Физиономии жизнерадостных гвардейцев начали вытягиваться. Вперед выступили немолодые и знавшие, что значит наводнение, капитаны национальной гвардии, за ними потянулись присмиревшие младшие офицеры. Когда над головами собравшихся в штабе по борьбе со стихийным бедствием раздался пронзительный свист, с которым вертолет садился прямо на крышу гостиницы «Прелести моря», первая команда для отправки на плотину была укомплектована. В нее вошли два десятка младших офицеров и несколько сержантов. Рядовые бойцы национальной гвардии, которых, кстати, было в Эль-Па-раисо не очень много – примерно столько же, сколько командиров, – еще не успели добраться до места сбора.

Для команды номер один нашлись динамитные патроны и даже несколько мешков с цементом, которые неизвестно зачем хранились в закромах служебных помещений пограничной службы Ринкон Иносенте.

– С богом! – напутствовал их майор, вручая седому капитану портативную рацию. – Докладывайте каждые полчаса. Второй вертолет полетит за вами следом. Ты смотри, не перевернись на своей стрекозе! – обратился майор к пилоту вертолета, и тот радостно заулыбался. – И возвращайся сейчас же назад! Похоже, мы катерами не обойдемся, придется собирать людей с вертолета. Не дай бог, карахо!..

Первый этаж гостиницы уже скрылся под водой. Черная, соленая вода поднималась все выше и выше, затапливая улицы и дома. Океан беспощадно наступал на прекраснейший из уголков нашей планеты – Ринкон де Лос Пласерес Иносентес.

Проснувшись, Луис ощутил себя в теплой, соленой воде Атлантического океана. Он добрался до окна и распахнул его. Ринкон Иносенте был повергнут в первобытный мрак. Луис смотрел туда, где должен был находиться дом графа, и не видел ничего. Он растерянно обводил глазами и пытался увидеть затопленную спальню, которая находилась на втором этаже его дома, а сам дом был расположен на достаточно высоком пригорке.

«Где Люси и граф?» – пронеслось в голове Луиса. Он громко закричал:

– Хуа-а-а-н!

Дом графа молчал. Вдруг мрак разорвала вспышка света и на миг осветила дом. Это был луч прожектора, установленного по распоряжению майора на крыше гостиницы «Прелести моря». Мощный луч начал совершать правильные круги. Что-то блеснуло в воде, совсем рядом с Луисом. Он нагнулся и обнаружил связанные вместе ласты.

– Это удача! – подумал Луис и, усевшись на уже скрывшейся под водой кровати, надел ласты.

Когда он выплыл из окна своей спальни, над черной поверхностью воды скользили уже два мощных луча, выхватывая из темноты силуэты домов. Луис достиг дома графа и вплыл на второй этаж. Дом был пуст.

«Может быть, их подобрала лодка! Но почему они не разбудили меня? Хуан не мог забыть обо мне! И Люси тоже…» Луиса охватил страх. Он плавал вокруг дома, прислушивался, пока не различил слабые повторяющиеся всплески воды. Луис поплыл на этот звук и вскоре настиг его источник. Им оказался надувной плот.

– Эй, что ты здесь делаешь, чико! – испуганно воскликнул сидевший на веслах, заметив Луиса.

– Купаюсь! – ответил Луис и, поравнявшись с плотом, рассмотрел, что два других пассажира – девушки в бикини. Луис был рад поддержать разговор, чтобы отвлечься от давящего страха. – Где ты раздобыл себе таких пассажиров? – спросил он невидимого в темноте гребца.

– Эти девчонки сидели на крыше коттеджа и так пищали, чико, что я решил взять их! Понятно, перепугались! Такого здесь не было с тридцать четвертого года! Вот тебе и карнавал! А ты сам кто такой? – наконец заинтересовался собеседник Луиса. – Ты говоришь, как иностранец!

Луис собрался отвечать, но издалека донесся слабый, похожий на мяуканье звук.

– Это кошка, чико! – радостно объяснил гребец. – Столько кошек затопило! Позалазили на дома, на деревья – и сидят! – то ли восхищенно, то ли сочувствующе пробормотал незнакомец и вновь начал грести, но Луис остановил весло рукой. Он прислушивался.

– Это не есть кошка! – звонко воскликнула одна из девушек по-испански, и луч света выхватил из темноты ее лицо с благородным саксонским профилем. – Можно думать, нужно думать, что это ребенок! – вновь воскликнула девушка, и Луис явственно услышал тихий плач. Не говоря ни слова, он бросился навстречу этому звуку. Это был голос Люси – Луис узнал бы его из тысячи других. Через несколько секунд он стремительно огибал стену дома, из-за которой доносился плач.

– Люси! Ты здесь? – позвал Луис. Луч прожектора ослепил его.

Ему ответил пронзительный, полный отчаяния крик Люси. Новый луч осветил искаженное криком лицо Люси. Она тянула к Луису маленькие руки. Графиня оказалась крепко привязанной к спасательному плотику, который был уравновешен двумя деревянными брусками, прикрепленными снизу, и удивительно устойчив. Этот плотик граф всегда держал под рукой, помня, что наводнения в Ринкон Иносенте не редкость. Пальцы Луиса нашли в темноте мокрое лицо графини.

– Луиси! – звонко и жалобно всхлипывала Люси. Луис распутал ремешки, обнял рванувшуюся к нему графиню и прижал ее мокрую голову к себе. Рыдания душили Люси.

– Ничего, ничего! Все хорошо! Мы ведь нашли тебя, и теперь все хорошо! Ничего не бойся, девочка! – говорил Луис громким шепотом, и плач графини утихал. – Сейчас мы поплывем к папе! – уговаривал ее Луис.

– А папа разве там? – вздрагивающим голосом спросила Люси.

– Конечно, там! Он сам меня за тобой послал! Сейчас мы к нему приплывем! Давай я тебя пока на плотик посажу, так мне тяжело! – Люси обняла шею Луиса и не отпускала его. Луис почувствовал, как крепко графиня держится за него, и не пытался оторвать ее. Он быстро уставал, вынужденный поддерживать себя и Люси в положении стоящего по грудь в воде человека, и не нашел ничего лучше, как вернуться к дому. Тоска сжимала сердце Луиса. То, что Люси оказалась одна, говорило о том, что граф Хуан Сантос Родригес, скорее всего, погиб…

Окно третьего, еще не затопленного этажа дома было наглухо закрыто и поддалось не сразу. Луис сломал деревянные жалюзи ударом локтя, отчего локоть стал болеть. Он уже не вплыл, а вошел в комнату, где вода была не выше щиколоток, и осторожно опустил графиню на неразобранную кровать. Люси крепко держалась за шею Луиса, и ему стоило труда разжать ее руки. В шкафу Луис нашел сухое полотенце и целый чемодан какой-то одежды. Он на ощупь выбрал большую мягкую шерстяную кофту, насухо вытер графиню, завернул ее в кофту и снова взял на руки. Люси уже не плакала. Она согрелась, развеселилась и то и дело спрашивала, когда они поплывут дальше.

Из разговора с графиней Луис узнал следующее. Когда в доме стало совсем мокро, потому что вода залилась прямо в дом, папа посадил Люси на плотик и сказал, что сейчас они заедут за Котенком и поплывут на морскую прогулку. Графине понравилась эта идея, но, когда они выплыли из дома, папа услышал, как где-то плачет какая-то детиш-ка. Они вместе с папой приплыли туда, и папа поднялся в дом. Вокруг настал такой сильный страшный ветер, а папа все не возвращался. А теперь, конечно, она понимает, что папа решил послать за ней Котенка. Поэтому он сам не приплыл, и это очень даже хорошо. Потому что у Котенка ласты такие огромные и с ним можно плыть быстро, как на лодке с мотором.

Рассказ графини вселил в Луиса надежду. Если граф поднялся в дом и не вернулся оттуда, – рассуждал Луис, – значит, он остался внутри. Нужно выручать его, хотя что могло случиться с Хуаном в доме, Луис никак не мог себе представить. Его светлое, послушное надежде воображение подсказывало, что, может быть, графу пришлось срочно помогать ребенку, а в это время плотик с Люси отнес в сторону порыв ветра, и так она потерялась. Луис повеселел и по просьбе графини дышал ей в ушко, отчего она звонко хохотала.

Снаружи донесся звук мотора. Не выпуская Люси из рук, Луис подошел к окну и, обнаружив дверь на балкон, пинком распахнул ее. Звук мотора нарастал, и Луис начал громко кричать. Графиня, подражая ему, тоже пробовала кричать, но скорее пищала сорванным от плача голосом. Из темноты вынырнул силуэт катера, и в глаза Луису и Люси ударил сноп света от мощного ручного фонаря. Катер медленно подплывал. Он был набит людьми и осел глубоко в воду.

– Кто там? – Луис узнал голос Гидо. Графиня тоже узнала его, и они вместе вскрикнули:

– Гидо!

– Карахо! – Крик Гидо был полон такого восторга, что сорвался в поросячий визг. – Луиси! Девчонка с тобой! – И Луис услышал приглушенные мягкими ладонями Гидо рыдания. Он так и не понял, смеется Гидо или плачет. Гидо и сам не вполне понимал это. Он выпрыгнул на балкон и принялся изо всей силы хлопать Луиса по спине мокрыми руками.

– Девчонка жива! – всхлипывал Гидо, таская графиню за ухо и освещая ее заплаканное лицо фонарем. – Мы обыскали все, все вокруг, Луиси! Каждый закоулок, как только нашли доктора! И не нашли ее, карахо! И тебя не нашли! Но я знал, чико, если тебя не нашли – значит, она с тобой! Я верил! – продолжал всхлипывать Гидо, а Луис недоуменно рассматривал его плачущую физиономию, которая при свете фонаря походила на карнавальную маску.

– Где Хуан, что с ним? – тихо спросил Луис. Гидо громко прохрипел, теребя графиню за уши:

– Все в порядке, девочка! Твой папа тебя ждет! Нас вот послал искать тебя!.. Все-все затопило! – пожаловался он на ухо Луису. – Уже четвертый час собираем туристов. Это хорошо еще – карнавал! Народ съехался к ранчо «Золотая черепаха», там и укрылись на крышах и верхних этажах ресторана! Там пригорок. Но боимся, как бы и их не пришлось снимать. «Кабаньяс дель Соль» затопило с головой, еле успели вывезти! Последние уже в воде барахтались. Вот это карнавал, карахо!.. А с доктором плохо! – продолжал шептать Гидо. – Я сам привез его в «Прелести моря» два часа назад. Он был без сознания, весь синий. Его током стукнуло, забыли высоковольтный силовой кабель отключить! Врачи сказали, что он в шоке. Плох, плох наш доктор Хуан! – Гидо горячо дышал в ухо Луису и снова зарыдал:– Люси, бедная девочка!

Графиня завязала разговор с набившимися в лодку людьми и рассказывала, как Котйнук нашел ее по поручению папы.

– Хватит причитать! – деревянным голосом ответил Луис. – Забирайте Люси и подскажи, что мне делать. Я в ластах и могу поискать, не забыли ли кого-нибудь.

– Да не надо, чико! Мы все прочесали! Скоро станет светло, и вертолеты прочешут еще раз. Да куда ты в своих ластах уплывешь? Хватит того, что ты Люси нашел! Чего же еще! – возмутился Гидо. – Надо торопиться! Тут такие дела начинаются! Плотину рвет на части! Если прорвет – нас всех накроет, чико! Лезь в катер, я возьму девчонку!

– Не знаю, возьмет ли этот катер назад хотя бы тебя, – ответил Луис. – Я бы на вашем месте не брал этого толстяка, он перевернет вам катер! – обратился Луис к пассажирам, которые охотно засмеялись. – Давай, толстяк, залазь назад, пока тебя пускают, бери Люси, а я поплыву своим ходом. Тут километра два, а то и меньше. Я вас еще обгоню!

Места для Луиса действительно не было. Это понимали и Луис, и Гидо. Гидо перелез в катер, но Люси вцепилась в Луиса и стала так жалобно кричать и плакать, что Луис даже не пытался оторвать ее от себя.

– Она меня не пускает, толстяк! Придется тебе остаться здесь. – Гидо приготовился перелазить назад на балкон, но Луис остановил его. Новая мысль вспыхнула в его голове. – Знаешь, чико, езжайте! Мы вас подождем! Заберете нас следующим рейсом. Ты же там командир! Если тебя бросить здесь, никто не будет знать, что делать! И потом, Люси согрелась и, может быть, пока поспит.

– Давайте мы останемся! – несколько голосов донеслось из катера, и к балкону потянулись руки.

– Нет, нет, спасибо! Тут высоко, мы подождем! Нет, чико! – снова обратился Луис к Гидо. – Езжайте, и осторожнее, черт возьми! Здесь мы в большей безопасности, чем вы в этом корыте. – Катер едва не черпал неспокойную морскую воду бортами. – Мы будем ждать здесь. Успокойте доктора. Как Роберто?

– Он весь изматерился! По радио передали, что вылетели саперы. Если плотину прорвет, это будет конец. Что за идиоты ее построили… Ладно, чико, я сам буду здесь, самое позднее, через час! Этот дом не затопит, море выдыхается! – Гидо оттолкнул катер от балкона, и мотор надсадно заревел.

– Осторожнее, толстяк! – встревоженно прокричал Луис на прощание. Люси засыпала у него на руках.

Гостиница «Прелести моря» все больше напоминала Ноев ковчег. Люди приплывали сюда на надувных спасательных кругах и плотах, на лодках и катерах. Их доставляли на крышу гостиницы прибывшие из столицы вертолеты, которые высадили на плотину саперов и были направлены на поиски потерпевших бедствие.

Вода проглотила уже третий этаж. Пролетавшие над горловиной бухты пилоты сообщали, что волны продолжают блокировать вход в бухту, хотя ветер как будто утих. Это значило, что где-то в десятках миль от Ринкон Иносенте бушует шквал и рожденные им волны докатываются до горловины бухты под тем самым, фатально неприемлемым для людей углом. Сколько это может продолжаться, никто не знал. Не знал даже майор пограничной службы Роберто Кастельянос, отодвинувший в сторону формального руководителя спасательных работ мэра Ринкон Иносенте, чтобы принять на свои плечи все бремя решений.

Майор метался от одной рации к другой, рассылал спасательные отряды, распоряжался приемом раненых, первым из которых был доставлен граф Хуан Сантос Родригес. Над ним немедленно начали хлопотать два врача местного госпиталя, к которым присоединился оказавшийся в числе гостей гостиницы немецкий хирург. Вероятно, ему граф и обязан был своим спасением. Застав молодых врачей Эль-Параисо за странным занятием, которое они, по неопытности, принимали за массаж сердца, немецкий хирург властно сказал по-немецки, чтобы они перестали это делать. Не знавшие ни слова по-немецки, коллеги графа, как ни странно, поняли и отошли в сторону, сокрушенно бормоча, что при поражениях током это иногда помогает.

Немецкий хирург, мужчина средних лет и цветущего вида, считал пульс и ощупывал глазами безвольно вытянувшееся на кушетке небольшое мощное тело графа. Потом немец открыл саквояж и начал набирать препараты в шприц. Через несколько минут потрясенные врачи Эль-Параисо увидели, как на лице графа шевельнулся мускул.

– Он будет долго жить, этот железный человек! – заключил немец, насмешливо посматривая на коллег, и те радостно закивали головами…

Майор Роберто Кастельянос разрывался на части, пытаясь успеть везде. Больше всего его волновало положение на плотине. Ситуация там ухудшалась с каждым получасом. Уже около сотни людей при свете прожекторов пытались приостановить расползание бетонной стены, но им это почти не удавалось. Выходя на связь с капитаном саперов, майор глох от ругани. Капитан клялся, что если они останутся живы, то тех, кто строил плотину, он найдет и будет душить своими собственными руками.

В две огромные бреши уже устремилась вода. Заделать их было невозможно. По словам капитана, лучшее, на что можно было рассчитывать, – потихоньку, за несколько дней спустить это гнилое болото в море. На это и были направлены все усилия саперов и бойцов национальной гвардии, пытавшихся укрепить вздрагивающие от ударов волн стены плотины.

Но было еще нечто, что давило майора. С тех пор как привезли графа, майор, пославший Гидо на поиски графини, вел себя странно. Он успевал между делами остановиться и начать с болезненным, тоскливым выражением на лице рассказывать мэру о том, что Люси, дочь доктора Хуана, плавает, как настоящая рыба.

– Я сам много раз видел, чико, как она по часу плавала в воде. И не уставала! – тихо говорил майор, и его губы дрожали.

Роберто Кастельянос почему-то не сомневался, что граф выживет, и сразу не принял всерьез дурные предсказания местных врачей. Роберто забыл о графе, и все его помыслы устремились туда, в темноту, где исчезла синеглазая девочка, самое счастливое и прелестное из человеческих существ, которые встречал майор.

О Луисе он почти не думал. Майор знал Луиса как прекрасного пловца. Но постепенно отсутствие Луиса стало ощущаться, и майор вдруг начал проводить между ним и исчезновением графини связь. Внутри у него теплело при мысли, что Луис до сих пор не приплыл потому, что нашел графиню. Но когда Гидо вернулся ни с чем, найдя дом Луиса затопленным почти полностью и пустым, отчаянная тоска снова схватила майора за горло…

Немецкий хирург оставил графа на попечение коллег и пошел по этажам, выкрикивая по-английски, что всех врачей он просит следовать за ним. Вернулся немец в сопровождении полутора десятка врачей разных национальностей. Дружно и споро несколько больших номеров были превращены в палаты первой помощи, появились медикаменты. Пострадавшими в большинстве случаев были люди, наглотавшиеся соленой воды. Несколько человек получили травмы от острых предметов, скрытых под водой. Данных о человеческих жертвах не было. В штаб поступила информация, что не выяснено местонахождение нескольких десятков людей, но ничто не указывало на то, что эти люди погибли. Скорее всего, они отсиживались где-нибудь на крышах или на верхних этажах ранчо «Золотая черепаха», где собрались несколько сот захваченных врасплох в разгар карнавала людей. В основном это были туристы, которые воспринимали наводнение как романтическое продолжение карнавала и категорически отказывались верить в серьезность угрозы.

Когда понадобилось срочно сформировать спасательную группу на катерах и лодках и направить к гостинице «Четыре пальмы», майор оказался в безвыходном положении. Обитатели гостиницы уже давно и терпеливо ждали своей очереди на эвакуацию. Однако вертолеты, прибывшие из столицы, собирали людей прямо из воды, а все оказавшиеся под рукой гвардейцы были переброшены на плотину.

Чуть ли не две сотни катеров и лодок сгрудились вокруг здания гостиницы «Прелести моря», но людей у майора не было. Роберто выслал вертолет на разведку и помчался на четвертый этаж, где несколько сот беженцев расположились на полу огромного холла. Роберто нужны были люди, умеющие управлять лодкой, знающие море. Эти люди были здесь, и их было много. В Ринкон Иносенте со всего мира съезжались любители морской охоты и рыбалки.

– Внимание! – Майор говорил по-испански, так как не знал никаких других языков. – Нам нужны мужчины добровольцы, чтобы спасать людей! Я повторяю, молодые мужчины добровольцы, которые имеют опыт морской навигации! В опасности люди, их нужно срочно эвакуировать. Нам нужны добровольцы! – упавшим голосом повторил майор. Ему показалось, что его никто не понимает.

Разноязыкая толпа зашевелилась, и к майору стали подходить люди. Сначала их было всего пять-шесть человек, но скоро вокруг него собралась толпа. Роберто Кастельянос ненадолго растерялся, потом начал выбирать самых молодых и спортивных на вид парней. Возглавили экспедицию к гостинице «Четыре пальмы» два жителя Ринкон Иносенте. Они повели первый катер, а за ними потянулась вереница моторных лодок, в каждой из которых было по два спасателя.

Майор проводил их, стоя на балконе третьего этажа, превратившегося в причал. Он немного успокоился, поднялся к себе наверх и присел выпить кофе, но тут ему на голову свалилась Анита, которая прилетела на вертолете из столицы. И майору показалось, что он вот-вот сойдет с ума.

Анита сразу бросилась к майору и, как он ни отводил глаза в сторону, поняла, что случилась беда.

– Где они? – вскрикивала она. – Скажи мне, где они! – Майор продолжал молчать. И Анита разразилась отчаянными звонкими рыданиями, каких никогда не слышали стены гостиницы «Прелести моря», построенной для удовольствий и счастья.

– Перестань! – закричал майор. – Ничего не случилось! Хуана стукнуло током, он вот-вот очухается! А Люси… Ее захватил Луис, и они разминулись со спасательной группой. Их вот-вот привезут! Все в порядке! Только не кричи так, не кричи! Пойдем! – Роберто быстро зашагал к импровизированному госпиталю, куда перенесли все еще бывшего без сознания графа. Анита побежала за майором, всхлипывая на ходу. – Дьявол! – Ругался он. – И чего тебе не сиделось дома! Сейчас, придем. Вон та дверь, видишь? Там Хуан! Я пошел, у меня сейчас сеанс связи с плотиной. Черт бы тебя побрал, залезла в самое пекло! – пробормотал майор в спину Аните и поспешил к рации.

Новости с плотины ошеломили майора. Капитан саперов на этот раз не ругался, а сказал усталым, страшным голосом, что он ручается еще за два-три часа, не больше. Если ветер не переменится, плотину прорвет. Через два часа он прикажет людям карабкаться в горы, потому что их смерть будет совершенно бесполезной жертвой.

– Ну подержитесь вы еще! К вам еще взвод прислали! Только что сели к нам на крышу! – умолял майор, но чувствовал, что это бессмысленно.

Роберто Кастельянос безучастно рассматривал свои голубоватые ногти. Жить оставалось два-три часа. Не только ему – всем. Тысячам людей, собравшимся под крышей гостиницы «Прелести моря», и тем, кто блуждал в темноте, дожидаясь рассвета, и тем, кто отправился к ним на помощь. Здание гостиницы не выдержит удара волны. Гостиницу строили на глазах майора, и он лучше, чем кто-либо, знал цену прочности ее стен.

Майор вернулся к действительности, когда толпа мужчин, громко говоривших на разных языках, заполнила глубоко засекреченные помещения пограничной службы. Толпа шумела так, словно готовилась вскипеть, пока вперед не выступил седой, бойкий мужчина и не заговорил, мешая испанские слова с итальянскими. Итальянец страстно жестикулировал и наступал на кресло майора.

– И мы не может это терпеть! – вскрикивал он, воз-дейвая вверх Маленькие, покрытые густыми черными волосами руки. – И нам смотреть не можно, как эта прелестная синьора плачет! И как ты может, как может ты безразлично смотреть! – патетически воскликнул он, указывая перстом прямо в лоб майора. – Потому что уже час, час и полчаса все говорят, а мы только слушают! А все говорят – потеряли девочка! Маленькая девочка! Совсем маленькая, четыре года, девочка! И все говорят – потеряли! И никто не едет! А сейчас ее мама плачет! Она не может так плакать! Нельзя так плакать! – проповедовал итальянец. – У меня три девочка в Милане! И два сына! Я не может смотреть, как синьора плачет! Дай нам лодка! – выкрикнул итальянец, готовясь схватить майора за грудь. – Будем найти девочка! Дай лодка! – и он перешел на родной язык, чтобы быстрее и точнее выразить свое негодование по поводу поведения майора.

Причиной волнения стала Анита. На ее глазах граф пришел в сознание и сразу узнал от своего коллеги, что Люси пока не нашли. Граф со стоном вскочил на ноги, как его ни удерживали. По лицу графа Анита поняла все.

Известие о пропаже графини распространялось по огромному зданию гостиницы. Все жители Ринкон Ино-сенте хорошо знали и любили графа и Люси, и они громко выражали друг другу и понимавшим испанский туристам страх за их судьбу. Крики Аниты собрали целую толпу, которой был нужен только руководитель, и она получила вождя в лице многодетного итальянца.

Граф Хуан Сантос Родригес вошел в кабинет майора, и толпа умолкла. Его поддерживали какие-то люди, поддерживали напрасно, так как Хуан твердо стоял на ногах. Он быстро подошел к майору и, читая ответ в его растерянных глазах, спросил:

– Что известно о Люси? Говори! – властно потребовал граф, и Роберто покачал головой. – Она не должна была утонуть! – Хуан говорил задыхающимся, незнакомым майору голосом. – Я привязал ее к плотику. Ты знаешь этот оранжевый плотик. Если ее не унесло в море, она где-то здесь! Где вы ее искали? – Граф повернулся к карте.

– Везде, Хуан! Обыскали весь район вокруг «Золотой черепахи». Но, карахо, если она на плотике, с ней ничего не случилось! Я ручаюсь тебе! Вот-вот рассветет, и с вертолета мы найдем ее! С ней ничего не могло случиться! – Майор кричал. – Пошлем вертолет прямо сейчас! И знаешь, Луиса тоже нигде нет! У него дома пусто. Мне очень кажется, что они вместе! – Роберто схватил микрофон и потребовал летчика только что севшего на крышу вертолета к себе. – Это военный вертолет! У него есть прожектор-искатель, сейчас мы прочешем эти квадраты! У них есть ориентир – оранжевый плотик!

В глазах графа вспыхнула надежда. Если Луис не утонул, а утонуть Луис никак не мог, то он должен был искать их и мог найти Люси. Такова была логика графа.

Пилот вертолета спустился с крыши, и Роберто принялся сбивчиво рассказывать ему, в чем дело, но в этот момент Анита вбежала в комнату. За ней следовали несколько женщин, пытавшихся успокоить ее. Безумие горело в больших глазах Аниты. Она бросилась к графу и звонко закричала:

– Как ты мог! Как ты смел оставить ее! Люси одна – в море! Ураган, шторм – и ты оставил ее! Как ты мог! – Анита с ненавистью смотрела в лицо графа.

Граф отвел глаза в сторону и молчал. Раскрывший от изумления рот майор взорвался. Он схватил Аниту за руки и начал трясти ее, выкрикивая:

– Да он сам из могилы встал, дура! Его чуть не убило! Как будто он знал, что его током ударит, и специально оставил девчонку! Перестань кричать, идиотка! – ревел майор.

Анита умолкла. Граф повернулся к летчику, который испуганно засуетился, и сказал, что полетит с ним, Анита бросилась за графом, но в это время из коридора донесся торжествующий голос Гидо:

– Я так и знал, что Луиси найдет ее! Так и чувствовал! И точно – нашлась девчонка! – Толпа расступилась перед ним, и у женщин появились слезы на глазах.

– Где они? – Анита бросилась к Гидо, и изумленный Гидо, узнав ее, принялся целовать Аниту толстыми губами.

– Она что – с неба свалилась? – удивлялся Гидо, но Анита продолжала тормошить его. – Они тут, рядом, чика! В полутора милях отсюда! Знаешь такой, трехэтажный коттэдж фирмы «Дельфин»? Вот там я их оставил двадцать минут назад! Живы и здоровы, и Люси, как всегда, смеется! Карахо! – вскричал вдруг Гидо, увидев графа. – Ты жив! Это настоящее счастье! Доктор жив, на ногах стоит! – кричал Гидо, призывая всех окружающих к торжеству и сильно хлопая их по плечам. – Камень с сердца долой! А я Луиса напугал! Мне так этот болван Эдуардо сказал, плох, говорит, доктор! А доктор на ногах стоит!

Майор проломился к Гидо сквозь толпу и взял его за ворот мокрой рубашки.

– Что ты сказал? Ты где их оставил, толстая твоя рожа! Как ты мог их оставить! Убью сейчас мерзавца! Убью! – Майор притягивал Гидо к себе и отводил назад жилистый кулак. Иногда он практиковал такую форму воспитания своего друга и подчиненного – бил кулаками по физиономии и неизбежно получал сдачи. Несмотря на чин майора, и статус национального героя, Гидо не позволял Роберто воспитывать себя таким образом, и майору обычно доставалось больше, чем непробиваемо толстому Гидо.

Обиженный Гидо приготовился защищаться, но встрявший между ними многодетный итальянец обезоружил майора одной фразой:

– Драться нельзя, командир! Только дураки дерутся!

– В катере не было мест, чико! – хрипло выкрикивал Гидо. – А без Луиса девчонка не соглашалась! Это, кричит, мой котенок – и все! Да и то сказать: еле доплыли! Катер воду хлебал всю дорогу! Давай посылай вертолет, все будет хорошо!

Запищала рация, и Роберто с неохотой отпустил воротник Гидо. Голос капитана саперов отчетливо доносился из микрофона. Этот голос заставил замолчать всех, кто собрался в кабинете майора.

– Роберто! Ты слышишь меня? Это все! Все кончено! Плотина сейчас развалится! Вертолеты уже летят к вам. Сажай на них детей. Скажи всем – держаться подальше от окон! Здание, может быть, выдержит. Не обещаю, но может быть. Прием, чико! Ты слышишь меня? – Рация захрипела, и связь оборвалась. Майор пытался докричаться до капитана саперов, но капитан, очевидно, решил, что сказано все, и на связь больше не выходил.

– Стой, подожди! – закричал майор летчику вертолета. – Подожди, чико, – повторил он и закрыл глаза. Роберто вспоминал, как в детстве его учили молиться пресвятой богородице, непорочной деве Марии. Граф положил майору на плечо руку, и, открыв глаза, майор прошептал: – Это все, Хуан. Плотина разваливается. Гостиницу разнесет на куски. Послушай, вместе с Гидо быстро начинайте собирать детей. Быстро и тихо! Родителей не брать! – Глаза майора лихорадочно блестели. – Умоляю, Хуан, пойди с ними, чтобы не было паники! Первым же вертолетом заберем Люси! – Роберто катастрофически терял силы.

Граф отстранил следовавшую за ним, как тень, Аниту и направился к собравшимся в приемной командирам национальной гвардии.

– Внимание! – властно произнес он. – Только что передали по радио, что плотина вот-вот прорвется. На нас накатится волна, большая волна. Ваша задача – избежать паники! Сообщите людям, что ничего страшного нам не угрожает: это крепкое здание. Однако, пользуясь тем, что в нашем распоряжении будет несколько вертолетов, предлагается эвакуировать детей в безопасное место. Все это нужно выполнить немедленно! Дети будут отправляться отсюда, с крыши. В первую очередь – самые маленькие. Это приказ майора, сейчас он будет объявлен по радио.

Выслушав графа, гвардейцы молча бросились к дверям. Хуан вернулся в кабинет майора, где Гидо уже включил микрофон в сеть внутренней трансляции, и, бросив взгляд на бледное пожелтевшее лицо майора, взял микрофон.

– Прошу внимания всех, – произнес граф. – Прошу внимания! – повторил он по-английски. – Сейчас командир частей национальной гвардии майор Роберто Кастельянос передаст вам распоряжение штаба по борьбе с наводнением, которое я переведу на английский. Внимание! – повторил граф и передал микрофон майору.

– Я обращаюсь прежде всего ко всем гражданам Эль-Параисо, которые находятся здесь, в здании гостиницы, – начал майор слабым голосом. – Нас настигло стихийное бедствие. Несмотря на все усилия армии и частей национальной гвардии, плотину в горах размывает. Это значит, что вода хлынет вниз, прямо на на нас. – Голос майора звучал увереннее и тверже с каждой произнесенной фразой. – Нам говорят, что здание гостиницы выдержит удар волны, и мы верим в это. Но опасность есть, серьезная опасность. Поэтому я настаиваю на немедленной эвакуации детей. Я прошу родителей проявить разум и добрую волю. Дети будут переброшены вертолетами в спокойное место. Мы гарантируем абсолютную безопасность полета.