Напрасно друзья Чезаре, его-сторонники и даже сестра Лукреция умоляли испанцев использовать свое влияние на папу с целью добиться освобождения Чезаре - Юлий оставался непреклонным. В августе 1504 года Чезаре Борджиа снова был в море. Но яркое солнце и красота Средиземного моря лишь раздражали его. Он следовал в тюрьму испанской крепости Медина дель Кампо, где могли быть похоронены последние надежды на возрождение его власти.
      Глава 21
      Лукреция ехала в Рим. Она убедила мужа в необходимости посетить родные места, побывать на могиле отца. Тем временем она стремилась любыми способами использовать влияние папы на тех, от кого зависело освобождение брата.
      Лукреция мало что могла предложить для осуществления этого замысла. Но все же у нее остался козырь - неувядающая красота.
      Делла Ровере был таким же распутным, как и его предшественники, и, как Лукреция однажды саркастически заметила в порыве откровенности, тот факт, что она была источником наслаждения для трех пап, обязательно откроет ей дверь в рай.
      Ехала она с небольшой свитой служанок и вооруженных охранников. Ее поездка не вызывала особых опасений на территориях, которые она проезжала, хотя раньше ее сочли бы там потенциальной шпионкой. О ее брате забыли. Некоторые даже не знали, жив ли он.
      Папа Юлий принял Лукрецию внешне сердечно и разрешил ей разместиться на короткое время в Ватикане. Он догадывался, зачем приехала эта красивая молодая женщина, и ему было интересно знать, как она будет добиваться своей цели.
      За обедом, на котором они были одни в апартаментах главы Ватикана, Лукреция спросила о Чезаре.
      - Дорогая моя, - сказал папа, - ваш брат - выдающийся человек, но это не дает оснований для его прощения.
      - А в чем его подозревают? Разве он не завоевал для Святого престола земли, давно им потерянные?
      - Он вообразил себя новым Цезарем. Мир между тем стал более сложным, чем во времена республики и империи. В соседстве равноправных держав многое зависит от компромиссов, умения находить союзников, добиваться благосклонности у сильных и отбирать ее.
      - Довольно циничный подход.
      - Именно так действовал ваш брат в свое время, но к концу разучился.
      - Если ему будет разрешено вернуться в Рим и он даст
      слово не участвовать в политических и военных делах, что бы вы на это сказали?
      - Слово человека, как тростник, который сначала сгибается, а потом ломается. Чезаре уже недорого стоит.
      По-вашему, я красива?
      Папа был удивлен резкой сменой разговора, но ответил с похотливой улыбкой:
      - Синьора, ваша красота общеизвестна, о ваших достижениях ходят легенды.
      Ее сердце учащенно забилось. Мысль о том, чтобы отдаться заклятому врагу, позволить прикоснуться к ней там, где раньше блаженствовали дорогой отец и любимый Чезаре, была горькой пилюлей. Но что оставалось делать?
      - Мои достижения велики, - сказала она без тени смущения, - но они требуют оплаты.
      - Понятно. Если я не ошибаюсь, вы предлагаете мне себя, а взамен освобождение вашего брата?
      Юлий взволновался не на шутку. Это будет сладкая месть. Старик умер, сын в тюрьме, а сейчас дочь ляжет под него, станет его наложницей - вот истинное место семейства Борджиа. А слово - зачем его держать?
      - Ваш брат не сможет удержаться от соблазна отплатить за честь семьи, - уклончиво заметил он, проверяя, насколько серьезно ее предложение.
      Она протянула под столом руку, и старец ощутил на своем бедре горячую ладонь.
      - Он никогда об этом не узнает, - сказала Лукреция.
      Я согласен с вашими условиями.
      - А как я узнаю, что вы сдержите слово?
      - Я напишу письмо и немедленно его отправлю.
      - Хорошо.
      Лукреция не очень-то верила этому святоше, но решила рискнуть ради брата.
      Едва они встали, он схватил ее в объятия и жадными губами впился в губы красавицы. С трудом переборов себя, она разжала зубы. Но когда папа запустил руку под ее одежду, Лукреция отпрянула.
      - Потом, ваше святейшество, потом.
      Он хохотнул и сел за стол. Писал быстро, размашисто. В письме говорилось, что в связи с новыми фактами Чезаре Борджиа 'больше не следует считать виновным в прегрешениях, ранее приписываемых ему, и рекомендовалось от имени папы как можно скорее доставить его в Рим, поскольку здесь нуждались в его услугах.
      Письмо было запечатано и отправлено с курьером на ближайший корабль, отправляющийся в Испанию. Однако за стенами Ватикана письмо у гонца отобрали и сожгли.
      Лукреция об этом, разумеется, ничего не знала. Наоборот, она была вдохновлена тем, что скоро увидит Чезаре, и поэтому была готова честно выполнить свою часть сделки.
      Папа вышел на несколько минут, чтобы дать ей возможность раздеться, и заодно попросить самого близкого приятеля, кардинала РИМИНИ, спрятаться в одной из комнат, чтобы наблюдать за всем, что произойдет.
      Когда Юлий вернулся, обнаженная Лукреция уже ждала его в спальне. Ее ягодицы и груди были самыми соблазнительными из всех, которые он когда-либо видел, -полные, сочные, упругие.
      Святой отец торопливо сбросил одежду. Его огромный таран привел ее в ужас. Если бы столь мощное орудие принадлежало желанному любовнику, она смотрела бы на него с вожделением. Но он принадлежал врагу, значит, мог унизить или уничтожить ее. Папа растянулся на кровати, холодные руки принялись жадно тискать ее груди и ягодицы.
      Она не ощущала ответной страсти. Он был господин, она ему продалась.
      - О, ты мне нужна, ты мне нужна, - хрипло шептал старец, - ты моя, Лукреция Борджиа, ты моя рабыня!
      Она вскрикнула от боли, когда он вонзился в ее сухое лоно. Лукреция расслабилась, стало не так больно, и он начал входить в нее легче, обрушиваясь всей силой своих бедер.
      Томившийся в соседней комнате кардинал Римини был. вне себя. В невыносимом экстазе он приподнял сутану и дрожащей от возбуждения рукой пришпорил своего коня.
      У Лукреции было такое ощущение, словно худое, костлявое тело насильника расчленяет ее. Его глаза готовы были вылезти из орбит от похоти и триумфа, а рот кривился в садистском удовольствии.
      Вдруг ее голову охватили чьи-то руки, и в то время как святой отец лихорадочно орудовал на ней, в ее рот, открывшийся от изумления, просунулось нечто горячее. Это Римини не вынес потрясающего зрелища и бросился к Лукреции, явно неспособной сопротивляться. Он безумными глазами взглянул на папу, и тот согласно кивнул: "Помоги ему, Лукреция, иначе я отзову письмо".
      Лукреция рыдала от злости и унижения, но выхода не было.
      Задыхаясь, хватая ртом воздух, она с ненавистью по-смотрела на насильника и почувствовала, как тот, издав истошный вопль, излился в ее полное боли нутро.
      Глава 22
      - Мат! - объявил Чезаре, двинув коня на шахматном поле.
      Графу Бенавенте оставалось лишь беспомощно улыбнуться, Я начинаю понимать, почему враги считают вас опасным, сказал он. Я бы не хотел быть среди них. Да, но все же не следовало отвлекаться от игры.
      Граф Бенавенте, часто навещавший Чезаре в тюремной крепости в последние несколько недель, подошел к узкому окну и посмотрел на ровную долину с высоты более тридцати метров. Чезаре молча наблюдал за ним.
      - Есть хорошие новости, Чезаре. Я подкупил охрану, которая будет дежурить через две ночи, - сообщил он. -Нам поможет и слуга губернатора. В два часа пополуночи с башни будет сброшена веревка рядом с вашим окном. Внизу будут ждать мои люди.
      Чезаре с сияющими глазами подошел к графу, схватил обеими руками его руку и крепко пожал ее. Граф улыбнулся.
      - Некоторым людям судьбой предписано стать отшельниками, но не вам, сказал он.
      - Но вы рискуете.
      - Не так уж сильно. Мои люди быстро проводят вас в Сантанбер, и вы на лодке сможете быстро перебраться во Францию. Я верю, мы встретимся на свободе.
      - Надеюсь, я смогу вернуть вам долг, - сказал Чезаре. Когда тяжелая дверь за графом закрылась, Чезаре сел за шахматную доску. Сколько он уже здесь пробыл? Счет месяцам потерян. Лукреция написала, что папа просил о его помиловании. Тем не менее его не освободили. Но близок час расплаты. Теперь он больше всего хотел расквитаться с Юлием, а потом с Гонсало де Кордоба. Во главе французской армии он подчинит весь полуостров. Улыбаясь, Чезаре двинул коня и взял слона.
      Через узкую амбразуру виднелась полоска свободного, тихого пространства. Мерцали звезды, ночь была ясная, лунная. Возле Чезаре стоял слуга губернатора, коротышка с быстрыми, умными глазами.
      - Смотрите! - вдруг вскрикнул он.
      - У Чезаре екнуло сердце, когда он увидел толстую веревку в проеме окна. Слуга ловко поймал ее.
      - Лучше подождите, сир, пока я спущусь, - прошептал он. - А то еще веревка не выдержит двоих.
      - Да, да, пошел! - быстро проговорил Чезаре. Он наблюдал, как слуга медленно стал спускаться, перебирая руками веревку, цепляясь за нее ногами. Скорее, парень, скорее! Даже со своей высоты Чезаре услышал стук о землю и одновременно стон - что-то случилось. Дурак, идиот! Не дожидаясь команды, Чезаре повис на раскачивающейся веревке, ударился о стену и начал спускаться. Внизу вспыхнули огоньки, а наверху послышались крики охранников.
      - Быстрее! - послышалось внизу, и он заскользил так, что с ладоней сдиралась кожа. И тут веревка кончилась, а до земли оставалось еще метров пять. Чезаре превозмог страх и прыгнул - веревка сразу взмыла вверх. Упал он удачно, сразу же его подхватили люди Бенавенте, посадили на лошадь. Послышались крики, очевидно, побег был обнаружен. Граф сунул в руку Чезаре эфес шпаги.
      - Возьмите, друг, это вам понадобится. С Богом! Группа быстро поскакала вперед, преследуемая охраной.
      Вскоре со стороны крепости послышались выстрелы. Ночная темнота была союзницей Чезаре. Они долго скакали, пока не стихли звуки погони.
      - Проскочили! - крикнул граф, поравнявшись с Чезаре.
      - Здравствуй, свобода! - воскликнул герцог и засмеялся, смахнув слезу.
      Глава 23
      - Я. повторяю, вы можете назвать свою цену, - сказал Чезаре. Капитан судна сердито уставился на него.
      - А я повторяю: мой маршрут - не во Францию. Кроме того, мне не понравилась ваша история, и я не хочу рисковать своим судном ни за какие деньги.
      Раздосадованный Чезаре вышел из таверны ни с чем. В этом маленьком городке люди графа тоже не смогли ему помочь. Никто не хотел плыть во Францию с человеком, который, возможно, является врагом страны.
      - Попытаемся в последний раз, - сказал Чезаре своим помощникам. - Если не получится, я перейду границу в Наварре.
      - На суше вы рискуете больше, чем на море.
      - Я рискую еще больше, застряв здесь без надежды убежать.
      Им повезло. В одной маленькой таверне сверкнул луч надежды, когда рядом с Чезаре на скамейку плюхнулся морской волк, явно желающий поболтать за выпивкой.
      - Мы самые свободные люди в мире, - громко сказал он заплетающимся языком.- Если надоест жена - уходим в длительное плавание, если нет - в короткое. Свежий воздух, хорошая плата, у ног весь мир - что еще надо?
      Он повернулся к Чезаре, нахмурив брови, словно ожидая возражений.
      - Правильно, старик, давай я добавлю тебе пива, - сказал Чезаре.
      - Ты чужак. Я тебя не видел раньше.
      - Да, я ищу судно во Францию.
      - Во Францию?
      Старый моряк молча смотрел на него.
      Принесли наполненные кружки. Чезаре поднял свою.
      - Ваше здоровье!
      - За вольную жизнь! Парень, сейчас ты не найдешь судно во Францию.
      - Я могу хорошо заплатить.
      - Очень нужно попасть туда?
      - Очень, у меня срочное дело, - ответил Чезаре. Его раздражало любопытство моряка.
      - Это можно сделать.
      - Как? Скоро ли? Скажите мне, - встрепенулся Чезаре.
      Моряк подумал, оглядывая всю таверну лукавыми глазами.
      - Да вот не знаю, - заколебался он. А что если твое дело преступное?
      - Я бы посоветовал держать свое мнение при себе, -резко сказал Чезаре. - Если скажешь, как это сделать, я в долгу не останусь.
      - Сколько?
      Чезаре выложил на стол несколько золотых монет. Моряк протянул руку к ним, но Чезаре так сильно сжал его запястье, что тот изогнулся от боли.
      - Сначала ты мне скажешь, как это сделать. Моряк начал понимать, с кем имеет дело.
      - Ладно. Убери их со стола и слушай. Она вдова судовладельца, - сказал моряк. - Живет на окраине города. Говорят, эта бабенка любит красивых мужиков, хотя сама - смотреть не на что. Года три назад сюда приехал какой-то молодой герцог, за его поимку обещали крупную награду. Он попросил устроить его на судно, а она ему:
      "Устрою, если ты устроишь меня". - Моряк захохотал.
      - А где найти эту женщину?
      Но моряк пропустил вопрос мимо ушей.
      - Говорят, она с ума сходит без мужиков. Она любит, чтобы ее хорошенько похлестали до того, как пустит в свою конуру, - он снова захохотал, привлекая внимание соседей.
      - Ближе к делу. Хватит болтать! - Чезаре уже терял терпение.
      Они покинули таверну и пошли по узким улицам. Возле большого дома с верандой и лестницей, над которой висел фонарь, герцог сунул проводнику несколько монет.
      - Ни слова об этом никому, - пригрозил он. - Если начнешь болтать, тебе оторвут голову.
      В глазах старого моряка промелькнул страх.
      - Да, синьор, - ответил он. - Зачем мне болтать, когда я и так стал богатым.
      Чезаре постучался в дверь большого дома. Вскоре слуга повел его к хозяйке. У нее было властное лицо со следами былой красоты. А теперь женщина состарилась, располнела и обрюзгла.
      - То, о чем вы просите, рискованное дело, - сказала она.
      - Я хорошо заплачу.
      - Но я не бедна, ваша цена меня не очень интересует. Итак, слухи о ней верны. Он решил облегчить ее проблемы.
      - Но что же я могу вам предложить, синьора?
      - Мне не хватает мужчины в постели. Чезаре улыбнулся.
      - Синьора, такая откровенность столь замечательной женщины достойна уважения.
      - Зато такому красивому мужчине, как вы, вряд ли нужна пожилая женщина, но... - она в нерешительности заколебалась, - но такова уж моя последняя цена.
      - Синьора, вы меня удивляете. Ведь вы предлагаете мне наслаждение, а говорите о какой-то цене.
      Приблизившись к Чезаре, она страстно обвила его руками.
      - Мой покойный муж был хорош тем, что знал мои причуды, - прошептала она, теснее прижимаясь к нему.
      - Причуды? Вас возбуждает что-нибудь ненормальное?
      - Да, он обычно хлестал меня гнутом. Но кнута у меня больше нет, к тому же теперь, с возрастом, я предпочитаю несколько ударов тростью, которую я держу в будуаре. Извините, я отошлю слуг, - прошептала она.
      Через несколько минут хозяйка появилась в шелковом халате, свежая и даже привлекательная. Они поднялись по лестнице в тщательно прибранный будуар с большой кроватью, на которой лежала длинная гибкая трость.
      - Может, разденешься? - умоляюще предложила она. Когда Чезаре выполнил ее просьбу, она подошла к нему, сбросив халат.
      - Поцелуй меня, а потом похлещи, пока не закричу.
      Она потащила его к кровати и легла лицом вниз. Чезаре взял трость, размахнулся и резко ударил по толстой ягодице.
      Хозяйка вздрогнула и издала глухой стон. Он повторил удар, она вскрикнула, дергаясь и извиваясь, на вспухшей коже остался кровавый след. Трость свистела в воздухе...
      Наступил момент, когда она завизжала:
      - Бери меня! Скорее!..
      Чезаре притянул ее, поставил на колени. В глаза бросилась ее раковина, широкая и просящая, влажная от желания. Он вставил в нее свое жало и резко втолкнулся. Она задрожала, завизжала. Он мял ее толстые ягодицы, тискал, пошлепывал, врезаясь все глубже и глубже.
      Каждый раз, когда он вонзался в нее, ударяясь бедрами о красную от побоев задницу, она судорожно прижималась к нему ягодицами. Он, разделив их, сунул два пальца в расщелину, другой рукой обхватил ее за живот и притянул к себе, до предела вонзившись в нее. В то же мгновение сокрушительный разряд, подобный удару молнии, заставил его содрогнуться и замереть в сладостной конвульсии...
      Когда Чезаре в сопровождении слуги направлялся к таверне, к нему подбежал один из верных ему людей.
      - Скорее, сир, сойдите с дороги!
      Он схватил Чезаре за руку и потянул за собой.
      - Что случилось? - спросил Чезаре. - Быстрее, я тороплюсь на причал.
      - Слишком поздно, сир. Кто-то проговорился, и люди короля держат под контролем порт. Все провалилось. Чезаре выругался.
      - Сир, наши лошади стоят в конюшне недалеко отсюда. Единственный шанс - скакать к границе Наварры.
      Чезаре не терял времени. Он отпустил слугу, приказав ему сообщить госпоже, что обстоятельства изменились, и он не поедет.
      В конюшне лошади стояли наготове, и герцог, окруженный верными людьми, поскакал навстречу долгожданной свободе...
      * * *
      Чезаре удалось бежать из Испании в Наварру, во владения своего шурина короля Хуана.
      Новость о его побеге дошла до Ватикана, вызвав там тревогу. Он послал письмо королю Франции, предложив свои услуги армии Людовика.
      Через несколько недель пришел холодный отказ: человек, который служил в лагере Гонсало де Кордобы, не может считаться другом Франции.
      Это была горькая пилюля, надежда на возврат былых владений улетучилась.
      В это время обострилась обстановка и в Наварре, где усилилась вражда между двумя влиятельными группировками феодалов.
      Семейство Бомон отказалось подчиниться королю. Тот предложил Чезаре титул капитан-генерала с армией в десять тысяч человек для осады оплота мятежников - крепости Виана.
      Рассчитывая приобрести себе союзника в лице короля, Чезаре согласился.
      Крепость была неприступна, но припасы ее защитников уже иссякли, и можно было рассчитывать на быструю победу. Но осажденные нашли выход из положения: по ночам они просачивались через позиции королевских войск и добывали еду в соседнем городе.
      В ту роковую ночь один из отрядов Чезаре случайно наткнулся на лазутчиков. Прозвучала тревога, и герцог Борджиа начал преследование во главе своих всадников.
      Он был вне себя от ярости и, увлекшись атакой, вырвался далеко вперед.
      Десятка два отступающих, заметив одинокого всадника, повернули коней и окружили Чезаре. Он пытался отбиться, повалил несколько нападавших, но и сам был сражен ударом сабли.
      Новость о его гибели потрясла наваррцев. Даже противники воздали ему должное за смелость и отвагу. Однако многие говорили, что Бог, наконец, покарал этого кровавого, жестокого человека.
      * * *
      Так рухнул дом Борджиа. Но еще долго итальянские матери пугали своих непослушных детей именами Чезаре, Лукреции и Родриго Борджиа, чьи грехи, возможно, прощенные на небесах, вряд ли будут когда-нибудь забыты на земле.