Мир перестал вращаться. Туман рассеялся. Китти наконец-то удалось сосредоточиться и различить лица людей вокруг. Она могла приподнять голову, не испытывая при этом удушающей тошноты.
      Когда наступил кризис, в бреду ей казалось, что она барахтается в волнах моря и тысячи пальцев-щупальцев цепляются за нее, норовя увлечь на дно. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь всплыть наверх, борясь против сил, стремящихся ее утопить.
      Она открыла глаза и услышала, как кто-то вышел.
      – Слава Богу, она приходит в себя!
      Теперь вокруг нее не было никакого моря, полного цепляющихся щупальцев. Это был сон… ужасный сон. Ей хотелось бодрствовать, однако она еще была слишком слаба. Она очнулась от своего кошмара, но что-то в глубине души подсказывало ей, что другой кошмар только начинается… и на этот раз он был реальностью.
      – Мисс Китти… – донесся до нее встревоженный голос из другого мира, к встрече с которым она едва ли была готова. – Мисс Китти, проснитесь и выпейте немного бульона. Он вкусный и горячий, а вам нужно восстановить силы.
      Чья-то рука мягко потрясла ее за плечо. Китти подняла глаза на полное беспокойства лицо Дульси.
      – Слава Богу, что с вами все в порядке, мисс Китти. Вы так нас напугали! Вы знаете, что пролежали в лихорадке, не приходя в сознание, целых пять дней? Даже доктор Симс опасался за вашу жизнь. Вы всех нас напугали до смерти, вот что я вам скажу. А бедный дядя Джекоб, тот вообще чуть разума не лишился. То стоял на коленях и молился, то сидел у задней двери и рыдал. Выпейте-ка бульон, чтобы поскорее поправиться.
      – Мой ребенок! – воскликнула Китти. – Маленький Джон…
      – Он жив и здоров. – Дульси улыбнулась, с гордостью кивнув. – Мистер Макрей послал своих людей и забрал его и Джекоба. Они привезли их сюда, и доктор вылечил вашего сына. Он был болен, но теперь чувствует себя нормально, я бы даже сказала, лучше, чем его мама.
      Воспоминания вернулись к ней одно за другим: болезнь маленького Джона, отчаянная нужда в деньгах, долгий путь до проезжей дороги, поездка в город вместе со старым Беном. Посещение налогового управления и потрясшая ее весть о том, что Кори Макрей уже выкупил налоговую декларацию. Банк отказался одолжить деньги под залог земли, на которую за неуплату налогов наложили арест. Далее она смутно припоминала, что направилась в штаб генерала Скофилда, только его самого там не оказалось, а человек, который передал ей жалованье отца, что-то говорил о своем предстоящем отъезде из города. Это все, что сохранилось в ее сознании.
      – Мисс Китти, вы должны выпить бульон и восстановить силы. Или вы хотите лежать тут и медленно угасать?
      Китти отпила из чашки. Горячая жидкость оказалась горьковатой и жирной на вкус, но она понимала, что бульон поможет. Сколько раз ей приходилось поить с ложки больных, которых она выхаживала, овощным отваром, сдобренным салом! Еще несколько глотков, и ей станет лучше.
      – Больше не хочу. – Она отстранила от себя чашку.
      – Мистер Макрей сказал…
      – Дульси, как я здесь оказалась? – Китти сделала над собой усилие и села.
      Дульси, заметив, что она еще слишком слаба, быстро поставила чашку с бульоном на столик и поддержала ее.
      – Как я попала сюда? – повторила Китти. – Я помню, что поехала в город… Теперь вдруг просыпаюсь здесь, в доме человека, которого презираю.
      – По правде говоря, я не знаю, мисс Китти, – ответила Дульси с широко раскрытыми от страха глазами. Она не хотела вмешиваться в это дело. – Знаю только то, что мистер Макрей и доктор Симс привезли вас в дом спустя несколько дней после того, как сюда доставили маленького Джона и Джекоба.
      – Несколько дней?
      – Вам стало плохо в армейском штабе в городе, и вы были слишком слабы, чтобы трогать вас с места. Поэтому они поместили вас в гостиницу до тех пор, пока доктор Симс не сказал, что вас можно перевезти сюда Вы были тяжело больны, мисс Китти, очень тяжело Доктор Симе какое-то время не был уверен в том, что вы выживете. Я слышала, как он ворчал на хозяина за то, что тот приказал доставить вас в свой дом, но хозяин сказал, что когда вы проснетесь, то наверняка спросите, где ваш ребенок. Потому-то он и приказал перевезти вас сюда, чтобы вы были к нему поближе. Хозяин очень волновался за вас, правда. Часами просиживал в комнате, держа вас за руку, и все говорил, умолял не выдавать его мисс Китти. А видели бы вы, как он ведет себя с маленьким Джоном! У него на руках мальчик воркует и смеется. Вот уж и впрямь на это стоит посмотреть! – Она захихикала, но веселье ее быстро померкло при виде гнева в глазах Китти.
      – Передай Кори Макрею, что я хочу немедленно его видеть.
      Дульси, сидевшая на краю кровати, быстро поднялась.
      – Я предупредила его, что отнесу вам бульон. Он просил сказать, что зайдет к вам после того, как вы поедите, и у вас будет время повидать маленького Джона. – Негритянка с испуганным видом отступила к двери.
      – Дульси, скажи мистеру Макрею, что я желаю его видеть сейчас же, и потом собери вещи моего ребенка. Предупреди Джекоба о том, что через несколько часов мы уезжаем.
      Дульси недоверчиво покачала головой:
      – Нет, мэм, вам нельзя уезжать отсюда так скоро. Вы еще не вполне здоровы. Док Симс будет здесь позже, и вам нужно поговорить с ним.
      – Дульси, делай то, что тебе говорят! – Китти повысила голос. – Я не намерена задерживаться в этом доме ни одной лишней минуты. Приготовь вещи Джона и дай знать Джекобу.
      Дверь открылась, задев Дульси, и бульон расплескался по полу. Негритянка быстро нагнулась и принялась вытирать лужицу фартуком, а Кори Макрей с угрюмым выражением на лице переступил через порог.
      – Что за шум? – Он бросил сердитый взгляд на Дульси. – Я еще в коридоре услышал ваши голоса. И ты опять говорила, словно какая-нибудь негритянка с плантации, Дульси. Хьюго обучил тебя правильной речи. Если я еще раз услышу, что ты забываешься, тебе не миновать кнута. Понятно?
      – Да, – пробормотала она. – То есть да… сэр.
      – Сейчас же приведи все в порядок и убирайся вон. Я хочу поговорить с мисс Китти.
      – А мисс Китти хочет говорить с вами, – ледяным тоном отозвалась Китти.
      Кори пересек комнату с радушной улыбкой на губах:
      – Ах, Китти, Китти, хорошо, что вы очнулись. Вы даже не представляете себе, как вы всех нас напугали. Ваша жизнь висела на волоске, юная особа, понимаете ли вы это? Да и маленькому Джону не терпится увидеть свою маму. Он…
      Кори дотронулся рукой до ее плеча, но она оттолкнула его руку:
      – Не прикасайтесь ко мне!
      Он приподнял брови:
      – Что все это значит? Вы все еще бредите? Мне казалось, моя дорогая, что вы уже пришли в себя.
      – Не называйте меня дорогой, вы… вы, стервятник!
      – Так-то вы разговариваете с человеком, который уже дважды спас жизнь вам и вашему ребенку? Китти, я вас не понимаю.
      Бросив взгляд на Дульси, которая все еще вытирала пролитый бульон, Кори вспылил:
      – Убирайся отсюда к черту!
      – Да… да, сэр. – Дульси едва не оступилась, торопясь скорее покинуть комнату.
      Он снова обернулся к Китти:
      – Итак, что это значит? Почему вы сердитесь на меня?
      – Не пытайтесь меня разыгрывать, Кори Макрей. Я-то знаю, что вы на самом деле бессовестный грабитель. Действуя хитростью, вы выкупили мою налоговую декларацию. Неужели вы и впрямь думаете, что заполучили мою землю? Скорее вы умрете и сгорите в аду, чем завладеете моей собственностью!
      По ее щекам текли слезы, руки сжались в кулаки. О, если бы у нее было больше сил! И почему только на нее свалилась эта болезни? Ей столько всего нужно сделать!
      – Разве я пытался забрать у вас землю, Китти? – осведомился он мягко.
      – Что вы хотите сказать?
      – Я пытался забрать у вас землю? – повторил он. – Даже несмотря на то что я являюсь держателем вашей налоговой декларации, разве я стучался к вам в дверь, требуя, чтобы вы выплатили мне всю сумму налога, не считая процентов, грозив в противном случае выгнать вас вон?
      Она не отрываясь смотрела на него.
      – Итак, Китти?
      Она покачала головой.
      – Тогда как вы можете утверждать, будто я собираюсь отнять у вас вашу собственность?
      – Зачем вы выкупили декларацию?
      – Ну, разумеется, для того, чтобы ее не смог перехватить Джером Дантон. Он каждый день наведывался в налоговое управление, чтобы узнать, были ли внесены вами налоги, ожидая лишь наступления крайнего срока, чтобы уплатить их за вас и сделать именно то, в чем вы упрекаете меня. Я пользуюсь в этих местах значительным влиянием, Китти, и потому предпринял все меры, чтобы, как только настанет крайний срок уплаты, первому выкупить вашу декларацию. Мне это удалось, но вместо того чтобы быть признательной, вы бросаете мне в лицо обвинения. Как, по-вашему, я должен себя чувствовать после всех тех хлопот и расходов, на которые мне пришлось пойти, чтобы выходить вас и вашего сына, когда вы оба серьезно заболели? Вы бы умерли, если бы не я, а вместо благодарности я получаю презрение. Наверное, мне следовало бы выдворить вас с вашей земли, и навсегда забыть о вас.
      Китти слушала его спокойно, ничуть не обескураженная его угрозами. Подбородок ее выдался вперед.
      – И почему же вы не сделали этого?
      Все время разговора он смотрел в окно, однако при этих ее словах резко повернул голову и недоверчиво уставился на нее:
      – Что?
      – Я спросила, почему вы этого не сделали? Я имею в виду, почему вы не выдворили меня с моей земли и не забыли обо мне раз и навсегда? Зачем снова и снова приходите мне на помощь, и я оказываюсь перед вами в еще большем долгу? Какую игру вы со мной затеяли, Кори?
      Он присел на край кровати, наклонившись и положив руки ей на плечи.
      – Моя прелестная глупышка, – прошептал он ласково, пожирая ее взглядом. – Неужели не понимаете? Разве вы не видите, что я влюблен в вас? Когда я заговорил о браке при нашей первой встрече, это было нелепое предложение со стороны одинокого человека, стремящегося обрести респектабельность в обществе привлекательной женщины. Вы поступили мудро, когда ответили мне отказом и убежали. Но сейчас, Китти, дело обстоит совершенно иначе. Я полюбил вас. Кроме того, я обожаю вашего сына. Я не могу допустить, чтобы вам пришлось добывать каждый кусок хлеба ценой унижения, и не хочу, чтобы ваш малыш в чем-либо нуждался. Выходите за меня замуж, Китти. Позвольте мне заботиться о вас. Забудьте Тревиса Колтрейна, так же как он забыл о вас. Ведь прошел уже целый год! К этому времени до вас должны были дойти какие-нибудь слухи о нем. Разве нет?
      Он выпрямился, проведя пальцами по шевелюре, и покачал головой.
      – Не знаю. Право же, не знаю, что с вами делать, Китти. Я решительно не понимаю вас. Я предлагаю вам свою руку и сердце, свой дом и все состояние, и, тем не менее, вы упорно отворачиваетесь от меня.
      – Я не люблю вас, – отозвалась она тихо.
      Он обратил на нее полные грусти глаза.
      – Разве я просил вас о любви? Дайте мне возможность, Китти, и я сумею добиться вашей взаимности, клянусь Богом! Не будьте дурочкой и не отвергайте с ходу моего предложения.
      – Я не могу выйти замуж за человека, которого не люблю. С моей стороны это было бы нечестно как по отношению к вам, Кори, так и по отношению к себе самой. Ничего хорошего из этого не выйдет. Мы никогда не будем счастливы вместе.
      Он кивнул, ноздри его раздувались от гнева.
      – Понимаю. Стало быть, вы собираетесь забрать с собой Джона и вернуться в эту жалкую лачугу на болотах, где вы оба, скорее всего, погибнете от голода и болезней? И все из-за вашей проклятой гордости! – Кори вскочил на ноги, лицо его побагровело. – Что ж, в добрый час, Китти Райт! Можете взять с собой сына и отправляться хоть сейчас, если вам угодно. Однако не ждите больше от меня ни помощи, ни снисхождения. Ваша налоговая декларация в моих руках, и, пока вы не вернете мне долг, вы можете оставаться на своей земле и обрабатывать ее на правах арендатора. При этом я буду получать шестьдесят процентов от дохода.
      – Но ведь… это же нелепо! – с жаром возразила она, не веря своим ушам.
      – Так поступают все арендаторы, моя дорогая. Вы не знали об этом? Мне, как владельцу земли, достается шестьдесят процентов, и это не считая всех расходов. Так что вам понадобится не один год, чтобы вернуть мне долг, если вам вообще когда-либо это удастся, в чем я сомневаюсь. Так уж вышло, что я – человек деловой. Неужели вы думаете, что я способен просто взять и порвать налоговую декларацию? Или, может, надеетесь, что я пришлю вам еще одну корову и буду каждую неделю снабжать продовольствием? Вы меня за дурака принимаете?
      – Кори, я…
      – Наверное, мне следовало бы уступить вашу декларацию Джерому Дантону. Вероятно, вы предпочтете иметь дело с ним, а не со мной. Однако я сомневаюсь, что он станет просить вас выйти за него замуж. Уверен, что у него на уме совсем другое, и эта сделка будет далеко не столь достойной и респектабельной, как брачный контракт. Хотите, я дам ему знать, что готов перепродать ему свои права на ваше имущество?
      – Нет! – вскрикнула она. – Кори, выслушайте меня…
      – Слушать вас? – заорал он. – Китти Райт, я прислушивался к вам с того самого дня, когда мы впервые встретились. Я отдал вам свое сердце, а вы не отвечали мне ничем, кроме пренебрежения и насмешек…
      – Это неправда!
      – Я устал вас умолять. – Он направился к двери, затем резко обернулся и дрожащим пальцем указал на нее. – Вы еще недостаточно окрепли, чтобы уехать отсюда сегодня, но, раз вы сами так решили, никто вас не станет задерживать. Уверяю вас: я не стану больше надоедать вам. Но когда придет время, я непременно получу свои шестьдесят процентов.
      Он бросился вон из комнаты. Китти уставилась ему вслед, приоткрыв от изумления рот и качая головой. Все произошло так стремительно. Этот человек уверяет ее в том, что привязан к ней и ее сыну. Неужели это правда?
      Она попыталась встать, но ноги ее подкашивались от слабости, и она снова упала ничком на кровать, заливаясь слезами отчаяния. Тревис! Если бы Тревис вернулся! Или он никогда по-настоящему не любил ее, или же… Ей не хотелось даже думать об этом. Или он погиб. В любом случае пришла пора взглянуть правде в глаза.
      Она осталась одна. На ее землю за долги наложен арест. На руках у нее грудной ребенок. Ей неоткуда и не от кого ждать помощи, кроме Джекоба, который уже слишком стар, чтобы трудиться в полную силу. Она попала в безвыходное положение.
      Раздался тихий стук в дверь. Откинувшись на подушки и натянув одеяло до самого подбородка, она заставила себя спокойно спросить:
      – Да! Кто там?
      Дверь медленно открылась, и в комнату вошла Дульси, держа на руках Джона.
      – Мисс Китти, мистер Макрей сказал, что вы хотите уехать. Он приказал принести вам ребенка.
      – О да, дай мне скорее моего малыша!
      Она в нетерпении простерла вперед руки, по щекам ее текли слезы. Китти прижала сына к груди и, поцеловав его в лобик, пригладила темнеющие волосы. Джон спросонья открыл глаза, взглянул на нее, затем, довольный, прижался к ней. Глаза у него по-прежнему были синими, но в них уже отчетливо проступал серый оттенок, и при одном их виде сердце Китти сжалось от тоски. Когда-нибудь эти глаза станут дымчато-серыми, а ресницы – длинными и густыми, как у его отца.
      Она все еще держала малыша на руках, что-то тихо напевая, когда до нее донеслись шаги, и, подняв голову, Китти заметила стоявшего рядом с Дульси Джекоба.
      – Вы собираетесь домой, мисси? – Старик чуть не плакал.
      – Да! – Она постаралась говорить бодро и твердо. – Мы возвращаемся домой, Джекоб. Мы найдем способ выжить. Должны найти!
      – Мисси, кое-что случилось.
      По ее спине от страха пробежали мурашки.
      – В чем дело, Джекоб? Да говори же! – Корова сдохла. Заблудилась в лесу и замерзла. Наверное, она была больна. У нас не осталось ничего, мисси, совсем ничего! Что же нам делать? О Боже, мисс Китти, как же теперь малыш? На что мы будем жить?
      Он отвернулся, опустив дрожащие плечи. Даже Джекоб смирился с поражением, подумала Китти устало, дух старика сломлен страхом. Он готов хранить ей верность и, если понадобится, умереть вместе с ней от голода, однако был не в силах скрыть свою боязнь.
      – Пожалуйста, оставьте меня, – шепотом обратилась она к обоим неграм. – Я хочу побыть наедине с моим сыном.
      Она вдруг вспомнила о том, что произошло в этой комнате, когда она была здесь в последний раз, – крепкая хватка Кори, его влажные, алчущие удовольствия губы… Боже, Тревис – единственный мужчина о котором она мечтала, и вот теперь он ушел из ее жизни навсегда. Перед ней открывались две дороги, и в конце каждой из них ее ожидали новые беды…
      Ребенок пошевелился. Она смотрела на него, чувствуя, как сердце наполняется любовью и нежностью. Для нее все уже кончено, но его жизнь только начиналась. Чем она может помочь ему?
      Она не слышала, как открылась дверь, и не заметила стоявшего у ее кровати Кори, пока тот не заговорил:
      – Китти, я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Вы слишком много значите для меня. Но при всем этом я остаюсь деловым человеком и не могу и дальше заниматься благотворительностью. Мы с вами это хорошо понимаем. Многие люди умоляют меня о помощи, и я не в состоянии помочь каждому из них. Но, если вы мне позволите, я хотел бы дать вам возможность встать на ноги. Джекоб сообщил, что корова, присланная мной раньше, подохла. Я дам вам другую. Я готов, кроме того, одолжить вам деньги под залог будущего урожая и не стану в первый год требовать свои шестьдесят процентов с прибыли. Я вообще не возьму с вас ничего. Подождем немного, а там будет видно, как у вас пойдут дела. Но вот что я хотел сказать: если вы измените свое решение, если позволите мне любить вас и вашего сына и заботиться о вас обоих… если согласитесь выйти за меня замуж, я сейчас же порву налоговую декларацию. Когда мы поженимся, ваша собственность станет моей, и я немедленно составлю завещание, по которому она перейдет к вашему сыну. Вне зависимости от того, сколько еще у нас с вами будет детей, земля Райтов навсегда останется во владении маленького Джона, клянусь вам.
      Китти изумленно смотрела на него, не веря собственным ушам.
      – Я говорю совершенно серьезно, Китти, – произнес он взволнованным тоном, протянув к ней руки, словно ища способ ее убедить. – Я люблю вас и не желаю видеть, как вы страдаете, не говоря уже о маленьком Джоне. Умоляю вас лишь об одном: не покидайте особняк прямо сейчас. Вы еще слишком слабы. Отдыхайте и набирайтесь сил еще пару дней, а я тем временем пошлю своих людей, чтобы те осмотрели вашу лачугу и удостоверились в том, что там все прибрано и хватит дров до конца зимы. Кроме того, я хочу, чтобы ваша кладовая была наполнена до отказа. В моей коптильне достаточно окороков, и я охотно поделюсь ими с вами. Пока вы здесь, я не побеспокою вас снова, даю вам слово.
      – Но почему, Кори? – воскликнула она. – Почему вы делаете столь щедрое предложение?
      Он коснулся рукой мягкого пушка на голове младенца, нежно улыбнувшись ему, после чего прошептал, глядя ей прямо в глаза:
      – Потому, что вы самая очаровательная женщина из всех, я когда-либо встречал, Китти Райт. Я люблю вас и хочу сделать вас своей женой. И возможно, в один прекрасный день, Бог сжалится надо мной, вы примете мое предложение.
      – Неужели вы так сильно меня любите, что готовы пойти на такое ради меня и моего сына?
      – Все, что у меня есть, – в вашем распоряжении, Китти. Я люблю вашего сына как родного.
      – Но ведь вы знаете: он сын человека, которого в глубине души я никогда не переставала любить.
      Он печально кивнул:
      – Я это хорошо понимаю, ведь я же не законченный глупец. Но если бы не я, ваш малыш бы умер, и, стало быть, в некотором роде я тоже могу считать себя его отцом, поскольку спас ему жизнь. По словам доктора Симса, Джон был очень плох, когда его доставили сюда по моему приказу, так что можно сказать, что я уже дважды вырвал его из рук смерти. Могу ли я после всего этого не любить его как своего родного сына?
      – Но откуда в вас любовь ко мне? Я никогда не пыталась заслужить вашу благосклонность. По правде говоря, я с самого начала вас презирала.
      – Знаю, знаю, и в том есть доля моей вины. Я пытался завоевать ваше сердце, пустив в ход деньги и влияние, но вы слишком горды и независимы, чтобы соблазниться подобными вещами. Я оказался глупцом, но это не мешает мне любить вас всей душой. Как объяснить, откуда взялась моя любовь? Разве такое можно объяснить?
      Она кивнула. Ей и самой было трудно объяснить, почему она так горячо любила Тревиса.
      – Ну ладно, я пойду, а вы пока отдыхайте. – Он вымученно улыбнулся. – Хотите, я пошлю за Дульси, чтобы она унесла малыша, а вы немного вздремнули? Вы ведь останетесь здесь еще на несколько дней, не так ли? Позвольте мне хотя бы этим загладить свою вину за то, что раньше я вызвал ваш гнев.
      Китти кивнула, и он собрался уйти, но, прежде чем достиг двери, она слабым голосом окликнула его:
      – Кори!
      Он обернулся, окинув ее испытующим взглядом.
      – Кори, я не могу вам обещать, что стану любить вас так, как жене полагается любить своего мужа, но даю вам слово быть верной и покорной супругой Я обязана думать о Джоне, и не могу подвергать опасности его будущее, живя мечтами о прошлом.
      Он стремительно пересек комнату и, крепко сжав в объятиях ее и ребенка, зашелся радостным смехом.
      – Моя милая, бесценная, мы начнем готовиться к свадьбе сразу же, пока вы не передумали. Все будет чудесно, вот увидите! У вас и у Джона не будет недостатка ни в чем, что только можно купить за деньги.
      Его губы коснулись ее сначала мягко, потом с большей силой и властностью. Усилием воли Китти заставила себя ответить на его поцелуй. Сделав первый шаг на пути, она должна пройти его до конца. Поворота назад нет.

      Черные глаза Кори сверкали, он весь дрожал от ярости.
      – Глупец, болван, идиот! Ты отвечал за все! Как ты такое допустил? – Он со всей силы ударил ладонью по мраморной каминной полке, не обращая внимания на пронзившую его боль.
      Рэнс Кинсайд неловко переминался с ноги на ногу, затем, сдернув с себя шляпу, швырнул ее на пол, всем своим видом выражая отвращение.
      – Не знаю, чтобы мне провалиться! – В порыве отчаяния он повернулся кругом, воздев глаза к потолку, и снова оказался лицом к лицу с Кори. – Босс, понятия не имею, как это случилось. Я взял с собой троих из наших людей и…