Тед не слишком любил дядю, но к своей тетке Барбаре всегда испытывал чувство глубокой приязни. Она была нежной, заботливой женщиной, немного, пожалуй, нервной, но разве можно избежать неврастении, будучи замужем за таким человеком, как Малкольм?
      В понедельник утром дверь ему открыла незнакомая горничная в униформе и тотчас подозрительно оглядела с ног до головы.
      – Чем могу помочь?
      – Я бы хотел увидеть Барбару Кендалл. Я ее племянник, Тед Кендалл.
      Выражение лица женщины осталось прежним.
      – Я сообщу ей, что вы здесь. – Впрочем, поколебавшись, она открыла дверь шире и впустила его в огромный холл. – Подождите здесь, пожалуйста.
      Не прошло и тридцати секунд, как до Теда донесся жуткий грохот. Он инстинктивно бросился в гостиную на шум и немедля распахнул дверь.
      Посреди комнаты стояла Барбара. Лицо ее было белым как полотно, в глазах застыло выражение, от которого стыла кровь, – смесь безысходности и ужаса. У ее ног валялись осколки стекла.
      – Я пойду за шваброй, – буркнула горничная, поспешив из комнаты.
      В два прыжка Тед оказался рядом с теткой и схватил ее за руки.
      – Барбара, что с тобой?
      Она лишь помотала головой, и он поцеловал ее в щеку. Затем, надеясь немного снять напряжение, пошутил:
      – Если бы я знал, что мое появление произведет такой эффект, я постарался бы обставить его не столь драматично.
      Вернулась экономка с метелкой и мусорным ведром. Все еще держа Барбару за руки, Тед отвел ее в сторону.
      – Принести тебе чего-нибудь? Воды? Выпить?
      – Все в порядке. – К его радости, щеки тетушки порозовели. – Рада тебя видеть, Тед. – Она слабо улыбнулась. – А я-то все ждала, когда ты объявишься?
      – Ты знала, что я в городе?
      – Джоан Элден из дома напротив видела на днях, как ты выходил из отцовского дома.
      Барбара легонько растерла шею.
      – Что привело тебя в Остин, Тед?
      – Сандра сообщила мне о болезни отца, – он не счел нужным это скрывать, – поэтому я еще раз решил попробовать восстановить мир в семье.
      – Удалось?
      – Нет, я потерпел полное фиаско. Через пять минут разговора мы как всегда вцепились друг другу в глотку. – Он выдавил веселый смешок. – Старые привычки умирают с трудом, полагаю.
      Все еще дрожащими пальцами Барбара теребила на шее бриллиантовый кулон в виде капельки.
      – Ты надолго в Техас?
      Он внимательно посмотрел на тетушку. Ее реакция, вернее, отсутствие таковой, весьма его озадачила, ибо Барбара была женщиной отзывчивой. С тех самых дней, как только она вошла в семью Кендаллов двадцать лет назад, тетка постоянно поддерживала Теда, призывала быть терпеливым с Чарльзом, считала, что со временем он переменит свое мнение относительно профессии, выбранной Тедом.
      Сейчас же он не чувствовал ни участия, ни теплоты. Она казалась совсем… чужой.
      – На неделю, – ответил он, – может, на две. – Он рассказал ей о выставке и о приглашении Джей Би пожить в «Затерянном ручье». – Потом я, наверное, вернусь в Лондон. – Какое-то время он изучающе смотрел на нее. – Ты уверена, что тебе не нужна помощь?
      Она улыбнулась, поправляя волосы, и на мгновение стала прежней Барбарой.
      – Зачем? Разве я так плохо выгляжу?
      – Выглядишь ты великолепно, только почему-то нервничаешь. Такого раньше не было. Это из-за меня? – Чуть погодя он задумчиво поинтересовался: – Тебе неприятно меня видеть?
      – О нет! – Выражение ее лица смягчилось. – Я очень рада. Столько лет, столько зим… Малкольм расстроится, что не повидался с тобой.
      – Кстати, где он?
      – Выступает на военно-воздушной базе Бергстром. Я должна была ехать с ним, но слишком устала. Ты не представляешь, какой изнурительной оказалась эта кампания. Я как раз собиралась прилечь поспать, когда ты появился.
      Намек был слишком прозрачным, но вполне понятным, и Тед поднялся на ноги.
      – Тогда не буду мешать тебе. Может быть, мы пообедаем вместе как-нибудь до моего отъезда? И потом, ты ведь придешь на выставку? Сандра тоже там будет.
      – С удовольствием, думаю, не откажется.
      Но ее голос свидетельствовал об обратном, она прятала глаза. Ладно, он даст ей пару дней, чтобы справиться с тем, что ее так беспокоит, а потом зайдет снова.
      Он уже собирался прощаться, когда на пороге возник Малкольм. Он слегка запыхался, как будто бежал бегом. Увидев посреди гостиной Теда, он остановился.
      – Тед?..
      – Привет, дядя Малкольм. – Тед первым протянул руку, и, хотя Малкольм пожал ее, не было в его рукопожатии теплоты, как и гостеприимства в натянутой улыбке. – Надеюсь, ты не возражаешь, что я заглянул. Хотелось повидаться с Барбарой.
      – Конечно, нет. – Малкольм бросил быстрый взгляд на жену. Потом, поставив кейс на придверную тумбу, он сказал: – Я разговаривал с твоим отцом сегодня утром.
      Тед засунул руки в карманы.
      – Он не рассказал тебе, как мило мы с ним побеседовали?
      Малкольм пропустил саркастическую реплику мимо ушей. Слегка расслабившись, он уселся в зеленое парчовое кресло и закинул ногу на ногу.
      – Послушай, Тед, я меньше всего хочу вмешиваться в ваши с отцом дела. Но я бы дал тебе маленький совет, если ты не против. Возвращайся в Англию. Твой отец очень болен, и твой приезд в порыве, пусть и благородном, уладить проблемы не удался.
      – Отец сказал тебе об этом?
      – Ему и не надо было ничего говорить. Его тон по телефону был красноречивее всяких слов. – Несколько секунд Кендалл-старший изучал носок своего ботинка, затем поднял глаза: – Я пытаюсь сказать, причем, как можно дипломатичнее, что для всех нас будет лучше, если ты поскорее вернешься в Англию. В противном случае здоровье твоего отца будет в серьезной опасности. Я уверен, что ты этого не захочешь.
      Барбара, не проронившая ни слова, с тех пор как пришел Малкольм, подошла и стала рядом с мужем. Более-менее успокоившись, она положила руку ему на плечо.
      – Малкольм прав, Тед. Надо подумать о Чарльзе.
      Тед переводил взгляд с одного на другую. С каких это пор Малкольм стал так беспокоиться о благополучии брата? Все, включая Чарльза, знали, что он смертельно завидовал ему, что единственной причиной, по которой он работал с ним все эти годы, было стремление продвинуться в собственной политической карьере.
      «В этой сцене было что-то не то, – подумал Тед. – Все шло как-то не так, с того самого момента, когда я переступил порог этого дома».
      Атмосфера становилась все напряженнее, и Тед думал только об одном – как можно скорее выбраться отсюда.
      – Спасибо за совет, дядя Малкольм, – стараясь оставаться вежливым, он потрепал того по плечу. – У меня пока нет определенных планов. Когда определюсь, дам вам знать.
      Поскольку Малкольм мастерски умел скрывать истинные эмоции, Тед не разобрал, разозлился тот или нет. Но реакцию Барбары юноша отметил, заметив, как та схватилась за плечо мужа и прикусила нижнюю губу.
      Как ни в чем не бывало Тед поцеловал ее в щеку.
      – Не провожай меня, – сказал он мягко, – я знаю дорогу.
      В машине он взглянул в зеркальце заднего вида. Малкольм стоял у окна, провожая его взглядом.
      «Что, черт побери, происходит с семьей? – подумал он раздраженно. – Неужто только мы с Сандрой нормальные? Или тоже потихоньку становимся чокнутыми?»
      Малкольм, который после звонка Долорес прервал свою поездку на военно-воздушную базу, опустил штору и обернулся.
      – Какого дьявола он хотел?
      Барбара отошла к тележке с бутылками минеральной воды и трясущейся рукой налила стакан «Эвиан».
      – Хочешь сказать, Долорес не доложила тебе об этом? – спросила она несвойственным ей ледяным тоном. – Должно быть, упустила из виду.
      Осознав свой промах, он быстро приблизился к жене.
      – Прости, что сорвался на тебя, дорогая. У меня, видимо, нервы расшатаны ничуть не меньше, чем у тебя. Но, пожалуйста, не злись на Долорес за то, что она выполняет свой долг. Мы же с тобой договорились, чтобы она присматривала за тобой, пока я в предвыборных разъездах, помнишь?
      Она на минуту прикрыла глаза.
      – Я помню. Просто… – у нее вырвался вздох отчаяния, – мне хотелось, чтобы все было по-другому.
      – То есть?
      – Я устала быть под постоянным наблюдением, Малкольм, когда со мной обращаются, как с несмышленым ребенком. Я хочу снова стать сильной, такой, как раньше… – Она не закончила фразу и уставилась в свой стакан.
      Малкольм взъерошил ей волосы.
      – Ш-ш-ш. Ты в полном порядке.
      – Нет. Со мной беда. Когда Долорес доложила мне о Теде, я так испугалась, что уронила свой чай со льдом. – Она перевела на мужа молящий взгляд. – Я хочу лечь в восстановительную клинику, Малкольм. Я в этом отчаянно нуждаюсь. В этом случае я смогу избежать новой встречи с Тедом.
      – А что мы скажем избирателям? Или тысячам добровольных помощников, отдавших все свое свободное время этой кампании?
      – Я не знаю… – На глаза женщины навернулись слезы.
      Малкольм взял ее руку и поднес к губам.
      – Что случилось, Барбара? Что такое сказал тебе Тед, что ты так расстроилась?
      – Он повздорил с Чарльзом и очень расстроился. Я знаю, он искал у меня поддержки, а я не смогла его утешить, потому что испугалась. – Она выдержала его пристальный взгляд. – Он знает, что что-то не так, Малкольм. Он все смотрел и смотрел на меня в этой своей серьезной, спокойной манере. У него прекрасная интуиция, ты знаешь, как у матери.
      – Ш-ш-ш. – Он погладил ее по голове. – Не думай об Элизабет. Даже не произноси ее имени. Только себе хуже сделаешь.
      Она по-прежнему вглядывалась в свой стакан, а когда заговорила, голос ее был полон отчаяния.
      – А ты, Малкольм? Разве ты не думаешь о ней?
      – Нет, – сказал он чистосердечно. – Прошлое есть прошлое. Нельзя позволять себе оглядываться назад. Только представь, сколько жизней будет разбито, если мы это сделаем – не только наши, но и Чарльза тоже. И Сандры. Ты ведь не хочешь причинить боль Сандре, правда?
      Барбара покачала головой.
      – Тогда ты больше никогда не должна ворошить прошлое. – Он сжал ее руку. – Сделай это для меня, Барбара. Для нас.
      Ее глаза закрылись, она согласно кивнула.
 
      Лаура додиктовала Милдред до половины, когда услышала какой-то шум за стенами кабинета. Взглянув в сторону отдела новостей, она увидела, что с десяток репортеров побросали свои рабочие места и сгрудились вокруг ухмыляющегося Теда Кендалла, устроив ему что-то вроде триумфальной встречи.
      Даже на расстоянии его присутствие волновало. Свежевыбритый, он распространял какое-то притягательное обаяние, завладевая вниманием окружающих и удерживая его без видимых усилий.
      – Посмотри-ка! – воскликнула Милдред, наблюдая, как Тед отвечал на рукопожатия. – Как будто время остановилось, словно он никогда и не уезжал.
      – Сотрудники, похоже, от него без ума.
      Грудь Милдред заволновалась, как у гордящейся матери.
      – Он всегда производил такое впечатление на людей, даже когда совсем был мальчишкой.
      – Ты давно его знаешь, не так ли?
      – Я встретила его на том фотоконкурсе. В свои четырнадцать он уже был так целеустремлен, так уверен в своем призвании. Я никогда не сомневалась, что он добьется многого. Несмотря на своего папашу.
      Лаура, слегка покусывая кончик карандаша, все еще смотрела на Теда, который самозабвенно развлекал анекдотами небольшую толпу, время от времени разражавшуюся дружным хохотом.
      Складывая воедино то, что узнала от Джей Би, и то, что прочла о нем, она попыталась представить его мальчиком, юным бунтарем, наплевавшим на устои семьи и объявившим однажды, что он не собирается учиться на юриста.
      Отец его пришел в ярость и пригрозил отречься от него, но это не изменило решения сына. Через несколько недель он поступил в Университет Луизианы и учился, зарабатывая на жизнь помощником фотографа в универмаге.
      Его конфликт с отцом углубился после трагического самоубийства матери в Аспенских горах в Колорадо шестнадцать лет назад. Все газеты в Техасе излагали событие в собственной интерпретации, но с сенсационными подробностями о том, как на глазах четырехсот человек сын назвал своего отца убийцей.
      Вскоре после этого Тед перебрался в Англию, и, кроме Джей Би, никто его больше не видел. До настоящего времени..
      – Он ведь не женат? – спросила Лаура, медленно вращаясь на кресле.
      Милдред покачала головой:
      – Нет.
      – Ну уж не из-за недостатка женщин! Я слышала, он большой дамский угодник.
      – О, об этом мне неизвестно. – Милдред через стекло смотрела на Теда. – Правда, что у него было несколько поклонниц за эти годы, все красивые. Но вряд ли он испытывал хоть к одной из них серьезные чувства. Он бы поделился с Джей Би.
      – Ты считаешь, что он слишком легкомыслен?
      – Может быть, отчасти. Или, возможно, не хочет связывать себя. У него, знаешь, зуд путешественника. Он просто не может долго усидеть на одном месте.
      Через открытую дверь Лауре было слышно, как Тед передразнивал кого-то с сильным немецким акцентом. Отдел новостей взорвался хохотом.
      Тед внезапно обернулся, и их взгляды встретились. Лаура почувствовала, что краснеет, словно ее застали за каким-то неприличным занятием. «А разве не так, – подумала она. – Расспрашивать Милдред о каждой подробности из его жизни?»
      Она отвела глаза и стала разбирать бумаги на столе.
      – На сегодня достаточно, Милдред. Я позову тебя позже, если потребуется.
      – Но, Лаура… – Милдред удивленно переводила взгляд со своего блокнота на нее, – ты же не закончила…
      Лаура вновь залилась краской.
      – Ты права. Я… закончу это письмо позднее. Почему бы тебе не поздороваться с Тедом? Я вижу, тебе этого очень хочется.
      Лаура проводила Милдред долгим взглядом. Она увидела, как Тед обернулся и в ту же секунду, оторвав секретаршу от пола, закружил в своих объятиях, к обоюдному восторгу.
      Поскольку она стала находить этого человека все более обворожительным, Лаура опустила глаза и вернулась к работе.
 
      – Так что ты думаешь о фильме? – спросил Стюарт. Мощные фары «порше» взрезали ночь. – Достаточно эротичен?
      Хотя произнес он это непринужденным тоном, почти безразлично, Лаура знала, что чувственный иностранный фильм возбудил его – если не сознание, то уж плоть точно. Она ощущала это по тому, как он весь подался вперед, вспоминая соблазнительный эпизод, и вновь, когда уронил свой попкорн.
      – Эротичнее, чем я ожидала! – она хохотнула. – Хотя я выбрала этот фильм совсем по другой причине.
      – Врунишка! – Глаза Стюарта ярко блеснули в темноте. – Ты взяла меня на этот фильм в надежде, что я разгорячусь как следует.
      – Я и не подозревала, что тебе требуется внешняя стимуляция, – поддразнила она. – Затем, весело покосившись на него, спросила: – Что, подействовало?
      Он рассмеялся:
      – Ты же знаешь, что подействовало.
      Они подъехали к гостевому коттеджу. Стюарт остановил машину и заглушил двигатель, после чего повернулся к ней.
      – К твоему сведению, мне не требуется никакой стимуляции. Ты возбуждаешь меня сама по себе. – Его палец коснулся ее рта, затем нежно опустился к вырезу блузки. – Давай пройдем внутрь, и я докажу тебе это.
      Лаура сдержала вздох разочарования. Она искренне любила его, но он так предсказуем! И такой кроткий, даже когда желал ее. Ну почему он не может хоть раз отбросить свою сдержанность и овладеть ею прямо здесь, в «порше»?
      «Так вот чего мне хочется! – усмехнулась она про себя, и у нее екнуло сердце. – Быть изнасилованной в «порше»?»
      Лаура улыбнулась. Стюарт не мог надышаться на свою машину. Сама мысль о том, чтобы использовать ее для чего-то столь примитивного, как секс, а то и, не дай Бог, запачкать, просто не могла прийти ему в голову.
      – Что ты сказала, сладкая? – Теплые губы нашли ее рот.
      На мгновение ей захотелось стать агрессором, разорвать его модную рубашку, наброситься на его тело и чувства со всей доступной ей страстью.
      Но он уже оторвался от нее и наклонился, открывая дверцу.
      – Быстрее!
      «Ну-ну, – подумала она, выбираясь из машины – Он и впрямь возбудился. Может быть, поход в кино окажется весьма кстати».
      С сильно бьющимся сердцем она открыла внешнюю сетчатую дверь. На пол упал толстый желтый конверт, засунутый между двумя дверьми.
      – Что это? – спросил Стюарт.
      Лаура наклонилась и подняла послание.
      – Не знаю. – Она повертела его в руках, вошла со Стюартом в дом. На конверте не было ни имени, ни обратного адреса, ни, конечно же, почтовой марки. – Давай откроем и посмотрим. – Отогнув металлический прижим, она заглянула внутрь и увидела фотографии размером восемь на десять дюймов. – Это, должно быть, от моего фоторедактора. Ума не приложу, зачем ему было везти их самому… – Она вытащила первый снимок, и у нее вдруг перехватило дыхание. – Что, ради всего святого?..
      Сзади присвистнул от удивления Стюарт.
      Опустошив конверт, Лаура разложила черно-белые фотографии на кофейном столике. Их было не меньше дюжины и на всех – она, снятая, очевидно, в одно время, но в разных ракурсах. Она никогда не видела себя такой, не представляла, что может выглядеть так… чувственно? Не это ли слово она искала?
      Сердце колотилось в груди, когда она взяла один из снимков. Фотограф запечатлел ее в профиль, стоящую на крыльце и вглядывающуюся вдаль. Утренний свет обнимал ее радужным сиянием, отчего изображение получилось странным, нереальным – как во сне. Волосы казались мягкими и тонкими, цвета серебряной пыли. Губы были влажны и полуоткрыты, а сквозь тонкую майку проступало очертание напряженного соска.
      – Что, черт побери, здесь происходит? – рявкнул Стюарт. – Кто сделал эти снимки?
      – Я могу только предположить. Это, наверное, Тед Кендалл.
      – Что значит «предположить»? Как будто ты не знаешь! Разве ты не позировала для него?
      Щеки Лауры вспыхнули.
      – Нет, Стюарт. Я ему не позировала. Я даже не знала о его присутствии. До тех пор пока он не подошел поздороваться. Видимо, он снял эти кадры раньше… когда я работала.
      – Вот уж совсем не похоже, чтобы ты работала!
      – Я размышляла, а это, знаешь ли, часть рабочего процесса.
      Стюарт презрительно фыркнул:
      – Интересно, о чем же ты думала?
      Лаура взвилась, щеки пылали, глаза метали молнии.
      – Послушай, Стюарт, мне не нравятся твои намеки! И нечего на меня нападать. Я так же, как ты, очень удивлена.
      – Ладно, договорились. – Стюарт шагнул к маленькому трюмо у двери. – Этот парень мне никогда не нравился. И теперь я знаю, почему. Со своим так называемым талантом, этот тип не кто иной, как забавляющийся камерой придурок, который ловит кайф от фотографирования ничего не подозревающих женщин.
      – Что ты делаешь?
      – Звоню в полицию. Пусть его арестуют.
      Она рванулась через комнату.
      – За что?
      – За вуайеризм. Незаконное проникновение. Взлом и вторжение. Сама перечислишь. Я буду…
      Указательным пальцем Лаура нажала на рычаг телефона.
      Теперь краснеть настала очередь Стюарта.
      – В чем дело?
      – Он не взламывал и не вторгался, Стюарт. И не проникал сюда незаконно. Это собственность Джей Би, если помнишь, а он его гость.
      – А знаешь ли ты, что сорок пять процентов насильников живут в радиусе трех миль от своих жертв? И что…
      – Ох, ради Бога, Тед Кендалл не насильник!
      – Ты уверена? Посмотри на эти фото. Ну, разве не извращенец?
      – Я не собираюсь стоять здесь и анализировать поступки Теда Кендалла. Или его мотивы. Я разберусь с этим позже. Но ты в полицию звонить не будешь.
      – Почему? И с чего это ты его защищаешь, Лаура? – Он подозрительно сощурился. – Что он для тебя значит?
      – Для меня – ничего, я делаю это ради Джей Би. Тед его гость и друг. Не правда ли, будет очень мило, если его арестуют по моему заявлению?
      – А как же я? Что, если этот урод начнет показывать эти снимки налево и направо? Или, того хуже, решит включить их в свою экспозицию на субботней выставке? Как, ты считаешь, будут реагировать люди, когда увидят изображения моей невесты, развешанные на стенах галереи «Люберик», где она выглядит, как… – он махнул рукой в сторону фотографий, – как какая-то похотливая шлюха!
      – А ты, – Лаура сорвалась на крик, – ведешь себя, как ревнивый, глупый сопляк!
      – Вот как? Тогда, может быть, мне лучше уйти?
      – Прекрасно! Ты знаешь где дверь.
      – Чудесно. – Судорожно сжав кулаки, он пересек комнату. У двери обернулся, чтобы бросить на нее последний убийственный взгляд. Не дождавшись извинений, Стюарт выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
      Лаура злобно пнула одну из фотографий, свалившуюся на пол.
      «Вот и провели ночь, полную безумной, дикой страсти!»

      Когда на следующее утро Лаура появилась у Джей Би, там уже вовсю кипели приготовления к барбекю. Десятки рабочих носились по территории, сбивали эстраду, воздвигали навес, расставляли столы и развешивали цветные фонарики на огромных дубах.
      Она нашла Теда внизу, у водонапорных цистерн, где он измерял уровень воды в резервуаре. Он стоял на самой последней ступеньке лестницы, ведущей на крышу резервуара: обтягивающие джинсы, ботинки и черный стетсон на голове, – несколько лет тому назад, помнится, она видела его на Джей Би.
      – Тед!
      Посмотрев вниз, он поднял руку в приветствии.
      – Сейчас спущусь.
      Она наблюдала, как он со сноровкой бывалого фермера спускался по узкой лестнице. Очутившись на твердой земле, он швырнул планшетку вместе с рабочими рукавицами на ближайшую скамейку и улыбнулся.
      – Привет!
      Грудная клетка его оказалась еще шире, чем ей представлялось. Не удостоив мужчину ответом, Лаура отвела взгляд и протянула ему желтый конверт:
      – Будь любезен, объясни, что это такое?
      Тед почувствовал, как между ними пробежал электрический разряд. Интересно, а она почувствовала?
      – Что тут объяснять? Я фотограф, ты красивая женщина. Все произошло помимо меня, вот и все.
      – А тебе не приходило в голову, что мне не понравится, когда меня снимают без моего ведома? Или, что это, наконец, может меня оскорбить?
      Он окинул взглядом милое сердитое лицо, нежную шею, белый крахмальный брючный костюм.
      – Честно говоря, нет. Я думал, тебе будет приятно увидеть себя глазами художника – чувственной, ранимой.
      – Вот чего мне хотелось бы меньше всего на свете!.. А тебе не мешало бы впредь сдерживать свои спонтанные порывы. На этот раз ты мог оказаться в тюрьме.
      Его брови взметнулись вверх.
      – Тебе до такой степени не понравилось?
      – Это Стюарт собирался сообщить в полицию.
      Сам не зная почему, он почувствовал легкое разочарование. Ему вовсе не хотелось, чтобы его работу оценивал Флеминг.
      – Я не рассчитывал, что ты покажешь ему снимки.
      – Он был рядом, когда я их обнаружила. И ему твое художественное видение понравилось еще меньше, чем мне.
      Щелчком пальца он сдвинул стетсон на затылок.
      – Значит, мне теперь не видать работы в «Сентинел»?
      Она вмиг насторожилась:
      – О чем это ты?
      – Джей Би полагал, что ты захочешь, чтобы я сделал несколько снимков для газеты, пока нахожусь здесь.
      Он заметил, что его слова ошеломили ее. На секунду она смешалась, не зная, что и сказать, впрочем, быстро овладела собой.
      – Боюсь, это невозможно. Моим сотрудникам вряд ли придется по душе, если к ним завалится эдакий зазнайка-фотограф. Пусть и всего лишь на несколько дней.
      Другой издатель сразу уцепился бы за такой шанс. То, что она отказалась, понравилось ему еще больше. Он пожал плечами:
      – Нет проблем. Это ведь была просто идея. Если передумаешь, дай знать.
      Ленивый, почти ласкающий тембр его голоса завораживал, и она чуть не забыла, зачем пришла. Спохватившись, она наконец взмахнула конвертом:
      – Где находятся негативы от этого?
      – В моей комнате.
      – Я хочу их получить.
      Улыбаясь еще шире, он шагнул к ней.
      – Хорошо. Если ты согласишься подбросить меня до дома, то я отдам их тебе.
      Его близость мешала ей сосредоточиться. В какой-то момент она не на шутку испугалась, ибо ее притянуло к нему как магнитом. Она через силу повела плечами и сделала шаг назад.