Он улыбнулся:
– Шериф Уилсон просветил меня. Сказал, что вы упрямее любого техасского мула.
– Предай ему, что он еще не видел, как я лягаюсь. – Взяв сумочку, она вытащила из нее маленький блокнот и серебряную ручку «Кросс». – Ты не откажешься ответить на несколько вопросов?
– Нет, конечно.
– Хорошо. – Она помолчала. – Джей Би когда-нибудь упоминал о возможной продаже «Сентинел»?
– Нет, насколько мне помнится. К тому же, я думаю, эту тему он скорее стал бы обсуждать с вами, нежели со мной.
– Да уж, наверное. – Она постучала ручкой о блокнот. – А как насчет посетителей? Я знаю, что полиция подробно тебя расспрашивала об этом, но не мог бы ты повторить мне свои показания?
– Само собой. Кроме вас, шерифа Уилсона, заглядывавшего время от времени, да мистера Теда, я больше никого не видел в последнее время. Мистер Лоусон проводил большую часть времени вне дома, на ранчо и у водяных цистерн, где велись работы.
– А в день гибели? Может быть, ты краем уха слышал телефонный разговор или узнал имя звонившего? Или звонивших?
Если предположение, что он мог подслушивать, обидело его, он этого не выказал.
– Нет. Как вам известно, мистер Лоусон в тот день был на ленче конференции «Медиатек». Вернулся он только в четыре тридцать.
– В четыре тридцать? Почему так поздно?
– Не знаю. По возвращении он, как обычно, прошел в свой кабинет, а я удалился готовить обед. – Он подергал губу. – Я вспоминаю, что несколько минут спустя зазвонил телефон, но к тому времени, когда я добрался до отводной трубки на кухне, он уже снял свою.
– Значит, ты не знаешь, кто звонил.
Он покачал головой.
– Я повесил трубку, как только услышал «алло» мистера Лоусона.
– Что происходило потом?
– Ничего необычного. Мистер Тед был тем вечером в Далласе, а вы работали допоздна, поэтому в семь часов я подал обед мистеру Лоусону в кабинет.
– Чем он занимался?
Ленокс нахмурился, сосредотачиваясь.
– Стоял у окна. Он казался расстроенным. Я поинтересовался, понравился ли ему ленч, он ответил, что да. Затем он произнес нечто странное.
– И что же?
– Он сказал: «В конце концов, круг замкнулся, Ленокс».
Лаура записала фразу.
– Он не пояснил, что имел в виду?
– Нет. Я еще немного задержался на случай, если ему захочется поболтать, как часто бывало, но сообразив, что он хочет остаться один, я вышел. Я, должно быть, выбросил эту фразу из головы, потому что не вспоминал о ней до сегодняшнего дня.
– А позже ты с ним разговаривал?
– Я вернулся в кабинет в восемь часов, чтобы забрать поднос с посудой. Он был занят чтением и сказал, что больше ему ничего не нужно и могу, если хочу, отправляться спать. Это было… – он откашлялся, – это было в последний раз, когда я видел мистера Лоусона живым.
Холодная пустота в желудке Лауры превратилась в ледяной комок.
– Тебе еще повезло. Я вообще с ним в тот день не виделась.
Ленокс, казалось, не слышал ее.
– Если б я только остался, не пошел спать…
– В том, что случилось, нет твоей вины, Ленокс. Я убеждена, что тот, кто пришел той ночью, собирался убить Джей Би. Не знаю, было то обдуманное убийство или спонтанный акт, но намерение присутствовало однозначно. Ты, возможно, оттянул бы развязку, но предотвратить все равно не смог бы.
Она сделала еще одну пометку в блокноте, прежде чем поднять глаза.
– Каким был первый звук, разбудивший тебя?
Вопрос, без сомнения, ставил его в неловкое положение, поскольку затрагивал Ширли, но он ответил не моргнув глазом:
– Женский крик. Точнее, всхлипывания. Я вскочил с кровати, накинул халат и бросился к кабинету. Когда я открыл дверь, то увидел мисс Лэнгфилд на коленях перед креслом Джей Би. Она держала его в объятиях, плакала и говорила одновременно. Все повторяла, что сожалеет и умоляла простить ее.
– Но ты не слышал, чтобы она говорила о том, что ударила его ножом?
– Нет. Я сказал полицейским об этом.
Лаура кивнула.
– Не слышал ли ты чего-нибудь до этих криков? Звука шагов, закрывающейся двери? Шума мотора?
– Нет, мисс Лаура. – Он виновато пожал плечами. – Мне очень жаль.
– Она занесла в блокнот еще пометку. – Можешь вспомнить что-нибудь еще, Ленокс? Любую незначительную деталь, о которой забыл упомянуть полиции?
– Пока нет.
Она встала.
– Ладно. Но если вспомнишь, дай мне знать.
– Конечно. – Он проводил ее к двери. – Пожалуйста, будьте осторожны, мисс Лаура. Понимаю, что вам не терпится поймать убийцу, но, может быть, будет лучше оставить эту задачу полиции. Расследование убийства это не…
Хотя он вовремя спохватился и оборвал себя, она догадалась, что он имел в виду. При всем своем очаровании Ленокс оставался приверженцем старых традиций. Он твердо верил, что некоторые профессии являются сугубо мужскими.
– Это не женская работа? – закончила она за него.
Его щеки слегка порозовели.
– Я не имел намерения проявить неуважение.
– Знаю, Ленокс. – Она улыбнулась. – Не волнуйся, я знаю, что делаю. – Она порывисто наклонилась и чмокнула его в щеку. – Но если тебе так спокойнее, хорошо, я буду осторожна.
Этим же вечером, за обедом, Лаура рассказала Теду о попытках «Хансен пабликейшнз» купить часть «Сентинел». Тем не менее, не стала упоминать о том, что Карл Хансен внес существенные суммы в фонд кампании Малкольма. Она собиралась разматывать этот клубок, осторожно и не торопясь.
– Ты можешь как-то воспрепятствовать ему? – Тед поднял свой бокал, но пить вино не стал. Разговаривая, он лишь вертел бокал в руке. – Например, найти юридическую зацепку, запрещающую Лео и Джонни продавать свои акции?
– Я уже звонила знакомому адвокату и переслала ему по факсу копию соглашения о продаже. Оно безупречно. Нам не к чему придраться.
– Не понимаю. Почему Джей Би притом, как он относился к «Сентинел», подписал контракт, в который не были включены обязательства держателей акции?
– Контракта, как такового не было. Джей Би провел это, как прямую продажу. В подписанном ими соглашении были указаны лишь согласованная цена и вид платежа. – Она развернула салфетку. – Джей Би был великим журналистом, и у него было доброе сердце, но бизнесменом он был неважным. Впрочем, и сам признавал это.
Ленокс поставил на стол сковороду с запеченным тунцом, но Лаура почти не притронулась. Оживленные обеды, которыми девушка так наслаждалась в прошлом, превратились в мучение, и она еще день за днем как-то умудрялась это терпеть.
Тед сохранял задумчивый вид.
– Меня вот что удивляет. Карл Хансен в состоянии купить любую газету в стране, и вдруг такая заинтересованность в «Сентинел». – Он отставил свой бокал и принялся за еду. – А что вообще тебе известно об этом типе?
Лаура пожала плечами:
– Только то, что я читала в газетах. Он основал свою издательскую империю в 1961 году, унаследовав от отца «Сан-Франциско сан». Пять лет спустя его обвинили в разбазаривании пенсионного фонда, и он отсидел три месяца в тюрьме. Ходили слухи, что, возможно, он связан с организованной преступностью.
– В этом случае его причастность к убийству Джей Би становится более вероятной, хотя зачем все-таки ему было того убивать? Я никогда даже не слышал, чтобы Джей Би упоминал его имя. А ты?
– Раз или два. Но никогда в том смысле, что знал его лично.
– Тогда откуда такой внезапный интерес к «Сентинел»?
Может быть, сейчас наступил удобный момент рассказать ему и все остальное.
– Возможно, это связано с твоим дядей. – Внимательно наблюдая за ним, она поведала о двухстах тысячах долларов Хансена, переданных на кампанию Малкольма.
При намеке на то, что кто-то из членов его семьи мог, пусть косвенно, оказаться причастным к убийству Джей Би, взгляд Теда стал холодным.
– Ты намекаешь, что моего дядю контролирует мафия?
– Нет, – ответила она осторожно. – Я лишь хочу сказать, что Карл Хансен, что вполне вероятно, связан с организованной преступностью. Не исключено, что он манипулирует Малкольмом без его ведома.
– А при чем здесь «Сентинел»?
– Внедрение в «Сентинел» стало бы для Хансена удобным способом заставить меня прекратить расследование по предвыборным фондам Малкольма.
– Но как? Даже если Хансен наложит лапу на акции Лео и Джонни, ты все равно останешься крупнейшим держателем акций. Ты по-прежнему будешь вольна писать то, что считаешь нужным.
– Нет, если он начнет оказывать давление, чтобы я прекратила расследование, настраивая сотрудников против меня.
– Ему не удастся этого сделать. Они тебя обожают. Все до единого.
– Так было раньше, когда «Сентинел» приносил прибыли, и их будущее было обеспечено. Сейчас все по-другому. И только из-за меня, из-за моей одержимости в преследовании Малкольма газета оказалась в таком положении. Хансен не замедлит открыть им глаза. Он скажет, что если они ничего не предпримут, то скоро останутся без работы. Именно так он действовал в «Феникс стар». Через несколько дней после того, как он заполучил маленькую долю в газете, двое из старейших членов совета директоров «Стар» были вынуждены подать в отставку и продать ему свои пакеты акций.
Тед слушал очень внимательно. Меж нахмуренных бровей залегла морщинка озабоченности.
– Как ты предлагаешь остановить его? Потягивая вино, она рассказала о двух неделях, выторгованных для «Сентинел».
– Если я сумею доказать, что Малкольма подкармливают за те незаконные услуги, которые он оказывал в прошлом, или, что он брал деньги от преступных синдикатов, эксклюзивный материал в «Сентинел» принесет нам миллионы.
– А рекламодатели после этого вернутся?
– Вероятнее всего. Никто больше не захочет, чтобы его имя ассоциировалось с Малкольмом.
Тед наполнил бокалы.
– Я готов помогать, – ни минуты не задумываясь, сказал он. – Не знаю как, но если я тебе нужен, вот он я.
Тем самым он впервые дал ей понять, что, возможно, продлит свое пребывание здесь на неопределенный срок. Эта мысль согрела ее, хотя она не отдавала себе отчета почему. Может, она начала привыкать к его поддержке.
– Ты уверен, что хочешь ввязаться в это дело? Твоя семья вряд ли одобрит такой внезапный союз с «Сентинел».
– Единственный член семьи, кому я не хотел бы причинить боль, – это Сандра. Но думаю, она, вряд ли воспротивится тому, что я помогу тебе вывести дядюшку на чистую воду, при условии, конечно, что он виновен. – Он еще глотнул вина. – Что до отца, меня более вообще не заботит, что он думает.
Резкость его тона поразила ее. Совсем непохоже на то, как он говорил в день выставки, когда рассказывал о детских годах и отце. С тех пор что-то произошло. Наверняка произошло.
– Спасибо за предложение. – Она попыталась улыбнуться, стараясь легкостью интонации развеять его хмурость. – Обычно я работаю в одиночку, но для тебя, возможно, сделаю исключение.
Она не поняла, слышал он ее или нет.
Енцо Скарпати еще наслаждался утренней чашкой эспрессо и разглядывал бегунов на дорожках Центрального парка, когда зазвонил телефон.
Он внимательно выслушал сообщение. Когда на том конце провода закончили, Енцо спросил:
– Ты уверен, что они не водят тебя за нос?
– Никоим образом. Я попросил одного своего приятеля банкира навести справки. Оказалось, что у Дж. Б. Лоусона много долгов и наследники должны пройти через ряд формальностей, прежде чем станет возможным совершать какие-либо сделки. Чтобы все утрясти, потребуется не более двух недель.
Что, если Лаура Спенсер разнюхает, откуда дует ветер?
– Не разнюхает. Лео Брюннель и Джонни О'Тул пообещали мне не говорить ей ничего, пока я не дам добро на это. Не вижу причин не доверять им, Енцо. Эти двое горят желанием продать свои акции. Им почти по шестьдесят, и они боятся остаться без работы. – Он хихикнул. – Упустить такую возможность – последнее, что может прийти им в голову.
Хорошо, Карл. Держи меня в курсе дела. Повесив трубку, Енцо подошел к кофеварке и налил еще кофе. Решение попросить Карла Хансена купить часть «Сентинел» было гениальным озарением. С ним во главе, а он не сомневался, что так оно и будет, не только Лаура Спенсер будет убрана со сцены, но и обе остинские газеты окажутся на стороне Малкольма.
Двухнедельная задержка его все же беспокоила. Здесь может крыться уловка, попытка Лауры выиграть время для продолжения расследования. Но в делах газетной братии лучше Хансена никто не разбирается. Раз он сказал, что Лаура Спенсер ничего не знает, значит, так оно и есть.
Довольный, что все идет в соответствии с планом, он допил свой эспрессо и отправился на утреннюю пробежку.
Глава 21
В этом городе не меньше миллиона автомобилей, – заметил Тед, когда Лаура наконец добралась до рассказа о подозрительном темном седане, встреченном на кладбище. – Тебе обязательно надо вспомнить что-нибудь еще, кроме того, что машина была черной и с эмблемой техасских рейнджеров на заднем бампере.
Нетерпение в его голосе чуть не спровоцировало ее на колючий ответ. То, что Джей Би оставил ему часть акций «Сентинел», вовсе не давало ему права командовать. Но, едва взглянув на его лицо, на глубокую складку между бровей и тревожное выражение этих обычно спокойных голубых глаз, она поняла, что его вспышка вызвана отнюдь не раздражением, а чувством глубокой обеспокоенности в связи с отсутствием прогресса. Состояние это было прекрасно знакомо и ей.
Они пили кофе в ее кабинете в «Сентинел». Снаружи, в отделе новостей, царило относительное затишье, поскольку больше половины сотрудников находилось на выездных заданиях.
– У человека за рулем были черные волосы, – сказала Лаура, досадуя, что не может больше ничего припомнить.
– Это все?
– Прости. Не все такие «замечательные», как ты.
– Как же ты справлялась с работой криминальной журналистки?
Она постучала себя по виску.
– Дедукция, дорогой Ватсон. Этим даром обладают лишь некоторые. Меня он пока не подводил.
Раздражение уступило место улыбке.
– Ладно, Шерлок. Как ты предлагаешь ловить твоего преследователя, если ничего о нем не знаешь?
– С чего ты взял, что он преследовал меня? Может, он охотился за тобой? – Она отхлебнула кофе. – Кто-то из ревнивых мужей, а?
– Я не путаюсь с замужними женщинами.
– Тогда это мог быть застенчивый посетитель. Из тех придурков, что любят болтаться по кладбищам.
Его бесило, что она, кажется, не воспринимала этот факт всерьез.
– Он запросто может оказаться злодеем и убийцей, которого нанял, например, этот твой Хансен.
– Ты преувеличиваешь.
– Может быть. Но дело в том, что мы не знаем, кто это. А пока не узнаем, я не оставлю тебя ни на миг. Отныне мы одна команда. Куда ты, туда и я.
В глазах ее заплясали озорные огоньки. Тед заметил их впервые со смерти Джей Би.
– Что, вновь прорезался синдром старшего брата?
– Пожалуй. – Ответить так было проще, чем признать, что он ужасно волнуется за нее. Может быть, даже слишком. – В конце концов, я обещал Джей Би приглядывать за тобой. А обещания свои я выполняю.
– То было две недели назад. И насколько я помню, поручение было разовым. До прихода моего жениха.
– У тебя больше нет жениха, – парировал он грубовато. – Так что нравится тебе или нет, но мы с тобой в одной связке.
Он ждал холодного отказа. Но к его удивлению, она пожала плечами.
– Ладно. Полагаю, от того, что мы будем работать вместе, вреда не будет. Пока ты не забываешь кто Холмс, а кто Ватсон.
Ранним утром следующего дня Тед и объездчики с ранчо уехали на аукцион скота, Лаура же приняла душ, натянула потертые голубые джинсы и старую университетскую футболку и бесшумно спустилась в кабинет Джей Би. Непонятно почему, но ей лучше, чем где-либо еще в доме, думалось именно в этом месте. Может оттого, что они с Джей Би проводили столько времени в этой комнате, строя планы реорганизации газеты?
Если не считать старого кожаного кресла, отправленного на перетяжку обивки, и древнего охотничьего кинжала, который забрала полиция в качестве вещественного доказательства, комната выглядела так же, как раньше, – уютно и по-спартански.
На сей раз, Лаура не позволила себе предаться воспоминаниям, как это часто бывало за последнюю неделю. Вместо этого она придвинула стул, села и, раскрыв свой желтый блокнот, задумалась над фразой, нацарапанной позавчера на кухне.
«В конце концов, круг замкнулся, Ленокс».
«Что Джей Би подразумевал под этим?» – написала она на листке, подчеркнув предложение. Как это может быть связано с Карлом Хансеном, если Джей Би практически не был с ним знаком? И почему Джей Би вернулся с ленча так поздно?
Где он находился с часа тридцати, когда завершился ленч, до половины пятого?
Она стала покусывать кончик карандаша. Кто-нибудь из близких к нему людей наверняка знает. Но кто? На ленче он виделся с десятками приглашенных. Кому же из них позвонить в первую очередь?
Листая записную книжку Джей Би, которую она забрала из его стола в день похорон, она остановилась на имени Эллиота Фицпатрика. Эллиот был старым другом Джей Би и владельцем радиостанции КИЗЗ. Последние пять лет он являлся председателем конференций «Медиатек». Не исключено, что он ей ничем не поможет, но попытаться стоило.
Тепло поприветствовав ее, жена Эллиота передала ему трубку.
– Как дела, Лаура? – поинтересовался он.
– Уже лучше. Спасибо за пожертвование обществу сердечников, Эллиот. Очень благородно с вашей стороны.
– Не стоит благодарности, хотя я с радостью дал бы в десять раз больше, лишь бы Джей Би был с нами.
– Да, я знаю. – Она помолчала. – Эллиот, я надеюсь, что вы поможете мне в одном деле.
– Конечно. В чем же?
– Ленокс говорит, что в день ленча «Медиатек» Джей Би вернулся в «Затерянный ручей» только в половине пятого. Куда он направился после ленча? И с кем: с вами или с кем-то из своих знакомых?
– Не со мной. Но я видел его с Барбарой Кендалл. Они вместе стояли в холле, Барбара казалась совершенно больной. Я предложил Джей Би свою помощь, но он отказался.
– Вы не знаете, куда они поехали?
– У меня сложилось впечатление, что он повез ее домой.
– Вы разговаривали с ним после этого?
Эллиот вздохнул:
– Нет. Это был наш последний разговор.
Она поблагодарила Фицпатрика и повесила трубку, озадаченная еще больше, чем раньше. Если Джей Би отвез Барбару Кендалл домой, потому что той нездоровилось, то обязательно поделился бы новостью о столь обыденном происшествии с Леноксом. Вместо этого он произносит странную фразу о том, что все возвращается на круги своя – в конце концов, возвращается – и никаких комментариев.
Не мог он думать о чем-то, связанном с Барбарой Кендалл? Вполне возможно. Все-таки они были старыми друзьями, знались с одними и теми же людьми и время от времени встречались, несмотря на неодобрение Малкольма. Потратив еще несколько секунд на рефлексию, она вырвала из блокнота желтый лист и, скомкав, швырнула в мусорную корзину. Если она хочет получить ответы на свои вопросы, есть только один путь. Сняв трубку, она набрала номер резиденции Кендаллов.
– Благодарю вас за то, что приняли меня так скоро, – произнесла Лаура, когда Барбара Кендалл ввела ее в элегантную гостиную в розовых и бледно-желтых тонах, уставленную антиквариатом. – Знаю, насколько вы заняты последнее время.
– Пожалуйста, садитесь, Лаура. – Барбара указала на восхитительные золоченые кресла эпохи Регентства у окна, выходившего на озеро Остин. – Вы сказали, что ваш визит имеет отношение к Джей Би? – Несмотря на то, что она дружелюбно улыбалась, в глазах застыла тревога и казалась она куда бледнее, чем на похоронах Джей Би.
– Да. – Лаура смотрела на нее не отрываясь. – Я расследую его убийство.
– Расследуете?.. А я думала…
– Все в порядке, Барбара. Договаривайте. Вы думали, что убийца уже арестована.
– Вы хотите сказать, что полиция отпустила вашу мать?
– Нет. Она все еще в тюрьме. Я просто считаю, – продолжала Лаура, сознавая, что слова ее звучат как надоевший рефрен, – что она не убивала Джей Би. А единственный способ доказать это – разыскать настоящего убийцу.
– Ясно. – Барбара облизала губы. – Но при чем здесь я?
Лаура бросила взгляд на судорожно стиснутые руки женщины. Она всегда так нервничает? Или присутствие Лауры ей неприятно?
– Я пытаюсь восстановить последние часы жизни Джей Би и рассчитываю на вашу помощь.
– Не вижу, каким образом я могу помочь.
Лаура подалась вперед, желая уловить любую подсказку в реакции женщины.
– Насколько я понимаю, после ленча на «Медиатек» вы с Джей Би вышли из Палмеровского зала вместе.
– Кто вам сказал?
– Тот, кто видел вас вместе. – Показалось ей или впрямь Барбара побледнела еще сильнее? – Он сразу отвез вас домой? – она пыталась закрепить успех. – Он кому-нибудь звонил из машины? Или ему звонили?
Барбара потянулась к шее и затеребила бриллиант, висевший на золотой цепочке. Женщина выглядела отстраненно и элегантно в жадеитовом брючном костюме, оттенявшем ее зеленые глаза, но за царственным самообладанием Лаура чувствовала заметное напряжение.
– Боюсь, я не была особенно наблюдательна в тот день, Лаура. Вечером я слегла с гриппом и смогла выдержать утреннее мероприятие только потому, что наглоталась таблеток. К тому времени, когда мы приступили к ленчу, их действие уже прошло. Джей Би, как всегда наблюдательный, понял, что я больна и любезно предложил отвезти меня домой.
– Но вы наверняка помните, останавливался он где-нибудь или нет.
Барбара ответила виноватой улыбкой:
– Не помню. Я уснула прежде, чем мы выехали из гаража, и очнулась лишь несколько часов спустя – в своей постели. К тому моменту Джей Би уже уехал. – Ее глаза наполнились слезами. – Простите, что не могу ничем больше помочь, Лаура. Я очень любила Джей Би и если бы могла хоть как-то способствовать правосудию, то непременно бы сделала это. – Она покосилась на старинный хронометр, как раз начавший негромко отсчитывать время, потом на наручные часы.
Уловив намек, Лаура поднялась.
– Верю, что вы так бы и поступили. Еще раз благодарю, что приняли меня, Барбара.
Их шаги эхом разносились по фойе, пол которого был выложен великолепным черно-белым мрамором.
– Пожалуйста, дайте мне знать, если вспомните что-либо еще.
– Обязательно.
Уже садясь в «мустанг», припаркованный рядом с черным «корветом», Лаура украдкой бросила быстрый взгляд на Барбару, все еще стоявшую под навесом портика.
«Она что-то скрывает», – подумала Лаура, пронаблюдав, как та возвратилась в комнату и закрыла дверь. Но что? И что еще важнее, как вытянуть это из нее?
Размышления журналистки были прерваны зуммером мобильного телефона.
– Ты соображаешь, черт возьми, что творишь? – рявкнул на нее Тед, когда она сняла трубку. – Я думал, мы поняли друг друга. Ты никуда без меня не ходишь.
– Я знаю, но дело не терпело отлагательств, Тед. – Где ты?
– У дома твоего дяди. Я встречалась с Барбарой. Ее ответ, казалось, ошеломил его.
– С Барбарой? Зачем? При чем здесь она?
Она пропустила сверкающий кремовый «бентли» и выехала на Сценик-драйв.
– Расскажу, когда приеду домой.
– И когда ты будешь?
– Ваше высочество становится слишком назойливым, тебе не кажется?
– Привыкай. И отвечай, черт подери, на вопрос! На этот раз нетерпение в его голосе вызвало у нее улыбку. До сих пор его забота о ней слегка раздражала: она не привыкла отчитываться о своих приходах и уходах, и ей не хватало терпения с теми, кто о ней беспокоился.
Но проведенные в обществе Теда последние дни полностью изменили ее. Было что-то домашнее и успокаивающее в том, что кто-то суетится вокруг, старается обезопасить, звонит, чтобы узнать, когда она вернется домой.
Улыбаясь, она вдавила акселератор.
– Уже еду.
Тед восседал на ограде загона, поджидая ее, когда час спустя она появилась в «Затерянном ручье». После аукциона он выглядел вспотевшим и запыленным, но почему-то еще привлекательнее. Старый стетсон Джей Би сдвинут на затылок и в зубах травинка. Он улыбался, глядя, как она приближается.
– Почти уложилась.
Она зацепила каблуком туфли нижнюю планку изгороди.
– Я не знала, что меня хронометрируют.
Пропустив шпильку мимо ушей, он спросил:
– Так что там насчет Барбары?
Она выложила причину своего визита в дом Кендаллов, он спрыгнул с забора, в лице появилась задумчивость.
– Не могу представить, что она намеренно утаивает важную информацию. Особенно если учесть, как она относилась к Джей Би.
– Я не претендую на то, что знаю ее лучше, чем ты, но она что-то скрывала, Тед. Я уверена в этом.
Тед повернулся лицом к выгону где паслись лонгхорны, безучастные к переменам, обрушившимся на это место в последние дни.
– Когда я взрослел, Барбара была единственной родственницей, с которой я чувствовал себя комфортно. Только она одна поддерживала меня в моих мечтаниях. – Легкая улыбка приподняла уголки его губ. – Никто и не подозревал. Это была наша маленькая тайна.
– Она представляется милой женщиной.
– Верно, только она изменилась. Мне кажется, это как-то связано со смертью моей матери. Она отдалилась от меня. Не отвечала ни на мои телефонные звонки из Англии, ни на письма. Только когда я написал, что приглашаю ее на свою первую выставку в Лондоне, она, наконец позвонила – сообщить, что не сможет приехать.
Лаура всем сердцем посочувствовала Теду. Клану Кендаллов было чем гордиться. Вместо этого к нему относились, как к парии.
– Что, по-твоему, изменило ее?
Он пожал плечами:
– Может быть, Малкольм. Нельзя прожить с человеком столько лет и не перенять его взгляды на жизнь и людей. – Непринужденно, скорее даже бессознательно он обнял Лауру за плечи и повел к дому. – Хочешь, я поговорю с ней? Результат не гарантирую, но как знать?
Лаура покачала головой:
– Вряд ли это решение проблемы, Тед. Барбара подумает, что мы сговорились, и озлобится на тебя за это. Зачем тебе лишние неприятности?
– Тогда что ты предлагаешь? Она встретила его взгляд.
– Я собираюсь сообщить Амосу и Квентину, что в день гибели Джей Би подвозил Барбару домой.
Если она не говорит со мной, ей придется разговаривать с ними.
Он остановился и нежно, но твердо развернул ее к себе.
– К чему так хмуриться? Думаешь, я стану возражать?
– Такая мысль приходила мне в голову. Она твоя тетка, и ты, конечно, питаешь к ней нежные чувства.
– Джей Би был моим лучшим другом. Я никогда не стану препятствовать расследованию его смерти, даже если оно сулит неприятности Барбаре. Так что не беспокойся обо мне и моей странной семейке, ладно?
Она улыбнулась:
– Ладно.
Он поцеловал ее в кончик носа.
– Если дашь мне десять минут принять душ и переодеться, я отвезу тебя к Амосу.
Смущенная неожиданным братским поцелуем, она посмотрела ему в глаза.
– У меня есть выбор?
– Никакого.
Губы Лауры тронула улыбка, когда он бросился к дверям дома. Интересно, подумалось ей, каково находиться с ним рядом постоянно? Работать вместе, бок о бок, день за днем? А что, не исключено. Он ведь теперь совладелец «Сентинел». И пока не заикается об отъезде.
Раздосадованная тем, какой оборот приняли ее мысли, она постаралась отогнать их. Что она делает? Почему так увлеклась раздумьями о несбыточном?
Тед так же готов оставить свою кочевую жизнь, как она лететь на Луну.
Внезапно в ее мозгу всплыли слова матери: «А ты, часом, в него не влюбилась?»
Нет, невозможно! Так скоро после Стюарта?! После того, как поклялась не любить больше никогда и никогда в жизни не доверять мужчинам.
«Всему причиной смерть Джей Би, – подумала Лаура. – Она сблизила нас. Мы друзья. И не более того».
Тогда почему она стоит здесь и в горле у нее комок при одной мысли о том, что он скоро уедет? Чувствовала бы она подобное, будь Тед просто другом?
Отбросив эти мысли, она направилась к «мустангу», решив подождать Теда в машине.
– Дело и так запутанное, – проворчал Амос, выслушав рассказ Лауры о встрече с Барбарой. – А теперь еще и жена кандидата в губернаторы вляпалась! Окружному прокурору это ох как понравится.
– Что понравится окружному прокурору?
Амос вскинул глаза, Лаура резко обернулась. В дверях, вопрошающе выгнув бровь, стоял Стюарт. Неотразимый как всегда, он был одет в легкий серый костюм и шелковую рубашку цвета слоновой кости, с черным кейсом крокодиловой кожи в руке.
Хотя Лаура больше не испытывала к нему никаких чувств, кроме презрения, она не могла не отметить, что выглядит он лучше, чем когда бы то ни было. «Популярность ему идет, – подумала она, удивляясь, почему не замечала его тщеславия раньше. – Он так и цветет».
Заставив себя оставаться бесстрастной, она выслушала, как Амос сообщил Стюарту о цели их с Тедом визита. При упоминании имени Барбары Кендалл лицо Флеминга побагровело.
– Что ты, черт побери, тут вытворяешь? – завопил он, захлопнув дверь и угрожающе двинувшись к Лауре. – Пытаешься рассыпать мое дело?
Прежде чем та успела что-либо ответить, Тед вскочил с кресла и загородил Стюарту дорогу.
– У тебя нет дела, дружок, пока все версии не будут отработаны.
Обвинитель метнул на него убийственный взгляд.
– Мне не нужны никакие версии. У меня уже достаточно доказательств, чтобы вынести приговор.
– У тебя всего лишь косвенные свидетельства. Не доказательства. И как бы страстно тебе ни хотелось выиграть дело, ты не вправе игнорировать потенциально важного свидетеля.
Не отрывая глаз от Теда, Стюарт произнес:
