лучи касались колен, согревая их под бархатными складками. Стена вокруг двери была из литого пермакрета, некрашенная и неоштукатуренная; дальше виднелась выложенная камнями терраса, низкая пермакретовая стена и открытое пространство, залитое приторно-ярким светом. Снова зашуршала одежда. Она ощутила вибрацию, когда кто-то взялся за резную спинку дивана. Ножки мягко заскрежетали по пермакретовому полу, когда диван поволокли назад, прочь от прямоугольника солнечного света, в глубокую тень комнаты. Каждый атом тела Леи вопил, бился и сопротивлялся, веля ей хотя бы повернуть голову. И каждый атом сладоцвета, разлитого в организме, смеялся над волей и обращал тело в тяжелую, неподвижную, бесформенную массу. Диван остановился. "Вставай, вставай, вставай!" Из-за спинки дивана появился Дзим. Он стоял, глядя на Лею большими, совершенно бесцветными глазами ("На корабле они были карими. Я знаю, что на корабле они были карими"), - и Лея увидела, что кожа на его горле, там, где она виднелась из-под расстегнутого воротника свободной серой мантии, была пурпурно-коричневой, блестящей и даже слегка членистой. Хитин, ничего общего с человеческой кожей. Когда он сел на диван рядом с ней и взял ее руки в свои, она увидела между манжетами перчаток и обшлагами мантии запястья - точно такие же. Он увидел, что она смотрит на него, и улыбнулся, проведя очень длинным, очень острым языком по острым коричневым зубам. Продолжая смотреть ей в глаза, он повернулся к ней боком, так, чтобы она не могла видеть его рук, и снял перчатки. Она почувствовала, как он положил их ей на плечо. Потом взял ее левую ладонь в свои. Она ощутила, что куда-то проваливается, почувствовала нарастающую боль в груди, так же как и тогда, в ее каюте на "Бореалисе". Нарастающий, всеохватывающий холод, перехватывающий дыхание. Я умираю, подумала Лея. Она видела, как тонкие, темные губы секретаря раздвигаются в непостижимом подобии улыбки или пресыщенного вздоха. Он пребывал в экстазе, так же как и на корабле. Он встал и обошел ее сзади. Откинув в сторону ее волосы, он положил обе руки ей на шею. Ее пронзило нечто, что не было ни болью, ни холодом, нечто намного более ужасное, чем прежде. Пожалуйста, не надо, подумала она. Хэн, подумала она. Лучше прикончи меня, грязный паразит, ибо если ты этого не сделаешь клянусь собственным отцом, я сломаю твою вонючую шею, подумала она. И погрузилась в бесконечную черноту.
      * * *
      Голоса пробивались сквозь паутину Силы. Голосов были сотни - Люк ощущал в них ужас и отчаяние. Умирающие, подумал он... И еще он подумал, в первом приступе паники, что среди них была Лея, испуганная и одинокая. Но во всеобщей суматохе он не мог быть в этом уверен. Рука его метнулась к пульту связи, вызывая далекие изображения "Бореалиса" и его эскорта. Судя по полученной информации, они направлялись к точке прыжка к Корусканту; судя по увиденной им картине - тоже. Несколько мгновений Люк боролся с искушением связаться с ними - на "бритве" была аппаратура шифрования, - но сдержался, подумав о возможности быть подслушанным агентами Гетеллеса и о других, безымянных опасностях. Вместо этого он подключился к передающему каналу и услышал голос Леи, спокойно докладывавшей Риеканну и Акбару: "...наша миссия успешно завершена. Мы возвращаемся домой". Что случилось? И где? Может быть, на Педдуцис Хориосе? Или на какой-нибудь другой планете неподалеку? Иногда с помощью Силы это трудно было определить. Она отбирала и усиливала некоторые искажения жизненных волн Вселенной, искажала другие. Вот и сейчас тяжкое горе, холодная паника, которые он ощутил, сошли на нет; он даже не мог бы с уверенностью сказать, откуда они исходили. Он перевел взгляд на растущую в размерах фиолетовую звезду, Хориос II, солнце Нам Хориоса. Крошечная ослепительно-белая точка рядом с ней, видимо, и была планетой. На него нахлынула звенящая волна Силы, заполняя его без остатка, пронизывая маленький кораблик, словно гамма-лучами. Как в тот далекий день, когда он впервые прилетел на Дагоба и смятенно глядел на бурлящую жизнь этого странного мира, теперь он тоже ощущал присутствие чего-то безмерного, чего не в состоянии был понять. Неудивительно, что Каллисту привлекла эта планета. ...Дагоба. Они отправились с ней туда, где Иода учил его невозможному, как тогда казалось упрямому ученику, - использовать Силу. Она хотела повторить его путь и тоже обрести невозможное. Там, на ночных болотах, в котле Силы, на них обрушилась стая летунов. Люк вспомнил их бой... желтый светящийся луч лазерного меча Каллисты - и, на секунду, ее опасную открытость темной стороне Силы... Люк дотронулся до рычагов, выходя на высокую орбиту. Теперь планета была отчетливо видна. Сланцевые пустыни, гладкие и твердые, словно площадки для роллербола, тянулись километр за километром. Их окружали группы разбитых скал, стены иззубренных гор, не тронутых дождями или корнями растений. В других местах дно высохшего моря на тысячи миль покрывал граненый, похожий на стеклянную крошку гравий, который сверкал так, словно планета была одним громадным драгоценным камнем. Прозрачные кристаллы гор отбрасывали блеклые, изломанные отражения в тусклом свете маленького белого солнца, их цепи превращались в линии одиноких дорог, мощенных хрусталем, словно соединявших стоявших на большом расстоянии друг от друга часовых в сверкающей сумеречной пустыне. Свет и стеклянистый блеск, головокружительные безоблачные высоты, и посреди всего этого - крошечные островки зелени. Пальцы Люка быстро пробежали по приборам орбитального контроля, потом вернулись к передатчику, подавая сигнал на "Несокрушимый" и "Бореалис". Ответа не последовало. К этому времени они уже ушли в гиперпространство, возвращаясь на Корускант. Смерть, шепнула его память. Он почувствовал тогда смерть, массовую смерть. Воспоминания о том событии были туманны и неясны, и он не был уверен, где, когда и откуда пришло к нему это ощущение. Но Лея была жива. Где бы она ни была, она была жива. Он переключил сканеры на самый большой охват, но увидел лишь желтую точку, которая, видимо, была кораблем Сети Ашгада, который мерцал в солнечном свете, направляясь домой. Его одинокая "бритва" слишком мала для того, чтобы сканеры могли обнаружить ее на таком расстоянии, подумал он. Но лучше было исчезнуть в магнитном поле планеты, прежде чем Ашгад окажется хоть немного ближе. Не встречайся с Ашгадом. Почему? Не лети в сектор Меридиан. Люк снова взглянул на экран сканера. В подобной близости от Антемеридиана стоило быть осторожнее, хотя, по всем расчетам, Мофф Гетеллес не обладал достаточной огневой мощью, чтобы рисковать столкновением с флотом у Дуррена, так же как и достаточной для этого смелостью. И действительно, никакие признаки крупных кораблей не нарушали провинциальное спокойствие этой части Меридиана. Лишь отдельные оранжевые пятнышки межпланетников, мелких торговцев, легких грузовиков, занимавшихся своими делами среди звезд. Что знала Каллиста о Сети Ашгаде? Он вывел "бритву" на более низкую временную орбиту и вызвал на экран координаты города Хвег Шуль. Он должен найти ее. Он должен снова ее увидеть. Дальнобойное лазерное орудие сорвало его задний защитный экран и зацепило стабилизатор, прежде чем он успел что-либо сообразить. Ему повезло, что выстрел не уничтожил его корабль полностью, лишь благодаря удаче и тому, что нелегко было прицелиться в корабль, масса которого была на нижнем пределе чувствительности автоматических устройств. Люк устремился вниз, к сверкающим просторам, сквозь пылающую вокруг него атмосферу. Второй выстрел срезал плоскость "бритвы"; отчаянно пытаясь остановить сумасшедшее вращение, Люк увидел белые лучи света, вырывавшиеся из-за ломаной линии угольно-серых холмов. "Вот и все, чего стоит информация Сети Ашгада о минимальной массе, необходимой для приведения в действие орудийных башен, - мрачно подумал Люк. - Не это ли имела в виду Каллиста, когда писала, что ему нельзя доверять?" Но Ашгад даже не знал, что Люк будет на корабле вместе с Леей, не говоря уже о том, что он собирается в Хвег Шуль. Этого не знал никто, кроме Хэна и Чуй. Он вцепился в рычаги, пытаясь избежать прямого столкновения с одним из смертоносных лучей. Земля устремилась ему навстречу, светящаяся от отраженного тусклого солнечного света. "Проклятие, - подумал Люк, чувствуя, как дергается в руках рукоять, - не сейчас". Оставшегося стабилизатора хватало, чтобы сесть и не разбиться при этом на самом пределе. Антигравитационные подвески были все еще в порядке. Но, выровнявшись, он стал бы лучшей мишенью. Он рванулся вправо, влево, инстинктивно нырнул вниз, когда луч скользнул у него над головой. Там были живые стрелки, должны были быть. Никакая автоматика не могла реагировать столь быстро и гибко. Живые стрелки, которые знали, что делают. Громадные утесы, горы, нависающие, повергающие в ужас голые монументы из базальта и хрусталя в разверзавшейся перед ним бездонной пропасти... Он направил корабль между ними, пронесся вдоль сужающихся расселин, когда лазерный луч угодил в черную каменную колонну тысячефутовой высоты слева от него, осыпав корабль обломками. Ровный завывающий ветер в верхних слоях атмосферы сменился ураганами, вышвыривавшими его из любого каньона или ущелья. Без одной плоскости "бритва" была практически неуправляема. Люк уклонился влево, едва избежав очередного выстрела и иззубренного утеса из чего-то наподобие серого бороздчатого кварца, ослепительно сверкавшего тысячами солнечных отражений. Он был уже недосягаем для орудийных башен, спрятавшись среди гор, скользя вдоль длинного сверкающего каньона к пустыне внизу. Стабилизатор не выдержал, и Люк, бросив приборы, мысленно коснулся Силы, уводя беспорядочно падающий корабль от каменных стен, мимо возвышающихся башен и усеянных острыми зубьями каменных хребтов, стремясь к голубой точке устью каньона. Слишком низко. Не хватает высоты. Он никогда не сумеет... Он напряг всю свою волю, всю мощь Силы, чтобы поднять "бритву" над последней грядой из розово-золотого сияющего стекла и направить его вниз, вниз... Ветер подхватил его, словно чудовищная рука. "Бритва" дико завертелась, затем послышался треск рвущегося металла. Под ним проносилась усеянная камнями пустыня. Камни, пыль и обломки кристаллов окутали его горячим вихрем. Уже почти ничего не соображая, Люк вцепился в рычаги, отчаянно надеясь, что впереди нет ничего, кроме ровной, усыпанной гравием поверхности. Он ошибся. Прозрачный валун размером с флаер принял на себя то, что осталось от корабля. Корабль развернуло, и он с треском ломающихся конструкций покатился по земле. На мгновение Люку показалось, что ремни, удерживавшие его в кресле, не выдержат, и он сломает шею о пульт. Ремни выдержали; "бритва" перевернулась еще дважды, словно бочка, и остановилась, подняв целое облако обломков и пыли. А потом была лишь тишина, нарушаемая завыванием ветра и затихающим шелестом мелких камней, сыплющихся на расколотую кабину.
      * * *
      - Держите, ваше превосходительство. Сильные руки помогли Лее сесть, подали ей чашку и осторожно поддерживали ее, пока Лея пила. Она чувствовала тепло, исходящее от них. Захотелось положить голову на теплое надежное плечо и уснуть. - Как вы себя чувствуете? Лея моргнула. Диван переместился на террасу. Тусклый, странного оттенка солнечный свет падал на пепельного цвета пермакретовые стены, сверкая на громоздящихся каменных утесах, колоннах, остроконечных вершинах, возвышавшихся над домом с трех сторон, ограничивая простиравшуюся с четвертой стороны равнину мерцающего гравия, словно море, ушедшее отсюда много столетий назад, оставило после себя пену, а она засохла, превратившись в соль и стекло. "Видимо, кристаллы вбирают в себя и отражают солнечный свет", - подумала Лея, глядя на россыпи, проступавшие всюду на скалах. Маленькое солнце давало лишь слабый свет посреди пронзительно синего океана неба. Тусклые звезды были видны даже в его сиянии. Из-за света, отражаемого камнями, казалось, что нигде нет теней, или же, напротив, они сливались в сплошной муар. Сухой воздух стягивал кожу на ее лице, но во влажном микроклимате внутри дома этого не чувствовалось. Она повернулась, отворачиваясь от причудливых просторов, и встретилась взглядом с тревожными темными глазами человека, сидевшего на диване рядом с ней. Это был пилот Сети Ашгада. Приятный человек, тут же подумала она. Почему-то он немного напомнил ей Греглика, хотя внешне был совершенно на него не похож. Среднего роста, стройный, человек этот был угрюм и мрачен, в противоположность открытому и беззаботному повстанцу. Возможно, сходство было в изящном горбатом носе или глубоких морщинах вокруг глаз, свидетельствовавших о весьма тяжелой жизни. "Скорее всего, - подумала она, - все дело в выражении его глаз". Как ни странно, ей снова пришел на ум безрассудный Греглик. У пилота были глаза человека, который не мог бы обидеть и мухи и вряд ли стал бы противостоять тому, кто имел над ним явное преимущество - из-за страха или неприятных ощущений. "Беглец от действительности", - подумала она. Не с помощью наркотиков - лицо у него было бледное, нездоровое, но совсем не такое, как у Греглика, - пилот просто оказывался в другом месте, если у него была такая возможность. И все-таки он приятный человек. - Хорошо. Думаю, я чувствую себя хорошо. Не приснился ли ей Дзим? Жгучая боль в шее, руки, вытягивавшие из нее жизнь, точно так же, как тогда, на корабле. Жуткое ощущение какого-то другого существа под его одеждой, зловещие движения под складками мантии... - Где я? Что случилось? Мысли ее путались и разбегались, и она была настолько измучена, что не в силах была их собрать. - Боюсь, я не могу сказать, где вы находитесь, ваше превосходительство, в его голосе звучало неподдельное сожаление. - Поймите, вам лучше этого не знать. Меня зовут Лигеус Сарпетиус Ворн. - Ворн... - с величайшим трудом, словно складывая рассыпающийся карточный домик, Лея собралась с мыслями. - Лигеус Ворн... Вы пилот Сети Ашгада, верно? И Дзим... Дзим был здесь. Это Нам Хориос? - Дзим был здесь? - он взял чашку из ее протянутых рук, нахмурив темные брови. - Думаю, вам достаточно, ваше превосходительство. Я принесу вам воды.