– Она потерла глаза и продолжила: – Я уже подходила к парадной двери, когда заметила свет в окне кабинета. Тогда я обогнула дом. Французские стеклянные двери были закрыты, но я увидела его, сидевшего за столом. Он находился спиной ко мне, голова немного свесилась набок, как если бы он спал. – В горле у нее заклокотало, и она судорожно поднесла ко рту скомканный носовой платок. – Я не могу говорить об этом, – воскликнула она, замотав головой, – это так ужасно!
– Ты должна рассказать мне все, – резко произнесла Лаура. – Причем сделать это быстро, пока твой мозг не начал блокировать важную информацию. Только таким образом я смогу помочь тебе, мама.
Ширли не ответила. С закрытыми глазами и стиснутыми, словно для молитвы, руками, она выглядела настолько трагично, что в другое время Лаура бы невольно улыбнулась. Ширли всегда была и оставалась актрисой. Но сейчас она не играла.
– Мам! Ты слышишь меня?
– Да. – Та убрала руки ото рта. – Французские двери были не заперты, поэтому я вошла внутрь и окликнула его по имени. Он не ответил, и я подошла ближе. Он был недвижим, а в груди торчал нож.
Узнав, что Джей Би зарезали, Лаура на секунду прикрыла глаза.
– Продолжай.
– Я ни о чем не думала. Просто подбежала к нему и попыталась его оживить. Не добившись результата, попробовала вытащить нож. Я кричала и тащила нож одновременно, но чертова штука никак не вытаскивалась.
Лаура сдержала стон. Отпечатки пальцев Ширли остались на орудии убийства.
– Я поняла, что он мертв, – продолжала Ширли надломленным голосом. – Тогда я обняла его. Я плакала и баюкала его, и просила прощения за все плохое, что сделала ему в прошлом. Я говорила, что, если бы могла вернуть время назад, я бы все изменила. – Она помолчала. – И тут вошел Ленокс.
– Тебя там обнаружил Ленокс?
Ширли кивнула.
Лаура представила эту сцену: Джей Би с ножом в груди и Ширли, вся в крови, плачущая и просящая прощения.
– Что он сказал?
– Единственными словами этого дуралея были: «Боже правый, что вы натворили?» После этого он бросился к Джей Би, понял, что тот мертв, и стал вызывать полицию. Я пыталась объяснить ему, что не имею ничего общего с убийством, но он словно окаменел. – Она пожала плечами. – Ты же знаешь, он меня никогда не любил. Он всегда считал, что я Джей Би не пара.
– Что из этого ты рассказала Амосу?
– Все. – Ее тон стал неприязненным. – Он обманул меня, Лаура. Я думала, он приехал как друг, и потому, когда он начал расспрашивать меня, рассказала ему всю правду, вот как тебе. И тут его поведение резко изменилось. Он превратился в шерифа Амоса Уилсона, блюстителя закона. Ему даже хватило наглости припомнить тот двадцатипятилетней давности инцидент в Далласе с Люком Мендесом. Можешь себе представить? Он говорил таким тоном, словно я только и делаю, что режу.
– Амос предупредил тебя, что ты не обязана рассказывать ему что-либо без адвоката?
– Не помню… Кажется, да.
– Почему ты не послушалась его?
Ширли негодующе посмотрела на нее:
– Что с тобой? Ты говоришь так, будто я виновна. Ты что, не услышала ни слова из того, что я сказала? Я не убивала Джей Би. Соответственно, мне нечего скрывать. Кроме того, где мне найти адвоката в час ночи? В этом захудалом городишке, где все относятся ко мне как к тифозному больному.
Лаура сжала ее руку.
– Я знаю такого адвоката.
Прежде чем она успела продолжить, вошел Амос.
– Вы закончили, Лаура?
Лаура встала в тот самый момент, когда санитары вывозили каталку. Все, что она смогла увидеть, – это тело Джей Би, уложенное в пластиковый мешок, но от этого события сегодняшней ночи стали еще мрачнее. Она отвела взгляд.
– Да, мы закончили.
Ширли вцепилась в ее руку мертвой хваткой.
– Ты ведь не допустишь, чтобы меня отвезли в тюрьму одну, правда?
– Мне нужно сделать телефонный звонок, мама. Ты езжай с Амосом, а я скоро туда приеду.
– Что они собираются со мной делать?
– Все как всегда – отпечатки пальцев, фотографии. – Она мягко высвободила руку. – Ты там пробудешь совсем недолго, мам. Обещаю, что все выяснится очень скоро. Только запомни хорошенько: ничего не говорить и не подписывать, пока я не приведу адвоката.
Ширли кивнула.
Когда Амос с помощниками вышли, Лаура перевела дыхание и повернулась к Леноксу, бесшумно появившемуся в комнате. Его лицо белело застывшей маской, глаза блестели от горя и слез. Замечание Ширли о том, что он никогда ее не любил, как и многое другое из того, что она говорила, было преувеличением. Осторожный по натуре, Ленокс относился к певичке поначалу с некоторым недоверием, пока, наконец не убедился, что Джей Би счастлив как никогда. Неприятие пришло позже, когда Ширли объявила о своем отъезде.
Впервые за то время, что знала англичанина, Лаура почувствовала к нему легкую неприязнь. Без сомнения, его заявление в полицию отнюдь не способствовало укреплению позиций Ширли. Но сейчас не время открывать дискуссию. Потом, когда все успокоится, она с ним поговорит.
– Где Тед? – спросила она.
– Уехал в Даллас повидать приятеля. Мне, правда, удалось с ним связаться. Он уже на пути сюда.
– Хорошо. – Она прошла к бару, подняла трубку телефона и набрала номер Стюарта. После четвертого звонка включился автоответчик.
– Стюарт, ты дома? – Она подождала, чтобы дать ему возможность снять трубку. Ответом было молчание. Она глубоко вздохнула. – Стюарт, Джей Би убит, а моя мать арестована за убийство. Ты мне очень нужен, поэтому позвони мне сразу, как только вернешься. Я буду на ранчо. – Затем, испугавшись, что совсем расклеится, повесила трубку.
Когда она обернулась, Ленокс уже исчез. Было слышно, как внизу, в холле, работает группа экспертов, собирая отпечатки пальцев и фиксируя другие вещественные доказательства.
Лаура взглянула на каминные часы. Без четверти два. Где может быть Стюарт в такое время? Он никогда не задерживался на работе после шести. Он предпочитал работать дома, иногда до поздней ночи. Но если он был дома, то почему не подошел к телефону?
Через десять минут она снова набрала его номер. На этот раз, когда включился автоответчик, она издала вздох отчаяния и повесила трубку.
Затем, осознав, что если просидит без действия еще хотя бы минуту, то сойдет с ума, схватила ключи от машины и выскочила наружу.
Дом Стюарта был темным, когда она въехала на место парковки, но его «порше» виднелся на месте, поблескивая в свете уличного фонаря. Девушка позвонила, но ответа не последовало, и она начала безостановочно жать на кнопку звонка, пока, наконец, в окнах спальни наверху не загорелся свет. Несколько секунд спустя дверь резко распахнулась, и появился Стюарт в темно-синем велюровом халате поверх бледно-голубой пижамы. На нагрудном кармашке старинной английской вязью были вышиты его инициалы.
– Лаура, – он взъерошил волосы, – что, собственно, ты?..
Она не дала ему закончить, бросившись внутрь и резко развернувшись.
– Почему ты не отвечал на звонки?
Он закрыл дверь и обернулся.
– Наверное, я не слышал. У меня обострилась аллергия, и я принял аллерест перед сном. Должно быть, под его воздействием я отключился. – Он засунул руки в карманы халата. – А что? Что случилось?
Что-то в интонации его голоса и то, как отстраненно он держался, сразу насторожило ее. Она взглянула на столик в прихожей, где он держал свой автоответчик. Красный индикатор, сигнализирующий о том, что сообщение записано, не мигал.
Рот ее непроизвольно приоткрылся, она посмотрела ему в глаза.
– Ты слышал мой звонок, – произнесла она, настолько пораженная его откровенной ложью, что не смогла подобрать соответствующих слов, чтобы выразить свое потрясение. – Ты прослушал мое сообщение… и что потом? – Она замотала головой, не желая верить своим глазам. – Вернулся обратно в кровать? Так?
Он в замешательстве покраснел.
– Я собирался позвонить тебе утром.
– «Утром»?! Моя мать в тюрьме, Стюарт! Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала. Ты – единственный человек, к которому я могу обратиться. Единственный человек, который может нам помочь, а ты даже не ответил на звонок?
– Лаура…
– Я твоя невеста, в конце концов! Не просто рядовой случай из практики. Как ты мог, выслушав мое сообщение и узнав, что произошло, что я испытываю, вернуться в кровать?!
– Ты перевозбудилась. Давай я налью тебе чаю…
– Я не хочу чаю! Мне нужна твоя помощь! Я хочу, чтобы ты поехал со мной в тюрьму округа и оформил освобождение моей матери под залог.
Его покрытое ровным загаром лицо побледнело.
– Что?
Она прикрыла глаза, затем открыла вновь.
– Я что, говорю на суахили? Я хочу, чтобы ты, Стюарт, представлял мою мать.
Он засмеялся коротким смешком ошеломленного человека, как будто она сказала что-то очень глупое.
– Лаура, я обвиняю преступников, а не защищаю их.
– Моя мать не преступница. Она не совершала убийства.
– Тем не менее, я не могу…
– Ты можешь взять отпуск за свой счет у себя в прокуратуре, чтобы быть защитником в этом деле. Все так делают, и ты знаешь это. Я заплачу, – добавила она, уже нимало не заботясь о том, задевает его гордость или нет. – У меня есть некоторые сбережения.
– Дело не в деньгах.
Он сделал несколько шагов по комнате, затем подошел к Лауре и встал напротив. Его руки оставались в карманах халата, и ее кольнуло, что он не сказал ни слова сочувствия, ни слова утешения, не сделал пи одного нежного жеста, чтобы облегчить ее боль, уверить, что все будет в порядке, что он обо всем позаботится.
Девушка насторожилась.
– Тогда в чем же?
– Я не могу защищать ее…
– Почему нет?
– Звонил Эд… Он снял меня с дела Хэллоуэя.
– Да?
Она увидела, как его кадык заходил вверх и вниз, когда он перевел дыхание.
– Меня назначили обвинителем по делу твоей матери.
Глава 17
Если бы Стюарт не потупил взгляд, Лаура бы не поверила ему. Поймав себя на том, что стоит с открытым ртом, она сжала губы в надежде услышать, что он отверг предложение. Но он просто стоял перед ней, руки в карманах, всем своим видом выражая готовность к обороне.
– Когда ты узнал об этом?
– Недавно.
– Когда же? До моего звонка? Ты поэтому не отвечал?
Он отвернулся, и ей оставалось лишь наблюдать его напряженную спину.
– Я не хотел говорить тебе об этом по телефону.
– Ты мог бы приехать на ранчо. Ты же знал, что я там. – Его молчание только подтвердило ее догадки. Он принял решение стать обвинителем на процессе, даже не переговорив с ней. – Скажи мне, что ты отказался от предложения, – потребовала она, отказываясь верить, что он может быть таким бессердечным.
Он резко развернулся:
– Лаура, пожалуйста, поставь себя на мое место. Мне тридцать шесть. Мое самое большое достижение на сегодняшний день – это должность помощника окружного прокурора по округу Бернет. Думаешь, мне нравится это? Думаешь, я не понимаю, что большинство моих однокашников по юридической школе уже младшие партнеры в крупных, престижных фирмах? Что их имена постоянно мелькают в газетах?
– Ты говорил, что любишь свою работу.
– Меня от нее тошнит. Я пошел туда, потому что это было единственное, что мне предложили.
– Хорошо. Ты ненавидишь свою работу. Но при чем здесь моя мать?
– При том. С ней связано все. Этот процесс принесет мне известность, в которой я так нуждаюсь. Меня заметят, на меня будут смотреть в течение всего суда. А затем я смогу выбрать любую фирму, в которой захочу работать. Они будут зазывать меня, стоя на коленях.
– То же самое произойдет, если ты успешно защитишь ее.
Он покачал головой:
– Нет. Будут говорить, что я взял дело, потому что люблю тебя. Мне вменят в вину, что я не подумал как следует, не разглядел безнадежности ситуации, После этого никто не будет принимать меня всерьез.
– Это не безнадежное дело. – Лаура потянулась к нему, но его холодный взгляд словно пригвоздил ее к полу. – Я знаю, что обстоятельства для моей матери складываются не лучшим образом, – храбро продолжала она. – Но Ширли не убивала. Все улики – косвенные. Поезжай, поговори с ней, Стюарт, и ты сам убедишься.
Но он мотнул головой:
– Только идиот возьмется защищать ее в надежде оправдать. Мне очень жаль, Лаура.
Девушка застыла посреди гостиной, руки ее повисли как плети. Как часто она бывала здесь, обедала, работала, иногда смеялась вместе с ним. И вот за какой-то час все изменилось. Ее словно обдало огромной приливной волной – сил больше не осталось.
– Ты на самом деле так считаешь. Ты не хочешь помочь мне.
– Мне очень жаль, – повторил он.
– А я думала, что знаю тебя. Мне казалось, ты меня любишь. И ради меня готов на все, так же как я ради тебя. Но видимо, обманывалась. Тебя волнует лишь твоя карьера.
– Не злись на меня за практицизм, Лаура. Окажись ты в такой ситуации, ты бы сделала то же самое.
– Я бы никогда не отвернулась от тебя! – Несмотря на его отчужденность, она приблизилась к нему, заставив взглянуть себе прямо в глаза. – Как вообще могли поручить это дело тебе? Разве обвинение матери невесты не приведет к конфликту интересов?
На этот раз сомнений не осталось. Он действительно прятал глаза.
– Стюарт?
Тот откашлялся.
– Нам надо поговорить, Лаура.
У нее задрожали колени. Только из гордости она все еще держалась на ногах.
– Говори.
– Ты права. Конфликт интересов неизбежен. Вот почему, я уверен, ты поймешь, отчего я вынужден… – Он кусал губы, беспомощно глядя на нее. – Отчего я вынужден пойти на это.
Его слова хлестнули ее, словно пощечина.
– Ты хочешь расторгнуть нашу помолвку? Казалось, ему стало легче оттого, что именно она произнесла эти слова.
– Так будет лучше, Лаура. Все равно бы у нас ничего не вышло. Со временем ты бы возненавидела меня за то, что я осудил твою мать. Лучше уж позаботиться обо всем заранее.
– Ох, Стюарт! – Боль и ярость перемешались в ее израненном сердце.
– Так будет лучше, – еще раз пробубнил он.
– Конечно. – Уже не торопясь, она обошла его и направилась к двери. – Считай, что помолвка расторгнута.
– Лаура?..
Она обернулась, приподняв одну бровь.
– Гм… а кольцо?
Лаура чуть не расхохоталась. Что за ничтожество! Чего он боится? Что она прикарманит его бесценный бриллиант? Или его пугает, что скажут родители?
Боже! Каким дурманом ее опоили, что она не замечала, насколько мелочен он на самом деле, насколько бесхребетен?
Она не спеша сняла кольцо, бросила его на стол у входной двери и вышла прежде, чем он успел сказать спасибо.
Когда Лаура вышла из окружной тюрьмы, было три часа утра. Но уже более десятка репортеров различных газет и телеканалов толпились на Риддел-парк.
Ее мгновенно обступили со всех сторон, под нос совали микрофоны, на лицо наводили объективы видеокамер. Она вспомнила, как сама не раз действовала точно так же, проталкиваясь в первые ряды журналистской братии в попытках заполучить заявление, фразу, хоть что-нибудь достойное цитирования. Сейчас она стала центром внимания и не представляла, как себя вести.
– Мисс Спенсер, ваша мать призналась, что убила Дж. Б. Лоусона?
– Правда ли, что она зарезала любовника двадцать пять лет назад?
Ослепленная вспышками блицев, Лаура попыталась проигнорировать журналистов, однако они не отступались, осыпая градом вопросов.
– Мне нечего вам сказать. Пожалуйста, позвольте мне пройти.
Вдруг на плечи ей легла крепкая рука.
– Вы слышали, что сказала леди? – твердо произнес Тед. – Пропустите нас.
– Да ладно вам, мистер Кендалл. Мы просто делаем свое дело. Вы же сами прекрасно знаете. И мисс Спенсер тоже.
– Мисс Спенсер очень устала. Уверен, стоит ей немного отдохнуть, и она с удовольствием ответит на ваши вопросы. А сейчас я бы хотел отвезти ее домой.
Лаура в изумлении наблюдала, как толпа расступилась.
– Пошли. – Тед поспешно увлек ее к «БМВ», ни на минуту не оставляя без поддержки. – Пора убираться отсюда, пока они не передумали.
Она не спросила, что он здесь делает и, как нашел ее. В машине Лаура откинула голову на кожаный подголовник и закрыла глаза, едва сознавая, что происходит. Она попыталась отключиться от внешнего мира, но странные образы продолжали врываться в ее сознание, хаотичные и бессмысленные – окровавленная мать, каталка с телом Джей Би, клацающая тяжелая дверь тюремной камеры и она, слабая и беспомощная рядом; ревущая толпа снаружи, требующая ответа – кто убил Дж. Б. Лоусона.
Джей Би. Горе обрушилось на нее зримо и грубо, сильнее, чем раньше. Как это его не стало? Им еще столько надо было сделать, столько друг другу сказать!
– Я хочу его видеть. – Она едва узнала свой голос. – Я хочу видеть Джей Би.
Тед пристально взглянул на нее:
– Ни к чему тебе это.
– Я не поверю, что он мертв, пока не увижу его. – Она неподвижно глядела перед собой. – Отвези меня к нему.
Посещение местного морга было недолгим и болезненным. Тело Джей Би все еще лежало на каталке, накрытое белой простыней. Когда дежурный служащий откинул ее, Лаура целую минуту всматривалась в белое застывшее лицо, затем ни слова не говоря, вышла на улицу и забралась в «БМВ».
Тед за несколько минут домчал ее до «Затерянного ручья». Он не хотел оставлять ее одну и потому подвез к главному зданию. Запарковавшись рядом с «сэбербианом» Джей Би, как делал обычно в последние дни, он посмотрел на Лауру. Она была бледна, сухие глаза бесцельно уставились в ночь. Вряд ли она поняла, что они остановились.
Теперь ему надо о ней позаботиться. Он должен забыть о себе и помочь ей пережить предстоящие нелегкие дни. Он взял ее руки в свои и почувствовал их безжизненный холод.
– Скажи, чем я могу тебе помочь?
Боль, которую он увидел в ее глазах, усилила его собственные страдания.
– Скажи мне, что это не правда, – произнесла она бесстрастно. – Скажи, что все это ночной кошмар и я сейчас проснусь.
– Если бы я мог!
– Я так его любила, – прошептала Лаура. – Он был не похож на других людей, которых я знала. С того самого дня, как мы познакомились, моя жизнь переменилась. Его не волновало, что поначалу я была молчаливой и замкнутой, почти грубой. Он понимал. И он любил меня такой, какая я есть.
– Потому, что верил в людей. Видел в них что-то такое, чего не видели другие. Это было одно из самых замечательных его качеств.
Тед говорил тихо и сдержанно. Лаура искоса взглянула на него. Черты привлекательного лица заострились от напряжения и отчаяния, которое было ей так понятно. Она слишком предалась своей скорби, забыв о его чувствах.
– О, Тед, прости! Ты тоже его любил.
Он вынул сигарету из пачки, какое-то время смотрел на нее, затем зажег от прикуривателя на щитке приборов. Затяжка была глубокой, легкие наполнил горячий, крепкий дым.
– Джей Би купил мне мой первый «Никон». Это произошло вскоре после того, как я проиграл на фотоконкурсе, организованном «Сентинел». Он, конечно же, назвал это не поражением, а выигрышем второго места. Вручил мне фотоаппарат и произнес своим хриплым голосом: «И слышать не хочу слово «неудачник», понял? Ты победитель, парень. Всегда помни об этом».
Тед вновь глубоко затянулся.
– Его вера стала неоценимой поддержкой при моем уязвленном тогда самолюбии. Годы спустя, когда дела почему-либо не ладились, я всегда вспоминал его слова.
Наступила ее очередь успокаивать и утешать.
– Я рада, что ты провел с ним какое-то время. Он давным-давно не был таким счастливым. – Не дождавшись ответа, она добавила: – Я найду того, кто убил его, Тед. Чего бы мне это ни стоило…
Она запнулась, уловив в его глазах смесь грусти и удивления, и выдернула руку, словно ее укусили.
– Ты что, считаешь виновной мою мать? И ты. И все вокруг.
– Лаура, я знаю только то, что рассказал мне Амос…
– Мне плевать на Амоса! – Она тряслась от гнева. – Ширли не убивала. Просто… – Ее плечи опустились, когда она представила весь ужас ситуации. – Просто все, как бы выглядит таким образом.
Тон Теда смягчился:
– Тогда расскажи ты.
Его задушевный голос и сочувствие, читавшееся в глазах, подействовали на Лауру как бальзам. Впервые с начала этого кошмара она ощутила облегчение.
Она повторила ему то, что услышала от матери, описала, как та выглядела. После некоторых колебаний рассказала и о ста тысячах долларов, которые Ширли собиралась занять у Джей Би.
– Я понимаю, насколько инкриминирующе все это звучит, – закончила девушка свой рассказ. – Но я верю ей. Ширли не способна на убийство, а версия Амоса – месть в состоянии аффекта, просто нелепа. У матери не тот характер.
Тед медленно кивнул. Несмотря на все вещественные доказательства, о которых упоминал Амос, история казалась слишком уж странной. Ну, зачем Ширли, убив Джей Би, оставаться на месте преступления? Что-то здесь не так.
– Если твоя мать его не убивала, – произнес он, – тогда кто?
– Не знаю. Уверена, у Джей Би были враги. Но я и представления не имею, кто мог бы желать ему смерти. Хотя…
Он мгновенно насторожился:
– Хотя что?
– Однажды ночью… – Ее передернуло. – Было очень поздно. Меня разбудил шум за стенами коттеджа. Я выглянула в окно и увидела, как чья-то тень мелькнула среди деревьев.
– Ты заявила в полицию?
– Нет. Не заявила. Я не была уверена, что это тень, животное или бродяга. Он или оно исчезло прежде, чем я успела его рассмотреть.
Тревога затуманила голубые глаза Теда.
– Вы с Джей Би не готовили, часом, специальный репортаж? Может быть, что-то опасное?
– Только моё расследование в отношении твоего дяди, но вряд ли оно угрожает чьей-то жизни.
– Ты должна рассказать Амосу и адвокату матери об этом гипотетическом бродяге. Возможно, они захотят проверить эту версию.
– Ладно. – Она не решилась сказать ему, что у Ширли нет адвоката, что единственный человек, на которого она рассчитывала, предал ее. Все, чего ей хотелось в эту минуту, это остаться наедине со своим горем.
– Я попросил Ленокса приготовить для тебя комнату и принести твои вещи из гостевого коттеджа, – словно читая ее мысли, сказал Тед. – Думаю, я поступил правильно.
Она отщелкнула ремень безопасности.
– Да, отлично. Спасибо, Тед.
В молчании они выбрались из машины. Войдя в дом, Тед заколебался. Ему хотелось обнять ее и держать до тех пор, пока не исчезнет это мученическое выражение в глазах. Но что-то в ее облике подсказывало, что этот жест не найдет понимания.
– Увидимся завтра, – попрощался он.
Лаура кивнула и стала подниматься по лестнице.
Глава 18
На столе шерифа Уилсона зазвонил телефон. Он взглянул на настенные часы. Так рано с утра мог звонить только окружной прокурор. Догадка оказалась верной.
– Как продвигается расследование по убийству Лоусона? – поинтересовался Эд Кавано. – Получил результаты лабораторных анализов?
Амос явственно представил злобный блеск глазок прокурора.
– Да.
– Ну? Отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежат Ширли Лэнгфилд?
Амос вздохнул.
– Да, Эд. Они также обнаружены на маленьком столике, кресле Джей Би и на створке стеклянных дверей.
– Великолепно, великолепно. Ее адвокат еще не появлялся?
– У нее нет адвоката.
– Что ж, проследи, чтобы ей предоставили кого-нибудь. К полудню мне нужны подписанные показания этой женщины.
– Послушай, Эд, – он помолчал, собираясь с силами для борьбы. – Мне надо кое о чем с тобой потолковать.
– Только быстро. Я занят.
– Я не думаю, что это сделала Ширли Лэнгфилд.
– Что-о?
– Ерунда какая-то получается. Ширли могла сбежать оттуда. Могла надеть перчатки или, по крайней мере стереть отпечатки пальцев и избавиться от того платья.
– И что с того? И на таких вот домыслах ты строишь свое заключение?! На том, что она могла бы сделать и не сделала?
– Жюри присяжных захочет знать, почему одни предметы были протерты начисто – например, дверное кольцо, – а другие нет.
– Этим кольцом скорее всего не пользовались много лет. Каждый второй их вешает просто как украшение. Ты же знаешь.
– Стол Джей Би тоже оказался протертым.
– Значит, старик был помешан на чистоте. Или могло статься, что Ширли начала стирать свои отпечатки, а потом впала в истерику. Такое случается.
Амос почесал голову:
– Весьма проблематично, Эд.
– Слушай, Амос. – Тон окружного прокурора стал ледяным. – Мне плевать на твои проблемы. Скоро грядут выборы, и я намереваюсь их выиграть. Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если я начну со всеми миндальничать. У тебя доказательств больше, чем нужно, так что подготовь такое обвинение, чтобы приговор вынесли обязательно. Иначе, Богом клянусь, ты лишишься шерифской звезды! – На том конце бросили трубку.
Расстроено вздохнув, Амос беспомощно уставился на телефон.
Малкольм никак не мог уснуть, вернувшись домой после тайной поездки в «Затерянный ручей». Вперив взгляд в потолок, изрезанный тенями, он лежал в темноте, шаг за шагом проигрывая события последних часов, страшась, что мог оставить какие-нибудь следы.
Нет, не оставил. Оглядываясь назад, он все больше убеждался, что сделал все тщательно и аккуратно. Но сон бежал от него, так что когда в пять пятнадцать зазвонил телефон, он испытал почти что облегчение.
Снимая трубку телефона, стоявшего на тумбочке у кровати, он бросил взгляд на Барбару. Она крепко спала.
– Алло?
Звонил Клинт, руководитель его предвыборной кампании. Обычно уравновешенный, сейчас Клинт захлебывался от возбуждения:
– Ты не поверишь! Но я только что узнал такое… Слегка напрягшись, Малкольм подобрался. С этого момента его поведение должно быть безупречным.
– Я не играю в угадайку в пять часов утра, – прохрипел он голосом человека, только что вырванного из объятий глубокого сна.
Клинт не дал себя сбить с толку явно плохому настроению Малкольма.
– Дж. Б. Лоусон мертв, – объявил он без обиняков. – Его нашли убитым в своем доме этой ночью.
Малкольм ждал этой новости, и все-таки слова заставили его вздрогнуть.
– Убитым? – Не зная, достаточно ли изумленно звучит его голос, он добавил: – Боже мой! Кто убил? За что?
– Мотивы пока не совсем ясны. Все, что я знаю, так это то, что полиция арестовала бывшую жену Джей Би, Ширли Лэнгфилд.
Ширли. Они арестовали Ширли Лэнгфилд! Он чуть не рассмеялся. Просто замечательно! Трудно было бы найти лучшего подставного, вернее, подставную, даже если бы он очень постарался. Жители округа Бернет так и не простили ей, что она когда-то бросила Джей Би. Подобрать объективное жюри присяжных будет трудновыполнимой задачей.
– Вот дерьмо! – Начиная входить в роль, он взъерошил волосы. – Не могу в это поверить. Дж. Б. Лоусон… и убит! Невероятно!
Клинт, никогда не упускавший из рук жар-птицу, если уж она туда попала, энергично произнес:
– Надо выжать из этой новости все до последней капли.
– О чем ты говоришь?
– О твоей выборной платформе, Малкольм! – нетерпеливо воскликнул Клинт. – О твоей платформе «Законность и порядок». Пресса потребует от тебя заявления. Известный гражданин Техаса стал жертвой очередного насильственного преступления. Раздраженные граждане завалят политиков грудами писем, требующих изменений в уголовном кодексе. Вспомни, что твой соперник – нынешний губернатор – ратует за отмену смертной казни. Ты же потребуешь, чтобы ее применение было расширено.
– Отлично придумано, Клинт. Наконец-то ты начинаешь отрабатывать те огромные деньги, что я тебе плачу.
Восстановив контроль, мозг Малкольма начал теперь бешено работать.
– Похороны уже назначили? Если да, то узнай, не послать ли нам туда венок или же сделать пожертвование в одно из любимых благотворительных обществ Джей Би. В последнем случае наше пожертвование должно быть щедрым – не менее двух тысяч долларов. И пусть информация о размере суммы просочится в прессу.
Он услышал хихиканье Клинта.
– Я перезвоню, когда все разузнаю.
Повесив трубку, Малкольм покосился на Барбару, которая все еще спала. Известие о гибели старого друга станет для нее ужасным потрясением. Надо будет сообщить ей об этом помягче. И тщательно за ней присматривать. По крайней мере, до выборов.
Кендалл стал успокаиваться. Он сумел! Он не только избавился от смертельной угрозы, но и вышел сухим из воды.
Улыбаясь, он откинулся на подушки.
И почему ему так везет?
В одиннадцать часов того же утра Тони позвонил Енцо.
– Что за чертовщина там у вас происходит? – закричал Енцо вместо приветствия. – В новостях только что сообщили, что убили Дж. Б. Лоусона?
– Совершенно верно, босс. Я недавно выходил попить кофе, так весь город лишь об этом и говорит.
– Говорят, его пристукнула бывшая женушка?
– Да, но дамочка отрицает это.
– Кендалл еще не сделал заявления?
– Еще какое! – Тони хохотнул. – Парень просто гений! Не знай я правды, подумал бы, что только что сыграл в ящик его лучший друг.
– А не мог он это сделать?
Тони немного помолчал, оценивая вопрос.
– Возможно, – ответил он после паузы. – Если старик работал вместе с Лаурой и раскопал что-то опасное, Кендалл мог запаниковать. Но я так не думаю. У него не хватит пороху совершить подобное. Кроме того, если бы у Лауры на него хоть что-то было, я бы сейчас уже занимался ею.
– Пожалуй. А что у тебя? – Енцо шумно отхлебнул свой утренний кофе. – Нашел что-нибудь?
– Да. Она в конце концов принесла домой список имен. Там сплошь люди, которых мы знаем: Орбах, Эндовер, Кантон, Массуэла, – и некоторые другие. Правда, слава Богу, все они вымараны с припиской: «Тупиковый след», а значит, разговорить этих людей ей не удалось.
