22

Пылкие объятия перемежались разговорами взахлеб. Ночь пролетела быстро. Настало время Корду удалиться, пока в доме не проснулись. Крепко целуя Джейми на прощание, Корд заботливо давал ей последние наставления:

– Избегай любых ссор с Лэвеллом. Пусть он думает, что ты постепенно теряешь надежду на встречу с отцом. Это единственно верный путь. Тебе ничего не грозит, пока у него сохраняется уверенность, что ты вот-вот сдашься и отдашь карту ему, поняла? Твоя задача – ничего не дать ему заподозрить.

Затем он покинул ее прежним путем.

В тишине комнаты, в которую начали проникать первые утренние лучи, полная сладостной истомы, Джейми с нежностью перебирала в памяти все произошедшее ночью.

Хотя они не разговаривали о своем будущем, Джейми приняла решение. Теперь, когда она окончательно поверила, что связь Корда с Мореной порвана навсегда, надо перестать мучить и себя, и его. Отныне она будет довольствоваться сиюминутным счастьем, которое он только и может ей подарить. Не следует требовать от него большего. Лучше принимать его таким, какой он есть, чем на всю жизнь потерять его. Такая определенность придала ей бодрости.

Когда Энолита постучала в дверь и сообщила, что завтрак готов, Джейми уже была одета. Полосатое розовое платье, разумеется, из гардероба Эмили, сидело на ней великолепно. Волосы она зачесала назад, связав их на затылке лентой. Оставалось только изобразить спокойную улыбку и полностью подавить гнев, который закипал у нее в крови, когда она думала, что здесь, в этих мрачных стенах, ее отец мог встретить свою страшную кончину.

Застав в столовой Стэнтона, Джейми кое-как справилась с собой и поздоровалась. Блейк встал, чтобы галантно отодвинуть для нее стул. Она вдруг подумала: отчего это Морены никогда не видно в столовой? Впрочем, возможно, Блейк настоял, чтобы отец не пускал сюда эту женщину.

Ожидая, когда ему подадут кофе, Стэнтон приветливо сказал:

– Надеюсь, дорогая, вы хорошо выспались и теперь по-другому смотрите на вещи.

Уголком глаза Джейми заметила, как Блейк весь напрягся в ожидании очередной сцены.

Помешивая сахар, она спокойно сказала:

– Ну, должна вам признаться, я была сильно удивлена, застав в комнате такой беспорядок, словно ее обыскивали в мое отсутствие.

Она подняла на него глаза, чтобы увидеть его реакцию, и в очередной раз поразилась – какой актер! Так искусно изобразить столь искреннее возмущение.

Лэвелл перевел на Блейка разъяренный взгляд, затем посмотрел на нее и выговорил побелевшими губами:

– Мне об этом ничего не известно. Можете быть уверены, я все выясню… А теперь выслушайте меня, – он положил руки на стол ладонями вниз. – Поверьте, я хочу мира между нами. Как я уже вчера говорил, мне вполне понятно ваше состояние. Вы столкнулись с таким горем и разочарованием, какое мало кто способен выдержать. Но, клянусь вам, я не обманывал вашего отца и не имею никакого отношения к его исчезновению.

– Как мы оба знаем, – продолжал он, убедившись, что Джейми внимательно слушает его, – денег у вас нет. Думается, вам стоит принять мое предложение купить у вас участок вашего отца. Вы ведь можете его продать, не так ли? Разумеется, у вас или есть верная карта, или представление, где находится прииск. Отец ваш исчез – вы полная хозяйка всего, что после него осталось. Откровенно говоря, я иду на большой риск. Сами посудите, ведь если бы он не дал мне в залог карту, как потом выяснилось, фальшивую, я бы не принял его в дело, верно? Все так запуталось из-за болезненной скрытности вашего отца. Но ради вас, потому что мне действительно жаль вас, я готов выкупить участок, несмотря ни на что. Итак, только назовите вашу цену, – закончил он с видом великодушного благодетеля.

Блейк пришел в восторг.

– Это замечательно, Джейми! Это решит все наши проблемы. Вы забудете о прошлом и начнете новую жизнь. И я тоже, – прибавил он, значительно понизив голос и коснувшись ее руки.

Джейми не обратила на него никакого внимания, сосредоточившись на том, чтобы удержаться и не выплеснуть кофе прямо в лживую физиономию Стэнтона. Вот ведь негодяй, если не он приказал обыскать ее комнату, то кто еще мог это сделать? Уж конечно, не Блейк. Однако, хорошо запомнив все сказанное Кордом, она постаралась отказать, оставшись в рамках приличия.

– Я действительно сейчас не смогу принять какое-либо решение. Я долго думала и пришла к заключению, что слишком утомлена долгим путешествием. Я не чувствую себя достаточно здоровой, чтобы спокойно определить следующие шаги. Дайте мне несколько дней – успокоиться и окончательно прийти в себя.

Блейк с энтузиазмом поддержал ее:

– Прекрасная идея! Мы будем ездить верхом и гулять по берегу. Вы совершенно отрешитесь от забот. Может, вы захотите провести несколько дней в городе…

– Помолчи, Блейк! – повысил голос Стэнтон, затем снова обратился к Джейми: – Я ведь просил только назвать вашу цену. Ради Бога, это же не требует длительного обдумывания. Просто скажите, сколько вы хотите получить. Передайте мне карту и отдыхайте сколько душе угодно.

Он не беспокоился. Добыть денег – не проблема. В любой момент он сможет занять нужную сумму на короткое время. А уж чтобы деньги недолго задержались в руках этой упрямой девчонки, он позаботится.

– Не сейчас, пожалуйста, – сказала Джейми и спокойно принялась есть яичницу с беконом.

Блейк увидел выражение лица отца, предвещавшее взрыв, и постарался его предотвратить. Он плохо переносил критические ситуации.

– Отец, возможно, Джейми права. Может, будет лучше, если какое-то время мы не будем говорить на эту тему, она спокойно все обдумает, и…

– Черт побери, если ничего не понимаешь, бестолочь, то хоть не вмешивайся! – заорал Стэнтон, треснув кулаком по столу с такой силой, что его кофе пролился на кружевную скатерть. – Вчера она обвинила меня в мошенничестве и намекала, что я убил ее отца. Я все это, заметь, терплю. Сегодня она не желает говорить на эту тему, видите ли. Сколько это может продолжаться?! Позвольте заметить, что это мой дом. Я хочу жить в нем спокойно.

Он заглянул Джейми в лицо и с угрозой в голосе произнес:

– Лучше примите мое предложение, молодая леди, пока я не потерял всякое терпение.

После чего он стремительно вышел, в самом деле опасаясь, что если задержится хоть на секунду, то натворит такого, чего уже не поправишь.

– Джейми, – с огорченным выражением лица начал Блейк. – Я очень сожалею…

– Вам ни к чему за него извиняться. Рано или поздно он поймет, что я не уступлю.

Успокоенный, он сжал ее руку.

– Давайте покатаемся верхом. Я попрошу Энолиту приготовить корзинку для пикника. Вам необходимо переменить обстановку.

Джейми охотно согласилась, лишь бы на какое-то время покинуть этот мрачный дом.

Стэнтон быстро шагал по направлению к своему кабинету, весь охваченный яростью. Вдруг совершенно бесшумно перед ним возникла Морена.

– Я все слышала, она тебе отказала. Ты убедился, что остается только одно? – Ее голос звучал глухо и холодно, как эхо в склепе.

– Пока нет, пропади ты пропадом! Ты искушаешь меня, как сам дьявол! Зачем ты влезла в ее комнату? Я запретил тебе вмешиваться! Теперь она подозревает меня, и опять все испорчено, будь ты проклята! Где ты – там неудача! Я ведь говорил тебе, что Энолита обыскивала ее сумку в первый же день и ничего не нашла.

– Не валяй дурака – карта у нее. Просто девчонка оказалась умней, чем ты думаешь, и сразу спрятала ее.

Стэнтон встал в дверях кабинета, загораживая ей вход.

– Я сказал тебе, чтобы ты держалась в стороне? Ну и держись, твое присутствие – сплошная проблема.

– Вовсе нет. – Морена надменно вздернула голову. – Это ты сам, как глупый слепец, платишь кое-кому, чтобы создавать в своем доме новые проблемы.

– Что еще за новости? – Стоя в дверях, Стэнтон нетерпеливо оглянулся через плечо на графин с виски. На самом деле сейчас только он занимал его мысли. Что из того, что еще рано? Ему позарез нужно выпить, потому что все идет из рук вон плохо.

Вынужденная до поры до времени молчать о связи Джейми с Кордом, Морена огорошила Стэнтона другим, не менее тревожным сообщением:

– Ты думаешь, что платишь этому Остину за то, чтобы он охранял тебя? Ошибаешься, дорогой! На днях он расспрашивал твоих охранников и вакерос, всех, кто работал здесь два года назад, не знают ли они случайно одного американца по имени Чандлер. А ты помнишь такого?

Новый приступ ярости заставил бешено заколотиться сердце Лэвелла. Похоже, дело выходит из-под контроля.

– Найди его, – еле выговорил он сквозь стиснутые зубы. – Не знаю, что здесь творится, но скажи охране, чтобы его нашли и немедленно привели ко мне, слышишь?!

Он захлопнул дверь и торопливо налил себе полный стакан виски, единым духом выпив его до дна. Этого показалось мало, и он осушил второй стакан, затем еще один. Стало легче.

К полудню Стэнтон был уже здорово пьян. Сквозь град ругательств он приказал Энолите найти Морену и спросить, куда, к черту, делся Остин. Он еще помнил, что тот зачем-то был ему нужен. Не дождавшись никого, он гневно махнул рукой, что-то бормоча, с трудом добрался до дивана, рухнул на него и тут же провалился в пьяное забытье.

Стэнтон проснулся, когда уже стемнело. В голове словно молотом стучало, и он опрокинул еще стаканчик, после чего вызвал Энолиту. Та заикаясь оправдывалась, что пыталась разбудить его к обеду, но не смогла. Он заорал, что не собирался обедать, а ей было бы лучше разыскать за это время чертову Морену.

Захватив с собой бутылку, он заявил, что будет находиться в оранжерее, куда и направился нетвердой походкой.

Блейк и Джейми отдыхали после верховой прогулки в маленькой гостиной, когда в поисках Морены к ним заглянула взволнованная Энолита. Блейк небрежно отмахнулся от ее расспросов, заявив, что эта особа его нисколько не интересует.

Тогда Энолита запричитала, заламывая в отчаянии руки:

– Я знаю, что она вас не интересует, сеньор Блейк, но ваш отец так накричал на меня. Я очень боюсь. Он велел найти ее. Не знаю, что с ним творится, но сегодня он весь день пил. А сейчас зачем-то пошел с бутылкой в оранжерею – сам в бешенстве и еле стоит на ногах. Сеньор, сделайте что-нибудь.

Блейк тяжело вздохнул и извинился перед Джейми:

– Мне лучше пойти присмотреть за ним, дорогая. Порой он действительно становится неуправляемым, если слишком много выпьет.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я очень устала и лягу пораньше.

Джейми обрадовалась предлогу поскорее уединиться в своей комнате, чтобы увидеться с Кордом.

– Значит, увидимся за завтраком. – Он поцеловал ей руку и вышел.

Оранжерея была расположена неподалеку от вершины утеса, от сильного ветра ее укрывал нависающий выступ скалы. Здесь Блейк всегда чувствовал себя хорошо. Войдя внутрь застекленного помещения, он с удовольствием потянул носом воздух, пахло жирной суглинистой почвой. Это было его любимое место. Тропический сад, напоенный ароматами сотен растений, которые выращивал отец.

Больше всего Блейку нравились орхидеи с пурпурными, розовыми и бледно-лиловыми лепестками, словно осыпанными кристаллами сахара. Он миновал куртину цветов, направляясь на звуки бессвязного бормотания отца.

Стэнтон исподлобья взглянул на сына, поморщился и заявил:

– Какого черта ты сюда притащился? Мне есть о чем подумать и без твоего вечного нытья.

Блейк побледнел. Нет, ему никогда не привыкнуть к грубой натуре отца.

– Я беспокоился о вас. Энолита сказала, что вы… нездоровы. – Он не решился сказать – пьяны.

– Мне чертовски хорошо, – невнятно ответил Стэнтон.

Он опрокинул бутылку прямо в рот, не утруждая себя возней со стаканом, затем посмотрел на сына налитыми кровью глазами и приказал:

– Ты можешь выметаться. Марш отсюда! – Он разошелся, не на шутку размахивая руками и выплескивая виски из бутылки. – Меня тошнит от тебя. Что это за сын? Трусливый, бестолковый… Не нужно мне было на ней жениться. Тогда не было бы и тебя. Вот черт – смотреть противно. Вот Морена – это женщина. Я женюсь на ней, она родит мне настоящих сыновей. Тряпка!

Блейк хотел сдержаться, но не смог. Это было выше его сил. Издеваться над ним – это одно дело, но он совершенно не переносил малейшего неуважения к матери.

– Вы уже оскорбили память матушки тем, что ввели эту беспутную девку в наш дом. Если вы посмеете на ней жениться и дадите наше имя ее отпрыскам, навсегда забудьте, что я ваш сын. Я покину вас и изменю свое имя, клянусь Господом нашим.

Стэнтон рванулся к нему так быстро, что Блейк не успел отклониться. Мощный удар в лицо свалил его на пол.

– Высказался – а теперь пошел вон! – вопил, что есть мочи Стэнтон, покачиваясь из стороны в сторону. Он совсем потерял голову. – Видеть тебя не могу, отродье! – Он двинул сапогом в живот Блейка, вложив в удар все свое отвращение.

Тот со стоном свернулся в клубок, прижав руки к животу.

– Я сказал, пошел вон, черт побери! Не можешь идти – ползи! Жалкий нытик, размазня. Весь в мамашу, дьявол ее побери! Надеюсь, она жарится в аду.

Блейк стер кровь, выступившую на губах, с трудом поднял голову и прошептал:

– Я убью вас…

Стэнтон схватил его за воротник и брюки, швырнул в проход между столами с кадками растений и крикнул:

– Убирайся прочь, пока я не убил тебя, ничтожество!

Превозмогая боль, Блейк ползком выбрался из оранжереи. Подошедшая Морена чуть не споткнулась о его обмякшее тело.

– Вот оно как! Отлично! – злорадно констатировала она. – Такой червяк, как ты, и должен ползать по грязной земле.

Опираясь на стену оранжереи, Блейк с трудом поднялся на ноги и побрел к дому, сгибаясь и зажимая живот руками.

Морена, нимало не испугавшись, вошла в оранжерею.

Заметив ее, Стэнтон заорал во всю глотку:

– Черт возьми, где ты шлялась весь день?! И где этот паршивый Остин? Подозреваю, что ты крутишь с ним любовь, продажная тварь!

Морена побледнела и, в свою очередь, взъярилась:

– Ты, напыщенный сукин сын, как ты смеешь так разговаривать со мной!

Он с силой ударил ее наотмашь, и она отлетела к одному из столов.

– Я буду разговаривать с тобой как хочу, а ты не смей ругаться, дрянь этакая. Отвечай, где Остин?

– Не знаю, – Морена с ненавистью смотрела на него. – Ты заплатишь мне за это. Ты знаешь, что я могу с тобой сделать.

– Кажется, ты мне угрожаешь?

Стэнтон двинулся к ней, пьяный и разъяренный сверх меры. Теперь он не побоится навсегда избавиться от нее. Он жаждал этого все два года после того, как узнал ее сатанинскую душу. Она – его злой гений.

– Я сломаю тебе шею, если ты хотя бы подумаешь об этом. Запомни! Прочь отсюда и пришли Остина. Найди где хочешь. А когда я закончу с ним, я, пожалуй, займусь тобой. Пора тебя выкинуть отсюда назад, к твоему вонючему племени.

– Не будь дураком, Стэнтон, – попыталась вклиниться Морена.

Он снова ударил ее, на этот раз сбив с ног. Нагнувшись, сильно дернул ее за волосы. Она, завизжав что было мочи, начала драться, но ударом кулака он заставил ее замолчать.

Лежа у его ног и стараясь не потерять сознание, сквозь звон в ушах Морена услышала его голос:

– Глупая скво яхи. Неужели ты действительно надеялась, что когда-нибудь я женюсь на такой дряни, как ты? Убирайся отсюда, пока я не убил тебя.

Опасаясь за свою жизнь, Морена предпочла исчезнуть.

Некоторое время спустя в оранжерею вошел Корд. Зажженная лампа в противоположном конце слабо освещала помещение. Он нашел Лэвелла развалившимся на стуле и отхлебывающим виски из почти опустевшей бутылки. Подняв голову, Лэвелл моргал, словно пытался разогнать окутывающий его алкогольный туман.

– Вы хотели меня видеть? – сдерживая отвращение при виде набрякшего лица Лэвелла и его мутных красных глаз, спросил Корд.

Стэнтон постарался сесть прямо, гнев несколько просветлил его сознание.

– Точно, хотел, черт тебя возьми. Где ты пропадал весь день?

Корд пожал плечами.

– Ездил повсюду, помогал рабочим. Вы не говорили, что я буду вам нужен.

– Лжешь, негодяй! Ты шныряешь везде, расспрашивая о вещах, которые тебя не касаются. Зачем тебе понадобился американец? Или теперь ты работаешь на Джейми Чандлер? У нее нет денег, так что я могу только догадываться, чем она тебе платит. – Он гнусно захихикал.

Корд оставил его оскорбления без внимания. Слова дураков никогда не задевали его. Однако он встревожился. Что именно известно Лэвеллу? С деланным равнодушием он спросил:

– Откуда вы это взяли?

– Не твоего ума дело. Просто забирай свои вещи и проваливай. Как только рассветет, мои люди получат приказ стрелять в тебя без предупреждения при первом же появлении. Ты предатель, будь ты проклят.

Стэнтон изо всех сил стиснул бутылку, которую жаждал расколоть о голову Остина. Но даже в таком состоянии понимал, что с Кордом лучше не связываться – себе дороже.

Корд усмехнулся одними губами.

– Мы еще увидимся, Лэвелл. Пока я ничего не могу доказать, но уже сейчас мне удалось выяснить достаточно, чтобы знать, что я на верном пути.

– Постой, дьявол, вернись!

Стэнтон хотел догнать Корда, но его бросало из стороны в сторону, и он закричал ему вслед:

– Что ты мелешь? Что это ты там выяснил? Мне нечего скрывать. А если ты вздумаешь вернуться, так и знай, ты – труп!

Двери оранжереи со стуком захлопнулись за Кордом.

Стэнтон выпустил поток грязных ругательств и заковылял назад.

– Завтра, – пробормотал он, мотая головой, чтобы отогнать обволакивающий его туман, – завтра я сделаю все, что собирался. – Медленно погружаясь в сон, он думал: к черту Блейка и его слюнявую влюбленность в эту нахальную идиотку.

Она здесь, в его руках, и он использует ее, и сделал бы это два года назад, если бы знал о ее существовании.

Потом он разберется с Мореной, заставит ее сделать то, что давно должно быть сделано. А после выгонит, а если понадобится, убьет ее. Она изрядно надоела ему. С золотом Чандлера он сможет иметь настоящую леди, следующую миссис Лэвелл. Да, черт возьми, настоящую леди, из высшего общества, с хорошим происхождением, которая сможет оценить счастье стать королевой в его безграничных владениях.

Голова его откинулась назад, когда он, наконец, заснул, тяжелым храпом оглашая тихую оранжерею.

Такое положение шеи оказалось весьма уязвимым для огромных садовых ножниц, которые спустя некоторое время кто-то безжалостно вонзил ему в горло.

23

Корд, вновь воспользовавшись канатом, спустился на подоконник открытого окна и, спрыгнув в комнату, тут же очутился в объятиях Джейми. Некоторое время они стояли молча, прижавшись друг к другу и далекие от всех на свете. Наконец она откинула голову. Взглянула ему в лицо и сразу помрачнела – таким серьезным оно было.

– Что-то случилось? Ты узнал, что отец… – Ее голос прервался.

– Нет, нет, самого плохого не произошло. – Он положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб. – Но благодаря одному банкиру я сумел разыскать еще кое-кого. Этот человек был компаньоном Лэвелла. Он рассказал, что потерял много денег и тоже подозревал мошенничество. Но, как и всем остальным, кроме твоего отца, ему не хватало доказательств. Кстати, он лично не знал твоего отца, но слышал, что кто-то дал Лэвеллу в залог фальшивую карту. Теперь жалеет, что сам до этого не додумался.

– Значит, мы идем в правильном направлении. – Джейми опустилась на диван. – Хоть это отрадно. Но пока мы ничего не можем доказать. А если бы и могли, это не помогло бы найти отца. Но я все же продолжаю верить, что он жив.

– И правильно делаешь.

Корд сел рядом с ней. Видя, как она расстроена, он не стал рассказывать о сцене в оранжерее. Джейми передала свой разговор со Стэнтоном.

– Он страшно разозлился и выбежал из комнаты. С тех пор я, слава Богу, его не видела.

Тогда Корд решился:

– Я только что разговаривал с ним в оранжерее. Кто-то донес, что я расспрашивал о твоем отце. Он обвинил меня в том, что я работаю на тебя, и приказал убираться из поместья, если не хочу быть убитым.

Она испуганно посмотрела на него.

– Ох, Корд! Значит, тебе придется уйти отсюда, а как же я? Я ничего не смогу выяснить. Блейк постоянно находится рядом.

– Не волнуйся, у меня есть одна идея, и хочу ее проверить. Нам, конечно, нельзя рисковать и встречаться здесь. – Он с минуту подумал. – Чуть ниже за оранжереей есть лестница, которая ведет к берегу. Ею редко кто пользуется, потому что почти все ступеньки осыпались. Пройти там все же можно, если только соблюдать осторожность. А когда спустишься, окажешься в таком месте, куда охрана старается не попадать. Там индейцы яхи устраивают свои жертвенники богам. Значит, нам будет вполне удобно и безопасно встречаться. Ну как?!

– Я знаю это место. Когда мы катались верхом, Блейк показал мне один жертвенник. У меня даже мурашки по спине побежали.

– Индейцы специально делают это, чтобы охрана боялась заходить дальше. Некоторые из них живут в пещерах немного севернее. Во всяком случае, встречай меня там в полночь. Жалко, что тебе придется идти в темноте, потому что стража может заметить лампу. Но в случае удачи это не надолго.

– Не понимаю, каким образом? – Джейми удрученно покачала головой. – Только мы что-нибудь узнаем, мы словно упираемся в каменную стену, и – как отрезало. Я начинаю думать, что это безнадежно. Если Стэнтон имеет отношение к исчезновению отца, то он хорошо замел следы. Мы ничего не сможем доказать. Может, мне лучше уйти отсюда и попытаться самой заняться участком отца? Если он еще жив, то рано или поздно объявится там.

– Ничего не предпринимай, не спеши. Дай мне еще несколько дней.

Джейми внимательно посмотрела на него.

– Ты что-нибудь обнаружил и не сказал мне?

– Просто я еще не совсем уверен.

Корд не хотел внушать ей надежду, которая может оказаться неоправданной.

– Ты всегда что-нибудь утаиваешь от меня, – упрекнула его она.

– Но ты тоже не отличаешься особой откровенностью, верно? – улыбнулся он, намекая на ее упорное нежелание передать ему карту на хранение.

Джейми показалось, что сейчас самый удачный момент, чтобы заговорить о том, что ее давно волновало. Набравшись духу, она сказала:

– Может, ты такой потому, что с детства натерпелся несправедливости. Но от меня можешь не скрывать, что ты вырос у апачей. Я давно об этом знаю и не вижу в этом ровно ничего плохого или унизительного для тебя. Напрасно ты не сказал мне.

Корд окаменел.

– И откуда ты знаешь?

– Мне сказал Линк Картер еще в Сакраменто, в то утро, когда ты ушел. Мне все равно, какая там у тебя кровь, пусть даже ты вообще индеец. Однажды ты спас мне жизнь, Корд, и я всегда буду тебе благодарна, – она взглянула ему в лицо.

– Многие считают, что если человек жил с апачами, то ему уже нельзя доверять, он стал таким же, как они, – он враг. Вот почему я предпочитаю никому не говорить об этом. Это солдаты из форта Техас, где я служил, разболтали всем каждому. Теперь, где бы я ни появился, я повсюду натыкаюсь на презрение и недоверие. – В голосе Корда зазвучала глубокая печаль.

– Расскажи мне о том, как это случилось, – попросила Джейми.

– Ну что ж, может, это хоть немного отвлечет тебя от твоих тревог, – согласился Корд.

Итак, он рассказал ей о том, как оказался у индейцев, как учился у них искусству разведчика и охотника и чем все это кончилось.

– Я, конечно, много узнал и уверен, что эта наука не раз спасала мне жизнь во время войны. И все же мы влачили жалкое существование. Я был бы рад забыть обо всем, но слова священника, что я дикарь, всю жизнь, словно клеймо, жгут меня. Это они заставляют мотаться по всей стране, потому что я нигде не могу найти покоя.

Джейми осторожно коснулась его стиснутых рук.

– Ну, успокойся. Может, когда-нибудь ты все же заведешь себе семью, осядешь и заживешь как все люди, – говорила она, с тоской думая, что не она станет его опорой в новой, нормальной жизни.

И хотя голос ее звучал ровно, взглянув ей в глаза, Корд понял, что она любит его, так же как и он ее. Все, что она узнала о нем, никак не изменило ее отношения. Но что он мог сделать? В его венах текла кровь его отца. Ведь он не всем поделился с Джейми. Нет, он не мог отбросить воспоминание об овладевшем отцом отчаянии и безысходном горе, когда умерла его любимая жена. Он по-прежнему винил во всем любовь, а не безволие человека.

Одно дело – любить кого-то, печально размышлял Корд, и другое – позволить этой любви разрушить душу человека, его волю к жизни.

Нет, в очередной раз решил он, видит Бог, он не даст превратить себя в безвольного, уязвимого влюбленного. Это просто недостойно мужчины. Как жил, никому не обязанный и ни с кем не связанный, так он и будет жить.

Джейми вздрогнула, когда угадала в его глазах что-то непонятное и тревожащее, но поняла, что лучше этого не касаться. Тень омрачила его лицо, он сразу ушел в себя, снова замкнувшись и воздвигнув между ними невидимый барьер. Значит, так тому и быть.

Движимая горячим сочувствием к неведомой ей боли, Джейми обвила его шею руками и нежно поцеловала в висок.

У Корда кровь закипела в жилах, и он надолго приник к ее губам.

Затем он стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи. Платье упало, обнажив грудь, жаждущую его ласк. Корд обежал горящим от восторга взглядом ее тонкую талию, округлые бедра и стройные ноги.

С хриплым стоном он поднял ее и отнес в постель. Отстегивая кобуру, спросил:

– Дверь заперта?

Джейми кивнула. Он быстро скинул с себя одежду.

Их охватила всепожирающая страсть, которую невозможно было сдерживать. Корд, распростертый рядом с Джейми, сильно прижал ее к себе.

– Сегодня, – глухим от страсти голосом сказал он, – я буду настоящим дикарем, дорогая, потому что я хочу тебя, как никогда раньше не хотел ни одну женщину.

Дорогой мой, безмолвно молила Джейми, будь кем хочешь, только желай меня всегда, всегда и везде.

Не в состоянии выразить свои чувства словами, она могла рассказать о них только всем своим любящим и жаждущим телом.

Спотыкаясь о камни, Энолита с пронзительным криком бежала от оранжереи к дому.

В спальне Джейми ее крик был едва слышен, так как оранжерея была расположена с противоположной стороны. Корд только слегка шевельнулся. Голова Джейми покоилась на его плече, и ее рука, обнимавшая Корда, на секунду сжалась, словно что-то встревожило ее во сне. Утомленные бурными ласками, они крепко спали.

А Блейк после безобразной сцены в оранжерее сидел в маленькой гостиной, погруженный в тяжелые раздумья. Очнувшись от отчаянных воплей Энолиты, превозмогая боль, он встал и вышел посмотреть, что случилось.

Не переставая визжать, Энолита влетела в дом с обезумевшим от страха лицом и наткнулась на Блейка, который схватил ее за плечи и грубо тряхнул.

– Возьми себя в руки и скажи вразумительно, что случилось.

Энолита не в силах была вымолвить ни слова, задыхаясь от бега и ужаса. Наконец ее трясущиеся губы зашевелились.

– О сеньор Блейк, это так ужасно… Мне так жалко… Ваш отец… я нашла его там, в оранжерее. Он мертв… Убит. О mi Dios, mi Dios[2]! – в волнении перешла она на родной язык.

Блейк оттолкнул ее и, прихрамывая, побежал в оранжерею. Еле сдерживаясь от истерики, Энолита поспешила за ним.

Блейк увидел ножницы. Они торчали из горла отца, кровь уже подсохла. Юноша схватился за край стола, чувствуя, что сейчас просто упадет.

– Кто же, кто мог это сделать? – завыла Энолита.

– Позови стражу, – хрипло приказал Блейк. – Скорее.

Она мгновенно исчезла.